10 ТЕНИ НАД ЭЛЬДЕРЛАНДОМ

Ким окунулся в море красок. Он не знал, где он и что с ним происходит. Какая-то непреодолимая сила увлекала его за собой. Он чувствовал себя стрелой, летящей через радужный туман. Красные, синие, желтые и другие краски и тона окружали его со всех сторон. Никогда в жизни не видел он столь интенсивных и насыщенных цветов и оттенков.

Он чувствовал, как Бурин и Фабиан обхватили его с двух сторон и крепко держат за руки, но одновременно ему казалось, что некая сила пробует разорвать их круг и увлечь за собой. И чем дольше это продолжалось, тем больше он казался себе крестьянином, пытающимся одновременно удержать два стремящихся в противоположные стороны плуга.

И вдруг чувство, что их круг разорвется, пропало, и почти мгновенно с этим их руки разжались.

Ким смог вздохнуть свободно, но вместе с тем его охватила тревога за товарищей. Теперь он был совсем один и продолжал лететь в потоке красок.

Затем, словно гром среди ясного неба, до его слуха донесся ветер и птичье щебетание, а его кожи коснулся солнечный луч, и Ким, который не был к этому готов, вдруг тяжело приземлился на мягкую землю, пару раз перекувыркнулся и замер.

– Все в порядке? – услышал он озабоченный, но такой знакомый голос Фабиана, склонившегося над ним. Следы от травы на одежде принца свидетельствовали о том, что он был удивлен приземлением не меньше Кима, однако ему на выручку пришла ловкость опытного фехтовальщика.

– Где мы? – спросил Ким, чей взгляд ещё не полностью прояснился.

– Оглянись, – произнес Фабиан, и Ким не смог понять выражения на его лице. – Разве есть на свете место, подобное этому?

Они находились на широкой, слегка холмистой равнине. Это была плодородная страна: зеленые луга, широкие поля под лучами неяркого осеннего солнца, и вдруг его охватил трепет. Должно быть… похоже… нет, это определенно был Эльдерланд, его родина.

– Да, Ким, ты совершенно прав в своих предположениях. Мы в Эльдерланде. – В голосе Фабиана звучало разочарование. – Мы не то что не опередили врага, но мы оказались у него в тылу. Сейчас мы находимся дальше от Великого Ауреолиса, чем даже тогда, когда были в болоте, на перевале и в Зарактроре. Столько опасностей, и все напрасно!

– А где Бурин, Марина и Гврги? – спросил Ким.

– Мы единственные, кто оказался здесь после прыжка через Врата, – ответил принц. – Когда я потерял тебя, то одновременно с этим я потерял и Гврги: у меня просто вырвали его руку.

– Каждого туда, где в нем нуждаются больше всего… – произнес Ким, в большей степени обращаясь к самому себе, нежели к Фабиану.

– Что?

– Когда Адрион Лерх передавал мне это кольцо, он объяснил мне, что оно приведет каждого в то место, где в нем нуждаются больше всего.

– И что мне делать в Эльдерланде? Темным эльфам нужна Империя, а не Эльдерланд. Их противниками являемся мы, люди, а не фольки. Ваша страна слишком маленькое блюдо для столь большого брюха.

Фабиан выругался. Затем он оборвал себя на полуслове и замолчал. Ким смотрел на него и ждал. Наконец Фабиан продолжил срывающимся голосом:

– Ты знаешь, Ким… ведь это то, чего я больше всего боялся. Это то самое, что мне показали псы-призраки: горящий Ауреолис, легионы разбиты, страна опустошена, мой отец мертв… а меня нет с ними, чтобы помочь. Чтобы сделать хоть что-нибудь… Ты помнишь псов-призраков?

– Еще бы, – ответил Ким. Одно воспоминание о них заставило ужаснуться. Он невольно прислушался, не донесет ли эхо откуда-нибудь их ужасный вой, но ничего этого не было. Псы-призраки пропали навсегда, вместе с Гилфаласом унесенные в темные пучины. Ну уж нет, жертва, принесенная их другом, не будет напрасной! Они должны справиться со своими страхами, преодолеть их. Но обладают ли они достаточной силой, чтобы сделать это?

Фабиан взглянул на него с бесконечной тоской во взгляде, однако заметил, что Ким озабочен не меньше его самого.

– А где мы, собственно говоря, находимся? – немного помедлив, спросил принц.

Ким огляделся. Солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом. В насыщенном парами и туманом воздухе невозможно было разглядеть ни Серповых Гор, ни предгорья. На западе Ким разглядел голубую ленту реки – без сомнения, это был Эльдер, – а на севере местность начинала отлого повышаться, пока контуры не перестали различаться в дымке. На юге представлялось возможным разглядеть деревья; вероятно, это были фруктовые сады, протянувшиеся вдоль берега Эльдера вплоть до отрогов гор.

– Где-то южнее Гурика-на-Холмах, – уверенно заявил Ким. – А ведь туда-то нам и нужно сейчас попасть.

– Почему?

– Там находится сборный пункт народного ополчения. Там же должен быть местный помещик – командующий нашими небольшими вооруженными силами. Если мы хотим выяснить, как обстоят дела, то сможем сделать это только там, – пояснил Ким.

– Тогда пошли, – решился Фабиан.

Ким вздохнул с облегчением. Насколько он понял, темные эльфы ещё не добрались до этих мест. Эльдерланд предстал перед ним таким, каким он всегда и был, – мирным, спокойным и ухоженным.

Ким и Фабиан шагали бок о бок.

– Вскоре мы доберемся до северной дороги, проложенной по песчаному берегу вдоль реки; которая связывает Альдсвик с Гуриком.

– Хорошо, – ответил Фабиан.

Они шли по полям и пастбищам, где мирно пасся скот. Вдалеке светились альпийские луга, трава с которых была скошена всего лишь несколько дней назад.

Еще до того, как солнце начало клониться на запад, друзья добрались до дороги. Фабиан тут же склонился над ней, высматривая следы.

– Здесь прошло много повозок и лошадей, но среди них были только пони. Это означает, что темные эльфы и их твари ещё не добрались сюда.

– Ну и какой вывод ты сделал? – задал вопрос Ким.

– Эта часть Эльдерланда не представляет для них никакого интереса, и сейчас они заняты подготовкой к выступлению против Империи. Ким, найдутся в Гурике-на-Холмах кони, способные вынести меня?

– Может быть, ломовики, они крупнее, но и медленнее, – сказал Ким.

– Я не имею представления, что делать. Пытаться предупредить Империю сейчас уже бессмысленно, но мы с тобой обязательно должны что-нибудь предпринять, иначе я сойду с ума. – Принц в отчаянии уставился на поднимающийся в сумерках туман. Блуждания по Эльдерланду, поход через болота, подъем на гору и спуск в пещеры – все это изрядно подточило терпение принца. Ким чувствовал себя не лучше.

Безучастный ко всему Эльдер стремился к морю.

Когда Ким бывал взволнован и искал успокоения, он глядел на бегущую воду, и это помогало. Он посоветовал это Фабиану, благо река была в десяти шагах от них. Впрочем, в запасе у Кима оставалось ещё одно средство.

