"Желание" - читать интересную книгу автора (Деверо Джуд)

Глава 10

Берни покинула комнату «Еда» и тотчас оказалась одетой в костюм, в котором была похоронена. Некоторое время она была в этой тихой комнате, уплетая все вкусные вещи, от которых в своей земной жизни отказывалась ради стройной фигуры. Теперь, задумавшись, Берни стояла в зале.

Из тумана появилась Полин.

— Вы уже были в комнате «Фантазия»?

Глаза Берни округлились.

— Какая фантазия?

— Любая, какую вы захотите!

Берни оживилась.

— Средневековые рыцари? Драконы?

— Все что угодно. — Полин шагнула вперед, к золотистой арке. Берни пошла за ней, но вдруг остановилась.

— Я хотела бы знать, что происходит с Нэлли? Похудела ли она? Вышла ли замуж за того типа?

— Она похудела, но не встречается с мистером Монтгомери. Он пока находится в Чандлере, но Нэлли не хочет видеть его, и он почти потерял всякую надежду. Сквозь арку прямо — комната «Фантазия».

— Минуточку. Почему Нэлли не встречается с Монтгомери? Я думала, она ему понравится, когда похудеет.

— Несмотря ни на что, мистер Монтгомери любит Нэлли. Но она связана желаниями, которые вы для нее определили. Она не может уйти из дома и нарушить покой отца и сестры.

— Ox, — сказала Берни, опустив глаза. — Я никогда не хотела навредить ей. Нэлли всегда казалась приятной крошкой. Я думала…

— Как бы то ни было, какой интерес представляет для вас толстушка вроде Нэлли?

— Она для меня кое-что значит. Посмотрите, как она всегда помогает людям. А им нравится такое отношение. Нэлли никогда… — Берни осеклась, так как в это время Полин прошла сквозь арку, ведущую в комнату «Фантазия», и туман рассеялся. Перед ними появилась картина, отражающая самые необузданные фантазии Берни.

Красивая молодая женщина с длинными белокурыми волосами, одетая в облегающее фигуру розовое платье, была прикована к столбу. Большой, но довольно симпатичный дракон с раздвоенным языком и вырывающимся из ноздрей пламенем боролся рядом с прекрасным рыцарем. Берни, увидев его, была близка к обмороку.

— Ну, давайте, не медлите, — сказала ей Полин. — Вы можете быть на месте этой девушки.

Берни сделала два шага вперед и остановилась.

— Нет, я хочу посмотреть на Нэлли.

— Нэлли может подождать. Вы видели коня этого рыцаря?

С правой стороны туман рассеялся, и появился превосходный черный жеребец, на которого была накинута красная шелковая ткань, ниспадающая красивыми складками.

Сдерживая себя, Берни отступила назад.

— Нет. — Она хотела сказать это решительным тоном, но голос ее задрожал. — Я хочу видеть Нэлли.

Внезапно туман сгустился над сценой, и Берни вздохнула с облегчением. Она широко улыбнулась Полин.

— Как бы там ни было, я никогда не смогла бы сделать выбор между мужчиной и драконом.

— Вы сами выбрали это, — сказала Полин и прошла сквозь туман к арке «Комнаты обозрения».

Берни уселась на банкетку и стала наблюдать. Туман перед ней рассеялся, и она увидела гостиную Грэйсонов. Нэлли укладывала сосновые ветки на каминной доске.

— Она великолепно выглядит, — сказала Берни. — Хорошо сложена и намного симпатичнее своей младшей сестры. Так в чем проблема? Действительно, почему она не пойдет на какую-нибудь вечеринку? Она выглядит так, что могла бы очаровать любого джентльмена.

— Нэлли никогда особенно не интересовалась своим внешним видом. Все, что она хотела, — это любить и быть любимой. Мистер Монтгомери почувствовал это.

Берни смотрела, как Нэлли развешивает рождественские украшения, привязывает зеленые ветки к перилам лестницы. Девушка была хороша, но очень печальна. Когда Берни впервые увидела толстушку Нэлли, та не выглядела такой грустной. Берни не могла понять этого.

В земной жизни она потратила тысячи долларов на пластические операции для того, чтобы стать хотя бы наполовину такой хорошенькой, как Нэлли, и вот она оказалась в полном одиночестве.

— Почему она не добивается его? — резко спросила Берни.

