"Ключ к Ируниуму" - читать интересную книгу автора (Балмер Генри Кеннет)

Глава 5

Значит, это все-таки не сказки.

Вот он и здесь — в Ируниуме.

Здорово.

Как же ему теперь вернуться?

Все внимание Престайна было сосредоточено на том, чтобы убраться подальше от падающей «Агусты» и оттащить в безопасное место Марджи. Должно быть, предположил он, смутно припомнив с отдавшейся в голове тупой болью ту воображаемую стальную ленту вокруг своего черепа, я катапультировал себя в это место просто в сильном припадке трусости. Солнце по-прежнему сияло. песок хрустел под ногами. Небо стало еще голубей, чем было, а трава, растущая в нескольких сотнях футов, там, где кончался песок — еще зеленее. Из песка росла группа оранжевых деревьев, напоминавших по форме кегли и, оглядевшись по сторонам, Престайн заметил множество других изолированных куп этих же растений, испещряющих местность. Некоторые из куп имели охристый оттенок. Ему показалось, будто он видел птицу, пролетавшую на одном уровне с размытыми облаками, но в точности он не был уверен. Оценив по солнцу свое местонахождение, Престайн решил, что темная полоса, протянувшаяся вдоль горизонта, находится от него прямо на севере; впрочем, опять-таки с уверенностью он не мог этого сказать, так как сосредоточить взгляд на пылающем светиле не было никакой возможности.

Насколько он мог видеть, пейзаж состоял из чередующихся странным, непредсказуемым образом участков голого грубого красного песка, пятен мелкого золотистого песка и участков сине-зеленой травы, растущей на этих местах в роскошном изобилии и оттеняемой бутонами мириадов красных как мак цветов. Престайн обратил внимание на то, что ветра как будто не было; по крайней мере, он ветра не чувствовал и трава не колыхалась — и однако ему казалось, непонятно почему, будто ветер непременно дуть должен.

«Вот я и здесь, — сказал он себе. — Здесь. Стало быть, нужно вернуться обратно. Но как?»

Надо полагать, где-то здесь должна находиться узловая точка, через которую он, вместо того, чтобы пропихнуть кого-то другого, волей-неволей проскочил сам. Если он сумеет еще раз отыскать то же самое место — а он прошел не больше шага-другого с тех пор, как перестал бежать — то тогда можно будет… Можно будет — что?

Как же ему вернуть себя в знакомый мир?

Какой механизм он должен использовать? Какую абракадабру набормотать? Какие психологические приемы для усиления ментальной активности применить?

Престайн признался себе, что не имеет ни малейшего представления о том, как попасть обратно — разве что просто усиленно думать и надеяться.

К тому же ему чертовски хотелось пить.

Жар от песка стал в конце концов совершенно невыносимым и Престайн направился к участку травы. Ему казалось, будто он ее каким-то образом оскверняет, однако ноги терпеть больше не могли.

Исследовательский дух завладел им до такой степени, что отчасти вытеснил страх — а напуган Престайн был сильно и смутно догадывался, что может еще сильней напугаться в будущем. Если он хочет попасть обратно в Италию, ему придется поработать над этой проблемой. Стоять на месте и переживать было совершенно бессмысленно, тогда как несколько экспериментов могут ответить на многие вопросы. Сухость в горле усиливала жажду и, как подумал Престайн со вспышкой гнева, страх тоже.

Что же делать? Он вновь принялся осматриваться. Ничего нового не появилось — только безликий чужой ландшафт, странные бутылковидные деревья, высокая трава, песок, запустение и чуть заметная дразнящая темная полоска по всему северному горизонту.

Ну так как? Что-нибудь ведь из себя представляет эта полоса тени, пусть даже всего-навсего обычный горный хребет. Итак? Да. Он не может найти отсюда выхода, это совершенно очевидно, и жить здесь он тоже не может, не имея ни пищи, ни воды, ни убежища. По крайней мере, у подножия гор должны отыскаться вода и пища, и там он сможет выкопать себе какое-нибудь укрытие. А что еще остается делать? Сойти с ума спустя недолгое время?

Престайн отправился в путь.

