"Повелитель волков" - читать интересную книгу автора (Грэм Хизер)

Глава 5

«Папа!»

Мелисанда тревожно спала в эту ночь и проснулась ни свет ни заря. Поеживаясь от утренней прохлады, она выбралась во двор на галерею. Она любила смотреть, как просыпается крепость. Стражники ночного дозора на своих постах… мирно похрапывали. Внизу, на кухне, шумели повара, судя по доносящимся оттуда запахам, там уже готовилась какая-то еда. В утреннем воздухе звучала песня — это служанка начала уборку. Самый обычный день.

И тут неожиданно Мелисанда увидела всадника, въезжающего в восточные ворота. Со стороны Джеральда. Она удивленно нахмурилась. Сам Джеральд довольно часто заезжал к ним в отсутствие отца. Может быть, это он и есть?

Она испытывала к нему отвращение, к нему и к его старшему сыну, Жоффрею. Хотя Жоффрею было уже двадцать, Мелисанда в свои двенадцать чувствовала себя гораздо взрослее его. Всякий раз, при их встрече она могла видеть, что Жоффрей все свое время посвящает либо науськиванию собак, либо различным издевательствам над своими младшими братьями и сестрами.

Для юноши он был неплохо сложен и высокого роста, но какой-то алчный блеск в глазах и трясущиеся губы делали его совершенно непереносимым для Мелисанды.

Мать его умерла много лет назад. Все вокруг гадали, когда же Джеральд заведет себе новую жену. И Мелисанда с горечью сознавала, что он может надумать посвататься и к ней. Во всяком случае, она не раз слышала, как об этом судачили служанки.

Эта мысль вызывала у нее дрожь отвращения. Мари де Тресси, ее молоденькая горничная, объяснила ей все, что надо знать о таких вещах, хотя, правду сказать, она и сама уже догадалась про все это и раньше, наблюдая за брачными играми животных.

Ее тошнило при одной мысли о том, что придется заниматься с Джеральдом чем-либо подобным. Правда, она была уверена в том, что ее отец ни за что не согласится отдать ее за Джеральда. Возможно, Джеральд и воображает себе, что это так естественно — закрепить брачным союзом их соседство. Ну и пусть! Она-то так вовсе не считает!

И она не могла допустить также мысли о том, чтобы стать женой его сына.

«Нет, папа этого не допустит!» — уверяла она себя. Однако, видя приближающегося всадника, она забеспокоилась. Вдруг это какое-нибудь предложение Джеральда относительно нее? А если решительный отказ отца вызовет вражду или даже военные действия?

Мелисанда быстро спустилась с галереи и поспешила в отцовские покои. Это была просторная комната, со стоявшими посреди нее кроватью под балдахином, небольшим камином у изголовья, разбросанными там и сям стульями, креслами, табуретами и несколькими небольшими столиками. Граф часто принимал посетителей в своих личных покоях. Сейчас он стоял уже готовый к выходу, пристегивая меч.

— Папа! — вскричала Мелисанда, бросаясь к нему за объяснениями.

— Я видел всадника. Пойду встречу его. Мелисанда помедлила в нерешительности.

— Пап, скажи, ты по правде не согласишься… Он рассмеялся и поцеловал ее в макушку.

— Правда, Мелисанда! Никогда! Видишь ли, здесь дело вот в чем. Он в претензии, что я слишком заношусь, по его мнению, и ставлю свою дочь выше его. Ну да, девочка моя, ставлю! — сказал он улыбаясь.

Через мгновение лицо его приняло серьезное выражение, он ласково потрепал ее по щеке и проговорил, внимательно глядя ей в глаза.

— Ты действительно превосходишь его! Я наблюдал за твоим развитием. Ты у нас уже сейчас умная не по летам. Кроме того, у тебя доброе сердце, ты любишь людей и животных. Это очень важно — ведь судьбы стольких людей зависят от нас. Все наши люди зависят от нас, и я знаю, что ты не задираешь нос перед ними, а действительно сочувствуешь им. Я горжусь тобой, Мелисанда! И кто бы к тебе ни посватался, он должен будет еще доказать, что достоин тебя.

