"Темный огонь" - читать интересную книгу автора (Джойс Бренда)

Глава 9

Джейн нервничала.

Она твердила себе, что разыгрывает из себя дурочку, что ведет себя как ребенок, но все равно не могла успокоиться. Она бродила по холлу, между кухней и столовой. Граф уже вернулся; Джейн видела, как он проскакал к конюшне. Часы показывали ровно половину третьего.

Утром Джейн здорово проспала, и к тому времени, как она спустилась к завтраку, графа уже не было. Джейн не намеревалась во второй раз повторить ту же ошибку. Она не пришла в детскую на полуденный ленч – и сделала это сознательно. В столовой стол был накрыт на два прибора. Молли уставилась на Джейн расширенными глазами, когда девушка распорядилась сделать это, но Томас, сдержав улыбку, повиновался. И теперь Джейн ждала, обхватив себя руками. Она не услышала его шагов – он прокрался бесшумно, словно кот. Но до нее донесся звук открывшейся двери столовой. И тут же раздался голос Ника:

– Какого черта!

Прежде чем Джейн успела тронуться с места, граф резко распахнул вторую дверь, ведущую из столовой в задний коридор, где и стояла Джейн. Трудно было сказать, кто из них двоих сильнее удивился, когда они вдруг очутились лицом к лицу. Джейн постаралась ничем не проявить своего испуга. Она лишь бессильно уронила руки.

– Что, Амелия приехала? – спросил граф.

Кто такая эта Амелия?

Я не знаю, – с трудом переведя дыхание, ответила Джейн.

Взгляд графа быстро скользнул с лица Джейн к ее шее, задержавшись там на мгновение, – и в ту же секунду Ник резко отвернулся и, выругавшись под нос, пошел назад в столовую. Джейн услышала, как громко скрипнули по полу ножки рывком отодвинутого стула. Нервно сглотнув, Джейн, со всей возможной грацией, прошествовала в столовую. И села за стол по правую руку от графа.

Глаза Ника расширились. Потом он опомнился и прищурился. Он ничего не сказал. Он просто смотрел на Джейн.

Джейн потянулась к маленькому серебряному колокольчику. Рука, черт бы ее побрал, дрожала. Но Джейн позвонила. Граф по-прежнему смотрел на нее. Его присутствие подавляло. Джейн почувствовала себя крошечной – хуже того, она почувствовала себя ребенком, за которого ее и принимали. И она уже начала сожалеть о том, что сделала. А граф все молчал.

Вошел Томас, за которым два лакея несли блюда с едой. Вид у Томаса был такой, будто он изо всех сил сдерживал улыбку.

– Вина, миледи?

Джейн открыла рот.

Граф грубо прикрыл рукой ее бокал. Джейн заметила, что рука у него чистая, в отличие от пропотевшего тела.

– Что еще за «миледи»? – рыкнул он.

Томас невозмутимо повернулся к хозяину:

– Милорд?

Граф жестко посмотрел на Джейн.

– Должен ли я понимать это так, – саркастически произнес он, – что мое общество доставляет вам удовольствие?

Джейн вспыхнула. И, словно проглотив язык, молчала.

Граф рассмеялся. Убрав руку, он кивнул Томасу, и тот наполнил бокал Джейн отличным французским «бордо».

Джейн украдкой скосила глаза на графа. Он накладывал на свою тарелку тушеную баранину с овощами, совершенно не обращая внимания на Джейн… похоже было, что он просто забыл о ее присутствии. Джейн просто поверить не могла, что с такой легкостью добилась своего. Но, когда граф начал есть, не подождав, пока Джейн положит себе порцию, она почувствовала растущее в душе негодование. И, не удержавшись, сказала:

– Милорд?..

Он замер с поднятой вилкой, глядя на Джейн.

– Обычно принято ждать, пока все присутствующие за столом не наполнят свои тарелки.

Короткая улыбка скользнула по губам графа, и он снова принялся за еду.

– Вы сами пришли, – сказал он. – Я вас не приглашал.

