"Кто эта Сильвия?" - читать интересную книгу автора (Данстон Стивен)Действующие лица:Анджела Генри Майкл Сэр Арчибальд Сопуит-Плэкетт Сильвия Анджела. Генри… Генри. Мм? Анджела. Ну посмотри… Генри. Мм? Что? Анджела. Уже вот-вот… Генри. Да-да, прости, я задумался. Где она? А, вот… Анджела. Конечно, милый. Материнское сердце не обманывает. Генри Анджела. Да… Генри. Смотри-ка, в самом деле! Анджела. Генри! Генри. Анджела… Анджела. Как я рада! Интересно, сколько их? Генри. У Кена и Дорин было двенадцать. Анджела. Не говори мне о них. Не желаю о них слышать. Генри. Только из-за того, что они другой породы… Анджела Генри. Первый, второй, третий… Анджела. Первый, второй, третий… Генри. Нет, дорогая, кажется, десять. Анджела. Ты уверен? Генри. Вроде бы да. Анджела. Вон еще один. Генри. Разве? Нет, к сожалению, это только оболочка. Анджела Генри. «Хотя бы»! Десять – прекрасное число. Анджела. К тому же они такие красивые. Генри. Конечно, важно качество… Анджела…а не количество. Генри. Именно. Анджела. Не знаю, как бы я справилась, если б было двенадцать. Генри. Бегали бы повсюду… Анджела. Вертелись под ногами. Генри. Конечно. Анджела. Я бы не смогла отличить одного от другого. Генри. Еще бы. Анджела. Ну ладно… Значит, у нас десятеро. А сколько мальчиков? Генри. И сколько девочек? Анджела. Давай посчитаем, ты – девочек, а я – мальчиков. Генри. Давай. Анджела. Первый… второй… третий… четвертый… пятый. Генри. Первая… вторая… третья… четвертая… пятая. Анджела. Замечательно! Генри. Да. Анджела. Нет, ты подумай! Генри. Да, лучше не бывает. Анджела. Как раз то, о чем я мечтала. Себастьян, Поль, Энтони и…Томас. Генри Анджела. Анджела. Генри. Анджела? Но ведь ты Анджела. Анджела. Ну и что? Генри. Ладно, в самом деле, пусть будет Анджела. Анджела и… и… Сильвия. Анджела Майкл Добрый день, сэр Арчибальд. Плэкетт. Здравствуй, Майкл. Ты сегодня рано. Давно пришел? Майкл. Недавно. Посмотрел кое-какие данные. У всех прошлогодних личинок линька уже кончилась. И у тех, которых мы держим в темноте, и у тех, что на свету. Плэкетт. Хорошо. Просто замечательно. Значит, скоро всерьез займемся циркадными ритмами. Прекрасно… Как себя чувствует самец, которого мы на прошлой неделе поместили в темную камеру? Майкл. Примерно так, как мы и предполагали. Датчик показывает снижение активности. Плэкетт. Тоже хорошо. Я хочу на нем попробовать трансплантацию. Если пересадить этому старичку субоэзофагеальныи ганглий какого-нибудь из молодых самцов, активность может восстановиться. Вообще Periplaneta – хороший материал. Я как-то пробовал пересадку на термитах. Майкл Плэкетт. Угу, ты тоже с ними работал? Майкл. Нет, о них писали Парк и Купер в «Вопросах экологии». Плэкетт. Да, у меня были почти такие же результаты. Один жук продержался в полной темноте без снижения активности три с половиной месяца. Три с половиной! Представляешь, что за это время можно сделать! Майкл. Совершить полтора кругосветных путешествия. Плэкетт. Вот-вот. Майкл. Конечно, если постараться. Плэкетт. Ну разумеется. Ты в колледже, кажется, занимался биоритмами? Майкл. В общем-то нет. Мы исследовали половые феромоны и возможности их использования для борьбы с вредителями. Плэкетт. Понятно. Майкл. Правда, мы провели несколько опытов с палочником. В основном по ритму локомоторной активности. Плэкетт. Удаляли мозг? Майкл. Да. Обнаружили, что удаление мозга или хотя бы уничтожение передних долей, а также субоэзофагеального ганглия или части циркумоэзофагеальных нервов приводит к потере ритма. Плэкетт. Любопытно. Майкл. Еще удивительнее, что после пересадки нового мозга или ганглия ритм все равно не восстанавливается. Плэкетт. Несчастный Carausius Morosus! Майкл. Да уж, действительно несчастный. Но я рад, что теперь занимаюсь тараканами. Плэкетт. Вот и хорошо. Тогда пошли работать. Майкл. Да, как себя чувствует леди Мери? Ей не лучше? Плэкетт Майкл. Вы хотели что-то сказать? Плэкетт. Надеюсь. Да, я очень надеюсь, что опасность меньше, чем ей представляется. Майкл. Так что все зависит… Плэкетт. Да, от результатов анализов. Майкл. Когда они будут? Плэкетт. Завтра или послезавтра. Майкл. Я буду вас ругать. Плэкетт. Да, не повредит. Майкл. А как… э-э… как… Вам ничего не