Мелисанда привстала на цыпочки, обвила руками отцовскую шею и поцеловала его в щеку.

— Папочка, если я на что-нибудь гожусь, то только потому, что ты у меня самый лучший!

Внезапно ей показалось, что они не одни. Оглянувшись, она увидела Филиппа, капитана замковой стражи. Он озабоченно смотрел на графа.

— Это Джеральд собственной персоной. Он, по его словам, пришел предупредить вас об опасности и настаивает, чтобы вы с ним встретились за воротами, это якобы не для посторонних ушей.

Рагвальд вбежал в покои.

— Мне это совершенно не нравится. Я не доверяю ему.

Мэнон глубоко вздохнул.

— Ну ладно, ведь он говорит об опасности. Поеду выясню, что это.

Он направился к выходу, но вернулся, еще раз нежно поцеловал головку дочурки: — Помни, что я тебе сказал. Всегда помни.

Он сбежал по каменным ступеням, ведущим с галереи, во двор. Кто-то уже подвел туда Героя. Граф легко вскочил в седло.

Он приказал открыть ворота и выехал наружу.

Мелисанда осталась на галерее, с тяжелым сердцем наблюдая за тем, что происходит внизу. Взгляды всех, находившихся в замке, были прикованы к встрече, происходящей за воротами.

Да, должно быть, это именно так, сообразила Мелисанда, когда, наконец, заметила опасность. Группа всадников быстро приближалась.

Мелисанда все видела, но было уже поздно. Джеральд отвел ее отца чуть подальше от ворот, и тот, не подозревая об опасности, последовал за ним. Всадники скакали во весь опор. Как их много. Мелисанда с удивлением всмотрелась в разномастные доспехи. Боже, часть из нападавших — это викинги, а не воины Джеральда. Это та банда, которая грабит все побережье, та самая, что нападала уже и на их замок. Викинги, сражающиеся вместе с Джеральдом.

«Потому что в отдельности, — подумала Мелисанда, — ни они, ни Джеральд не смогли бы взять крепость. У них сила, у Джеральда — хитрость. Он выманил отца за ворота. А одни они бы не смогли этого сделать!»

Мелисанда разрыдалась.

Внизу слышались крики, ругань, топот. Воины спешно седлали коней. Но было слишком поздно. Мелисанда видела, как Джеральд обнажил меч против ее отца. Отец отразил его первые удары, но тут на него обрушились подскакавшие всадники. В воздухе засверкало не менее дюжины мечей.

Она начала опять рыдать, встав на колени. Теперь уже все воины из крепости были готовы к бою, но они не успели прийти на помощь, и она ясно видела, как отец ее упал с коня…

Их предводитель пал. Она видела, как Герой без седока скачет обратно, пробивается сквозь толпу, хлынувшую из ворот наружу, и она поняла: ее отец мертв.

Она привалилась к стене галереи, пытаясь справиться с накатившей на нее волной слабости и безумного отчаяния. Ничто на свете не могло быть хуже, ничто другое не могло ее ранить так глубоко. Папа умер, она не сможет жить без него. Слезы градом катились из глаз, она захлебнулась в рыданиях.

Рядом не было никого, кто мог бы ее поддержать. Рагвальд был внизу. Горе ее было настолько сильным, что сначала ей показалось, что она не сможет это пережить. Но вскоре мысль об отце придала ей силы.

Джеральд задумал убить отца и затем взять замок. Он знал, что, лишив защитников предводителя, он получает шанс. Граф был душой крепости, без него люди будут сражаться без вдохновения. У них не осталось настоящего предводителя, человека, за которым люди пойдут с воодушевлением на любой бой. Филипп, конечно, не сможет зажечь их сердца.

Рагвальд обучал Мелисанду не только истории, но и военной теории. Она знала — неприятель всегда стремится обезглавить армию противника, лишить ее настоящего лидера.