— По двум причинам: во-первых, из-за желания, которое вы подарили ей, а, во-вторых, Нэлли не знает, как нужно добиваться. Вы не можете одеть овцу в волчью шкуру и ждать, когда она превратится в волка. Нэлли остается сама собой, будь она полная или худая.

Берни отвернулась от сцены, прикрыв глаза рукой.

— Я больше не могу смотреть. Это невыносимо.

Полин взмахнула рукой, после чего Нэлли и комната исчезли.

— Так что сейчас происходит? — спросила Берни.

— Это зависит от вас. Мы даем вам…

— Ах да, я знаю. Предполагается, что я должна устроить чью-то судьбу. Да, до сих пор я не была мудрой.

— Ох, разве имеет значение, будет одной толстушкой больше или меньше? Берни поморщилась.

— Вы высказали свое мнение. Возможно, я была не права. Вы сказали, что Монтгомери любит Нэлли. Была бы она с ним, если бы ее не связывало ваше желание?

— Может быть, кто знает. Это невозможно предугадать.

Берни оглянулась на туман.

— Я бы хотела побольше узнать о Нэлли. Можно ли увидеть всю ее жизнь с самого начала?

— Конечно.

По взмаху руки Полин перед Берни появилась кровать Викторианской эпохи, на которой лежала женщина, рожавшая ребенка.

— Я оставляю вас здесь, — сказала Полин, поднимаясь. Вернусь, когда начнутся события ближе к Рождеству тысяча восемьсот девяносто шестого года.

Берни рассеянно помахала рукой и, подавшись вперед, продолжала наблюдать.

Она уже знала, что время на Кухне не было равнозначно земному. Сцены из жизни Нэлли быстро сменяли друг друга. Берни увидела, что с раннего возраста Нэлли была тихой, серьезной и послушной девочкой. Ее мать была нездорова, поэтому Нэлли не разрешались шумные игры, а поскольку бизнес отца сначала давал небольшую прибыль, у Нэлли всегда было много домашних дел. Словно в «награду» за послушание родители не обращали на нее никакого внимания.

Когда Нэлли было восемь лет, ее мать родила Терел, затем серьезно заболела и четыре года спустя умерла. Нэлли не отказывалась ухаживать за маленькой сестрой: брала на руки, успокаивала, когда Терел плакала, и вообще, с любовью относилась к ней. Первое время она даже хотела, чтобы кто-нибудь ее так же полюбил, как она quot;любит сестру.

После смерти жены Чарлз Грэйсон, казалось, совершенно ни о чем не беспокоился, возлагая на двенадцатилетнюю дочь ответственность за воспитание ребенка. Нэлли была хорошей матерью. Она так хотела кого-то любить, что отдавала ребенку все, чего он ни пожелал бы. Поэтому Терел выросла убежденной в том, что Нэлли ниспослана на землю исключительно для того, чтобы выполнять ее прихоти.

В юности Нэлли начала полнеть. Берни видела, как мальчики заигрывали с ней, заставляя ее краснеть, и как Нэлли оглядывалась на них. Затем отец запретил ей выходить из дома и оставлять ребенка одного. Именно в это время у Нэлли появилась странная привычка: она уходила на кухню и безудержно ела все, что попадется под руку Когда Берни, просматривая сцены из жизни Нэлли, дошла до тысяча восемьсот девяносто шестого года, ей все стало ясно.

Нэлли понятия не имела, как бороться за свою мечту. Она знала и умела только одно: делать людям добро.

Берни увидела, как в жизни Нэлли появился Джейс Монтгомери и как Нэлли расцвела от любви. Берни широко улыбнулась. Нэлли заслужила настоящую любовь.

Все изменилось, когда Нэлли начала раздавать свои три желания.

В свою очередь, Берни не хотела причинять боль Нэлли. «Пусть небеса помогут ей. Она много страдала в жизни, с нее хватит», но желания сделали ее ношу еще тяжелее.

Берни наблюдала за Нэлли на балу урожая и залюбовалась ею. Возможно, она и была полновата, но вся светилась от счастья и любви. После бала Берни увидела, каким образом поступила. Терел с Джейсом, послав ложную телеграмму, как она похитила его письма к Нэлли. Затем наняла бедную женщину писать ему ответы, которые он принял за ответы Нэлли.

— Ты — маленькая обманщица, — бормотала Берни.

