"Тьма перед рассветом" - читать интересную книгу автора (Макбейн Лори)

Глава 26

Узенькие улочки Мерлея ручейками сбегали со склонов холма и устремлялись к морю. Вдоль них кучками, тесно прижавшись друг к другу, лепились деревянный домишки с окнами, обращенными в сторону залива. Крыша каждого, выложенная из камня, была увенчана небольшой башенкой. Бесчисленное множество труб возвышалось над затейливой мешаниной крыш, но выше всех вздымалась колокольня церкви. С её величественной башни, которая царила над Мерлеем, оглушительно звонили колокола, напоминая жителям деревни, какой нынче день, а дважды в день им хрипло вторили старые церковные часы. Как только сгущались сумерки, раздавался торжественный перезвон колоколов, как и в средние века, объявляя всем, кто не мог прервать веселую пирушку, что пришло время тушить огни. Конечно, в нынешнее время закон этот уже почти забылся, и мелодичный перезвон просто звал забывчивых прихожан на вечернюю молитву.

Был базарный день, и вымощенные камнем узкие, кривые улочки были запружены толпой. Тяжело нагруженные телеги, влекомые широкогрудыми быками, медленно пробирались вперед, вверх по склону холма, старясь не столкнуться с караваном лошадей, навьюченных огромными корзинами с торфом. Бродяги с лесных пустошей, тащившие усталых животных под уздцы, быстро распродавали свой товар: торф был дешев, а в холодные, сырые ночи горел ровным, жарким пламенем. Через широко распахнутые двери лавочек на торговой улице Мерлея было видно, как суетится внутри усталый сапожник или перепачканный мукой булочник.

А внизу, у подножия холма, где мощеная улочка сбегала к самому морю, на берегу крохотного залива стоял небольшой причал. Бесчисленные рыбачьи лодчонки сновали взад и вперед, рыбаки кидали сети, которые потом растягивали на берегу, а сами поднимались по склону холма, где их с уловом уже поджидали лавочники и почтенные матроны из деревни и окрестных ферм, готовые яростно торговаться из-за каждой монетки.

Это зрелище, которое не менялось столетиями, и предстало перед глазами наших всадников, когда они подъехали ближе и крохотная прибрежная деревушка раскинулась у них перед глазами.

— Это и есть Мерлей, — сказал Данте Лейтон, указывая на небольшое селение, где вереница крохотных домиков лепилась по скалам и вереницами сбегала вниз по склонам холма к песчаному берегу.

— Какой прелестный городок, — кивнула Рея, направив Скайларка вдоль дороги, что петляла вдоль песчаного берега и вела прямо к деревушке.

— И ничуть не изменилась за последние годы, — проворчал из-за спины Кирби. Он, удобно устроившись на спине небольшого пони, разглядывал увенчанные бесчисленными башенками лавчонки и пристально вглядывался в сновавших взад — вперед жителей деревни, стараясь отыскать знакомые лица.

— Вы ведь родились здесь, не так ли, Кирби? — спросил Алистер, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды, обращенные на них со всех сторон.

— Нет, я родился в Мердрако. Это не одно и то же, — гордо объявил Кирби. Он не какой-нибудь простой рыбак или деревенщина. — В конце концов, Мерлей даже и городом нельзя назвать. Он появился вслед за замком и на земле, которая всегда принадлежала Лейтонам. В те времена деревни старались строить поближе к замкам, так было безопаснее, да и в замке всегда можно было укрыться в случае чего. Ведь здешних жителей вояками не назовешь, стоило вооруженным людям появиться на горизонте — и они мчались к замку, как крысы, — и Хьюстон Кирби с презрительной усмешкой огляделся вокруг. — Но когда стало поспокойнее, здесь появилась деревня, часть крестьян стали матросами и рыбаками, так им удобнее стало торговать. Впрочем, Пещера Дракона — тяжелое испытание для местных. Они-то все думают лишь о своей торговле, да и что с них возьмешь. Никакого почтения к прошлому, — заметил он, забыв, что и Лейтоны когда-то перебрались в новый дом, решив поступиться семейной гордостью ради комфорта и позабыв про фамильный замок.

