"Дама червей" - читать интересную книгу автора (Грэм Хизер)Глава 12С трудом стряхивая с себя остатки сна, Рина не сразу сообразила, что осталась одна — ни в постели, ни в каюте Кила не было. Ощутив внезапно острую тоску, она машинально откинулась на спинку кровати и прижала к груди его подушку. Что-то она упустила. Что-то очень важное. Возможность. Некий момент во времени и пространстве, когда она, несмотря ни на что, могла обрести чувство покоя и равновесия и сыграть по-крупному в игру, где ставкой была сама жизнь. Услышав, как в двери поворачивается ключ, она встрепенулась и инстинктивно подтянула простыни повыше. На пороге появился Кил. На нем были узкие светлые брюки и шерстяная фуфайка цвета морской волны. От неожиданности Рина даже заморгала; на мгновение ей почудилось, что беда, обрушившаяся на пассажиров «Сифайр», была лишь дурным сном и все они по-прежнему наслаждаются приятным морским путешествием. Только тут Рина заметила в руках у Кила свою одежду. Она хотела было что-то сказать, но он опередил ее. Слова прозвучали резко, отрывисто, отчужденно: — Похоже, нынче утром ты можешь наконец удовлетворить свою жажду свободы. — Он швырнул одежду в изножье кровати и посмотрел ей прямо в глаза. — Не очень-то мне хочется посылать тебя в наш импровизированный госпиталь, но что поделаешь, иначе Доналд просто свалится с ног. А Трентон уверяет, что тебе там ничего не грозит — во всяком случае, ничуть не больше, чем в любом ином месте на яхте, — добавил он, обращаясь больше к себе, чем к ней. Взгляд у него на мгновение затуманился. — О чем это ты? — в полном смятении спросила наконец Рина. — Доналд отказывается оставить Мэри одну. Все это время он провел у ее постели. Пикару, Трентону и даже доктору Тривитту он не доверяет. А на меня рассчитывать не может — знает, что стоит мне присесть, как тут же наверняка я кому-нибудь понадоблюсь. Вот и получается, что ему удастся хоть немного поспать, если заменишь его ты, и только ты. Забыв, что на ней ничего нет, Рина живо выскочила из кровати и принялась разбираться в одежде. Как всегда, Кил ничего не забыл, все, что нужно, на месте: джинсы, рубашка, бюстгальтер, трусики. Она схватила все разом и направилась в ванную. — Бедный Доналд, — прошептала она, испытывая искреннее сочувствие к своему хозяину. — Неужели он даже ее брату не доверяет? Джейсон, должно быть, зол, как черт. — Джейсон там же, спит, — бросил Кил. — Ясно, — протянула Рина. Она поспешно закрыла дверь в ванную, умылась, оделась и вернулась к Килу. По пути в бывшую гостиную, а ныне госпиталь «Манхэттен» они не произнесли ни слова. Встретились им только новые люди на борту — медики. Им явно было чем заняться, и ограничились они лишь коротким кивком. Перемены, происшедшие с красивым, элегантно обставленным залом, поразили Рину. Вдоль стен были расставлены отделенные друга от друга стеклянными стойками кровати, обычную публику сменили люди в белом, и разносили они сифоны с водой, подносы с различными лекарствами, пузырьками, пипетками, лед и стерильные салфетки. — Пошли, пошли, — нетерпеливо сказал Кил. — Мэри там, в самом углу. Увидев очаровательную молодую певицу, неизменно такую жизнерадостную, такую смешливую, Рина почувствовала, как у нее болезненно сжалось сердце. Глаза у Мэри были закрыты. Лицо настолько бледное, что казалось скорее серым, нежели белым. Дыхание частое и прерывистое. И на вид — ужасно худенькая и хрупкая, вот-вот переломится; и только у шеи все вздулось, и еще, казалось, второй подбородок появился. Была в ней, такой молоденькой, такой хрупкой, с волосами, рассыпавшимися по