"Повелитель кланов" - читать интересную книгу автора (Голден Кристи)8Прошло почти два дня после пожара и побега Трэля, и большую часть этого времени Блэкмур провел в раздражении и мрачных раздумьях. В конце концов, Таммис предложил хозяину съездить на ястребиную охоту, и он был вынужден признать, что идея слуги оказалась не так уж плоха. День выдался пасмурный и прохладный, но Блэкмур и Тарета тепло оделись, а быстрая скачка горячила им кровь. Блэкмур хотел поохотиться, но его добросердечная дама убедила его, что для приятного времяпрепровождения будет вполне достаточно и простой конной прогулки. Когда она легким галопом обогнала его на прелестной, серой в яблоках лошадке, которую он подарил ей два года назад, он проводил ее взглядом и пожалел, что сейчас холодно. Будь погода немного потеплее, он мог бы измыслить и другие способы приятно провести время с Таретой. Кто бы мог подумать, что Фокстонова дочка окажется столь многообещающим бутоном? Прелестная, послушная девочка созрела, распустилась и стала прелестной, послушной женщиной. Кто бы мог подумать, что он окажется в плену у этих ясных голубых глаз, что он так полюбит зарываться лицом в струящееся золото ее длинных локонов? Кто угодно, только не он, Блэкмур. Но с тех пор, как несколько лет назад он забрал ее себе, ей неизменно удавалось излечить его от скуки, а это задача не из легких. Однажды Лангстон полюбопытствовал, не забудет ли Блэкмур о Тарете, когда у него появится супруга. Блэкмур ответил, что не забудет о Тарете, даже если когда-нибудь и впрямь женится. Когда его замысел, наконец, осуществится, у него будет много времени для подобных забав. Ведь когда у его ног окажется весь Союз в полном составе, его положение будет значительно более выгодным и наверняка позволит ему заключить политически благоприятный брак. Спешить действительно некуда. У него достаточно времени, чтобы наслаждаться Таретой, где и когда ему захочется. И чем больше этого времени он проводил вместе с девушкой, тем чаще замечал, что теперь ему нужно от нее не столько удовлетворения страсти, сколько просто ее общество. Не раз, лежа без сна, он смотрел, как она спит в серебристом свете луны, льющемся через окно, и думал, не влюбляется ли он на самом деле. Блэкмур придержал поводья Ночного Певца, который постарел, но все еще любил поскакать галопом, и смотрел, как она игриво кружит вокруг него на своей Серой Красавице. Сегодня он приказал ей не заплетать волосы, и они свободно падали ей на плечи водопадом чистейшего золота. Тарета смеялась, и на мгновение их взгляды встретились. К чертям погоду. Они отлично справятся и так. Блэкмур уже открыл рот, чтобы предложить Тарете спешиться и отправиться в ближайшую рощицу — теплые накидки прекрасно защитят их от холода, — когда до него донесся приближающийся топот копыт. Появление запыхавшегося Лангстона мгновенно испортило Блэкмуру настроение. На морозном воздухе от взмыленного коня его протеже шел пар. — Мой господин, — выдохнул Лангстон. — Я думаю, у нас есть новости о Трэле! Все знали, что с майором Лорин Ремкой шутки плохи. Несмотря на то, что Ремка возвышалась от земли едва на пять футов, она была коренастой и крепкой и могла с честью выйти из любой битвы. Много лет назад она поступила на военную службу, переодевшись мужчиной, потому что страстно желала отомстить зеленошкурым тварям, которые однажды напали на ее деревню. Когда маскировка была раскрыта, командир сразу же отправил ее на передовую. Потом уже Ремка узнала, что он сделал это в надежде, что ее сразу же убьют и ему не придется