Он предложил сделать небольшой привал и, пока они сидели, набивал две трубки. Он молил бога, чтобы табак и трут оказались сухими. Им повезло. Он зажег обе трубки и подал одну из них Фабиану.

– Если не хочешь глядеть на воду, то отведай этого.

Фабиан благодарно улыбнулся.

Друзья продолжили свой путь в молчании.

Мысли Кима все время витали вокруг его кольца. Первое из колец власти, вне всякого сомнения, было надето на руку Высокого Князя эльфов, некогда замкнувшего все Врата в свой мир.

Тремя кольцами обладали Фабиан, Бурин и Гилфалас. Два находились у гномов: одно из них Хамафрегорин швырнул обратно в Подземный Мир, второе красовалось на руке Грегорина, их таинственного спутника.

Но ещё оставалось седьмое кольцо. Как это говорилось про него в легенде:

Единственное, в чем был уверен Ким: слова магистра Адриона не были произнесены просто так. Кольцо хранителя обладало магическими свойствами. И хотя оно не могло передвигать горы, но все же оказалось в состоянии перенести в другое место людей. Туда, где они потребуются. Но что делать здесь Фабиану? И где же тогда «потребовались» остальные их спутники?

Киму не удавалось обнаружить во всем этом хоть какой-то смысл. Но ещё больше мучил его другой вопрос: почему кольцо власти оказалось у фольков Эльдерланда, самой слабой и миролюбивой нации среди всех живущих в Среднеземье?

Но, как уже не раз бывало за время их путешествия, вопросы остались без ответов; с другой стороны, разве он не убедился в тронном зале Зарактрора, что терпение всегда вознаграждается и ответы зачастую можно найти там, где никто и не предполагал их обнаружить? Ким решил больше не ломать над этим голову, а для начала выяснить, что происходит в Эльдерланде. Лучше всего для этой цели подходил Гурик-на-Холмах, где он сейчас надеялся встретить магистра Адриона. Уж у него-то Ким наверняка получит ответы на свои вопросы.

Теперь молодой фольк полностью сосредоточил внимание на трубке. И вместо того чтобы ломать голову, Ким принялся наслаждаться мягким осенним вечером.

– Стой, кто идет! – раздался голос, и из кустов вынырнул некто державший перед собой копье.

– Хранитель Музея истории Кимберон Вайт вместе с другом. Мы направляемся в Гурик-на-Холмах, – ответил Ким.

– Кто-кто? – переспросил копьеносец.

Ким принялся разглядывать стоящую перед ним персону. Фольк был стар, а его обветренное лицо, мозолистые руки и кафтан, выглядывающий из-под плаща народного ополченца, выдавали в нем крестьянина. Киму старик показался знакомым.

Он повторил свой ответ, на сей раз громче.

– Если вы попробуете меня поцеловать, Химберон, то я угощу вас моим копьем, – пригрозил вдруг старик. – Мне надо знать, как вас зовут, откуда вы идете и куда направляетесь.

– Да не собираюсь я вас целовать… – начал было Ким.

– Вы не собираетесь мне отвечать? Я, фельдфебель народного ополчения Ом Хиннер Пеннинг, находясь в боевом дозоре, имею право требовать от вас ответа. Тем более что вы идете в сопровождении этого верзилы. Иностранный сброд здесь нежелателен!

– Послушайте, добрый человек! – рявкнул Ким. – Я – Кимберон Вайт из музея в Альдсвике.

– Нет, ни о каких ваших подвигах я не слышал, – ответил крестьянин.

Ким начал терять надежду.

Тугоухость Ома Хиннера была известна всему Эльдерланду со времен легендарной охоты на волков, когда он, несмотря на крики и предупреждения, сыпавшиеся со всех сторон, провалился в яму и просидел там, замерзший и промокший, до позднего вечера. Так он оказался первым и единственным фольком, угодившим в эту яму.

Несмотря на всю серьезность их положения, Фабиан не смог сдержать улыбки.

Киму пришлось повозиться ещё некоторое время, прежде чем до старого Ома дошло наконец, кто перед ним стоит.

– Вам бы все шутки шутить, – покачал головой Ом Хиннер. – Нет бы сразу сказать, кто вы такие!

– Как тут обстоят дела? – Ким задал этот вопрос так громко, как только мог, в надежде, что Ом Хиннер, по крайней мере, попытается его понять.

– Из какого ещё села? – удивился старик.

Чтобы с ним разговаривать, необходимо запастись ангельским терпением, решил Ким и в отчаянии закатил глаза к небу. Фабиан был вынужден изобразить кашель, чтобы скрыть улыбку.

– Нет, мы просто хотим знать, что происходит в Эльдерланде. За последнюю неделю здесь что-нибудь произошло?

– Ушло? Нет, от моего внимания ничего не ушло. Вот ваш друг, например, уже много дней не брился, а ему бы это не помешало. Иначе он сильно смахивает на бродягу.

– Вот уж глухая тетеря! – не удержался Ким.

– О да. Такая потеря. Я слышал об этом, – отозвался Ом Хиннер.

Ким принял решение прекратить расспросы. Пытаться выведать что-либо у этого совершенно глухого старика было бесполезно.

– Однако, молодой человек, на вас теперь лежит ответственность, – неожиданно сказал Ом Хиннер. – Теперь, после гибели старого магистра…

Кима словно обухом по голове ударили.

– Магистр Адрион… мертв?

– Да, магистра Адриона нашли убитым на пороге дома рядом с музеем. Но поскольку вы-то ещё живы…

Дальше Ким уже ничего не слышал. Магистра Адриона… нашли убитым, снова и снова звучало в его голове. Его приемный отец, его учитель, его ДРУГ…

Он подозревал это. Голос внутри него, дух магистра на мосту во время стычки с Азантулем и больгами – это были косвенные подтверждения гибели учителя. Но Ким гнал от себя дурные предчувствия.

– Адрион Лерх мертв? – Он больше не мог сдерживать слезы, катившиеся по его щекам.

Фабиан положил ему на плечо руку и попробовал произнести слова утешения. И хотя Ким все слышал, он оставался глух к ним. Умер его второй отец, и внутри Кима как будто все оборвалось. Он чувствовал себя деревом, у которого топором подрубили питающие его корни.

– …Пастора они заперли в церкви и подожгли её, а старую жрицу Матери Всего Сущего хватил удар. Бургомистр Альдсвика тоже погиб. – Это были первые слова, которые дошли до него.

Тотчас Ким понял, что помещик и он оказались единственными уцелевшими членами Совета Эльдерланда. Так же как и в тот миг, когда он принял решение отправиться в поход, Ким вдруг почувствовал, как в нем разливается сила, питаемая внутренним источником, о существовании которого молодой фольк и не подозревал. Так же как и после смерти родителей, у Кима не было времени страдать и жалеть себя. Он не простой обыватель, нет, он – хранитель Музея истории, член Совета Эльдерланда. А последняя дань уважения, которую он может воздать магистру Адриону, будет состоять в том, чтобы достойно нести это звание. Он должен принять на себя ответственность, если только не хочет, чтобы все, что было совершено за последнее время, оказалось напрасным.