подушке, какая-то странная красота. У кровати, склонившись низко над Мэри и держа ее за руку, сидел Доналд. Увидев на этой исхудавшей, почти прозрачной руке темные пятна, Рина содрогнулась. Она чувствовала, что Кил стоит прямо у нее за спиной. Поддержи меня! — молча взмолилась она. Побудь рядом хоть минуту, и тогда мне достанет сил помочь Доналду. Но Кил ее не услышал. После секундного колебания Рина шагнула вперед, словно сама оборвав связывающие их нити. — Доналд, — она положила ему руки на плечи, — это Рина. Я пришла и останусь здесь, а вы ступайте к себе, умойтесь и хоть немного поспите. Я никуда не отлучусь, даю слово. Доналд медленно поднял голову. На мгновение в его потускневших глазах появилось осмысленное выражение. — Рина, — пробормотал он, и протянул к ней свободную руку. У нее сердце закололо от жалости к этому человеку. Щеки, обычно выбритые до синевы, покрылись густой щетиной. Он выглядел на все свои сорок лет — и даже старше. — Доналд, — настойчиво повторила Рина, — право, ей не полегчает, если вы будете сидеть здесь как пришпиленный. Лучше перекусите чего-нибудь, примите хороший душ да поспите. Он устало кивнул: — А вы никуда не уйдете? — Ни на секунду не отлучусь. Даже в туалет не выйду, разве что Кил на это время меня заменит. Обещаю. Доналд снова кивнул, но в покрасневших его глазах затаилась глубокая боль. — Знаете, у нее самый тяжелый случай. Ну почему именно с ней это должно было случиться? Она ведь так молода. Лучше бы уж со мной, мне все-таки сорок, а ей едва двадцать пять исполнилось. Рина тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала Доналда — сама прошла через то же самое, когда лишилась детей. — Доналд, она выкарабкается. А вы поднимайтесь и перестаньте ныть. Возьмите себя в руки — хотя бы ради нее! Доналд внезапно метнул на нее яростный взгляд, но тут же улыбнулся: — Извините, Ри. Уж перед вами-то плакаться совсем негоже… Вы правы. Иду. Посплю несколько часов и вернусь. Он поднялся и слегка коснулся губами ее лба. Совершенно забыв про Кила, Рина вдруг затылком почувствовала, что он не сводит с нее глаз. Она обернулась — и правда смотрит, напряженно и как-то непонятно, не разберешь, то ли одобряет, то ли осуждает. Просто стоит и смотрит — как чужой. — Пошли, Доналд, — начал он, но не успели они и шага сделать, как в зал вбежала сестра: — Конгрессмен, вас срочно вызывают в радиорубку. На проводе Белый дом. — Пошли, Кил, — сказал Доналд, — провожу вас на палубу. Кил двинулся к выходу, даже не взглянув на Рину. Посмотрев ему вслед — казалось, фуфайка вот-вот лопнет на мощных плечах, — Рина опустилась на стул, где только что сидел Доналд, и посмотрела на Мэри. В сердце и на душе у нее возникла гулкая пустота. — Миссис Коллинз? — окликнула ее симпатичная сестра. — Да? — Вы окажете нам неоценимую помощь, если проследите, чтобы эти салфетки все время были холодными. И прикладывайте их ей ко лбу. Она под капельницей, — сестра указала на трубку, прикрепленную к правой руке Мэри, — но если попросит воды, дайте немного. — Разумеется. — Рина немного помолчала. — А как… как остальные? Сестра улыбнулась: — Ничего страшного — легкие случаи. Мы поспели вовремя. Только вот брат этой девушки, как его, Джейсон, кажется? — Сестра вопросительно посмотрела на Рину и, дождавшись кивка, продолжала: — Он нас прямо достал, не хочет отходить от сестры, и все тут. Пришлось дать ему успокоительное и уложить в постель. Так оно будет спокойнее, да и ему самому лучше. Рина улыбнулась: — Когда Доналд вернется, посмотрю, — может, Джейсон уже проснулся. — Спасибо, миссис Коллинз. Улыбнувшись на