"Чертовски богат" - читать интересную книгу автора (Гулд Джудит)

Глава 20

Легкая болтовня. Смех.

Зандра и Карл Хайнц раскладывали по полочкам минувшие вечер и ночь – сначала прием, потом танцы в клубе. И все меньше удавалось им скрыть внезапно вспыхнувший взаимный интерес.

На Четырнадцатой включился зеленый, и «бентли» рванулся через залитый водой перекресток, рассекая воду, словно быстроходная яхта. Затем скорость снова упала, и машина плавно свернула на Первую авеню, попав в зеленый коридор до самой Двадцать третьей.

– Зан...

– Хайн...

Они заговорили одновременно, одновременно же замолчали и, встретившись взглядом, рассмеялись.

– Что ты хотел сказать, Хайнц?

– Нет, ты первая.

– О Господи, ну какая разница? Ладно, надеюсь, ты сегодня не скучал. То есть...

Карлу Хайнцу не терпелось поделиться с Зандрой своими истинными чувствами, признаться, что теперь он совершенно по-новому на нее смотрит, ощущает привязанность, хочет сблизиться еще больше, но в последний момент он одернул себя: не надо торопиться, а то еще испугается. А уж этого ему хотелось меньше всего.

– Ну что ты, Зандра, это был потрясающий вечер. – Он взял ее за руки. – Надо бы повторить как-нибудь.

– О, Хайнц, это было бы... это было бы чудесно! Нам о многом надо поговорить.

Ее лицо в мелькающих уличных огнях выглядело таким невинным – таким беззащитным и прекрасным, – что его неудержимо потянуло ее обнять. Но и на сей раз он удержался.

– А ты, Зандра? Каково было танцевать со стариком кузеном?

– Ну что ты болтаешь, Хайнц! – засмеялась она. – Какой же ты старик? Нет, все было замечательно. Первый класс!

И верно, подумала Зандра, давно ей не было так славно. А Хайнц не просто привлекательный мужчина, он... как бы это сказать... словом, неотразим.

«Бентли» притормозил у дома Голдсмитов. Шофер обогнул машину и открыл заднюю дверь.

Зандра удержала Карла Хайнца.

– Не беспокойся, милый, сама добегу. Надеюсь, скоро увидимся. – Она невинно чмокнула его в щеку.

Карл Хайнц ответил ей тем же.

– На днях позвоню.

– Пока!

– Ваше высочество? – послышался почтительный голос шофера.

– Да?

– Куда теперь прикажете?

– Куда? – засмеялся принц. – Да домой, наверное.

Переступая порог просторной квартиры на верхнем этаже Аукционной башни, он услышал, как внутри заливается телефон.

Поспешно заперев дверь, Карл Хайнц бросился к трубке – слуга на ночь уходил. Йозеф был воспитан в старой европейской традиции и даже гордился тем, что точно знает, когда ему надо быть под рукой у хозяина, а когда лучше не показываться.

Карл Хайнц не удержался от улыбки. Уж сегодня-то Йозеф точно просчитался. Нынче не предвидится ни выпивки, ни женщин, ни музыки.

Над телефонным столиком Карл Хайнц обнаружил приколотую к стене записку. Узнав почерк Йозефа, он быстро пробежал ее глазами.

«Ваше высочество,

из Аугсбурга несколько раз звонила принцесса Софья. Говорит, дело срочное. С почтением, Й.».

Карл Хайнц нахмурился и, отдернув манжету, посмотрел на часы. Если верить его золотому «Ролексу», в Германии сейчас восемь утра, так что, пожалуй, можно и позвонить сестре.

А впрочем, подумал он, прислушиваясь к продолжающимся звонкам, может, это она сама дозванивается.

– Да?

Последовало молчание, затем послышался голос с сильным немецким акцентом:

– Ну, слава Богу, наконец-то!

Карл Хайнц не ошибся. Звонила сестра.

– Я весь день стараюсь тебя поймать, – пожаловалась она. – Весь день! – повторила Софья, словно он недослышал.