Френсис Доминик с усмешкой оглянулся на Рею. Он уже давно привязался к вечно бурчащему коротышке дворецкому и добродушно выслушивал его брюзжание.

— Похоже, у старика Тома Муркома сегодня хлопот полон рот, — разглядывая коротенького, кривоного человечка, за которым семенила худая, изможденного вида женщина. На руках у неё был малыш, другой постарше цеплялся за её юбки. Вслед за матерью спешили остальные дети, на вид старшему было не больше пятнадцати, шествие замыкал карапуз лет трех. — Батюшки, сколько их у него, — хмыкнул Кирби.

— Голову даю на отсечение, уж ты бы им показал, как ходить под парусами, — прошептал Робин, толкая Конни локтем. Тот, сцепив покрепче зубы, мешком подпрыгивал на спине низкорослого пони, одолженного в гостинице, вцепившись в плечи второго сына герцога Камаре.

— Угу, согласен, лорд Робин, — пробормотал Конни, недоумевая в душе, как это так: он, который на корабле никогда не чувствовал даже намека на морскую болезнь, сейчас чуть не выворачивается на изнанку и позеленел, словно кочан молодой капусты.

— Просто Робин, — поправил Робин Доминик своего приятеля. — Мы же друзья.

— Идет, ваша милость, — с широкой усмешкой кивнул Конни.

— Ну, держись, — насмешливо пробормотал Робин. Расхохотавшись, он ударил пони каблуками, послав его галопом по узкой тропинке, к вящему неудовольствию Конни и беспокойству Реи. Уж ей-то хорошо было известно, что Робин с детства умудрялся загонять этих смирных в общем-то лошадок туда, где им вовсе не следовало быть.

Френсис улыбнулся, будто читая её мысли. Он вдруг вспомнил, как Робин когда-то поскакал на своем Шупити напролом через сад и, врезавшись в лорда Рендейла, заставил его свалиться в пруд с лилиями. Ну да ладно, он глаз не спустит с этого сорванца на случай, если тому придет в голову попугать выводок чьих-нибудь кур.

Вокруг группы незнакомых всадников уже стали собираться зеваки. Ведь все они были одеты, как настоящие аристократы, сидели на чистопородных лошадях, а такое зрелище был в новинку простым рыбакам и фермерам Мерлея.

— Рея, я ненадолго оставлю тебя здесь вместе с Кирби. Он, похоже, считает, что Халли кое-что упустила, и собирается сам заглянуть к зеленщику, — предупредил Данте. Несмотря на то, что заготовка припасов к их столу находилась полостью в ведении Халли, Хьюстон Кирби считал своим долгом совать свой нос повсюду, то и дело сыпля советами и указаниями, которых никто не спрашивал и в которых, похоже, никто не нуждался.

— Я скоро, Рея, — добавил Лейтон, когда они попридержали своих лошадей у рыночной площади. Он соскочил на землю и протянул руки к жене, помогая ей спуститься с коня. — Я собираюсь заглянуть в таверну на Хай стрит. Это там, почти на самой вершине холма. Если тебе вдруг что-то понадобится, ты будешь знать, где меня найти. Обычно в ней толкутся те из местных, кто сейчас без работы. Думаю, есть смысл наведаться туда и дать знать, что Мердрако она найдется для всех и что я намерен платить звонкой монетой за каждый отработанный день, — коротко объяснил Данте, однако сам он был далеко не так уверен в том, что из этого что-то получится. Проклятая шайка Джека Шелби могла запугать всех до единого жителей деревни.

— Помощь не потребуется? — с надеждой спросил Алистер, слабо надеясь, что капитан возьмет его с собой, благо он ничего не понимал ни в овощах, ни в домашней птице.

Данте коротко кивнул. Он помог Рее пробраться сквозь густую толпу и оставил её возле корзин, в которых громоздились горы только что собранных вишен под охраной Хьюстона Кирби и изумленно разинувшего рот Робина, застывших подле нее. Френсис Доминик и ухмыляющийся во весь рот Конни Бреди, который следовал за ним по пятам, уже растворялись в галдящей толпе крестьян, вне всякого сомнения, чувствуя себя на верху блаженства.