прощание, сестра ушла заниматься другими делами. Рина намочила салфетки и приложила их Мэри ко лбу. Та даже не пошевелилась, не моргнула. Рине снова бросились в глаза темные пятна у нее на руках. О Боже, не дай ей умереть, взмолилась Рина, она должна жить. Ну пожалуйста, что Тебе стоит? А разве Бог слышит молитвы? Сейчас Рина почему-то в этом засомневалась. Ей подумалось, что Бог и не помышляет о справедливости. — Кил, как вы и просили, я устроил тщательнейшую проверку, хотя все еще не понимаю, к чему это. Тем не менее велел прочесать все ваше население — от обслуги до дипломатической элиты. — Благодарю вас, сэр. И?.. — Да ничего особенного, — продолжал вице-президент. — Или, наоборот, слишком много особенного. У вас ведь там большинство всех этих деятелей так или иначе участвуют в антиядерной компании, что можно понять. Так чего же ожидать, если на судне столько партизан из «Мира без оружия»? Кил яростно дернул себя за волосы и еще сильнее сжал трубку. Ну что за глупость — искать чего-то там, где заведомо ничего нет. Может, он стареет и впадает в маразм. И все же беспокойство не проходило. И еще его не оставляло ощущение, каким-то образом связанное с его знаменитой фотографической памятью. Где-то что-то он видел. И это что-то упорно преследовало его. — А вы все проверили, сэр, все досконально? Кил не расслышал тяжелого вздоха собеседника, но ясно ощутил его. — Поверьте, Кил, наши люди свое дело знают. — Да я и не сомневаюсь, сэр. И все же, извините за назойливость, ничего не обнаружилось? — Говорю же вам, ничего — или слишком много. Вообще-то, конгрессмен, у вас лично — худшая анкета. Постоянно выступаете против вооружений. Хорошо еще, что все мы вас знаем, а то оказались бы первым среди подозреваемых. Если, конечно, знать, что, собственно, подозреваешь. — Видите ли, сэр, на борту не нашли ни одной крысы, — сухо заметил Кил. — Ну, крысы не проходят таможенного досмотра. — И все равно странно. А вы проверяли?.. — Кого? — Некоего доктора Глена Тривитта? Это не пассажир. Он значится судовым врачом. — Тривитт… Тривитт… Так, где у нас? Ага, вот. Глен Тривитт. Сорок три года. Все в порядке, Кил. Более чем в порядке. Выпускник университета Джонс Хопкинс. Полно всяких отличий. Уважаемый член американской медицинской ассоциации. Ни в каких сомнительных связях не замечен. К суду не привлекался. А что вас, собственно, смущает? Ведь, насколько я понимаю, именно он первым обнаружил чуму и вообще проявил себя большим молодцом. — Это верно, — вздохнул Кил. Тривитт действительно отменный специалист и симпатичный человек. Нет никаких оснований подозревать его. — Что-нибудь еще? — Да нет… Похоже, нет. — Как там у вас дела? — Вроде все нормально. Люди, что к нам приехали, отлично знают свое дело. Никаких признаков паники. — Сколько человек заболело? — Меньше двадцати. — Из двух сотен? Вот это сыворотка! — Сыворотка классная, — согласился Кил. — У этих двадцати симптомы обнаружились еще до уколов. — Ну ладно. Держите меня в курсе. — Да, сэр. Кил уже собирался повесить трубку, но снова прижал ее к уху. — Сэр, вы еще здесь? — Да, а что? — Вы тоже держите меня в курсе. — Естественно. Мэри пошевелилась и открыла глаза. Взгляд у нее был мутный и блуждающий, губы сухие и потрескавшиеся. Рина живо склонилась к ней. — Воды. Дрожащими пальцами Рина сорвала крышку с пластмассового стакана, налила немного кристально чистой воды и, поддерживая голову приятельницы, поднесла стакан к ее губам. — Только немного, Мэри. — Но это предупреждение было излишним, Мэри лишь смочила губы и тут же бессильно откинулась на подушку. Рина поправила ее и