"Лашарела" - читать интересную книгу автора (Абашидзе Григол)ГЛАВА ТРЕТЬЯПридворные и дворцовая прислуга вышли к воротам встречать царя. Двое молодцов схватили царского коня под уздцы, и Георгий легко соскочил с седла. Свита спешилась и последовала за ним во дворец. Двор был вымощен разноцветными мраморными плитами. Отполированные и блестящие, они в первое мгновение ослепили Лухуми. В страхе, как бы не поскользнуться, он осторожно переставлял ноги. Дворец поразил его своим великолепием. Высокие колонны и порталы, причудливая резьба орнаментов, крытая золочеными дощечками крыша – все приковывало к себе его взгляд, удивляло изысканностью и богатством. Внутреннее убранство дворца было еще красивее. И Мигриаули словно зачарованный следовал за царской свитой, потрясенный и ослепленный. В простенке, между колоннами, на позолоченном фоне сверкала мозаика работы искусных мастеров. Мозаика изображала сцены из царствования царицы Тамар, рассказывала о победоносных войнах, о неустанных трудах правительницы. Мраморная мозаика пола показывала богатство и красоту природы Грузии. Больше всего поразило деревенского парня обилие золота и серебра во дворце. Стены и потолки, пол и колонны во многих палатах казались выкованными из чистого золота и серебра. Георгий и его приближенные легко и бесшумно ступали по дорогим коврам, устилавшим пол. У каждой двери, у каждого поворота и прохода стояли тяжело вооруженные исполины. В приемном зале сопровождавшая царя знать откланялась ему, и все разошлись по разным залам. Лаша направился к спальным покоям, двери которых тотчас распахнулись перед ним. Лухуми последовал за ним. Царь приказал ему охранять вход в опочивальню и никого не пропускать. Мигриаули застыл у дверей, окованных золотом, крепко сжимая в руках меч и копье. Женский смех вывел его из оцепенения. К нему приближались три молодые девушки. Самая красивая и нарядная из них с громким смехом направилась прямо к царской опочивальне. Подойдя вплотную к дверям, она остановилась, ожидая, что телохранитель распахнет их перед нею. Но могучий страж не шелохнулся. Лицо девушки выразило удивление. Она смерила Лухуми надменным взглядом, и глаза ее на миг задержались на его пестрых ноговицах. На минуту она замерла в недоумении и вдруг звонко расхохоталась. Богатырь смутился, неуклюже подался вперед и уставился на свои ноги. Перестав смеяться, девушка потянулась к ручке. Лухуми выпрямился во весь свой гигантский рост и загородил вход. – Посторонись! – презрительно бросила девушка. Телохранитель царя даже бровью не повел. – Говорят тебе, пропусти! – уже сердито проговорила девушка, дернув его за рукав. Лухуми продолжал стоять, как каменное изваяние. – Как ты смеешь меня задерживать? Отойди с дороги, не то… вскричала она гневно, топая ногами. Тут дверь распахнулась, и на пороге появился царь. Девушка в это время стояла отвернувшись и не заметила появления Георгия. Царь улыбнулся, незаметно подкрался к ней сзади и прикрыл ей ладонями глаза. – Это еще что такое! Пустите! Лаша! Лаша, на помощь! – испуганно воскликнула девушка и разрыдалась. – Да это я и есть! Лаша опустил руки, повернул ее лицом к себе и заключил в объятия. Мигриаули был ошеломлен неожиданным оборотом дела. Он быстро отошел от двери и опустился на колени, пропуская мимо себя царя. – Это моя сестра, царевна Русудан. Она может входить ко мне в любое время, – пояснил на ходу Лаша и увлек сестру за собой. Пристыженный Лухуми с трудом поднялся с колен и, борясь с головокружением, застыл перед дверью. Смутное томление теснило ему грудь. Перед глазами стоял образ царевны с гордо закинутой головой и прикушенными губами. Как же он так оплошал не узнал сестру царя! Опозорился в первый же день! Что подумает царь?! Что скажут придворные, слуги, стражники!.. Мысли Лухуми унеслись далеко, на Лашарскую гору, и в памяти возникла девушка в голубом… Лилэ… А что сказала бы Лилэ и где она теперь? Как не похожа скромная и застенчивая тушинка на своевольную и решительную Русудан. А кто из них все же красивее: Лилэ или Русудан? Эта мысль невольно запала в голову Лухуми, и он начал сравнивать обеих девушек. Лилэ тоненькая, стройная, а Русудан больше похожа на зрелую женщину. Лилэ смуглая, черноглазая, Русудан белокожая, с голубыми глазами. Лилэ застенчива, Русудан – гордая, смелая… Дверь вновь отворилась. Прислонившийся к ней Лухуми покачнулся и едва не упал. Он вздрогнул, словно боясь, что в его мысли кто-нибудь проникнет, и, опустив глаза, почтительно склонился перед Лашой и Русудан. Царевна успела позабыть о своем огорчении и опять была весела. Поравнявшись с Лухуми, она задержалась на миг и проговорила: – Царю так понравилась твоя родина, пховец! Ты тоже поклоняешься Лашарской святыне? Лухуми молчал, не зная, что ответить. – Как могуч твой телохранитель, Лаша! Гляди, какие у него богатырские плечи, я даже с места не смогла его сдвинуть! – снова защебетала Русудан. – Он просто герой, Русудан. Ты бы видела, как он сражался один против трех хевсуров! – похвалил Георгий юношу, покрасневшего то ли от радости, то ли от смущения. Лукавая улыбка пробежала по лицу Русудан. – А ты