"Зимняя сказка в Венеции" - читать интересную книгу автора (Гордон Люси)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующий день, пока Пьеро не было, Джулия занялась осмотром дворца. Вид был одновременно и грустный, и величественный.

Графы ди Монтезе раньше жили как короли, хранимые своим богатством и властью. Теперь ничего этого не было. В комнатах царила тишина, лишь сквозняки шептались по коридорам.

Стены большой лестницы были расписаны фресками, приводившими к самой большой, расположенной на верхней площадке и изображающей, как она теперь знала, Аннину. Глядя на нее, Джулия ощутила смутное беспокойство, которое росло с каждой секундой. Ей захотелось убежать, но она заставила себя продолжать подниматься, пока не оказалась напротив нарисованной женщины с развевающимися волосами и мученическими глазами. Ее сердце билось все быстрее и быстрее, ей становилось трудно дышать…

А потом все прекратилось. Так же внезапно, как и началось. Исчезли боль и страх, осталось ощущение покоя и освобождения, будто кто-то прикоснулся к ней целительной рукой и сказал: "Я здесь.

Все будет хорошо".

Джулия отошла от картины. Тревожащие флюиды, которые исходили от нее всего несколько мгновений назад, исчезли. Теперь это опять была просто фреска.

Идя дальше, она обследовала комнаты, в которых почти не было мебели. Джулия не спеша изучала фрески на потолках — некоторые из них были очень хороши. Они давали ей представление о том, каким великолепным был дворец в пору расцвета.

Наконец Джулия вошла в главную спальню должно быть, спальню графа ди Монтезе. Она была пуста, если не считать огромной кровати и нескольких стульев, но былое великолепие все еще чувствовалось. Женщина подняла голову, чтобы посмотреть на потолочные фрески. И насторожилась.

Ей кажется или там действительно есть пятно, где краски темнее? Джулия быстро подтащила стул и взобралась на него. Встав на цыпочки, она дотянулась до пятна и почувствовала, что оно влажное. Сквозь потолок каким-то образом просачивается вода.

Но откуда здесь взяться воде? Джулия подбежала к окну, подняла раму, высунулась и посмотрела наверх. Прямо над ней располагался ряд маленьких окошек — видимо, там чердак.

Женщина вышла из комнаты и пошла по коридору, торопясь найти путь на следующий этаж. Наконец нашла какую-то небольшую дверь, явно ведущую наверх. Но она оказалась запертой.

Джулия подергала дверь — старая, непрочно держится на петлях. Есть только один способ. Собрав всю свою силу, она резко ударила в дверь ногой, и та, к ее радости, поддалась.

Джулия взлетела по лестнице и очутилась на просторном чердаке У стены был резервуар для воды, от которого отходила ведущая через весь пол труба. Труба была старая, треснувшая, и из нее непрерывно лилась вода. Если трещину не заделать, вода зальет пол, станет просачиваться вниз и неизбежно погубит все здание.

Нужно обвязать трубу! Но чем? Пока можно обойтись тряпками.

Джулия решила использовать шерстяной свитер. Стащив его, она обмотала им плюющуюся трубу, но вода сразу же начала просачиваться.

Нужно что-то еще! Рубашку. Порвав ее на полоски, она обвязала ими трубу, но вода все равно продолжала вытекать.

Надо скорее бежать вниз, найти что-то более надежное. В одном бюстгальтере она кинулась к двери, не глядя, куда бежит, и вдруг на кого-то налетела.

В то же мгновение ее обхватили сильные руки, и Джулия повалилась на пол вместе с нападавшим.

Она осыпала его ругательствами. Это было трудно, потому что ей не хватало дыхания, но она постаралась, как смогла. Джулия кляла его за то, что он ее задерживает, за то, что лежит на ней, кляла его за теплое дыхание, пахнущее лимоном и оливками. Но больше всего она кляла его за то нежное тепло, которое зарождалось глубоко у нее внутри. Она отвергала это тепло, отрекалась от него, не желала иметь с ним ничего общего. Но оно было, и виноват в этом только он.

— Слезьте с меня! — грубо бросила она.

Узнав ее голос, Винченцо заговорил:

— Какого дьявола?..

Несколько секунд он не двигался, словно громом пораженный, и лежал на ней, тяжело дыша.

