"Загадка Сфинкса" - читать интересную книгу автора (Хэнкок Грэм, Бьювэл Роберт)

Глава 14 Пространственно-временные координаты

В астрономическом смысле точка весеннего равноденствия – это «адрес», по которому Солнце находится в этот день на фоне зодиакальных созвездии, расположенных вдоль эклиптики (то есть наблюдаемой «дороги» Солнца). Так случилось, что зрительно все эти заметные созвездия расположены в небе в плоскости эклиптики, то есть в плоскости земной орбиты вокруг Солнца, причем более или менее равномерно. Что касается точки равноденствия, то она не зафиксирована, а в результате явления прецессии постепенно ползет по «циферблату» зодиака с точно предсказуемой скоростью.

Между 3000 и 2500 годами до н. э., в эпоху, когда в Египте произошла внезапная вспышка гения, инициировавшая самые блистательные достижения эпохи Пирамид, точка весеннего равноденствия находилась прямо на правом (то есть «западном») берегу Млечного Пути и неощутимо медленно ползла мимо Гиад, образующих голову Тельца – небесного Быка.

Это означает, что в это время точка весеннего равноденствия прибыла в тот участок неба, где доминируют созвездия Тельца и Ориона, и в особенности три звезды Пояса Ориона. И, как мы видели в части I, три великих пирамиды Гизы, которые стоят на западном берегу Нила, были задуманы как земная модель, «дубликат» этих трех звезд.

Но вот что интересно. Если рассматривать пирамиды Гизы (по отношению к Нилу) как часть «карты» правого берега Млечного Пути, то, чтобы изобразить на этой «карте» Гиады и Тельца, потребовалось бы расширить ее миль на 20 (32 километра) к югу. Оказывается, что как раз в этом месте находятся еще две огромные пирамиды – так называемые Изогнутая, Красная пирамиды Дашура. Случайно ли это? Вероятность случайности очень невелика, ибо, как показано в книге «Тайна Ориона», расположение этих монументов на земле в точности соответствует положению в небе двух самых ярких звезд из скопления Гиад.

Наше мнение – что все это не случайно, что «небесный сигнал», по которому в эпоху IV династии в Египте началась программа интенсивного строительства пирамид, был дан прецессионным дрейфом точки весеннего равноденствия в район Гиад—Тельца, и что пирамиды Дашура, символизирующие Гиады, были, естественно, построены первыми.

Такая гипотеза объясняет мотивировку гигантской программы возведения пирамид IV династией. За этот период было заготовлено около 25 миллионов тонн камня в виде блоков – более 75 процентов всего, что пошло на пирамиды за всю эпоху Пирамид96 . Кроме того, это хорошо согласуется с археологическими данными, которые свидетельствуют, что две прекрасных пирамиды в Дашуре были построены Снефером (2572—2551 годы до н. э.), основателем IV династии и отцом Хуфу. Иначе говоря, Изогнутая и Красная пирамиды были действительно построены до всех пирамид Гизы. Именно этого и следовало ожидать, если пусковым сигналом для всего предприятия действительно послужило вхождение точки весеннего равноденствия в Гиады—Тельца. И имеется кое-что еще.

Район Гиад—Тельца вместе с его земным аналогом фигурирует в «Текстах Пирамид» как стартовая позиция «поиска» царя-Гора, его великого двойного путешествия, разыгрываемого в небе и на земле, как мы описывали в части III. Как помнит читатель, тексты дают Гору в его солнечной ипостаси (то есть солнечному диску) точную и неукоснительную инструкцию: от стартовой позиции двигаться к Горахти, то есть странствовать на восток, в направлении созвездия Льва. И, как мы видим, солнце действительно ведет себя именно таким образом, проплывая по эклиптике в течение солнечного года в направлении Телец—Близнецы—Рак—Лев.

Такая последовательность созвездий характерна для «прямого» движения во времени, которого придерживаются описываемые в Текстах легко узнаваемые астрономические события: побывав возле Тельца, Солнце пересекает Млечный Путь и позднее достигает Льва – позднее во времени. Та же последовательность находит свое зеркальное отражение на Земле, когда царь-Гор неизбежно оказывается у груди Великого Сфинкса после того, как пересекает Нил, то есть позднее по времени.

Но и в «Текстах Пирамид», и в расположении монументов Гизы (как, впрочем, и во многом другом, что доходит до нас из Древнего Египта) не все может быть таким, как кажется. Знание последователями Гора (а позднее – и жрецами Гелиополиса) явления прецессии вполне могло повлиять на обрядовость, связанную с «путешествием» к Горахти-Льву. Такое путешествие вперед во времени в масштабах года оказывается путешествием назад во времени в масштабах тысячелетий: от века Тельца около 3000 года до н. э., когда солнце в день весеннего равноденствия вставало на фоне созвездия Тельца, назад к веку Льва, около 10 500 года до н. э., когда солнце всходило на фоне небесного Льва.

