"Гром" - читать интересную книгу автора (Грейди Джеймс)Глава 23Они описали большой круг, прогуливаясь мерным шагом среди гладких белых камней. Холодный ветер шелестел между колоннами. Ряды каменных скамеек были пусты. Никто не выступал с каменной пещеры сцены. Над ними висело безмолвное свинцовое небо. — Все плохо, — рассказывал Джон Глассу. — На первый взгляд все правдиво, логично. Безопасно. Но истина прячется где-то глубоко подо всем этим. — По-видимому, ты прав, — согласился Гласс. — И ощущение такое, как будто весь мир вокруг меня то ли сошел с ума, то ли лжет. — Да, весь мир против нас, — вздохнул Гласс. Сквозь колонны были видны голые деревья, лужайки с бурым после зимы дерном и море белых каменных плит. Мемориальный амфитеатр Арлингтонского кладбища расположился на холме, над могилами президентов и нищих. Пройдет всего несколько недель, и весна привлечет на эти акры могил, тянущиеся вдоль реки, множество людей из Вашингтона и окрестностей. Однако в этот мартовский день, кроме солдат почетного караула, одетых в парадную форму, с примкнутыми к винтовкам штыками, мерно шагающих и щелкающих каблуками, только Джон и Харлан Гласс прогуливались наедине с мертвыми. — Сильно перепугался этот Мартин Синклер? — поинтересовался Гласс. — Настолько, что всячески старался уйти от любых вопросов, — ответил Джон. — Возможно, это пройдет. — Может быть. Он просто трясся. — До тех пор, пока мы не найдем способа заставить его страх работать на нас, не следует предпринимать никаких шагов, чтобы не сломать его. — Я мог... — Ты мог вызвать у него негативное отношение к нам. — Гласс покачал головой. — С этой минуты оставь его в покое. Мы пустим его в дело, когда придет время. Скоро, но не сейчас. В своем нейлоновом дождевике Джон порядком продрог. Гласс заметил, что ему холодно: — Договорились? — Управление стало для меня ночным кошмаром. Фрэнк натолкнулся на что-то. Что-то, что заставило его... Он погиб, затеяв частное расследование. — Но с какой целью? — Цель — это то, ради чего он жил. Разведывательные данные. Правда. — Если бы еще знать, насколько далеко ему удалось продвинуться? — Когда его на первый взгляд самые безобидные запросы бесследно исчезли в Лэнгли, какое доверие он мог испытывать к системе, допустившей эти исчезновения? Какие были у вас основания претендовать на его доверие? Фрэнк не мог доверять даже мне, — продолжил Джон. — А ведь мы были партнерами. Одна из основных заповедей шпиона: твой самый большой враг и наиболее вероятный предатель — человек, который ближе всего к тебе. Он хотел обезопасить себя, свое расследование. Но, как видим, эта предосторожность не помогла. Среди прочего мне удалось выяснить, что он сделал фиктивный запрос от имени сенатора Баумана, чтобы открыть официальные двери. — Глупец! Он мог погореть на этом — его могли привлечь за мошенничество, или подлог, или злоупотребление служебным положением. — Фрэнк был отнюдь не дурак, — заметил Джон. — Он наверняка отлично понимал, чем рискует, и все рассчитал. Он сделал ставку, во-первых, на чехарду, царящую в делах Баумана из-за того, что он то и дело меняет своих помощников, а во-вторых, на всем известную репутацию чокнутого, заслуженную сенатором. Бауман был самым подходящим кандидатом. И Фрэнк решился действовать через его голову. Полагаю, он все же намеревался рискнуть и попросить меня о помощи, но... не успел. — И все, что он нам оставил, это Мартин Синклер, «контролировавший» грузоперевозки в Кувейт через Египет. Да еще этот мертвый парень Клиф Джонсон. — Гласс нахмурился. — Невозможно проанализировать данные вне контекста. Атеперь все папки с документами Фрэнка находятся у Корна. — Думаю, Корну было что-то известно еще до смерти Фрэнка, — заметил Джон. — Корн — бывший сотрудник разведки. Фрэнк дернул за цепочку с таможней, и таможня, и разведка — обе являются частью министерства финансов. Кто-то из министерства финансов, возможно, стукнул Корну. Они вряд ли посвятили его во все, но могли прозрачно намекнуть, стараясь прикрыть