"Желание моего сердца" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)

Глава 7

Блайд стояла перед окном спальни и пристально вглядывалась в начинающий светлеть горизонт. Ясное небо, с которого еще не успели исчезнуть все звезды, обещало теплый, солнечный день. Такая погода как нельзя лучше подходила для семейной поездки на ярмарку.

— Святой Свитун, унеси меня и Роджера на крыльях любви, — тихо молилась Блайд. — Великая Мать-Богиня, пусть сегодня мы с моим мужем станем одним целым.

Восток окрасился оранжевыми и ярко-розовыми тонами, предвещающими появление солнца.

Тебя выбираю я!

Блайд прикоснулась к кресту Вотана и улыбнулась: пророчество ее матери начинало сбываться. Признаки того, что муж готов смягчиться по отношению к ней, становились заметнее с каждым днем. Роджер привык к ее присутствию в его доме всего за неделю, а когда пройдет месяц, ее возлюбленный наверняка с радостью примет ее в своей спальне.

Хотя дом Деверэ находился совсем рядом с замком Роджера, Блайд казалось, что ее детство отделяет от нее целая вечность. Она смотрела на спокойные, подернутые утренней дымкой воды Темзы, и ее сердце сжималось от тоски по дому. Она любила лето и солнце, поэтому в холодное время года всегда становилась немного грустной.

В день осеннего равноденствия, который должен был наступить всего через три дня, ночь сравняется с днем, а потом будет становиться все длиннее и длиннее. Блайд знала, что ее мать всегда по-особому относится к этому дню, потому что девятнадцать лет назад в этот день она стала женой человека, который подарил ей счастье и спокойствие в своем доме. Он был изрядным скептиком, но не препятствовал своей жене соблюдать обряды друидов в своем саду. Блайд улыбнулась при мысли, что королева Елизавета и весь двор были бы шокированы, узнав о том, что богатейший человек в Англии женат на язычнице. С другой стороны, подобное открытие совсем не было смешным и грозило большой опасностью. Ей самой нужно постоянно, помнить об этом и соблюдать осторожность. К тому же Блайд совсем не была уверена, что Роджер отнесется к ее верованиям с таким же пониманием, как и отец.

Тихий звон колокольчика привлек к себе внимание Блайд. Легкий ветерок, живший в ветвях старой ивы, всегда был рядом с ней. «Иди, Роджер, — звенел колокольчик, — отдай свое сердце Блайд».

В этот момент тишину раннего утра нарушил звонкий детский голосок.

— Мама Блайд! — с криком в спальню вбежала Миранда. — Лорд Перпендикуляр оставил новый золотой в моем углу! Моя стопка монет начала расти!

— Конечно, глупышка, я же говорила, что он придет. — Блайд опустилась на одно колено, чтобы обнять девочку.

В дверях спальни показалась заспанная миссис Хартвелл, а следом за ней Роджер.

— Что случилось? — сердито спросил он, входя в спальню жены.

Он был без рубашки, а его бедра плотно обтягивали идеально сидящие черные бриджи. Блайд невольно залюбовалась красотой его мускулистой фигуры. Не требовалось большого воображения, чтобы представить, как он будет выглядеть обнаженным.

— Миледи, простите мою нерасторопность, — запричитала миссис Хартвелл. — Миранда выскочила за дверь так быстро, что я не успела остановить ее.

— Моя стопка золотых начала расти, — повторила малышка, не обращая внимания на царивший вокруг нее переполох.

— Все в порядке, — попыталась успокоить всех Блайд. — Миссис Хартвелл, вы и не могли успеть за этой пятилетней попрыгуньей. А ты, — она обратилась к Миранде, — иди к себе и как следует отдохни. Ты же не хочешь быть сонной, когда поедешь сегодня на ярмарку пони.

— Пони! — Девочка в восторге захлопала в ладоши и в сопровождении гувернантки покинула комнату.

Блайд повернулась к Роджеру. Ее взгляд невольно остановился на его широкой обнаженной груди, покрытой темными волосами.

— Неужели ты думаешь, что сообщение о покупке пони уложит Миранду обратно в постель? — со смехом спросил Роджер, подходя ближе. — Что так обрадовало ее в такую рань?

— Лорд Перпендикуляр, дух углов, оставил золотую монету на той, которую Миранда посадила в углу своей спальни, — объяснила Блайд, стараясь не смотреть на мужа.