Джеральд именно это и сделал. Со смертью Мэнона, Джеральд, поддержанный викингами, получал большой перевес. Ее люди будут сражаться без воодушевления.

Джеральд может победить. Убив отца, он теперь не остановится и постарается получить все, чего он добивался. И управы здесь на него не найдешь…

Она решительно поднялась. Джеральд думает, что, убив ее отца, обречет ее на вынужденный брак с ним, разрушит здесь все, что ее отец создавал с такой любовью.

Нет, она не позволит ему сделать это. Да она скорее умрет, чем допустит такое.

Мелисанда перегнулась через парапет, разглядывая, что происходит во дворе. Герой уныло бродил, не находя себе места.

Она стремглав бросилась к себе, на ходу вспоминая замечательную позолоченную кольчугу, подарок отца.

Для церемоний.

Да, они проведут церемонию. Сегодня вечером должна быть служба в их маленькой часовне внизу. Там будет лежать отец, и все они будут бодрствовать всю ночь, стоя на часах и отдавая ему последнюю честь.

И для этого они должны выжить. Справиться с Джеральдом, во что бы то ни стало.

Она взмолилась Небесам: — Господи, дорогой! Дай нам победить его сегодня! Пожалуйста, Господи, любым способом, как-нибудь. Дай мне увидеть его побежденным или дай мне умереть самой!

Она добежала до своих покоев, переоделась в кольчугу и уже направилась было к выходу, но остановилась и упала на колени.

— Господи, как бы ты ни помог мне, я буду тебе бесконечно благодарна! Любым образом, силой или хитростью, но дай мне победить Джеральда! Я согласна на любое наказание после, согласна даже сойти в Ад, если ты этого потребуешь, но я прошу тебя, дай нам побить его!

Она встала с колен, взяла меч, украшенный искусной резьбой, и вдруг почувствовала страх. Да, она не хотела умирать.

Но отец ее мертв, и она не уверена также и в том, стоит ли ей жить без него. Она просто боится.

Внезапно Мелисанда ясно услышала те слова, что он говорил ей на прощанье: «…у тебя доброе сердце, ты любишь людей… судьбы стольких людей зависят от нас… все наши люди зависят от нас…»

Какую плату обещал Джеральд своре викингов после захвата замка? Женщин и девушек? Утварь и драгоценности? Золотые кресты с церкви? Слуг, работников, арендаторов?..

Мужчин убьют или обратят в рабство. О судьбе, которую Джеральд предназначил ей, она старалась не думать.

Смерть предпочтительней. Она посвятит свою жизнь борьбе с Джеральдом и его наемниками. Даже если ей осталось жить совсем немного.

Рагвальд, наблюдавший через бойницу за сражением, разворачивающимся за стенами, вдруг заметил на морском горизонте целую флотилию приближавшихся кораблей.

Это была армада морских дьяволов. Море штормило, крутые волны ударялись о берег, и в промежутке между набегавшими валами можно было разглядеть, как они приближались. Они выстроились параллельно берегу, эти проклятые корабли с драконьими головами и жуткими мордами с оскаленными зубами. Корабли викингов.

Они уверенно продвигались вперед, несмотря на шторм. День, выдавшийся с утра ясным, потом нахмурился; небо заволокло тяжелыми тучами, и оно периодически озарялось вспышками молний, как будто бы древние боги норвежцев, Один и сын его Тор соревновались в метании сверкающих и грохочущих огненных стрел.

Драконьи корабли…

Рагвальд пристально смотрел на море и на плывущие корабли. Не думая о том, что из этого выйдет, он спустился во двор, попросил вывести ему лошадь, сел на нее верхом и подъехал к воротам. Ворота открыли, он выехал за стены и поскакал сквозь гущу сражавшихся уже в рукопашную воинов, даже не думая об опасности, которой он подвергается. Он направлялся прямиком к берегу моря и, достигнув его, спешился, хотя и здесь кипело сражение.