Джейн разинула рот от изумления.

Граф ткнул в ее сторону вилкой, насмешливо и язвительно:

– Вам бы не следовало делать мне замечания.

Он яростно набросился на еду, не удостоив Джейн больше ни единым взглядом. Джейн стало ясно, что он ее просто ненавидит. Почему же она раньше этого не заметила? И как же ей теперь сидеть за его столом, после такой оскорбительной выходки? Это было хуже, чем если бы он приказал ей выйти вон. Она, с трудом шевеля губами, поблагодарила лакея, наполнившего ее тарелку, и воткнула вилку в кусок баранины. Она не должна плакать. Это он во всем виноват, а не она. Он просто грубиян. От него даже дурно пахнет. Он жуткий грубиян!

– Дерьмо… – негромко прорычал граф, швыряя на стол серебряную вилку. – Если вы начнете тут плакать… – Он мрачно уставился на Джейн.

Джейн, яростно моргая, посмотрела на него. Вот уж чего она не сделает! Ни за что не прольет ни слезинки на глазах у этого человека, никогда!

Граф, нахмурившись, потянулся к графину с вином. И, не глядя на Джейн, наполнил ее бокал.

Изумленная, Джейн поняла, что только что одержала нечто вроде маленькой победы – ведь граф, правда на свой грубоватый манер, пытался загладить свою вину. Неважно, что ей совсем не хотелось вина, и неважно, как именно граф пытался показать ей, что осознает свою грубость. К Джейн мгновенно вернулся аппетит. Она начала медленно есть. А граф просто пожирал пищу. Оба они молчали, и вряд ли тишину за столом можно было назвать дружественной; оба чувствовали тяжелое, неловкое напряжение, но Джейн уже не была так подавлена, как в начале обеда. Она усвоила урок и больше не пыталась вступать в беседу с графом. Она лишь осторожно поглядывала на него время от времени, но в общем сосредоточилась на еде.

Наконец граф бросил на стол свою салфетку и, опершись ладонями о край стола, собрался встать. Джейн замерла с поднятой вилкой. Напряжение достигло предела, между ними словно протянулась туго натянутая, звенящая проволока. Потом граф снова сел, тяжело упав на стул. И, глядя на Джейн, принялся вертеть в руке бокал.

Если бы он вышел из-за стола, пока Джейн не закончила обеда, девушка была бы, пожалуй, окончательно расстроена. Но она с чрезвычайной остротой поняла вдруг, что граф совсем не намеревался грубить; скорее, он просто не знал правил хорошего тона или так долго жил один, что забыл их. И девушка, радуясь очередной победе, ласково улыбнулась:

– Если хотите, можете выйти из-за стола.

– Все в порядке, – буркнул он, откидываясь на спинку стула. – Я могу делать все, что мне вздумается, черт побери!

Джейн, решив, что съела уже достаточно, аккуратно положила нож и вилку, чуть скрестив их. Прибор графа лежал рядом с тарелкой так, словно Ник еще собирался продолжать еду. Граф прищурился:

– У вас, я вижу, безупречные манеры.

Джейн подняла глаза:

– Моя мать была настоящей леди.

Он не соизволил что-либо ответить на это утверждение, но Джейн ощутила его скептицизм.

– Вы поели?

Она кивнула. Он тут же резко встал. И быстрым шагом вышел из столовой.

Джейн ссутулилась, измученная и дрожащая, не уверенная, то ли ей ликовать, то ли считать себя оскорбленной. Граф был не просто тяжелым человеком, он пугал до колик. И в то же время он был не безнадежен.

Огромное парадное фойе особняка было размером с половину всего дома священника, в котором в последние годы жила Джейн. Девушка удовлетворенно огляделась по сторонам. Черно-белые мраморные полы сверкали. На маленьком столе для визитных карточек не было ни пылинки, зеркало в резной раме сияло. Затейливые стулья Тюдоровской эпохи и остальная мебель, по большей части времен Регентства, светились после тщательной полировки. Джейн посмотрела на двух служанок, мывших окна высотой в два этажа. Они стояли на стремянках и ловко окатывали стекла мыльной водой.