писала… э-э…? Плэкетт. Сильвия? Майкл. Э-э… да. Плэкетт. Видел бы ты сейчас себя. Олицетворенное смущение. Майкл Плэкетт Майкл Плэкетт. Но тебе я это прощаю. В конце концов, никого, кроме тебя, я для нее не желаю, так что можешь быть спокоен. Что до твоего вопроса, то с начала учебного года она нам еще не писала. А теперь, дабы не нарушить трудовую дисциплину и избавить тебя от неловкости, воздержимся от праздных разговоров и займемся трудным и тонким делом пересадки ганглия… Майкл. Моцарта. Плэкетт. У тебя просто страсть к нему. Майкл. Замечательно. Плэкетт. Я думаю! Анджела. Это не дело, Генри, надо поесть. Генри Анджела. Ну поешь, Генри… Хотя бы ради меня… Ну пожалуйста… Генри Анджела Генри. Не знаю, сможешь ли ты понять. Анджела. Генри, как тебе не совестно! После стольких лет жизни! Генри. Прости, я и сам плохо понимаю, что со мной. Это началось с того самого дня, когда они вылупились… то есть, конечно, не сразу, а после того, как ОН пришел и забрал их… Я никогда, никогда не забуду, как ОН взял и забрал их… Уже год прошел. Ты, я помню, очень убивалась, я должен был держаться и больше беспокоился за тебя. Потом мы оба как будто успокоились – все-таки у нас остался Себастьян. Анджела. И Энтони… Генри. Да. И Сильвия… Анджела. Да, и Сильвия, конечно. (С Генри. Да, она нам большая поддержка. Анджела. Очень. Генри Анджела Генри Анджела. Успокойся. Генри. Может быть, это потому, что на прошлой неделе неожиданно исчезли Кен с Дорин и их Дэррен. Анджела Генри Анджела. Нет, Генри, здесь ты не прав. Ложной сентиментальности надо избегать. Все это время я постоянно помнила, что мы – другие. Это давало мне силы. Если мы действительно хотим когда-нибудь вернуться к нормальной жизни, мы должны сохранить свои принципы. Я не отрицаю, они тоже пострадали, но у них осталось четверо, а у нас, с тех пор как мы лишились Сары и Элизабет, только трое. К тому же обе их девочки и этот противный мальчишка – все время забываю, как его зовут – очень мало развиты. Никогда не слышала, чтобы кто-то из них сказал что-нибудь умное. Генри Анджела. А Дэррен? Он откровенно неприятный. Какой-то грубый, вульгарный. Я даже рада, что его забрали. Знаешь, я не исключаю Генри. Да что ты! Анджела. Но я и не думаю их жалеть. Они и не того заслуживают. Генри. Но, дорогая, едва ли это их вина. Анджела. А чья же? Ведут себя как настоящие вандалы, мальчишки подбивают девчонок делать всякие… нехорошие вещи. Кто в этом виноват? Могли бы по крайней мере разговаривать повежливей. Хотя бы девочки. Генри. Мы не должны забывать, в какой среде они воспитывались. Анджела. Как раз этого я и не забываю. Помнишь, как мы впервые представились друг другу: «Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Анджела, а это Генри, мой муж». И что она мне ответила: «А-а-а, чао, Андж!» Андж! Только что меня увидела и сразу – Андж! Генри. И все-таки сказала. Анджела. Правда? Ну может быть. Все равно на нее это, кажется, не произвело никакого впечатления. А как она смеется! Просто неприлично! Как мы могли их так долго терпеть? Сильвия Анджела. Здравствуй, детка. Вы ходили прогуляться? Тебе понравилось? Сильвия. Да. Классно! Уф, я так бежала, совсем запыхалась. Джеки и Трейси… Анджела (с Сильвия. Мам, дай я договорю. Мы просто… Анджела. Сильвия, довольно того, что ты о них упоминаешь. Ясно, что… Сильвия Анджела. Не перебивай меня. Кажется, я достаточно ясно объяснила… Сильвия Анджела. Взрослая или нет, но некоторые вещи тебе еще только предстоит понять. Мы с твоим отцом много испытали. Ты знаешь, мы поселились здесь только на время и надеемся вернуться в общество, к которому принадлежим по рождению и воспитанию. Мы не можем допустить, чтобы наша дочь… Сильвия Анджела Сильвия. Мам, ты пойми… Анджела Генри Анджела Сильвия. Собственно, ничего особенного. Я только хотела сказать, что Джеки и Трейси… то есть я им сказала, что вы не против… В общем, я пригласила их к нам… ведь Кена и Дорин забрали. Анджела. Генри! Генри. Успокойся, дорогая. ОН на той стороне. Анджела. Но ОН может… Генри Анджела (с Сильвия. Что это ОНИ принесли? Анджела Генри. Не может быть. Сильвия. Кто это? Анджела. Ты не узнаешь? Это твои сестры Сара и Элизабет воскресли из мертвых. О…о…о-о-о… мне кажется, я…о…о-о-о. Все сразу и