Она видела, как Джейс вернулся в город. Потом перед ней прошла сцена, когда Терел притворилась больной. Берни слышала, как Джейс уговаривал Нэлли пойти с ним. Нэлли отказалась.

— Это из-за третьего желания, — вслух проговорила Берни.

— Что будем делать дальше? — спросила Полин. — Новые желания?

— Могу ли я вернуться на Землю и помочь Нэлли?

— Вернуться на Землю? Вы хотите покинуть Кухню? Уйти от грязи, непристойностей и всяких подвохов на Земле? Вы не видели всего в комнате «Празднество». Там есть горы из шоколада. Это не поддельный молочный, а действительно темный, горьковатый шоколад. Вы там можете есть все, что захотите, и не прибавите в весе.

Берни заколебалась, когда представила себе шоколадные горы, но затем решительно сказала:

— Нет! Я должна вернуться на Землю. Нэлли нужен наставник. Она не ровня своей сестре. Ей необходима помощь.

— Но я думала, что вам нравится Терел. Вы как-то сказали, что она напоминает вам себя.

— Терел совсем как я, именно поэтому я должна бороться с ней.

— Бороться с ней? А я думала, вы хотите превратить ее в Золушку.

— Она уже думает, что походит на Золушку. Какое она имеет право все отнимать у Нэлли? Ведь Нэлли в сотни раз лучше Терел. Ну как, могу ли я вернуться на Землю?

— Да, вы можете, но в вашем распоряжении три дня. Я предупреждаю, что эти визиты редко кому удаются.

— Я рискну. Теперь мне нужно кое-что узнать об этой семье. Я хочу приехать как дальняя, очень богатая родственница. Как вы думаете, могу ли я иметь кое-что из одежды, например из зеленого шелка, который так идет к моим глазам?

Полин улыбнулась.

— Думаю, что-нибудь можно будет устроить. Правда, существуют кое-какие правила: остается то, что уже случилось. Вы никоим образом не можете изменить желание Нэлли.

— Я не собираюсь нарушать покой ее семьи, — улыбнувшись, сказала Берни. — Они станут самой благополучной семьей в Америке.

— У вас всего три дня, — напомнила ей Полин.

— Я покорила своего мужа в три дня и не прибегала к магии. А как насчет шляпки со страусиным пером и туфель с пуговицами?

— Я надеюсь, вы справитесь со своей задачей, — тихо сказала Полин.

— Я всегда достигаю своей цели. У Терел нет шансов противостоять мне. Полин вздохнула.

— Ну, хорошо, пошли. Мы внушим семье Грэйсонов мысль, что у них есть тетушка Берни, а затем пошлем вас вниз.

— И одежду, — добавила Берни. — Не забудьте о платьях. А как насчет янтарного ожерелья?

— У вас будут все платья, какие вы пожелаете. Я надеюсь, что не раскаюсь и, что еще важнее, Нэлли не будет жалеть об этом.

— Как богата? — спросила Терел, откусывая хрустящий пирожок с яблоками, который испекла Нэлли.

— Очень, — сказал Чарлз, опуская письмо. — Думаю, она хочет выбрать наследницей одну из вас.

— Одну из нас? — Терел бросила взгляд в сторону Нэлли на другой конец обеденного стола. Нэлли и раньше не отличалась веселостью, а последние два дня, когда Джейс, наподобие шторма, ворвался в их дом, она совсем впала в уныние.

— Почему только одна из нас?

— Она пишет в письме, что не хочет делить состояние и желает, чтобы оно оставалось целым после ее смерти, поэтому я считаю, что она хочет все оставить только одной из вас.

— Хм, хм. — Терел задумалась. — Я бы очень хотела, чтобы вы сообщили о ее приезде на день раньше.

— Я сам не пойму, почему не сделал этого, — смутившись, сказал Чарлз. — Я знал о визите, но, к сожалению, вовремя вам об этом не сообщил.

— Ну, хорошо, — проговорила Терел, облизывая пальцы. — Я сделаю все возможное, чтобы тетушке Берни было у нас хорошо. Нэлли, тебе лучше быть на кухне и готовить еду. Уверена, твои вкусные обеды и десерты очень понравятся ей.

Нэлли не удосужилась ответить и отодвинула от себя тарелку.

Впервые в жизни она не была голодной. Быть голодной — значит, быть живой, а сейчас Нэлли не чувствовала себя таковой.