А он, в свою очередь, не мог отвести взгляда от ее грудей, ясно различимых под полупрозрачной тканью. Роджер решительно притянул Блайд к себе.

Их тела соприкоснулись, и Блайд с наслаждением вдохнула исходящий от мужа аромат лавровой воды. Она подняла голову, чтобы посмотреть в его голубые глаза, и в этот момент Роджер наклонился и накрыл ее губы своими.

Растворившись в его нежном поцелуе, Блайд слышала тонкое позвякивание любовного колокольчика: «Иди, Роджер, отдай свое сердце Блайд».

— Как хорошо, — прошептал Роджер.

Блайд обвила его руками за шею, а он еще крепче прижал ее к себе. Она инстинктивно приоткрыла рот, словно приглашая его язык проникнуть туда, как вдруг Роджер резко отстранился от нее.

— Я хотел сделать это со дня нашей помолвки, — признался он немного охрипшим голосом. На его лице отразилась внутренняя борьба. — Но этого больше не повторится… Будь готова к одиннадцати. Мы пообедаем в Лондоне на обратном пути.

Не сказав больше ни слова, он вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Суди о мужчине по тому, что он делает, а не по тому, что он говорит…

Только что случившееся было явным прогрессом в их отношениях, с удовлетворением подумала Блайд.

Без десяти одиннадцать она была уже полностью одета и еще раз взглянула на себя в зеркало. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо, поэтому она надела нарядное платье фиолетового цвета и высокие кожаные сапоги для верховой езды. Вместо подходящего к платью бархатного плаща Блайд отдала предпочтение простой шерстяной накидке. Как говорил ее отец, если выглядишь слишком богато, то рискуешь навлечь на себя неприятности. Ей предстояло отправиться на ярмарку, которую посещали не только знатные люди, но и простые горожане, так что не выделяться в толпе было более уместно.

— Дейзи, отвези эти письма в дом моего отца, как только я уеду, — приказала Блайд, передавая фрейлине письмо для отца и деловые записки для торговых агентов. — Постарайся, чтобы слуги его светлости тебя не видели.

— Будет сделано, — ответила Дейзи, пряча письма в карман.

Роджер и Миранда уже ждали Блайд внизу. Возбужденная предстоящей покупкой, девочка не могла устоять на месте и скакала вокруг отца, изображая наездницу.

На улице два грума держали под уздцы лошадей. Блайд села верхом на Ахилла, а Роджер — на своего коня. Затем он подхватил Миранду на руки и усадил в седло позади себя.

— Грумы поедут с нами? — спросила Блайд, увидев, что слуги тоже садятся верхом.

— Они будут охранять наших лошадей и покупки, — ответил Роджер. — Ты уже бывала на ярмарках?

Блайд отрицательно покачала головой: обычно торговцы приводили лошадей в дом Деверэ, и отец не утруждал себя разъездами по ярмаркам.

— В таких местах вещи очень быстро меняют хозяев, — пояснил Роджер.

— Но это же воровство! — возмутилась Блайд.

— Увы, не все в Англии могут похвастать тем, что их отцом является сам царь Мидас, — улыбнулся Роджер.

— Воровство не имеет оправдания, — упрямо произнесла Блайд.

— Воровство — вещь относительная, — возразил Роджер. — Ты, например, обкрадываешь меня, лишая доходов от торговли зерном и шерстью.

— Это не преступление, а способ ведения торговых дел.

Желая избежать ссоры, Блайд замолчала и стала сосредоточенно смотреть на дорогу. Осенний солнечный день как нельзя лучше подходил для этого первого семейного выезда. Легкий ветерок шевелил пожелтевшие листья на деревьях, на пронзительно голубом небе не было видно ни облачка.

— Как зовут твою лошадь? — спросила у Блайд Миранда.

— Ахилл.

— Похоже на имя жеребца.

— Да, но это кобыла. — Блайд посмотрела на Роджера и спросила: — А как зовут твоего коня?

— Гектор. Блайд засмеялась.

— Что здесь смешного? — удивилась Миранда.

— Согласно древней легенде, Гектор и Ахилл были великими воинами и заклятыми врагами, — объяснила Блайд. — Во время Троянской войны они схватились в смертельной битве.

— И кто победил?

