"Трофей моей любви" - читать интересную книгу автора (Лэнгтон Джоанна)

2

Эва потрясенно и недоверчиво следила за разворачивающимся перед ней действом.

– Стыдись! – рычал Зак на уже понятном Эве языке. – Ради пари, ради поганых денег! Да она же не в себе, она даже не помнит, какой сегодня день!

– Она со мной в большей безопасности, чем с тобой, если на то пошло! – отбивался Валиас. – И почему мне даже нельзя спросить?

– Убирайся с моих глаз, молокосос. Скажи спасибо, что не успел продвинуться еще хоть на шаг…

– Все, что я сделал, это повторил свое предложение! – запальчиво выкрикнул Валиас.

– А почему тогда на ней нет жакета? – Зак вновь подступил к брату со сжатыми кулаками.

– Она сама его сняла! Надо же, какое событие! Да на ней тряпок больше, чем на Скотте, когда он исследовал свою Антарктиду! Здесь что, никто не понимает шуток? Простите, Эва, – проговорил Валиас, торопливо поворачиваясь к ней. – Я не знал о расторжении помолвки, но теперь, раз горизонт чист, я бы на вашем месте ухватился за два миллиона и не уступал ни цента!

И Валиас благоразумно поспешил покинуть поле боя.

– Какого черта вы вздумали явиться сюда в таком состоянии? – грозно повернулся к ней Зак.

Вот и моя очередь пришла, отметила машинально Эва.

– Разве я не сказал вам, чтобы вы легли отдохнуть? Вы могли запросто угодить под автобус. Я глазам своим не поверил, когда обнаружил, что вы куда-то исчезли! – Он скрипнул ослепительно белыми зубами.

– Мне н-нужна была его подпись на документах.

– И для этого вы сняли жакет? – продолжал наступать Зак.

– Мне стало жарко, – с трудом пробормотала девушка.

Зак нагнулся и поднял жакет.

– Боже… мне следовало догадаться, что женщина, которая носит юбки ниже колен и закрывает каждый дюйм тела в разгар лета, вряд ли способна раздеться перед камерой. Вы просто не в меру стыдливы. Настоящая монашка.

Эва замерла.

– И вовсе я не монашка! – воскликнула она возмущенно секунду спустя.

– Да у вас есть характер, – изумленно пробормотал Зак, словно открыв для себя что-то удивительное.

– Не надо говорить со мной свысока, – сердито предупредила Эва, поражаясь тому, как гнев вдруг без всякого предупреждения охватил ее и выплеснулся наружу. Зак отступил на несколько шагов и развел руками.

– Я беспокоился о вас. Видите ли, мой гадкий братец держал со мной пари месяцев шесть назад…

– Пари, – эхом отозвалась Эва, сдвигая брови.

– Он поспорил на пятьдесят тысяч, что заставит вас позировать ему обнаженной.

Девушка чуть не заплакала от обиды и унижения.

– Мне бы и в голову не пришло усомниться, что вы не сделаете ничего подобного. Вы не из таких. Это была шутка, Эва. Валиас любит пошутить, но иногда, как вот сегодня, увлекается и заходит слишком далеко.

Эва уставилась в пол. Слезы жгли ей глаза, но, к счастью, ей удалось сдержать их.

– Неплохая шутка. – С ее дрожащих губ слетел приглушенный смешок.

Значит, за непрерывными преследованиями Валиаса крылось мерзкое мужское пари. С самого начала она не давала Валиасу ни малейшей надежды победить в этой беспринципной игре, но Зак тем не менее проследил за ней до студии. К несчастью, шеф и так уже имел возможность видеть ее сегодня полностью выбитой из колеи. Кроме того, наверняка догадывался, что она изрядно выпила. Какой стыд!

– Боже, выставила себя на посмешище, – прошептала она с горечью.

– Ничего подобного, – поспешил заверить ее Зак. – У вас просто был тяжелый день, вот и все.

Эву забил озноб. Ей стало ужасно тоскливо и одиноко. Оказаться бы опять в объятиях Троя! Но Трой уже больше никогда не обнимет ее. Все кончено, разрушено, умерло! Она судорожно стиснула руки.

