"Изгнание владыки (Часть 2)" - читать интересную книгу автора (Адамов Григорий)

Глава двадцать третья Первые следы

В высокой светлой комнате было тихо и прохладно. На бледно окрашенных стенах висели портреты вождей страны, большая цветная карта Союза. Все здесь было приспособлено для сосредоточенного труда. Небольшой шкаф с приемно-передаточным радиоаппаратом стоял рядом с письменным столом. На столе – два телевизефона с экранами на откинутых крышках, шкатулка визетонпереписки, трубка диктофона, похожая на черную лилию с высоким гибким стеблем, выходившим из коричневого ящичка записывающего аппарата.

Комаров сидел за столом, углубившись в чтение. Время от времени он отрывался, выбирал из лежащей рядом пачки один-два фотоснимка, долго всматривался и изучал их.

Комаров читал «Сводку ежедневных донесений клязьминских постов по делу № ОК 0468».

Комаров неодобрительно покачал головой и, разложив перед собой снимки, указанные в последних трех донесениях, принялся внимательно изучать их.

Экран одного из настольных телевизефонов беззвучно светился. На нем появилось смуглое лицо Хинского. Глаза лейтенанта были задумчивы. Левая рука была на перевязи.

Комаров коленом нажал кнопку под столом. Дверь распахнулась, пропустила Хинского в кабинет и сейчас же закрылась.

– Садитесь, садитесь, Лев Маркович, – сказал Комаров, едва Хинский кончил рапортовать. – Рассказывайте… Но прежде всего, как рука? – заботливо спросил он.

– Ничего особенного, Дмитрий Александрович. Пустяковый вывих. Видно, вы не в полную силу работали, – улыбаясь, ответил Хинский.

– Не сердитесь, на старика? – допытывался Комаров, прищуривая глаза, полные отеческой теплоты.

– Да что вы, Дмитрий Александрович! Ради такой встречи не жаль было бы и десяти рук!

– Ну, при десяти руках мне, пожалуй, и несдобровать бы, – рассмеялся Комаров, но сейчас же оборвал смех. – Итак, Лев Маркович, что нового?

– Все утро потратил на поиски следов красной машины. Она была взята вчера в шестнадцать часов в Новоарбатском гараже…

– Это в каком же? – перебил Комаров. – Возле Москвы-реки?

– Нет, у начала магистрали, недалеко от Гидрогеологического института. Фотосчетчик гаража отметил номер машины и время ее выхода на улицу. Между шестнадцатым и двадцать первым часом ни в одном из московских гаражей эта машина не зарегистрирована.

– А в двадцать первом часу? – спросил Комаров.

– В двадцать один час ее приход отметил фотосчетчик подземного гаража у площади Маяковского. Мне повезло. Сейчас же по возвращении в гараж машина поступила на осмотр и промывку, но, к счастью, за ночь этих операций не успели проделать, даже не дотронулись до нее. В двадцать два часа я задержал машину по телевизефону в гараже, приехал туда, и, по моему требованию, ее со всеми предосторожностями перевели в особое, изолированное помещение. Ключи от помещения у меня. Там я подробно осмотрел ее.

– Так, так… – одобрительно сказал Комаров. – Что вам рассказали счетчики?

– Почти ничего нового. Подтвердили лишь то, что уже было нам известно.

– Именно?

– В шестнадцать часов она вышла из Новоарбатского гаража с одним пассажиром-водителем. Прошла пятьсот пятьдесят метров, остановилась, через десять минут приняла двух довольно легковесных пассажиров – оба весили всего восемьдесят восемь килограммов – и немедленно ушла на расстояние тридцати одного километра пятисот двадцати метров. Остановка после этого пробега в девятнадцать часов точно совпадает с донесением поста номер три на Клязьме. Показания часов и счетчиков машины об обратном пути, о нагрузке и времени прихода в гараж совпадают с моими расчетами и показаниями фотосчетчика гаража.

– Отлично. Что еще?

– Я тщательно осмотрел изнутри и снаружи кузов машины, сделал фотоснимки и исследовал их после многократного увеличения.

– Так… так… Хотя бы это ничего и не дало, но сделать надо было обязательно.

– Нет, это кое-что дало, Дмитрий Александрович.

– Ага! Тем лучше.

– Во-первых, на обивке сидения я нашел несколько длинных волнистых шерстинок блестящего черного цвета, а на подстилке в кабине следы больших собачьих лап. Несомненно, это тот черный ньюфаундленд, о котором доносит пост номер три.

– Можно, значит, не сомневаться, что именно на этой машине мужчина в кепи приехал на Клязьму с мальчиком и собакой и затем уехал, захватив человека с портфелем.

– Я тоже так думаю, Дмитрий Александрович. Кроме того, возле задних сидений электромобиля я нашел обрывок алюминиевой бумаги с печатным текстом, вероятно обрывок газеты или журнала.

