"Фиалки на снегу" - читать интересную книгу автора (Грассо Патриция)

14

На следующее утро, наблюдая в окно за Изабель — она играла на флейте, сидя на скамейке у дома, — Джон вдруг подумал: тот случай с цветочницей, которой Изабель подарила шаль, как нельзя лучше показывает всю сущность его жены, весь ее характер. Сейчас, после бессонной ночи, проведенной в одиночестве, к Джону пришло понимание того, что происходит: Лили напомнила Изабель ее собственное одинокое детство, и теперь, став взрослой и обретя собственную семью, его жена просто не могла бросить малышку на произвол судьбы. Изабель искренне и крепко привязалась к ней, и если ее не примет Джон — может случиться ужасное: Изабель приведет свою угрозу в исполнение.

Но он не хотел и думать о разводе — как не хотел думать и о будущих трудностях их брака. Все, что ему сейчас было нужно, — это снова оказаться в постели с Изабель…

Он любил ее. Само слово «развод» страшило его еще больше, чем реальная угроза ухода Изабель. Но высказать все это ей самой невозможно; слишком хорошо помнил Джон, как Ленора Гримсби воспользовалась его любовью и обратила все против него. Еще раз ему этого не вынести…

Джон уже не понимал, любит ли его Изабель. Может быть, и нет; но он любит ее, ведь иначе он не женился бы на ней — даже под давлением матери.

Слабая улыбка появилась на его губах. Изабель заботится обо всех несчастных и одиноких, забывая иногда о себе самой. Полюбил бы он ее, будь она иной? — спрашивал Джон сам себя. Нет, отвечал голос его души. Изабель, такая, какая она есть, — само совершенство…

Однако альтруизм и добросердечие Изабель оборачивались проблемами для их брака. Джон не знал, как ему следует вести себя с девочкой, но понимал одно: то, какой путь он изберет, определит их с Изабель отношения на годы вперед.

На столе лежала записка от Росса. Не желая терять времени, он начал выяснять обстоятельства рождения Лили и теперь писал из Лондона о том, что ему удалось узнать. К сожалению, новостей было немного: скандал в семье герцога Эйвона продолжали смаковать в обществе, а Лизетта Дюпре бесследно исчезла, увезя с собой, очевидно, свидетельство о рождении дочери.

«Это замкнутый круг», — подумал Джон. Он не может смириться с появлением малышки в своем доме, но если он не сделает этого — его жена уйдет от него. Выхода не было…

Решив пока не поддаваться эмоциям — что было нелегко, ведь Лили своим обаянием и непосредственностью произвела на Джона сильное впечатление, — он вернулся к окну.

Должно быть, теперь Изабель будет избегать его, но, увидев, что он склонен к примирению и больше не пылает гневом, возможно, смягчится.

Внезапно прекрасная мысль пришла Джону в голову. Перемена обстановки — вот что им обоим сейчас нужно! Отвлекшись от повседневных забот, Изабель по-другому взглянет на вещи. Кроме того, покинув свои края, они окажутся в безопасности: Джон помнил, что преступник все еще не найден.

Да, он отвезет Изабель в Шотландию, в свой горный замок! Не раздумывая ни минуты, он сел за стол и написал два письма. В первом, адресованном Россу, он честно изложил причины неожиданного отъезда. Второе же было адресовано управляющему судоходной компанией в Ливерпуле и содержало указание немедленно подготовить судно для отплытия в Шотландию. Джон планировал ступить на борт судна двадцать восьмого июня.

Он позвонил в колокольчик, и через несколько секунд перед ним стоял Доббс.

— Велите сейчас же отослать эти письма, Доббс, и передайте ее светлости, что я жду ее в кабинете.

— Да, сэр. — Доббс вышел.

Через пятнадцать минут раздался стук в дверь, и вошла Изабель. Ее лицо выражало решимость и готовность к борьбе. Остановившись перед столом, она взглянула мужу в глаза и вместо приветствия произнесла:

— Я не стану отказываться от своих слов!

Джон улыбнулся и с удовлетворением отметил, что гнев Изабель уступил место удивлению.

— Завтра утром мы уезжаем в Шотландию, в мое имение, — сказал ей Джон. — Пожалуйста, собери все необходимые вещи.