– Вы и правда любили этого негодяя, – негромко пробормотал Зак.

Эва закрыла лицо ладонями, словно хотела загнать свои чувства внутрь. Всеми силами она пыталась овладеть собой. С большим трудом ей удалось продеть руки в рукава жакета, который протянул Зак.

– Что это еще была за шутка насчет двух миллионов?

Эва, неловко вытянув косу из-под воротника жакета, напряженно замерла, готовая к очередному потрясению.

– У вас роскошные волосы, мне всегда хотелось посмотреть, как они выглядят, когда вы их распускаете. – Зак не отводил глаз от черной шелковистой змейки, спускающейся до самой талии. – Никогда не подстригайте их.

Она медленно подняла голову, удивленные зеленые глаза встретились с его глазами, отсвечивающими холодной сталью, и между ними словно пробежала электрическая искра.

– Валиас сказал… что вы согласны заплатить два миллиона за одну ночь со мной…

Зак как будто сжался, его высокие скулы залил яркий румянец.

– Вы, по-видимому, выпили больше, чем я думал.

– Кажется, я села в лужу, – растерянно пробормотала Эва.

– Я утоплю Валиаса в этой самой луже.

– Не надо, я пошутила…

– Но он-то не шутил! – Зак шагнул к двери, увлекая ее за собой.

– Это п-правда? – запинаясь, выговорила пораженная девушка.

– Думаете, я был бы сейчас здесь, не будь это правдой?

Он вывел ее через шумный вестибюль на улицу. Смятенный ум Эвы пытался осознать смысл его заявления. Зак Сфаэлос хотел близости с ней. Находил ее соблазнительной. То, что еще двадцать четыре часа назад ужаснуло и напугало бы Эву, сейчас завораживало.

У дверцы серебристого лимузина ожидал шофер. Эва забралась внутрь, скользнула вдоль обтянутого дорогой кожей сиденья. Но шикарный салон автомобиля не произвел на нее впечатления. Не думай о Трое, не думай о Трое, лихорадочно твердила она про себя.

– Но почему вы не… Я хотела сказать, вы никогда не показывали…

– Эва, я не томящийся от любви юнец. Я нахожу вас очень привлекательной физически. Это не зависит от моей воли.

– Физиология?

– Можно сказать и так, – сухо подтвердил Зак.

Вот и Трой испытывает то же самое к Абби? Но разве есть разница, что именно двигало им, – любовь, слепое влечение или примитивное желание, – все равно больнее, чем сейчас, ей уже не будет… Неужели только чувство вины заставило Троя выбежать вслед за ней на лестничную площадку? Перестань, перестань! – кричал внутри нее пронзительный голос. Все кончено! Смирись! Зак прав. Ты уже никогда не сможешь верить Трою.

– Вы считаете меня очень наивной, – пробормотала Эва, преодолевая охватившее ее смятение.

– Нет… но думаю, сейчас не время для подобного разговора.

– Я больше не верю в любовь.

Разве Трой не вел себя, как ведут влюбленные? Романтические открытки, постоянные телефонные звонки… Вчерашний вечер они провели вместе, держались за руки, улыбались друг другу… Он непревзойденный актер, а она слепая дурочка, не заметившая в нем никакой фальши.

– Вы не хотели бы сейчас отключиться и хорошенько выспаться? – с откровенной надеждой осведомился Зак.

– Очень, очень хотела бы, – сдавленно прошептала Эва.

Наступило многозначительное молчание, смысл которого она не могла понять. Наконец с губ ее спутника сорвался мрачный смешок.

– Я действительно не знал, что ваши чувства настолько глубоки.

Да, Эва не привыкла проявлять свои чувства. Она научилась этому еще в детстве. Но сегодня ее грубо вырвали из защитной раковины.

– Мне казалось, вы больше увлечены свадебной мишурой, всеми этими обойными и мебельными каталогами, образчиками тканей, открытками… – перечислял он язвительно, но с еле уловимым оттенком горечи.

