"Беглец" - читать интересную книгу автора (Макбейн Эд)

Глава 8

Сержант Трачетти все никак не мог понять, какого дьявола ему все это надо. Грузно выбравшись из патрульной машины, он остановился и, подумав немного, наклонился к приоткрытой дверце.

— Я всего на пару минут, Стен, — буркнул он.

— Да ради Бога. Можешь не торопиться, — проворчал в ответ сидевший за рулем полицейский в штатском.

Кивнув, Трачетти хлопнул дверцей и, обойдя машину, направился к дорожке, которая вела к дому. Он подошел поближе, вытащил из кармана бумажку с записанным на ней адресом, еще раз взглянул на дом и, поднявшись по лестнице, оказался на небольшой веранде.

Пожилая пара, расположившаяся там, чтобы подышать свежим воздухом, зябко ежилась от холода. Трачетти никогда не мог понять, для чего человеку в здравом уме и трезвой памяти выбираться из дому в такой вечер, когда хороший хозяин и собаку не выгонит. Проходя мимо, он приветливо кивнул в их сторону. Старики сделали вид, что не заметили, но во взглядах, которыми они проводили Трачетти, сквозила неприкрытая ненависть. Он был белый, к тому же коп, и уже одного этого было вполне достаточно, чтобы ждать от него неприятностей. Трачетти зябко повел плечами. Он явственно чувствовал их неприязненные взгляды у себя на спине, и противный холодок заставил его поежиться. Впрочем, спросил он себя, какого дьявола его это волнует?! Можно подумать, проклятые черномазые способны это оценить! Черт возьми, прав был Палаццо, когда говорил, что его запросто могут прирезать, как свинью, и никто даже бровью не поведет.

Ладно, пропади он пропадом, этот Палаццо. Трачетти знал, что зашел уже слишком далеко, чтобы отступать. Какого черта, с ненавистью подумал он, если этот несчастный парнишка сидит там умирая от страха только потому, что до сих пор думает, что его ищут по всему городу, то должен же кто-нибудь сказать ему, что это не так?! Конечно, девушка клялась, что они с Лейном, дескать, поссорились, но, слава Богу, он еще не разучился понимать, когда ему лгали прямо в глаза. Он готов был голову дать на отсечение, что если кто и знает, где Джонни, так это она. Так что он сообщит ей, что им удалось взять настоящего убийцу, а уж она поспешит известить об этом своего черномазого приятеля. Он был страшно доволен тем, что так здорово все придумал. Но сейчас в его душу стали потихоньку закрадываться сомнения. Может, зря он явился сюда? Может, куда разумнее было бы сидеть в участке, где так тепло и уютно? В участке, где ты в безопасности, где не надо ждать удара ножом из-за угла, где можно расслабиться, закинуть ноги на край стола и слушать, как ребята травят старые анекдоты. К тому же на нем пока что висело дело Нунцио. Помнил он и об отпечатках, которые передал ребятам из лаборатории — следовало бы съездить, поинтересоваться, удалось ли им что-нибудь обнаружить. Впрочем, вряд ли, подумал он, так что не к спеху. И потом... этот проклятый случай с Лейном почему-то не давал ему покоя.

Трачетти чиркнул зажигалкой, и в ее неверном свете принялся разглядывать длинный ряд почтовых ящиков, тянувшихся вдоль стены. В большинстве подобных многоквартирных домов, которых в Гарлеме было полным-полно, на каждом ящике, как правило, красовалось по две-три фамилии. Наконец ему удалось отыскать ящик с фамилией девушки этого чертова Лейна — Синди Мэттьюс, квартира 42. Сунув зажигалку в карман, он направился к лестнице.

Когда-то, наверное, латунные номера квартир были блестящими, только было это, скорее всего, очень давно. Теперь они потускнели, а цифра 2, оторвавшись, болталась головой вниз на одном гвозде.

Он поискал взглядом кнопку звонка. Обнаружив, что звонка в квартире нет, тяжело вздохнул и постучал в дверь. Сначала тихонько, потому что было уже довольно поздно, а ему не очень-то хотелось перебудить весь дом. Но никто не откликнулся, и тогда Трачетти постучал снова, уже сильнее.

— Мисс Мэттьюс? — тихо окликнул он.

Дверь распахнулась, но, к сожалению, не та, которая была ему нужна, а другая, чуть дальше. В коридор выглянул заспанный мужчина в пижаме.

— Чего вам? — недовольно проворчал он.