Терел, повернулась к Нэлли, внимательно, словно изучая, посмотрела на нее. «Да, будет намного лучше держать сестру подальше от богатой родственницы». Терел никогда бы не беспокоилась о толстушке Нэлли, но преображенная Нэлли, стройная, красивая, грациозная, могла пробудить любовь богатой тетушки.

Хоть убей, но Терел не понимала, что у всех вызывало такой интерес к Нэлли и побуждало так заботиться о ней? Во время богослужения, когда церковь наполнилась людьми, эта старая носатая ведьма мисс Эмили начинала у всех расспрашивать о Нэлли. Терел связывала это с тем, что Нэлли все время покупала продукты и жертвовала их бедным детям Чандлера. Никому и в голову не пришло благодарить ее отца, который платил за все это, и Терел, вынужденную кое в чем себя ограничивать, так как Нэлли тратила отцовские деньги на бедняков. Поэтому все видели только ее, изображавшую из себя «Леди Милосердие».

Теперь Нэлли выглядела героиней трагедии. Ее большие глаза были полны печали и страдания. Казалось, что с семьей Нэлли было бы гораздо лучше. «Кто знает, что из себя представляет этот мистер Монтгомери? Может быть, он пьяница и обманщик и совсем не богат?» Вполне возможно, что Терел спасла Нэлли от коварной судьбы, которая, по ее мнению, хуже, чем смерть.

«Что бы там ни было, забудь о нем», — подумала Терел. Тем более теперь появилась тетушка Берни, которой стоит заняться. Терел представила, что она получает прекрасное наследство и ее ждут Париж, Рим, Сан-Франциско, дома, меха, драгоценности.

Терел снова посмотрела на Нэлли. Эту богатую тетушку следует держать подальше от сестры. Терел ни в коем случае не намерена была терять состояние из-за Нэлли.

— Я составлю несколько меню, — задумчиво проговорила Терел. — Мы не будем скупиться, пока здесь будет находиться тетушка Берни. — Она улыбнулась Нэлли, думая об изысканных блюдах, которые хотела заказать. В этом случае, выполняя заказ, Нэлли будет занята на кухне целую неделю, в то время, как тетушка предполагала погостить всего три дня.

Нэлли была на кухне, когда вдруг поднялась суматоха, связанная с прибытием тети. Она не вышла к ней, поскольку отец и Терел уже встречали гостью. Нэлли слышала громкий голос отца и ворчание носильщиков, которые поднимали сундуки наверх по лестнице. Спустя полчаса или около этого, Нэлли поставила на поднос кружку сидра и тарелку домашнего рождественского печенья, чтобы отнести тете.

Неожиданно в кухню ворвалась Терел.

— Она привезла шесть сундуков одежды! — говорила она, удивляясь и восхищаясь одновременно. — Ей все пятьдесят, но выглядит намного моложе — ни одной морщинки на лице.

— Как мило.

— Действительно, мило. — Терел взяла печенье и стала задумчиво его грызть. — Что-то есть подозрительное в ее глазах.

— Может быть, она одинока. Отец не говорил, что она живет одна?

— Нет, это не одиночество, уверяю тебя. В ее глазах есть что-то непонятное. Нэлли открыла дверь кухни.

— Я только отнесу тете немного поесть и поздороваюсь с ней.

Берни расположилась в маленькой гостиной и одернула бархатную юбку. Ей нравились такие изысканные платья Викторианской эпохи: в них нет никакой синтетики, много ручной вышивки и сложных элементов отделки. Терел сразу не понравилась ей. Берни понадобились считанные минуты, чтобы понять желания младшей сестры: она намерена получить все, что хочет… Берни окинула ее взглядом, улыбнулась и подумала: «Я достану тебя, крыса, и мне не нужно будет прибегать к магии».

Когда Нэлли вошла в комнату, выражение лица Берни смягчилось, так как она сразу увидела в ней саму доброту и великодушие. Все сцены детства моментально пронеслись перед взором Берни, и, не задумываясь, она одарила Нэлли ослепительной улыбкой.

Терел стояла позади Нэлли и заметила эту улыбку. Она поклялась себе узнать, что стоит за этим.

Она приветливо предложила тетушке Берни печенье и сидр, которые принесла Нэлли.

Час спустя Терел удалось улизнуть из дома и найти отвратительного мальчишку, который назвался Герцогом.

— Ну, — строго спросила Терел мальчишку.