Он стоял на берегу моря, порывы ветра вздымали вокруг его головы ореол седых кудрей.

Как он мог не предвидеть такую катастрофу, он, занимающийся, кроме прочих наук, еще и астрологией! Сначала Джеральд, а теперь еще и это — корабли, величественные и наводящие страх, корабли с оскаленными драконьими мордами на носу и красно-белыми парусами.

Он оглянулся назад.

Как он может надеяться хоть на какое-то доверие, если он вообще ничего этого не предвидел! О да, он помнил ледяную дрожь прошедшего вчера, но он ничего не увидел! Он бы смог тогда предостеречь Мэнона!

А теперь?! Этот кошмар, надвигающийся с моря!

Это при том, что граф уже убит. Убит, предательски заманенный в ловушку. Да, Рагвальд теперь понимал, откуда Джеральд добыл себе подкрепление. Это конечно, датчане, которые почти постоянно совершают свои вылазки на побережье Франции.

Всем известно, что этих грабителей можно купить за деньги.

Но вот кто на кораблях? Такие же викинги? Корабли, нырявшие носом в волны и вновь появлявшиеся на гребнях следующих, напоминали отсюда несущихся галопом нагруженных лошадей.

Рагвальд окинул взглядом сражавшихся. Да, они почти на грани поражения. Они хорошие солдаты, верные вассалы, но и в них говорит обычное человеческое чувство.

За что мы сражаемся, если Мэнон убит? Лучше укрыться в чаще, вызволить своих детей и жен и бежать вместе с ними.

Людям нужен вождь, человек, который их вдохновит, тот, за кого они готовы пойти на все, даже на смерть.

Но со смертью Мэнона они лишились вождя, осталась только его дочь.

Рагвальд тяжело вздохнул. Он смотрел на море, пытаясь сосредоточиться. Какой смысл думать сейчас о том, что могут означать эти корабли, если прежде надо устоять перед силами Джеральда.

Он взобрался на лошадь и быстро поскакал назад, огибая группы сражавшихся людей. Он направлялся прямо к воротам крепости, которые в этот момент были плотно закрыты.

Небольшая кучка солдат из гарнизона сражалась перед воротами, но они были окружены явно превосходившими их численностью воинами Джеральда. У них вряд ли был другой выход, как сдаться. Не все ли равно — воинам Джеральда или появившимся столь неожиданно морским дьяволам.

— Мне нужна Мелисанда! — крикнул Рагвальд людям за крепостными воротами. — Позовите Мелисанду!

Он ждал. Мелисанда могла быть в своих покоях, возможно, с ней вместе Мари де Тресси или кто-нибудь еще из женщин. Она нуждается сейчас в поддержке.

Рагвальд поморщился. Нет, вряд ли. Он хорошо знал Мелисанду. Возможно, она и не одна, но на его призыв откликнется немедленно.

Какая-то сердобольная кухарка крикнула из-за стены Рагвальду:

— Вы не смеете усылать ребенка туда, Рагвальд, не ее это дело!

«Да, мужчина умер, остался ребенок», — подумал про себя Рагвальд.

И все же он, пожалуй, уже не воспринимал Мелисанду, как ребенка.

Он услышал за воротами ее голос — певучий, нежный и в то же время звучный и, несмотря на ее юность, с очень повелительными нотками: — Откройте ворота. Я пройду.

Кто-то отворил замок, ворота приоткрылись, и она появилась. Мелисанда.

По ней было заметно, как она потрясена случившимся. Конечно, ведь она так нежно была привязана к отцу. Однако она не плакала, и Рагвальд сразу обратил внимание на то, что она выбрала не свою привычную лошадку Мару, нет, она сидела верхом на Герое. «Да, она действительно выросла за последнее время, — неожиданно для себя подумал Рагвальд.

— Для своих лет она прямо-таки невероятно высокая».

Она была одета в ту самую драгоценную кольчугу, украшенную золотом и серебром, ту самую, которую подарил ей отец прошлым вечером.