– Я хотела иметь дом, который стал бы по-настоящему моим. Легко смеяться над тем, что вы имели всегда. – Эва бросила на Зака сердитый взгляд и снова отвернулась, но его образ продолжал стоять у нее перед глазами. Блестящие черные волосы, разлетающиеся брови, жесткие очертания носа и губ, холодный блеск глаз. Жестокость – вот подходящее слово. Он был бы замечательно красив, если бы не неприятный отпечаток подавляющего превосходства и непреклонной воли.

В висках у Эвы глухо стучало.

– Я даже не спросила вас, куда мы едем…

– Вы в полной безопасности. Но сегодня вам не придется самой принимать решения…

Эва устало закрыла глаза. Единственному изо всех мужчин на земле, которому ей бы раньше и в голову не пришло довериться, она вдруг инстинктивно поверила.

Зак Сфаэлос – защитник и покровитель! Следовало бы посмеяться над подобной мыслью, но вместо этого она… заснула.

Девушка всплыла из глубин кошмара с сильно бьющимся сердцем, покрытая испариной. Она резко, так что закружилась голова, села в постели и обнаружила, что находится в совсем незнакомой комнате. С двух сторон широкой кровати горели ночники. Она была накрыта шелковой простыней. К влажному телу липла тонкая ажурная ночная рубашка.

– Где я? – прошептала она одними губами и замерла, увидев, как со стула, стоявшего в темном углу, поднялась высокая мужская фигура. – О господи, о чем я спрашиваю, – пробормотала Эва, когда отрывочные воспоминания сложились в ее голове в цельную картину.

– Это мой дом. Я решил, что оставлять вас одну в квартире фирмы будет не очень-то осмотрительно, – пояснил Зак как ни в чем не бывало.

– А ваша вечеринка?

– Отменяется. Это была не слишком блестящая идея.

Сквозь полуопущенные ресницы Эва, словно зачарованная, изучала его лицо. Все казалось ей нереальным-и события дня, и, конечно же, необычайная перемена, происшедшая в их отношениях несколько часов назад. Почему? Неужели она так привлекает Зака, что нравится ему даже такая?

– Я попрошу, чтобы принесли поесть.

Дверь с негромким щелчком закрылась за ним, но Эва продолжала смотреть на то место, где он только что стоял. Сегодня она так непростительно глупо напилась, а Зак Сфаэлос оказался рядом. Но разве он мог ожидать, что с ней случится такое? Что ей потребуется помощь и поддержка. А вечеринка? «Не слишком блестящая идея». Он сказал это так, словно вечеринка была задумана для ее развлечения, а это уж полная чушь.

Нет, она просто не правильно поняла его.

Эва соскользнула с постели. Голова все еще немного кружилась. Она поморщилась, почувствовав противный привкус во рту, и чрезвычайно обрадовалась, обнаружив за одной из дверей ванную.

Увидев себя в зеркале, бледную, растрепанную, девушка ужаснулась. Она стащила с себя ночную рубашку и шагнула в душевую кабину, радуясь теплой воде и пышной мыльной пене, которые несли блаженное ощущение чистоты.

Кто раздел ее и уложил в постель? Зак? Как странно, еще вчера она тысячу раз умерла бы от стыда при этой мысли. Сегодня она сознавала, что и так во многом предстала перед Заком Сфаэлосом не в самом выгодном свете. А некогда заботливо, словно святыня, оберегаемая неприкосновенность ее тела перестала казаться заслуживающей такого беспокойства.

Почему бы не признать, что она сама толкнула Троя в объятия Абигайль? Она отказывалась принадлежать ему до свадьбы. Глухая ко всем его доводам, Эва твердо решила дождаться первой брачной ночи. Она воображала, что подобная сдержанность придаст особый смысл клятвам перед алтарем. Но теперь у нее не будет никакой свадьбы… И мало утешительного в том, что она сохранила невинность, потеряв любимого человека. Может, она получила по заслугам? Поставила на первое место свои жалкие принципы, и к чему они ее привели?..

Вернувшись в спальню, Эва бросилась на кровать и спрятала лицо в подушки, преданная любимым, отвергнутая, невыносимо страдающая от унижения. Теперь ничто никогда не вернет ей чувства самоуважения.

