"Изгнание владыки (Часть 3)" - читать интересную книгу автора (Адамов Григорий)

Глава тридцать вторая Многозначительный разговор

– Я спрашиваю тебя, разве мы стали хуже? Разве разучились работать? В чем дело? Вот мой министр рассказывает, как он производил десять лет назад поворот Аму-Дарьи к Каспийскому морю. Работа, кажется, не маленькая! Не было ни одной аварии, ни одного несчастного случая! Почему же у нас не так? Заводы дают нам великолепную продукцию, но среди лучших материалов, инструментов, машин то тут, то там обязательно попадается что-нибудь с дефектом… Происходит авария, задерживается строительство, срывается график…

Лавров шагал по комнате, заложив руки за спину. Он сильно изменился за последний год. Втянулись щеки, глубокая складка прорезала переносицу, синие глаза стали острее, смотрели тревожно, настороженно.

Ирина сидела в своем любимом уголке на диване, в обычной позе – поджав под себя ноги. Опустив голову, она механически сматывала и разматывала какой-то шнурок.

При последних словах Лаврова Ирина подняла голову и пристально взглянула на него:

– Что ты хочешь сказать, Сережа?

Лавров продолжал быстро шагать по комнате, словно не слыша вопроса Ирины.

– После великолепно проведенных строек на Ангаре и Аму-Дарье, – продолжал он, – кто мог бы ожидать таких неполадок на арктических работах, хотя бы эти работы и были в десять, в сто раз крупнее по масштабу? А некоторые из этих неполадок по своему характеру положительно похожи на преступления! Дефектные насосы твоего завода, один из которых привел к аварии на шахте номер три, нашлись после проверки еще в двух шахтах. Это ошибка? Ладно! Пусть. На шахту номер три посылают негодный георастворитель. Я успел тогда вмешаться и быстро исправить положение. Это что? Тоже ошибка? – все более волнуясь и торопясь, словно предупреждая возражения Ирины, говорил Лавров.

Но Ирина сидела молча, снова опустив голову на грудь.

– Хорошо, пусть так. Но дальше! Почему электроход «Танкист» ушел на шахту номер пять с теми грузами, которые были нужны шахте номер семь, и потом пришлось «Рабочему» свернуть с пути, чтобы принять эти грузы и отвезти их по назначению в шахту номер семь? А запоздания выхода некоторых кораблей из портов? Разве перечислишь все! Между тем я собственными глазами вижу, как работают люди. Они засыпают меня новыми изобретениями. Команды кораблей из сил выбиваются, чтобы ликвидировать задержки и прибыть вовремя куда надо. Заводы десятки раз проверяют качество своей продукции, прежде чем выпустить ее. А на шахтах люди работают, забывая о себе, об опасностях. Ведь несмотря ни на что, большая часть шахт уже наполовину готова! А первая, третья, седьмая и десятая уже проходят наклонные соединительные тоннели…

– Кстати… – внезапно оживившись, перебила Лаврова Ирина. – Месяца два назад, случайно заменив заводского контролера-выпускающего, я обнаружила брак в нашей продукции и задержала его. Почему-то вмешался Акимов – знаешь, начальник производства, которого назначили вместо меня – и выпустил этот брак.

– И ты смолчала, Ирина? – остановившись, воскликнул Лавров.

– Нет, я заявила протест директору. Тот расследовал дело и немедленно попросил ВАР вернуть этот злосчастный ящик. А через несколько дней пришло письмо помощника Березина с сообщением, что этот ящик уже погружен в Мурманске на электроход, неизвестно какой, и что послана радиограмма на шахты о возврате ящика. Однако до сих пор его не получили, и где он – неизвестно.

– Вот, вот! Видишь? Вот как идет у нас работа. Знаешь ли, Иринушка… все это и гибель «Чапаева» наводит на страшные мысли…

– «Чапаева»? – прошептала Ирина и заплакала. – Дима, Димочка… мальчик мой…

Лавров порывисто обнял ее.

– Иринушка… милая!.. Зачем я напомнил тебе о нем?

Она быстро вытерла глаза, встряхнула головой и тихо сказала:

– Я тебя пять дней не видела, Сережа…

– Да, да… – торопливо ответил Лавров, не сводя с нее любящих глаз. – Но я был в Туле, на заводах…

– Ну вот, – продолжала Ирина. – Через два дня после твоего отъезда я получила радиограмму от начальника Архангельского порта. То есть не я лично – директор моего завода. Начальник порта боялся, что нанесет мне удар… Мой директор постепенно познакомил меня с радиограммой…

– Ну… ну… – торопил Лавров насторожившись.

– В радиограмме начальник порта сообщал, что вся команда и пассажиры «Чапаева» благополучно перешли на борт «Полтавы», кроме четырех человек, погибших на глазах капитана при попытке перепрыгнуть со льда на вездеход, и трех, которые пропали без вести. Среди этих трех пропавших был мальчик Дима Антонов с собакой Плутоном, большим ньюфаундлендом. Начальник порта спрашивал, не мог ли этот мальчик оказаться моим братом, о котором я запрашивала портовое управление две декады назад. Ты ведь помнишь, что сейчас же после исчезновения Димы московская милиция разослала повсюду его приметы… Вот он и отыскался, – прошептала Ирина. – Отыскался, чтобы тут же исчезнуть… И при каких обстоятельствах!