Поэтому когда мы читаем в «Текстах Пирамид», что последователи Гора убеждают царя-Гора совершить путешествие от Тельца ко Льву, то они вполне могут иметь в виду нечто непростое. Иначе говоря, предлагая посвящаемому вступить на путь, в конце которого грудь Сфинкса, они могут предложить ему знание о медленном обратном движении, за которым стоит путешествие назад к Первому Времени.

И это не просто предположение. Как мы видели в части III, путешествие царя-Гора к груди Сфинкса происходило в эпоху Пирамид в день летнего солнцестояния, когда происходило великое совпадение Солнца с Львом Горахти. Но мы также видели, что посвящаемый, который точно следовал инструкциям и добрался до Сфинкса перед рассветом в день летнего солнцестояния, немедленно обнаружил бы странное «расхождение» между небом и землей. Так, он заметил бы, что Сфинкс смотрит точно на восток, а вот его небесный собрат, Лев-Горахти, восходит на горизонте градусов на 28 севернее, чем чисто восточное направление. И еще бы он заметил, что три великих пирамиды точно выставлены по меридиану, а их небесные аналоги, три звезды Пояса Ориона, низко висят в юго-восточной части предрассветного неба намного левее меридиана. Учитывая астрономический характер его религиозного настроя, он вполне мог почувствовать сверхъестественный позыв «поставить небо и землю на место», то есть сделать так, чтобы Сфинкс смотрел прямо на предрассветного Льва; при этом и три звезды Пояса Ориона оседлали бы меридиан точно так же, как их земные аналоги. Если бы это удалось сделать, то монументы точно отображали бы небо, как учили старые «герметические» доктрины, а земля египетская, «которая некогда была святой, земля, которая любила богов и лишь в который боги снисходили до временного пребывания», могла бы вновь стать, как ранее, «учителем человечества».

Но как мог царь-Гор надеяться объединить небо и землю?

Такую возможность давало ему лишь знание о прецессии; он мог бы использовать ее (хотя бы в качестве мысленного инструмента), чтобы совершить путешествие назад во времени.

Потому что, как помнит читатель, было такое время, когда все в небесах сходилось: и момент восхода солнца, и созвездие Льва, и прохождение трех звезд Пояса Ориона через меридиан. И было это время, когда начиналась эра Льва, около 10 500 года до н. э., примерно за 8000 лет до начала эпохи Пирамид.

В древнеегипетских «Текстах Пирамид» речи под номерами 471, 472 и 4-73 содержат информацию чрезвычайно важного характера, которую мы полностью здесь воспроизводим:

«Я – сущность бога, сын бога, посланец бога, ( говорит царь-Гор ). Последователи Гора очищают меня, они моют меня, они осушают меня, они произносят для меня заклинание (формулу) того, кто на правильном пути, они произносят для меня заклинание того, кто восходит, и я восхожу на небо. Я поплыву на корабле Ра (Солнечном корабле)… Каждый бог возрадуется, встретив меня, как они радуются, встречаяPa, когда он восходит с восточной стороны неба в мире, да, в мире. Небо дрожит, земля трясется передо мной, ибо я волшебник, я владею волшебством… Я пришел, чтобы восславить Орион, чтобы поставить Осириса во главу, чтобы посадить богов на их трон. О, Махаф, Бык богов (Телец-Гиады), принеси мне этот (солнечный корабль) и переправь меня на другую сторону… Тростниковые плоты неба везет мне корабль-день, чтобы я (солнечный царь-Гор) мог подняться на них к Ра на горизонте. Тростниковые плоты неба везет мне корабль-ночь, чтобы я мог подняться на них к Горахти на горизонте. Я поднимаюсь на восточной стороне неба, где рождаются боги, и я рожден Тором, Тором Тори-зонта… Я нашел Акху, чьи рты снаряжены…

«Кто ты?» – говорят они (Акху), чьи рты снаряжены. «Я Акху, и рот мой снаряжен». «Как случилось, – говорят очи, Акху, чьи рты снаряжены, – что ты прибыл в это место, более славное, чем любое другое?»