краснеть, докладывая о ней начальству. Но Лорин Ремка выжила и показала себя не хуже, а в некоторых случаях лучше любого мужчины своего подразделения. Убийство орков доставляло ей какое-то извращенное удовольствие. Случалось, что она вымазывала лицо в багрово-черной крови убитого врага в знак своей победы. Мужчины ее избегали. Даже теперь, когда наступило мирное время, майор Ремка продолжала получать удовольствие, отлавливая слизняков, которые когда-то были ее злейшими врагами, хотя удовольствие это значительно уменьшилось, когда эти ублюдки перестали сопротивляться. Рассуждения, почему же орки вдруг стали больше походить на покорную скотину, чем на прежних неукротимых чудовищ, были основной темой для вечерних бесед Ремки и ее людей за картами и кружечкой-другой эля. Ремка переживала огромное наслаждение, видя, как легко эти когда-то наводящие ужас убийцы превращались в кланяющихся и расшаркивающихся слуг. Самыми податливыми оказались те, у кого были странные красные глаза. Они как будто жаждали указаний и похвалы, даже от нее. Сейчас одна из таких орчанок готовила для неё ванну. — Убедись, что она горячая, Грикик, — крикнула Ремка. — И на этот раз не забудь о травах! — Да, госпожа, — покорно ответила орчанка. И почти в то же мгновение до Ремки донесся тонкий аромат засушенных трав и цветов. Все то время, что она здесь служила, орочья вонь не давала ей покоя. Ей никак не удавалось избавиться от нее, зато теперь она, по крайней мере, сможет как следует отмочить в горячей ароматной воде тело и смыть отвратительный запах с кожи и длинных темных волос. Ремка полностью переняла мужскую манеру одеваться, гораздо более практичную, чем все эти женские безделушки. Проведя годы на полях сражений, она привыкла одеваться и раздеваться самостоятельно и расставаться с этой привычкой не собиралась. Со вздохом она сбросила сапоги. И едва только отложила их в сторону, чтобы Грикик их почистила, в дверь настойчиво постучали. — Если это какие-нибудь неприятности… — грозно пробурчала Ремка, открывая дверь. — В чем дело, Варик? — Вчера мы поймали орка, — начал он. — Да-да, я читала твой рапорт. Пока мы тут болтаем, у меня ванна остывает, и… — Этот орк показался мне знакомым, — упрямо продолжал Варик. — Свет Великий, Варик, они все одинаковые! — Нет. Этот выглядел по-другому. И теперь я знаю почему. — Он отступил, и дверной проем заполнила высокая внушительная фигура. Майор Ремка мгновенно вытянулась по стойке «смирно», отчаянно пожалев, что успела снять сапоги. — Генерал-лейтенант Блэкмур,- отрапортовала она. — Чем мы можем быть полезны? — Майор Ремка, — начал Эделас Блэкмур, сквозь аккуратно подстриженную черную бородку клинышком сверкнули ослепительно белые зубы. — Насколько я понимаю, вы нашли моего пропавшего домашнего орка. Как завороженный, Трэль внимал тихому рассказу красноглазого сородича. Это была повесть о доблести и силе, о невероятных сражениях с небывалыми чудовищами, о подвигах и о том, как целые армии людей сминала и уничтожала неудержимая зеленая волна. Келгар говорил и о тех, кто глубоко постиг мир духов, и в голосе его звучала тоска. Трэль никогда раньше не слышал о них. — О да, — печально вздохнул Келгар. — Давно, когда мы еще не были гордой, жадной до битв Ордой, мы жили отдельными кланами. И среди этих кланов были те, кто знал магию ветра и воды, неба и земли — всех духов природы, они умели жить с этими силами в гармонии и призывать их на помощь. Мы звали их шаманами, и до того, как появились колдуны, это было все, что мы знали о силе. Похоже, что это слово разозлило