Она не слышала, как открылась дверь, и мгновенно застыла, почувствовав прикосновение мужских рук. Ее ноздри затрепетали, уловив запах Зака. Она медленно, очень медленно повернулась и потянулась к нему. Нет, она не должна этого делать! Но так хорошо ощущать его рядом. Во рту у Эвы пересохло, она задышала часто и неровно. Пальцы неловко, дюйм за дюймом, скользили по широкому плечу. Собственная смелость почти парализовала ее.

Тишина давила на барабанные перепонки.

Мужчина негромко перевел дыхание, и Эва чувствовала, как напряглись мускулы его упругого тела, слышала совсем рядом частый стук сердца Зака.

Впервые за много часов Эва улыбнулась, испытывая удивившее ее саму чувство благодарности к этому мужчине, и придвинулась ближе. Ее ладонь легла на его грудь, и она уловила сквозь тонкую ткань рубашки жар тела. Реакция Зака была отрезвляющей.

– Это что, жест отчаяния или попытка самообмана? – спросил он мягко. – Я не он. У вас не получится закрыть глаза и представить, что вы! с ним.

– Я помню, кто вы, – прошептала она. Рядом с ним, даже не закрывая глаз, Эва ощущала себя словно в волшебном сне.

В ответ на ее слова длинные гибкие пальцы осторожно обхватили ее запястья и слегка отодвинули девушку назад. Зак пристально и сурово всматривался в ее смущенное лицо.

– Сейчас мое желание уже не пугает вас, – напряженно сказал он.

Это была правда, хотя Эва и не догадалась об этом первая. От этого утверждения щеки девушки залил яркий румянец.

– Да…

– Но это должно произойти не так. – Его выразительные губы сжались. – И не сегодня.

Весь день на его глазах она то и дело совершала нелепые поступки, совсем как клоун, развлекающий публику. Несомненно, воображаемая привлекательность, которой наделил ее этот мужчина, стремительно улетучилась, стоило ему столкнуться со столь жалкой реальностью. Зак Сфаэлос привык к искушенным, изысканным женщинам, и ни одна из известных ему дам наверняка не выказала бы себя такой дурочкой в его присутствии, как сделала это Эва. Когда он отпустил ее руки, с губ девушки внезапно сорвался смех, похожий на рыдание, который испугал ее саму.

– Не надо, – с укором пробормотал он сдавленным голосом. – Я очень хочу этого. Я думал о вас уже давно, но я не стану пользоваться моментом. Сейчас вы не сознаете, что делаете.

Но она сознавала. Эва знала себя лучше, чем он: она не относилась к женщинам, склонным заводить интрижку с шефом или жаждущим прочесть о себе в колонке светской хроники как об очередной подружке известного магната.

Для них с Заком не могло быть завтра, существовало только сегодня. Эва зачарованно отметила, что он не может оторвать от нее глаз. На его резко очерченных скулах горели темные пятна, лицо выражало сильнейшее внутреннее напряжение.

В ответном взгляде зеленых глаз читался открытый вызов.

– Одна ночь… и она не будет стоить вам двух миллионов, вообще ничего не будет вам стоить. Я не назначаю за себя цену, – сказала она

С горечью, потому что знала, однажды все же оценила себя, и цена эта оказалась непомерно высокой – обручальное кольцо.

– Боже! – воскликнул Зак с каким-то недоверчивым удивлением. – Что на вас нашло, почему вы так заговорили?

Глаза девушки, блестевшие как драгоценные камни, в упор смотрели на Зака, и ее вдруг охватило незнакомое прежде ощущение силы.

– Я так хочу… хочу, чтобы сегодня ночью вы были со мной… рядом…

– Хорошо. – Мужчина резко выпрямился и мрачно взглянул на нее. – Но помните, я хотел, чтобы все было по-другому.

Как по-другому? Два миллиона за одну ночь, как диктовал ему изощренный каприз? Или сначала несколько обедов при свечах, изысканные комплименты и только потом постель? Зак обычно обставлял свои романы с шиком. Были и цветы, и подарки, и поездки за город, и круизы на роскошной яхте «Жемчужина». И это выглядело честнее, намного честнее, чем то, другое предложение…

Но Эва сейчас прекрасно понимала, что делала: она знала, что не вынесет долгой одинокой ночи, которая ждала ее впереди, и понимала, что страсть Зака сейчас-все равно что бальзам для ее раненого самолюбия.