так неожиданно, это выше моих сил… Я… кажется, я сейчас… Генри. Посмотри, что ты наделала. Ладно, что теперь стоять. Иди поздоровайся с сестрами. Майкл Плэкетт Майкл. Да. Скоро подадут. Плэкетт Майкл. Да. Плэкетт. Что ж… это хорошо. Майкл. Э-э… как себя чувствует леди Мери? Надеюсь, ей не хуже? Плэкетт Майкл. Ничего, что мы обедаем здесь? Она не против? Плэкетт. Господи, должны же мы где-то есть. Я готовить не умею, а она не может. И прислуги у нас теперь нет. Одна Алиса. Еду для Мери она приносит, но двоих обслуживать ей не под силу. Нет, дело не в этом, она никогда не возражала против моего режима. Не всякая жена потерпит, чтобы муж отсутствовал весь вечер и большую часть ночи, но она всегда говорила: милый, на первом месте должна быть твоя наука. Нет, она смотрит не с упреком, а со страхом… Вот что. Сегодня вечером она впервые заговорила об этом. Сама. Говорит: «Арчи, ведь у меня рак?» Рак. Первая сказала. Майкл. Но… вы оба давно этого боялись? Плэкетт. Да. Майкл. Может быть, нам лучше на время оставить работу, чтобы вы могли быть с ней? Плэкетт. Боюсь, что будет хуже. Она решит, что умирает, что я уже все знаю и только скрываю от нее. Майкл. А, понятно. Плэкетт. Тонкое дело… Майкл. Да, конечно. Плэкетт. Естественно, если анализы покажут, что она, то есть что у нее, тогда… сам понимаешь… ночные дежурства… Наверное, придется притормозить. Майкл. Я знаю, вы больше любите кларет… Плэкетт Майкл. Если вы помните, я на прошлую пасху был в Боне и там на виноградниках купил корзину этого вина семьдесят восьмого года. Правда, мне показалось, что оно еще не дошло. Плэкетт. Интересно, какого года это? О, семьдесят первого! Должно быть хорошим. Что ж, попробуем. Майкл. Леди Мери, конечно. Плэкетт. За леди Мери! Плэкетт. По-моему, мы должны поднять бокалы еще и за вас с Сильвией. Майкл Плэкетт. За тебя и Сильвию! Майкл. Ничего особенного. Две самочки, которых мы после инъекций вернули в нормальные условия, пока еще не умерли. Плэкетт. Не умерли? Хорошо. Значит, мы все сделали правильно. Я рад. Очень трудно найти точную сублетальную дозировку. Завтра можем сделать снимки в ультрафиолетовом излучении. (С Майкл. Разумеется. Самочки совершенно заторможенные. Плэкетт (с Майкл. Самке или самцу? Плэкетт. Безразлично. Возьми самца, тогда две самочки останутся нам на завтра для извлечения corpora cardiaca. Майкл. Правильно. Плэкетт. Завтра же начнем и парабиоз. Майкл. Я не совсем уверен в нашей методике. Предположим, мы отсекли голову у одной из двух особей и соединили обе кровеносные системы в одну. А вдруг они захотят пойти в разные стороны? Они снова оторвутся друг от друга. Плэкетт. Да нет же, Майкл, мы воспользуемся методом Хар-кера. Неповрежденная и обезглавленная особи соединяются спина к спине. Неповрежденная оказывается сверху. Майкл. Понятно. А лапки отсекаем? Плэкетт. Разумеется. И, знаешь, просто поразительно, как долго тараканы могут жить без головы. Жаль, что я не знал этого, когда учился в школе. Тогда мы их просто давили, они ползали по полу в раздевалке. Особенно много их было с утра… А послезавтра нас ждет самая интересная операция. Пересадим кому-нибудь второй ганглий и посмотрим, как он будет конфликтовать с основным. А, вот и наше мясо. К сожалению, на основательный обед у нас нет времени. Здравствуй, Вильям, рад тебя видеть. Замечательно. Приступим. Майкл Плэкетт. Что, Майкл? Майкл. Я хотел спросить… про… про… Сильвию… Плэкетт. Ясно, про кого ж еще! Майкл. Дело в том… э-э… Плэкетт. Не тяни. Майкл. Дело в том… Плэкетт (с Майкл. Да, ненамного, но все-таки… Плэкетт. Похитители? Майкл. Кто? Плэкетт. Похитители. Майкл. Э-э… Плэкетт. Мужчины. Майкл. Э-э… Плэкетт. Так? Майкл Плэкетт. Нет, не так. Майкл. Почему? Плэкетт. Потому что она тебя обожает. Просто обожает. Ты для нее… как солнце для… В общем, ты для нее лучше всех. Майкл (с Плэкетт. Нет, Майкл. Может, я чудаковат и староват – для такой дочери, конечно, староват – но надеюсь, за двадцать лет я все-таки неплохо ее узнал. Майкл. Она вам пишет? Плэкетт. Пока нет. Майкл. Вот видите. Плэкетт. Глупости, Майкл! Всего полтора месяца как она уехала. Майкл. Да, но во время каникул она почти не была дома. Половину времени провела за границей. Плэкетт. Так это в