Келгара, Он сплюнул и, впервые проявив признаки хоть какого-то сильного чувства, фыркнул: — Сила! И что же, теперь она кормит наш народ, растит наших детей? Наши предводители всю ее забрали себе, и нам достались только жалкие капли. Они сделали… нечто, Трэль. Я не знаю что. Но настал час, когда мы потерпели поражение, потому что все стремление сражаться вытекло из нас, как кровь из открытой раны. — Он опустил голову на руки, сцепленные вокруг колен, и закрыл красные глаза. — Вы все потеряли желание бороться? — удивился Трэль. — Все, кто находится здесь. Те, кто боролся, не попал в плен, а если кто из них и попал, они были убиты, потому что сопротивлялись. — Глаза Келгара были по-прежнему закрыты. Трэль молчал, уважая желание собеседника побыть в тишине. Его переполняло разочарование. Рассказ Келгара звучал правдоподобно, и достаточно было оглядеться вокруг, чтобы убедиться в этом. Но что же произошло? Как случилось, что природа целого народа оказалась искажена настолько, что все они потерпели поражение, не успев вступить в битву, еще до того, как их схватили и бросили в эту гнусную дыру? — Но желание бороться все еще сильно в тебе, Трэль, хотя имя твое говорит о другом. — Келгар снова открыл глаза, и они как будто насквозь прожгли Трэля. — Возможно, тебе удалось сохранить его именно потому, что тебя вырастили люди. Есть и другие такие, как ты, да, они все еще есть там, снаружи. Стены не так высоки, чтобы ты не мог через них перелезть, если ты этого захочешь. — Да! — Голос Трэля был полон решимости. — Скажи, где я смогу найти других таких, как я? — Единственный, о ком я слышал, это Гром Адский Вопль, — ответил Келгар. — Он пока еще держится. Его народ, клан Боевой Песни, пришел сюда с запада. Это все, что я могу сказать тебе. У Грома такие же глаза, как у меня, но его дух еще сопротивляется. Келгар опустил голову. — Если бы только мне тоже хватило сил! — Ты сможешь! — воскликнул Трэль. — Идем со мной, Келгар. Я сильный, я легко перетащу тебя через стену, если… Келгар покачал головой: — Дело не в силе, Трэль. Я мог бы глазом не моргнув перебить всех стражников. Да и любой здесь может. Дело в желании. Я не хочу пытаться перелезть через стену. Я хочу остаться здесь. Я не могу этого объяснить, и мне стыдно, но это правда. Тебе придется бороться за всех нас. Трэль кивнул в знак согласия, хотя ничего не понял. Как можно не желать свободы? Как можно не желать бороться, чтобы вернуть то, что было отнято, чтобы заставить несправедливых людей заплатить за все беды, которые они причинили его народу? Но одно было понятно: из всех орков здесь только у него хватило бы смелости бросить вызов людям. Он подождет до темноты. Келгар сказал, что лагерь охраняется плохо и стражники часто напиваются до отупения. Если Трэль будет продолжать прикидываться, что он такой же, как все остальные здешние орки, побег удастся ему легко. И тут они увидели орчанку. Она явно направлялась к ним. Подобная целеустремленность здесь была редкостью, и Трэль поднялся ей навстречу. — Ты тот орк, которого недавно привезли? — спросила она на человеческом языке. Трэль кивнул: — Меня зовут Трэль. — Тогда, Трэль, лучше тебе узнать, что за тобой приехал начальник лагерей. — Как его имя? — Трэль похолодел, опасаясь худшего. — Не знаю, но он одет в красное и золотое, с черным соколом на… — Блэкмур, — прошипел Трэль. — Я мог бы догадаться, что он сумеет найти меня. Раздался громкий лязг, и все орки повернулись к большой башне. — Мы должны построиться,- сказала орчанка. — Хотя это необычное время для переклички. — Им