Джулия осознала, что и сама тоже тяжело дышит, и это разозлило ее. Внутреннее тепло перерастало в жар, распространялось по всему телу.

— Я сказала, слезьте с меня.

Он так и сделал, двигаясь медленно, будто во сне. Помог ей встать на ноги, но не отпустил.

Взглянув ему в глаза, Джулия увидела там отражение своих собственных эмоций, и это еще больше обозлило ее.

— Что вы здесь делаете? — с трудом выговорил он.

— Пытаюсь спасти это здание от беды. Прорвало трубу.

Он, казалось, был в растерянности.

— Что.., что вы сказали?

Джулия скрипнула зубами. Неужели этот тип не может усвоить больше одной мысли зараз?

Тут она увидела, что его взгляд прикован к ней, и в ту же секунду поняла, что ее лифчик во время борьбы расстегнулся и съехал вниз, обнажив ее полные, роскошные груди. Джулия бешено выкрутилась у него из рук и крикнула:

— Вы можете послушать меня?

— Я и так вас слушаю, — растерянно сказал он.

— Ведите себя прилично, ладно?

Эти слова, казалось, вернули его в реальность.

— Простите меня, должно быть, это произошло, когда.., это вышло случайно…

— Этого бы не случилось, если бы вы на меня не набросились. — Она пыталась застегнуть на спине лифчик, но от злости не могла сосредоточиться, и у нее ничего не получалось.

— Вам помочь? — спросил он.

— Только без шуточек.

— Обещаю. Буду считать, что мне повезло, если выберусь отсюда живым.

Она повернулась и стояла к нему спиной, пока он застегивал лифчик; его пальцы мягко касались ее кожи.

Закончив, он кротко спросил:

— Можно мне все же поинтересоваться, что вы здесь делаете?

Джулия вспомнила о треснувшей трубе, которая в последние несколько минут отступила в небытие.

— Тут у вас лопнула труба. Может залить все здание.

Она повела его к месту аварии. Винченцо понял опасность, и у него вырвалось резкое слово, прозвучавшее как ругательство.

Он сдернул с себя шарф и накрутил его на трубу. Но и шарф сразу же промок.

— Принесу что-нибудь ненадежнее, — отрывисто сказал он ей.

Винченцо задержался ровно настолько, чтобы стянуть с себя куртку и набросить ей на плечи. Потом побежал вниз.

Джулия сунула руки в рукава куртки, которая оказалась уютной и теплой. Последние несколько минут были для нее сильной встряской.

Через несколько минут Винченцо вернулся, неся рулон толстой липкой ленты.

— Это пока продержится, — сказал он, наматывая ее на трубу. — Но нужен водопроводчик.

Он вынул сотовый телефон и набрал номер. Последовал короткий разговор по-венециански.

— Водопроводчик будет примерно через полчаса. — С этими словами Винченцо вернулся к трубе и продолжил наматывать ленту. Джулия села по другую сторону.

— Как вы оказались здесь, наверху? — быстро спросила она.

— Я собирался тот же самый вопрос задать вам, сказал Винченцо, тщательно избегая смотреть на нее.

— Сначала вы.

— Я был внизу и увидел, что дверь на чердак висит на одной петле. Я подумал, что ее, должно быть, вышибли танком.

— Нет, хватило одной меня, — шутливым тоном сказала она.

— Я поднялся сюда посмотреть, в чем дело. Если вопрос не покажется вам невежливым, как вы здесь оказались?

— В комнате этажом ниже увидела протечку. Вода разрушала потолочную фреску. Честное слово, следовало бы пристрелить болвана, которому принадлежит это здание, за то, что не заботится о нем как положено. Даже не подумал проверить эти древние трубы.

— Вы правы, не подумал, — согласился Винченцо.

— Вот видите. Он просто идиот.

— Может, вы перестанете так размахивать руками? — спросил он. — Если, конечно, хотите, чтобы я вел себя как джентльмен.

— Что? — Джулия посмотрела вниз и схватилась за разошедшиеся края куртки. — Ах, это!

— Да, это! — Он смотрел в сторону. — Можно мне уже повернуться?

— Конечно. Без проблем. Вообще-то, меня не так уж и много, — весело заявила она.

Его губы насмешливо изогнулись.

— Может, судить об этом лучше мне?