Он не стал разговаривать до тех пор, пока она не дала ему двадцать пять центов.

— Наблюдал ли ты за отелем, как я приказала тебе?

— Конечно. Сегодня утром была записка в номере Монтгомери. Я не видел; кто ее положил, но она там была.

— Ты взял ее? — прикрикнула она на мальчишку.

Он отдал ей записку.

Терел быстро прочитала ее. Это было сегодняшнее приглашение на ленч в дом Грэйсонов.

Терел была уверена, что Нэлли не писала его, она написала бы иначе. Она скомкала записку и выбросила. Должно быть, ее написала тетушка Берни, но каким образом она узнала о Нэлли и этом типе Монтгомери?

— Она такая же, как и все, — пробормотала Терел. — Все они заботятся о Нэлли, но никто не подумает обо мне.

— Что вы сказали? — спросил мальчишка.

— А теперь возвращайся и продолжай наблюдать.

Герцог сердито фыркнул и ушел, посвистывая, засунув руки в карманы.

По дороге домой Терел обдумывала план дальнейших действий. «Почему тетушка Берни оказалась здесь и что она хочет?» Терел твердо решила узнать об этом.

Она застала тетушку в гостевой спальне. Лежа на кровати, она читала роман и ела шоколад.

— Это ты, моя дорогая, — обратилась к ней тетушка. — Я так и думала, что ты скоро вернешься. Не поможешь ли ты мне распаковать вещи?

«Нэлли поможет», — хотела сказать Терел, но передумала: все-таки лучше держать их подальше друг от друга.

— Я с удовольствием помогу вам, — проговорила Терел и лучезарно улыбнулась.

Спустя два часа Терел была вне себя от ярости, но виду не показывала. Она возилась с дорожными сундуками: открывала их и проверяла содержимое, чтобы убедиться в том, что ничего не испортилось. Достаточно было одного взгляда на многочисленные наряды гостьи, чтобы Терел дала себе зарок сделать все от нее зависящее для получения наследства. Особенно ее поразили драгоценности тетушки.

— Что это? — спросила Терел, показывая на трубку, сделанную из материала, похожего на зеленое стекло.

— Это магическая палочка, она изготовлена из одного длинного изумруда, — ответила Берни.

Терел надулась. Она решила, что тетушка Берни издевается над ней. «Здесь что-то не так», — засомневалась Терел.

Ленч прошел, и Берни была озадачена, почему Джейс не появился. Он ведь казался таким же искренним, как Нэлли. Почему он не принял ее приглашения? Может быть, записка показалась ему не очень убедительной? Возможно, Джейс хотел встретиться с Нэлли наедине?

После ленча тетушка посоветовала Терел вздремнуть немного.

— Ты так трудилась сегодня, дорогая, помогая мне, что вполне заслужила отдых.

— Я на самом деле устала, — сказала Терел, зевая. — Пойду-ка я и вправду посплю.

Она пошла наверх и, не раздеваясь, легла в постель, укрывшись покрывалом.

Немного погодя Терел увидела, как тетушка Берни, осторожно приоткрыв дверь в спальню, украдкой посмотрела на нее и закрыла дверь.

Берни спустилась по лестнице в кухню, где Нэлли готовила обед, и села по другую сторону большого стола.

— У нас не было времени поговорить, не так ли?

— Нет, — ответила Нэлли, пытаясь улыбнуться.

Берни снова почувствовала себя виноватой. Это по ее вине Нэлли застряла на кухне. Не вмешайся Берни, она проводила бы сейчас медовой месяц.

— Нэлли, каким было бы ваше единственное желание?

«Джейс», — подумала Нэлли, но тут же отбросила эту мысль.

— Я бы хотела видеть свою семью счастливой.

— Вы имеете в виду, чтобы они получили то, что заслуживают?

— О, нет! — воскликнула Нэлли. Затем, боясь, что ее слова могут быть истолкованы иначе, поправилась:

— Я имею в виду «да». Я хочу, чтобы они получили только хорошее, так как вполне это заслужили. Я не желала бы видеть их несчастными.

— Прекрасно! Они получат от жизни все, что пожелают, и будут счастливы.

Впервые за долгое время Нэлли искренне улыбнулась.