— Я ищу мисс Мэттьюс, — сообщил Трачетти. — Синтию Мэттьюс. Простите, а вы, случайно, не знаете, она сейчас дома?

— Нет ее, — буркнул тот, продолжая подозрительно разглядывать Трачетти.

— А вы не знаете, где она?

— Не-а, — солгал негр.

— Поверьте, я здесь вовсе не для того, чтобы причинить ей неприятности. Я хотел только...

— Говорю же вам, нет ее! И когда вернется, не знаю, — рявкнул мужчина.

— Но вы уверены, что ее нет?

— Сказал же, нет! — буркнул тот.

— Ладно. Что ж, спасибо.

Мужчина в пижаме вернулся к себе и с грохотом захлопнул дверь квартиры. Трачетти поморщился, когда гулкое эхо, прокатившись по коридору, вернулось назад, и снова вздохнул. Строго говоря, он не мог сурово судить этого парня. И все же ему было немного обидно — ведь он и пришел-то только затем, чтобы оказать услугу этой девушке. Какого дьявола, вдруг разозлился он. Где она шляется, прах ее побери?!

Может, она работает по ночам? Жаль, что не слишком внимательно прочитал, что девчонка написала о себе. Он быстро пробежал бумажку глазами, разыскивая ее адрес, в страхе, что каждую минуту вернется Палаццо, застукает его за этим занятием и устроит скандал. А выяснилось, что он проездил впустую.

Черт бы все это побрал... и его тоже! Что теперь прикажете делать?!

Он быстро сбежал вниз по ступенькам и вышел на улицу. Пожилая пара все так же сидела на веранде, с удовольствием вдыхая морозный, чистый воздух. Заметив в их глазах всю ту же неприязнь, что и несколькими минутами раньше, Трачетти отвернулся, прошел мимо и направился к патрульной машине.

— Я завозил извещение, — буркнул он водителю.

Тот равнодушно пожал плечами и распахнул перед Трачетти дверцу машины.

Джонни торопливо забарабанил в дверь. Только обнаружив рядом кнопку звонка, он хмыкнул и, решив поберечь кулаки, позвонил. Ему было слышно, как в квартире кто-то смеялся, потом раздалась резкая трель звонка и смех оборвался, будто обрезанный острым ножом. Джонни все держал палец на кнопке, пока не услышал, как Барни Ноулс внутри завопил:

— Ладно, ладно, иду! Отпустите проклятую штуку, слышите?!

Зря он это сделал, мелькнуло у него в голове. Он не должен был обрывать ему звонок. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось бы, чтобы Барни обозлился. Раз в квартире Синди легавые устроили засаду, значит, вся его надежда на Барни. Без него ему не выкрутиться. Барни обязательно придумает, что делать. Он услышал тяжелые шаги Барни в коридоре. Потом кто-то опять рассмеялся. Дверь открылась рывком, натянув до предела наброшенную цепочку, и в дверном проеме показалось лицо Барни с фальшивой, точно наклеенной улыбкой. При виде Джонни ухмылка мгновенно сбежала с его лица, рот удивленно приоткрылся. Он явно не поверил своим глазам.

— Джонни, ради всего святого!..

— Слушай, мне ничего другого не оставалось, как вернуться. Поверь мне, Барни. Я бы ни за что этого не сделал, если бы...

Барни испуганно замотал головой. Еще прежде, чем он открыл рот, Джонни уже знал, что он скажет, — это было написано у него на лице.

— Слушай, малыш, уходи! Учти, я не шучу. Считай, что я сказал «нет». Что бы ты там ни говорил, нет.

— Барни, послушай, мне некуда идти. Не могу же я просто слоняться по улицам! Какого черта, не пройдет и получаса, как легавые меня сцапают!

— Понимаю, но и здесь тебе оставаться нельзя. Слушай, ты ведь неглупый парень. То есть я хочу сказать, даже если...

— Кто там, Барни? — окликнул из гостиной Цветок.

Барни явно смутился, не зная, что сказать.

— Да никто!

— Но ведь «кто-то» же должен быть! — продолжал тот.

— Ну вот, добился своего! — прорычал Барни. — Будь все проклято, все-таки умудрился все испортить!

— Эй, Барни, — донеслось из дома. — Кто там у тебя?

— Слушай, парень, — хрипло прошептал Барни. — Так и быть, в последний раз. Вот тебе пятерка. Постарайся снять комнату, там и переночуешь. По крайней мере, не будет нужды бродить по улицам. Слушай, я и в самом деле ничего не могу для тебя сделать. А теперь давай бери деньги и проваливай! Давай, парень, поторопись!