Он разглядывал ее, пораженный тем, как изменилось ее лицо. Ее глаза блестели; придя, казалось, почти в состояние экзальтации, она откинула свои длинные волосы назад, и Винченцо получил один из редких шансов как следует рассмотреть ее лицо.

Куда девалась та тень женщины, которую я видел всю прошлую неделю? — подумал Винченцо. В этой женщине ощущалась почти демоническая энергия.

— Кстати, почему вы так разволновались из-за аварии? — спросил он.

— Великая красота должна заботить каждого, сказала Джулия твердо. — Сама она не может себя защитить. Ее нужно охранять и беречь. Она принадлежит людям, которые придут после нас.

— Но вас-то почему это так волнует? — не отставал он. — Вы что, художница?

— Я… — Вопрос остановил ее, словно выстрел из ружья. — Это не важно, — быстро заговорила Джулия. — Графу ди Монтезе должно быть стыдно за себя, вы можете так и передать ему.

— Почему вы решили, что я с ним знаком?

— Вы знакомы с ним достаточно хорошо, если осмелились вызвать к нему в дом водопроводчика.

Может быть, конечно, вы работаете здесь смотрителем, но в этом случае вы очень плохо исполняете свои обязанности. Хотя, — добавила она, бросая ему оливковую ветвь, — вы ведь вполне могли ничего не знать об этой фреске.

— Расскажите мне о ней.

— Это подлинный Веронезе, шестнадцатый век.

Наверное, владелец продал бы ее вместе со всем остальным, если бы она не была написана на потолке.

— Вполне возможно, — пробормотал он с кривой усмешкой. — Кстати, комната внизу — его спальня.

Что мне говорить, если он спросит, почему вы там оказались?

— Ему повезло, что я там оказалась. И надеюсь, у него не хватит наглости попытаться заставить меня заплатить за эту дверь.

— А может, и хватит, — заверил ее Винченцо с веселыми искрами в глазах. — Он жуткий скряга.

Джулия засмеялась, и волосы упали ей на лицо.

— Черт… — Оглянувшись, она заметила на полу кусок веревки, подняла его и собрала волосы в хвост.

— Так лучше, — прокомментировал он. — Приятно, что можно видеть ваше лицо…

— Что случилось? — спросила Джулия, когда он вдруг замолчал.

— Ничего.., то есть.., я не знаю.

На него опять накатило то же чувство, которое он испытал в первый вечер, — ощущение, будто в ней есть что-то странно знакомое.

Снаружи донеслись какие-то звуки, на лестнице послышались голоса. Через несколько секунд появился Пьеро, а с ним какой-то мужчина, который нес сумку с инструментами.

— Ну, наконец-то. — сказал Винченцо, вставая.

— Мio Dio! — воскликнул Пьеро, оглядываясь вокруг.

— Да, и могла приключиться беда, если бы не Джулия. Отведи ее вниз, Пьеро, и проследи, чтобы она согрелась.

Джулия позволила отвести себя туда, где было тепло, была сменная одежда и горячий кофе. Пьеро от души посмеялся над ее рассказом, особенно над тем, как она критиковала владельца.

— Зря Винченцо не сказал вам правды. Ведь он и есть владелец. Его полное имя — Винченцо ди Монтезе.

— Что? Вы хотите сказать, он и есть граф? Но я думала, что он один из нас! — воскликнула она почти с возмущением.

— Так и есть. Как вы думаете, что делает нас нами? Разве только отсутствие крыши над головой?

Винченцо мучают свои призраки и демоны. В его случае это фактически все и все, что он когда-нибудь любил. Они либо предают его, либо умирают, либо их у него отнимают как-то иначе. Мальчишкой он боготворил отца. Не знал тогда правды о нем.

— И в чем заключалась правда?

— В том, что это был себялюбец до мозга костей.

Игрок, которому ни до кого и ни до чего не было дела, пока он удовлетворял свою страсть за карточными столами, какие бы огромные суммы ни проигрывал. Старый граф выгреб отсюда все ценное, так что его сын владеет пустой коробкой. Кроме того, Винченцо потерял женщину, которую любил. Они были помолвлены, но брак не состоялся: ее родные сказали, что не хотят видеть, как будет проиграно ее приданое. И разве можно их за это винить?

— Неужели они сдались без борьбы, если любили друг друга?

— Винченцо считал, что слишком мало может предложить, так что бороться было бы нечестно.

Он ведь Монтезе, а это значит, что у него гордость как у самого дьявола.