– Не хотите узнать, что ещё произошло за это время в Эльдерланде?

Ким кивнул, что было воспринято стариком как согласие.

– Невиданные доселе существа проникли к нам, – рассказывал старик. – Черные всадники и больги. Одно за другим захватывают они поместья, взяли Альдсвик, разорили храм в Виндере, поднялись на лодках вверх по течению реки, так что теперь в Цвикеле больше солдат, чем колосьев на моем поле…

Ким и Фабиан многозначительно переглянулись. Для чего темным эльфам понадобилось такое количество солдат в Эльдерланде? Старый Ом был вчера в Гурике, и один сослуживец проорал ему эту новость на ухо, после того как ближе к вечеру их отправили на патрулирование. Ночью Ом Хиннер отстал от своих товарищей. Очевидно, он просто не услышал какую-то команду, предположил Ким. А вообще-то отправлять в дозор такого вояку, как Ом, было явным легкомыслием, ибо Хиннер славился не только своей глухотой, но вдобавок ко всему был упрям как осел. Теперь он возвращался назад в Гурик, где располагалась штаб-квартира народного ополчения, чтобы вновь примкнуть к своему отряду.

Ом сообщил и о том, что темные эльфы перекрыли границу у болот и укрепляют её. И более того, намереваются двинуться к Гурику-на-Холмах и устроить там сражение, которое наверняка будет последним для фольков.

Ким и Фабиан в недоумении уставились друг на друга. Темные эльфы продвигаются вглубь Эльдерланда, перекрыли и укрепили границу с Империей?

– Мы идем в Гурик, – громогласно заявил Фабиан. – Следуйте за нами.

– Хорошо. – На этот раз Ом услышал.

– Неужели мы ошибались и целью вторжения является Эльдерланд, а вовсе не Империя? – высказал вслух свое предположение Ким, обращаясь к Фабиану. Шедший вслед за ними старик не расслышал ни слова, возможно, он даже не догадывался, что они переговариваются меж собой.

– Не исключено, – отозвался Фабиан. – Но в таком случае я совсем ничего не понимаю. Эльдерланд – это котел, не имеющий никакого стратегического значения. Все дороги, ведущие как сюда, так и отсюда, перекрыты. Здесь нет никаких богатств, здесь вообще нет ничего, что стоило бы завоевывать.

– Как это ни прискорбно, – сознался Ким, – но я вынужден с тобой согласиться. Но что-то же их сюда привлекло?

– Верно. Если бы только знать, что именно. Тогда было бы легче что-нибудь против них предпринять, – произнес Фабиан и неожиданно сменил тему: – Расскажи-ка мне о вашем народном ополчении.

Рассказ Кима не очень-то обнадежил принца. Народное ополчение включало в себя всех мужчин в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти, а также добровольцев в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет и тех, кто старше пятидесяти.

Раз в год, как правило после сбора урожая, народное ополчение собиралось на учения. Они проводились либо на обширном поле, защищенном живой изгородью, вблизи Гурика-на-Холмах; либо у реки в районе Альдсвика, либо же поблизости от Виндера. Никакой иной военной подготовки не существовало, за исключением того, что крестьяне любили в свободное время посостязаться в стрельбе из лука. К тому же в последние годы эти учения превратились скорее в народные празднества.

– Звучит не слишком утешительно. Десять или пятнадцать тысяч солдат-любителей против темных эльфов и больгов, – подытожил Фабиан. – И кто ими командует?

– Помещик, – удивленно ответил Ким. – А почему ты спрашиваешь?

– И что он собой представляет? Я имею в виду, понимает он что-нибудь в военном деле? – задал вопрос Фабиан.

– О, помещик Финк – это едва ли не единственный фольк, желающий выглядеть заправским воякой. Он единственный среди нас, у кого есть доспехи, но все же он скорее добродушен. А вот книга, откуда он черпает основы стратегии, написана Эрликом фон Тверне, преподававшим в университете историю военного искусства ещё во времена короля Янда.

– Но ведь это было ещё до завоевания южных провинций… – вырвалось у Фабиана.

– Совершенно верно, – ответил Ким.

– В таком случае положение даже хуже, чем я предполагал. Мы ничего или почти ничего не можем противопоставить врагам. Однако не могу же я спокойно взирать на происходящее и бездействовать! – Фабиан громко и смачно выругался.

– А при чем здесь ты? – удивился Ким.

– Ты забываешь о том, что Эльдерланд является частью Империи, а фольки – подданные моего отца. В отношении вас власти всегда были в достаточной степени снисходительными, а со времен Беренгара Доброго вам и вовсе было предоставлено самоуправление. Но это действительно в мирное время, а сейчас – война. В этом случае все провинции переходят в прямое и непосредственное подчинение императору…

Ким все ещё с трудом соображал.

– Но он же далеко!

– …либо его наивысшему по рангу представителю на месте.

У Кима чуть глаза не вылезли из орбит.

– Ты хочешь сказать…

– Ну да, ведь наследный принц следует по рангу сразу за императором.

– В таком случае ты являешься полноправным командующим нашей армии! – Это открывало совсем иные перспективы. И тут Кима осенило: – А ведь кольцо не ошиблось, закинув тебя в Эльдерланд!

На этот раз пришел черед Фабиана стоять с открытым ртом.

– Да, – согласился он через некоторое время.

С реки поднялся густой туман, и теперь, когда солнце скрылось за горизонт, все трое путников оказались у развилки дорог.

– Отсюда мы должны повернуть налево, так мы попадем в город, – пояснил Ким.

– А куда ведет другая дорога?

– Это военная дорога; она делает широкую петлю вокруг Гурика и выводит к холмам и заболоченным полям, где народное ополчение проводит свои учения. Марш через них – это самая сложная часть маневров.

Фабиан свернул налево, но едва они успели сделать несколько шагов, как до острого слуха Кима донеслись звуки, которые он с некоторых пор знал слишком хорошо.

– Слушайте! – сказал он. В их сторону направлялась группа всадников. По обеим сторонам дороги тянулись заросли терновника.

– В укрытие, – скомандовал Фабиан и тотчас же бросился под защиту зеленых насаждений, точно так же поступил и Ким, однако старый Ом Хиннер остался стоять на дороге, недоуменно взирая на них.

Фабиан вздохнул, вылез из своего укрытия и потащил Ома за собой в кусты. Когда старый фольк собрался протестовать, он предусмотрительно зажал ему рот рукой. Ким встал перед ними обоими и недвузначно приложил палец к губам, чтобы старик смог его увидеть при слабом дневном свете.

Фабиан для проверки отнял руку ото рта. На лице старого фолька был написан один большой знак вопроса, но он не отважился заговорить.

– Вот они, – прошептал Ким.