Таверна, куда направлялся Данте Лейтон, теснилась между лавчонкой цирюльника, где делали парики, стригли, брили и завивали каждого местного франта, а также предлагали пустить кровь любому, кого одолевали разные недуги и хвори, и кокетливой крохотной аптекой. Судя по нарядной, вычурной вывеске, , стоявшая на бойком месте аптека процветала.

Данте остановился у небольшого двухэтажного здания, причудливо украшенного затейливым фронтоном, от которого по обе стороны расходился длинный ряд высоких, похожих на бойницы окон. Остановившись у резной деревянной вывески, которая изрядно покосилась и выцвела под дувшим с моря соленым бризом, Данте шагнул было к дверям, но потом что-то заставило его остановиться. Помедлив немного, он пристально уставился на приковавшую его внимание вывеску и на лице его застыло странное выражение.

Данте остановился так внезапно, что Алистер чуть было не ткнулся лицом ему в спину. Проследив за взглядом капитана, он поднял глаза и чуть было не вскрикнул от удивления.

Вывеска представляла собой грубо вырезанную из дерева фигуру женщины, с головы до ног укутанную в нечто белое, напоминавшее саван. Вокруг этой призрачной фигуры шла надпись: Бледная Леди с Развалин. Это и было название таверны.

Алистер испуганно моргнул, но капитан ничего не сказал. Молча вглядевшись в странную вывеску, он повернулся и поднялся по ступеньками в таверну. За ним по пятам в полутемную прихожую двинулся и верный Алистер. Все пространство крохотной, темной комнатушки занимала лестница, которая и вела на второй этаж. Там же располагались и комнаты, которые хозяин таверны сдавал на ночь. Ориентируясь на смутный гул голосов, Данте повернул направо и вошел. Комната, куда он попал была полна людей. Сидя и стоя, как придется, с кружками эля в руках, они пили и обсуждали погоду.

Не обратив ни малейшего внимания на уставившихся на них людей и на мгновенно воцарившуюся в комнате напряженную тишину, Данте Лейтон молча направился прямиком к стойке трактирщика. За ней, в фартуке, повязанном поперек огромного живота, возвышался человек, разливавший из пузатого бочонка эль.

— Доброго вам дня, господа, и добро пожаловать в «Бледную Леди», — приветствовал он вошедших, — Что желаете? — спросил он, с удивлением разглядывая двух щегольски одетых джентльменов. — Вы ведь не местные?

— Не совсем так, — отозвался Данте, заказывая две кружки эля.

— В самом деле? Тогда вы, стало быть, заметили, что у трактира нынче другое название. Раньше он назывался «Дуб и Плющ», но когда я его купил — а сам я родом из Барнстейпла, — то решил сменить его. Да и прислугу пришлось поменять. Что это за служанки — кожа да кости?! А я люблю пухленьких, кровь с молоком, — и он подавил довольный смешок, глядя, как одна из девушек, пышная, грудастая, пробирается через галдящую толпу к большому удовольствию местных парней. То и дело один из них останавливал служанку и, весело подмигнув, заказывал очередную кружку. Хозяин понимающе осклабился.

— А название … , ну что ж, это местная легенда, продолжал хозяин болтать, наполняя кружки пенящимся элем. Сдув пену, он протянул их приехавшим гостям: высокому джентльмену с холодным взглядом серых глаз и его более молодому приятелю с встревоженным выражением лица. — Жила тут раньше одна леди, знатная, говорят, была, из хорошей семьи, так-то вот, — оглядываясь по сторонам, словно боясь, не подслушивает ли кто, — И в один прекрасный день сорвалась она с прибрежных скал прямо в море, там, с высоты, где развалины старого замка. Мердрако, так его зовут здесь. Говорят, уж очень убивалась бедняжка из-за своего негодяя-сынка, будущего маркиза, да так убивалась, что не снесла горя да и бросилась вниз с утеса. Но это ещё не самое страшное. С тех пор её беспокойная душа что ни ночь, бродит, и стонет, и плачет, все оплакивает своего сыночка. Впрочем, упокой, Господи, её душу! с тех пор, как назвал я свою таверну в её честь — дела пошли, как нельзя лучше. Ведь разве ж забудешь такое название — да никогда в жизни! — с широкой ухмылкой удовлетворенно добавил он. Впрочем, ему показалось, что обоим джентльменам его выдумка не показалась такой уж удачной. Трактирщик недовольно фыркнул и внезапно заметил, что в комнате как-то подозрительно тихо.