— Ахилл взял Гектора в плен, — ответила Блайд и кокетливо улыбнулась мужу, который тут же напустил на себя невозмутимый вид.

— А.как мне назвать моего пони? — спросила девочка.

— О, это невозможно узнать до того, как ты его увидишь. Как только ты поймешь, что пони должен стать твоим, имя само придет тебе на ум.

Вскоре они подъехали к окраине Лондона, где располагалась ярмарка.

— Мы уже приехали? — спросила Миранда. Ее возбуждение нарастало по мере того, как они приближались к месту торговли.

— Хватит вертеться, — приказал дочери Роджер. — Ты заставляешь Гектора нервничать.

— А Ахилл всегда спокоен, что с ним ни делай, — сказала малышка и надула губки.

— Женщины всегда спокойнее мужчин, — заметил Роджер.

— Если не сталкиваются с непредсказуемым, — добавила Блайд.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Роджер.

— Женщины всегда могут предвидеть, как поведет себя мужчина в той или иной ситуации, — ответила Блайд. — А мужчины никогда не знают, как поведет себя женщина.

— Весьма разумно, — кивнул Роджер. — Ты унаследовала рассудительность своего отца.

— Тебе нравится все, что я унаследовала? — насмешливо спросила Блайд.

— Нет. Твоя страсть к торговле иногда раздражает меня.

— Мама Блайд, а какую историю ты расскажешь мне сегодня перед сном? — перебила разговор Миранда.

— Сегодня твой папа расскажет тебе историю, — ответила Блайд. — А вот завтра я расскажу тебе, как цветы получили свои имена.

— О, не могу дождаться завтра! — воскликнула девочка и, немного помолчав, добавила: — Папа, а ты о чем расскажешь?

— Если я скажу тебе сейчас, — улыбнулся Роджер, — то вечером тебе будет неинтересно.

Ярмарка располагалась на северо-западной окраине Лондона, прямо за городской стеной. Вокруг высились леса и простирались поля, по которым ветер гнал опавшую листву.

Казалось, весь Лондон собрался на ярмарку. Вокруг было шумно и многолюдно. В середине ярмарочной площади торговали хлебом, сыром, овощами, зеленью и прочей снедью. Торговцы лошадьми расположились ближе к городской стене. Они образовали длинные ряды, в которых любой мог найти себе коня по карману.

Роджер спешился, снял с седла дочь, а потом помог Блайд сойти с коня. Он отдал, поводья груму и сказал, обращаясь к Миранде:

— Видишь, малышка, как здесь много людей. Обещай, что все время будешь держать маму Блайд за руку. Обещаешь?

Миранда кивнула и спросила:

— А где пони?

— Может быть, сначала ты хочешь поесть? Купить тебе пирожок или апельсин?

— Нет. — Девочка решительно покачала головой. — Я хочу найти моего пони.

— Леди Блайд, наверное, проголодалась, — не унимался Роджер.

— О, я не смогу съесть ни кусочка, пока Миранда не найдет пони, — улыбнулась Блайд, с умилением глядя на выражение благодарности, появившееся при этих словах на лице девочки.

Взявшись за руки, все трое углубились в людской водоворот. За ними неотступно следовал грум, который должен был охранять предстоящие покупки.

Все с интересом разглядывали лошадей, которых на ярмарке было великое множество: белые, вороные, в яблоках, пегие, с пятнами.

Направляясь к торговцам пони, Блайд посмотрела на небо. Оно оставалось безоблачным, но странное предчувствие заставило ее вздрогнуть. Показалось, что на землю упала черная тень.

— Что-то не так? — спросил Роджер у. Блайд.

— Н-нет. Я просто не привыкла к такому множеству людей вокруг, — ответила она.

Когда до пони оставалось всего несколько шагов, Блайд несильно сжала руку Миранды и сказала:

— Сейчас мы будем смотреть пони. Остановись тогда, когда сердце подскажет тебе, что это животное предназначено для тебя. Ты меня поняла?

Миранда кивнула.

Тем временем Роджер вышел вперед, и многие лондонцы останавливались, чтобы поприветствовать его. Блайд почувствовала гордость за то, что ее мужа так высоко ценят. Слава Богу, никто не обращал внимания ни на нее, ни на Миранду.