Испании, с экологической экспедицией. Майкл. В экспедициях тоже всякое случается. Кроме того, это было в Португалии. Плэкетт. Разве? Майкл. Да. Вот видите, вы даже не знаете, чем она занимается. Может быть, она с кем-то… Плэкетт Майкл. И студенты тоже. Там общая лестница для мужского и женского общежитий. Плэкетт. Не знал. Сам я учился в колледже Святой Магдалины. Майкл. Да, вы говорили. Плэкетт. Прекрасный колледж. Майкл. Охотно верю. Плэкетт. В обеденном зале – свечи. Майкл. Неужели? Плэкетт. Приборы из серебра. Майкл. Ну разумеется. Плэкетт. По вечерам – полчища тараканов. Майкл Плэкетт. Там все к этому привыкли. Выпей еще, спать будешь лучше. Майкл. Ммм. Да, пожалуй… Генри. Не плачь, моя хорошая, не плачь, довольно. Анджела Генри. Не в прямом смысле, конечно. Мы должны быть рады хотя бы тому, что его нам вернули. Ведь он жив. Жив. Анджела. Мой дорогой Энтони… Генри. Он так же дорог нам, как и прежде. Анджела. Но он ослеп. Генри. Ну что ты, милая… Анджела. Не понимаю – утром ты был совершенно подавлен. Откуда теперь такой оптимизм? Генри. Кто-то из нас должен держаться. Я был не прав, нельзя поддаваться отчаянию. Надо быть сильными. В том, что Энтони ослеп, нет нашей вины, нам не в чем упрекать себя. Анджела. Мы слишком мало его любили, позволили ему ходить на ту сторону… Генри. Милая, но я уверен, что Джеки и Трейси переживают это несчастье так же, как мы. Анджела. Что ты говоришь? Будто они на это способны? Генри. Ну почти как мы. Анджела. Они не могут переживать «так же». При их воспитании это просто невозможно. Генри. По-моему, ты к ним несправедлива. Помнишь, Сильвия, вернувшись от них, рассказывала… Анджела Генри. Дорогая моя, будь справедлива, наша Сильвия – образцовая дочь. Вспомни, сколько терпения и сострадания она проявила к своим слабоумным сестрам и теперь – к Энтони. Успокойся, моя милая, успокойся… Постарайся улыбнуться… Ну вот. Так лучше. Разве можно, чтобы Энтони увидел, как ты плачешь? Анджела. О-о-о! Он никогда, никогда меня не увидит. Генри. Ну что ты, что ты, я не это хотел сказать. Разве можно ему знать, что ты плакала? Возьми себя в руки, возьми себя в руки, милая, так нельзя, так просто нельзя, мы не можем себе этого позволить. Мы должны держаться. Анджела Генри. Может быть, не знаю, не хочу судить. Так вот, если бы мы меньше сознавали, мы, может быть, не… заметили бы ничего, кроме самих несчастий. Но мы способны… понимать, что некоторым отдаленным последствиям можно даже радоваться. Например, плачевное состояние сестер и увечье брата раскрыли в Сильвии великий дар сострадания. Не исключено, что несчастье, постигшее нашего сына, в конечном счете сделает его выше других тараканов… духовно. Как изменится его восприятие! Его не будут отвлекать чисто зрительные впечатления, созерцание мрака приведет его к новым глубоким прозрениям. Ведь что такое зримый мир? Беспорядочное мельтешение видимого, но не осознаваемого. Осознание приходит к нам только во внутреннем созерцании. Оно – единственный путь к истинному благородству духа. Попробуй представить, всего лишь представить, что ты ничего не видишь… сиди тихо… спокойно… прислушивайся-прислушивайся к внешнему миру, вслушивайся в речи, которые он обращает к твоему внутреннему «я»… Анджела. Ты прав, так прав! Как же глупо я себя вела! Не стоит оглядываться, надо смотреть вперед, только вперед, без всяких сожалений. Генри, милый… Генри. Анджела… Сильвия. Привет, мам. Привет, пап. Уф, нет сил. Анджела. Какая ты молодчина! Что Энтони? Сильвия. Крепится. Все время спрашивает, который час. Я сказала ему, что вы скоро придете. Сара и Элизабет совсем плохи. Они все время молчат. Только вы постарайтесь не очень расстраиваться: они уже давно не в себе. С самого возвращения. Мне кажется, им не долго оста… Анджела. Что, детка? Сильвия. Я… Анджела Сильвия. Просто я… просто я хотела… мне очень жаль, что сегодня днем я вас огорчила. Я вас очень люблю, я не хотела сказать ничего плохого, я просто не подумала… Конечно, это эгоистично… но я правда не хотела вас обидеть. Простите. Анджела Сильвия Майкл Добрый день, сэр Арчибальд. Плэкетт Плэкетт. Да, да, более или менее. Правда… А что у нас тут? Майкл. Честно говоря, я еще ничего не начинал. Так только, огляделся. Те