— Я никуда не поеду, — заявила Изабель. Снова на лице ее появилась решительная твердость. Но ее отказ не застал Джона врасплох: он ожидал этого. Не желая затевать ссору, Джон миролюбиво предложил ей сесть и спокойно все обсудить.

— Не сяду, — зло ответила Изабель.

— Я сказал — сядь, — жестко потребовал Джон.

Бросив на него испепеляющий взгляд, Изабель молча опустилась на стул около стола.

Джон подумал, что упорство и твердость — это, конечно, неплохие качества, но не тогда, когда они оборачиваются против него самого… Он поднялся, подойдя вплотную к Изабель, присел на край стола и, словно между ними ничего не произошло, принялся разглядывать ее колени.

— Между прочим, гнев — это смертный грех, — напомнил он.

Изабель подняла голову. На ее лице не было и тени улыбки.

— Изабель, — начал Джон, — теперь, когда у меня появились жена и ребенок, я боюсь снова стать жертвой покушения. Тот, кто стрелял в меня, еще не пойман. Вполне возможно, что ему придет в голову напасть и на мою семью.

— Ты действительно так думаешь? — встревожилась Изабель.

— Такое возможно. Пока идет расследование, в Шотландии мы будем в полной безопасности. Только Росс будет знать, где мы находимся. Раз эта мысль не кажется тебе разумной?

— Ты возьмешь с собой Лили? — тут же спросила она.

— Ну конечно. Не думаешь ли ты, что я оставлю ее здесь одну? Разумеется, и она, и Доббс, и Джунипер поедут вместе с нами!

— В таком случае я согласна. — Впервые за этот день Изабель улыбнулась.

— У тебя прелестная улыбка… Улыбайся почаще, любимая.

У Изабель вспыхнули щеки. Джон продолжал:

— Не бери роскошных платьев — в горах не бывает светских приемов.

— Я начну собираться сегодня же. — Изабель встала и направилась к двери. Джон восхищенно следил за ней: день ото дня ему все больше нравились ее грациозные движения, ее легкая походка…

Что ж, уговорить Изабель уехать в Шотландию оказалось совсем просто. В горах, вдали от общества, в ней пробудится страсть, и она сама не захочет покидать его постель…

«Что ж, — думала Изабель на следующее утро, — уговорить Джона принять в семью Лили оказалось совсем не трудно. Там, в горах, вдали от общества, он сможет получше узнать свою дочь и полюбить ее».

— Я знала, что его светлость смягчится, — внезапно раздался чей-то голос. Это, разумеется, была Гизела — она стояла в комнате Изабель. — Просто ему нужно было время, чтобы свыкнуться с новым положением отца ребенка.

Губы Изабель дрогнули в улыбке.

— Ты будешь с нами в Шотландии?

— Горы ближе к небесам, дитя мое. До встречи. — Прежде чем исчезнуть, Гизела добавила: — Помни: счастье — не в конце дороги, а в пути и искании.

Взглянув на то место, где секунду назад стояла ее покровительница, Изабель недоуменно покачала головой. Впрочем, предсказания Гизелы нередко звучали весьма туманно.

Она вышла из комнаты, спустилась по парадной лестнице вниз и прошла во внутренний двор. Ярко светило солнце, и его теплые лучи окончательно развеяли все сомнения в душе Изабель. Теперь предстоящее путешествие казалось ей разрешением всех их трудностей: Джон станет настоящим отцом Лили, а это значит, что Изабель с чистым сердцем сможет и дальше исполнять свои супружеские обязанности.

Их ждали два экипажа; в одном из них, предназначавшемся для Джона и Изабель, на козлах сидел Галлахер. Во втором экипаже ехали Лили, Джунипер и Доббс, а также слуга, который присматривал за багажом. Поняв, что весь путь ей придется быть наедине с Джоном, Изабель почувствовала себя несколько неловко и сказала, пытаясь скрыть смущение:

— Пусть Лили поедет с нами!

— Она предпочла сесть в карету с Доббсом и Джунипер, — ответил Джон. — Няня, наверное, пообещала рассказать ей какую-нибудь новую сказку.