Из принесенного с реки вечернего тумана вынырнули темные фигуры, выглядевшие гротескно – полулюди-полуживотные. Но когда они приблизились, можно было различить, что на самом деле это всадники, рыцари в черных доспехах на могучих черных конях. Черные чепраки лошадей и черные плащи всадников развевались при скачке, а острия не менее черных копий были направлены вверх.

– Темные эльфы, – прошептал Фабиан. – Не удивлюсь, если среди них окажется Азантуль.

Всадников было около сотни. От лошадей валил пар.

– Во время крупных сражений тяжелая конница всегда идет в авангарде. По крайней мере так сообщается в старинных летописях. За ними следуют пехота и легкая кавалерия. Я уверен, что к Гурику-на-Холмах стягиваются крупные силы. – Фабиан поглядел вслед исчезнувшим в тумане всадникам.

– Но они поскакали не в Гурик, – уверенно заявил Ким. – Они свернули на военную дорогу. Неужели они сбились с пути?

– Любая другая армия может сбиться с пути, но только не эта! Значит, у темных эльфов какая-то иная цель. – Фабиан задумался. – Что располагается позади Гурика-на-Холмах?

– Пара крестьянских дворов, несколько рыболовецких хозяйств в верховьях Эльдера, а затем начинаются Серповые Горы, – ответил Ким и очень обрадовался тому, что во время летнего заседания Совета не заснул, когда речь на нем зашла о земельном кадастре Эльдерланда.

– Пойдем отсюда, – сказал Фабиан. – Нужно будет взглянуть на карту и выслать пару дозоров, чтобы разведать, что замышляет враг.

Только они собрались выйти из укрытия, как обнаружили, что в их сторону весьма быстро движется большой конный отряд. Фабиан, Ким и старик, которого Фабиану вновь пришлось тащить за собой, скрылись в кустах.

Вскоре из тумана выплыл обоз, растянувшийся в бесконечную ленту. Больги, вооруженные мечами, копьями и топорами; конные темные эльфы, повозки с провиантом, и тварями, похожими на людей, имени которых Ким не знал, – все это двигалось мимо них. Все новые и новые солдаты возникали из тумана, чтобы затем исчезнуть в его клубах.

И никто из всей огромной армии не свернул в направлении Гурика. Все они двигались по военной дороге, но куда? Там ведь поистине ничего не было!

Ким снова перевел взгляд на движущееся перед ним войско. Противостоять такой армии могли бы только имперские легионы, но уж никак не народное ополчение Эльдерланда. А Ким нисколько не сомневался, что это были далеко не все войска. А как же те, что оккупировали Альдсвик? А другие, что остались на побережье? А если старый Ом ничего не перепутал, то ещё одна часть контролирует южную границу, с тем чтобы легионы Империи не смогли прийти на помощь Эльдерланду. Но для чего враг стягивает свои силы сюда?

Ким пару раз проваливался в сон, но каждый раз, открывая глаза, он видел перед собой контуры огромного войска, которое, словно привидение, продолжало тянуться сквозь туман.

Время от времени раздавались команды; вестовые галопом скакали вдоль обоза, который, словно гигантский дракон, полз по большому саду по имени Эльдерланд.

Ким несколько раз ущипнул себя, всякий раз убеждаясь, что это не сон. Вражеское войска действительно растянулось по дороге от горизонта и до горизонта.

Только незадолго до восхода солнца перед их глазами прошествовал последний больг, и Ким решил, что наконец-то все кончилось.

– Не вставай, – сказал Фабиан. – Мы ещё не видели арьергарда. Скорее всего это будет легкая кавалерия.

И действительно, вскоре до них донесся стук копыт. Группа из всадников и бегущих больгов замыкала колонну.

Фабиан помедлил ещё некоторое время, затем подал знак Киму и Ому Хиннеру, чтобы те выходили на дорогу. Руки и ноги Кима так затекли, что, поднявшись, он с трудом мог передвигаться.

– Сколько их было? – спросил он.

– Несколько десятков тысяч. А сколько их ещё в тылу и на кораблях по пути сюда, я не берусь судить. И кто знает, какие силы ожидают по ту сторону моря? Это ведь только первая ударная волна.

– Святой Отец! – не сдержался Ким и вспомнил о Войне Теней, которую изучал в университете. Возможно, что на пути сюда находятся ещё сотни тысяч. В таком случае больгами можно будет вымостить весь Эльдерланд. – Что мы можем сделать?

– В первую очередь необходимо выяснить, какие у них намерения, а там уж посмотрим. В любом случае они слишком уверены в себе. Это может сослужить им плохую службу, – заметил Фабиан.

– С какой стати ты так решил?

– Разве ты не заметил, как они шли? Они даже не потрудились выслать вперед дозорных, и вообще вели себя так, словно находятся у себя дома. Они настолько уверены в победе, что даже не думают скрывать своей цели, какой бы она ни была, и следуют к ней напрямик.

Они свернули по дороге, уводившей подальше от врага. Ким так устал, что далее не заметил, как ночь постепенно сменилась утренними сумерками.

В их неясном свете время и пространство, казалось, сместились, и Ким представил себя одним из той горстки храбрецов, что во время Войны Теней отправились на штурм твердыни Темного Князя. Когда он взглянул на своего спутника, то представил, что видит Талмонда Могучего со стальным мечом на боку, – и ведь действительно, это был тот самый меч! Неужели древние истории никогда не заканчиваются? И хотя бок о бок с ним шагал и основоположник династии правителей Империи, но все равно это был наследник его рода и его власти, а в небо возносились высокие крепостные зубцы, которые Ким видел в своем сне…

– Вот! – крикнул он. – Вот они! Стены Мрака!

– Спокойно, Ким. – Фабиан находился рядом с ним. – Тебе это привиделось.

– Нет! – крикнул Ким. – Я видел их…

Во сне.

– Это Гурик, – раздался голос Ома Хиннера. – Гурик-на-Холмах.

Но в ушах Кима звучал шум, доносившийся из иных эпох. Он снова находился в своем сне.

Башни закачались, высокие зубцы треснули, земля разверзлась, и возникшая бездна все поглотила. Он видел море, прорвавшееся сюда и скрывшее под собой все, что было здесь…

– Как странно, – голос Фабиана доносился как бы издалека, – не похоже, чтобы это построили фольки. Это древние, очень древние стены.

…кроме последней башни.

– Твердыня Мрака, – сказал Ким. – Когда-то она находилась именно на этом месте. – Внезапно все стало для него предельно ясно, как будто он всегда это знал. – До того, как её поглотила бездна. До того, как море затопило это место, а потом опять отступило. От крепости не осталось никаких следов, когда в страну пришли фольки и завладели ею. Ничего. Кроме последней башни. Согласно древнему преданию, одной полузабытой легенде, фольки перестроили Аграхуридион, что означает Высокие Стены Мрака…

– Гурик-на-Холмах! – упрямо повторил Ом. – Что же еще?