Кинув удивленный взгляд за их спины, он недоуменно пожал плечами, не в силах сообразить, что произошло. Казалось, что все те, кого он хорошо знал, как-то странно смотрят на вновь приехавших, особенно на одного из них, высокого, с холодными серыми глазами.

Трактирщик нервно прочистил горло. Что-то явно было не так. — Ох, прошу прощения, я не разобрал вашего имени, сэр, — пробормотал он, — У нас принято приветствовать уважаемых гостей по всем правилам, — добавил он неуверенно и замешательство его ещё больше усилилось, когда он заметил странную усмешку, скользнувшую по губам сероглазого джентльмена прежде, чем тот повернулся лицом к сгорающим от любопытства завсегдатаям «Бледной Леди».

Сделав большой глоток, Данте пристально взглянул на затаивших дыхание мужчин. — Кое-кто из вас, без сомнения, знают, кто я такой. Если же нет, позвольте представиться! Я — Данте Лейтон, лорд Джейкоби. Я вернулся в Мердрако. Но, к сожалению, пока я отсутствовал, мой замок и все хозяйство пришли в плачевное состояние.

Довольно-таки мягко сказано, молча отметил про себя Алистер, поднося кружку к губам.

— Я буду рад нанять каждого, кто хочет заработать. Буду платить хорошие деньги, — добавил Данте, все так же глядя на затаивших дыхание людей.

— Будь я проклят, если не помню вас, лорд Джейкоби. Только вот что-то раньше вы не спешили платить по счетам, — отозвался мужчина с обветренным лицом, сидевший за столом как раз напротив Лейтона . — Какого ж дьявола я должен верить вам сейчас, хотя, признаться, мужества вам не занимать, раз вы решились прийти нынче сюда. Думаю, в городе полным-полно людей, кто вас не забыл до сих пор. Не забыл и того, в чем вас тогда обвиняли. Увы, милорд, в наших краях у вас осталось маловато друзей.

Алистер молча отер рукой губы и про себя поклялся глаз не спускать с угрюмого рыбака, что так необдуманно задел честь его капитана.

Но ответ Данте Лейтона изумил верного Алистера. Вместо того, чтобы вспылить, он только молча кивнул, соглашаясь с обвинениями грубияна. Его рука скользнула в карман и через мгновение на грубо оструганном столе появился небольшой кожаный мешочек. Данте протянул его рыбаку. — Открой-ка, — резко приказал он тем же тоном, что некогда отдавал команды марсовым, стоя на вздыбленной палубе Морского Дракона. Мужчина пожал плечами и протянул руку. Он неловко потянул за кожаный шнурок и высыпал на стол содержимое мешочка. Раздался мелодичный звон и у посетителей глаза полезли на лоб — на темном дереве стола сверкали золотые монеты.

— С каждым, кто захочет работать на меня, я буду расплачиваться в конце дня и щедро. Платить буду за ту работу, что он сделал за день. Деньги будете получать в тот же день и звонкой монетой. Только не обольщайтесь — работа предстоит нелегкая. Провести меня не удастся. Сам я немало потрудился, чтобы заработать эти деньги и такой же работы я буду требовать и от вас. Любой, кому это не по душе, мне не нужен, — сразу предупредил Данте. Тот рыбак, что первый узнал его, изумленно таращил глаза. Он ещё не забыл изнеженного, испорченного молодого аристократа, что пустил по ветру семейное состояние и сейчас поверить не мог, что перед ним — тот же самый человек.