Устраиваясь поудобнее на мягком кожаном сиденье, Изабель отметила про себя, что ей не хватает общества Лили. Не только потому, что она успела крепко привязаться к девочке; от мысли, что им придется ехать вдвоем, Изабель становилось не по себе. О чем им говорить всю дорогу?.. Общение с мужчинами, даже с собственным мужем, все еще было внове для нее.

Джон весело улыбнулся ей, но не сказал ни слова. Изабель почувствовала, как кровь прилила у нее к лицу; карета тронулась с места, и, нервно теребя медальон, Изабель спросила:

— Сколько времени занимает путь?

— Около двух дней, — ответил Джон.

— Как, всего два дня?

— По морю мы доберемся скорее, чем по суше. Завтра мы будем в Ливерпуле, где нас ждет мой корабль, а еще через день — уже в Обане . Оттуда до моего имения — не более двух часов езды.

Повисло тяжелое молчание. Изабель лихорадочно соображала, что бы еще сказать для поддержания беседы, и в конце концов решила заговорить о погоде.

— Сегодня прекрасный день для путешествия, — заметила она, выглядывая в окно.

— Да, ты права.

— И не жарко, и не холодно.

— Да, погода замечательная.

В тоне мужа Изабель послышалась ирония.

— Изабель! Посмотри на меня. Что тебя беспокоит?

— Беспокоит? Меня? — словно эхо, переспросила Изабель.

— Да, тебя. Расскажи мне.

— Мы почти не бываем вместе, — начала Изабель, но вдруг запнулась. Неестественно выпрямившись и сложив руки на коленях, она призналась: — По-моему, что-то не так. Мне тревожно…

— Это из-за меня? — спросил Джон, сдвинув густые брови.

— Нет, ты не понимаешь… Я чувствую себя как-то странно, когда мы остаемся одни. О чем мы будем говорить всю дорогу?

— О чем ты пожелаешь, дорогая. — Джон улыбнулся, и в этой улыбке Изабель прочла понимание всех своих тревог. — О чем ты пожелаешь. Или вообще ни о чем: молчание иногда важнее самой интересной беседы. Но, может быть, тебе еще хочется поговорить о погоде?

— Боюсь, тему погоды мы уже исчерпали, — засмеялась Изабель.

— Тогда я позволю себе переменить тему. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что не говорил тебе о войне. Понимаешь, я самонадеянно полагал, что на нашей свадьбе не должно быть никаких тяжелых разговоров. Но получилось только хуже…

— Я понимаю, — мягко сказала Изабель. Она уже не нервничала так, как поначалу. — Хорошо, что сейчас ты мне это говоришь.

— Благодарю тебя, любимая. — Джон поцеловал ее в щеку.

— Как ты думаешь, наши братья в опасности?

— Вряд ли: они ведь не военные. Скорее всего Майлз и Джейми уже едут обратно.

— Ну почему ни люди, ни страны не могут всегда жить в мире? — вздохнула Изабель.

— Просто они не так мудры, как ты, дорогая, — отозвался Джон. — Но, говорят, худой мир лучше доброй войны.

— Доброй ссоры, — поправила его Изабель. — Ты неправильно сказал.

— Любимая, как ты наивна! Ты еще не знаешь главного: мужчине нельзя говорить, что он не прав!

— Я никому не скажу о своем промахе, — громким шепотом пообещала Изабель, театрально округлив глаза.

Джон посерьезнел.

— Можно задать тебе один вопрос?

— Да? — Изабель снова напряглась.

— Ты разделишь со мной ложе в Ливерпуле и в моем замке? Учти, твой отказ я сочту оскорблением: мы, шотландцы, строго придерживаемся традиций!

Она покраснела. Сказать «нет» своему собственному мужу не так-то легко… Тем более, если они каждую ночь будут вместе, ей скорее удастся повлиять на Джона. Близость сделает их настоящими супругами…

— Да, — сказала наконец Изабель.

В конце концов, поддерживать разговор оказалось не так уж сложно, с радостным изумлением отметила она, выглядывая в окно: карета долго ехала вдоль реки, берега которой обросли ирисами, синим цикорием и каким-то низкорослым кустарником с красноватыми цветами, незнакомыми Изабель.