«Я прибыл в это место, более славное,чем любое другое, потому что тростниковые плоты неба были спущены для Ра (солнечный диск и эмблема царя-Тора), чтобы Ра мог пересечь (Млечный Путь) на них к Горахти на Горизонте…»

Эти речи описывают важную часть путешествия – посвящения царя-Гора – испытание вопросами, основанными на астрономической науке, облаченной в эзотерическую символику. Вопросы задают последователи Гора, известные также как Акху (они же «почтенные», «сияющие», «преображенные духи» и т.д.). Более того, как и можно было ожидать, космическое путешествие царя-Гора начинается в районе неба, где находятся Телец и Гиады, на правом берегу Млечного Пути, и продолжается по эклиптике, чтобы окончиться у Льва, то есть Го-рахтн, на горизонте. Здесь, «в месте, которое благороднее любого иного места», его приветствуют Акху — а как же иначе, ведь он сам теперь стал Акху — и дают ему последние указания и советы, необходимые, чтобы завершить поиск.

А мы попробуем оценить, возможно ли, чтобы эти последние инструкции помогли царю-Гору совершить путешествие назад во времени, в Первое Время, и в космическое царство Осириса, когда небо и земля сливались в идеальной гармонии.

Как читатель помнит из предыдущей главы, последователи Гора обладали «знанием божественного происхождения», пользуясь которым можно было «объединить страну». Надо заметить, что во многих древнеегипетских настенных надписях и папирусах говорится о событии, которое известно как «объединение двух земель»; оно весьма красноречиво описано в так называемых Шабакских текстах («Мемфисская теология»), которые мы упоминали в части III.

По общему мнению ученых, «объединение двух земель» привело к образованию политико-экономической «федерации» Южного и Северного Египта; в свою очередь, само оно явилось результатом завоевания севера югом, которое произошло около 3000 года до н. э. Это завоевание, как сообщает нам Т. Дж. Джеймс, «было осуществлено царем, известным в истории под именем Менее. Не существует ни одного монумента того времени с начертанным на нем царским именем, которое можно было бы прочитать как Менее; обычно его отождествляют с царем Нармером, который был изображен одновременно в красной и белой коронах (олицетворяющих соответственно Северный и Южный Египет) на большой доске (теперь – в Каирском музее ). С объединения царств начинается исторический период Египта».

С Менесом – Нармером, которого также иногда называют «царем-Скорпионом» (по символу на архаической булаве), мы уже встречались. И при этом отмечали странный двойной стандарт египтологов, в соответствии с которым эта личность считается реальной исторической, а ее предшественники отмечаются как «мифические существа», хотя в списках царей и у Мането они упоминаются как столь же видные персоны.

Вообще египтологи говорят о «политической консолидации Египта около 3000 года до н. э.» и об его «объединении под властью Нармера» с такой уверенностью, что можно предположить, будто они обладают охапками древних договоров, земельных документов и исторических записей. Правда, однако, в том, что, как наполовину признает Джеймс, ничего не известно доподлинно относительно этого предположительно первого фараона Первой династии. Наоборот, все, что мы читаем о нем, включая его отождествление с Нармером, есть псевдонаучная спекуляция, основанная на произвольном толковании ряда сцен, в том числе батальных, вырезанных на так называемой «Доске Нармера», а также на ряде булав из Иеракон полиса (древняя религиозная столица Южного Египта).

Короче говоря, позиция египтологов в вопросе об «объединении двух земель» – политическом объединении Северного и Южного Египта под властью Менеса – основывается на трех предметах без каких бы то ни было надписей, на которых вырезаны сцены, которые моamp;т бы интерпретироваться подобным образом – впрочем, так же, как и ряд других. Эти любопытные артефакты удивительно мало сообщают нам о самом Менесе – Нармере97, не говоря уже о политических и территориальных устремлениях, а также о каких-либо еще в ту эпоху, около 3000 года до н. э., в Египте. Таким образом, этот полулегендарный (или полуисторический) Нармер (или Менее, или «царь-Скорпион» – выбирайте сами) представляет собой что-то вроде короля Артура египтологии, а его предполагаемое «объединение Египта», тоже окутанное полумифической – полуисторической путаницей, весьма напоминает Собрание Круглого стола короля Артура.

Более того, вывод о том, что этот Менее – Нармер был первым правителем, который занимался «объединением двух стран», резко противоречит верованиям самих древних египтян. Из их записей и преданий следует, что «объединения» случались и ранее – во «время богов», восходя к первоначальному царству Осириса, «царству Первого Времени», которое было расчленено Сетом, а затем воссоединено Гором.