нужен ты, Трэль, — шепнул Келгар. — Но они тебя не найдут. Тебе придется уходить прямо сейчас. Приезд начальника отвлечет стражников, а я постараюсь отвлечь их еще больше. Хуже всего охраняется дальний конец лагеря. Мы все всегда собираемся на звон колокола, совсем как скот, да мы сейчас и есть скот. — В его голосе ясно прозвучало презрение к самому себе, гримаса отвращения исказила и его лицо. — Уходи. Быстро. Трэля не пришлось долго уговаривать. Крутнувшись на пятках, он начал торопливо пробираться через толпу орков, которая стремительно и на удивление напористо текла в противоположном направлении. Пихая и расталкивая сородичей, Трэль услышал крик боли. Он не осмелился остановиться и обернуться, но когда до него донесся голос Келгара, выкрикивающий что-то грубое и резкое на оркском, он понял. Каким-то образом Келгару удалось проникнуть в самые глубины своего сознания и найти там блеклую тень своего былого боевого духа. Он затеял драку с орчанкои. Судя по удивленным возгласам стражи, это было очень необычно. Стражники сбегались со всех сторон, чтобы растащить дерущихся орков, и Трэль увидел, как те немногие, кто нес дозор на стенах, спустились вниз и тоже поспешили на крики. Трэль подумал, что и Келгара, и ни в чем не повинную орчанку, скорее всего, жестоко изобьют. Он очень сожалел об этом. «Но зато, — сказал он себе,- благодаря им я свободен и смогу сделать все, что в моих силах, чтобы больше никогда ни один человек не ударил орка». Трэль вырос в тесной, хорошо охраняемой камере, где за каждым его движением следили, и ему очень трудно было поверить в то, до чего же это просто — взобраться на стену и скользнуть вниз, к свободе. Впереди был густой лес. Трэль побежал быстро, как еще никогда в жизни не бегал, зная, что, пока он на открытом пространстве, он уязвим. Но никто не подал сигнал тревоги, никто не бросился в погоню. Он бежал несколько часов, стараясь затеряться в лесу, петляя и путая следы, чтобы погоне, которая, несомненно, будет послана за ним, было как можно труднее проследить его путь. Наконец Трэль замедлил бег, тяжело дыша и ловя ртом воздух. Он взобрался на высокое дерево с мощным стволом, но сквозь густую крону не увидел ничего, кроме сплошного зеленого моря. Беглец, моргая, посмотрел на солнце. Оно начинало свое послеполуденное путешествие к горизонту, на запад. Келгар сказал, что клан Грома Адского Вопля пришел с запада. Трэль найдет этого Адского Вопля, и вместе они освободят своих братьев и сестер из неволи. Заложив за спину руки, затянутые в черные перчатки, начальник лагерей, некто Эделас Блэкмур, неторопливо прохаживался вдоль шеренги орков. Все они прятали глаза, тупо уставясь на свои покрытые толстым слоем грязи ноги. Блэкмур не мог не признать, что в те времена, когда глаза орков еще горели боевым духом, с ними было куда как веселее, хоть и опаснее. Морщась от вони, Блэкмур поднес к носу надушенный платок. За ним по пятам, словно пес, жаждущий исполнить любую прихоть хозяина, следовала майор Ремка. Он слышал о ней немало хорошего; она была явно более расторопной, чем большинство мужчин. Но если Трэль был у нее и она позволила ему ускользнуть, Блэкмур будет беспощаден. — А где же тот, которого ты принял за Трэля? — требовательным тоном обратился он к Варику, начальнику стражи Ремки. Молодой человек хранил хладнокровие лучше своего командира, но даже он начал нервничать. — Я видел его на гладиаторских боях, а голубые глаза — такая редкость… — пролепетал Варик, у которого вдруг, ни с того ни с сего, прорезалось легкое заикание. — А здесь ты его