Хотела ли до нее какая-нибудь женщина иметь Зака Сфаэлоса другом больше, чем любовником? Эва сомневалась в этом. Для нее же целомудрие было естественным. Грубая примитивная физиология не волновала Эву, но она была достаточно просвещенной, чтобы понимать – большинство представительниц прекрасного пола чувствуют по-другому. Она даже забеспокоилась, полноценная ли она женщина. Но потом как-то примирилась с собственным равнодушием к данной проблеме…

Эва услышала, как перестала бежать вода в душе, как отворилась дверь и раздались шаги, приглушенные мягким ковром.

Боже, что я делаю! Или я действительно нахожусь на грани помешательства, раз сама захотела провести ночь с чужим, по существу, человеком, к которому ничего не чувствую? – подумала она и испуганно зажмурилась.

В следующий миг решительным движением Зак привлек ее к себе. Девушка приглушенно ахнула, почувствовав прикосновение его крепкого мускулистого тела. Он мягко перекатился на середину кровати, не выпуская ее, и замер, глядя на нее.

– Вы еще можете передумать, – сказал он почти безучастно.

В этих глазах легко можно было утонуть. Они способны были соблазнить и святую. Эва задержала дыхание, будучи не в силах произнести ни слова, пойманная магическим взглядом в западню. В голове у нее промелькнула мысль: каково это будет – ощутить его поцелуи. Дальше потрясенное воображение идти отказывалось,

– Пусть горят лампы… Не хочу, чтобы ты забывала… моя дорогая, пробормотал он отрывисто, с внезапной резкостью, отчего у нее по спине пробежали мурашки. Забыть о чем? Она едва не спросила его, но голос ей не повиновался, тем более что это уже не казалось важным.

Зак осторожно намотал на указательный палец шелковистую прядь ее волос и стал медленно наклоняться к ней, словно ожидая, что в последний момент услышит паническое «нет!».

Но Эву сковало гипнотическое оцепенение. Моя дорогая! – с восторгом повторила она про себя.

В следующий миг его рот прижался к ее губам, и она замерла, когда он попытался раздвинуть их языком. Это ей никогда не нравилось. Раньше не

Нравилось… Эва задрожала, ее сердце бешено забилось, она поняла, что не желает противиться этому упоительному удовольствию. Все плыло у Эвы перед глазами. Не веря собственным ощущениям, ошеломленная, она попыталась что-то сказать, но он не отпускал ее губы до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание.

Ее влекло от одного опьяняющего поцелуя к другому, как наркомана, дорвавшегося до дурманящего зелья.

Его пальцы уверенно опустились на ее высокую грудь, и Эву пронзило такое острое блаженство, что все мысли мгновенно улетучились из головы и она потеряла способность рассуждать, упиваясь его прикосновениями.

Он скользнул губами по ее вытянувшейся шейке, покрыл обжигающими поцелуями ключицы, задержал, губы на пульсирующих жилках и еще точках, о существовании которых она до настоящего момента и не подозревала, наполнив ее тело трепетным томительным ожиданием.

– Посмотри на меня! – велел он.

Ее ресницы моментально взлетели вверх, и она уже не могла отвести взгляда от серебристого мерцания его глаз.

– Зак, – пробормотала она потрясенно, и ее дрожащие пальцы пробежали по его густым темным волосам, коснулись лба с невольной лаской, которая заставила его на миг замереть. На его чувственных губах мелькнула улыбка. Словно дразня, он провел кончиком языка по ложбинке между грудями. Эва вздрогнула. – Зак, – повторила она уже без тени сомнения.

Он решительно снял с нее ночную рубашку, Уверенным движением медленно скользнул ладонями по ее ставшей необыкновенно чувствительной коже и жадно прильнул губами к нежной груди. Ее тело дернулось, словно его опалило жаром, и Эву охватило внезапное, сокрушительное, незнакомое, заставившее затрепетать все нервы страстно желание. Последние остатки самообладания покинули ее.