вновь заняла свое место. Она обвела помещение грустным взглядом. Лишь пышный ковер да гардины напоминали, что совсем недавно люди здесь развлекались, танцевали, слушали музыку и, в частности, чудесное пение Мэри. Оркестр располагался как раз неподалеку от того места, где она сейчас лежала. — Ну, как тут дела? От неожиданности Рина чуть не подпрыгнула, но, увидев, что это Глен, выдавила печальную улыбку. Подобно другим врачам, он был облачен в белый халат. — Что же меня спрашивать? Это вы скажите, как дела. Едва не задев Рину, Глен подошел к кровати и склонился над больной. Прослушал ей сердце, заглянул в зрачки, обхватив шею, заставил открыть рот. — Да, туго приходится бедняжке. Но надеюсь, выкарабкается. — Это правда, Глен? Вы не просто, чтобы успокоить меня, говорите? — Нет-нет, на самом деле. Конечно, чтобы иметь твердую уверенность, нужно подождать еще пару дней. Если она дотянет до пятницы — опасности никакой. Видите ли, именно в эти два дня может начаться пневмония. — И что тогда? — Знаете, давайте-ка лучше не будем накликать беду, — пожал плечами Тривитт. — Сейчас все слишком хорошо, чтобы строить мрачные прогнозы. — Он улыбнулся и тут же нахмурился. — А вы-то, девушка, что здесь делаете? — Присматриваю за ней. — Это я вижу. Но вам нельзя здесь оставаться. — Мне ввели сыворотку. — И все же… — А вы-то, доктор? — парировала Рина. — Благодарите Бога, что сами не заболели. Ведь вы с Доналдом были к ней ближе всех. — Да, но я же врач, — весело рассмеялся Глен. — А врачи все время с больными, так что у нас уже естественный иммунитет выработался. К тому же мне тоже ввели сыворотку. — Ну, если так… — протянула Рина. — А то не хватало, чтобы еще и вы заболели. — Вас в самом деле занимает мое здоровье? Странный вопрос. Рина удивленно посмотрела на Глена, но прочитать в его глазах ничего не смогла. — Естественно. Мы ведь друзья. — Рина слегка поежилась под настойчивым взглядом Глена. — И вот еще что, док. Если уж вам так не терпится выругать кого-нибудь за непрошеную помощь, обратите внимание на нашу очаровательную блондинку. — Что-что? Рина ткнула пальцем в противоположный угол комнаты. Там подле одной из коек сидела Джоан Кендрик и прикладывала влажные салфетки ко лбу какого-то пожилого мужчины. — Наша богатая приятельница целый день добросовестно исполняет роль Флоренс Найтингейл[3]. В ее присутствии я даже какую-то ущербность ощущаю, я имею в виду как сиделка, но коли уж пообещала Доналду не отходить от Мэри, куда денешься. — Ах, вы о Джоан, — неопределенно сказал Глен. Рине не понравилось, что он так спокойно воспринял присутствие мисс Кендрик, и от Глена это не укрылось. — А что тут поделаешь, — пожал плечами он. — Время от времени у этих вонючих богачей, которые всю жизнь только и делают, что преступают нормы человечности, просыпается совесть, и тогда они превращаются в ангелов милосердия. Как им помешаешь? Лучше всего просто не обращать внимания. — Глен улыбнулся. — Думаю, не мешает вас немного осмотреть, Ри. Вы оказались в одном помещении с больными, и если только я не ошибаюсь — а думаю, что не ошибаюсь, это выражение лица мне слишком хорошо знакомо, — вы преисполнены решимости до конца выполнить свой долг. — Неужели от меня нет никакой пользы? — возмутилась Рина. — Бог с вами. У нас, правда, здесь хватает и врачей, и сестер, но, с другой стороны, больные нуждаются в круглосуточном уходе. — Лучше делать хоть что-то, чем места себе не находить, — сказала Рина. — Для такой женщины, как вы, — пожалуй. Но этих слов Рина почти не расслышала. В противоположном конце зала скрипнула дверь. Сидевший