"Горизонты оружия" - читать интересную книгу автора (Панченко Григорий)

Кончар

«…Обликом не воин: руки тонки, а сам худ так, что ткни — переломится пополам. Однако же сам видел Бурундай: этой самой рукой ухватив кончар, булгарин на восемь долей в четыре взмаха рассек подброшенный шелковый платок…» Л.Вершинин, «Двое у подножия вечности»

Очень интересное оружие, не часто, но регулярно «применяемое» нашими фантастами. К сожалению, всегда — без учета его специфических особенностей. А они настолько специфичны, что, как постараемся сейчас показать, выводят за рамки «чистого» оружиеведения.

Например, С. Логинов видит узкий почти до четырехгранности клинок кончара — и потому считает его то «оглушающим» мечом-дубинкой, то чем-то вроде шпаги, которой уместно колоть в щель доспеха. Л. Вершинин знает, что кончар все-таки сохраняет лезвия (поперечное сечение даже самого «четырехгранного» из кончарных клинков — не квадрат, а, в грубом приближении, уплощенный ромб), и близок к тому, чтобы считать его мечом классического типа. Для такого меча так рубить такую ткань тоже непосильный подвиг, но уж ладно… К счастью, никто из фантастов не обнаружил, что ряд восточноевропейских кончаров имеет эфес, в принципе годящийся для двуручного захвата, да и габариты клинка почти не уступают мечу-двуручнику. С содроганием думаю, что какой-нибудь юный падаван, прочтя эти строки, заставит своих героев рубиться кончаром как двуручным мечом. Во имя Силы, автор, прочти дальше!

Предком кончара был совершенно определенный тип восточного кавалерийского меча, но, с другой стороны, нашим-то предком была обезьяна, однако большинство из нас не стремится всецело подражать ее манерам. Кончар в его классическом виде — не меч, не двуручник и, тем более, не шпага. Это, если можно так выразиться, «клинковое копье». Отсюда его изрядная, иногда свыше полутора метров, длина, отсюда же — узкий, но не облегченный, как у шпаги, а мощный клинок, обычно с желобами «ребер жесткости». Колоть им в прорезь забрала или щель лат вообще-то можно: ведь и для стандартного копья такие виртуозные уколы не заказаны. Но это будет именно «копейный» тычок, а не фехтовальный выпад шпажного типа. Для фехтования кончар не то чтобы длинноват (хотя — да!), но тяжеловат. Напомним: ведь он является оружием, во-первых, преимущественно одноручным, а во-вторых — кавалерийским.

Главная же задача кончара — не выискивать бреши в «боевом костюме» врага, а пробивать его насквозь. И врага, и костюм. С латным доспехом такие штуки не проходят — но зато против всех типов восточной брони подобная атака очень эффективна. Нашивные и ременной сборки пластинчатые панцири, все типы кольчуг, кольчато-пластинчатые наборы вроде бахтерца или зерцала и, разумеется, «мягкие» конструкции наподобие тегиляя (для тех, кто не знает: это аналог «боевого ватника» времен Московской Руси; не надо смеяться — у такой брони есть ряд серьезных достоинств!) — все это от кончара не сберегало. Особенно если учесть, что хотя выпад кончаром зачастую осуществлялся, как и обычным клинком, за счет энергии руки и тела, «коронный прием» для этого оружия выглядел иначе.

Кончар — великолепное оружие «второго этапа» массовой кавалерийской схватки, особенно в случаях, когда противник относительно легко бронирован (т. е. в смысле скорее прочности, чем веса: зерцальная броня России или Турции будет потяжелее рыцарских лат). Первый этап без копья не обойдется, но в таких случаях оно слишком часто оказывается одноразовым. Укол сделан — и шприц ломается, или его игла в чем-то (ком-то) намертво застряла, а вытаскивать некогда… Да и ситуация изменилась: уже позади стремительный встречный разгон тяжеловооруженных всадников, при котором достойной альтернативой таранному копью может стать разве что винтовочная пуля — но еще и не пришло время ближней «месиловки», именно такой, о которой было сказано «смешались в кучу кони, люди».

В эти бесконечные мгновения и наступает время кончара. Его держат в вытянутой вперед руке, что позволяет достать противника, даже вооруженного казачьей или уланской пикой (у нее-то стандартный хват — почти за середину). Сила натиска «задается» лошадью, идущей хоть и уже укороченным, но все-таки галопом. На действия кирасира с палашом эта тактика похожа лишь внешне: тут-то противник бронирован!

Даже просто удерживать оружие в таком положении — нелегкое дело. А ведь нужно еще и попасть, и пробить…

Такие атаки в XII—XV веках выполнялись и рыцарским мечом, но его чаще упирали в плечо: именно о кавалерийском мече речь, ни кончару, ни пехотному двуручнику он не родич. Упирали ли в плечо кончар? Я, честно говоря, не нашел тому подтверждений ни в текстах, ни в изображениях. Наверно, потому, что стандартный противник в целом был слабее бронирован, зато часто имел на вооружении именно легкие копья средней длины.

Так что кончар — оружие не для всякой руки. Даже у рослых и отменно тренированных панцирных гусар старой Польши (не путать с гусарами всех остальных стран, кои суть легкая конница) лишь часть бойцов — правда, весьма значительная — была достаточно уверена в своих мускулах, чтобы применять этот меч.