Эва услышала стон и не узнала собственного голоса. Ее пальцы крепко вцепились в его гладкие плечи. Она запрокинула голову. Неведанное ранее наслаждение непрекращающимися волнами заливало тело. Она томно выгнулась.

Он произнес что-то по-гречески, и последней сознательной мыслью, которую Эва впоследствии могла вспомнить, была та, что греческий, безусловно, язык любви, особенно если на нем говорят таким глубоким музыкальным голосом. Потом его рука легла на ее бедро, и свет за ее зажмуренными веками взорвался и рассыпался разноцветным искрящимся дождем, когда он коснулся сокровенных частей ее тела…

Она слабо вскрикнула, ловя ртом воздух, и содрогнулась. Огонь поднимался все выше, переполняя ее страстью столь сильной, что Эве даже стало больно. Она легко и быстро целовала его, ощущая вкус его кожи, пока ее собственное тело жадно отдавалось его самым смелым ласкам.

– Сейчас, – выдохнул Зак.

Он только на секунду оторвался от нее, но Эва неосознанно притянула его к себе в пылком порыве и прижалась губами к его губам, чтобы удержать его в объятиях. Он обнял ее с исступленным восторгом. Их тела слились. На краткий миг он поднял голову и жадно взглянул на нее.

– Если это сон, то я не хочу просыпаться!

– Зак, – прошептала она. И острая боль пронзила ее в наивысший миг мучительного ожидания. Она чуть не задохнулась, ее глаза потрясенно распахнулись и встретили его ответный удивленно-недоуменный взгляд.

– Дорогая моя, – изумленно пробормотал он, но складка, возникшая между угольно-черными бровями, мгновенно разгладилась, а светлые глаза засияли еще ярче. Ошеломляющее, захватывающее дух ощущение снова погрузило ее в исступленное забытье, где имел значение только властно звучавший зов тела.

С каждой секундой огонь, пылавший внутри, становился все нестерпимее, сердце бешено билось; она сжимала зубы и впивалась пальцами в его влажную спину. Безумное наслаждение заставляло ее жаждать его все сильнее. Пока мир вокруг нее точно разлетелся на миллион сверкающих осколков, и она осталась лежать, дрожа и медленно приходя в себя после пережитого только что сокрушительного накала страсти.

– Нам будет лучше в моей кровати. – Зак поднял ее на руки, и Эва точно поплыла по воздуху куда-то. Потом вдруг повеяло холодом, и она ощутила спиной прохладную простыню, а рядом – горячее тело мужчины.

Он обнял ее и глубоко, расслабленно вздохнул.

Нет, это похоже не на волны, набегающие на морской берег, сонно решила Эва, а скорее на золотое сияющее солнце, вокруг которого она кружится. Но так трудно собраться с мыслями… гораздо легче просто взять и отдаться чувствам.

– Мы проведем выходные на яхте… а в понедельник я должен быть в Венеции… Тебе понравится Венеция, дорогая? Как ты думаешь? – донеслось до нее сквозь пелену дремы.

Как она думает? Эва сделала усилие и постаралась сосредоточиться. И неожиданно подумала, что похоже, будто Зак только что завершил нелегкую и весьма прибыльную сделку, которая стоила некоему недотепе состояния, а ему принесла очередную кучу ненужных денег-таким он казался довольным собой. Чрезвычайно и откровенно довольным собой. На этой мысли мозг Эвы отключился, а тело инстинктивно придвинулось ближе к Заку, и она умиротворенно устроилась поуютнее в его теплых убаюкивающих объятиях…

Еще во сне Эва почувствовала сильное благоухание. Она медленно разлепила тяжелые веки и смутно различила огромную корзину цветов. Рядом стояла еще одна, а чуть подальше – еще… Эва окончательно пробудилась, рывком села в чужой кровати и обвела изумленным взглядом незнакомую комнату, заставленную цветочными корзинами.

Ее внимание привлек мужской шелковый галстук, ярким пятном выделявшийся на толстом бежевом ковре, и сердце ее пропустило один удар, как бывает, когда неожиданно трогается скоростной лифт.

Эва так стремительно соскочила с кровати, что едва не растянулась на ковре. Память мгновенно перенесла ее в недавнее прошлое, и, наконец, к ней вернулось чувство реальности.