— Да где я ее сниму?! Или ты думаешь, копы такие тупые? Небось уже давным-давно прочесывают все гостиницы в городе! Барни, послушай, ну как ты не понимаешь? Неужели я пришел бы сюда, если бы мог показаться в гостинице?! Деньги — не проблема, они у меня есть.

— Какие-то проблемы, Барни? — снова заорал Цветок.

Джонни услышал, как скрипнул стул, и вдруг послышались тяжелые шаги, которые явно приближались к дверям.

— О Боже, — беспомощно выдохнул Барни. Сняв цепочку, он бесшумно распахнул дверь. — Пошли, — тихо прошептал он.

Джонни шмыгнул в коридор как раз в ту минуту, как из гостиной вывалился Цветок. Оглядев его с головы до ног, он обернулся к Барни:

— Это еще что за фрукт?

И Джонни в ту же минуту заметил, как рука мужчины незаметно скользнула под пиджак и в тусклом свете перед его глазами мелькнула тяжелая кобура.

— За ним гонятся, — пробурчал Барни, решив, что будет лучше сказать все, как есть.

— Вот как? — Брови Цветка изумленно поползли вверх, и на лице его отразился искренний интерес. — И что ты натворил, парень?

— Ничего, — пробурчал Джонни. — Легавые решили, что это я прикончил Мексикашку Луиса, но, ей-богу, это не так!

Все услышали, как в гостиной снова заскрипел стул. По коридору прошлепали шаги, и из-за угла высунулась физиономия Энтони Барта.

— Что тут происходит? — осведомился он.

— Да вот парнишка. Говорит, что флики дышат ему в затылок, — объяснил Цветок.

— Да?

— Говорит, хотят повесить на него какую-то пакость.

— Ну? И что же именно? — поинтересовался Барт.

— Убийство, — невозмутимо заявил Цветок.

— А что он делает в доме? — На этот раз Барт обращался уже к Барни.

— Он... м-м-м...

— Мне надо где-то спрятаться, — вмешался Джонни. — Вот я и решил, может, Барни сможет помочь. У него куча знакомых.

— Это и есть тот самый парнишка из прачечной, а, Барни? Если не ошибаюсь, на нем твое пальто.

— Да, — опустив голову, чуть слышно прошептал Барни.

— Так, значит, тебе некуда деваться, так, парень?

— Угу, — кивнул Джонни.

— А ты, случайно, не притащил за собой хвост? — подозрительно спросил Цветок.

— Нет.

— Уверен? — вмешался Барни.

— Уверен.

— М-м-м...

— Так, значит, пришил латиноса, верно? — хмыкнул Цветок.

— Нет. Я его не убивал.

— Ты же только что сказал мне, что парень в бегах. — Барт обернулся к Цветку.

— Верно. Подумал, может, нам сгодился бы кто-нибудь вроде него, кто умеет неплохо обращаться с оружием.

— Я его не убивал, — упрямо повторил Джонни.

— Да, да, знаю. Это ты так говоришь, верно?

— Да. Именно.

— И все же... — замялся Цветок. Было видно, что он колеблется. — Что думаешь, Барт?

— Не знаю. А ты?

— Если я чего и не люблю, так это когда копы тянут к кому-то из наших свои грязные лапы. Все равно к кому. Ты меня понял?

— Не суй нос не в свое дело, — посоветовал Барт. — Тебе-то что? Это его головная боль!

— Да, конечно. Разве я с тобой спорю? И все же... ух, как я ненавижу легавых! А ты? Если можно им напакостить, уж я бы...

— А я нет, — перебил его Барт. — На черта искать неприятностей на свою голову?!

— Послушай, но ведь парнишка клянется, что этого не делал! — возмутился Цветок.

— Все они клянутся, — лениво протянул Барт. — Господи, да получай я по центу каждый раз, когда сам это говорил, сейчас был бы Крезом!

— Говорю вам — не убивал я этого парня, — упрямо стоял на своем Джонни.

— Да, да, знаю. Парень сам пустил себе пулю в лоб, верно? А гадкие копы подумали на тебя!

— Ладно, ребята, идите в комнату, — вмешался Барни, — а я сам с ним разберусь.

— Нет, погоди, — запротестовал Цветок. — Что думаешь, Барт?

— Кажется, я уже сказал тебе, что думаю. От парня воняет паленым. Мне такие не нужны — того и гляди, сгоришь с ним на пару.

— Послушай-ка, Джонни, — это снова был Барни. — Почему бы тебе не уйти? Неужели не видишь — с тобой одни хлопоты.