Любопытно, что у младших и средних командиров он, кажется, имелся почти всегда, хотя явно не в качестве «оружия престижа». Но, во-первых, такой командир, как правило, — из лучших рубак; во-вторых, эта категория воинов особенно нуждалась в кончаре, потому что зачастую не имела… «основного оружия», т. е. таранного копья! Нет, в бою эти «сержанты» (впрочем, почему — в кавычках? именно так они обычно и назывались!) еще как участвовали — но именно для того, чтобы своим отрядом командовать, им приходилось держаться чуть вне выставившей копья кавалерийской шеренги.

(Ну, «оружием престижа» кончар тоже бывал. В таком парадном варианте он близок по габаритам к боевой шпаге — и музейные работники их часто путают. Впрочем, в одной из витрин Оружейной палаты такой кончар сейчас размещен под названием палаша…)

В каких еще случаях кончару нет равных? При добивании упавшего противника. Если уж попадался такой враг, которого мало вышибить из седла и из реального участия в данной конкретной схватке, но надо непременно отправить на тот свет — то сделать это обычным кавалерийским оружием довольно сложно. «Кони, люди» на этот момент в кучу, как правило, уже смешались — так что длинные копья не в ходу. А палашом или саблей гарантированно поразить лежащую, да еще и бронированную, «мишень» с коня, как правило, не получалось. Приходилось спешиваться — а это многим чревато… Кончар же позволял «пришпилить» нежелательную WIP-персону к земле без рискованных крайностей.

Порой кончаром наносили и рубящие удары, особенно если второй этап боя сразу переходил в третий, т. е. в ближнюю схватку. Вот тут-то часто (не всегда!) применялся двуручный хват. Но в таких случаях для любого оружия велика доля «неклассических» приемов. Обычно же, если оставался хоть минимальный резерв времени, кончар норовили сунуть в ножны — разумеется, не поясные, а седельные, в походном положении кончар крепился у всадника под бедром, вдоль конского бока, — и выхватить более подходящий клинок: все тот же палаш или саблю.

Наконец, главный вопрос: к какой культуре «привязано» это оружие — в нашем ли мире, в параллельном ли?

В эпоху раннего средневековья кончар распространен по всему Востоку — разумеется, не Дальнему, а тому, который обобщенно изображается как «мир степных всадников». На излете же средневековья его «позаимствовала» у степняков — и применила против них — та латная конница Европы, которая имела регулярные «контакты» с восточной конницей. То есть «цивилизация фронтира», которая воспринимает свою деятельность как охрану Последнего Рубежа. При этом она должна быть не очень городской и к пехоте, в том числе и собственной, относиться с известным пренебрежением. А к техническому прогрессу — не обязательно: рядом с кончаром часто приторочен седельный пистолет и где-то неподалеку, в другой седельной емкости, хранится печатная Библия, а то уже и светский роман в духе творений Гура Сочинителя.

Кстати, о Библии. Цивилизации позднего кончара, видимо, должны быть достаточно монолитны в религиозном смысле, при том, что вольномыслие — правда, скорее «шляхетское», чем «интеллигентское» — для них как раз характерно. Терпеть на своей территории «иноверцев», занимающих конкретную социально-экономическую нишу, они способны, но вот внутренние ереси, церковный раскол и пр. перед лицом «восточной опасности» вряд ли разовьются. Междоусобные стычки, разумеется, возможны — но в таких «схватках равных» кончар не очень удобен. Там более уместны мечи-панцерштекеры (это немецкий термин, но он, думается, понятен и без перевода) или ранние эстоки, у которых при почти кончаровской форме клинка более «фехтовальный» баланс.

Кроме того, такие «всаднические», но при том европейские культуры, скорее всего, окажутся цивилизациями как бы утрированно-феодального типа, причудливо совмещающими неплохую дисциплину на низовом уровне и почти полную анархию на уровнях более высоких. Дело в том, что при средневековой слабости государства и близости Последнего Рубежа королевское войско эффективно лишь в редких случаях, рыцарь-одиночка с личной дружиной «держать фронт» не сумеет, а вот на магнатов регионального значения (с которыми рядовые дворяне, по крайней мере, на поле боя волей-неволей «сотрудничают» не как капризные вассалы, а скорее как знающие свое место солдаты) и ложится основная ответственность. На определенном этапе развития эта система отношений перестает срабатывать, и вот тогда-то «страны кончара» оказываются вынуждены обратиться к централизации, сопровождая сей процесс массой оговорок и проволочек. В результате центральная власть у них сразу возникает как конституционная, что вряд ли плохо, — но зато сохраняется изрядный риск «опоздать». То есть проиграть (иногда — временно) историческое соревнование другим государствам, изначально оказавшимся в более благоприятных условиях, — либо тем, кто в менее благоприятных условиях сразу избрал более жесткую схему. Например, стал бороться с азиатскими соседями «их же оружием»: сверхцентрализацией по типу азиатской деспотии.

К кому это применимо в нашем мире — угадайте с трех раз. И учтите, что такой подход чреват своим собственным риском опоздания…

А «цивилизации кончара» в нашем мире — это Австрия, Венгрия (благодаря далеко продвинувшейся Османской Империи), безусловно, Польша (а вот для нее роль Востока зачастую играли мы, но это совсем уж особый разговор). Испанцы в данный список не попали: их дела с маврами примерно с равной частотой вершились в открытом поле, на море, в горах и под стенами крепостей, что потребовало создания не «всаднического», а универсального оружия и тактики боя. Без этого — совсем бы идеальный кандидат в «цивилизацию кончара», но это есть, и оно порождает во многом иной комплекс: как видим, не только оружейный, но и культурно-исторический.

Вот так оно и бывает. И у нас, на Земле, и у них, в мирах, пока доступных лишь фантастам.

© «Реальность фантастики», N4, декабрь 2003