поблизости санитар тут же вскочил на ноги. Но увидев, что это Кил, снова занял свое место. Кил не сразу подошел к ней. Он остановился у третьей от двери кровати — там, где ухаживала за своим старичком Джоан Кендрик. За стеклянной стойкой их не особенно было видно, но силуэты угадывались. Джоан склонила голову на плечо собеседника, положила ладонь на руку. Они что, перемигиваются? Перешептываются? Воркуют? Впрочем, особо поразмышлять на эту тему Рина не успела, ибо Кил уже вышел из импровизированной палаты и направился к ней. Обратился он, однако же, к Глену: — Доктор Тривитт. — Конгрессмен. — Больше никто не заболел? — Похоже, нет. Мы все — Трентон, Пикар и я — считаем, что если ближайшая ночь пройдет спокойно, все те, кому ввели сыворотку, в безопасности. — Тривитт поморщился. — Но ночь может оказаться тяжелой. Я только что обошел каюты. Некоторые пассажиры неважно воспринимают побочное воздействие вакцины. У них озноб, ломота в костях, ну и нервничают сильно. Понять можно. Так что придется поработать. Попробуем их успокоить. А как там по дипломатической линии? — Да пока все в порядке. И будет еще лучше, когда пассажирам позволят свободно передвигаться по судну. Тогда они поверят, что опасность действительно позади. — Пожалуй, вы правы, — согласился Глен. Кил так резко повернулся к Рине, что она чуть не подскочила от неожиданности. — Ступай перекуси чего-нибудь. Из «Пещеры пирата» сделали что-то вроде комнаты отдыха для врачей. Там можно выпить кофе и съесть сандвич. — Но… — Не волнуйся, я побуду с Мэри. В ближайшие четверть часа меня никто не хватится, разве что яхта пойдет ко дну. — Пойдем, Рина, — сказал Глен. — Я бы тоже не отказался от чашки кофе. Пять минут спустя она уже сидела напротив Глена и жевала бутерброд, казавшийся ей совершенно безвкусным. — И это весь обед? — неодобрительно спросил Тривитт. — Я не голодна. — Подташнивает? — Есть немного, — призналась Рина. — Все нормально. — Он потрепал ее по руке. — Это естественная реакция на укол. После него всегда чувствуешь себя неважно. — Глен восхищенно покачал головой. — Этот Трентон просто гений. Обычно тем, кто уже подвергся опасности заражения, сыворотку не вводят. А он… Слава Богу, есть еще маленькие чудеса на этом свете. Рина осмотрелась. В небольшой зал постоянно входили люди в белом перехватить чего-нибудь на ходу. Кофе им наливали тоже люди в белом. — Глен, сколько здесь всего народа из Центра медицинского контроля? — Сейчас сосчитаем. Так, Трентон и с ним еще трое врачей. Десять сестер. И еще десять дератизаторов. А что? — Да нет, просто такое ощущение, что их здесь целая рота. — Некоторые из этих белохалатников, — усмехнулся Глен, — вот, например, те двое за стойкой, — сотрудники охраны. Они здесь с самого начала путешествия, просто сейчас их призвали на «белую службу». — Ах вот как, — протянула Рина, — что ж, неглупо. — Пожалуй. Точно так же, как она сама не слышала Глена — да и не смотрела на него — несколько минут назад, когда в импровизированную палату вошел Кил, так и Глен сейчас словно забыл о ее присутствии. Он перевел взгляд на дверь, в которую как раз входила Джоан Кендрик. Та сразу их заметила. Рина нахмурилась было, но Глен уже снова повернулся к ней. — Наша Флоренс Найтингейл, — иронически заметил он. — Нечего смеяться, она дело делает. — Это уж точно. Ничего удивительного, подумала Рина, что Джоан посмотрела на них с Гленом. Народа здесь мало, естественно, что любой входящий сразу оглядывается вокруг. А если между Джоан Кендрик и Гленом Тривиттом что-то есть, то ее это совершенно не касается. Глен — взрослый человек и