должен знать, что во дворце не носят мужицкую одежду! Смени это тряпье! – бросила она Лухуми. Царь кивком головы подтвердил повеление сестры. Дворцовые слуги накормили Лухуми, потом повели его в баню и сдали с рук на руки терщику. Лухуми опасливо переставлял свои огромные босые ступни по разноцветным плитам пола. Блаженно растянувшись в мраморном бассейне, наполненном теплой водой, он с любопытством принялся разглядывать узорчатые стены бани. Когда он распарился, снова вошел терщик и, остановившись у порога, кашлянул, давая о себе знать. Хриплый кашель гулко отозвался под сводчатым потолком. Терщик велел Лухуми лечь на гладко отполированную скамью, а сам бесцеремонно вскочил ему на спину и принялся растирать его разгоряченное тело. Сначала Мигриаули стало не по себе от такого непочтительного обращения, но позже он почувствовал приятную истому во всем теле. – Ты грузин? – спросил он, улыбнувшись, терщика, который, словно черт, восседал на его спине. – Не знай! – коротко отрезал тот. Странный ответ удивил Мигриаули. – Почему ты такой худой? – снова задал он вопрос. – От баня! – так же коротко отозвался терщик. Было очевидно, что он не расположен к беседе с царским телохранителем. Лухуми замолчал, но одна мысль все же донимала его. – Уж если слуги моются в таких банях, в каких же должны мыться цари! – обратился он опять к неразговорчивому банщику. – Не знай! – резко прозвучало в ответ. Шлепнув Мигриаули по спине, терщик велел ему спуститься в бассейн. – Давно не мылся? – спросил он. – В реке нашей каждый день купался, – смущенно ответил Лухуми. – Река – вода холодный, грязь не отмоешь. Наконец терщик закончил возиться с Лухуми и, буркнув что-то вроде "на здоровье!", покашливая и постукивая деревянными сандалиями, вышел из бани. Вместо него тотчас же появился какой-то юноша. Брови его были тонко подведены, словно у женщины, и шел он странной кокетливой походкой. В руках он держал какие-то шкатулки и баночки. С предупредительной улыбкой юноша опустился на скамью рядом с Лухуми. Открыв свои коробочки, он растер на ладони благовония и стал умащивать ими нагое тело Мигриаули. Тому не очень понравился одуряющий запах мазей, но, решив, что, вероятно, так принято во дворце, он покорился. Когда дело дошло до волос, Лухуми запротестовал. – Такой приказ! – коротко пояснил прислужник, смазывая жесткие, как щетина, волосы Лухуми. Потом накинул на него дорогой восточный халат и потушил свечи. – Почему тушишь? – удивился Лухуми. – Следуй за мной, – прошептал незнакомец и взял Лухуми за руку. Лухуми недоверчиво пошел за ним. Они долго шли в темноте. Вот проводник провел богатыря за занавес и, отпустив его руку, исчез. – Куда ты, братец? – окликнул его Мигриаули, шаря руками по стене. – Сюда, Лухуми! – услышал он женский голос. Лухуми прислушался – голос казался знакомым. – Не бойся, иди сюда, – вновь услышал он шепот. – Кто ты? – воскликнул удивленный Лухуми и осторожно двинулся в ту сторону, откуда раздавался призыв. Сделав несколько шагов, он наткнулся на кого-то. Лица и фигуры в темноте нельзя было разглядеть, и только по прикосновению нежных длинных пальцев, он почувствовал, что это женщина. Лухуми во мраке последовал за незнакомкой. Вот она остановилась и нагнулась, – очевидно, села. – Присаживайся, – услыхал Лухуми. Он опустился на тахту и вдруг вспомнил, что он почти не одет, а рядом – незнакомая женщина. Лухуми поежился от смущения. – Научи меня вашим ласкам – цацлоба, – прошептала женщина и приникла к мочке уха Лухуми страстным поцелуем. У Лухуми потемнело в глазах, он обнял и притянул к себе женщину. – Тише… Осторожно… Поломаешь мне ребра, медведь! – шептала она, обвивая руками шею Лухуми. "Медведь!" Не в первый раз за сегодняшний день слышал он это слово и этот голос. Но где? Впрочем, сейчас было не до воспоминаний. Лухуми весь дрожал. Незнакомка немного отстранилась от него. – Не надо… Не надо… Научи меня вашим ласкам… – шептала она. Он знал, что, по обычаю, ласка – цацлоба не разрешает большего, но, не в силах владеть собой, крепко поцеловал женщину, вскочил, подхватил ее на руки, однако поскользнулся, и оба упали на мраморный пол. – Ой, рука… – Слабый стон донесся до слуха смущенного Лухуми. – Что ты наделал, медведь… Руку мне вывихнул… Как я теперь людям покажусь!.. – всхлипнула женщина и исчезла в темноте. Лухуми голос ее опять показался знакомым, особенно когда она вскрикнула от боли. Он нахмурился. – Неужели?.. Неужели это была она? Не может быть того! – Он потер рукой лоб, чтобы отделаться от навязчивой мысли, и встал. Вновь послышался шум шагов. Кто-то взял его за руку, и он опять услышал голос того самого человека, который привел его сюда: – Ступай за мной! Они шли во тьме еще дольше, чем в первый раз, и, наконец, очутились перед какой-то дверью. – Одевайся и иди во дворец! – приказал незнакомец и исчез. Устав от стольких неожиданностей, Лухуми осторожно приоткрыл дверь. Глаза не сразу привыкли к свету свечей. Он находился в маленькой комнате. На тахте была расстелена новая одежда, точно такая, какую носила дворцовая стража. Он сел и, ошеломленный приключениями, стал одеваться. |
|
|