"Тьма перед рассветом" - читать интересную книгу автора (Макбейн Лори)

Глава 18

Рея Клер Лейтон, новая хозяйка Мердрако, бросила украдкой взгляд на угрюмые останки древних башен, от которых не осталось почти ничего, кроме хрупких каменных оболочек, дырявой скорлупой окружавших витые лестницы, уходившие круто вверх, к сторожевым площадкам, которые темными силуэтами угрюмо высились на фоне ослепительно синего неба. Эти суровые башни все ещё были напоминанием о величественном средневековом замке, построенном в одиннадцатом веке суровым нормандским бароном. Тот явился сюда, чтобы навсегда закрепить за собой этот клочок земли, который он в жестокой схватке отнял у побежденных саксов. И возведенный им на вершине скалы гордо поднялся замок Мердрако. Неприступной твердыней застыл он, со всех сторон защищенный острыми ступами окрестных скал.

Вначале замок представлял собой одинокую деревянную башню, обнесенную обычным частоколом. Но шли годы, и вскоре Мердрако превратился в мощную крепость с высокими пушечными бойницами, надежно укрытую каменной стеной толщиной не менее пятнадцати футов, с тяжелыми воротами и сторожевыми башнями по бокам для защиты от внезапного вторжения, закрывавшими единственный вход через окружавшие крепость крепостные валы и неприступные бастионы.

Проходили столетия, уже давно исчезла угроза того, что кто-то нападет на замок, утихли бури гражданских войн и постепенно отпала надобность в неприступной твердыне, которая подобно хищной птице по-прежнему гордо высилась на скале. Порывистые, холодные ветры неумолимо делали свое жестокое дело, и то, что не удалось сделать пушкам и катапультам врагов, некогда осаждавших Мердрако, сделала суровая стихия. Скоро и хозяева замка пришли к мысли, что нет больше нужды мириться с жизнью в столь суровом и неуютном жилище. Впрочем, все оставалось по-прежнему до той поры, пока Гилберту Лейтону, шестому эрлу Сэндрейку, не был пожалован титул маркиза Джейкоби.

И вот некогда гордое орлиное гнездо — величественный средневековый замок Мердрако был разрушен до основания — и не полчищами врагов, а всего лишь простыми каменщиками. Был приглашен известный архитектор и под его руководством каменщики, штукатуры и стекольщики вместе с целой армией рабочих превратили останки замка в великолепный помещичий дом эпохи Тюдоров, окруженный просторными конюшнями и увенчанный огромными каминными трубами, с бесчисленными высокими окнами и прочные стенами, арками и внутренними двориками, украшенными мастерски выполненным каменным резным орнаментом.

И вот все, что осталось от некогда величественного средневекового замка гордого нормандского барона — это лишь две старые сторожевые башни, застывшие в своей суровой красоте на пустынном берегу, как безмолвный памятник Раулю Сен-Дре, безжалостному барону, в незапамятные времена покорившему этот пустынный берег. Они по-прежнему служили всем местным жителям мрачным напоминанием об их первом владыке и предостережением тем безумцам, кто посмеет угрожать гордому семейству Лейтонов.

— Ну, что ты о нем думаешь? — настойчиво спросил Данте, как только они взобрались по пологому склону небольшого холма и он уже в который раз натянул поводья, чтобы снова бросить жадный взгляд на стены родного дома, где он когда-то родился и вырос.

Конечно, дом ничем не напоминал Камаре, подумала Рея. Ничего общего с её родным домом с его величественным парадным входом и портиком в классическом стиле, от которого по обе стороны здания высились оба крыла из старинного камня цвета спелого меда. Мердрако выглядел так, как и положено старому дому, который хозяева покинули на долгие пятнадцать лет. Но как ни странно, было в этом заброшенном месте какое-то неуловимое очарование. Зеленые ветки плюща плотной завесой укрывали стены дома, а потрескавшиеся стволы вековых деревьев были сплошь увиты вьющимися розами. Тут и там высились кроны старых тисов, а заросли ежевики и сорная трава плотным ковром покрывали неровную площадку, где некогда был сад.

Старый дом выглядел печальным и заброшенным. Придет ли когда-нибудь день, когда веселые детские голоса будут эхом разноситься под сводами пустых залов, а ароматный дымок станет подниматься из высоких каминных труб, медленно растворяясь в холодном воздухе? Рее внезапно показалось, что старый дом жалобно молит её о чем-то. И ей внезапно нестерпимо захотелось как можно скорее впустить солнечный свет туда, где много долгих, одиноких лет царили лишь мрак и холод.