должен знать, что это за девица. И если ему нравится, когда им вертят направо-налево, — его дело. И все-таки что-то тут не так. Рина ведь видела, что Джоан крутится вокруг Кила. Видела, как она на него смотрит, как прикасается к нему. Ее интересует Кил, а не Глен. Джоан направилась к их столику: — Позвольте присоединиться? — Конечно, — услышала Рина собственный голос. — Присаживайтесь. Глен молча встал и подвинул Джоан стул. Блондинка с улыбкой села, заказала кофе и сандвич и повернулась к ним: — Тоска какая, верно? — Да, не без этого, — согласилась Рина. — Ну ничего, скоро будет повеселее. Кил сказал, что с завтрашнего дня все постепенно начнет входить в свою колею. Откроют одну из гостиных, некоторые игры возобновятся. Еду будут подавать в ресторане. Может, даже поплавать разрешат, хотя, конечно, сейчас не лучшее время для развлечений. Так или иначе, займемся хоть чем-нибудь. — И то верно. — Рина отхлебнула кофе и, подняв глаза, перехватила взгляд, брошенный Джоан на Глена, который пока не обменялся с ней ни единым словом. Надо поговорить. Не это ли читалось в ее взгляде? Или просто показалось, подумала Рина. Как бы там ни было, она вдруг ощутила острое беспокойство, словно перед ней выросла черная стена, вызывающая сильнейший приступ клаустрофобии. Она допила кофе и вскочила так поспешно, что едва не уронила стул. — Прошу прощения, но мне надо возвращаться. Я обещала Доналду не оставлять Мэри одну, а с Килом сами знаете как — в любую минуту могут позвать. Рина понимала, что ведет себя странновато. Оставалось надеяться, что Глен и Джоан припишут ее нервическое состояние общей напряженной обстановке. Чума как-никак. Рина вымученно улыбнулась и помахала им рукой. — Увидимся, — бросила ей вслед Джоан. У двери Рина задержалась, что-то заставило ее обернуться. Как она и думала, Глен, до той поры молчавший, что-то возбужденно говорил Джоан, наклонившись прямо к ее уху. Почувствовав приступ какого-то невыразимого страха, Рина круто повернулась и, буквально вылетев наружу, поспешно направилась в гостиную-больницу. Сестра меняла капельницу. Кил помогал, но, заметив Рину, тут же повернулся к ней. — Поела? — неожиданно резко бросил он. — Да, — не вдаваясь в подробности, ответила она и уселась возле кровати. — Ну вот и все, — бодро объявила сестра, одарив присутствующих своей неизменно радужной улыбкой. — Только присматривайте за этими трубками. — Естественно, — в один голос ответили Рина и Кил, но едва сестра скрылась за ближайшей ширмой, он угрюмо посмотрел на нее: — В чем дело? — Ни в чем! — Да, но ты бледна, как привидение. — Говорю же тебе, все в порядке, — огрызнулась Рина. — Мне не нравится, что ты здесь. Может, укол так на тебя действует… — Да перестань же, Кил, говорю тебе — все нормально. И иначе как силой ты меня отсюда не вытащишь, а вокруг слишком много людей, чтобы демонстрировать свои мужские замашки. Не следовало бы так говорить с ним. Глаза его сузились и превратились в щелочки, мечущие серебряные молнии. Скулы окаменели, челюсть угрожающе выдвинулась вперед. — Знаешь, Рина, лучше не искушай меня. Если понадобится, то я и силой тебя отсюда вытащу, и мне наплевать, кто и что подумает о моих «мужских замашках». Рина поспешно опустила взгляд, решив, что сейчас самое время дать задний ход. — Ну ладно, ладно, не кипятись. Право, мне ничего не нужно. Просто я хочу посидеть с Мэри. — Хорошо, — процедил Кил и круто повернулся. Рина не поднимала головы до тех пор, пока не убедилась, что он вышел из зала. Но оказывается, она ошиблась, все-таки не вышел. Вернулась Джоан Кендрик, и Кил остановился поговорить