— Да нам самим и делать ничего не придется, — гнул свое Цветок. — Позовем своих ребят, они сделают что надо, а мы в стороне. Видеть не видели, слышать не слышали!

— Ага, это когда во всем районе только и говорят, что об убийстве! — саркастически хмыкнул Барт. — А мы, дескать, будем изображать парочку глухих, так, что ли? Да тут же все шито белыми нитками, Цветок! Оставь это, прошу тебя! От этого дела дурно пахнет! Пусть парень уходит, и дело с концом.

— Нет, — задумчиво покачал головой Цветок. — Я не согласен.

— Цветок, послушай, я сейчас разберусь, — вмешался Барни, — только...

— Заткнись, Барни! — отмахнулся от него Цветок. — Где тут у тебя телефон?

— В гостиной, — промямлил Барни. — Ты... ты думаешь, мы можем ему помочь?

— Мы не занимаемся благотворительностью, — буркнул тот, — и советую тебе запомнить это навсегда! И парня этого мы в глаза не видели, понял? Просто собираемся позвонить, вот и все. — Отвернувшись от растерявшегося Барни, он грузно зашагал в гостиную.

— Сумасшедший ублюдок! — покачал головой Барт. И с упреком взглянул на Джонни. — Слушай, Барни, скажи своему дружку, пусть следующий раз сам расхлебывает кашу!

— Я, что ли, виноват, что он пришел? — с досадой огрызнулся Барни. — Дьявольщина, я же дал ему пальто, да еще и пятерку в придачу! Неужто этого мало? Можно подумать, я велел ему зайти попозже?!

Они вернулись в гостиную как раз в тот момент, когда Цветок крутил телефонный диск. Набрав номер, он поднес трубку к уху и принялся ждать, пока ему ответят. Наконец трубку взяли.

— Это Цветок, — проворчал он. — Есть там кто-нибудь?

Ему что-то ответили, и он снова заговорил:

— Послушай, мне нужна машина и двое ребят... Что?.. Нет, недалеко... Нет, ничего подобного... Послушай, говорю же тебе — обычная поездка, так что не психуй. Ладно, хорошо. Нет, они нужны мне прямо сейчас... Что?.. Прямо сейчас — значит, прямо сейчас... Какого дьявола ты валяешь дурака? Что тут непонятного?.. Да, через пять минут. Ладно, погоди. — Он прикрыл трубку ладонью и обернулся к Барни. — Скажи адрес, старина.

— Они хотят приехать прямо сюда?!

— Какой у тебя адрес?

Барни скороговоркой пробормотал адрес, и Цветок продиктовал его в трубку.

— Ну, записал?.. Пусть позвонят в дверь... Что?.. Сейчас, минутку. — Он снова прижал ладонью трубку. — Скажи, какой у тебя номер квартиры.

— Три-С, — ответил Барни.

— Три-С, — повторил в трубку Цветок. — Да, надеюсь, что они будут минут через пять... Да, да, все в порядке... Да, прекрасно... пусть приезжают. Это все. — Он резко бросил трубку. — Сейчас приедут. Будут минут через пять, — буркнул он.

— Спасибо, — кивнул Джонни.

— Хочешь сыграть, пока их нет? — предложил Цветок. — А то ведь ждать или догонять хуже нет! — Он расхохотался.

Все остальные хранили гробовое молчание.

Звонок в дверь раздался ровно через семь минут. Один из посланных остался сидеть за рулем черного «бьюика». Второй, поднявшись на крыльцо, позвонил и, чуть только дверь распахнулась, быстро вошел. Цветок поспешно объяснил, куда ехать. Громила, который был за главного, молча кивнул и ушел, прихватив с собой Джонни.

Пока они ехали, ни один из них не проронил ни слова.

Джонни наконец не выдержал.

— Куда едем? — взволнованно спросил он, но оба, не сговариваясь, пожали плечами. Зажатый с двух сторон, он чувствовал себя на редкость неуютно, гадая, что имел в виду Цветок, когда говорил, что хочет ему помочь. Джонни время от времени поглядывал в окно. Вдруг ему показалось, что он узнает район. — Эй, так мы едем к реке? — удивился он.

Водитель кивнул.

— А я и не понял, — протянул Джонни.

— Катер, — односложно буркнул водитель.

Наконец они подъехали к реке Гарлем. Выключив фары, сидевший за рулем осторожно сполз по берегу к тому месту, где были пришвартованы старые нефтяные баржи и вплоть до самой воды тянулись брошенные мусорные баки. Ночь была безлунной, и Джонни, сколько ни таращил глаза, так ничего и не увидел, пока они не оказались прямо рядом с катером.