Девочка медленно шла мимо торговых рядов. Несколько раз она останавливалась, внимательно разглядывала то или иное животное, но всякий раз отрицательно качала головой. Они дошли до края одного ряда и двинулись вдоль второго, как вдруг Миранда остановилась напротив двух пони, стоявших в одном загоне.

— Вот, мама Блайд, — сказала она, указывая на животных, — мое сердце приказывает мне остановиться здесь.

— Ты уверена?

Малышка утвердительно кивнула.

— Сэр, мы хотим посмотреть ваших пони, — обратилась Блайд к торговцу. — Можно нам войти в загон?

— Наконец-то кто-то обратил внимание на мой товар, — ответил торговец, впуская покупателей внутрь.

— Кажется, у вас северный акцент, — заметила Блайд. — Мой дядя — шотландец.

— Кто он, миледи?

— Граф Дандридж. Вы его знаете?

— Я его видел, но граф слишком большой человек, чтобы я был знаком с ним лично, — ответил торговец. — А вы, должно быть, родственница герцога Бэзилдона?

— Это мой отец, — ответила Блайд. — А вот мой муж, герцог Иденский.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, милорд, — поклонился шотландец, — Надеюсь, мои пони вам понравятся.

Тем временем вокруг начала собираться толпа. Слух о том, что герцог Иденский приехал на ярмарку со своей новой женой, распространился со скоростью ветра, и люди хотели посмотреть на молодую пару.

Не привыкшая к такому количеству зевак, Блайд уже начала жалеть о том, что они взяли с собой для защиты только двоих грумов.

Блайд с Мирандой вошли в загон и принялись рассматривать пони. Первый был молочно-белым с коричневыми пятнами, белым хвостом и белой гривой. У него были необычные светло-голубые глаза. Второй был черным как смоль, с белой звездой между блестящих карих глаз.

— Какого из них ты выбираешь? — спросила Блайд.

— Не знаю, — шепотом ответила Миранда и протянула руку к черному пони.

Тот фыркнул и уткнулся в протянутую ладошку теплой мордой. Девочка радостно засмеялась. Блайд хотела повернуться к Роджеру и попросить того осмотреть животных, но тут произошло нечто необычное: черный пони ткнул второго в шею, и голубоглазый поднял морду, потянулся вперед и лизнул Миранду в щеку. Девочка снова засмеялась, а голубоглазый пони отвесил ей самый настоящий поклон. Толпа снаружи разразилась восторженными криками.

Роджер улыбнулся и внимательно осмотрел черного пони.

— Кажется, он здоров, — заключил он. — Сколько вы за него хотите? — спросил он у торговца.

— Моя цена — двадцать пять гиней за каждого пони, — ответил шотландец.

— Это слишком высокая цена, — возразил Роджер. — К тому же мне нужен только один.

— Очень сожалею, милорд, — торговец лукаво посмотрел на Миранду, — но этих животных нельзя разлучать. Они умрут от тоски друг без друга. Понимаете, это волшебные пони.

— Как же, волшебные, — фыркнул Роджер. — Даю пятнадцать гиней за черного.

Шотландец с сожалением покачал головой:

. — Простите, милорд, я не могу пойти на это.

Блайд увидела, что Миранда была готова расплакаться.

— Милорд, пожалуйста, осмотрите второго пони, — попросила она мужа.

— Я не собираюсь покупать двух, — резко бросил Роджер.

— Я не прошу вас покупать двух пони, — улыбнулась Блайд. — Просто я хочу купить второго для моих сестер и брата, чтобы они катались на нем в замке Деверэ, когда мы будем навещать их. Если мы приведем одного пони, то дети могут поссориться.

— О Господи! — Роджер возвел глаза к небу затем осмотрел животное и сказал торговцу: — Эта кобыла слепая и не стоит ни пенса, не говоря уже о двадцати пяти гинеях.

— Она видит сердцем, — покачал головой шотландец. — Черный научился водить ее за собой. Они не могут жить друг без друга.

— Она слепая?! — воскликнула Блайд и подошла к кобыле поближе. Тут черный пони снова ткнул свою подругу в шею и та поклонилась. — Шотландец — честный человек, — сказала Блайд мужу.

— Честный? — возмутился тот. — Да этот проныра хочет всучить тебе бесполезное слепое животное за двадцать пять гиней!