видишь? — Н-нет, генерал-лейтенант. Не вижу. — Тогда, возможно, это был не Трэль. — Мы нашли у него кое-какие вещи, которые он украл, — сказал Варик уже гораздо более уверенно. Он щелкнул пальцами, и один из его людей сорвался с места и убежал, через несколько мгновений вернувшись с большим мешком. — Вы узнаете это? — Он протянул Блэкмуру нож рукоятью вперед, как предписывал этикет. У Блэкмура перехватило дыхание. А он-то его искал… Нож был не из самых дорогих, но он скучал по нему… Он провел обтянутым перчаткой большим пальцем по своему гербу, черному соколу. — Он мой. Что-нибудь еще? — Кое-какие бумаги… Майор Ремка еще не успела заглянуть в них… Варик снова смутился, и его голос упал почти до шепота. Но Блэкмур понял. Идиоты не умели читать. Что за бумаги могли быть у Трэля? Должно быть, страницы, вырванные из его, Блэкмура, книг. Блэкмур схватил мешок и начал копаться в бумагах на дне. Он вытащил один листок. Письма! Кто же мог… он схватил еще один кусок пергамента. Тарета. Сердце Блэкмура сжала боль, какой он еще никогда не ведал. Он вытащил из мешка остальные письма… Свет Великий, их тут десятки, а может, и сотни. Как долго эти двое хранили свою тайну? У него почему-то защипало глаза, и стало трудно дышать. «Тари… Тари, как ты могла, ты, которая никогда ни в чем не испытывала нужды…» — Мой господин? — Обеспокоенный голос Ремки вывел Блэкмура из оцепенения. Он сделал глубокий вдох и проглотил предательские слезы. — Все в порядке? — Нет, майор Ремка. — Его голос был таким же холодным и сдержанным, как обычно. — В порядке далеко не все. У вас был мой орк Трэль, один из лучших гладиаторов, когда-либо украшавших арену. Он заработал мне кучу денег и должен был заработать еще больше. Я не сомневаюсь, что ваши люди взяли именно его. И именно его я почему-то не вижу в этой шеренге. Глядя, как лицо Ремки заливает краска, он испытал острое наслаждение. — Он мог спрятаться где-нибудь в лагере, — предположила она. — Мог, — согласился Блэкмур, оттягивая назад уголки губ в жутковатом подобии улыбки. — Будем надеяться, что так оно и есть, для вашего же блага, майор Ремка. Обыщите лагерь. Немедленно. Она кинулась исполнять его требование, на бегу выкрикивая приказы. Конечно, Трэль не так глуп, чтобы явиться на построение, как пес на хозяйский свист. Возможно, он еще здесь. Но каким-то образом Блэкмур чувствовал, что Трэль уже ушел. Он был где-то, неизвестно где, и занимался… чем? Что за хитроумный план он состряпал вместе с этой сучкой Таретой? Блэкмур был прав. Тщательный обыск ничего не дал. Ни один орк, проклятие на их головы, не пожелал признаться даже в том, что видел Трэля. Блэкмур понизил Ремку в звании, заодно сместив ее с должности, назначил на ее место Варика и не спеша поехал домой. На полпути его встретил Лангстон, но даже бодрая и безмозглая болтовня Лангстона не могла отвлечь Блэкмура от мрачных дум. В одну ночь, отмеченную пламенем пожара, он потерял две самые важные для него вещи: Трэля и Тарету. Блэкмур поднялся по ступеням в свои комнаты, прошел в спальню и осторожно открыл дверь. Тарета спала, на ее лицо падал свет. Тихо, чтобы не разбудить ее, Блэкмур опустился на кровать. Сняв перчатки, он коснулся мягкого сливочно-белого изгиба ее щеки. До чего же она прекрасна. Ее прикосновения всегда были такими волнующими, а смех наполнял сердце сладким трепетом. Но теперь все кончено. — Спи спокойно, прелестный предатель, — шепнул Блэкмур. Он наклонился и поцеловал ее, безжалостно задавив проснувшуюся было в сердце боль. — Спи спокойно, пока я нуждаюсь в тебе. |
||
|