— А она?

Пьеро пожал плечами.

— Может быть, она по-своему и любила его, но.., не до самозабвения.

— Ну, а он? — спросила Джулия. — Он любил ее до самозабвения?

— О да. Когда он отдает, то отдает все. Я помню прием по случаю их помолвки, в этом самом здании. Джина была невероятно красива и умела себя подать. Она поднялась по этой лестнице и позировала наверху, чтобы все ею любовались. А Винченцо стоял внизу, смотрел на нее и чуть ли не молился. Никогда не видел человека, который бы так светился счастьем. Но в тот же вечер его отец ушел с приема и отправился в казино. Сумма, которую он проиграл всего лишь за час, разорила семью. Вскоре после этого граф покончил жизнь самоубийством. Заварив эту кашу, он оставил Винченцо ее расхлебывать, а сам ускользнул. Совершил последнее свое предательство.

— Господи, вот ужас-то! — потрясение сказала Джулия. — Вы, должно быть, хорошо знали Винченцо, если были на приеме?

— Я был там в качестве величайшего шеф-повара Европы.

— Опять? Вы повторяетесь.

— Ах да, я ведь уже был шеф-поваром, не так ли? Ну, как бы то ни было… Если бы вы видели лицо Винченцо в тот вечер — последний раз, когда он был счастлив. А когда Джина отвернулась от него, в нем что-то умерло. Та часть его жизни кончилась.

— Вы хотите сказать, что он больше вообще не имеет дел с женщинами? — спросила Джулия с ноткой недоверия в голосе.

— Что вы, совсем наоборот. Их у него слишком много, и все романы мимолетны. Он притягивает их легче, чем огонь мотыльков, и так же легко забывает.

— Может, он как раз поступает умнее всех? предположила Джулия.

— Именно так он и говорит. Но очень грустно видеть, как человек все лучшее в себе хоронит под грузом горечи. И ситуация стала еще хуже за эти последние несколько месяцев после смерти его сестры Бьянки, единственного человека, с которым он мог общаться. Они с ней были близнецы и всегда очень дружили. Бьянка и ее муж погибли в автокатастрофе всего несколько месяцев назад, оставив на его попечении двоих детей. Эти дети единственное, что у него осталось от семьи. Так что теперь он, похоже, чувствует себя уютнее в компании неимущих и отверженных.

Проводив водопроводчика, Винченцо вошел к ним. Джулия стояла у окна, и он направился прямо к ней, широко распахнув объятия. Женщина вдруг оказалась зажатой в огромных тисках.

— Спасибо вам, спасибо! Вы даже не представляете, что вы для меня сделали!

— Пьеро только что рассказал мне, кто вы такой, возмущенно заявила Джулия. — Устроили тут театр одного актера…

— Простите меня, — виновато проговорил Винченцо. — Искушение было слишком велико. А потом, не забывайте, какую большую пользу вы мне принесли таким откровенным разбором моего характера. Спасибо вам за все, Джулия, даже если вас зовут по-другому… — Отступив, он торопливо добавил:

— Сегодня я вас обоих приглашаю на ужин. Будьте готовы через час.

Он ушел. Джулия стояла и думала, почему в его манере появилось что-то похожее на смущение.

Вся ее одежда была шестилетней давности, но так как она похудела, то все ей легко подходило.

Она нашла синее платье, достаточно простое, чтобы выглядеть элегантным.

Почти ничего из косметики у нее не было, она лишь чуть-чуть тронула губы розовой помадой. Но это ее преобразило.

— Вот, совсем другое дело, — сказал Пьеро, когда ее увидел. — Пусть он посмотрит, какая вы бываете красивая.

— Ради всего святого, Пьеро! — Джулия неожиданно смутилась. — Я ведь не на свидание собираюсь. А вы сами? Будете переодеваться в свой лучший выходной костюм?

— А как же! — ответил он. — Цилиндр и фрак.

Но когда Винченцо, одетый в красивый костюм, зашел за ними, Пьеро был все еще в своем пальто, подпоясанном веревкой.

— Мы идем в твой собственный ресторан? спросил он.

— Ну да.

— И ты уверен, что сможешь повести меня туда в такой вот одежде?

— Абсолютно уверен, — успокоил Винченцо с самой теплой улыбкой, какую она когда-либо видела у него на лице. — А теперь пошли.