Похоже, ему не впервой приказывать, к тому же он ни минуты не сомневается в том, что приказ его будет выполнен, озадаченно подумал Вильям Браунвел, вглядываясь в суровое, бронзовое от загара лицо стоявшего перед ним нового хозяина Мердрако. Он всегда гордился тем, что с первого взгляда мог отгадать, что скрывается за непроницаемым лицом каждого человека. И теперь он прочел что-то такое в этих ледяном взгляде, что пришлось ему по душе. Этот человек не отвел глаз, напротив, он смотрел на них открытым, честным взглядом и Вильям Браунвел внезапно почувствовал, что верит ему безоговорочно.

— Если кто-то здесь сомневается, что я заплатить вам за работу, ну что ж, спросите сами у моих банкиров. На моем счете в здешнем банке, в Мерлее, довольно крупная сумма денег, то же самое в банке в Вестли Эббот, в Бристоле, в Лондоне. Мой поверенный с радостью удовлетворит ваше любопытство, господа, если у вас остались сомнения.

— Могу заверить вас, джентльмены, — услышал вдруг Алистер собственный голос, — что Данте Лейтон — человек слова. Я служил старшим помощником под его командованием на Морском Драконе, мы вместе сражались с врагами в море и все они, задрав хвост, бежали прочь, лишь завидев наши паруса. Данте Лейтон, наш капитан, не знал поражений. И, клянусь вам, вся команда любила и уважала его. Поэтому, будьте уверены, что если капитан дает слово, ему можно верить, — закончил Алистер, глаза его горели тем же огнем, что и во время битвы. Он был немного смущен тем, что говорил так горячо, но ведь бывает минута, когда каждый человек должен сказать то, что думает.

— Да будь он богаче самого короля, я и тогда не решусь замарать руки, работая на такого человека, как он! — раздался чей-то злобный голос из дальнего угла комнаты. Все, кто только что с таким вниманием слушали пылкую речь Алистера, вздрогнули.

— Джек Шелби — мой друг, а это то, о чем вам забывать не следует, — мрачно добавил тот же голос. Мужчина поднялся со своего места и с угрожающим блеском в глазах протолкался сквозь плотную толпу людей поближе к Данте Лейтону. — Будь я проклят, если наш Джек никогда не забывает, кто ему друг, а кто враг. А если и забудет вдруг, так я ему напомню, — добавил он злобно, оглядываясь вокруг, словно стараясь запомнить лица сидящих возле него людей.

— На вашем месте я бы не волновался так из-за Джека Шелби, — невозмутимо заметил Данте.

— Ах, вот как, милорд?! — издевательски протянул человек, меряя Данте с ног до головы презрительным взглядом.

— Дни Джека Шелби сочтены. Можете передать ему мои слова, — спокойно сказал Данте, глядя прямо в глаза побагровевшему от бешенства человеку, которого от ярости, казалось, вот-вот хватит удар. Потом, прежде, чем тот смог сообразить, что происходит, изнеженный на вид маркиз Джейкоби метнулся к нему и в мгновение ока скрутил ему руки. Завернув их за спину негодяю, он одной рукой стиснул ему запястья. Затем мгновенно обхватил его под подбородок другой и, прежде, чем потерявший дар речи мужлан понял, что все кончено, его милость пинком вышвырнул его вон из трактира под свист и улюлюканье. Вся компания радостно зашумела, этого буяна здесь здорово недолюбливали и его позорное изгнание вызвало шумный восторг.

Негодяй с грохотом скатился по выщербленным ступеням лестницы и кубарем вывалился на улицу. Придя в себя, он кое-как поднялся на ноги и с трудом подобрал валявшуюся на камнях мостовой шляпу, дав себе страшную клятву отомстить каждому, кто был свидетелем его позора.

— Вы ещё об этом пожалеете, милорд, — проскрежетал он, бросив угрожающий взгляд в сторону трактира. — И не надейтесь, гады, что я забуду о вас! Вы ещё об этом пожалеете! Погодите у меня! Немного подождите, совсем немного, дайте только добраться до Джека, а там уж я все ему выложу. Вот увидите! — хрипло крикнул он и заторопился прочь от трактира, то и дело оглядываясь через плечо и грозя кулаком. Отдаленные взрывы хохота, долетевшие до его ушей, привели его в бешенство.

