"Коварная искусительница" - читать интересную книгу автора (Дайер Дебра)

Глава 4

Эмма вскочила в постели, сбитая с толку сном, от которого старалась уйти. Тот же проклятый сон, преследовавший ее с той ночи, когда исчезла Шарлотта. Ощущение, что происходит нечто непонятное и требующее действий, охватило Эмму; внутреннее чувство подсказывало ей, что ее заставил проснуться не кошмарный сон, а нечто другое.

Вдруг огромная рука сжала ее запястье. Боль пронзила ее, когда ее рука столкнулась с рукой незнакомца.

– Бросьте к черту.

Сердце Эммы забилось от звука незнакомого голоса; злоумышленник прижал девушку своим телом к постели, вдавливая ее в перину. Нарушитель спокойствия прижимал ее тело к мягкой перине.

– Я не причиню вам вреда.

Шепот словно пронзил ее.

– Что вы здесь делаете? – спросила она. Тусклый свет луны скрывал черты лица злоумышленника. Но Эмма видела, как он улыбался.

– Я боялся, что вы перепугаетесь и убежите, когда обнаружите, что мне удалось выбраться из подвала.

– Вы думали, что я испугаюсь и убегу, когда обнаружу, что вы сбежали?

– Не поймите меня превратно, мисс Уэйкфилд, я был уверен, что вы бы не отказались от своих планов, пока не придумали бы очередную дурацкую выходку, чтобы заставить меня признаться в том, чего я не совершал. Поскольку я бы не хотел оказаться втянутым в очередное приключение, считаю, пора разобраться во всем.

– Этот план разумен.

– Нет, мисс Уэйкфилд. Планы, придуманные в порыве отчаяния, редко бывают разумными. Свидетельство тому – положение, в котором вы сейчас находитесь. Вы никогда не думали о том, что могли бы сделать со мной, если я не признаюсь, не так ли? Посадить меня в подвал не входило в ваши планы.

Когда Себастьян Эндовер взглянул на Эмму, ей стало не по себе. С того момента, когда они встретились, ей казалось, что она теряет душевный покой. Эмма чувствовала себя школьницей, выставленной за дверь.

– А я недооценивала вашу наглость.

– Соглашусь, вы превратно судили о моем характере.

– А как же вам удалось выбраться из подвала?

– Мне удалось сорвать дверь с петель.

Себастьян тихо рассмеялся. Он все еще так прижимал ее к себе, что девушка не могла дышать, не вдыхая его запах.

– Что вам от меня нужно?

– Я хочу, чтобы вы поверили в то, что я не имею никакого отношения к исчезновению вашей кузины.

– Я предполагаю, что вы пробрались в мою спальню лишь для того, чтобы еще раз убедить меня в своей невиновности.

– А вам все еще интересно, что будет делать такое чудовище, как я, потом? – Эндовер молниеносно окинул свою пленницу изучающим взглядом.

Он мог бы усыпить ее бдительность, но Эмма наотрез отказалась играть роль одураченной старой девы, и неважно, насколько привлекателен этот негодяй.

– Уберите руки!

– Я вовсе не то чудовище, которое вы так долго ищете.

Интуиция подсказывала девушке, что нужно поверить маркизу.

– Я предпочитаю верить фактам, а не мерзавцам.

– А что бы вы стали делать на моем месте, мисс Уэйкфилд? – Звук его низкого голоса проникал в душу Эммы. – Что, что бы вы сделали, мисс Уэйкфилд? – маркиз сжал ее запястья, подавляя ее сопротивление Эммы. – Нет, вы не закричите. Потому что подвергнете свою тетушку опасности. Вот что бы сделал сейчас мерзавец? – Себастьян склонился над Эммой, перехватывая тонкие запястья. Он наклонился так близко, что его дыхание обжигало губы девушки всякий раз, когда маркиз говорил. – Представьте, что бы он мог сделать со столь прекрасной и столь беззащитной девушкой?

Соблазнительные картины, которым не было места в романах Э.-У. Остин, возникали в воображении Эммы, потрясая ее до глубины души. Девушка прилагала все усилия, тщетно пытаясь избавиться от этого наваждения.

– Уберите руки от меня, – шипела Эмма сквозь стиснутые зубы.

– Вы верите в то, что негодяй будет слушаться вас? – маркиз прикасался губами к устам Эммы, и ей казалось, что его ласки похожи на легкие прикосновения крыльев бабочки к лепесткам розы.

– Я делала, что должна, и поступала настолько разумно, насколько было возможно, – Эмма застыла, придавленная телом маркиза.

– Настолько разумно? – Себастьян удивленно поднял брови. – Вступать в схватку с человеком, которого вы считаете виновным в совершении преступления, не может считаться разумным поступком.

Маркиз не знал ничего ни об Эмме, ни о той ответственности, которую ей приходилось нести. И при этом он имел наглость осуждать ее. Он посмел выставить Эмму дурочкой.

– А я вас не боюсь, – упрямо ответила Эмма.

– А должны, мисс Уэйкфилд. Пора понять, насколько вы безрассудны. Случись вам столкнуться лицом к лицу с настоящим мерзавцем, то он бы поцелуем не ограничился. Представьте, что бы он мог сделать.

Он расстегнул верхнюю пуговицу ее ночной рубашки, обнажил ее шею.

– Мерзавец не остановился бы, мисс Уэйкфилд, – палец маркиза скользнул по девичьей шее, и Эмме стало тепло от его нежного прикосновения. – У вас прекрасная кожа, мисс Уэйкфилд.

Под жгучим взглядом маркиза ей хотелось быть соблазнительницей. Эмма встретилась взглядом с глазами Себастьяна Эндовера, надеясь, что он увидит в этом взгляде лишь презрение, но не заметит другого чувства, разбередившего ее душу, – чувства, которое Эмма никак не могла заглушить в себе.

– Ваш взгляд не остановил бы настоящего мерзавца. Показать вам, что бы он сделал?

Эмма пыталась облизнуть губы, но обнаружила, что во рту у нее пересохло. Мысленно она подыскивала уничтожающее замечание, которое можно было бы сделать маркизу на этот раз. Она думала о том, что бы сказала героиня какого-нибудь романа Остин. Но под взглядом маркиза все слова ускользали от нее.

Эмма смотрела ему в глаза словно завороженная. Может, это была всего лишь игра лунного света, но ей казалось, что она увидела во взгляде маркиза ту же страсть и то же самое жуткое одиночество, которое Эмма чувствовала особо остро в те мгновения, когда была предоставлена самой себе. И никогда ее не влекло к мужчине так сильно, как сейчас. Это влечение росло с каждым ударом ее сердца, проникало в самую суть девичьей души.

Но маркиз был ее врагом, чудовищем. Эмма не должна была чувствовать того, что чувствовала сейчас. Это странное чувство, объединившее их, не могло быть настоящим, на него нельзя было положиться, оно должно быть таким же лживым, как и заявления этого типа о том, что он невиновен. Но Эмма не могла побороть этого странного трепета, охватившего ее.

Эмма тряхнула головой, пытаясь увернуться от поцелуя маркиза. Маркиз следил за движениями Эммы. Горячее дыхание коснулось ее щеки. Горячие губы коснулись ее плотно сжатых губ. Эмма боролась со своей неожиданно вспыхнувшей страстью к преступнику.