— Вы очень добры, тетя. Берни отвернулась. Никто прежде о ней так не говорил. Повернувшись к девушке, она сказала:

— Я хотела бы задать вам один вопрос. Сын моих друзей сейчас находится в Чандлере. Возможно, вы слышали о моей подруге — оперной певице Ла Рейна.

— Конечно, я знаю ее, но не слышала, как она поет.

— Изумительно, я бы сказала, божественно! Нэлли, если вы не возражаете, я хотела бы сегодня вечером пригласить ее сына пообедать с нами.

— Конечно, вы можете пригласить его. Где он остановился?

— В отеле «Чандлер-хауз».

— Может быть, будет лучше, если вы сами попросите его прийти. Он, наверное, немного застенчив. Я бы с удовольствием пригласила его, — сказала Нэлли.

— Просто спросите Джейса Монтгомери… Нэлли, что с вами? — Берни быстро подбежала к Нэлли, стоявшей по другую сторону стола, и помогла сесть. — Я сказала что-то не то? Может быть, вы не хотели никого приглашать?

— Нет, нет, не то… Дело в том, что я и мистер Монтгомери…

— О, да вы, оказывается, знакомы? Как это прекрасно!

Берни помогла Нэлли встать, взяла ее толстую шерстяную шаль и накинула ей на плечи. Затем сняла с крючка фетровую шляпу, надела ее на голову Нэлли и слегка подтолкнула «племянницу» к двери.

— Идите и пригласите его на обед. Терел спит, ничто ее не беспокоит, а отца нет. Никто в вас не нуждается, поэтому можете спокойно идти.

— Я не могу пригласить его, — прошептала Нэлли.

— Даже ради меня, своей старой дорогой тети?

Нэлли глубоко вздохнула. Ее сердце забилось.

— Хорошо. Только ради вас. — Она шагнула в холодный, пахнущий снегом воздух и пошла к отелю.

Закрыв за ней дверь, Берни улыбнулась. «Как все оказалось легко, даже слишком легко, — подумала она. — Наверное, Джейс не пришел на ленч потому, что не получил предыдущей записки». Нэлли серьезно относится к своим обязанностям и сейчас, без сомнения, ждет в отеле Джейса, чтобы отдать приглашение лично ему в руки.

Берни села за стол, попробовала печенье. «Очень вкусно!» Затем щелкнула пальцами, и в ее руках появился рождественский номер журнала мод «Вог» за тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. «А эта сказочная крестная мать не такая уж плохая штука. С ней у меня все будет в порядке, — подумала она. — Сегодня в десять вечера Нэлли и Джейс будут вместе и, может быть, даже назовут первенца моим именем». При этой мысли улыбка заиграла на губах Берни.

Стоявшая по другую сторону двери Терел с трудом сдерживала слезы. «Вот в чем дело, — думала она. — Оказывается, наша гостья, тетушка Берни, дружит с матерью этого Монтгомери. Поэтому она так неожиданно и приехала в Чандлер. Ее приезд, не имел никакого отношения к выбору своей наследницы. Тетушка Берни хотела, чтобы сын ее подруги женился на Нэлли и оставил меня с пустыми руками! Нэлли выйдет замуж за богача и уедет из этого дрянного города, а я останусь здесь!»

Осторожно, на цыпочках, Терел пересекла комнату и тихо открыла дверь. Оказавшись на улице, она окликнула сестру:

— Нэлли!

Нэлли медленно повернулась к Терел.

— Я думала, что ты дремлешь.

— Да, я отдыхала, но… Нэлли, я боюсь тебя оставить наедине с ней.

— С тетей Берни?

— Да, с ней. Послушай, мое предчувствие говорит, да что там, кричит: «Будь осторожна с ней!»

— Но она мне кажется такой милой. Я не думаю…

— Ты не думала, что у тебя произойдет что-нибудь плохое и с тем ужасным Монтгомери, который признался тебе в любви. Помнишь?

Нэлли низко опустила голову.

— Куда ты идешь?

— В… Ах, тетя Берни попросила меня…

— Она попросила тебя встретиться с ним? О, Нэлли, она коварная женщина. У меня нет слов выразить свое возмущение! Как она могла так поступить со своей родственницей?

— Не думаю, что она хотела навредить мне, просто хотела пригласить сына своей подруги к нам на обед.

— Неужели ты думаешь, что это простое совпадение? Полагаешь, она «случайно» попросила тебя пойти к этому человеку и не знает отвратительных подробностей всего, что с тобой произошло?

