"Пурпурные реки" - читать интересную книгу автора (Гранже Жан-Кристоф)4Пьер Ньеман и Эрик Жуано тотчас отправились на окраину города, в университетский кампус. Комиссар попросил лейтенанта дождаться его в библиотеке, размещенной в главном здании, а сам пошел к ректору, занимавшему верхний этаж административного корпуса, расположенного поодаль от всех остальных. Полицейский вошел в просторный, недавно отремонтированный холл в стиле семидесятых годов, с высоким потолком и стенами, окрашенными в разные пастельные цвета. Поднявшись на верхний этаж в маленькую приемную, Ньеман представился секретарше и спросил, можно ли видеть господина Венсана Люиза. Ему пришлось просидеть несколько минут в ожидании, разглядывая висевшие на стенах фотографии студентов-триумфаторов – на пьедесталах почета, с кубками и медалями в поднятых руках, на лыжне, в байдарках и каноэ на бурных реках. Наконец Ньемана впустили к ректору. Это был человек с курчавыми волосами и приплюснутым носом, но при этом лицо его отличалось меловой бледностью. Любопытное сочетание – негроидные черты и анемичная белизна кожи. Несколько солнечных лучиков, робко пробившихся сквозь грозовой сумрак, на миг рассыпались бликами по стенам кабинета. Ректор пригласил полицейского садиться и заговорил первым, нервно массируя себе запястья. – Итак? – спросил он сухо. – Что – итак? – Вы нашли какие-нибудь улики? Ньеман уселся поудобнее и вытянул ноги. – Господин ректор, я ведь только что приехал. Дайте мне время разобраться. А пока ответьте на мои вопросы. Люиз тут же напрягся. – В вашем университете уже бывали неприятные истории? – спокойно спросил Ньеман. – Неприятные истории? Никогда! – Ни наркотиков, ни воровства, ни драк? – Нет. – Может, у вас завелась какая-нибудь банда или группировка? Из молодежи, которая вбила себе в голову разные глупости? – Я не понимаю, что вы имеет в виду. – Ну, всякие там ролевые игры – знаете, в них полно ритуалов, церемоний... – Нет. Это исключено. Наши студенты отличаются превосходным душевным здоровьем. Ньеман помолчал. Ректор тем временем разглядывал его: стрижка ежиком, мощное сложение, рукоятка револьвера, торчащая из-под плаща. Люиз провел рукой по лицу и сказал – громко, словно хотел убедить себя самого: – Говорят, вы опытнейший полицейский. Ньеман, не отвечая, молча ждал продолжения. Люиз отвел глаза. – Комиссар, я хочу только одного – чтобы вы как можно быстрее нашли убийцу. Скоро начало учебного года и... – В настоящее время здесь есть кто-нибудь из студентов? – Только несколько интернов. Они живут в верхнем этаже основного корпуса. Есть еще несколько преподавателей, которые готовятся к лекциям. – Я могу получить список? – Но... – ректор поколебался, – да, конечно, это не проблема. – Что за человек был Реми Кайлуа? – Очень тактичный, выдержанный, хороший работник, но... довольно нелюдимый. – Студенты его любили? – Ну конечно... Разумеется. – Где он жил? В Герноне? – Да прямо здесь, в кампусе. На верхнем этаже главного корпуса, вместе с супругой. Там же, где размещены интерны. – Реми Кайлуа было двадцать пять лет. В наши дни парни обычно так рано не женятся. – Реми и Софи Кайлуа – бывшие студенты нашего университета. Но познакомились они, кажется, еще раньше, в коллеже кампуса, где учатся все дети наших преподавателей. В общем... они дружили с детства. Ньеман резко встал. – Замечательно, господин ректор. Благодарю вас. И комиссар быстро вышел из этого кабинета, где даже воздух явственно пропах страхом. Книги. Повсюду, куда ни глянь, в огромной библиотеке университета, под неоновыми лампами, на металлических стеллажах сотнями рядов стояли книги. Целые стены из тщательно подобранных томов. Темные обрезы. Переплеты с серебряным