Вечером они сделали остановку в гостинице «Павлин». Как только лошади были устроены в конюшне, все приступили к ужину. Джон, Изабель и Лили сидели за отдельным столом, невдалеке от них ужинали Джунипер и Доббс. Ужин состоял из запеченного мяса, пудинга и имбирных пряников — их Лили потребовала себе две порции.

Вскоре она начала клевать носом, и Изабель, подозвав Джунипер, отослала их обеих наверх. Джон предложил жене последовать их примеру, и она облегченно вздохнула: все-таки мысль о том, что придется при нем раздеваться, не давала ей покоя.

Пожелав Лили и Джунипер спокойной ночи, Изабель вошла в отведенную ей комнату. Спальня была чистой и опрятной; конечно, с роскошью Эйвон-Парка не сравнить, но вполне уютно, подумала она.

Прежде чем раздеться, она бросила взгляд на двуспальную кровать и нервно закусила губу: несмотря ни на что, ей было страшно, еще страшнее, чем перед первым выходом в свет. Неужели муж захочет каждую ночь спать с ней в одной постели?

Торопливо сняв платье, она погасила все свечи, кроме одной, и нырнула в кровать. Она напряженно ждала появления мужа, глядя в потолок. Как только в дверь постучали, Изабель закрыла глаза и торопливо завернулась в одеяло. Она не видела, как Джон снимает одежду, и сжалась в комок, когда он лег рядом с ней.

Муж лежал на своей половине кровати, не делая попыток обнять и приласкать ее. Похоже, сегодня ночью Джон не собирается требовать от нее ничего… Она не знала, радоваться ей или расстраиваться.

— Приятных снов, любимая, — сказал он, и в пустой комнате голос его прозвучал неожиданно гулко.

— Ты знал, что я не сплю? — воскликнула Изабель и открыла глаза.

Кровать скрипнула. У Изабель перехватило дыхание, когда она увидела Джона, обнаженного до пояса. Освещенный тусклым светом свечи, он напоминал греческого бога…

— Когда человек спит, — объяснил он с улыбкой, — у него спокойное лицо, а ты вся напряжена.

— Я абсолютно спокойна, — поспешно сказала Изабель.

— Любимая моя, я никогда не стану принуждать тебя. — Джон поцеловал ее в губы. — Я надеюсь, что ты, когда сама захочешь этого, скажешь мне… Сейчас мне довольно просто спать рядом с тобой. — Заметив, что ее лицо вспыхнуло, он добавил: — Незачем краснеть, дорогая.

— Я и не краснею, — ответила Изабель и поняла, как смешно и нелепо прозвучали ее слова. Но Джон ласково улыбнулся ей:

— Мы оба устали за день, а завтра на рассвете мы уезжаем.

— Что ж, в таком случае — приятных снов, — сказала Изабель.

— Спокойной ночи, — сказал в ответ Джон.

Изабель показалось, что рассвет наступил тотчас же, не успела она заснуть. Она встала, умылась холодной водой и переменила платье, не стесняясь присутствия мужа. Лишь после завтрака — они позавтракали вместе с Лили — она немного оживилась. Что же касается девочки, то она с самого утра была весела и щебетала не переставая.

Когда пришло время отправляться в дорогу, Лили снова попросила позволения ехать с Доббсом и Джунипер. Изабель была рада тому, как быстро Лили подружилась с няней, но все же недоумевала: почему Лили не хочет сесть в карету к ним с Джоном?

— Я и не знала, что Лили так полюбила Джунипер! — сказала она мужу, едва обе кареты тронулись.

— По-моему, няня пообещала рассказать Лили сказку о золотом гусе, — отозвался Джон.

— Золотом гусе? Никогда не слышала такой сказки! Не пересесть ли и мне в ту карету?..

— Даже и не думай, — оборвал ее Джон. Он обнял ее за плечи и ласково добавил: — Положи мне голову на плечо и спи. Ты ведь совсем не выспалась.

Изабель не стала спорить и послушно склонила голову на его плечо. Через несколько минут она заснула.

В Ливерпуль они прибыли на закате и сразу же отправились на пристань. Корабль очень понравился Изабель, но она была слишком усталой, чтобы осматривать его, так что после легкого ужина сразу легла в постель в своей каюте. Лили и Джунипер заняли соседнюю каюту, и еще до наступления темноты корабль отчалил от берега.