Гордо поднятая голова, развевающиеся черные волосы. А ведь люди пойдут за ней, да, пойдут, она сможет их вдохновить и повести за собой в сражение.

— Ты уже знаешь? — мягко спросил Рагвальд. — Ты уже знаешь, наверное, что твой отец погиб. Теперь ты — графиня.

Ее нижняя губа задрожала, она с трудом сдерживала слезы, она кивнула. Нет, она не будет плакать. Не сейчас.

— В наших рядах паника, — продолжал он тихо. — Ты — наш единственный шанс. Сможешь ли ты возглавить войско?

В глазах ее на мгновение мелькнул страх, но только на мгновение. Она еще выше задрала подбородок.

— Теперь, когда я графиня, я… — она помедлила в нерешительности, ибо в этот самый момент они оба явственно услышали рядом с собой жуткий звук — звук меча пронзающего живую плоть, и крик умирающего. Она побледнела, ее охватил ужас, однако сумела взять себя в руки и быстро проговорила: — Я теперь графиня и я возглавлю наших людей.

У Рагвальда отчаянно защипало в носу, легкий озноб прошел по коже. Господи, какая же она чудная девочка его непослушная ученица. Что же будет, если они не сумеют отбиться, что за ужасная судьба ожидает ее! Ведь она еще в том нежном возрасте, когда душа человеческая столь невинна и столь ранима.

Это была его главная мысль. О том же, похоже, думала и она. У них не было никакого иного выхода. Она должна встать во главе своих воинов.

На мгновение все их прошлые мелкие размолвки показались совершенно ничего не значащими. Сердце Рагвальда дрогнуло, когда он, низко поклонившись, сказал: — Вперед, графиня! Вперед, мы должны ободрить наше войско!

Они поскакали вместе, Рагвальд и Мелисанда. Воины, сбежавшие с поля боя, укрылись в ближайшей чаще.

— Ты должна позвать их, поговорить с ними… — начал объяснять ей Рагвальд, но в этом не было необходимости.

Голос Мелисанды звонко разносился по окрестностям:

— Мои друзья! Мы будем сражаться! Мы не отдадим эту землю убийцам моего отца! Мы не позволим себя поработить!

Укрывшиеся в кустах люди молчали. Один из тех, кто продолжал сражаться, великан Филипп, расправившись с очередным противником, подбежал к Мелисанде.

— Графиня! Как мы можем победить? Даже если мы справимся с этим подонком Джеральдом, посмотрите, что на нас надвигается с моря!

Мелисанда оглянулась и увидела драконьи корабли. Глаза ее расширились от ужаса. Рагвальд не хотел раньше времени ее пугать сообщением о кораблях и теперь наблюдал за ней с беспокойством.

— Возможно, что это не военные корабли, — сказал он вдруг. — Надо бы послать кого-то встретить их. Нужна хоть какая-то оттяжка. Их слишком много, возможно, это норвежцы, а не датчане, тогда есть вероятность, что мы договоримся с ними. Они могут выступить не против, а за нас.

Это верная мысль. Да, он должен сам их встретить. У него есть опыт в переговорах, он так часто помогал Мэнону составлять договоры, улаживать конфликты.

Именно он должен встретить корабли.

А Мелисанда должна остаться здесь и вдохновить их войско на отпор Джеральду. До тех пор, пока не подойдет помощь. Да, да, он договорится с ними, викинги будут сражаться за них, а не против.

— Странные викинги! — внезапно воскликнул Филипп. — Смотрите! Посмотрите на этого вот рулевого у штурвала!

Так впервые Мелисанда увидела Конара Мак-Олафа и непонятным образом уже тогда впервые почувствовала к нему враждебность.