Она побледнела как полотно и внезапно отчетливо поняла, что значит находиться полностью в здравом уме.

У окна стоял чемодан, в котором Эва узнала свой собственный. С болезненным стоном она недоверчиво уставилась на него. Как ему удалось забрать ее вещи из квартиры? О господи, что она наделала!

Эва поспешно открыла чемодан. К внутренней стороне крышки клейкой лентой был прикреплен большой лист бумаги, на котором наискосок неровным размашистым почерком Абигайль было написано: «Что за дикий бред, Эва?!»

Она выхватила из чемодана одежду, бросилась в ванную и внимательно вгляделась в свое отражение в зеркале-распухшие губы, круги под глазами, спутанные волосы.

Шлюха, распутница! – наградила она себя безжалостными прозвищами, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы стыда и ярости. Как она могла так вести себя с Заком Сфаэлосом? Ей захотелось забиться в глубокую черную нору, нет, лучше затолкать туда Зака и залить тоннами цемента, чтобы он никогда не сумел оттуда выбраться и ей не пришлось бы больше встречаться с ним взглядом!

Какое счастье, что он уже ушел! О господи, работа! Уже десятый час. Она скажет, что опоздала на автобус-никто не увидит в этом ничего странного, никто никогда не догадается… Но если бы она могла, то больше не переступила бы порога «Сфаэлос индастриз». Однако если она вот так внезапно исчезнет, не доработав последние десять дней до официальной даты увольнения, то пойдут разговоры – лучше стиснуть зубы и вести себя как ни в чем не бывало. В любом случае месячная зарплата ей отчаянно нужна, потому что на счету в банке почти пусто.

Едва глядя в зеркало, утратив обычную ловкость, Эва кое-как закрутила волосы в тугой узел на затылке. Затем тихо вышла из спальни, еле удерживая тяжелый чемодан, который немилосердно оттягивал руку. С трудом она дотащила его до лестницы, ведущей в холл. С каждой минутой все больше давала знать о себе болезненность во всем теле, и с каждым шагом росла ее злость.

– Доброе утро, дорогая.

У нее перехватило дыхание. Она медленно вскинула испуганные глаза и увидела поразительно красивого высокого мужчину, стоявшего на верхних ступенях лестницы.

– Я шел узнать, не хочешь ли ты позавтракать со мной., . Думаю, чемодан нам не понадобится, – мягко уверил ее Зак. Его внимательные глаза всмотрелись в ее пылающее от досады и бессильной ярости лицо, и в них промелькнула догадка.

– Не делай этого-не говори то, что сейчас у тебя на уме… Не разочаровывай меня, дорогая.

Ей захотелось пинком сбросить его с лестницы. Самообладание, которое обычно давалось ей без особых трудов, теперь готово было ее покинуть. Она втянула в себя воздух, лицо ее окаменело.

– Я опаздываю на работу, мистер Сфаэлос!

От каждого звука ее голоса веяло ледяным холодом. На миг ее сердце екнуло, когда она увидела, как его чувственные губы дрогнули и поджались. Она вовсе не нуждалась в том, чтобы ей указывали на смехотворность ее слов.

– Эва… я хочу, чтобы ты досчитала до десяти и подумала о прошлой ночи без предубеждения. Ты можешь сейчас это сделать?

– Нет, – ответила она деревянным голосом. И это была правда. Она отвела от него взгляд – для этого ей понадобилось столько воли, что она совсем обессилела.

– Между нами возникло нечто совсем особенное, и я не хочу… не намерен это терять. Совсем неважно, что ты была тогда подавлена, расстроена… Единственное, что имеет значение, – то, что мы оба чувствуем сейчас… – медленно, спокойно говорил Зак. – Мы открыли книгу наших отношений на чистой странице…

– Можешь закрыть ее, – процедила Эва сквозь зубы.

– Ты вольна отрезать себе нос от досады, черт тебя побери, но я не хочу, чтобы ты приносила в жертву меня!

Одним быстрым шагом он преодолел разделяющее их расстояние.

– Я совершила ошибку, понимаешь?! – выкрикнула Эва сквозь слезы, подступившие к глазам.