Долго ли он шел, прежде чем увидел впереди метавшуюся по земле черную точку, он не мог бы сказать. Престайн остановился, отер со лба пот и протер глаза. Затем он снял запотевшие очки и тоже протер. К тому времени, как он водрузил их обратно, точка превратилась в живое существо. По крайней мере, как подумал Престайн, поглядев вторично, уже встряхнувшись от отупения, вызванного монотонной ходьбой — по всей видимости, живое существо. Тело этой твари круглилось бесформенной тушкой фута два в диаметре, темного металлически-синего оттенка. По-над телом раскачивалась желтая трехфутовая шея, несущая небольшую, похожую на кошачью голову, обладавшую, несмотря на усы и покрывавшую ее шерсть, странно разумным и даже мудрым видом. Но что поразило Престайна больше всего, заставило его замереть на месте, боясь пошевелиться — это ноги твари. Она бежала на двух длинных, суставчатых стрекозиных ходулях, выставив две других под прямым углом назад и держа их стиснутыми, а еще двумя угрожающе размахивая перед собой, словно подобиями рук, каждое из которых оканчивалось широкой когтистой лапой. Ошеломленный, Престайн машинально сосчитал когти и с некоторым облегчением обнаружил, что их четыре, а не три, как у тругов.

Быстро приближающаяся тварь провизжала ему невнятную серию оскорблений.

Чувство опасности неожиданно вывело Престайна из оцепенелого состояния. Но прежде, нежели он успел броситься бежать, коготь нанес тяжелый удар и Престайн распростерся по песку; другой коготь описал дугу и стиснул тыльную сторону его шеи. Он ощутил твердое царапающее прикосновение кости. Престайн слышал, как дыхание твари с присвистом вырывается из ее плоского кошачьего носа, и чуял густой неприятный запах перьев и кожи.

В отчаянии он сунул руку в карман, нашаривая небольшой нож, который там обычно носил. Ему удалось найти и извлечь оружие. Лицо Престайна было плотно прижато к песку обхватившим его за шею когтем. Он тупо сознавал, что его просто держат, больше тварь ничего не предпринимала. Она поймала его. А теперь сторожит. Для чего? Престайн конвульсивно раскрыл нож и вслепую ударил им снизу вверх. Коготь немного сдвинулся, так что Престайн смог наконец вскочить. Он развернулся к твари лицом. Голова ее покачивалась как бы в размышлении; растянутый рот шипел и плевался. Коготь ударил, и Престайн отскочил в сторону. Пятно зеленоватой крови возникло на темно-синем туловище там, куда пришелся удар ножа.

Тварь дышала угрозой, словно заброшенное жилье — спертым воздухом. Поначалу она хотела лишь захватить его в плен, но он сопротивлялся и нанес ответный удар. Теперь это существо явно собиралось убить его.

Когти хлестнули снова. На этот раз, отскакивая, Престайн ударил ножом вниз и в сторону. Клинок резанул по когтю и наполовину отсек его, а тварь издала высокий пронзительный визг, плюясь капельками слюны.

— Ага, это тебе не по нраву? — осведомился Престайн, потный, тяжело дышащий и смертельно напуганный. Он не мог бежать, поскольку тварь перемещалась явно намного быстрее; но даже если бы мог, то, как он смутно чувствовал сквозь страх, предпочел бы встретить ее лицом к лицу. Хватит уже, набегался на всю жизнь. Престайн снова взмахнул ножом, сделав выпад вперед, и тварь, присвистнув, отскочила.

Длинная змееобразная шея вдруг метнулась вперед, словно рычаг катапульты, и кошачья голова очутилась у его горла. Широко раздвинутые клыки, белые и острые, как иголки, обнажали внутреннюю сторону темно-зеленых губ и горло — желто-зеленое, цвета желчи. Престайн отскочил в сторону, пошатнулся, взмахнул рукой и ощутил, как иглообразные клыки пронзают его сухожилие и плоть.

Он снова ударил ножом и промахнулся. Голова отдернулась, а затем ударила снова. Престайн с криком, задыхаясь, перекатился по земле и почувствовал на сей раз клыки спиной и плечом. Он вскочил на одно колено, и голова еще раз злобно кинулась на него. Престайн схватил тварь за шею рядом с головой и стиснул, как человек, укрощающий брыкающегося мустанга. Голова безумно заметалась.

Она дергалась, визжала, крутилась и плевалась. Престайн держал. Он уронил нож и стискивал шею твари обеими руками. Когтистые лапы терзали его, а он в ответ пинался, бешено молотя темно-синее тело тяжелыми ботинками. Затем он услышал — или ему показалось, что услышал — короткий хруст.

Шея бессильно обмякла. Голова повисла. Престайн увидел и ощутил, как теплая зеленая влага вытекает из пасти твари и струится по его кулакам. С восклицанием отвращения он отбросил от себя зверя.

