Глава 3

Прошли месяцы, прежде чем Луиз вновь услышала о Закари Уэсте. Правда, она вспоминала о нем время от времени. Почти всегда в такие моменты, когда меньше всего этого ожидала. Похоже, мысль о нем затаилась в каком-то уголке ее сознания и неожиданно возникала тогда, когда она думала совсем о другом.

Каждый раз воспоминания заставляли ее сердце бешено биться, а лицо покрывалось краской.

Это было бы понятно, если бы она влюбилась в Уэста, но он ей даже не нравился. Он не был приятным больным. Луиз инстинктивно понимала, что, даже находясь в полном здравии, он так же резок, смотрит на всех свысока и равнодушно. Фотография в газете помогла ей понять, что он не из тех людей, с которыми легко сходятся. Это же подтверждали и статьи о нем. Тем более Луиз не понимала, почему не может забыть его, и это ее раздражало.

Отец также никогда не упоминал ни об Уэсте, ни об аварии. Слушание дела в суде еще не началось. Наверное, там лежали кучи исков, связанные с дорожно-транспортными происшествиями. И пока Гарри Гилби не получил уведомления, что должен явиться в суд, он предпочитал не вспоминать о неприятном происшествии. Луиз прекрасно его понимала. Ей следовало поступать так же.

Она продолжала встречаться с Дэвидом, когда у них выдавалось свободное время. Это бывало не слишком часто. Луиз наконец-то поняла, почему доктор Хеллоуз до сих пор не женат. У него просто не хватало для этого времени. Он был весь поглощен работой; когда не занимался ею, то говорил о ней. И тогда его лицо выражало такую увлеченность профессией, что он ни на что иное не обращал внимания.

Луиз это не обижало, ей нравились их ровные отношения. И если они устраивали Дэвида, то ее – тем более. Луиз не прельщала страстная, жгучая любовная связь. Избранник привлекал ее нежностью и здравым смыслом.

Тем более странно, что она не могла выбросить из головы Закари Уэста. Он совершенно отличался от того типа мужчин, которые ей нравились, – уравновешенные и трезвомыслящие.

А в нем чувствовалось какое-то родство с дикой природой – с порывами ветра, завывающего над просторами равнин, или с раскатом грома после яркого всполоха молнии. С тем, что невозможно предсказать, а тем более – контролировать! Луиз всегда боялась грозы и ненавидела сильный ветер. И Закари Уэст волновал и пугал ее, как эти явления необузданной природы.

Незадолго до Рождества отец позвонил ей домой днем, когда она только что проснулась.

– Я не разбудил тебя? Ты сегодня работаешь или мы сможем встретиться и вместе пообедать? Я давно не видел тебя, мы должны обсудить планы относительно Рождества. У тебя уже намечено что-нибудь?

– Я работаю на Рождество. Но после у меня будут свободны дня два.

Луиз подозревала, что Ноэль не пожелает видеть ее во время праздников, и отцу придется выворачиваться, объясняя свое отсутствие в один из рождественских дней.

– Хорошо, – медленно произнес он. – И так, когда мы встретимся?

– Я могла бы сегодня.

– Давай тогда пообедаем в “Черри три”?

– Прекрасно! И совсем недалеко от меня. Это был новый ресторан в Уинбери. Несколько недель назад она ужинала там с Дэвидом, и ей очень понравилась тамошняя изысканная кухня.

– Хорошо, мы пообедаем вдвоем, – как бы невзначай заметил отец.

Таким образом он давал ей понять, что Ноэль с ними не будет. Неудивительно. Она прекрасно понимала, что мачеха старается видеться с ней как можно реже, да и сама Луиз не жаждала встреч. Она испытала облегчение, узнав, что ей не придется выдерживать враждебные взгляды Ноэль, но ничем не выдала своих чувств.

– Когда мы встретимся, папа?

– В половине восьмого.