– Какие же у них предположения о судьбе этих трех человек? – спросил Лавров.

– По словам начальника порта, капитан «Чапаева» предполагает, что один из них, главный электрик ледокола, безусловно остался на льдине, а другие два, очевидно, погибли при взрыве, хотя очень возможно, что и они сошли на лед, к главному электрику, с которым подружились в пути. Начальник порта, кроме того, сообщает, что с мыса Желания, с островов Визе и Уединения четырнадцатого сентября, то есть завтра, вылетят геликоптеры на поиски пропавших. До сих пор в центре Карского моря свирепствовали шторм и пурга, а с четырнадцатого ожидается улучшение погоды.

Ирина замолчала, нервно сматывая шнурок на пальце. Потом прибавила:

– Между прочим, это же подтверждает лейтенант государственной безопасности Хинский.

– Лейтенант государственной безопасности? – повторил с удивлением Лавров. – Что же он тебе подтвердил по поводу людей с «Чапаева»? И откуда он появился у тебя, этот Хинский?

– Он приходил к нам на завод, – уклончиво ответила Ирина, – за разными справками по делу об аварии на шахте номер три. Ну, вот он мне и сказал, что среди трех пропавших без вести находится его начальник и друг… Хинский был в очень подавленном состоянии. Когда он узнал предположение начальника Архангельского порта о том, что Дима остался с его другом на льду, Хинский подтвердил это с полной определенностью. Он мне даже сообщил, с кем Дима попал на «Чапаев»…

– Вот как! – продолжал удивляться Лавров. – С кем же?

– Какой-то Коновалов, Георгий Николаевич, взял Диму с собой. Этот Коновалов ехал раздатчиком грузов по пути «Чапаева»…

– Коновалов! – воскликнул Лавров. – Постой… постой… Ведь я подписывал недавно… да, да, декады две назад… командировку какому-то Коновалову для работы в шахте номер шесть.

– Что ты говоришь, Сережа! Ты не ошибаешься?

– Да нет же! Я теперь отлично припоминаю… Обычно я такие командировки не подписываю. Это делает заведующий отделом кадров. Но тут… – Лавров задумался, потом медленно сказал: – Странно… Березин мне рекомендовал этого человека и просил дать ему работу на шахте. Энтузиаст, мол, горит желанием… И просил моей личной записки к начальнику строительства шахты. Я и написал эту записку на своем бланке. Странно, что же это за человек, который способен увозить детей? И как мог Березин рекомендовать такого человека?

Лавров стоял посредине комнаты, бледный, задумчивый.

– Но Коновалов, по-видимому, жив, и у него можно будет узнать о Диме, – сказала Ирина оживившись.

– Да, да, – ответил Лавров, видимо думая о своем. – Я поговорю с ним. Я еду завтра на эту шахту. После гибели грузов вместе с «Чапаевым» она может оказаться в тяжелом положении. Навигация кончилась, а подводными лодками далеко не все можно доставить зимой. – И Лавров прибавил, словно про себя: – «Чапаев», «Чапаев»… Одно к одному… Неужели я прав?..

Ирина внимательно смотрела на Лаврова.

– Ты что-то начал говорить мне о «Чапаеве», – тихо сказала она. – Его гибель на что-то раскрыла тебе глаза… Что ты этим хотел сказать, Сережа?

– О «Чапаеве»? Да… Но это пока догадки, Ирина. Рано еще высказывать их вслух. А знаешь, неплохо было бы и мне повидаться с Хинским. После разговора с ним и мы с тобой поговорили бы, Иринушка…

– Вряд ли успеем, Сережа, – сказала Ирина. – Через несколько дней я улетаю с Порскуновым.

– Что? – с изумлением посмотрел на Ирину Лавров. – С Порскуновым? Полярником? Куда?

– На Карское море. Искать Диму.

– Но это же безумие, Ира! – воскликнул пораженный Лавров. – Подумай! Ты сама только что сказала, что завтра со всех концов Карского моря люди вылетают на поиски. Они отлично снаряжены, они знают свое море, у них специальные полярные геликоптеры. Что ты хочешь делать, Ира? Родная моя, не безумствуй… Одумайся…

– Не беспокойся, Сережа, – твердо ответила Ирина. – Ничего ужасного не будет. Порскунов не хуже, а может быть, лучше других летчиков знает это море. У него тоже полярный геликоптер. И кроме того… – На лице Ирины отразилось страдание. – Я не могу… Пойми, Сережа, милый, не могу сидеть здесь в бездействии, пассивно ждать вестей от других…

Голос Ирины задрожал, и она замолчала, опустив глаза.

Лавров долго и печально смотрел на нее.

– Лети, Иринушка, – тихо сказал он, поцеловав ее в лоб. – Ты права. Горе легче переносится в борьбе с ним. Лети, дорогая. Летчики, конечно, сделают свое дело хорошо, но тебе будет действительно легче. Если бы я мог отлучиться, сам полетел бы с тобой… – Он опять помолчал и добавил, упрямо, с какой-то угрозой нахмурив брови: – А я скоро вернусь и поговорю с Хинским. Он неспроста приходил к вам на завод. Нет, если он не придет ко мне – я сам пойду к нему, когда, вернусь с шахты.