Тварь упала, и Престайн увидел торчащее из нее древко. Тяжелый, клинообразный наконечник дротика наполовину ушел в синюю плоть. Престайн вскочил на ноги и быстро обернулся. Там стоял и смеялся над ним человек с бронзовым лицом, обросшим темной бородой, с голубыми глазами и спутанными волосами. Человек помахал ему рукой.

— Molto buono! Ecco — Andate!

Его итальянский язык был испорченным и невнятным, но все же вполне разборчивым. На том же самом наречии Престайн ответил:

— Что… э, кто вы?

— Это пока неважно. Принеси ассагай. Он мне нужен. Да поторапливайся!

С некоторым отвращением Престайн высвободил дротик. Он почувствовал, что его трясет, но тут же подавил дрожь; сейчас было не время для расслабляющих реакций. Однако опасность прошла очень близко…

Престайн побежал к темнобородому чужаку. Этот человек был одет в достаточно аккуратные зеленые облегающие штаны и короткую зеленую куртку. На плече у него висел колчан, полный дротиков, а у левого бока — короткий меч. Шляпы он не носил и Престайн почувствовал себя обманутым: такой тип определенно должен был носить шляпу с перышком и с закрученными кверху полями.

— Ты сам-то кто? — спросил этот человек ворчливо, хотя и без неприязни.

— Престайн. А ты?

— Престайн — и все. Кое-кто из вас, иномирян, совсем не понимает приличий насчет имен. Я, — тут он заговорил с осознанной мрачной гордостью и его невнятная речь сделалась разборчивей, — я — Далрей из Даргая, Тодор Далрей из поместья и земель Даргайских, благородного рождения, ныне же беглец! — закончил он с явной горечью, хотя и стоически.

— Ну что ж, — успокоительно заметил Престайн, — теперь нас двое.

— Как так?

Этот человек, Далрей, явно не уступал Престайну в смысле скачков чувств и настроения. Его темно-голубые глаза выказывали явную решимость одолеть стоящие перед ним проблемы, и того же самого твердо решил добиться Престайн, разве что лишь с меньшей помпой.

— Ну… видишь ли! Эта… эта тварь намеревалась убить меня.

— Улоа? Да не думаю. Они охотятся для вальчинов.

— Вальчины?

— Тебе предстоит многому научится, если ты намерен остаться в живых. И первое — это скорость. Вальчины вскорости прибудут за этим улоа, или же вместе с ним могут охотиться еще несколько из его злобного рода. Нам следует покуда оставить это место. Будучи беглецом, я к такому привычен, — снова в его словах прозвучала душевная усталость и вокруг рта проявились унылые складки.

Далрей направился к ближайшей группе кеглеобразных деревьев и Престайн последовал за ним.

У подножия одного из желто-зеленых растений Далрей наклонился и сильно потянул за пучок жесткой травы. Вместо того, чтобы вырвать траву с корнем, он поднял вместе с ней целый квадратный участок почвы, словно люк, под которым в земле открылись ведущие в темноту ступени.

— Я пойду первым, Престайн. Только ради Амры не свались на меня! До дна довольно далеко.

На верхней ступеньке лежала массивная сумка из коричневого брезента, которую Далрей поднял и забросил на плечо с помощью кожаной лямки. Престайн внимательно рассматривал материалы, из которых были сделаны вещи — одежда Далрея, дротики, сумка — понимая, что они дают ему ясные указания на уровень технологии и культуры этого мира. Ведя левой рукой по сырой, осыпающейся земляной стене и осторожно переставляя ноги по ступенькам в полной темноте, Престайн спускался вслед за Далреем.

Он делал это без малейших колебаний. Не стал останавливаться и спорить. Он прямо-таки чувствовал, что под землей скрыто мирное пристанище, какового наверняка не существует на поверхности этого страшного мира. Престайн попытался считать ступени. Ему казалось, что это приличествовало бы человеку, гордившемуся некогда научным складом ума. После 365-й он сбился, не упустив, впрочем, из виду значимости этого числа. Вскоре после этого Далрей ненадолго задержался, протянув руку назад и остановив Престайна со словами:

— Мы почти пришли. Теперь выслушай вот что. Ты — иномирянин и, следовательно, тебя легко убить. Поэтому делай в точности то, что тебе будет сказано и не спрашивай слишком много у других, — Далрей издал тихий звук, напоминавший смешок. — Что касается меня, я Далрей из Даргая, и я-то знаю, — с этими словами он вновь двинулся вниз. — Пошли. Сбитый с толку, но доверяющий отчего-то этому смуглому человеку, полному сардонической горечи — примерно те же чувства он испытывал к Дэвиду Маклину — Престайн продолжал спуск.