Данте, который следил за женой встревоженным взглядом, почувствовал, как все его страхи мгновенно исчезли под ласковой теплотой и нежностью, сиявшей в её глазах. Вне всякого сомнения, ей понравился его дом.

— Знаешь, Данте, я даже и мечтать не могла, что у нас с тобой когда-нибудь будет такой замечательный дом! — мягко сказала она, мысленно представив себе, каким он станет, когда в нем воцарится любовь и счастье.

Впрочем, в отличие от нее, и Робин Доминик и юный Конни отнюдь не испытывали ничего, похожего на восхищение. По мнению юных джентльменов, дом выглядел так, словно знавал лучшие времена. Они удивленно переглядывались, недоумевая, неужели это и в самом деле Мердрако?!

Но Хьюстон Кирби, который увидел старый дом впервые с тех самых пор, как последовал в море вслед за своим молодым хозяином, застыл на месте, оцепенев от нахлынувших на него воспоминаний. В его глазах Мердрако ничуть не изменился. Старый дворецкий не замечал ни сорняков, которым сплошь зарос некогда прекрасный сад, ни поломанных ставень или разбитых непогодой окон, ни зиявшей в крыше огромной дыры. В глазах Кирби Мердрако был так же волшебно прекрасен, как и пятнадцать лет тому назад, огромный, величественный особняк. За плачевной внешностью старого, заброшенного дома ему виделся призрак былой славы. Впрочем, старый дворецкий прекрасно при этом отдавал себе отчет в том, сколько предстоит потрудиться, чтобы вернуть Мердрако прежний блеск.

Френсис Доминик с некоторым удивлением воззрился на дом, в котором предстояло жить его сестре. Ведь он, так же как и Рея, привык к классической красоте Камаре, к его прекрасно ухоженным лужайкам и великолепному саду. Но поскольку ему, в отличии от сестры, не предстояло тут жить, то и сдержать разочарование оказалось гораздо труднее. Юноша просто ужаснулся тому плачевному состоянию, в котором находился старый дом и хотя ему и в голову не пришло бы упрекнуть Рею в том, что она последовала за мужем, но в душе он горько посетовал, что старинный замок лежит в развалинах, а не высится гордо, как в прежние времена, на угрюмых скалах.

Хозяин Мердрако вонзил шпоры в лоснящиеся бока своего гнедого жеребца и погнал его галопом, по узкой тропинке, петлявшей среди заросшего лесом склона холма. Она, похоже, осталась единственной связующей нитью между развалинами замка, старым домом и всем остальным миром.

Вдруг, словно по волшебству, из-за сплошной зеленой завесы перед путешественниками поднялись внушительные двухэтажные сооружения с узкими бойницами окон и сторожевыми башенками. Они венчали окованные железом ворота, которые когда-то преграждали дорогу к дому, а сейчас, сорванные с петель, сиротливо валялись на земле.

Неприятная дрожь пробежала по спине Данте. Сами по себе они явно не могли упасть, а когда, спешившись, он проверил петли, то оказалось, что они были сломаны чей-то рукой.

— Похоже, здесь недавно побывали гости, — вполголоса с невозмутимым видом объявил Алистер.

— А это дорога ведет куда-нибудь еще, кроме Мердрако? — коротко спросил Доминик, как будто какая-то навязчивая мысль неотступно преследовала его с тех пор, как он увидел развалины Мердрако.

Казалось, Данте удивил этот вопрос. — Да, она ведет немного дальше, но там просто теряется в лесу. Это единственная дорога, по которой можно дойти до замка, если идти от Мервест Кросс. А почему ты спрашиваешь?

Юноша с самоуверенным видом пожал плечами. Ему явно не хотелось давать волю воображению.

— Ну, если честно, то когда мы ещё осматривали развалины замка, мне почему-то показалось, что здесь что-то происходит. Да и та дорога, по которой мы добирались сюда от «Могилы епископа», выглядит так, словно по ней часто ездят. Разве вы не заметили, как плотно она утоптана, несмотря на то, что дождь изрядно размыл ее? — спросил Френсис, встретившись с настороженным взглядом Данте Лейтона.

— Да нет, я ничего не заметил. Впрочем, я особенно и не смотрел на дорогу, слишком уж хотелось побыстрее увидеть Мердрако, — признался Лейтон, невольно оглянувшись назад на мрачные, темные башни замка. — Но теперь, когда ты сказал, мне и вправду странно, что дорога в таком хорошем состоянии, особенно если учесть, что в последние пятнадцать лет ей никто не пользовался.