Мы не считаем, что эти разговоры об «объединении» основаны всецело на подлинных фактах. Не оспаривая того, что около 3000 года до н. э. действительно могло иметь место некое политическое объединение, мы подозреваем, что в дуалистическом Египте более широкое понимание всего этого было бы невозможно, если не принимать во внимание и событий небесных. И, основываясь на ранней работе, проведенной египтологом и археоастрономом Джейн Б. Селлерс, мы высказываем предположение, что первоначальная идея «объединения», из которой прямо вытекают все более поздние попытки «объединить две земли», имела какое-то отношение к прецессионному дрейфу звезд…

В своей выдающейся работе «Гибель богов в Древнем Египте» Джейн Селлерс приводит убедительные астрономические и текстуальные свидетельства в пользу того, что доисторические египтяне (не позднее 7500 года до н. э.) наблюдали и прослеживали медленные изменения, обусловленные прецессией, которые постоянно смещают космический «адрес» созвездия Ориона. Она доказывает, что хотя политическое объединение и приписывают Мснесу, намного ранее существовала идея «объединения», основанная не на земных событиях, а на тех, что наблюдаются в небе… При этом она доходит до того, что объявляет: Менее просто осуществил очень древний прообраз такого видения космической двойственности, которое столь идеально гармонировало с менталитетом древних египтян, «что казалось и неизбежным, и вечным»: «Двойная монархия, объединенная под властью одного, явилась формой, которая пришла из туманной древности. Эта форма была создана для небесных богов и была столь неизбежной, что имитация космического устройства должна восторжествовать и для людей на земле».

Селлерс подкрепляет свои выводы ссылкой на исследования древнеегипетского государства, проведенные покойным Генри Франкфортом. Подобно ей, этот профессор доклассической древности в Лондонском университете был твердо убежден, что «можно рассматривать объединение Египта не как временный выход конфликтующих амбиций, а как откровение предопределенного порядка». Кроме того, он был убежден, что «объединение двойной монархии вокруг Мемфиса послужило реализации божественного плана», что социальный и государственный строй, установленный Менесом-Нарменом, был представлен «как часть космического устройства», и что Менес-Нармер, становясь единым правителем Верхнего и Нижнего Египта, совершил «акт, гармонирующий с привычкой египтян трактовать мир в терминах дуализма, как «набор контрастных пар, находящихся в неизменном равновесии»…

Опираясь на собственные серьезные исследования древнеегипетской космологии и астрономических наблюдений, Селлерс добавила к этому идею о том, что события, происходящие на Земле, каким-то образом напрямую увязывались у египтян с наблюдениями неба, а также что наблюдаемое ими в небе описывалось с той или иной степенью аккуратности в определенных «мифах»:

«Я постулирую создание специфических мифов для описания вызывающих беспокойство небесных изменений, за которыми следует искусственная двойственность, или симметрия, налагаемая даже не столько на божества, сколько на географические центры поклонения им, причем этот дуализм постоянно присутствовал в жизни Египта на протяжении всей его истории. Он восходит к временам чудесного Золотого века, ныне утраченного, века, когда в небесах царило великое равновесие, а религия была свежей и новой…»

Золотой век, который упоминает Джейн Селлерс, это, конечно, Зеп Тени, Первое Время. А «вызывающие беспокойство небесные изменения», для объяснения которых, как она считает, создавались определенные мифы, вызывались явлением прецессии, и особое место среди них занимал прецессионный дрейф великого созвездия Ориона от того места, которое оно занимало в Первое Время.

Эти шаги довольно смелы и даже опасны для ортодоксального египтолога, каким Джейн была в других вопросах. Тем не менее, как мы увидим в последующих главах, Селлерс могла ошибиться в трактовке мифов, под которыми она понимала в основном «Тексты Пирамид» и «Мемфисскую Теологию», считая их просто выдумкой, сфабрикованной суеверными жрецами для «объяснения» прецессионного дрейфа98 . Нужно смело взглянуть в глаза тому факту, что часть этих преданий, а также монументы и ритуалы, неразрывно с ними связанные, вполне могли быть задуманы как средство донести сложное и изобретательное «послание» от эпохи в прошлом, которая вполне могла бы иначе кануть в Лету, к определенной эпохе в будущем, от Первого Времени к астрономически определенному Последнему Времени99, возможно, даже к той самой эпохе, в которую мы живем. Не исключено, что обе связанные таким образом эпохи поддаются точной датировке и расшифровке, если только подобрать подходящие ключи. И, может быть, нам еще удастся прочесть и понять великий космический проект, который пытались осуществить «последователи Гора»…

Кто знает, что может из этого получиться?

Может быть, даже наступит, цитируя Джордже де Сантильяну, «своего рода Ренессанс безнадежно заклейменного и попранного прошлого, когда оживут определенные идеи… Нам не следует лишать наших внуков последнего шага получить наследство тех высочайших и далеких времен».