или золотым тиснением. Наклейки с эмблемой Гернонского университета. В центре зала – ряды столов с пластиковым покрытием, разделенных стеклянными перегородками. Когда Ньеман вошел, ему сразу вспомнились тюремные кабинки для свиданий. Здесь царили одновременно свет и полумрак, простор и теснота. – В этом университете работают лучшие профессора, элита юго-востока Франции, – разъяснял Эрик Жуано. – Юриспруденция, экономика, литература, психология, социология, физика... И, главное, медицина – самые знаменитые врачи Изера преподают здесь и консультируют в здешнем РУКЦ – региональном университетском клиническом центре. Медицинский факультет размещается в старых корпусах. Впрочем, они полностью отремонтированы. Тут лечится половина департамента, и все жители окрестных гор появились на свет в родильном отделении Центра. Ньеман слушал его, присев на краешек стола и скрестив руки. – Я гляжу, ты полностью в курсе здешней жизни. Жуано не глядя взял книгу с полки. – Так я же сам учился в этом университете. Начинал изучать право... Хотел стать адвокатом. – А стал полицейским? Лейтенант взглянул на Ньемана. Его глаза блестели в призрачном свете неоновых ламп. – Когда подошло время сдавать на лиценциата[7], я вдруг испугался: а что, если мне потом все это осточертеет? Взял да и поступил в Тулузскую школу инспекторов. Я сказал себе: ремесло сыщика – это активное рисковое занятие. Работа, которая все время преподносит сюрпризы... – А теперь ты разочарован? Лейтенант поставил книгу на место. Его легкая улыбка погасла. – Только не сегодня. Уж никак не сегодня. – И он в упор взглянул на Ньемана. – Это тело... Как можно сотворить такое! Ньеман проигнорировал этот возглас. – Скажи, какой была в твое время обстановка в университете? Ничего странного не замечалось? – Нет. Студенты были в основном из буржуазных семей, со стандартными представлениями о жизни и приличном образе мыслей... Попадались дети из крестьянских и рабочих семей – еще большие идеалисты. И более агрессивные. В любом случае всем нам грозила безработица, так что... – Никаких подозрительных историй? Никаких странных группировок? – Нет. Ничего такого. А впрочем... Помнится, у нас существовало что-то вроде элиты. Эдакий замкнутый мирок, где обитали дети университетских преподавателей. Некоторые из них были сверходаренными. Каждый год занимали все почетные места. Даже в области спорта. Им многие завидовали черной завистью. Ньеман вспомнил портреты чемпионов в приемной ректора Люиза. Он спросил: – А что, эти студенты составляют некий обособленный клан? Не могли бы они объединиться для какого-нибудь темного дельца? Жуано рассмеялся. – Вы подозреваете студенческий заговор? Чепуха! Ньеман встал и начал прохаживаться вдоль книжных полок. – Университетский библиотекарь находится у всех на глазах. Это идеальная мишень. Представь себе группу студентов, зациклившихся на некой бредовой идее – скажем, на ритуальном жертвоприношении или чем-то подобном... И, выбирая жертву, они, естественно, первым делом подумали бы о Кайлуа. – Да забудьте вы про наших юных гениев! Они слишком заняты сдачей экзаменов, чтобы думать о таких глупостях. Ньеман продолжал шагать вдоль золотисто-коричневых рядов книг. Жуано следовал за ним. – Библиотекарь, – задумчиво продолжал комиссар, – это также человек, который выдает книги. Ему известно, что читает каждый из студентов, чем он увлекается... Может, он узнал нечто такое, чего ему знать не полагалось? – Ну, за это не убивают, да еще так зверски. И потом, какие тайны могут скрываться за студенческим пристрастием к тем или иным книгам? Ньеман внезапно остановился: – Не знаю. Но я не доверяю интеллектуалам. – У вас есть какие-то предположения? – Наоборот. Пока