свой промах. Достаточно, чтобы возбудить его подозрения относительно Фрэнка — и меня, как его напарника, достаточно, чтобы он решил, что мы занимаемся расследованием, не связанным с нашей работой на Капитолийском холме. — Хитро, — сказал Гласс. — До сих пор дураков не было. Под ногами Джона был твердый и холодный мрамор. — Фрэнк не представлял себе, что дело, в которое он влез, окажется столь серьезным, — сказал Гласс. — Не предполагал, что они зайдут так далеко, что не остановятся даже перед убийством, чтобы замести следы. С другой стороны амфитеатра, от могилы Неизвестного солдата, раздался звук горна. — Вы верите мне теперь? — спросил Джон. — Верите, что Фрэнк был убит? — Одной только веры недостаточно, — ответил Гласс. Некоторое время они шли молча. — Фрэнк, должно быть, раздобыл что-то действительно существенное, что заставило их убить его, — сказал Джон. — Вряд ли, но, должно быть, он подошел близко. Поэтому они убили его. Сможешь разыскать все следы, которые он оставил? — Вы можете мне помочь? — спросил Джон. — Проверить документы, компьютер... — Нет. Даже если бы не существовало сотен глаз, наблюдающих за каждым моим движением, даже если бы мы могли доверять нашему собственному управлению... есть смысл продолжать действовать так же, Как действовал Фрэнк. С одним существенным отличием: ты будешь действовать не в одиночку. — Везде, куда бы я ни пошел, — сказал Джон, — я иду вслед за кем-то или кто-то идет вслед за мной. — Отдел безопасности Корна? — спросил Гласс. — Или... — Или. Хотя, возможно, это Корн, возможно, он тоже не ангел. Гласс нахмурился, продолжая размеренно вышагивать. — Этот детектив, Гринэ, формально может потребовать допросить тебя в связи со смертью Фрэнка. — Я думал... — Что мы заставим его прекратить дело? Служба главного адвоката пытается сделать это, однако... причиной для этого может стать лишь какой-нибудь грубый промах, допущенный полицией. Не хотелось бы, чтобы это дело попало в прессу, которая примется клеймить нас и позволит убийце Фрэнка замести следы и исчезнуть. Избегай этого... детектива Гринэ. — Поверьте, я стараюсь. — Теперь плохие новости: Корн затребовал все материалы на тебя из отдела кадров, из оперативного отдела и из управления главного инспектора. Как необработанные данные, так и готовые доклады. Расследование в Гонконге. Они прошли десяток шагов молча. Джон смотрел на могилы. — В этих документах нет ничего такого, чего я мог бы стыдиться. — Определенно ничего порочащего. — Гласс добавил: — В этих документах. Ветер продувал дождевик Джона насквозь. — Он получит их? — Жизнь — это вопрос расчета времени. — Гласс улыбнулся. — Единственная копия документов, связанных с Гонконгом, находится в оперативном отделе. Наши прежние руководители в свое время издали секретные инструкции, запрещающие их вынос. Корн получил разрешение снять копию, но копировальная машина в хранилище, где должна оставаться папка с документами... сломалась. Сегодня пятница. Ты знаешь, какие проблемы с техническими службами, с оплатой сверхурочных. Корн не сможет получить твое дело, скажем, до вторника. Вечера вторника. — Ему известно, что вы... — Об этом знаешь только ты. Гласс пожал плечами. — Ты должен действовать осторожно, — сказал он Джону. — В армейской разведке меня научили такому приему: вызвать огонь на себя, дабы противник мог быть обнаружен, — отвечал шпион, которому пришлось в свое время служить в армии. — Если они достаточно сообразительны, то позволят тебе действовать только до тех пор, пока будут уверены, что они в состоянии контролировать твои действия и то, насколько далеко ты можешь зайти, — сказал Гласс. Ветер несся над морем надгробных плит. — Вы будете соблюдать осторожность? — спросил Джон. — Фактически до тех пор, пока ты не допустишь ошибки, я буду в безопасности. А пока я в безопасности, у тебя есть шанс и мы сможем довести это дело до конца. Джон склонился над каменными перилами между двумя колоннами. Вдали, за деревьями, текла река, за ней был город. Ворона