Изабель спала и не видела, как корабль вышел из бухты в открытое море, как обогнул остров Мэн, как вошел в Северный пролив и мимо острова Джура направился прямо в залив Ферт-оф-Лорн…

В четыре часа пополудни Джон первым сошел на землю — они пристали к шотландскому берегу в Обане. На пристани их ждал экипаж с гербом Сен-Жерменов.

— Я хочу Гармонию! — вдруг ни с того ни с сего заявила Лили, когда кучер открыл перед ней дверцу.

— Все мы хотим этого, — откликнулся Джон. — Гармония так важна в жизни!

Изабель рассмеялась: Джон понял девочку не так. Ничего удивительного, он ведь еще так неопытен в отношениях с детьми! Изабель не могла похвастаться большими познаниями, но у нее, как у всех женщин, забота о детях была в крови, и поэтому с Лили она практически сразу нашла общий язык.

— Кто такая Гармония? — спросила она, понимая, что девочка, уж конечно, говорит не о высоких материях. Так и оказалось.

— Это моя лошадка, — объяснила Лили. — Пони!

— Но, милая, у тебя же нет никакой лошади! — возразила Изабель.

— Его светлость обещал подарить мне лошадку, если я поеду в карете с Джунипер и Доббсом.

Няня и дворецкий, стоявшие чуть поодаль, не смогли сдержать улыбки, но Изабель, нахмурившись, обернулась к Джону:

— Ты заработал себе черный камень на весы!

Джон пожал плечами и улыбнулся, словно не понимая, о чем она говорит.

— Я буду молиться за вас, ваша светлость, — пообещала Лили, — если вы купите мне пони!

— Я ни разу не обманывал ни одну маленькую девочку. — Джон присел перед ней на корточки и весело улыбнулся. — Сразу же по приезде в Англию я выпишу из Дартмура самую лучшую лошадь. Согласна? Тогда давай обнимемся!

Не заставляя себя просить, Лили обняла Джона и крепко поцеловала в щеку.

В экипаже Джон сел рядом с возницей, а Изабель, Лили, Доббс и Джунипер разместились на сиденьях.

Изабель смотрела в окно: светило уже склонялось к западу, и на горизонте вставали причудливо освещенные светом заходящего солнца горы, величественные и прекрасные. Здесь, в этом царстве нетронутой природы, Изабель нравилось гораздо больше, чем в шумной суете Лондона.

Через два часа экипаж остановился у ворот замка Килчерн. Он располагался в живописнейшем месте: справа были горы, а слева — озеро; словно ров и стена, окружали они замок, отчего он казался неприступной крепостью…

— Какие огромные холмы! — закричала Лили.

— Это не холмы, а горы, — улыбнулся Джон.

Восхищенно оглядываясь по сторонам, Изабель сказала, что летние дни в горах будут самыми прекрасными в ее жизни…

В гостиной замка их уже ждал обед: суп с креветками, запеченная форель, спаржа и пирожные с кремом. После еды Лили громко зевнула — после утомительной дороги девочка очень хотела спать. К немалому удивлению Изабель, Джон вызвался сам отвести Лили наверх.

— Я так устала, что уже не смогу никуда идти… — сонно пробормотала Лили и снова зевнула.

— Хочешь, я тебя отнесу? — предложил Джон и, не дожидаясь ответа, взял ее на руки.

Изабель радовалась происходящим в муже переменам: с каждым днем Джон становится все более внимателен к Лили, а значит, недалек тот день, когда он назовет ее своей дочерью. Только тогда в душе Изабель воцарится покой.

Джон спустился вниз, и они с Изабель вышли в сад. Погода была безветренной, а небо — совершенно чистым. Изабель полной грудью вдыхала бодрящий горный воздух.

— Здесь холоднее, чем дома, — заметила она.

— Ты замерзла? — забеспокоился Джон. — Принести шаль?

— Нет, не нужно… Какая чистая вода в этом озере!

— Да, шотландские горные озера не сравнить с мутными равнинными реками Англии. — Джон наклонился, поднял с земли камешек и швырнул его в воду. Они увидели, как он коснулся дна.

Изабель сняла туфли и чулки и шагнула в воду.

— Ой, холодно! — закричала она.