— Милорд, ни одно существо не может быть бесполезным, — возразила Блайд. — Этот человек сказал правду о том, что пони нельзя разлучать.

— Почему?

— Было бы невероятно жестоко разлучать тех, кто любит друг друга.

— Животные не могут испытывать любовь или другие чувства, — парировал Роджер. — Я отказываюсь покупать испорченный товар. На ярмарке сотни пони. Пусть Миранда выберет другого.

— Правильно, ваша светлость! — крикнул из толпы какой-то мужчина. — Стойте на своем!

— Да, покажите жене, кто в доме хозяин, — добавил другой.

Блайд с негодованием посмотрела на советчиков из толпы.

— Гектор когда-нибудь бывал испуган? — спросила она, поворачиваясь к Роджеру.

— Да, конечно.

— Страх — это чувство.

Роджер холодно посмотрел на жену.

— А он когда-нибудь обижался на грума?

— Да.

— Это тоже чувство.

Щека Роджера начала нервно дергаться.

— Разве сегодня ты не просил Миранду не вертеться, чтобы не нервировать Гектора?

Роджер оставил вопрос без ответа. Тогда Блайд громко закончила:

— И это чувство.

В ответ у Роджера задергалась вторая щека.

— Если животное может испытывать страх или обиду, если оно нервничает, то способно любить, — продолжала Блайд. — Поскольку Миранда выбрала этих пони, я покупаю голубоглазую. — Она повернулась к торговцу: — Вы согласны уступить обоих за сорок пять гиней?

— Хорошо, по рукам, — согласился шотландец. — Я никогда не лгу, миледи. Это действительно волшебные животные.

— Я верю вам, сэр.

— Ты сумасшедшая, — прошипел Роджер.

— Да, но для этого есть причины, — ответила Блайд. Она подвела пони к груму, пока торговец не передумал. — Слепота — это не бесплодие. Я собираюсь заняться разведением пони и вытеснить шотландцев с рынка.

— Она действительно дочь Мидаса! — воскликнул кто-то в толпе.

Не обращая внимания на возгласы зевак и неодобрительные взгляды мужа, Блайд сказала, обращаясь к Миранде:

— Теперь мы должны дать им имена, потому что нехорошо приводить в дом безымянных животных. Это может принести несчастье.

— Большей глупости я в жизни не слышал, — пробормотал Роджер.

— Не обращай на него внимания, — прошептала Блайд девочке на ухо. — Как ты хочешь их назвать?

Малышка в нерешительности переводила взгляд с одного животного на другое, а потом сказала:

— Мама Блайд, помоги мне.

«По крайней мере хоть кто-то в семье Дебре ценит мой ум и нуждается в моей помощи», — с улыбкой подумала Блайд. Давай назовем черного Периклом, — раздумчиво произнесла она, — а его подругу Аспазией.

— Пери и Аспа! — восторженно воскликнула Миранда.

— Перикл и Аспазия, — повторила Блайд. — Во времена древних греков Перикл правил большим городом, который назывался Афины. У него была любовница Аспазия, которая управляла и Афинами, и самим Периклом. — Блайд искоса посмотрела на мужа. — Аспазия была очень красива и умна, а Перикл проявил достаточно мудрости, чтобы прислушиваться к ее советам.

Только глухой мог не уловить скрытого смысла этих слов, и Роджер состроил недовольную мину.

— Отведи Перикла и Аспазию к нашим лошадям, — приказала Блайд груму. Когда слуга ушел, она повернулась к мужу и добавила: — Я не взяла с собой деньги. Одолжи мне, чтобы я могла заплатить за Аспазию.

Увидев на лице Роджера выражение крайнего раздражения, многие зеваки разразились хохотом. Даже шотландец не удержался от неуважительной усмешки.

— Ты просишь у меня двадцать пять гиней, не так ли? — криво улыбнулся Роджер. — Плюс еще пять гиней, потому что я не стал бы платить больше пятнадцати гиней за черного.

Блайд согласно кивнула. Пусть насладится этим глупым чувством публичного торжества. Сегодня она заработает куда больше тридцати гиней на торговых сделках по зерну и шерсти. Кроме того, тридцать гиней было слишком маленькой платой за то, чтобы доставить радость ребенку.

— Значит, ты согласна взять у меня в долг тридцать гиней, ну, скажем, на четыре часа? — спросил Роджер.