две самочки умерли. Плэкетт. Значит, все-таки мы ввели слишком много инсектицида. Майкл. Да. Еще из камеры с нормальными условиями я взял двух самочек и одного самца. Одна самочка понадобится для извлечения половых феромонов, а у другой и у самца извлечем corpora cardiaca, чтобы иметь материал для инъекций. Измельченный corpora cardiaca мы введем ослепленному самцу, и, если все пройдет нормально, у него восстановится ритм активности. Но сначала мы испытаем его реакцию на феромоны. Плэкетт Майкл. С чего начинать – безразлично? Плэкетт. Э-э… то есть да, извини. Продолжай. Майкл. Я думаю, из двух самочек, оставшихся в нормальных условиях, мы могли бы взять еще одну. Она у нас пойдет в парабиоз с тем самцом, которого мы на прошлой неделе перевели на постоянное световое воздействие. Может быть, лучше начать с этого, потом извлечь corpora cardiaca, чтобы материал для инъекций был готов заранее, потом провести тест на феромоны, а потом сделать оэзофагеальные инъекции. Как вы думаете, что нам использовать как суррогат самочки? Вы меня слышите, сэр Арчибальд? Плэкетт. А? Извини… Не знаю, что хочешь – бумажку, спичечный коробок, мне все равно. Майкл. Сэр Арчибальд, у вас действительно ничего не случилось? Плэкетт. Да… То есть нет. Вообще, не знаю. Не знаю. Майкл. Что-нибудь с леди Мери? Плэкетт. Понимаешь, у нее такой вид, будто она окончательно покорилась судьбе. В ней появилось что-то почти религиозное. Майкл. Может быть, теперь… Плэкетт. Нет-нет. Я уже говорил: сначала надо узнать мнение доктора. Майкл. Кажется, сегодня должны быть готовы анализы? Плэкетт. Нет. Сегодня их не будет. Перед обедом как раз звонил доктор. Он предупредил, что результаты будут только завтра. Майкл. И больше ничего не сказал? Плэкетт. Нет… Майкл. Нет, конечно. Плэкетт. Завтра выбираешь ты. Кстати, ты не забыл принести «Rheingold»? Майкл. Ох, черт, забыл. Плэкетт. Ну ничего. И так обойдемся. Если сможешь, принеси ее завтра вечером, а потом я принесу «Valkirie» и «Zigfried». Может, ты еще где-нибудь достанешь «G#246;tterd#228;mmerung», и мы устроим несколько вечеров Вагнера [3]. Майкл. Хорошая программа. Плэкетт. Но учти, завтра мое настроение может перемениться. Не исключено, что мне захочется чего-нибудь вроде масонской траурной музыки [4]. Майкл Плэкетт. Если и шутить нельзя, то что нам остается? Остается окончательно впасть в уныние. Анджела Генри Анджела. Как ОНИ могли их найти? ОНИ сами забрали их у нас, когда девочкам было всего по полгода. Генри. Э-э… Анджела Генри Анджела. Гм. Генри. Если б ОНИ хотели, ОНИ бы просто раздавили нас или… в общем, что угодно. А ОНИ с нами очень бережны. Анджела Генри. Что за бред! Ничего подобного! Выкололи ему глаза! С чего ты взяла? Чушь, да и только! Анджела. ОНИ взяли его здоровым, а вернули слепым и беспомощным. Генри. Как это – беспомощным? Что ты такое говоришь? Разве мы ему не помогали? И потом, почему ты решила, что именно ОНИ лишили его зрения? Зачем тогда было его возвращать? Зачем? Анджела Генри. А-а… э-э… Мне кажется э-э… За этот год стало понятно… ведь это началось как раз год назад. Ты помнишь? Так вот, стало ясно, что… их… что их… Анджела. Куда? Генри Анджела. Да, Сильвию… Больше я никогда ее не увижу, мою девочку… Генри. Дорогая моя, ты опять не поняла. За нами тоже придут. Когда-нибудь. Нас до сих пор не брали просто потому, что мы самые старшие. Мы же родители. Анджела. Кена и Дорин взяли на прошлой неделе, а Джеки, Трейси и мальчика, как его… только сегодня. Генри. Ах да. Ну и что же?… Просто их направляют в другое место, может быть, не такое хорошее, как наше, а Кен и Дорин… э-э… Или просто потому, что дети не слушались, и, чтобы призвать их к порядку, пришлось вызвать родителей. Ведь у них дети не то что наши – совершенно неуправляемые. Видишь, все очень просто. Анджела. Генри! Милый мой Генри! Ты такой внимательный, добрый. Обещай, что никогда меня не оставишь. Генри. Никогда. Анджела Генри. Не волнуйся. Скоро придут и за нами. Ведь мы не испугаемся, нет? Анджела. Нет. Генри. ОНИ делают это ради нашего блага. Анджела. Да. Генри. ОНИ так осторожны, нам будет совсем не больно. Пока ОНИ берегут нас, нам не о чем беспокоиться. Нам нечего бояться: мы в ИХ руках. Анджела. Милый… Майкл