— С этого времени веди себя тихо, — теперь рука Далрея была видна на фоне розоватого слабого свечения откуда-то снизу. Борода его сердито топорщилась.

Престайн не ответил, но его молчание было уступкой приказу Далрея.

Они двигались в полной тишине, лишь звучали шаги по изрезанной земле, беззвучно шаря руками по сырой каменной стене. Теперь Престайн видел мириады крошечных блестящих фасеток — драгоценностей, усыпавших стену. Розоватое зарево разгоралось, и вскоре им уже не нужно было держаться за стену, чтобы сохранить равновесие, а число драгоценностей возросло. Когда они, наконец, ступили на каменный пол, все стену вокруг них мерцали волшебным светом.

Престайну захотелось закричать от удивления, но Далрей стиснул его руку и нахмурился. Они быстро пошли по туннелю, прорезанному в сердце живых кристаллов.

Теперь Тодор Далрей, которого Престайн видел на фоне светящихся стен, мог служить архетипом охотника, пограничника, неустрашимого народного героя. По крайней мере, казался таким. Но для Престайна он был окружен атмосферой обреченного смирения, горькой муки, с которой разговаривал наверху этот сильный человек, являясь беженцем, несущим подтекст трагедии и отчаяния. Далрей с легкостью балансировал дротиком, держа его в правой руке, а левой крепко сжимал ремень сумки, перекинутой через плечо. Престайн следовал за ним, ступая осторожно.

Туннель все расширялся, пока не превратился в широкий и высокий проход, похожий на итальянскую базилику из другого измерения. В полу была прорезана пара желобов, в которых Престайн узнал колеи для телег, выносивших драгоценные камни на поверхность.

Далрей снова велел Престайну молчать. Сам он прижимался ближе к стене прохода, мягко изогнутой наружу, дальний конец которой скрывал обзор. Он замедлил скорость и осторожно шагал вдоль выпуклой стены бриллиантов. От ослепительного блеска у Престайна заболели глаза. Он вытер набежавшие слезы, и резь в глазах подсказала ему, что блеск вреден для зрения. Он прижал обе руки к стене и крепко зажмурился, шагая вслепую за Тодором Далреем.

Престайн ткнулся в грубую зеленую одежду охотника. Он раскрыл глаза. Далрей надавил на него твердым локтем и плечом, и Престайн почти упал в нишу в стене. На камне виднелись метины от долота, упавшие на пол драгоценности были разбиты вдребезги. Внезапно на них со всех сторон обрушились звуки: резкие шаги, лязг металла, высокомерные голоса, смеющиеся, беззаботные, властные.

Далрей прижал свое бородатое лицо к Престайну.

— Покинувшие пост шалуны из стражи хонши! О благословенная Амра, сделай так, чтобы их было не больше двоих! Держи! Он сунул в руки Престайна дротик.

Престайн вовсе не хотел его. Теперь было ясно, что он допустил серьезную ошибку, вообще отправившись сюда. Шаги приближались, громкие уверенные голоса и бряцанье металла резко контрастировали с недавней тишиной. Если их было больше, чем три… Ну… Престайн сглотнул. Это означало, что он замолчит навсегда.

Далей снял с плеча брезентовую сумку и затолкал ее поглубже в нишу. Тело его напряглось в полной сосредоточенности. Эти охранники Хонши — если это они — примут смерть от Далрея. Престайн снова сглотнул и попытался забыть, что он цивилизованный американец двадцатого века. Вместо этого он попытался представить, что он смертельно опасный, кровожадный дикарь из палеолита, правда, вооруженный острым стальным ассегаем.

Из-за угла вывернули три стражника. Далрей прошипел на одном дыхании ругательство:

— Пардушкалоз!

Оно прозвучало вполне ясно. Стражники хонши выглядели как раз непристойно. Их лица больше напоминали лягушачьи морды, широкие и ухмыляющиеся, с большими рассеянными глазами, плоскими щетинистыми желто-серыми щеками. Высотой они были футов пяти-шести, с короткими кривыми ногами. Они были грубые, безобразные и отвратительные. Они носили броню из красноватого металла, похожего, по мнению Престайна, скорее на медь, чем на бронзу, и высокие конические шлемы с красными и черными лентами. На верхушке каждого шлема висел пучок волос со сморщенной кожей. Пучки эти выглядели слишком маленькими, чтобы быть скальпами.