— Да, милорд, — ответила Блайд, не понимая, к чему он клонит.

— И ты согласна заплатить мне проценты по пять гиней в час? — спросил он, вызвав очередной взрыв смеха в толпе.

— Святой Свитун! Таких процентов не бывает! — возмутилась Блайд.

— У меня бывает, — ответил Роджер и широко улыбнулся.

— Я согласна на твои условия, — произнесла Блайд ледяным тоном. — Заплати торговцу, и я отдам тебе деньги позже.

С этими словами она двинулась через почтительно расступившуюся толпу.

— Я хочу посмотреть лошадей, — проговорил Роджер, догнав Блайд. — А потом мы пообедаем.

— Мама Блайд! — Миранда потянула мачеху за палец. Блайд наклонилась, и девочка что-то прошептала ей на ухо.

— Милорд, Миранде нужно полить кустик, — сообщила Блайд, пряча улыбку.

— Разве я не велел тебе сделать все дела перед отъездом? — сердито спросил Роджер дочь.

— Папа, но мне нужно прямо сейчас, — виновато пожала плечами девочка.

Роджер громко вздохнул. По выражению его лица Блайд поняла, что общение с женщинами и детьми начинает ему надоедать.

— Мы сами все сделаем, — сказала она.

— Отведи ее в лес на краю ярмарки, — посоветовал Роджер. — Я буду поблизости. Если будет нужно, позовите меня.

Они дошли до крайнего торговца лошадьми. Роджер остановился и сказал:

— Я буду ждать вас здесь.

— Сомневаюсь, что ты можешь нам понадобиться, — улыбнулась Блайд.

За торговыми рядами начинался негустой лес. Листья кленов уже начали расцвечиваться желтыми и пурпурными бликами; березы казались увешанными золотыми монетами. И только ели сохраняли свой привычный зеленый наряд. После шума ярмарки в лесу казалось необычайно тихо. Блайд снова ощутила странную тревогу. Она огляделась, но вокруг никого не было. К счастью, девочка быстро сделала свои дела, и они поспешили обратно. Вдруг Миранда подняла вверх палец и воскликнула:

— Смотри!

Блайд посмотрела на небо: черная туча наполовину скрыла солнце, которое теперь казалось поблекшим и тусклым.

— Я никогда не видела такого темного солнца! — громко прошептала Миранда.

«Остерегайся темного солнца!»

Вспомнив это пророчество, Блайд похолодела от ужаса.

— Роджер! Это темное солнце! — закричала она и, схватив Миранду за руку, бросилась к мужу.

Роджер, стоявший рядом с торговцем лошадьми, обернулся на крик и сделал шаг вперед.. В этот момент мимо его уха просвистела стрела и вонзилась в ствол дерева, растущего на опушке леса.

— Что за черт! — выругался Роджер и бросился к Блайд и Миранде. Убедившись, что с ними все в порядке, он вернулся к побелевшему от страха торговцу. — Вы ранены?

— Нет, милорд, — Дрожащим голосом ответил тот. — Слава Господу нашему, лошади тоже все целы.

— Кто мог стрелять в вас из лука? — спросил Роджер. — У меня нет врагов. Скорее, это хотели убить вас. Роджер промолчал. Блайд видела, что он был напуган, но это не был страх за свою жизнь, — его ужасала мысль о том, что могли пострадать она или Миранда.

— Нужно осмотреть стрелу, — посоветовал торговец.

— Сомневаюсь, что убийца станет писать свое имя на стрелах, — ответил Роджер.

— Я хочу вернуться домой прямо сейчас, — встревоженно проговорила Блайд.

Она прижимала к себе Миранду, словно хотела собой заслонить девочку от возможной опасности.

Роджер кивнул и повернулся к торговцу.

— Мне жаль, что ваши лошади были напуганы стрелой, предназначавшейся мне, — сказал он. — Я покупаю их всех.

— Все пятнадцать?

— В полдень приведите их в замок Дебре, — распорядился Роджер и, взяв дочь за руку, направился к ожидавшим их лошадям. Уже через пятнадцать минут все сидели верхом и двигались в сторону дома. К седлу одного из грумов были привязаны поводья двух пони.

— Опасность миновала, — проговорила Блайд. Роджер вопросительно посмотрел на нее, и она показала на небо, где не было ни облачка, а солнце сияло, как прежде.