Плэкетт Майкл. Э… хотите вина? Плэкетт. Ммм. Что? А, да-да… Спасибо. Майкл. Я заказал то, что вы любите. Шато фижеак. Плэкетт. Мм. Что? А… фижеак. Спасибо тебе, спасибо. Мм, да. Ну что ж, будь здоров. Майкл. Когда вы думаете… Плэкетт. Как ты… Майкл. Простите, я вас перебил. Плэкетт. Нет-нет. Майкл. Пожалуйста, говорите. Плэкетт. Нет, сначала ты. Майкл. Я просто хотел спросить, когда вы думаете переводить последнюю пару тараканов в условия постоянной освещенности? Плэкетт (с Майкл. Хорошо. Плэкетт. Да… так будет правильно. Майкл. Правда, та парочка, на которой мы провели парабиоз, до сих пор там. Плэкетт. Ничего. Всем места хватит. Майкл. Ну хорошо. А что будем делать с самочкой? Плэкетт. С которой? Майкл. С той, которую переведем сегодня. Завтра сделаем имплантацию? Плэкетт. Да… да. Майкл. А что вы… э-э Плэкетт. Как, по-твоему, ты хорошо знаешь Сильвию? Майкл. Значит, с леди Мери все в порядке? Плэкетт. Что? А, да. Ничего. Майкл. Ей лучше? Плэкетт. Нет… нет. Но дело не в этом. Я спрашивал про Сильвию. Майкл. Она… У нее… Надеюсь, она не заболела? Плэкетт. Что? Думаю, что нет. Хотя не знаю. Надо надеяться, не заболела. Майкл. Но… вы спросили, хорошо ли я ее знаю. Плэкетт. Да. Видишь ли… К черту, расскажу! Боюсь, правда, все это тебя не обрадует. Хорошего мало. Хуже всего, если она решила, что нам вообще все равно. Или что мы от него отказались. А вдруг она этого и хотела? Майкл. Но… Плэкетт Майкл. Но, сэр Арч… Плэкетт Майкл. Сэр Арчибальд! Плэкетт. Мм. Майкл. Объясните все-таки, что произошло. Плэкетт. Что? Ах да. Понимаешь, все это проклятое письмо. Только что получил. Майкл. Письмо от Сильвии? Плэкетт. Да. Майкл. И что она пишет? Плэкетт. Много чего. Одни неприятности. Понимаешь, она написала его полтора месяца назад. Почему оно пришло только сейчас – не понимаю. Обычно почта работает очень исправно. А тут вдруг… Майкл Плэкетт. О чем? Она пишет, что решила оставить биологию, что по-настоящему эта наука ей никогда не нравилась, что все мои исследования кажутся ей оторванными от жизни и совершенно бесполезными, что она хочет изучать социологию и политику и, самое неприятное, что она уехала из колледжа и живет с каким-то Дейвом в частном доме. Майкл Плэкетт. Полтора месяца прошло, а мы ничего не знали… Майкл Плэкетт. Господи, ведь она должна думать, что нам все это безразлично. Майкл. Вы думаете, она правда?… Плэкетт. Может, она даже рада этому. Может быть, ей и не нужно наше участие… Майкл Плэкетт. Как я мог рассказать Мери? Майкл. Как вы думаете, она любит этого… Дейва? Плэкетт. Что? Любит ли? Понятия не имею. Майкл. Но ведь это… ведь это… ужасно! Плэкетт. У нее были такие прекрасные возможности… Майкл. А нельзя ее как-нибудь… ведь ее могут за это наказать – например, лишить стипендии. Плэкетт. Она ее и так не получает. Майкл. Да, забыл. Плэкетт. Что теперь делать? Как в таких случаях поступают? И что вообще можно сделать? Не знаю. Что бы ты сделал? Майкл. По-моему, то, что она написала про социологию и политику, просто отговорки. Плэкетт. Кто знает, Майкл, кто знает. А этот Дэвид… Майкл Плэкетт. Да, Дейв. Он может оказаться вполне здравомыслящим человеком. Майкл. Сомневаюсь. Плэкетт Майкл. Очень вкусно. Плэкетт Майкл. Конечно, идите, сэр Арчибальд. Разумеется, идите. Плэкетт. А ты не торопись, поешь. Майкл. Да, конечно. Плэкетт. Встретимся в лаборатории. Майкл. Вы не приходили бы, если вам не по себе. Плэкетт. Да нет, лучше приду. Работа мне на пользу. Просто… гммм. Майкл. Понимаю. Плэкетт. Еду пусть запишут на мой счет. Майкл. Э-э… спасибо. Плэкетт. Тогда всего хорошего. Майкл. Э-э… всего хорошего, сэр Арчибальд. Анджела. Не знаю, может быть, это оттого, что мы одни. Генри. Что «это», милая? Анджела. Какое-то ощущение необычности. Генри. В каком смысле? Анджела. Трудно объяснить. Как будто мы чего-то ждем. Как будто… как будто… Генри, мне страшно. Генри. Тшш, ну что ты. Нечего бояться. Анджела. Но мы совсем одни. Генри. Тшш. Анджела. А что если… Генри Анджела. А что если ОНИ не придут? Что если ОНИ не возьмут нас туда – к Сильвии, к Энтони, к Себастьяну? Генри. Успокойся, милая, возьмут. Обязательно возьмут. Не оставят же нас здесь. Какой смысл? Анджела. Но… Генри Анджела. Генри… Генри. Тшш. Помнишь, что мы