Хинский, достав из бумажника обрывок, передал его Комарову. Тот внимательно рассмотрел тончайшую, не очень прочную металлическую бумажку на свет, прочел обрывки фраз, отпечатанных на ней с обеих сторон, и задумался.

– Так. Хорошо, – сказал наконец Комаров, подняв голову. – Что еще?

Хинский огорченно развел руками:

– Пока ничего, Дмитрий Александрович.

– Ну, что же! Поработали неплохо и узнали немало. Что вы думаете дальше предпринять? Надо идти по следам, пока они свежи и горячи.

Хинский минуту помолчал.

– Прежде всего, – начал он, – я хотел бы сегодня же обследовать окружность радиусом до пятисот пятидесяти метров вокруг Новоарбатского гаража, откуда была взята красная машина. Где-то на этой окружности была первая остановка машины. Возможно, кто-нибудь там запомнил ее яркую окраску. Одновременно надо будет поручить сержанту Васильеву…

На столе перед Комаровым послышалось тихое гудение, засветился экран второго телевизефона.

Хинский замолчал. Комаров включил аппарат.

Экран остался пустым, но из звуковой части аппарата послышался голос:

– Алло. Кто у аппарата?

– Двести восемьдесят шесть, – ответил Комаров.

– Колесо.

– Луна.

– Клязьма. Пост номер два. Разрешите срочно додожить, товарищ майор. Во дворе замечается усиленное движение людей между коттеджем и ангаром. Внесли в ангар чемодан и баул. Пришедший в шестнадцать тридцать через калитку со Школьной улицы человек вышел из коттеджа, переодетый в рабочий комбинезон, с какими-то инструментами в руках и направился в ангар. Предполагаю, идет подготовка к вылету.

– Кардан не появлялся? – живо спросил Комаров.

– Не появлялся, товарищ майор. Полчаса назад из коттеджа во двор вышел пришедший сюда вчера посторонний мальчик с собакой. Их сопровождал сын владельца коттеджа. Погуляли минут десять по саду и вернулись в дом.

– Больше ничего нового?

– Пока все, товарищ, майор.

– Спасибо. Будьте внимательны. Если начнут выводить геликоптер из ангара, немедленно сообщите. Буду у аппарата.

Комаров выключил телевизефон, и сейчас же по волновому избирателю вновь включил его. На экране появилась небольшая комната диспетчера при ангаре. Диспетчер, сидевший у пульта, на котором были видны разноцветные кнопки, рычажки, горящие и потухшие лампочки, светившиеся нити графиков, поднял глаза и вопросительно посмотрел на Комарова?

– Что прикажете, товарищ майор?

– Приготовьте, пожалуйста, скоростную машину к немедленному отлету и держите ее наготове.

– Слушаю, товарищ майор, – ответил лейтенант-диспетчер, быстро переводя какой-то рычажок на пульте и нажимая кнопку на щитке. – С пилотом?

– Непременно. На всякий случай – для длительного, дальнего и высотного полета. Машину перевести поближе, на малую площадку.

– Слушаю, товарищ майор. Через семь минут машина будет на малой площадке.

Комаров выключил аппарат, экран потух.

– Итак, мой дорогой, – сказал майор, обращаясь к Хинскому, – я опять отлучаюсь из Москвы. Когда вернусь, не знаю. После донесения поста номер три о заготовке продовольствия в ангаре клязьминского коттеджа я понял, что там организуется новое путешествие Кардана. Всю ночь я думал и не мог решить: следовать ли мне далее за Карданом или остаться в Москве и распутывать узел, завязавшийся вокруг Клязьмы. Сегодня я наконец договорился с заместителем министра государственной безопасности, что лично займусь Карданом и не выпущу его из виду, пока мне не станут известны цели, ради которых он пробрался в Советский Союз. Боюсь, что этот человек несет нам несчастье. У него есть какие-то связи, возможно – сообщники в Советском Союзе. Здесь пахнет преступной организацией, в которой Кардан, кажется, собирается играть видную роль. Посмотрим. А вы продолжайте идти по тем следам, какие уже имеются в Москве. Будьте терпеливы и настойчивы. Вы будете работать под руководством моего заместителя, капитана Светлова. Не забудьте получать сведения со станции Вишневск о ходе наблюдений за «освободителями» Кардана. Ну, прощайте, друг мой, – закончил Комаров, вставая и протягивая Хинскому обе руки. – Времени у меня остается мало. Каждую минуту могут вызвать. Я хочу оставить капитану Светлову и вам подробную инструкцию…

Хинский, прощаясь с майором, был взволнован и грустен.

– Дмитрий Александрович, – сказал он запинаясь, – вы, пожалуйста, присылайте хоть изредка весточку о себе…

– Непременно, Лев Маркович. Непременно, дорогой мой. При первой возможности.