– Я только что вернулся и как раз собирался тебе позвонить, – спокойно ответил Карл Хайнц. – Что за пожар?

Но Софья еще не насладилась ролью невинной мученицы.

– Право, Хайнц, – засопела она, – а то мне делать больше нечего, кроме как разыскивать тебя. Впредь вели этому своему кошмарному типу, ну я о слуге говорю...

– Софья... – Голоса Карл Хайнц не повысил, но в нем прозвучало нечто угрожающее.

Она сразу осеклась.

– С отцом худо, – коротко бросила Софья. – Очередной удар.

Карл Хайнц застыл на месте, потеряв на мгновение дар речи.

– Насколько худо?

– Достаточно, чтобы ты немедленно сюда прилетел.

И с этими словами Софья повесила трубку.

Гигантские уличные часы показывали без одиннадцати три утра.

Кензи вновь заковала себя в промокший панцирь от Живанши и сейчас, сидя на краю кровати и с трудом подавляя зевоту, надевала туфли.

Из соседней комнаты появился Ханнес, похожий на ходячую рекламу сети дорогих магазинов спортивной одежды: лосины, вязаный свитер, водонепроницаемая кожаная куртка и двухцветные мокасины. Через руку у него был переброшен плащ.

– Все еще льет, – пояснил он, – так что накинь-ка эту штуку, а то еще простудишься.

– Спасибо, – улыбнулась Кензи, – плащ и вправду не помешает. Но провожать меня совершенно не обязательно. Право, я и сама...

Ханнес прижал ей палец к губам.

– И слушать не хочу. Меня учили, что дам надо провожать, вот я и провожаю.

– Ну прямо истинный джентльмен, – усмехнулась Кензи, погружаясь в атмосферу старых рыцарских времен. Поймав свое отражение в зеркале, она поправила волосы и, вновь повернувшись к Ханнесу, улыбнулась: – Ну что, тронулись?

Прихватив зонтик, Ханнес галантно подал ей руку.

– Знаешь, что я тебе скажу? – Кензи благодарно пожала ему локоть. – Ты – последний из могикан.

– Да, безнадежный романтик, – кивнул Ханнес.

Они спустились на лифте вниз, пересекли вестибюль и вышли на улицу.

Действительность обрушилась на них в виде бурных потоков воды. Сильно похолодало, поднялся ветер, под напором которого зонт Ханнеса, стоило раскрыть его, немедленно прогнулся.

– Бр-р! – Кензи застегнулась на все пуговицы и, оставив Ханнеса сражаться с зонтом, быстро пересекла тротуар и оглядела улицу, по которой все еще сновали машины.

И вот – настоящее чудо: свободное такси на Манхэттене ночью, да еще в такой дождь!

Выпростав руку из кармана, Кензи сунула в рот два пальца и огласила округу пронзительным свистом. Заскрежетали тормоза, машина остановилась. Кензи живо рванула на себя заднюю дверь и скользнула внутрь. Ханнес, отшвырнув в сторону непослушный зонт, последовал за ней.

– Восемьдесят первая, между Первой и Второй, – выдохнула Кензи.

Сидевший за рулем индиец в тюрбане с силой надавил на акселератор.

Машина рванулась так стремительно, что Кензи с Ханнесом отбросило назад, и так они и просидели все четырнадцать минут пути – испытание не для слабонервных.

– На кого это мы нарвались? – простонала Кензи. – Бывший пилот «Формулы-1», что ли?

Так или иначе, правда, едва не врезавшись пару раз во встречные машины, индиец доставил их до места в рекордные сроки.

– Вот здесь, справа, – заорала Кензи, – у того...

Таксист ударил по тормозам, и машина со скрежетом остановилась.

– Неплохо, а? – Обернувшись, он с горделивой улыбкой посмотрел на пассажиров. – Даже на Кони-Айленд вас так не прокатят.

– Может, и неплохо, но знаю одно: кто-то наверху вам сильно ворожит, – с трудом выговорила Кензи.