Когда они добрались до города, солнце находилось уже высоко на небосклоне, такое же бледное, как и в предыдущий день. Ким заметил, что крепость, образующая центр города, несмотря на свои размеры, переполнена. Высокие стены чернели от обилия народа. Дома, которыми в течение веков обросли крепостные стены и которые расползались все дальше и дальше в разные стороны, так же кишмя кишели людьми. Вдобавок ко всему невдалеке был разбит палаточный лагерь, – очевидно, чтобы разгрузить крепость до тех пор, пока не угрожает непосредственная опасность. Одновременно находясь в крепости, все эти люди могли просто затоптать друг друга. В случае нападения город оказывался весьма уязвимым: разросшись в течение столетий, он стал слишком велик, что делало его защиту практически невозможной. Армии темных эльфов даже и без осадных орудий не придется долго возиться с Гуриком-на-Холмах.

В тот миг, когда стражник протрубил полдень, они вошли в крепость и были остановлены недоверчивой стражей.

– Эй, вы, молокососы, дорогу! – ругался старый Ом, которого распирало от сознания собственной значимости. – Перед вами хранитель Эльдерланда, и он должен немедленно попасть к помещику!

Но только после того, как Ким предъявил кольцо, отряд фольков препроводил его через запруженный внутренний двор к резиденции помещика Финка.

Ом распрощался с ними, чтобы разыскать свой отряд. Ким помахал ему вслед, после того как услышал от Ома пожелания всего наилучшего. Он воздержался благодарить его вслух, поскольку это могло бы привести к очередным недоразумениям.

Пока стража пробивала для них с Фабианом дорогу через толпу, Ким вглядывался в несущие на себе печать страданий и забот лица беглецов. Здесь были мужчины, женщины и дети; стар и млад, но у всех из них на лицах был написан страх. Киму трудно было смотреть им в глаза, и тем не менее они должны были прочесть в его взоре силу и уверенность, даже если в душе он и желал сейчас оказаться за тысячи миль отсюда. Ему вдруг показалось, что все их долгое и полное лишений путешествие было лишь прогулкой к другим местам и в иные времена, где все было прекраснее, больше или, по крайней мере, иначе, чем здесь. Теперь же он снова был в реальном мире, и на нем лежала ответственность за своих соплеменников. Он надеялся, что помещик Финк ещё не успел наделать роковых ошибок.

Они прошли мимо школы, переоборудованной под лазарет. Ким взглянул туда через низкие окна, и то, что он увидел, не очень-то подняло его настроение. Народное ополчение заплатило высокую цену за бои, в которых успело принять участие.

Наконец они достигли ратуши, высокого мрачного здания, возвышавшегося над старыми крепостными стенами. Через высокие, стрельчатые окна можно было видеть, что внутри царят оживление и суета. Из комнаты в комнату сновали посыльные. Вся ратуша гудела, как растревоженный улей.

В зале Совета над гипсовым макетом Эльдерланда склонился помещик из Гурика-на-Холмах Одерих Финк. Этот макет был подарен горожанами его предшественнику, помещику Кальдериху Финку, по случаю пятидесятилетия пребывания последнего на занимаемой должности.

Подле Финка находился полный, потеющий человек, одежда которого, богато украшенная тесьмой и золотыми галунами, даже в теперешнем отчаянном положении не давала ни малейшего повода усомниться в том, что владелец подобного гардероба – персона важная. Посыльные вручали ему сообщения, а он зачитывал их помещику, после чего тот передвигал оловянных солдатиков на гипсовом макете.

– Приветствую вас, помещик Финк, – сказал Ким.

– Одну минуту, – произнес стоявший рядом с помещиком толстяк. – Разве вы не видите, что мы заняты?

– Вижу, кум Кройхауф.

Март Кройхауф резко поднял голову и обернулся.

– Ага, – сказал он. – Вот и молодой наглец объявился. Тот самый, что занял место покойного магистра Лерха, а потом удрал! Что тебе здесь нужно?

– Я вернулся, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей и занять полагающееся мне по праву место в Совете Эльдерланда, – твердо сказал Ким. Но внутри себя он не смог подавить вздоха. Слишком свежи были в его памяти тирады, которые толстый торговец произносил в его адрес, находясь в «Золотом Плуге». Верная Марина дословно передавала Киму все сказанное им; так что иногда польза может быть даже в сплетнях. По всей видимости, здесь придется бороться ещё и с этим мерзким толстяком, втершимся в доверие к помещику, – как будто мало им одних темных эльфов с их тварями!

– О, господин Вайт, – поприветствовал его помещик Финк, – очень хорошо, что вы вернулись. Без господина Кройхауфа я бы здесь совсем пропал. Не хотите ли ознакомиться с его планом возвращения утраченных территорий? Он досконально все проработал. Мы намерены атаковать Альдсвик со стороны реки.

Ким поначалу не поверил своим ушам. Финк, судя по всему, был не только добродушным, но ещё и совершенно неверно информированным.

– Атака? Возвращение утраченных территорий? Да в своем ли вы уме?

– Что это значит? – фыркнул Кройхауф. – В этом плане я учел все.

– Когда вы в последний раз знакомились с донесениями патрулей? – Вперед выступил Фабиан. Рядом с низкорослыми фольками он казался великаном. Голос Фабиана был внешне спокоен, но Ким видел, что он едва сдерживает гнев.

– А это ещё кто такой? – Кройхауф наморщил лоб. В изможденном и небритом Фабиане он не узнал таинственного незнакомца, который объявился в «Плуге», затем был темой дня в разговорах фольков и даже некоторое время подозревался в убийстве Адриона Лерха, пока оставленное Кимом письмо не привнесло в это дело ясность. – Что нужно здесь этому… этому человеку?

– Отвечайте на его вопрос, – посоветовал Ким, и голос его при этом прозвучал так сухо и одновременно с этим твердо, что торговец опешил и ответил на заданный вопрос:

– Позавчера. Но эти болваны настолько глупы, что не сумели корову отличить от больга. Да потом, у нас и не было времени!

– Так-так, – произнес Ким. – Не было времени…

– У нас действительно было очень много дел, – подтвердил помещик Финк. – Нам ведь необходимо подготовить наступление! – Сказав это, он достал свою брошюру по тактике, на основании которой он собирался вести боевые действия.

– Не сейчас, господин помещик, – поспешил воспользоваться благоприятной ситуацией Март Кройхауф. – Вы же не будете разглашать военные тайны, когда в помещении находятся люди, о которых мы ничего не знаем. – Своим жестом он явно показал, что к числу таковых он относит и Кима. Но из осторожности добавил: – Вот, например, этот иностранец…

– Иностранец? – В голосе Фабиана все-таки послышался гнев. – Это ты меня называешь иностранцем, коротышка? Ты, который не видишь дальше своего толстого живота? Эльдерланд, между прочим, пока ещё часть Империи, а все вы – подданные императора.

– А я говорю: иноземный сброд! – рассвирепел Кройхауф. Его ещё никто так не оскорблял, так что он забыл уже про всякую осторожность. – Что это ещё за бродяга, который твердит нам про императора?

Ким улыбнулся, отлично сознавая, что его друг тоже про себя улыбается. Ничего лучшего Кройхауф просто не мог сказать.