— Мне тоже кажется, что тут что-то происходит, — добавил Алистер, возвращаясь мыслями к той минуте, когда они осматривали руины замка. — Помнится, я тогда ещё подумал, что один из драконов, венчающих башню, выглядит слишком уж попорченным непогодой. Тогда я решил, что это неудивительно, если учесть, сколько ему лет. Но сейчас мне кажется, что он выглядит так, словно его использовали как мишень для стрельбы в цель, — заявил Алистер, смущенно оглядевшись. — Конечно, может быть, это просто воображение, но хотелось бы знать, что … — он запнулся на полуслове и покачал головой.

— Что?

— Да нет, ерунда, — окончательно смутился Алистер.

— Надеюсь, ты не думаешь, что здесь замешано привидение, не так ли, мистер Марлоу? — выдохнул Конни Бреди и его глаза округлились от изумления. Мальчик даже не подозревал, как больно сжалось сердце капитана при его наивном предположении. — Бледная Леди, Которая Обитает в Развалинах Замка, ведь так говорила миссис Лэскомб? А ещё она сказала, что ни один из местных не решится прийти сюда, до того они боятся призрака!

— Горничные в нашем замке тоже уверяют, что в Камаре водится привидение. Оно появилось там после ужасного преступления, когда-то совершенного в замке, — добавил Робин, тщетно стараясь скрыть охватившую его дрожь.

— Робин! — рявкнул Френсис. — Это же смешно в конце концов! Чего ты добиваешься, повторяя глупые небылицы?! Хочешь, чтобы прислуга стала бояться темноты?

— Почему-то мне кажется, что Алистер думал о чем-то другом, — задумчиво протянул Данте и его серые глаза угрожающе сузились. — Я готов поклясться, что не ошибусь, если скажу, что ты подумал о проклятых контрабандистах, которые прячут свой товар в развалинах Мердрако. Что же может лучше удержать на расстоянии любопытных крестьян, чем легенда о призраке, рыщущем по ночам среди дюн? Достаточно зажечь лампу, потом накинуть на неё что-то зеленое, чтобы от неё лился внушающий суеверный ужас жуткий свет, и все в порядке!

Рее внезапно вспомнилось кое-что из того, что муж рассказывал ей в Лондоне. Тогда он говорил о трагической смерти матери и мимоходом обмолвился, что кое-кто из местных жителей уверяет, будто её призрачная фигура до сих пор бродит ночами по прибрежным скалам. Только вот как об этом узнал Данте, который только что вернулся в Мердрако, впервые задумалась она?

Но тут же забыла об этом, услышав веселый смех Данте. К её величайшему изумлению, к нему присоединился и Алистер, и Рея, не веря своим ушам, уставилась на обоих мужчин.

— Ну не забавно ли, в самом деле, что какая-то банда контрабандистов использует руины моего собственного замка, пока я занимаюсь той же самой контрабандой, только между Индиями и Каролиной и все для того лишь, чтобы вернуться в родной дом и вести самую добропорядочную жизнь?! — расхохотался Данте. Похоже, нелепость этой ситуации приводила его в восторг. — Ведь ещё когда мы были в Лондоне, сэр Морган Ллойд расспрашивал меня о здешних контрабандистах. Но ему-то было известно о них от брата, который командовал сторожевым кораблем где-то поблизости. Похоже, сэр Морган был уверен, что я не смогу так просто бросить свое прежнее занятие, — с коротким смешком добавил Данте, соскакивая с коня и помогая спешиться Рее.

— В самом деле? А я и понятия не имел, — удивился Алистер, снимая Конни с седла.

— Слава Богу, что он вернулся в колонии. Останься он в Лондоне, скорее всего, он заподозрил бы именно меня в том, что я возглавил здешнюю шайку. В конце концов, я самая подходящая кандидатура.

— Не могу представить, с чего бы ему так думать, — заявил Алистер. — Тебя ведь не было здесь Бог знает сколько лет. Думаю, одного этого достаточно, чтобы ты оказался вне подозрений.

— Да брось, Алистер, ты разве никогда не видел раньше бродячего кукольника? — удивленно спросил Данте.

— Ну конечно, — откликнулся Алистер, сдвинув брови, и невольно подумал, что за нелепую игру они затеяли, ведь в ситуации не было ровно ничего смешного.