с ней. Рину снова охватил озноб. Да что же это со мной такое происходит? — устало подумала она. Почему не нравится, когда Джоан разговаривает — всего лишь разговаривает — с Килом или Гленом? С ума, что ли, схожу? Но сумасшедшей себя Рина не чувствовала. Одинокой, бесконечно одинокой — другое дело. Джоан Кил рассказывает все, делится всеми планами, а ей ни слова не говорит. Но ведь он с тобой, напомнила себе Рина. Он ухаживает за тобой. Вон, волосы вымыл. И тело. С головы до ног. Он сказал, что все зависит исключительно от нее, она же так и не решилась сделать выбор. А как хотелось! Но ведь это я сплю в его постели, утешила себя! Рина. И время еще есть… Есть ли? С каждым днем ей становилось все яснее, что второго шанса может и не представиться. — Рина? — Мэри! О, Мэри! Ты узнала меня. Мэри выдавила слабую улыбку: — Черт, ног под собой не чую. Слабость ужасная. — Ясно, ясно. Но скоро тебе будет лучше. Потерпи еще немного. Попить хочешь? Мэри кивнула и с помощью Рины попыталась сделать глоток воды. Затем, измученная даже этим небольшим усилием, вновь откинулась на подушку. Губы ее зашевелились, она явно хотела что-то сказать. — Ты что, Мэри? — Рина низко наклонилась над ней. — Доналд? — Он скоро вернется. Ответ, казалось, успокоил Мэри. Она закрыла глаза и вновь погрузилась в забытье. Рина так и сидела, держа ее за руку. Солнце клонилось к закату. Только около девяти вечера появился Доналд. Он на цыпочках подошел к кровати и тревожно посмотрел на Мэри. Выглядит раз в десять лучше, с облегчением отметила про себя Рина. Побрился, переоделся в спортивные брюки и легкий свитер и, похоже, вполне отдохнул. — Извините, Ри, — прошептал он, порывисто беря ее за руку, но все еще пристально вглядываясь в лицо Мэри. Потом наконец перевел взгляд на Рину. — Начисто вырубился. Даже и не думал, что столько просплю. — Да ну что вы, вам обязательно надо было отдохнуть. — Помолчав, Рина не удержалась от улыбки. — Похоже, вы всерьез влюбились в нее, а, Доналд? — Это правда, — негромко ответил он и криво улыбнулся. — Эта певчая птичка прямо-таки влетела в мою жизнь — как музыка, западающая в душу. Но… — Но что? — Ей всего двадцать пять. Она такая юная. — Так и вы далеко еще не развалина, Доналд. Вам сорок — мужчина в самом соку. Она спрашивала о вас. — Правда? — Да. Доналд опустился на колени и слегка наклонил голову. — Если она выживет… Если она только выживет… у нее будет все. Рина мягко коснулась его склоненной головы: — Да ничего ей больше не нужно, Доналд. У нее и так уже есть ваша любовь. Доналд пытался отправить ее в каюту к Килу поспать, но Рина была слишком возбуждена. Ей захотелось поговорить с Джейсоном. Битый час она убеждала его — хотя сама такой уверенности не чувствовала, что Мэри вот-вот встанет на ноги. Потом она услышала, что пациент, лежащий на соседней койке, просит воды. Обнаружив с удивлением, что это Ларс, она налила ему стакан и приложила холодную салфетку к пылающему лбу. Рина совершенно потеряла счет времени и, услышав прямо у себя над ухом требовательный, грубоватый голос, так и онемела. — Уже полночь, миссис Коллинз. Своим ходом пойдете? Или хотите заключить пари на то, что я не устрою «мужское» представление? Она не осмелилась посмотреть на Кила и, положив Ларсу на лоб свежую влажную салфетку, выпрямилась: — Не надо так со мной разговаривать. Я просто не заметила, как время пролетело, но соображать еще не разучилась. — Жаль, что вы так редко демонстрируете это свое умение. Рина вздернула подбородок, но не нашлась что ответить. Она позволила ему взять себя за руку и повести, лишь на секунду