– Я – Фабиан, сын Юлиана из Великого Ауреолиса, князь Турионский, наследный принц Империи, и я требую к себе почтения, соответствующего моему титулу.

Лицо Кройхауфа стало ярко-красным, в то время как помещик заметно побледнел.

– Доказательства, – зашипел торговец, обращаясь к помещику. – Скажите ему, пусть он попробует это доказать!

– Вот тебе доказательство! – прогремел голос Фабиана. Молниеносным движением он выхватил из ножен меч и бросил его на стол так, что гипсовый макет треснул. – Вот подтверждение моих полномочий. Взгляните: это Изратор. С этим мечом Талмонд Могучий шел против Князя Теней, и только этот меч может повести вас за собой, а вовсе не толстый трусливый торгаш, или почтенное, но штатское лицо. Сейчас война, понимаете вы это или нет? Поэтому действуют законы военного времени.

Стальной клинок тускло блестел в полутьме зала Совета. Все замерли. Все молчали.

Наконец помещик вздохнул и, обратившись к Киму, спросил:

– Ну а вы-то что скажете по этому поводу, господин Вайт?

– Я ручаюсь за него, – спокойно произнес Ким, – если только это ещё требуется. Но вы ведь сами знаете, что он прав. Я буду первым, кто подчинится его приказу. – Произнеся это, он вынул из ножен свой кинжал и сложил его к ногам Фабиана.

– Но, Ким… – хотел было возразить Кройхауф, однако Ким резко оборвал его и не дал договорить до конца:

– А специально для вас, кум, я бы хотел пояснить некоторые вещи. Во-первых, никто не давал вам права обращаться ко мне так, как это могут позволить себе только близкие друзья. Для вас я – господин Кимберон Вайт, хранитель Музея истории и член Совета Эльдерланда, в котором, если мне не изменяет память, вы не состоите. Или вас туда приняли без моего ведома?

– Но…

Но Ким не дал ему сказать. Это была даже не столько личная неприязнь, хотя, надо признать, ему доставило большое удовольствие поставить Кройхауфа на место. Он злился по другим причинам: ведь не появись они с Фабианом вовремя, и этот невежественный человек абсолютно бессмысленно погнал бы в бой народных ополченцев. И это были бы уже не куклы в песочнице, а живые, страдающие и умирающие существа.

– Сейчас говорю я! И вот что я ещё скажу тебе, Марти, – продолжил Ким, назвав торговца столь ненавистным тому именем, – тебе здесь больше делать нечего. Запишись в какой-нибудь отряд простым солдатом и ожидай приказов. Я не желаю тебя здесь видеть!

Торговец стоял с разинутым ртом. Цвет его лица из ярко-красного превратился в пурпурный. Этому во многом способствовал и тот факт, что находящиеся здесь посыльные, которых он всячески третировал и которые, со своей стороны, давно втайне желали ему чего-нибудь подобного, усмехались. Некоторые делали это украдкой, но некоторые и открыто.

– Я… я полагаю, что вам лучше уйти, – пролепетал помещик.

После этих слов Март Кройхауф повернулся и зашагал прочь. Он был разбит и высмеян, а кроме того, ему было известно, что слух об этом распространится скорее, чем лесной пожар. Фабиан подошел к столу.

– Для начала мне необходимо составить точное представление о происходящем, – сказал он. – Велите прислать сюда начальников патрулей. И ради всего святого, отмените приготовления к этому бессмысленному наступлению. Однако армия должна быть готова совершить марш. Возможно, нам и придется дать бой, – добавил он. – Но состоится он не под стенами Альдсвика.

Принц засучив рукава принялся наводить порядок в царившем здесь хаосе. Нужно отдать должное людям помещика: они быстро и четко исполняли его приказания.

– Попытаемся выяснить, что замышляют темные эльфы, а затем попробуем сорвать их планы, – сказал Фабиан Киму.

Затем принц взял в оборот помещика Финка и расспросил его о том, что произошло в Эльдерланде за последние дни. Новости, которые услышали они с Кимом, были убийственны.

Помещик сообщил, что темные эльфы захватили Виндер, после чего их силы разделились. Как ни пытались что-либо предпринять против этого ополченцы, врага остановить не удалось. После падения Альдсвика и гибели всех членов Совета, за исключением Кима, который после ухода не подавал о себе никаких вестей, и самого помещика, фольки отступили к Гурику-на-Холмах и собирали здесь свои силы. Тем временем враг переправил свои войска с побережья вверх по реке и устроил в Альдсвике штаб-квартиру. Одновременно с этим было разорено и сожжено большинство поместий и крестьянских хозяйств между Альдсвиком и Виндером.

Теперь Ким понял, что означали столбы дыма над Эльдерландом.

Два дня назад Март Кройхауф призвал к контрнаступлению и занялся его планированием. Согласно этому плану, фольки должны были проникнуть в Альдсвик со стороны реки и отбросить врага за ворота.

– И что потом? – спросил помещика Фабиан.

– Он собирался удерживать город до тех пор, пока не подоспеют имперские легионы. Ведь вы же отправились за ними.

– Альдсвик – прекрасный город, – Фабиан снисходительно взглянул на Финка, – но он совершенно не укреплен. Сотня больгов сможет за полдня отбить его обратно. Им даже не понадобятся для этого осадные орудия. А вот этот город они захватят ещё быстрее, и тогда вы, сидя в цитадели, сможете наблюдать за тем, как больги станут вырезать ваших фольков.

Помещик побледнел и ссутулился. От мысли, что он будет находиться в относительной безопасности и наблюдать за побоищем, у него начались рези в желудке. Но затем он снова выпрямился.

– Я сделаю все, что вы скажете, – твердо пообещал он.

– Вот и отлично, – улыбнулся Фабиан. – Мне понадобятся карты, этот ящик с солдатиками мы не сможем возить с собой, а также перечень имеющихся в нашем распоряжении подразделений и сведения об оружии, хранящемся на складах.

– Я сейчас же об этом позабочусь. – Ким подумал про себя, что, наверное, Финк не самое худшее, что может быть; просто он не умеет командовать. В кризисной ситуации рядом с ним обязательно должен находиться тот, кто скажет ему, что нужно делать. И теперь такой человек появился.

– Ну уж с этим-то он справится, – сказал Фабиан, после того как помещик поспешил выполнить порученное.

Затем Фабиан занялся изучением местности на макете.

– Я вот все думаю, куда же они направились. – бормотал он про себя. – Тут на северо-востоке, у отрогов Серповых Гор, нет ничего, кроме льда и скал.

Как Фабиан ни бился над этим вопросом, но и начальники патрулей не смогли дать на него вразумительный ответ.

– А почему здесь столько воды? – спросил он у Кима и указал при этом на участок между холмами и военной дорогой.

– О, это заливные луга. После последнего сенокоса их всегда затапливают. Они служат в качестве места для проведения учений народного ополчения, а зимой это отличный каток для детей и поле для игры в лапту.

– Гм, – только и сказал Фабиан.

– Кстати, господин Кимберон… – осторожно произнес вернувшийся помещик.