— Тогда ты помнишь, что кукольнику важно оставаться невидимым, чтобы незаметно править бал. Он дергает за веревочки, куклы танцуют, плачут, а о нем никто и подозревает. Ведь если бы я действительно был главарем здешней шайки контрабандистов, что было бы мне лучшим прикрытием, если не то, что меня многие годы здесь не было? А теперь, когда я разбогател, кто посмеет заподозрить меня, кроме, разве что излишне недоверчивого сэра Моргана? Ведь только он догадывается, что опасная игра сама по себе для меня гораздо привлекательнее, чем золото? — сказал Данте. Он произнес это так убедительно, что и Френсис с Робином, и даже Конни Бреди и впрямь чуть было не поверили, что он может стать главарем банды.

Даже верный Алистер всего на миг поверил в это, пока не заметил лукавую смешинку в глазах Данте. А потом, бросив взгляд на маленького дворецкого, увидел, что тот сокрушенно качает головой с таким видом, что у него не осталось ни малейших сомнений, что капитан просто затеял глупый розыгрыш и зашел слишком далеко.

— Что это значит, кэп? — настойчиво спросил Робин, который уже успел перенять у Конни его манеры.

Данте повернулся к мальчику и увидел, что он показывает на семейный герб с изображением дракона, украшавший массивную плиту над изящно изогнутой аркой входа в Мердрако. — Без риска нет победы, — тихо произнес он девиз, с которым столетиями жили и сражались его предки. — Если бы основатель нашего рода, Сен Драко, не рискнул бы и не переправился бы через Пролив вместе с Вильгельмом, не было бы и Мердрако. И если бы его слова не стали нашим семейным девизом, никогда на свет не появился бы и Морской Дракон и сокровища с испанского галеона не принесли бы всем нам богатство. И я бы не стоял сейчас здесь хозяином собственной судьбы и никогда бы не завоевал свою любимую, — закончил Данте тихо, так, что никто, кроме Реи, не услышал его.

— Звучит так, словно вы бросили вызов им всем, кэп, и вышли победителем, — произнес Алистер Марлоу, с завистью подумав, что Данте Лейтону, капитану Морского Дракона, маркизу Джейкоби и властелину Мердрако, впрямь чертовски повезло в жизни.

Он перевел дыхание. Похоже, все будет так, как мечтал капитан. И Алистер, все ещё удивляясь необыкновенной удаче Данте, которая, впрочем, была ему только на руку, направился вслед за ним к сводчатой галерее, ведущей ко входу в Мердрако.

— Пойдем, я хочу показать тебе Мердрако, — сказал Данте, сжимая в одной руке тонкие, обтянутые перчатками, пальчики жены и потянул её за собой. Подхватив другой рукой поводья, он провел её под аркой, а каменные драконы проводили их обоих холодным немигающим взглядом.

Через мгновение путешественники оказались в небольшом внутреннем дворике, где изящно изогнутая подъездная дорожка, окруженная с обеих сторон террасами некогда прекрасных садов, вела к просторному особняку, задняя часть которого опиралась на склон небольшого холма. Дворик сплошь зарос сорной травой, когда-то ровно подстриженные заботливым садовником изгороди из зеленого тиса и ароматного самшита теперь плотной завесой склонились над мощеными дорожками, а рододендроны и гортензии сверкали, будто яркие мазки, тут и там разбросанные художником по сочной зелени лужаек, окружавших просеку. Старые деревья купали свои ветки в прохладной воде каменных фонтанов, украшенных прихотливой резьбой. Пройдя под узкими сводами, путники вскоре оказались перед высокой каменной стеной, которая тянулась через весь двор, пока не упиралась в остроконечное здание, где некогда были конюшни. Они практически скрывали всю оставшуюся часть двора и другим концом примыкали к другой галерее, точной копии первой. С другой стороны двора, прямо напротив конюшен, высилось крыло дома, соединяясь в этом месте с каменной стеной, которая, таким образом, завершала каменное кольцо вокруг особняка.

Странное молчание овладело путниками, лишь только они ступили на прохладные каменные плиты дорожки, ведущей к дому. Шаги их, будто на кладбище, гулко отдавались в тишине, эхом отражаясь от каменных стен. Длинные стебли сорной травы, пробиваясь между каменными плитами, цеплялись за подол юбки Реи, а цоканье подков лошадей звоном отдавалось у неё в ушах. И она внезапно почувствовала страх, словно была непрошеной гостьей, вторгшейся в заколдованный замок.