Данте Лейтон обернулся и встретился взглядом с людьми, которые столпились вокруг него. Он с облегчением заметил, что теперь они смотрели на него совсем по-другому, как будто видели его в первый раз, словно и не было никогда того избалованного молодого лорда, которым он остался в их памяти.

— Можете так же сообщить, что я ищу арендаторов для тех земель, что лежат по соседству с Мердрако. Арендная плата не будет слишком высокой, и как ваш будущий лендлорд я обещаю, что для начала вы получите все необходимое, чтобы обзавестись хозяйством. Все, кто решит работать на Лейтонов, об этом не пожалеют, они и их семьи будут под моей защитой, — пообещал хозяин Мердрако.

— Но ведь эти земли больше уже не часть Мердрако, — пробормотал кто-то. — Мы думали, что они давно уже принадлежат сэру Майлсу Сэндбурну.

Данте торжествующе улыбнулся — Все земли, что издавна принадлежали Мердрако, снова стали моими. Могу заверить вас, что сэру Майлсу больше не принадлежит ни одного клочка земли, которыми из века в век владели Лейтоны.

Незаметно подошедший к нему Вильям Браунвел протянул Лейтону кожаный кошель. — Вот ваши деньги, милорд, — сказал он Алистер решил было, что тот собрался отказаться, но рыбак добавил. — Может быть, по крайней мере теперь у меня есть надежда заработать себе на кусок хлеба.

Данте взял кошель, — Надеюсь вскоре увидеть вас в Мердрако, — сказал он.

— Угу, правильно. Тут многие из наших будут рады узнать, что вы станете нашим новым лендлордом. Сэра Майлса в наших краях не очень-то любили. Что ни год, повышал плату за землю, вот так-то. Бьюсь об заклад, что старина Кирби тоже с вами, а? — с любопытством спросил Вильям Браунвел, — Мы с ним старые дружки были, аж до тех самых пор, что он не исчез в одно время с вами, милорд. Я-то всегда догадывался, что не иначе, как он вас разыскал.

— Именно так, и теперь он тоже вернулся домой, как и я, — отозвался Данте и впервые в жизни старый Браунвел увидел что-то похожее на человеческое тепло в этих ледяных глазах.

— Прошу прощения, неужели Джек Шелби и впрямь знает, что вы вернулись? — осторожно спросил он. Старик от любопытства был сам не свой.

— Да. По правде говоря, мы с ним столкнулись лицом к лицу в первый же день, как я вернулся в «Могилу епископа». В тот раз мне удалось заставить его уйти, но он знает, что его ждет, если он отважится вернуться, — сказал Данте, считая, что человек имеет право знать, чем он рискует, собираясь в Мердрако.

— Так вы остановились в «Могиле епископа»? — похоже, что старику было известно гораздо больше, чем он говорил. Данте не сомневался, что тот хорошо знал, что бандиты свили себе гнездо под крышей трактира.

— Да, я был страшно рад снова встретить Сэма и Дору, — осторожно отозвался Данте. — Они всегда были гостеприимны.

— Да уж, боюсь, что так, — согласился Вильям Браунвел, — Сэм Лэскомб дураком никогда не был. А что, если мне заглянуть к ним как-нибудь на днях? Передать от вас привет Доре, ваша милость? Тут у нас многие до сих пор не могут забыть трагедию, что стряслась с её братом. Да, пора, пора уж навести порядок в наших краях, — с нажимом произнес Вильям, бросив многозначительный взгляд по сторонам на притихших земляков.

Данте Лейтон с интересом оглядел старика и медленно кивнул. — Надеюсь, скоро все переменится. Ну что ж, джентльмены, приятно было провести с вами время, — произнес он и с улыбкой бросил кошелек изумленному трактирщику, который был так поражен, что даже не догадался протянуть свою лапу за деньгами. — Угостите всех элем. Я плачу.

— Вы очень щедры, милорд, — пробормотал Вильям, заметив, что толпа с восхищением смотрит на своего будущего хозяина.