– Зовите меня Ким, помещик. То, что касается кума Кройхауфа, к вам не относится.

– Спасибо, – растерянно произнес Финк. – У меня для вас есть весточка, которую я получил ещё до падения Альдсвика. А вам, принц, сейчас же принесут все необходимые документы.

Ким чуть не вырвал письмо у него из рук. Мелким почерком, так хорошо знакомым Киму, было выведено: Кимберону Вайту, хранителю Музея истории. Когда он перевернул конверт и его взгляд упал на печать, на глаза Кима навернулись слезы: это было стилизованное изображение птицы, держащей в клюве перо, а вокруг неё по контуру проходила надпись: Адрион Лерх Маг. Это была личная печать магистра Адриона.

Дрожащими руками Ким сломал печать. Из конверта выпал кусок пергамента, и фольк нагнулся, чтобы поднять его. Ким был несколько разочарован. В письме не было ни одной строки, написанной рукой магистра Адриона, а только предание о семи магических кольцах, с которым он уже был знаком. Ким перевернул пергамент и увидел на обратной стороне карту Эльдерланда.

Это была очень древняя карта. Чернила на ней поблекли, а почерк был вычурным и украшенным всевозможными завитками, как уже давно никто не пишет. На карте была изображена не только срединная часть страны с реками, городами и областями, но также и окружающие Эльдерланд горы, причем выполнено это было гораздо подробнее, чем на всех виденных Кимом прежде картах. Он проследовал взглядом по пути, который проделал с товарищами. Тонкой пунктирной линией здесь был нанесен даже Горный Проход, который вел на юг мимо вершины Арианрет. А на перевале звездочкой было указано место, откуда их предки впервые взглянули на зеленые холмы, леса и долины Эльдерланда…

– Это что ещё такое? – спросил Фабиан, после того как через плечо Кима взглянул на карту.

– Сам не знаю, – ответил Ким. – Не имею ни малейшего представления.

Он уже собрался было отложить пергамент в сторону, как вдруг в глаза ему бросилось то, чего он никогда не видел ни на одной из карт Эльдерланда. Недалеко от перевала, в том месте, где они обнаружили Грегорина, стоял загадочный символ, гномий иероглиф.

– Взгляни-ка, тут что-то изображено, – произнес он.

– Эх, нам бы сюда Бурина, – вздохнул Фабиан.

– Это «Дор», переплетенное с «Анг», – произнес Ким. – И сдается мне, что я даже могу сказать, что это означает. Помнишь дорожные указатели на старой гномьей дороге? Дорак Ангримур, Врата Мира, – вот что было на них выбито. Должно быть, это и есть Врата в Подземный Мир, через которые прошел Владыка Грегорин.

– А зачем тогда такой же знак и здесь? – спросил Фабиан, указав при этом на район, расположенный в долине к северо-востоку от Гурика, где холмы постепенно переходили в отроги Серповых Гор.

Друзья переглянулись. В этот же момент Ким понял, что означают оба символа, и в мгновение ока поведение темных эльфов перестало представлять загадку.

Он чуть было не закричал.

– Это же так просто, – сказал он. – Вот это – первые Врата в Подземный Мир. – При этих словах он указал на символ, находившийся рядом с перевалом. – А вот здесь, в долине между горами, – вторые. Именно сюда и направились темные эльфы. Они не собираются захватывать Империю. Их планы более честолюбивы. Во время Войны Теней они хотели захватить Среднеземье. На этот раз они намереваются раскрыть последнюю загадку жизни, которая магически притягивает их с тех самых пор, как они покинули Высший Мир. Они направляются в Подземное Царство Гномов!

Фабиан молчал. Затем он коротко, но достаточно громко выругался, так что прекратились все разговоры в зале. На мгновение суета, царившая в помещении, прекратилась и все замерло. Но тотчас зал снова загудел подобно улью.

– Это кое-что проясняет, – произнес Фабиан.

На этот раз пришла очередь Кима молча взирать на своего друга.

– С тех пор как я увидел эту переброску войск на север, – сказал Фабиан, – мне не дает покоя один вопрос: что пытался найти в горах Азантуль с кучкой больгов? Мы полагали, что он гнался за нами. Но теперь я думаю, что он всего лишь использовал нас для того, чтобы мы разведали для него путь. На самом деле ему нужно было добраться до Врат Мира. Однако вмешательство магистра Адриона, разрушившего мост, а также собственная хитрость Азантуля, наславшего на нас снежную бурю, лишили его возможности найти Врата. Поэтому-то он сейчас и сконцентрировал все силы на севере.

– И что нам теперь делать? – спросил Ким.

– Нам не остается ничего другого, как дать им бой. И надеяться на приход легионов…

Ким догадался, что замышляет принц. Он намеревался силами народного ополчения помешать эльфам достичь и открыть северные Врата. Он понимал, что если темным эльфам удастся захватить Подземный Мир, то Среднеземье упадет им в руки, как спелый плод. Поэтому наследный принц Империи не мог действовать по-другому.

– Ты же понимаешь, что даже если мы и выдержим первый натиск, то это всего лишь принесет нам выигрыш во времени, – сказал Ким.

– Понимаю, но надеюсь, что действия на южной границе не останутся незамеченными дозорами и торговцами. И тогда придут легионы.

– Но это рулетка, – произнес Ким.

– А разве в Эльдерланде запрещены азартные игры? – поинтересовался принц и слегка улыбнулся.

Затем Фабиан отвлекся, поскольку ему принесли кипу бумаг: перечни запасов провизии, оружия, доспехов, а также списки предоставленных в его распоряжение боевых единиц со штатной и фактической численностью. Уж если фольки и делали что-то тщательно, то это было составление всевозможных списков. Принц приказал освободить ему стол и, наморщив лоб, принялся изучать документы.

Ким остался стоять у рельефного макета и вглядывался в холмы. Да, единственным препятствием на пути темных эльфов остались мужчины его народа. Вот так шутка, подумал он, однако было не до смеха. В битве против темных эльфов фолькам придет конец. То, что началось семьсот семьдесят семь лет назад на перевале, теперь завершится. На нем и Фабиане лежала ответственность повести фольков в их первое и одновременно последнее сражение.

На гипсовом макете все ещё лежал меч Фабиана, словно напоминание о том, что игры закончились и дело приняло серьезный оборот. Фигурки, изображавшие подразделения ополченцев, были беспорядочно разбросаны. Но что-то на макете отсутствовало.

– А разве здесь нет переправы? – спросил Ким, обращаясь к капитану ополченцев, ожидавшему очередного распоряжения Фабиана.

– Где?

– Здесь, рядом с заливными лугами у холмов, где проводятся осенние учения, а зимой играют в лапту?

– Так точно, есть. Деревянный мост, – ответил капитан.

– А на макете его нет, – возразил Ким.

– Кройхауф велел снять его, чтобы продемонстрировать свою идею с прохождением плотов, – ответил капитан.

Фабиан оторвался от бумаг и подошел к макету. Одним взглядом он оценил ситуацию.

– А мы можем уничтожить этот мост?