Она надела платье, которое нравилось отцу, – синее, из мягкой шерсти, с длинными рукавами и с круглым воротом. Оно мягко облегало ее стройную фигуру и очень шло ей…

Когда Луиз пришла в ресторан, отец был уже там. Почти одного роста с нею, узкобедрый и подтянутый, он все еще играл в теннис и в сквош и каждый день плавал. Но она вдруг заметила, как побелели его виски.

Костюм был ему явно не по возрасту так же, как и рубашка, галстук, туфли. При мимолетном взгляде его легко было принять за молодого человека, и пришлось бы более внимательно всмотреться, чтобы под этой новомодной одеждой разглядеть пятидесятилетнего мужчину.

Луиз внезапно стало грустно. Почему для него так важно производить впечатление молодого человека? Гарри Гилби был ее отцом, она его любила, поэтому ей было так больно наблюдать за тем, с каким огромным напряжением сил он ведет безнадежную войну с возрастом.

Отец встал и поцеловал Луиз.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая!

– Спасибо. И ты – просто великолепно, папочка!

Ее слова несколько не соответствовали истине: на лице отца появились морщинки от усталости и переживаний. После аварии он больше не выглядел моложе своих лет.

– Спасибо, Луиз. – Его улыбка вышла натянутой. – Мы сразу сядем за столик или пойдем в бар?

– Давай сначала выпьем, – ответила дочь, надеясь, что выпивка поможет отцу слегка расслабиться.

Интересно, он всегда таким напряжен в последнее время или что-то случилось?

Он взял виски, Луиз – белое вино. Официант принес меню, и они принялись изучать его.

После того как был сделан заказ, отец со вздохом начал:

– Луиз, я хотел поговорить с тобой… о Рождестве… Ну, дело в том… – Он запнулся, покраснел и отвел взгляд в сторону.

Луиз поняла, что отец собирается сказать.

– Ноэль не хочет меня видеть?

Ей стало так горько, что перехватило горло.

– Не в этом дело, милая, – поморщился отец.

– Папа, давай скажем друг другу правду. Ноэль хотела бы, чтобы я куда-нибудь исчезла. Может, я так и сделаю. Тебе бы стало легче жить, если бы я на это решилась?

– Я был бы просто в отчаянии, – искренне ответил он. – Не надо так, Луиз! Она сжала его руку.

– Извини. Мне не следовало этого говорить. Обо мне не беспокойся. Ты же знаешь, как бывает на Рождество. Наверное, придется работать.

Не имело смысла еще больше усугублять его положение. Отец влюбился в девушку, которая годилась ему в дочери, и женился на ней. Теперь ему приходится расплачиваться за это. Ноэль была собственницей. Она не собиралась делить его с дочерью и желала, чтобы Луиз исчезла из их жизни.

Она все поставила на карту и была полна решимости добиться успеха. Гарри Гилби не мог противостоять ей. С одной стороны, он был слишком порядочным мужчиной, с другой жаждал спокойной жизни, а не постоянной вражды. Когда Ноэль начинала сражение, он сдавался без боя. С этим ничего нельзя было поделать. Чем больше он ей уступал, тем более напористой становилась жена. Ноэль прекрасно пользовалась его слабостями.

– Мы всегда так хорошо проводили вместе Рождество, – вздохнул отец.

– Это правда, – поддержала его Луиз. Они немного посидели молча, потом Гарри Гилби сказал:

– Видишь ли в чем дело… Ноэль хочет поехать на Рождество за границу… в Швейцарию. Ее друзья посоветовали ей один хороший отель. Они тоже там будут. Мы можем провести Рождество в горах.

– Звучит заманчиво. – Луиз сказала это совершенно искренне. Они с отцом часто проводили свободное время, катаясь на лыжах в Австрии или в Швейцарии.

– Если бы только… Мне бы хотелось, чтобы ты тоже поехала, но…

– В другой раз, папочка, – поспешила ответить Луиз, стараясь, чтобы голос звучал нормально.