остановившись сказать сестре, что уходит. По пути в каюту они упорно молчали. Едва войдя, Кил стянул с себя фуфайку. — Может, это и не слишком гостеприимно, — резко бросил он. — Но сегодня я иду в душ первым. — Валяй. Слишком она устала и слишком ей было не по себе, чтобы пререкаться с ним. Теперь, оказавшись вдали от больных, она с трудом удерживалась от того, чтобы закрыть глаза. Но приходилось. Сегодня я хочу быть с ним, уговаривала себя Рина. Хочу прикасаться к нему. Хочу дать ему как-то понять, что он мне нужен. А Кил, казалось, плевал на условности. Еще на пороге он сбросил одежду и направился прямиком в ванную. Рина в изнеможении рухнула на кровать и вдруг, к собственному удивлению, заговорила о том, что все время было на уме: — Что-то странное есть в этой Джоан Кендрик. — Да? — холодно осведомился Кил, но Рине показалось, что он задержался на пороге ванной. — Да, — эхом откликнулась она, — есть в ней что-то странное. Они с Гленом Тривиттом… — Ах вот в чем дело. — Кил небрежно прислонился к дверному косяку. — А твое-то какое дело? Ты что сделалась у нас на яхте добровольной дуэньей? — Да я не о том! — выкрикнула Рина. — Это совсем другое. Вообще, если уж на то пошло, она охотится за тобой, а ты, похоже, и рад угодить любому ее капризу. Кил пожал плечами: — Твои слова, безусловно, льстят моему самолюбию, но только откуда эта ревность? Ведь, кажется, «если уж на то пошло», я тебя больше не интересую? — Кил… — начала Рина. Но дверь в ванную уже захлопнулась, и Рина была уверена, что он не услышал ее почти неразличимого шепота. Подонок! — выругалась она про себя. Но злиться не было сил. Подонок-то подонок, но стоит ему выйти из ванной, как она займет его место. И после душа размякнет и будет вся благоухать. А если в постели он повернется к ней спиной, она прижмется к нему, и посмотрим, устоит ли он на сей раз — как вчера. А может, и ждать не надо. Не лучше ли просто встать вместе с ним под душ? У них как будто неплохо получается совместное омовение. Да-да, именно так и надо сделать. Прямо сейчас, вот только глаза откроются. Но они так и не открылись до самого утра. Смыв под душем усталость, напряжение и тревоги дня, Кил решительно направился к кровати. Уж сегодня-то он обязательно возьмет ее, пора кончать с этими детскими играми. Но увидев Рину, он резко остановился. Плотно сомкнув веки, окаймленные пушистыми ресницами, слегка приоткрыв губы, свернувшись калачиком, она дышала ровно и спокойно. Кил разочарованно вздохнул. Разбудить ее он не мог. Просто не мог. Однако же — он сдвинул брови — и спать вот так, в одежде, тоже нельзя. Он снял с нее туфли, потом джинсы. К сожалению, и при этом она не проснулась. Тело ее безвольно обвисло у него в руках. И даже когда он стянул с нее рубашку, она лишь слабо застонала и поудобнее устроилась на подушке. Вслед за рубашкой последовал бюстгальтер, но и сейчас Рина только бормотнула что-то неразборчивое, мол, понимает, что он замыслил, и тут же снова провалилась в глубокий сон. Кил с улыбкой улегся рядом и бережно обнял Рину. Он удовольствуется уже тем, что будет держать ее в руках, ощущать мягкий бархат кожи, шелк волос… Хотелось бы, конечно, большего, но что поделаешь… Кил рассеянно поглаживал налившиеся груди Рины, гибкую талию. Сон не шел к нему. Тревоги его приобрели несколько большую определенность, чем прежде. Что именно его беспокоит, он по-прежнему сказать бы не мог, и Рина ощущала необъяснимую тревогу. Что-то тут не так, и все сходится к Глену Тривитту, какая бы там безупречная анкета у него ни была. К Глену и Джоан Кендрик. В чем же все-таки дело? |
||
|