Но несмотря на ободряющие слова Рагвальда о том, что он уговорит сражаться викингов за них, она не могла без содрогания смотреть на человека, стоявшего у штурвала корабля прямо над драконьей мордой. Она никогда не видела подобных ему. Он был не похож ни на кого из тех, кого она знала, Он стоял на своем месте у руля так, как будто вокруг не бушевала стихия, не вздымались устрашающие волны, не свистел ветер в снастях. Одной ногой, обутой в красивый кожаный сапог, он придерживал штурвал, руки его были скрещены на груди, и он невозмутимо наблюдал за сражением на берегу, Светло-золотистые волосы обрамляли его лицо, поверх кольчужной рубахи был накинут на плечи плащ, какой обычно носят ирландцы. Плащ скреплялся на плече узорной застежкой с кельтским рисунком. Он был странно одет для викинга, хотя и похож на них. В том, как он неподвижно стоял на носу своего корабля, стремительно и неуклонно приближавшегося к берегу, чудилось что-то угрожающее.

Его поза в этот момент выдавала человека самоуверенного и привыкшего повелевать. При этом в нем чувствовалось достоинство.

Внезапно Мелисанде показалось, что он смотрит именно на нее. Прямо на нее. Конечно, он не мог видеть/ ее глаз, да и она не видела в подробностях его лица, была уверена, тем не менее, что смотрел он именно на нее.

— Странный викинг… — сказал Рагвальд. И вдруг чуть не задохнулся от волнения: — Боже! Да ведь это же он! Какой я болван! Ведь это он!

Мелисанда взглянула на Рагвальда как на помешанного. У него и правда был в этот момент странный вид.

— Это Конар Мак-Олаф, — проговорил старик, — сын Норвежского Волка, внук Ард-Рига из Эйра. Он в родстве с Альфредом Великим!

Мысль Мелисанды побежала быстро. Альфред — самый известный и самый великий из королей по ту сторону пролива. Он боролся за свои земли и заставил датчан отступить.

И этот вот рулевой — его родственник?

Тут до них донесся предупреждающий окрик Филиппа. Он указывал рукой на гребень холма.

— Это сам Джеральд! Подонок! Он ведет еще людей. Предатель! Он заманил в ловушку графа, удостоверился, что тот убит, и удалился, пока исход битвы не стал ясен. Теперь он решил вступить в бой! А у нас силы на исходе!

— Мелисанда! — резко и твердо сказал Рагвальд. — Ты должна собрать наших людей вокруг себя. Я пошел за подмогой!

— Этих морских дьяволов?

— Детка, ты все еще не поняла. Я потом тебе объясню. Да, мы получим помощь от этих морских дьяволов.

— Рагвальд!

У него не было времени отвечать сейчас на вопросы.

— Созови всех, госпожа! Мы должны сейчас продержаться до подмоги!

Она вдруг оказалась одна, хотя вокруг были сотни воинов, мертвых и живых, прятавшихся или сражавшихся. Но она была одна. Ее отец умер. Самый лучший на свете. Самый добрый и самый любимый, тот, кто научил ее всему, кто всегда был с ней и любил ее. Он ушел.

Этого не может быть!

Он не мог умереть. Он был такой смелый, такой сильный! Он ее защитник, он не должен был умирать.

Теперь все зависит от нее.

Теперь она решает судьбу замка и его людей. И неважно, что она вся дрожит. Она должна сделать все от нее зависящее.

Джеральд прикидывался другом отца. И предал его. Он хочет захватить крепость. И одному Богу известно, что станет со всеми ими, если они допустят это!

Она огляделась вокруг, и у нее пересохло во рту. Повсюду лежали павшие воины. Сильные, здоровые мужчины, такие же, как ее отец, все они были убиты, они, кто еще недавно веселились и смеялись, жили и дышали, все они лежали здесь неподвижно в лужах крови, в неестественных позах, все они были мертвы.

Она не сможет! Она не сможет убивать!

Но она не может позволить себе оставить смерть отца неотомщенной!

Она вытащила свой небольшой клинок из ножен.

И подняла его как можно выше.

— Друзья! За Бога и за наше Право! За моего убитого отца! За наши жизни! Вперед!