— Кто хотел убить тебя? — спросила Блайд мужа.

— У тебя есть несколько часов, чтобы заслушать список моих врагов? — с горькой усмешкой ответил он вопросом на вопрос.

— Не стоит относиться к этому с такой иронией. Просто чудо, что ты не пострадал.

— Как ты думаешь, может быть, какой-то торговец шерстью и зерном решил таким образом прекратить ценовую войну?

Эта шутка тоже не нашла понимания у Блайд: она была слишком взволнована.

— Мои поставщики не терпят убытков, — ответила она.

— Мои — тоже, — улыбнулся Роджер.

— Я хочу покататься на моих пони, — заявила Миранда, как только лошади въехали во двор имения Дебре.

— У Перикла и Аспазии был трудный день. Им нужно привыкнуть к новому дому, — сказала Блайд. — Пусть они поедят и немного отдохнут. Позже мы навестим их и угостим морковкой.

Миранда согласно кивнула, и грум увел животных на конюшню. Взяв девочку за руки, Блайд и Роджер вошли в дом и в этот момент услышали громкий разговор, доносившийся из главного зала.

— Что это значит? — требовательно спрашивал мужской голос.

— А то и значит, — отвечала женщина. — Я понятия не имею, когда они вернутся.

Блайд узнала голос Дейзи.

— Вы говорите неправду, — вступил в разговор второй мужской голос. — Немедленно скажите нам, где мы можем найти его светлость. Любая задержка грозит ему потерей существенной суммы денег.

Это торговые агенты мужа, догадалась Блайд и предусмотрительно пропустила Роджера вперед. Сама же осталась в холле, чтобы помочь Миранде снять плащ.

— Пойдем выпьем по глоточку сидра с дороги, — предложила она девочке, направляясь в зал.

Блайд уже догадалась, по какой причине торговые агенты так срочно хотели видеть Роджера.

— Что случилось? — спросила она, входя в зал. Мистер Ныоэлл и мистер Эндрюс, торговые агенты по зерну и шерсти, повернули головы в ее сторону.

— Это все ваша жена! — с негодованием воскликнул Ныоэлл, указывая на Блайд пальцем.

— При всем моем уважении, милорд, вы женились на настоящей разбойнице, — добавил Эндрюс.

— Должно быть, она подслушала наш вчерашний разговор, — вставил Ныоэлл. — Потому что Родейл и Хибберт снизили цены раньше нас.

Блайд с тревогой посмотрела на Роджера, который явно был удивлен и рассержен не меньше своих агентов. Не хватало только ему устроить ей сцену в их присутствии. Однако Блайд вес же не ожидала услышать от мужа то, что услышала.

— Леди Блайд — герцогиня Иденская. И если вы еще раз позволите себе неуважительно отзываться о моей жене, то можете забыть о том, что работаете на меня. Вы меня поняли? — гневно произнес Роджер, обращаясь к мужчинам.

— Простите нас, милорд, — торопливо извинился Ньюэлл.

— Мы ни в коем случае не хотели проявить неуважение, — смущенно добавил Эндрюс.

Несмотря ни на что, муж защищал ее, с радостью подумала Блайд. Это был очень хороший знак.

— Поговорим завтра утром. Мне нужно время, чтобы все обдумать, — произнес с недовольным видом Роджер и жестом отправил агентов прочь.

Те откланялись и поспешили уйти.

Оставшись наедине с мужем, Блайд почувствовала желание извиниться. В конце концов, он только что защитил ее честь. Нежно улыбаясь, она подошла к Роджеру, но холодное выражение его лица заставило ее замереть на месте.

— Ты подлая шпионка! — в негодовании выпалил Роджер.

— Прошу тебя, говори тише. Твой крик может испугать Миранду.

— Миранда — моя дочь, а не твоя! — выкрикнул Роджер.

— Ты сам мне все рассказал вчера ночью, — попыталась защититься Блайд. — Почему я не должна была воспользоваться этим?

— Это ты наняла убийцу, который стрелял в меня? — сквозь зубы процедил Роджер.

Блайд не могла поверить своим ушам. Забыв обо всех советах матери и бабушки, она гневно воскликнула:

— Что за глупое предположение! Это не я, а ты гнил в Тауэре, и это я сделала тебе одолжение, выйдя за тебя замуж!

Роджер молча повернулся и направился к выходу.