— Эгей! — крикнул Далрей и рванулся вперед. Его дротик легко вошел в грудь первого стражника. Смерть поставила свою подпись струей зеленой крови, омывшей руку убийцы. Хонши носили простые мечи, которые теперь рванулись к Далрею: короткие лезвия в форме узкого листа, как у кельтов или греков. Ими было удобно вращать и наносить удары, но они были явно предназначены для того, чтобы рубить незащищенные шеи, и были не хороши в открытой атаке против человека в доспехах. Шире классического кельтского меча, они были также и более неуклюжи. Престайн бросился на второго Хонши, держа дротик, как винтовку со штыком. Его мысли неслись по таким дебрям, о существовании которых он забыл. Хонши издал горловое рычание и взмахнул мечом. Престайн ударил дротиком в его грудь, почувствовал, как он проткнул металл, начал проникать внутрь и затем изогнулся. Инерция пронесла Престайна вперед и он столкнулся с отбивающимся хонши. Пытаясь схватить руку стражника с мечом, он краешком глаза увидел, как взлетел вверх меч Далрея, и лицо третьего стражника превратилось в кровавую массу.

Будет хуже всего, если второй стражник сбежит. Престайн завел ногу ему за лодыжку и резко толкнул в нагрудную пластину. Они упали вместе, причем Престайн оказался сверху. Наконец-то ему удалось схватить руку стражника, и он свирепо ударил ее об пол. Хонши сопротивлялся, сильный, как стальная пружина. Они катались по полу, и все это время существо хрипло дышало, наполняя легкие и выдыхая вонючий воздух, от которого Престайна тошнило.

Он услышал донесшийся словно издалека голос Далрея:

— Подержи-ка его секунду, Престайн… Ахх!

Престайн был внизу, когда послышался чмокающий звук, и существо рухнуло на него, как мешок с сеном. Престайн забился, стараясь избежать хлынувшей зеленой крови.

— Я бы справился с ним сам, Тодор! — с негодованием сказал он, поднимаясь на ноги.

— Конечно, — улыбнулся Далрей. На его расслабившемся лице было написано удовлетворение. Он пнул труп. — Конечно, ты бы справился с ним, Престайн. Я только немного помог. Престайн снял пиджак и попытался хоть немного очистить его от грязи. Далрей начал сниматься доспехи с трех мертвых Хонши. Престайн поглядел на них, наклонился и поднял откатившийся шлем. Он осмотрел пучок волос.

— Скальп?

— Скальп? — недоуменно повторил Далрей. — Я изучал язык другого мира, итальянский, но не знаю этого слова… Престайн объяснил.

Далрей издал смешок, словно услышал хорошую шутку.

— Хорошая идея, — сказал он. — Но это не волосы с головы.

Это волосы публика. У хонши нет такого чувства юмора, как у твоих краснокожих.

Престайну все это не показалось забавным. Он осмотрел шлем с волосами, затем отбросил его в сторону. Далрей коротко выругался.

— В Ируниуме мужчина должен быть мужчиной, дружище Далрей. Здесь нет помощи государства.

Он надел перевязь с оружием на Престайна, затем вытащил из ниши свою холщовую сумку. Он крепко вбил ее в угол между полом и стеной, затем набросал на нее трупы. Казалось, ему нравилась эта работа.

— Мы не можем идти дальше. Эти туннели не должны разрабатываться — я приложу к этому руку, — но кажется, они хорошо патрулируются. Мы сделаем это здесь.

— Что именно?

Но не успев закончить, Престайн все понял. Далрей достал из мешочка на поясе бикфордов шнур и коробок обычных земных спичек. Конец шнура он вставил в сумку и попятился, разматывая его. Престайн поспешил за ним. Когда Далрей поджег шнур, Престайн напоминал человека, погруженного в молитву.

Затем они понеслись по проходу мимо инкрустированных сияющими драгоценностями стен. Мечи на поясе стучали друг о друга, но Далрей понемногу убегал вперед, и Престайн не обращал внимания на этот звук, несясь как сумасшедший, чтобы не отстать от него. Они уже почти достигли подножия ведущей вверх лестницы, когда раздался оглушительный взрыв. Престайна швырнуло к стене.

Далрей, успев поставить одну ногу на ступеньку, взглянул вверх и закричал.

Сверху, с гулом, усиливавшимся каждое мгновение, падал поток камней, стремясь похоронить их заживо.