обещали друг другу? Не бояться. Только не дергайся, когда ОН тебя возьмет. Конечно, это трудно, но постарайся: не будет страха, не будет и вреда. Анджела. Генри, но вдруг ОН возьмет только одного? Генри. Милая, надо просто верить. Вот видишь? ОН берет нас обоих. Видишь, милая, благодаря вере мы остались вместе. Скоро мы будем у НИХ. Анджела. Ой, Генри… Ой, а вдруг ОН по ошибке отнесет нас к Кену и Дорин, Джеки, Трейси и Дэррену? Вдруг ОН не знает, чьи мы? Ой, Генри, я так боюсь, что ОН перепутает. Генри. Тшш. Успокойся. Чтобы столько времени следить за нами и ничего не узнать! Это невозможно. Где твоя вера? Будь смелее. Анджела Генри… Генри Анджела. Какой яркий свет! Почему он такой яркий? Генри. Не знаю. Не зна… Анджела Генри. Не знаю. Может быть… Анджела Генри. Я уверен, что… Анджела. Все не так, Генри, все не так, все это совершенно не так. Их здесь нет, их нигде нет… Ах! Что это, Генри? Генри. О чем ты? Анджела. Да вон, посмотри! Генри. Где? Анджела. Да вон же! Генри Анджела Генри Анджела. Ой, Генри, оно идет прямо на нас. Оно… Генри. Я думаю… Анджела Генри. Успокойся, дорогая. Анджела. Но ведь… Генри Анджела Генри. Похоже… Анджела Сильвия Анджела Майкл Плэкетт Майкл. Я здесь. Плэкетт Майкл. Есть новости? Плэкетт (ом Плэкетт. Как тут… Все в порядке? Майкл. Да. Все хорошо. Плэкетт. Прекрасно. Майкл. Нужно снять данные с пары, связанной в парабиозе. Кое-что я уже посмотрел: ритм активности пока еще есть, но сильно ослаб. Потом на сегодня у нас намечена имплантация: ганглий особи, содержавшейся в условиях постоянного затемнения, мы пересаживаем особи, бывшей на свету. Не думаю, что после операции она долго протянет. Плэкетт. Да, вряд ли. Послушай, Майкл… ты не мог бы сегодня справиться один? Майкл. Конечно, могу. Плэкетт. Честно говоря, я чувствую себя скверно. Почти не спал. Утром встаю: оказывается, эта злодейка Алиса письмо от Сильвии дала Мери. Ну, это все. Майкл. Может, вообще прикроем дело? Плэкетт. Нет-нет, ты оставайся. Тебе полезно проверить себя. Странно, как будто весь мир сосредоточился вокруг Мери и Сильвии. Если Сильвия не вернется и не… переменит свои несколько странные взгляды на жизнь, Мери погибнет. Но ведь речь идет о моей дочери. Имею ли я право распоряжаться ее жизнью? Не знаю, что делать. Не чувствую под ногами твердой почвы. Вообще имеем ли мы право распоряжаться чужими жизнями? Но Мери так… Майкл. Нет, что вы. Но, может, я мог бы… хоть чем-то помочь? Вы все мне очень дороги. Плэкетт. Лучше оставайся здесь. Это уже большая помощь. Майкл. Ну хорошо. Мы увидимся?… Плэкетт. Да, за обедом. Если будут новости, расскажу. Майкл. Хорошо бы, чтоб хорошие. Плэкетт. Да, будем надеяться. Майкл. Передайте от меня… э-э-э… большой привет леди Мери. Плэкетт. Передам. До встречи. Майкл. До встречи, сэр Арчибальд. Ммм. Да. Бедная леди Мери. Да. Сильвия Генри. Не знаю, Сильвия. Не знаю. Надеюсь, что вернут. Конечно, вернут. Ее взяли только потому, что она разнервничалась. Сильвия. Да. Генри. Да, она совсем растерялась. Сильвия. Не бойся, все равно он тебя не услышит. Генри. Ах да, конечно. Конечно. Сильвия. В каком смысле? Генри. Это не он устроил? Сильвия. Дэррен? Нет, конечно. Генри. Значит, не он. Сильвия. Не знаю, папа, он же не мог рассказать. Генри. Нет. Сильвия. Это очень утомительно. Наверное, потому, что мне приходится думать за двоих. К тому же я не могу сказать Дэррену, куда надо идти: приходится все время толкать его… Генри (с Сильвия. Да, папа, но мне так удобней. Генри. А как же потом, когда Дэррен… когда он… Вдруг он умрет? Что тогда? Сильвия Генри Сильвия Генри Сильвия Генри. Я думал, нас отнесут ко всем остальным. Но нет. Это совсем не то место, куда нас собирались отнести. Сильвия Плэкетт Майкл Плэкетт. Отличные. Ну, где твой бокал? Давай. Кстати, великолепная вещь. В меню не было, но я попросил. Знал, что у них бывает. Шато кантемерль шестьдесят первого года. Майкл. Ваше любимое? Плэкетт. Да, самое. Майкл. Вот и выпьем за счастье. Мммм!