— Это он и есть? — удивился Джонни.

— Угу, — проворчал второй.

— А копы не сунутся сюда?

— Какого черта? Эта посудина стоит тут чуть ли не сто лет. Там в корме у нее пробоина, — объяснил другой, — забирайся на нос и спи сколько влезет. И не переживай из-за легавых, тут они тебя не найдут.

— Ну, не знаю, — с сомнением в голосе протянул Джонни. — А если...

Парень за рулем коротко хохотнул.

— Если тебе чего и бояться, так только крыс!

— Крыс?!

— Угу. Тут их полно. Такие твари, будь я проклят! С кошку величиной. — Он снова расхохотался. — Давай, парень, полезай. Нам пора.

Они помогли Джонни заползти в полузатопленный катер и ушли. Джонни следил, как они карабкаются по берегу, направляясь к машине. Ему было тоскливо, и он так и стоял, пока не хлопнули дверцы. Заурчал мотор. Почему-то он обратил внимание, что они так и не зажгли фары, пока не отъехали на несколько сот метров.

Катер был небольшим. Корма его приткнулась к самому берегу, и Джонни слышал, как шуршат волны, облизывая борта и изредка с журчанием просачиваясь через дыру внутрь. Над рекой поднимался холодный туман. Он поднял воротник и поплотнее запахнул пальто, стараясь не дышать носом — со стороны мусорных баков струилось зловоние. На носу было что-то вроде небольшой каюты. Джонни пробрался туда и принялся устраиваться поудобнее. Окна каюты были закрыты. А сам катер, честно говоря, выглядел так, словно готов был пойти ко дну в любую минуту, причем предварительно развалившись на части. Ну что ж, устало подумал Джонни, по крайней мере, есть надежда, что на эту посудину копам не придет в голову сунуть нос, а значит, он в относительной безопасности.

Если бы только легавые не остались следить за квартирой Синди! Будь все проклято, и почему все сегодня против него?!

И самое обидное, что вся эта каша заварилась по вине какой-то паршивой крысы Луиса. Крысы... Берегись крыс, так, кажется, они сказали?

Единственное, чего здесь нужно бояться, — это крыс.

Господи, как же он ненавидел этих тварей! Ненавидел всю жизнь, еще с тех пор, как ему исполнилось семь. Это случилось вскоре после того, как умерла мать. На каминной полке в их квартире стояла большая ваза, в которую Молли обычно кидала мелкие монетки — пять, десять центов. Как-то вечером ему смертельно захотелось мороженого, а Молли, как на грех, не было дома. Джонни придвинул к полке стул, вскарабкался на него и сунул руку в вазу, надеясь выудить монетку. Он до сих пор не забыл тот ужас, который пережил, когда острые зубы впились ему в палец. Завопив от ужаса, Джонни выдернул руку и отчаянно затряс ею. Вцепившись ему в палец, в воздухе болталась мышь. Перепугавшись ничуть не меньше его, она мгновенно разжала зубы, шлепнулась на пол и серым клубочком закатилась в какую-то щель.

Но пережитый страх настолько глубоко засел в душе Джонни, что он до сих пор иногда явственно чувствовал боль от крохотных острых зубов, впившихся в его тело, и сердце его превращалось в ледяной комок. Он всегда был с ним, этот страх. Джонни до сих пор не мог без содрогания даже думать об этих тварях. Стоило ему только представить одну из них, и кожа его покрывалась мурашками.

И вот сейчас, вспомнив слова тех, кто привез его сюда, он почувствовал знакомую с детства дрожь. Будто чьи-то ледяные пальцы скользнули у него по спине, и Джонни поймал себя на том, что невольно озирается по сторонам. Руки его тряслись.

Он уселся, прижавшись спиной к стене каюты. Вода тихо плескалась в борт катера, и Джонни понемногу успокоился. Было что-то удивительно мирное и в тихом шорохе волн, и в мерном поскрипывании старой палубы, и в смутном рокоте, который доносился издалека, из города, где кипела ночная жизнь. И все же на душе Джонни было тревожно. Он то и дело испуганно вздрагивал, всматриваясь в темноту широко раскрытыми глазами.

Один раз ему показалось, он услышал крысиный писк. Джонни ракетой взвился в воздух и успокоился, только когда понял, что это просто кусок веревки шуршит под дверью каюты.

В эту ночь он так и не смог уснуть.