Подошел официант.

– Ваш столик готов, сэр.

Пока они шли к столику, Луиз переменила тему и начала рассказывать о новой больной в ее палате. Это была старая леди-аристократка, которая постаралась сделать жизнь сестер невыносимой.

– Она заявила сестре Картер: “Вас не касается, как работает мой желудок, молодая леди, и я не собираюсь больше отвечать ни на один ваш неприличный вопрос”. На что Антея ответила: “Тогда мы не будем вас оперировать, пока вы не сообщите нам все, что нужно”. Надо было видеть лицо этой миссис Эббот!

Отец рассмеялся, и взгляд его посветлел.

– Ей предстоит тяжелая операция?

– Нет, не очень, с ней все будет в порядке. Она старуха, крепкая, как старые ботинки, а Дэвид – прекрасный хирург.

Гарри Гилби быстро посмотрел на дочь и спросил:

– У вас это серьезно? У тебя и Дэвида? Луиз смутилась, ее гладкая тонкая кожа порозовела.

– Так да или нет? – рассмеялся отец.

– Он мне нравится, но мы не обсуждали вопрос о женитьбе, если тебя интересует это. Пока, по крайней мере.

– Кто из вас не уверен в своих чувствах? – спросил отец, наблюдая за дочерью и пытаясь разгадать выражение ее лица.

Ему казалось, что Луиз влюблена, – что-то в ней изменилось, но что именно, он пока не мог сказать. Ее глаза потемнели, а выражение лица стало более мечтательным и загадочным.

Гарри Гилби внезапно ощутил чувство неприязни к Дэвиду Хеллоузу. Если он причинит боль моей девочке, я убью его, подумал он.

Но Луиз засмеялась.

– Мы все время слишком заняты, чтобы думать о свадьбе. Пока для нас обоих очень важна карьера. Может, когда-нибудь позднее… Но не сейчас.

Отец нахмурился.

– Я знаю, как ты серьезно относишься к своей профессии, но можно выйти замуж и продолжать работать. Разве тебе не хочется иметь детей, Луиз? Ты так хорошо ладишь с ними.

– Мне нравятся дети, – согласилась Луиз. – Но… Не знаю… Мне не хочется сейчас выходить замуж и рожать детей, если ты меня понимаешь.

– Может, Дэвид не тот, кто тебе нужен? – подумал вслух Гарри. – Когда ты встретишь единственного в твоей жизни мужчину и влюбишься в него, то захочешь как можно скорее выйти за него замуж и воспитывать его детей!

Луиз взглянула на отца и усмехнулась.

– Папа! Ты высказал весьма старомодное суждение. Сейчас женщины больше думают о карьере, они сами могут себя содержать. Им не нужно выходить замуж, чтобы иметь человека, который будет о них заботиться.

– Но им все равно нужна любовь, – вздохнул отец, и его лицо потемнело.

Луиз поняла, что он думает о Ноэль. Ей стало жаль отца. Подошел официант, убрал пустые тарелки и наполнил их бокалы вином.

– Что ты хочешь получить в подарок на Рождество, Луиз? – спросил отец, меняя тему разговора.

Она расслабилась, решив, что теперь можно забыть обо всех проблемах.

Так и было до тех пор, пока они не покинули ресторан. И тут отец выпалил слова, которые, как она потом поняла, отравляли ему весь вечер.

– Между прочим, назначен день суда! Луиз резко повернулась к нему, и лицо ее показалось очень бледным в желтом свете уличных фонарей.

– Когда?

– В конце января.

– Как долго они тянут!..

Отец поморщился, пытаясь скрыть тревогу.

– Просто трудно себе представить, да?

– Мне кажется, очень жестоко заставлять людей ждать так долго решения своей участи.