— Куда ты идешь?

— Нюхать гардении! — бросил через плечо Роджер и вышел из дома.

— Сукин сын, — тихо выругалась Блайд и, обессилев, прислонилась к стене. Еще никогда ей не было так горько. Тут только она заметила, что в доме царит невероятная тишина, словно все его обитатели замерли, внимательно слушая перепалку между ней и мужем.

Конечно, было неэтично воспользоваться откровенностью Роджера, подумала Блайд. Не будь она его женой, он никогда не поделился бы с ней своими планами. И вот теперь, когда муж начал проявлять к ней доверие, их отношения стали еще хуже, чем в первый день замужества.

Но почему Роджер рассказан о своем намерении снизить цены? Хотел проверить ее? Или игра на рынке была для него своего рода шахматной партией?

В любом случае Блайд не стоило действовать у него за спиной. Потеря однодневного дохода не могла обанкротить ее компанию. День ото дня противоречия между делами и личной жизнью становились все серьезнее.

И тут Блайд вспомнила об убийце, следившем за Роджером, и ее сердце сжалось от страшного предчувствия. Как она сможет жить, если с мужем случится самое худшее?

Блайд медленно побрела по холлу, но, услышав детский плач, остановилась.

Миранда!

Маленькая девочка сидела в кресле перед камином и горько плакала. Рядом стояли Боттомз и Дейзи, явно растерянные, и не знали, что им делать.

— Что случилось, малышка? — спросила Блайд, опускаясь перед девочкой на колени.

— Р-ругань и к-крики, — сквозь рыдания проговорила Миранда. — Как с леди Дарнел.

— Нет, это совсем не так, — поспешила успокоить ее Блайд. — Мы с твоим папой не кричали и не ругались.

— А что вы делали? — недоверчиво спросила Миранда.

— Садись ко мне. на колени, и я все тебе объясню, — улыбнулась Блайд.

Девочка встала, чтобы дать мачехе возможность сесть, и тут же залезла к ней на колени. Блайд вытерла слезы со щек малышки и нежно прижала ее к себе.

— Мы с твоим папой не ругались, — повторила она. — Мы просто не соглашались друг с другом.

— А разве это не одно и то же?

— Конечно, нет. Ругаются только те, кто не любит друг друга. Те же, кто любит, иногда могут друг с другом не соглашаться.

— А ты любишь папу? — спросила Миранда.

— Очень, — призналась Блайд.

— А он тебя любит?

— Да, но сам еще не знает об этом, — улыбнулась Блайд. — Но ты всегда должна помнить, что тебя он любит больше всех на свете.

— Тогда почему вы кричали?

— Ах это, — махнула рукой Блайд, как будто крик был каким-то пустяком, не стоящим внимания. — Мы не кричали, а просто разговаривали громкими голосами. Это я виновата. Я удивила твоего папу, и он от неожиданности заговорил очень громко. Тогда я решила, что он лучше поймет меня, если я тоже буду говорить громко, но это было ошибкой. Главное — не кричать, а понимать то, что говорит другой.

— Мне кажется, я поняла, — сказала Миранда.

— Когда твой папа вернется домой, — продолжала Блайд, — он все еще будет сердиться на меня. Я допустила одну ошибку… Может, пора навестить Перикла и Аспазию?

— А мы принесем им угощение?

Блайд посмотрела на Дейзи и мажордома. Оба стояли и глупо улыбались.

— Боттомз, пожалуйста, принесите с кухни немного моркови, — распорядилась Блайд.

— С радостью, миледи.

— А может быть, яблок? — спросила Дейзи.

— О, это будет замечательно, — ответила Блайд. — Боттомз, принесите яблоки и морковь. Дейзи, приготовь бумагу и чернила. Мне нужно написать моим агентам.

Фрейлина вопросительно изогнула бровь, словно хотела предостеречь Блайд от еще одной ошибки.

Та поняла это молчаливое предупреждение и сказала:

— Я хочу исправить то, что натворила.

Дейзи кивнула и вышла из холла вслед за мажордомом. Миранда обняла Блайд за шею и поцеловала в щеку.

— Я люблю тебя, мама Блайд, — с детской непосредственностью произнесла она.

— Я тоже люблю тебя, малышка, и обещаю больше никогда не разговаривать с твоим папой громким голосом.