Снаружи залаяли собаки, и Джейн, подойдя к окну, посмотрела на дорогу. К дому подъехала карета. Кто-то решил навестить графа. Джейн улыбнулась, решив, что гость очень удачно выбрал время. Уж, по крайней мере, парадный холл выглядел теперь так, как и должен был выглядеть. Джейн повернулась было, чтобы предупредить Томаса, но он, похоже, и сам отлично слышал собачий лай, потому что уже открывал парадную дверь.

– Мадам… – Он слегка поклонился.

В холл быстрым шагом вошла женщина с яркими каштановыми волосами, одетая в блестящее изумрудно-зеленое платье из плотного шелка, с черной отделкой; с ее руки свисал нарядный зонтик.

– Привет, Томас. Граф в библиотеке?

Она широко улыбалась. Джейн стало не по себе. Женщина выглядела роскошно; у нее была большая грудь, круглые бедра, тонкая талия. Лет ей было примерно столько же, сколько и графу. Она, не дожидаясь ответа, направилась через холл. Но вдруг увидела Джейн и остановилась.

Джейн в одно мгновение осознала всю разницу между ними. И рядом с этой элегантной, искушенной женщиной почувствовала себя уродливой сироткой. Ей стала противна собственная коса, она вспомнила, что и нос и руки у нее в пыли, что на ней простенькое голубое платье. Но хуже всего было то, что она была тощей семнадцатилетней девчонкой. Джейн вдруг стало страшно.

– Привет, – протянула женщина, и улыбка исчезла с ее лица. Она оглядела девушку с головы до ног. Это был внимательный, оценивающий взгляд. – Вы новая горничная?

– Я Джейн Беркли, – холодно ответила Джейн.

– Как это мило, – пробормотала рыжеволосая и, отвернувшись, пошла в коридор, ведущий к библиотеке, громко стуча каблуками по мраморному полу. Джейн смотрела ей вслед, чувствуя себя совершенно беспомощной; она увидела, как женщина небрежно стукнула в ту самую дверь, перед которой совсем недавно в страхе стояла Джейн, и, не дожидаясь ответа, вошла. Джейн почему-то ужасно захотелось плакать, но она сумела сдержаться. Она с надеждой ждала, что граф гневно раскричится. Но этого не произошло.

Девушка мрачно посмотрела на Томаса:

– Э… кто это такая?

Томас взглянул на нее с явным сочувствием.

– Это леди Амелия Хэрроуби, вдова, – со значением произнес он.

– О-ох… – только и смогла произнести Джейн; она задыхалась.

Моргая, она уставилась на служанок, смотревших на нее с непонятным ей состраданием, – во всяком случае, ей так показалось. Джейн, собрав все силы, улыбнулась.

– Пожалуйста, закончите мытье окон, и на сегодня достаточно, спасибо. – На последнем слове ее голос надломился.

Джейн не пошла наверх, в свою комнату. Вместо этого она очень медленно зашагала по коридору к библиотеке. Дверь была открыта. И Джейн приостановилась, заглядывая внутрь.

Леди Хэрроуби сидела на письменном столе графа, а граф восседал на своем обычном месте за столом. Женщина наклонилась вперед, и ее грудь едва не вываливалась из платья. Ее лицо находилось так близко к лицу графа… и она улыбалась, от уха до уха. Джейн не видно было лица графа, но, похоже, он был не слишком доволен. Потом вдова протянула руку и погладила графа по щеке, по подбородку, коснулась его губ.

Должно быть, Джейн издала какой-то звук, потому что леди Хэрроуби вдруг соскочила со стола, а граф резко поднялся на ноги. И в то же мгновение он увидел девушку. Она повернулась и бросилась бежать, но успела услышать, как рыжая красотка сварливо поинтересовалась:

– Кто это такая, милый?

Ответа, кажется, не последовало.