– Помнишь, все случилось прошлой весной. Год был очень плохим. Слава Богу, что мне не предъявят обвинение в вождении машины в нетрезвом состоянии. Если бы я был пьян, все было бы гораздо серьезнее, – сказал он со вздохом.

Луиз с тревогой посмотрела на отца.

– Что говорит твой адвокат? Что тебе грозит? Он пожал плечами.

– У меня могут отобрать права навсегда или на два-три года. Я заплачу большой штраф. Но все предусмотреть трудно. Многое будет зависеть от того, как пройдет суд.

Отец замолчал и посмотрел на часы.

– Я провожу тебя домой, а потом вызову такси, если ты не против.

– Конечно нет.

Они пошли дальше, и Луиз спросила:

– Ты теперь всегда ездишь на такси? Он кивнул.

– Я не садился за руль после того случая и не думаю, что смогу когда-нибудь снова вести автомобиль. На моей совести грех: я не только физически изуродовал человека, я сломал ему жизнь.

– Ты же ничего не знаешь, папа. Может, ему сделали пластическую операцию, и он выглядит как прежде, до несчастного случая? Я видела более страшные ожоги. А у него пострадало только двадцать процентов…

– Боже мой, разве этого недостаточно?

– Конечно, но ты же сделал это не нарочно! Повторяю, это был просто несчастный случай.

Он не слышал ее. У него был взгляд смертельно измученного, загнанного зверя.

– Я виновен в том, что погибли его картины. Он известный художник, и это, возможно, были его лучшие работы, над которыми он трудился годы. А все превратилось в пепел… Как он должен меня ненавидеть!

– Уверена, что это не так. Он должен понять, что произошла трагическая случайность. Прекрати себя терзать!

– Ты не понимаешь, Луиз… Я должен поговорить с тобой, я должен хоть с кем-нибудь поделиться… Ноэль я не могу сказать ни слова. Она придет в ярость. Страшно подумать, что будет, когда она все узнает. А она все узнает, как только начнется процесс.

Отец выглядел совершенно убитым. Луиз нежно взяла его руку.

– Может, все не так плохо, как тебе кажется. Давай зайдем ко мне, выпьем кофе, обо всем потолкуем.

Он тут же согласился. По его лицу Луиз поняла, что отец нуждается именно в этом – ему нужно было выговориться…

Они вошли в квартиру, и Луиз прежде всего включила обогреватель – хотя в доме было центральное отопление, но этого было недостаточно, особенно в холодную ночь. В отгороженном стойкой уголке гостиной, служившей ей кухней, Луиз стала готовить кофе, пока отец немигающим взглядом смотрел на красные огоньки электрокамина.

– Располагайся поудобнее, папа, – сказала она и поставила поднос на низкий столик перед камином.

Он повиновался ей, как ребенок, сел в кресло и взял чашку обеими руками, как будто сильно замерз.

– Теперь расскажи мне, в чем проблема, – попросила она отца, ласково улыбаясь.

Луиз думала, что он начнет снова объяснять, как виноват в случившемся. Но отец сказал совершенно другое:

– Я забыл оплатить страховку.

– Что? – не поняла Луиз.

– Страховка кончилась. Я собирался послать чек, чтобы продлить ее, но все время забывал это сделать, – объяснил он ей.

– Боже мой! – Луиз похолодела, начиная понимать, что это все значит.

– Если суд посчитает меня виновным в случившемся, я должен буду сам выплатить всю сумму, – дрожащим голосом сказал Гарри Гилби.

Она не могла произнести ни слова, только смотрела на отца. Он мрачно кивнул ей.

– Закари Уэст выудит у меня все до последнего пенни, Луиз!

– Боже, папочка! – выдохнула она в ужасе.

– И когда Ноэль узнает правду, она бросит меня, – пробормотал Гарри.

– Вот увидишь, она этого не сделает! – запротестовала Луиз, хотя в душе была уверена, что его жена поступит именно так.