– Подождите меня. – Ханнес натянул куртку на голову, открыл дверь, живо обогнул машину и, схватив Кензи за руку, потащил ее к спасительному козырьку над входом. Она принялась рыться в сумочке в поисках ключей, но, так и не дав ей их извлечь, он с силой притянул ее к себе.

Кензи удивленно подняла голову. При этом движении плащ соскользнул у нее с плеч, что только облегчило Ханнесу задачу – он крепко обнимал ее за талию.

– Ханнес! – с притворным возмущением воскликнула Кензи. – Немедленно перестань! Ведь таксист все видит! – Она сделала слабую попытку освободиться.

– Ну и что? – ухмыльнулся он. – Зачем лишать беднягу удовольствия?

– Нет, ты положительно неисправим.

– В самом деле?

И, не давая ей ответить, он закрыл ей рот поцелуем. Она жадно прильнула к нему и обхватила обеими руками за шею. О Господи, мелькнуло в сознании у Кензи, как же хорошо в объятиях этого красавца, которого она теперь знает так близко и в то же время совсем не знает!

Ханнес оторвался от нее и пытливо заглянул в глаза.

– Перед тем как уйти, скажи мне одну вещь. – Ханнес замолчал и мягко потрепал ее по щеке.

Даже это простое прикосновение заставило Кензи задрожать всем телом. Но он теперь был совершенно серьезен, остановив на ней какой-то особенный взгляд, словно старался проникнуть в самые глубины ее души.

– У нас сегодня только начало? – продолжал Ханнес. – Или конец?

Кензи не могла оторвать глаз от этого великолепно вылепленного лица. Освещенное уличными фонарями, оно, казалось, излучало какое-то внутреннее сияние.

– Так как, Кензи? Начало или конец?

Она продолжала молча смотреть на него.

Послышался какой-то шум. Это кровь у нее бежала по жилам, бился пульс, сердце бешено колотилось в груди.

А Ханнес – причина всего этого водоворота переживаний – неподвижно стоял рядом и не сводил с нее взгляда. Гипнотического взгляда. Неотразимого.

Слегка наклонившись, он одарил ее очередным поцелуем.

Забыты были и такси, и работающий счетчик, и ключи в сумочке, и дождь пополам с ветром. Кензи полностью растворилась в Ханнесе, и все остальное утратило значение, да и просто перестало существовать, в том числе и стук двери стоявшей неподалеку машины, и звук приближающихся шагов, и скрип открывающихся ворот.

– Эй, голубки! Может, довольно...

Мужской голос, перекрывающий стук дождя, заставил Кензи отскочить от Ханнеса. Она круто обернулась – прямо ей в глаза ударил сильный свет карманного фонаря.

Кензи прищурилась и, защищая глаза, подняла руку.

– Ч-чарли? – выдавила она в сияющую бесцветную пустоту. – Это ты?

– Жаль, что пришлось нарушить ваше уединение, ребята.

Теперь сомнений не осталось. Да, это он – Чарли Ферраро, ее – сегодня здесь, завтра там – любовник, тот самый, что сам всегда проповедует свободу.

Ну что ж, криво улыбнулась Кензи, свобода так свобода. Какого же черта ему здесь понадобилось... Ладно, сейчас выясним.

Встав перед Ханнесом и уперев руки в бока, она отвернулась и, лишь когда Чарли, поднявшись по ступенькам к двери, опустил фонарь, посмотрела ему прямо в глаза.

– Ну и что ты здесь забыл? – Дрожа от ярости, Кензи оглядела его с ног до головы.

Вместо ответа он извлек свой полицейский значок.

У Кензи на мгновение даже челюсть отвалилась.

– Это как следует понимать? – прошипела она, еще больше исполняясь праведного гнева. – Может, объяснишь?

Чарли словно не услышал ее слов.

– А это кто? – Он направил фонарь на Ханнеса. – А ну-ка, приятель, давайте посмотрим ваши документы. – Чарли протянул руку.