… Ну, рассказывайте. Я сгораю от нетерпения. Плэкетт. Правда сгораешь? Майкл. Еще бы! Что произошло? Плэкетт Майкл. Пришел доктор? Плэкетт. Пришел и ушел. И почтальон тоже. Наша драгоценная Алиса обнаружила в своем фартуке письмо. Оно там сто лет пролежало! Я чуть не свернул ей шею. Майкл. Так рассказывайте! Плэкетт. О чем сначала? Майкл. Какая разница? Пусть сначала – доктор. Плэкетт. Значит, доктор. Он пришел и сообщил нам, что беспокоиться не о чем. Майкл. Прямо так и сказал? Плэкетт. Прямо так и сказал. Майкл. Здорово. Плэкетт Майкл. Прекрасно. Так как, ей теперь лучше? Плэкетт Майкл. И теперь… все нормально? Плэкетт. Конечно, страшная слабость. Сама виновата. Впрочем, ничего особенного – свежий воздух Франции живо ее вылечит. Я подумал, не совершить ли нам небольшое путешествие. Посмотрим старые замки. Поедешь с нами? Майкл. Я? Но… Плэкетт Майкл. А кто еще?… Плэкетт Майкл. Сильвии! Плэкетт. И, конечно, надо, чтобы кто-то за ней присматривал. Ветреная девчонка. Майкл. Но… я хотел сказать… Что случилось? Плэкетт. Для человека с ученой степенью ты что-то туго соображаешь. Дорогой мой, я же сказал, что все в порядке. Все у нас будет прекрасно. Мы же получили еще одно письмо! Майкл. От Сильвии? Плэкетт. От кого ж еще? Майкл. Что она пишет? Говорите скорей! Плэкетт Майкл. По-моему, рановато. Так что там дальше? Плэкетт. Дальше она пишет: «Горе мне, горе и еще раз горе». Майкл. Что? Вы меня дурачите. Что она пишет на самом деле? Дайте я сам прочту. Плэкетт. Ну-ну, не выхватывать. Пишет, что все, о чем она писала в первом письме, оказалось большой ошибкой и что она даже рада, что мы на него не ответили. Ее снова приняли на факультет биологии и вернули комнату в общежитии. Лучше не придумаешь. Майкл. А как же… этот… Дейв? Плэкетт. Испарился. Полная безответственность. Майкл Плэкетт. А ведь, знаешь, мой дорогой… это еще не все. Майкл. Не все? Плэкетт. Да. Майкл. Так читайте! Плэкетт. Я, конечно, прочту, хотя, надо сказать, это будет именно то, чего она просила не делать. Майкл. И вы все равно прочтете? Плэкетт. Только чтоб ты Сильвии – ни слова. Майкл. Разумеется. Зачем я ей стану говорить? Что я?… Так что там? Что она пишет? Плэкетт. Цитирую… «Между прочим… – пишет она, – между прочим, как там Майкл? Надеюсь, он мне не пишет не от недостатка желания. Он что, стесняется? Ведь он по-прежнему у тебя, да? Постарайся сделать так, чтобы на время каникул он никуда не уезжал, но, разумеется, без толстых намеков». Ха! Как будто я стал бы делать намеки! Вот такие дела! Майкл Плэкетт. Вот и наш официант на горизонте. Прекрасно. Так ты едешь с нами во Францию? Майкл. Конечно, еду. Плэкетт. Молодец! Как говорят французы (с Майкл. Не перестаю вам удивляться, сэр Арчибальд. Генри. Я был уверен, что знаю. Я должен был держаться ради Анджелы. Я верил, что это не зря. Я верил. Может быть, я был прав и мир действительно прекрасен. Я был уверен, что знаю это, но ошибался. Теперь не знаю. Но верить надо. Это не предел, здесь мы только ждем, ждем, чтобы нас отправили в лучшее место. Я к нему еще не готов. Поэтому я здесь. И Сильвия тоже. Это нам всем испытание. Мы должны познать свои слабости и научиться преодолевать их. Познать себя. Только тогда мы сможем отправиться. Анджела тоже там будет. Ее скоро возьмут. И нас тоже скоро возьмут. Сильвия Сильвия. Побудь со мной. Пожалуйста. Сильвия. Ничего, что с нами Дэррен, правда? Генри. Конечно, ничего. Сильвия. Мама… маме это было бы неприятно. Генри Плэкетт. Забыл спросить, как дела в лаборатории? Майкл. О, отлично. Без проблем. По-моему, самочке с пересаженным ганглием нужно дать сутки на отдых, а потом использовать ее для выращивания опухолей. Плэкетт. Что ж, прекрасно. Все собираюсь и никак не скажу: я счастлив, что у Сильвии снова все в порядке. Перед ней блестящее будущее. Она меня очень порадовала. Майкл. И меня. Плэкетт. И, знаешь, мне кажется, теперь я с любым делом готов справиться. Мысль о ней придает мне силы. Правда. Майкл. Представляю. Плэкетт. Нет, ты понимаешь, ведь до этого дня я был чуть ли не на грани отчаяния. И что только не полезло в голову: всякие дурацкие размышления о смысле жизни, о Страшном суде, о божьей каре, в общем, сам знаешь. От всей этой ерунды – философствований, псевдодуховности – никому никогда не было пользы. Все это нездорово! Нужно просто жить. Майкл. Это точно. Плэкетт. Да. Все-таки земля – хорошее место. Может, зайдешь к нам? Чего-нибудь выпьем. Работа подождет. Майкл. Я не против. Плэкетт |
||
|