Она не сомневалась, что Ноэль вышла замуж за отца только из-за денег. Если он потеряет их… Луиз нахмурилась и спросила:

– Но суд, наверное, даст тебе какое-то время, чтобы собрать требуемую сумму? Они не могут заставить тебя выплатить все сразу!

– Может, и так. Но ты знаешь, что я уже заложил дом? Мне нужны были деньги на наш медовый месяц… Ноэль пожелала совершить кругосветное путешествие. Все было прекрасно, но стоило очень дорого. Потом она захотела машину для себя. Ей это было нужно, не правда ли?

– Только “порше”, и никак не меньше, – сухо заметила Луиз.

Он посмотрел в глаза дочери и покраснел.

– Ну, она до сих пор переживает, что была моей секретаршей. Ей кажется, что надо показать людям, что теперь все по-другому. Она не может ездить на старой, ржавой развалюхе, да и одежда ей нужна самая модная.

Луиз вспомнила, что после замужества Ноэль стала носить только дизайнерские вещи. Она испытывала наслаждение, тратя огромные суммы на роскошные наряды, потому что у нее самой никогда прежде не было таких денег. Если бы отец был по-настоящему богатым человеком, все выглядело бы не так страшно. Ему нравилось давать молодой красивой жене все, что она пожелает. Но если приходится влезать в долги, чтобы оплачивать безумные расходы, – это совсем иное дело! Знает ли Ноэль о трудностях мужа?

– Мне пришлось также много вложить в компанию, – внезапно продолжил свои откровения Гарри Гилби, – сделать пристройку к фабрике, когда получили испанский контракт. Это было необходимо, Луиз! Ноэль права: или мы расширяемся, или постепенно приходим в упадок. Поэтому я занял деньги под фабрику, чтобы заплатить за пристройку и другие работы.

– Сколько? – с ужасом спросила Луиз. Он сделал паузу, сглотнул, потом выпалил:

– Четверть миллиона!

– О, папа!

– Я знаю, что был идиотом, – простонал он.

Луиз посмотрела на него и усмехнулась.

– Нет, папа, ты просто влюблен. И Ноэль очень красива.

Он благодарно посмотрел на дочь.

– Да, она красивая и очень умная. И прекрасно разбирается в бизнесе. Ноэль считает, что мы находимся в периоде спада и должны модернизировать производство или прогореть. Мне кажется, я плохо вел дела фирмы с тех пор, как умерла твоя мать. Фабрика в жалком состоянии. С появлением Ноэль все изменилось.

– Но если тебе придется выплачивать огромную сумму Закари Уэсту, ты залезешь в чудовищные долги на долгие годы, – вслух подумала Луиз.

– Я просто не смогу их выплатить, – тихо сказал отец. – Когда я заложил дом, все было не так плохо, но с двумя закладными… Я с трудом оплачиваю их теперь. В моем возрасте я могу получить только краткосрочный заем на десять лет и под очень высокие проценты.

Луиз вздрогнула: она понимала, какие это проценты.

– Сколько тебе еще надо выплачивать?

– Большую часть, – коротко ответил Гарри Гилби. – Если я не смогу рассчитаться с Уэстом, у нас отнимут дом. Возможно, придется распрощаться и с бизнесом. Все зависит от того, в какую сумму суд оценит нанесенный ущерб и сколько времени мне дадут на то, чтобы собрать деньги.

– Неужели все так плохо? Но наша фирма известна давно… Банк предоставит тебе кредиты, и ты сможешь все покрыть!

– Нет, потому что у меня уже есть закладные. Боже, если бы не эта авария… у нас уже оживился бизнес. Ноэль смогла заставить фабрику давать больше прибыли. – Он умоляюще посмотрел на Луиз. – Она была права, ты понимаешь? Если бы нам только повезло! Но это столкновение разрушило все!