Джон улыбался, наблюдая за по-детски непосредственным поведением жены.

— Будь осторожна, — предостерег он ее, — а то попадешься в лапы чудовища!

— Чудовища? — Изабель уже вышла на берег и снова оглядывалась вокруг. — Какого чудовища?

— Садись рядом со мной, — пригласил Джон, усаживаясь прямо на зеленую траву, — и я тебе расскажу про него.

Изабель послушно села рядом, и Джон начал рассказ:

— В этом озере сотни лет живет ужасное чудовище, которое наводит страх на местных жителей. Все по-разному описывают его: одни говорят, что чудовище похоже на огромного змея, другие — что на угря с дюжиной щупалец… Рассказывают, что зимой с озера доносится страшный треск — это чудовище ломает лед, чтобы выйти наружу!

— Я не верю в чудовищ, — заявила Изабель.

— Правильно, я всегда говорил — нет смысла верить в страшные сказки.

— Что-то я никогда не слышала от тебя таких слов, — засмеялась Изабель.

Вместо ответа Джон обнял ее и притянул к себе. Она не могла противиться его завораживающему взгляду и прикрыла глаза, чувствуя на щеке его дыхание совсем близко. Джон взял ее руку в свои, и их губы слились в долгом, нежном поцелуе…

— Любовь моя, твои глаза прекраснее фиалок на снегу, — наконец прошептал Джон.

Изабель вздрогнула и резко отстранилась от него, пораженная: снова он произнес те самые слова, которые были ей предсказаны много лет назад. Теперь нет сомнений: Джон Сен-Жер-мен — тот, кого она видела в зеркале реки, темноволосый принц, самой судьбой предназначенный для нее…

— Все равно я не передумаю, — пробормотала она.

— Что? — не понял Джон.

— Я говорю, что все равно Лили останется жить со мной…

— Я и не старался ни в чем тебя переубедить, — мягко сказал он. — Но давай отложим этот разговор до осени, хорошо? Сейчас нужно просто радоваться тому, что мы здесь, и наслаждаться каждой минутой…

Изабель легла на траву и сощурилась, глядя прямо в бездонное небо, а потом взглянула на Джона и широко улыбнулась.

— Что с тобой?

— Я просто наслаждаюсь этой минутой!

Джон лег на землю рядом с ней, подложив руку под голову.

— Я помню, в детстве мы с братьями приезжали сюда каждое лето, — сказал он. — Мы катались на лошадях, забирались в горы и видели, как местные крестьяне выгоняли на пастбища скот…

— У тебя было замечательное детство!..

— А у тебя — нет, — ответил Джон и снова поцеловал ее. — Я готов был убить Майлза за то, что он все эти годы спокойно смотрел, как ты мучаешься, живя с мачехой и зловредными сестрами!

— У меня было вовсе не такое уж плохое детство, — возразила Изабель и добавила: — Я и не знала, что у тебя есть шотландские корни!

— Может, мне сейчас оседлать лошадь и с гиканьем пуститься галопом в горы? — предложил он.

Изабель не ответила. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула свежего, чистого горного воздуха.

— Я знаю, — наконец проговорила она, — что здесь меня ждет счастье…

— Счастье — в пути и искании, а не в конце дороги, — сказал Джон.

Изабель широко раскрыла глаза и воскликнула, не подумав:

— Ты говоришь совсем как Гизела!

— Мы снова возвращаемся к этому? — вздохнул он.

— Джон Сен-Жермен, — тоном проповедника произнесла Изабель, — неверие приносит на твои весы еще один черный камень!

Джон рассмеялся. Легко поднявшись на ноги, он предложил Изабель руку и сказал:

— Вы, ваша светлость, неисправимы!

— Приятно слышать, что у нас есть общие черты, — не осталась она в долгу. Подхватив юбку, она пронзительно вскрикнула: — Догоняй!

Не успела она пробежать и десяти шагов, как ее настиг Джон и схватил на руки. Перекинув ее через плечо, он пустился бежать.

— Эй! Отпусти меня немедленно, слышишь! — крикнула Изабель, задыхаясь от смеха.

— Настоящий горец вносит свою жену в дом на руках! — крикнул Джон с сильным шотландским акцентом, не сбавляя шага.