– Какого черта! – мгновенно ощетинилась Кензи. – У тебя нет никакого права ни с того ни с сего останавливать людей! Так что выключай-ка свой паршивый фонарь, спрячь значок и вали отсюда!

– Мэм? – Чарли вновь направил ей свет в глаза. Она не успела отвернуться. – Вы что, хотите, чтобы я задержал вас за непристойное поведение?

– За что, за что?

Кензи вдруг показалось, будто у нее из груди выкачали весь воздух, заменив его каким-то другим газообразным веществом, достаточно мощным, чтобы взорвать все вокруг. Она едва сдерживалась.

«Дыши глубже, – уговаривала она себя. – Дыши глубже... Вот гад, еще полицейским значком прикрывается!»

– А ну-ка убери фонарь, – сдержанно скомандовала Кензи. – Живо!

Прозвучало это так властно, что Кензи даже сама удивилась. И Чарли, надо полагать, тоже – во всяком случае, он сразу повиновался.

– Кензи! – послышался у нее из-за спины голос Ханнеса. – Насколько я понимаю, ты знакома с этим джентльменом?

– Джентльменом! – презрительно фыркнула она. – Слишком много чести. Но раз уж на то пошло, – со вздохом продолжала Кензи, – то да, знакома. – И, бросив на Чарли возмущенный взгляд, добавила: – Точнее сказать, была знакома. До тех пор, пока он не записался в гестапо.

Чарли пропустил этот выпад мимо ушей.

– Чего ждем, приятель? По-моему, я просил предъявить документы. Жду. – Он значительно постучал ногтем по значку.

Ханнес холодно посмотрел на него.

Чарли ответил таким же взглядом.

В воздухе скапливалось электричество.

– О Господи! – вскипела Кензи. – Только этого мне еще не хватало. И время самое подходящее. – Шагнув в сторону, она прижалась к стене. – Ганс, – устало продолжала она, – действительно, покажи этому типу какую-нибудь бумажку. Может, тогда он наконец исчезнет?

Ханнес молча вынул бумажник и извлек из него международное водительское удостоверение. Чарли посветил на него фонарем. Увиденное явно его потрясло.

– Вы Ханнес Хокарт?

– Как видите.

– Тот самый Ханнес Хокарт?

«Вот так раз! – подняла брови Кензи, переводя взгляд на Ханнеса. – Мне что, попался чемпион по теннису? Или какой-нибудь знаменитый автогонщик?»

– Может быть, кто-нибудь мне объяснит наконец, что здесь происходит? – растерянно спросила она.

Вместо ответа Ханнес достал из бумажника что-то еще. Кензи заглянула ему через плечо.

Выяснилось, что это не гонщик и не чемпион по теннису – во всяком случае, если верить предъявленному документу.

«Интерпол! – У Кензи упало сердце. – Так, хорошенькое дело, еще один легавый. Словно мне одного мало!»

– Бывают же такие совпадения, – удивленно протянул Чарли и, поспешно выключив фонарь, протянул Ханнесу собственные верительные грамоты. – Я – Чарли Ферраро.

Теперь настал черед удивляться Ханнесу.

– Из спецгруппы по поиску похищенных произведений искусства? – недоверчиво переспросил он. – Тот самый, с кем мне предстоит работать весь следующий год?

– К вашим услугам. – Чарли с улыбкой протянул ему руку.

Кензи скрипнула зубами. Ладно, ей пришлось стать свидетельницей этой дурацкой стычки. Но уж болтаться тут только ради того, чтобы ей демонстрировали крепость полицейского братства – единственной вещи на земле более прочной, чем просто мужская солидарность, – увольте! Отшвырнув плащ Ханнеса, она вытащила из сумочки ключ, отперла входную дверь и тяжело затопала вверх по лестнице. «Интересно, – мелькнуло у нее в голове, – хоть один из двух заметил мое исчезновение?»

А впрочем, какая разница? Пусть себе играют в свои мужские игры. Завтра рабочий день, и надо хоть немного поспать.