— Ничего подобного, — ухмыльнулся Лейтон, — Очень скоро вы все начнете проклинать меня за скупость, когда я стану спрашивать с вас за каждый шиллинг. Но может быть по крайней мере они не станут возненавидят меня потом, если припомнят, что я могу и быть щедрым тоже, и всегда поступаю по справедливости с теми, кто честен со мной.

— Ах, милорд, будь я проклят, если вы многому не научились с тех пор, как отправились в море! — задумчиво покачал головой Вильям, — И чтоб я сдох, если теперь, когда вы вернулись домой, мы с вами не поладим!

— Да уж глядишь, и поладим, — согласился Данте и чуть заметно кивнул головой, пробираясь сквозь собравшуюся у дверей трактира толпу. Остальные мало-помалу предпочли юркнуть в трактир, где их ждали полные кружки эля.

— Разрази меня гром, если у нас тут не очень скоро начнутся перемены. Да уж, не буди лиха, пока спит тихо, — пробормотал Вильям, глядя вслед Данте, который ехал вниз по Хай Стрит с таким безмятежным видом, словно ничто в мире не его не волновало.

— Кирби, что-то я не вижу здесь подходящей черники, — с огорчением сказала Рея коротышке дворецкому, который с кряхтением выкатил перед ней несколько корзин, полных доверху темно-синей ягодой.

— Так это потому, что вы и Халли не из Девоншира, миледи. Здешняя черника растет на вересковых пустошах и поэтому нигде в старой Англии не пекут тартинки лучше и слаще наших, а уж если их сдобрить взбитыми сливками, так просто пальчики оближешь! — провозгласил, закатывая глаза, Кирби.

— А что с сидром, Кирби? Халли в жизни столько не израсходует, вот увидишь. Может быть, стоит купить поменьше, как ты думаешь? — улыбнулась она.

— Ах, миледи, пощадите старика! Вот уж сколько лет я не пробовал здешнего горячего сидра, да ещё с пряностями! — простонал Кирби с таким жалобным видом, что Рея и в самом деле преисполнилась к нему жалостью. — Но уж, конечно, на будущий год я сам сварю сидр. Свалит с ног любого, с позволения сказать, миледи. Мы обычно всегда варили его в Мердрако, но боюсь, теперь нам придется завести собственный жернов и квашню. И конечно, нельзя брать ту солому, что в конюшнях Мердрако, не то дело может плохо кончиться.

— А чем плоха здешняя солома? — поинтересовался Френсис, изумленно глядя на старика с таким видом, будто подозревая, что тот не в своем уме.

— Солома должна быть непременно чистой, лорд Френсис, — отозвался Кирби, с удивлением оглядев молодого лорда, словно недоумевая, с неба тот, что ли свалился, что не знает простых вещей. — Видите ли, обычно я беру яблоки — сам выбираю, потому как годятся только самые сочные и перетираю их на большом каменном жернове, а потом сливаю все это в специальную каменную квашню. Потом перекладываю всю эту массу слоями чистой соломы, милорд, и давлю специальным прессом для изготовления сидра, пока не появится сок. Его я сливаю в особую плоскую бадью, а потом уж он должен простоять не меньше пяти дней. Там-то он и начинает бродить. Все, что поднимается на поверхность, я аккуратненько собираю и выбрасываю, а все остальное переливаю в дубовые бочонки, запечатываю и так оставляю. Конечно, сразу его пить нельзя, сидр должен немного постоять.

— Конечно, — с понимающим видом кивнул Френсис.

— Вот и чудесно. Будем надеяться, что на следующий год вы уже сможете отведать моего собственного сидра, впервые за последние пятнадцать лет. Это будет что-то, можете мне поверить, милорд, — заговорщически хихикнул Кирби. — Жду — не дождусь, как подумаю об этом, аж дух захватывает. А вы, милорд, уж постарайтесь не забыть, что мы будем ждать вас в Мердрако в канун Двенадцатой ночи.

Френсис выдавил улыбку, — Я польщен, — пробормотал он, втайне рассчитывая в это время быть, где угодно, лишь бы не здесь.