— Я не подумала об этом. Она попросила пойти…

— И ты послушалась ее. О, Нэлли, почему ты не можешь постоять за себя? Скажи ей, что не собираешься больше унижать себя, поскольку и так опозорила свое имя. Расскажи ей всю правду о Джейсе.

— Правду?

— Да. Расскажи о том, какую вольность он позволил с тобой, а потом, оставив тебя одну, уехал из города. Кроме того, он лжет, утверждая, что писал тебе письма из Вобрука. О, Нэлли, этот человек — негодяй. Он доказал это много раз, а ты бегаешь за ним, как это делала на балу урожая.

Нэлли в отчаянии заламывала руки. Она знала, что Терел, говоря так, беспокоится за нее и желает ей добра, но слова сестры очень расстроили ее.

— Хорошо, Нэлли, я не хотела тебе говорить, — сказала Терел со вздохом, — но знаешь ли ты о том, что твой мистер Монтгомери вчера и позавчера выезжал вместе с Мэй за город. — Терел взяла Нэлли под руку. — Я очень сожалею, говоря тебе об этом. Я знаю, что ты верила ему, думала о нем, но ты переживешь это и успокоишься. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Ты похудела и выглядишь очень привлекательно, так что мы теперь сможем найти тебе мужа. Тэду Нельсону нужна жена, и он заслуживает доверия.

Тэд Нельсон был по меньшей мере на пятнадцать лет старше Нэлли. Он содержал платную конюшню на окраине города. Ему помогали два здоровенных сына-подростка, которые, говорят, были такими глупыми, что лошади учили их читать и писать. А еще в городе шли споры, мылось ли когда-нибудь семейство Нельсонов?

— Не вороти нос! — Терел накинулась на Нэлли. — Тэд Нэльсон где-то припрятал свое богатство. Но, если он тебе не по душе, найдем кого-нибудь еще. Возможно, поищем в Денвере. Там никто не знает о твоей репутации. Может быть…

— Я не буду приглашать его. — Нэлли схватилась за голову. — Я не буду приглашать мистера Монтгомери на обед. Пожалуйста, замолчи.

— Хорошо, — строго сказала Терел. — Не знаю, почему я волнуюсь? Иногда ты ведешь себя так, словно я негодяйка. Пойдем в кондитерскую и перекусим немного, а то ты на самом деле слишком худеешь.

В этот момент Нэлли почувствовала себя настолько голодной, что была способна съесть саму кондитерскую, тротуар и вывески.

Берни снова пришла в замешательство, когда Джейс Монтгомери не появился на обеде в доме Грэйсонов. Нэлли приготовила вкусные блюда, но весь нескончаемый и скучный обед Берни пришлось выслушивать болтовню Терел. Берни видела, как Чарлз улыбался младшей дочери и время от времени хмурился, глядя на старшую.

Насколько Берни могла судить, ни сама Нэлли, ни ее жизнь совершенно не изменились от того, что она похудела. Чарлз и Терел обращались с ней, как с прислугой, выполняющей для них черную работу, и, казалось, не считали нужным изменить отношение к ней. А Нэлли, хотя и стала красоткой, по-прежнему не отличалась самоуверенностью, не поощряла молодых людей, посещающих ее, а от семьи не требовала к себе ни любви, ни уважения. Она оставалась прежней Нэлли.

Берни вздрогнула при мысли о Нэлли. «Я оказалась неудачной заменой для сказочной крестной матери, — подумала она. — Может быть, мне нужно было изобразить старую волшебницу Биббиди Баббиди-Бу» и превратить несколько тыкв в кареты? Нэлли пошла на бал с красивым принцем только потому, что кто еще принес бы ей платье. Все, что для нее сделала ее волшебная крестная мать, привело к неожиданным неприятным последствиямquot;.

После обеда Берни ушла в свою комнату. Здесь она сняла с лампы чистый стеклянный плафон и поставила его; на стол.

— Это, конечно, не большой «магический хрустальный шар», но это лучшее, что я могла достать, — громко произнесла она. — А теперь давай посмотрим, что происходит?

Она сделала руками круговые движения над шаром, как это делали цыгане в фильмах, и, к ее радости, в нем начали появляться видения. Буквально через секунду они стали четкими и ясными, и Берни увидела Терел, разговаривающую с мальчишкой Герцогом. Затем она взяла у него записку для Джейса, прочитала и скомкала ее. Берни наблюдала также, как Терел разговаривала с Нэлли, которая направлялась в отель к Джейсу.