– Нет, дорогая. Это сейчас ты заблуждаешься. То, что произошло между нами, не было ошибкой – ни с моей стороны, ни с твоей.

– Имею я право высказать собственное мнение?

– Нет… не сейчас. – Зак отобрал у нее чемодан и бесцеремонно отставил его в сторону. – В тебе сейчас возобладала ханжеская мораль.

Эва дернулась как от удара.

– Моя красавица, – укоризненно вздохнул Зак и провел загорелым пальцем по ее бледной осунувшейся щеке. Его голос, в котором едва слышался легкий акцент, звучал мягко, вкрадчиво, и, несмотря на то что Эва вовсе не собиралась стоять перед ним столбом, позволяя себя трогать, нечто пугающее, более сильное, чем ее воля, удержало ее на месте. Ее тело даже невольно подалось вперед, словно ей захотелось вдруг по-кошачьи потереться о его ладонь…

– Не уходи. Я обещаю ни к чему не принуждать тебя. Тебе необходимо время, чтобы спокойно подумать. Это я тебе предоставлю. Я буду терпелив… я стану ждать.

– Зак…

– Ее голос прервался, выдавая отчаянное старание высвободиться из-под власти его чар. Но безуспешно.

– Тебе нечего стыдиться, не о чем жалеть.

– Но я не хотела этого, – выдохнула Эва, внезапно обретая свободу выражать свои мысли. Она резко вскинула голову и отшатнулась от него. – Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Прошлой ночью я в самом деле сошла с ума…

– Сладостное безумие, похожее на сон… Не отрицай того, что ты сейчас чувствуешь.

– Но я ничего не чувствую… Ничего! – страстно воскликнула Эва и, подхватив чемодан в отчаянном приливе энергии, устремилась вниз по ступеням.

Но он догнал ее в холле, схватил за руку повыше локтя и рывком развернул к себе.

– Если ты думаешь, что я стану твоей любовницей, то ошибаешься! – бросила Эва ему в лицо.

– Что я говорил тебе вчера и просил не забыть? Я хотел, чтобы между нами все было совсем по-другому, – напомнил ей Зак, еле сдерживая гнев, – но ты сама не пожелала довольствоваться иным, а теперь винишь во всем меня. Да, это типично по-женски, но адски несправедливо.

Ресницы Эвы дрогнули, и она отвела взгляд.

– Я не виню тебя. Я только хочу как можно скорее забыть о случившемся, вот и все.

– Но я в эту игру играть не стану… и освободи ты волосы из этого невыносимого пучка. Так ходят только старые девы! – внезапно взорвался Зак и обхватил длинной рукой ее худенькую спину, а другой потянулся к тяжелому узлу волос на ее затылке и быстрым движением вытащил шпильки. – Ты красивая молодая женщина, радуйся своей красоте и… не уродуй себя.

Он привлек ее к себе и уверенным жестом любовника опустил руку на женственный изгиб бедра. Испуганные зеленоватые кошачьи глаза скрестились с его взглядом.

Эва растерянно моргнула, почувствовав, как это прикосновение сладостным теплом разлилось по коже, а по спине пробежали мурашки. Ее мягкие губы дрогнули, когда Зак неторопливо улыбнулся, крепче прижимая ее к себе. Ноги ее внезапно сделались как ватные. Способность думать и принимать самостоятельные решения улетучивалась с устрашающей быстротой.

– Прекрати… – задохнувшись, выговорила Эва.

– Один только поцелуй, моя красавица, и я позволю тебе пойти на работу, – насмешливо пообещал он.

– Нет! – выпалила Эва. Сердце ее билось в груди, словно пойманная птичка в клетке.

– Упрямица… Ты хочешь поцеловать меня так же, как хочу этого я, поддразнил ее Зак.

– Простите… я не сообразил… я вошел через заднюю дверь, – раздался чей-то голос.

Зак моментально опустил руку, а Эва отпрыгнула назад и расширенными от ужаса глазами увидела в нескольких шагах от себя Брэда Слотера. На его подвижном выразительном лице промелькнуло изумленное недоверие, в следующую секунду сменившееся добросовестной имитацией полнейшего равнодушия.