я допускаю любые мотивы. Ссору. Месть. Интеллигентские выверты. Гомосексуализм. Или это просто бродяга, маньяк, случайно наткнувшийся на Кайлуа в горах. И комиссар звучно щелкнул по ближайшему темному переплету. – Вот видишь, я вполне беспристрастен. И все-таки мы начнем отсюда. Нужно тщательно просмотреть все книги, которые могли бы иметь отношение к этому убийству. – Какое отношение? Ньеман прошел чуть дальше по книжному коридору и внезапно очутился в большом зале. Он направился к столу библиотекаря, находившемуся в дальнем конце зала, на возвышении. В центре стола высился компьютер, рядом, в ящике, были сложены тетради на спиральках. Ньеман постучал по черному экрану. – Тут должны быть списки всех книг, ежедневно запрашиваемых посетителями. Я хочу, чтобы ты посадил на эту работу нескольких офицеров из уголовки. Самых начитанных, если такие, конечно, имеются. Попроси также помощи у интернов. Мне нужно, чтобы они раскопали все книги, посвященные злу, насилию, пыткам и особенно жертвоприношениям и ритуальным убийствам. Пускай просмотрят, например, все труды по этнологии и запишут имена студентов, которые часто спрашивали такие произведения. И вот еще что – пусть найдут диссертацию самого Кайлуа. – А... я? – А ты порасспроси интернов. Один на один. Они здесь живут неотлучно и должны знать университет как свои пять пальцев. Привычки и образ мыслей своих товарищей, ребят, имеющих какие-нибудь отклонения... Я хочу знать, как окружающие относились к Кайлуа. Я хочу, чтобы ты разузнал подробнее о его походах в горы. Найди его спутников. Выясни, кто был в курсе его маршрутов. И кто мог поджидать его там, наверху... Жуано скептически взглянул на комиссара. Ньеман подошел к нему вплотную. Теперь он говорил совсем тихо: – Я скажу тебе, что мы имеем. Мы имеем зверское убийство и обескровленный скрюченный труп со следами нечеловеческих пыток. От этого дела за сто километров пахнет безумием. Пока еще мы держим это в тайне. У нас есть всего несколько часов... ну, может быть, чуточку больше, чтобы расследовать это преступление. Но если мы замешкаемся и об этом деле пронюхают журналисты, на нас тут же начнут давить со всех сторон, и страсти разгорятся не на шутку. Поэтому соберись с мыслями и целиком сосредоточься на этом кошмаре. Сделай все, на что ты способен. Только так мы сможем увидеть лицо зла. Лейтенант испуганно вытаращился. – Вы и вправду считаете, что мы за несколько часов... – Ты хочешь работать со мной, да или нет? – отрезал Ньеман. – Если да, то я объясню тебе, как я смотрю на такие дела. Когда совершается убийство, нужно расценивать каждый элемент окружения жертвы как зеркало. Труп, знакомые убитого, место преступления... Все это отражает истину, особые приметы данного дела, понятно? – И он ткнул пальцем в экран компьютера. – Например, этот экран. Когда он загорится, то станет зеркалом повседневной жизни Реми Кайлуа. Зеркалом его работы, его образа мыслей. Там наверняка есть детали, образы, которые могут представлять для нас интерес. И нам нужно проникнуть в это Зазеркалье. Выпрямившись, комиссар широко раскинул руки. – Мы с тобой в ледяном дворце, Жуано, в зеркальном лабиринте! Так вот, смотри в оба! Не упускай ни единой мелочи. Потому что там, среди этих зеркал, в «мертвой зоне», затаился убийца. Жуано изумленно разинул рот. – Для простого человека вы чересчур умно рассуждаете, комиссар. Ньеман похлопал его по плечу. – Это тебе не философия, Жуано. Это практика. – А вы сами? Кого вы будете допрашивать? – Я? Пойду-ка побеседую с нашей свидетельницей, Фанни Ферейра. А также с Софи Кайлуа, женой убитого. – Ньеман подмигнул лейтенанту. – Я веду разговоры только с дамочками, Жуано. Вот что такое практика. |
||
|