Когда отец ушел, Луиз долго сидела и смотрела на электрические угольки в камине. Авария нанесла всем непоправимый ущерб, и все по ее вине.

Конечно, отец не разрешал ей считать себя виновной. Но она твердо знала, что если бы не повела себя, как капризный ребенок, то все сейчас было совсем иначе.

Что она могла сделать, чтобы помочь отцу? У нее не было денег, кроме тех, которые она скопила на отпуск. Но эта сумма была так мала, что о ней не стоило и говорить.

А Закари Уэст не был похож на человека, способного прощать. Она вспомнила колючие глаза и жесткое лицо, которые видела на фотографии в газете. Но вдруг он поймет, что способен разрушить жизнь другого человека? Может, удастся как-нибудь его уговорить?..

Луиз легла в постель в подавленном состоянии, но, как ни странно, спала хорошо. Наверное, из-за вина, которое выпила за обедом. На следующее утро она встала рано, взяла телефонный справочник и стала искать в нем Закари Уэста.

Там был только один Закари Уэст – Коттедж Капитана, Тэйретон-роуд, Тэйретон. Она знала эту деревню – от города та находилась всего в получасе езды. Пододвинув к себе аппарат, Луиз сразу начала набирать номер, боясь, что струсит и передумает.

Телефон звонил и звонил, и Луиз уже собралась было положить трубку, когда на другом конце провода резкий голос произнес:

– Да?

Она задрожала, вспомнив злое выражение его глаз, и положила трубку. Но теперь Луиз знала, что он дома.

Надев короткий жакет из шерсти вишневого цвета поверх белого свитера и черные брюки, она пошла к машине. Это была красного цвета “мини”, которая уже пробегала два года. Луиз сама купила ее, не поехав в отпуск за границу.

Быстро выбравшись из города, она катила по узкой дороге вдоль моря, которое оставалось у нее слева. Справа лежали вспаханные поля, окутанные туманом, на которых было полно чаек, укрывающихся здесь от штормов на море. Деревья стояли еще голые.

Осталась позади деревня, почти пустынная в это время года. Летом здесь было полно туристов, но только не в декабре.

Она нашла коттедж Уэста – дом из красного кирпича и бревен, расположенный примерно в миле от деревни. Он был построен на вершине небольшой скалы, возвышающейся над заливом. Его окружал обнесенный стеной сад.

Луиз легко представила, как воет ветер, беснуясь вокруг дома в штормовую ночь. Вблизи не было видно никаких других строений. Вокруг простирались ровные поля, на которых кое-где паслись овцы, поедая резаные корнеплоды, разбросанные для них фермерами. Было трудно вообразить более пустынное и унылое место. Большинству людей оно показалось бы непригодным для жизни, но, как решила Луиз, прекрасно подходило натуре Закари Уэста.

Вороны, сидевшие в саду на рябине, когда она вышла из машины, разлетелись в разные стороны, как порванные черные платки. Похоже, шум их крыльев кого-то насторожил, и она услышала шаги по старой каменной дорожке, уходящей за дом. Потом появился сам Закари Уэст.

Луиз открыла калитку и замерла, глядя на него.

– Кто вы? – грубо спросил он. – Что вам здесь нужно?

Ветер сдувал с висков его черные волосы. Они уже отросли – густые и длинные – и придавали ему диковатый вид.

Она увидела, что ему уже сделали пластическую операцию, но еще были видны следы ожогов: мертвенная бледность кожи и багровые отметины. Видимо, ему еще не раз придется обращаться к врачам. Луиз прекрасно знала, что даже самый хороший хирург не может сразу ликвидировать все последствия сильных ожогов. Всегда следовало подождать некоторое время, чтобы организм смог сам помочь себе после операции.

Луиз оценивала его состояние с профессиональной точки зрения, ей часто приходилось сталкиваться с пациентами, подобными ему. Но она понимала, что обыкновенному человеку лицо Уэста могло долго сниться в кошмарных снах.