Берни откинулась на спинку стула и пришла в восхищение от Терел: девушка оказалась намного умнее, чем она предполагала. Непостижимым образом Терел узнала, что Берни собирается помочь сестре, и ей удалось опередить тетушку и сорвать ее планы. «Если так будет продолжаться и дальше, через два дня Нэлли станет еще хуже».

Берни посмотрела на расплывающиеся видения в шаре, и ей очень захотелось побить Терел, не прибегая к помощи магии. Это была бы расплата за ее хитрость и обман. Но, по правде говоря, у Берни было мало времени: отпущено всего три дня на сотворение чуда для Нэлли. Один из них уже прошел.

«Итак, — подумала Берни, — первый день — ничья. Давайте подумаем, что можно сделать за оставшееся время. Прежде всего мне необходим план действий».

Берни попыталась даже пошевелить носом, как Саманта из фильма «Зачарованные», но у нее ничего не получилось, поэтому она начала шевелить ушами. (Никто и никогда в земной жизни Берни не мог и догадаться, что она умела это делать.) Перед ней вдруг появилась грифельная доска, рядом с которой завис кусочек мела для записи. Берни откинулась на спинку стула.

quot;Во-первых, — подумала она, и мел начал двигаться по доске, записывая ее мысли, — Нэлли считает, что Джейс бросил ее и заинтересовался другими женщинами. Во-вторых, она не верит в то, что Джейс посылал ей письма. В-третьих, задеты лучшие чувства Джейса, потому что он надеется на взаимность Нэлли. «Да помогут небеса каждой женщине, оскорбляющей чувства мужчины! Он уйдет и погрузится в размышления на несколько веков, или что-то вроде этого».

Мел словно замешкался и нечетко написал: «Чувства оскорблены». Магический мел был явно мужского рода.

«Хорошо, что же мы еще имеем?»

Мел, следуя мыслям Берни, написал в колонку имена Терел и Чарлза, а под ними приписал: «Не может нарушить их покой».

«Ах да, они могут получить то, что заслуживают, если это сделает их счастливыми».

Мел под именем Чарлза написал: «Хочет иметь чистый дом, вкусную еду и тратить как можно меньше денег». Далее, под словом «Терел» Берни прочитала:

«Хочет, чтобы кто-нибудь заботился о ней и выполнял все ее желания прежде, чем она осознает их».

Записав свои мысли, Берни посмотрела на доску. Было совершенно очевидно, что нужно показать Нэлли, как ее родные «заботятся» о ней. Однако она помнила ту боль, которую ей причинила подслушанная однажды фраза отца: «Я думаю, что Берни ни на что не пригодна. Она ни о чем не думает, кроме своих нарядов и о том, кто и сколько денег может ей дать». Нет, нет, она не собирается кому-либо, а тем более Нэлли, причинять боль.

— Итак, что могу предпринять? — прошептала она.

Взмахнув волшебной палочкой, Берни стала искать письма Джейса. Заглядывая в дома и наблюдая за происходящими там порой странными событиями, Берни так увлеклась, что почти забыла, для чего это делает. Наконец письма нашлись в доме одной старой женщины. Они были засунуты в нижний ящик комода. Стало ясно, что Терел платила этой женщине за ответы на письма Джейса.

Берни еще раз взмахнула палочкой и, улыбаясь собственной мудрости, отдала письма старой сумасшедшей женщине, внушив ей запутанную историю о том, как они попали к ней. Эта старушка жила вместе с братом и его молоденькой дочерью, и в сложившихся обстоятельствах девочка тоже могла получить выгоду от волшебной крестной матери.

— Отдашь эти письма Нэлли, и, насколько я ее знаю, она позаботится о тебе, — сказала Берни девочке.

Улыбнувшись, она взглянула на грифельную доску, где в общих чертах были намечены другие проблемы. Все, что осталось ей сделать, — устроить романтическую встречу Джейса и Нэлли в каком-нибудь интересном месте.

Уже наступил рассвет, когда Берни наконец составила план действий. «Хорошо быть мертвой: никогда не хочется спать», — подумала она. Затем встала, потянулась, подвигала ушами, и грифельная доска исчезла. Ее план был готов, оставалось только наблюдать со стороны за его осуществлением.