— Ладно, ладно, посмотрим, — махнула Рея и углубилась в длинный список покупок, которые должны были по её приказанию доставить в Мердрако. — Яйца, цыплята, ветчина, сыр, телятина, окунь, картофель, сельдерей, морковь, горох, … — бормотала она, просматривая записи. Вдруг, подняв голову, она заметила Данте и Алистера, которые медленно двигались к ним. Рея помахала рукой, но они, похоже, не обратили внимания — в этот самый момент к ним подскочил какой-то оборванный мальчишка и подергал Данте за рукав. Тот остановился и с любопытством взглянул на паренька и Рея заметила, как оборванец украдкой сунул ему в руку сложенную в несколько раз бумажку. Мельком взглянув на нее, Данте небрежно кинул мальчишке мелкую монетку. Рея вопросительно взглянула на мужа и удивилась, в руках у него ничего не было, записка таинственно исчезла, а сам он вместе с Алистером, как ни в чем не бывало, продолжал пробираться сквозь плотную толпу.

Рея снова помахала, на этот раз он заметил её и радостно улыбнулся. Его высокая фигура заметно выделялась даже на рыночной площади, и Рея заметила, как он направил к ней коня.

— Боюсь, я заставил тебя ждать, — заметил Данте, бросив выразительный взгляд на повозку, до верху забитую корзинами с фруктами и овощами. — Все в порядке? — невозмутимо спросил он, припомнив, как прохожие украдкой оглядывали их и тайком переглядывались за спиной, как только они въехали в Мерле.

— Господи, Данте, да неужели ты до сих пор не понял, что при одном взгляде на твою жену сам дьявол расплывется в улыбке, — пошутил Френсис, а про себя подумал, что попал в самую точку Данте посмотрел на жену и лицо его просветлело.

— Не волнуйся, все в порядке. А как у тебя? — с беспокойством спросила Рея. В душе она побаивалась, не в силах представить, как пройдет его первая встреча с местными обитателями, ведь когда-то много лет назад все они отвернулись от Данте.

— Даже лучше, чем я мог надеяться, — вынужден был признать тот, довольно улыбнувшись. — Так что мой тебе совет — купи побольше сидра, ты слышишь, Кирби? — приказал он дворецкого, который почему-то страшно смутился.

— Не удивляйся, мой друг. Ведь это как раз то, о чем мы мечтали с той самой минуты, как ступили на землю родного Девоншира. Надеюсь, ты не забыл о том, что обещал попотчевать нас и собственным сидром? — напомнил Данте, — Да, а кстати, куда подевались Конни и Робин? Нам пора домой, в Мердрако, — он беспокойно огляделся вокруг, но мальчики, оказалось, были неподалеку. Те уже мчались к ним со всей скоростью, на которую оказались способны, а ватага деревенских мальчишек со свистом и улюлюканьем швыряла им вслед гнилые фрукты.

Рея беспомощно покачала головой, заметив, что Робин ужом проскользнул за спиной какой-то толстухи в длинной ротонде, решив напоследок отомстить. Гнилой помидор, который он, тщательно прицелясь, швырнул в своих преследователей, попал точно в цель, но Робин решил, что нет смысла дожидаться, чтобы убедиться в этом самому и стрелой помчался следом за Конни. Тот секундой раньше тоже попотчевал местных хулиганов тухлой картофелиной и сейчас спешил поскорее попасть под крылышко своего опекуна, чью высокую фигуру он заметил издалека. Уж он-то знал, что капитан не даст в обиду ни его, ни Робина.

Рея, стоя рядом с мужем, весело смеялась, глядя, как насмерть перепуганный Кирби и Алистер изо всех сил стараются успокоить забеспокоившихся лошадей. Внезапно краем глаза она заметила знакомую женскую фигуру, затянутую в багрово-красную амазонку, такого же цвета страусовые перья на шляпе колыхались при каждом шаге и Рея впервые подумала, а что, если та записка, которую только что сунули в руку Данте, подписана не кем иным, как Бесс Сикоум? Ей вдруг показалось это странным, ведь Данте ни словом не обмолвился об этом письме. И в первый раз с тех пор, как для неё прозвучали свадебный колокола, Рея подумала о том, что за тайну скрывает её муж.