разрезала черной линией серое облачное небо. — Никто не любит тебя, когда ты в нокауте. — Джон криво усмехнулся. — Мой наставник даже уехал из города. — Ты знаешь, куда отправился Вудруфт? — спросил Гласс. — Нет. — Я тоже не знаю. — Но на вашем уровне вы обязаны! Может... кто-нибудь в оперативном или Корн... вы и я... — На самом деле это в порядке вещей, что они чего-то не знают про нас, — сказал Гласс. — Просто нынешняя дирекция старается держать центр в неведении настолько, насколько у них хватает смелости. Придерживаясь такой тактики, они могут, опираясь на свою силу, пытаться отхватить от бюджетных ассигнований кусок пожирнее. — Мне не нравится этот постоянный контроль. Делай так. Думай то. Говори это. — А кто сказал, что жизнь должна нравиться? Джон посмотрел на ловкого и цепкого, как бульдог, человека: — Как далеко они могут держать вас от проводимых операций? — Они все еще продолжают надеяться на меня, — сказал Гласс. — Думают, что я положусь на свой здравый смысл и вернусь к пастве — как будто я стал в некотором смысле еретиком, согласившись возглавить ЦБТ и стараясь сделать его... Представь себе, у меня есть... там друзья. Возможности, о которых никто не догадывается. — Почему директор Аллен был столь... уклончив, когда говорил об Ахмеде Нарале? — Источники информации и методы работы, — сказал Гласс. — Считается, что мы должны охранять их от... — Но почему такое отношение к Наралу? Так, будто бы его не существует и не существовало. Теперь Аллен утверждает, что Нарал мертв. По их предположению. — Следовательно, теперь он мертв, — сказал Гласс. — Окончательно. — Все как-то не так, прямо как в Бейруте в плохие старые дни, — заметил Джон. — Почему ты сказал это? — Вы живая легенда. — Легенды врут. — Вудруфт рассказывал мне про вас и Джерри Барбера. Гласс, ничего не ответив, отвел взгляд в сторону. — Бейрут был базой Нарала. Вудруфт был там. Так же, как и Аллен. Занимались ли они, занимался ли Аллен разработкой Нарала? — Интересно, ты знаешь, куда идешь? Или просто стреляешь наобум? — Я стреляю, куда только могу. — Возможно, это неплохая идея. Налетел пронизывающий порыв ветра. — В те времена в Бейруте каждый из нас действовал сам по себе. Как это обычно бывает — делали одно, докладывали совсем другое. Я думаю, тебе это должно быть известно по собственному опыту. Я не сотрудничал с ними. Были только я И... Я и Джерри. — Сенатор Хандельман вытащил этого Нарала, — сказал Джон. — Аллен начал плясать вокруг да около, сначала на слушаниях, потом с этим списком, который я добывал для Баумана... — Да, я знаю про твой визит в спецподразделение. — Хотел бы знать, что скрывается за убийством Нарала. — Хотел бы знать, почему сенатора Хандельмана это так заботит, — ответил Гласс, и Джон отвел взгляд. — Полагаю, что это затея его помощника. Не того парня, которого ему назначил комитет, а этой дамочки Норе... — Возможно, — сказал Джон. — Надо бы это выяснить. — Как мне это надоело. Наша работа никогда не была легкой. Существует два набора правил для шпионов дядюшки Сэма: за границей — одни, на территории Штатов — другие. Правила внутри этих правил. Границы между двумя мирами, в которых мы вынуждены существовать. Но переходить границы в этом городе, в этом деле... — Границы стираются ради выгоды и силы. — Моя работа... — Твоя работа состоит в том, чтобы выяснить то, что необходимо, оставшись живым и сохранив существующую систему в безопасности. — Мне не нравится выполнять разведывательные операции на Капитолийском холме, в сенате Соединенных Штатов. — Полагаю, каждый из нас должен делать то, что мы должны делать. Ради всеобщего блага. Ради Фрэнка. Ради самих себя. Реактивный лайнер прогрохотал над их головами. — Я сделаю все, что в моих силах, — пробормотал Джон. — Какие у тебя планы? — спросил Гласс. — Одно дело... одно маленькое дельце не дает мне покоя. — Какое? Джон покачал головой. — Ничего существенного, — сказал он. — Это личное. — Ты уверен, что сейчас время заниматься этим? — спросил Гласс. |
||
|