Ее молчание, вероятно, показалось Закари Уэсту свидетельством того, насколько она потрясена увиденным.

Его губы раздвинулись, придав ему сходство с оскалившимся волком.

– Убирайтесь! – закричал он и отвернулся. И время как бы повернуло вспять. Ей вспомнилась та ночь, когда она подошла к его кровати в новом вечернем платье.

«Убирайтесь!” – заявил он ей и тогда. Его грубость стала причиной ее слез. На этот раз реакция Закари тоже была инстинктивной, но совершенно иной: он понимал, как выглядит, и не желал, чтобы другие видели его. Луиз почувствовала его боль, как свою собственную, и ее охватило глубокое сочувствие.

– Вы меня не помните, мистер Уэст? – спросила она.

Он повернулся и посмотрел на нее сузившимися глазами.

– А я должен вас помнить? – Сама форма вопроса была оскорбительной.

И он нарочито медленно оглядел ее с головы до пят. На этот раз Луиз не покраснела и не поморщилась.

– Я сестра Гилби из больницы в Уинбери.

Ухаживала за вами после аварии.

Он посмотрел на нее внимательнее, потом пожал плечами.

– Вот как? Я плохо помню, что со мной было все то время.

– Это потому что вам действительно было очень плохо, – серьезно сказала Луиз.

– А вот это я помню, – усмехнулся он. С этим человеком было очень сложно разговаривать. Что она себе вообразила, когда ехала к нему? Почему решила, что сможет убедить его проявить великодушие по отношению к ее отцу?

Потом она всмотрелась в его глаза. Гордость и боль, застывшие в них, заставили ее забыть на секунду собственные проблемы.

– Вы сейчас выглядите гораздо лучше, – мягко заметила Луиз.

Закари Уэст засмеялся. Его серые глаза стали почти черными от горькой обиды и злости.

– Вот как?

Он подошел к ней двумя быстрыми шагами. И она впервые поняла, насколько он высок, какие у него широкие плечи, словно состоящие из одних мышц тело и длинные ноги.

Луиз была невысокой и очень хрупкой, ее голова доходила ему только до плеча. Она сжалась перед угрозой его силы и инстинктивно отпрянула.

– Д-да, вы сейчас выглядите г-гораздо л-луч-ше, – заикаясь промямлила она.

Он опять оскалил свои белоснежные зубы.

– Я потрясающе красив, не так ли? Когда вы сейчас увидели мое лицо, я понял, что у вас перехватило дыхание, – так на вас подействовала моя внешность. Вы даже слова не могли вымолвить.

Он схватил ее за руки, безжалостно впиваясь пальцами в кожу. И Луиз похолодела от страха.

– Мистер Уэст, пожалуйста… Он притянул ее к себе, его хватка была железной.

– Не надо меня просить, я сам дам то, чего вам так хочется!

Она с ужасом смотрела снизу вверх в его глаза. Закари зло рассмеялся.

– Я понимаю, что вы уже не в силах ждать!..

О чем он толкует? Луиз попыталась освободиться, но его пальцы стали еще жестче. Он резко привлек ее к себе, их тела соприкоснулись. Луиз задрожала. И тут Закари Уэст начал грубо ее целовать. Некоторое время она не ощущала ничего, кроме этого бесконечного поцелуя.

Она не закрыла глаз, в них так и застыл испуг. Но все ее существо послушно отзывалось на прикосновение его губ. Она никогда еще так ясно не осознавала физиологическую сущность своего естества. Впервые Луиз открыла для себя свое тело. Ее сердце судорожно билось в груди, она чувствовала толчки пульса в горле, на запястьях, в висках. Кровь, как бешеная, пульсировала в венах. Легким не хватало воздуха, и ноздри старательно втягивали его, как будто Луиз начала тонуть…

Такого с ней прежде никогда не случалось. Она не могла поверить, что это происходит с нею.