Если Данте и был разочарован тем неприглядным зрелищем, которое являл унылый и заброшенный Мердрако, то он был достаточно горд, чтобы промолчать. Оглядев пустующие конюшни, он невозмутимо обронил, — Благодаря заботливости его светлости у нас вскоре будут отличные лошади. Хотелось бы только, чтобы парень, который присматривал всю дорогу за нашими лошадьми, остался у меня. Он неплохо знает свое дело.

— Так оно и есть, — подтвердила Рея, — Ведь ходить за лошадьми он начал под присмотром самого Баттерика. Он всегда учит на совесть и именно поэтому мы в свое время потеряли нескольких отличных конюхов. Их попросту переманили к себе другие хозяева, наши же соседи. К тому же я нисколько не удивлюсь, если выяснится, что Баттерик именно для этого и приставил к нам юношу. Он прекрасно знал, что нам нужен не просто кто-то присматривать за лошадьми. В конце концов, он мог бы послать с нами кого угодно, даже обычного новичка Впрочем, может быть, ему просто захотелось, чтобы Клосон своими глазами увидел Мердрако и решил для себя, сможет ли он в будущем поладить с тобой.

— Поладит ли он со мной? — не веря своим ушам, переспросил Данте.

— Конечно. И то, что Баттерик отправил с нами лучшего из своих людей, говорит о многом, — задумчиво произнесла Рея, не сводя внимательного взгляда с конюшен.

— Да что ты, вот никогда бы не подумал!

— Дело в том, что если бы Баттерику не понравилось, как ты держишься в седле, или обращаешься со своим конем, он никогда не доверил тебе одного из своих людей. Да и моему отцу тоже не пришло бы в голову подарить тебе своих лошадей, если бы ты не понравился Баттерику, — терпеливо объяснила Рея пораженному Данте, который только в эту минуту осознал, в какой мере он зависел от мнения всемогущего Баттерика.

— Ну, тогда я не уверен, стоит ли Клосону вообще заходить на конюшню. Как бы ваш Баттерик не пришел в ужас, узнав, в каком они состоянии, — с притворным ужасом произнес Данте. Но за его веселым тоном крылась откровенная горечь.

— Вот здорово! Клянусь, наш Сондерс упал бы в обморок, если бы увидел ваш сад! — безмятежно объявил юный Робин.

— А кто такой Сондерс? — поинтересовался Данте, не в силах оторвать глаз от огромного особняка. От Реи не укрылось, как с каждой минутой росло его возбуждение.

— Он главный садовник в Камаре, — ответил Робин. — Видели бы вы, как он ломает руки, если кому-то придет в голову перелезть через клумбу с цветами!

— Ты преувеличиваешь, Робин, и все это прекрасно знают, — одернула его Рея, — В конце концов, он не разрешал этого только Шупити, да и то ты должен признать, что для этого у него были все основания.

— Что ещё за Шупити? — поинтересовался Конни.

— Это пони, на котором тогда ездил Робин, и к тому же весьма неумело, — сообщила Рея.

— Точно! Помнишь, как Робин врезался в лорда Рендэйла как раз, когда бедняга собрался сделать тебе предложение, и они оба свалились в пруд с лилиями? — расхохотался Френсис.

Данте Лейтон присоединился к ним, жалея только о том, что не был свидетелем столь замечательного зрелища. Он терпеть не мог этого надутого индюка и втайне надеялся, что Каролине Уинтерс повезет и она станет графиней Рендэйл. Эти двое поистине стоили друг друга.

Поднявшись на несколько ступенек, которые вели ко входу в Мердрако, они оказались под низким каменным сводом, аркой обрамлявшим тяжелую дубовую дверь. Все вокруг было так мрачно, что Рея почувствовала невольную дрожь и ей почти что захотелось, чтобы массивная дверь не уступила, когда рука Данте потянула за старинное медное кольцо. Как ни странно, но та легко открылась, издав протестующий скрип, похожий на пронзительный, жалобный стон.

Стоило им переступить порог в темную прихожую, как их охватил удушливый, спертый запах помещения, где уже годами никто не жил. Единственный лучик света, кое-как освещавший комнату, с трудом пробивался сквозь затянутое паутиной стекло небольшого эркерного окошка над входом.

И в этом тусклом, призрачном свете их взгляду предстала жуткая картина ужасающего осквернения, которую ни один из них не сможет забыть до конца своих дней.