– У меня имеется саперный взвод, который, кстати, и строил его. Они могут разобрать его или по крайней мере сделать непроходимым, – заявил капитан.

– Нет, я имел в виду другое: можно ли сделать так, чтобы он провалился под больгами и темными эльфами?

– Полагаю, что это выполнимо…

– Тогда приступайте. Немедленно!

– Слушаюсь, ваше высочество. – Капитан вытянулся в струнку.

– В любом случае мы должны опередить их и оказаться на месте раньше. Они идут по военной дороге и делают, таким образом, большой крюк. Почва здесь вязкая, да к тому же она местами залита водой. А дальше – довольно крутой подъем. Все это нам на руку. И вдобавок они не рассчитывают, что натолкнутся на сопротивление. Итак, наши преимущества – местность и их самоуверенность, – анализировал положение Фабиан. – Луки и арбалеты могут причинить им значительный урон. Все остальное находится в руках божьих. Нам понадобится его заступничество. – Голос Фабиана был спокоен и деловит. Он вел себя как настоящий главнокомандующий, однако Ким слишком хорошо знал своего друга и понимал, что наследный принц ненавидит себя за то, что вынужден посылать на верную гибель целый народ.

Но мы заставим противника хорошенько попотеть, подумал Ким. Если только Фабиан все верно рассчитал…

Пока Фабиан излагал командирам ополченцев свой план, им принесли скудный, но по крайней мере горячий обед.

Принц не делал секрета из того, что их положение более чем серьезно, но указал при этом, что от фольков теперь зависит судьба двух миров.

Этим он польстил присутствующим и взбодрил их так, что даже Ким заразился его воодушевлением.

На некоторое время Ким и он оказались в зале одни. Фабиан вздохнул.

– Что ещё тебя тревожит? – спросил Ким.

– Ты это сам прекрасно знаешь, друг мой. Мне необходимо будет предстать перед воинами и напутствовать их. А затем они отправятся на верную гибель.

– Но ты принц, наследник трона Империи, – сказал Ким.

– Сейчас я хотел бы оказаться простым крестьянином. – На лице принца отразилось скорбь, но тут же плечи его распрямились. – Ладно, чему быть, того не миновать. Всегда были люди, которым приходилось принимать решения. Я тоже отношусь к их числу, и с этим нужно смириться.

– А вдруг мы победим, – неуверенно произнес Ким.

Фабиан недоуменно взглянул на него и рассмеялся:

– Ким, может быть, ты и прав. Если наша вера будет тверда, то, возможно, мы и победим. А если проиграем, то даже и не узнаем об этом.

Оба не слишком весело засмеялись. А теперь им предстояло выйти к воинам и воодушевить их перед завтрашней смертельной схваткой. Каким абсурдным бывает иногда мир!

Солнце садилось, когда девятитысячное войско фольков приблизилось к холмам. Поросшие густым лесом, они представляли собой хорошее укрытие. Высланные вперед дозоры подтвердили предположение Фабиана, что темные эльфы сосредоточатся на противоположном берегу искусственного озера. Они развели костры и совершенно беззаботно разбили лагерь.

Враги были настолько уверены в себе, что даже не побеспокоились выставить охрану у моста.

Благодаря этому народные ополченцы получили время, чтобы занять позиции и окопаться. Стрелкам раздали стрелы и арбалетные болты. В эту ночь со складов в Гурике-на-Холмах было вывезено все оружие.

Перед Фабианом и Кимом предстал знакомый уже капитан. Он доложил, что его саперы готовят диверсию на мосту. Фабиан с удовольствием оказался бы сейчас среди них, но, увы, пост главнокомандующего кое к чему обязывал.

Ким и Фабиан переходили от позиции к позиции, подбадривая воинов. На лицах всех была написана решимость. Сказывалась пламенная речь Фабиана, которую он произнес перед тем, как они покинули Гурик.

Среди пикинеров Ким, к своему удивлению, увидел Марта Кройхауфа.

Этим воинам предстояло принять на себя первый удар, после того как враг, перейдя залитый водой луг, выберется на берег. В бою им будут противостоять больги и тяжелая конница темных эльфов.

– Пехота против конных рыцарей? – осторожно возразил помещик Финк. – Книга «Правила военного искусства», которой мы пользовались при проведении учений, не рекомендует подобное.

– Поверьте мне, со времен Эрлика фон Тверне в тактике произошли большие изменения. Пики – единственное эффективное оружие против конницы, если только пикинеры держат ряды сомкнутыми.

– А почему вы поставили арбалетчиков на левом и правом флангах впереди лучников?

– Потому что арбалет, в отличие от лука, может пробить броню рыцарей.

Фабиан очень обрадовался, когда в перечне имеющегося оружия обнаружил сотню арбалетов, почти все из которых были пригодны к стрельбе. Во время учений фольки стреляли обычно из лука, так что Фабиану пришлось проинструктировать отряд добровольцев, как следует обращаться с арбалетом. Но вопреки командиру этого нового подразделения Ому Хиннеру Пеннингу, который в молодости стрелял из этого оружия, Фабиан не очень-то верил в точность стрельбы арбалетчиков.

– Я читал, что во время кардисских войн против конницы с успехом применялись и луки, – возразил Ким.

– Длина кардисского лука составляла шесть футов, так что никто из фольков не смог бы даже натянуть его. А вот ваши маленькие охотничьи луки смогут держать пехоту на расстоянии.

Больгов, догадался Ким. Странно, но больги внушали ему гораздо больший страх, чем конные темные эльфы, хотя он отлично понимал, что последние куда опасней. Одна их магия может решить исход схватки. Но если ты фольк и твой рост пять футов, то при виде живой боевой машины, превосходящей тебя на две головы, поневоле испытываешь страх, от которого невозможно избавиться. Больги будут просто сражаться, ни больше ни меньше. А из черных рыцарей ему до сих пор довелось увидеть вблизи только одного. Поэтому он не знал, чего от них можно ожидать.

И, глядя в полные решимости лица маленьких фольков с длинными пиками в руках, он видел перед собой безликие маски черных рыцарей, а в ушах его звучали слова Фабиана:

«…если только пикинеры держат ряды сомкнутыми».

Неожиданно для самого себя Ким подошел к Марту Кройхауфу и протянул ему руку.

– Кум Кройхауф, я полагаю, что вы не очень-то расположены разговаривать со мной, но я желаю, чтобы завтра с вами пребывало благословение Отца и милость Матери.

Толстый торговец был настолько ошеломлен, что мгновенно схватил протянутую Кимом руку.

– Вы вступили сюда добровольно? Это очень мужественный шаг, – продолжил Ким.

– Да я, понимаете ли… не то чтобы… – пролепетал торговец. Затем он наконец собрался с духом: – После того как вы, господин Кимберон, так подмочили мою репутацию, мне ничего другого и не оставалось. Но сейчас это уже ровным счетом ничего не значит.

– И все же, – ответил Ким, – для такого шага требуется мужество.

Когда он повернулся, чтобы вновь присоединиться к Фабиану, до него уже на ходу донеслось, как толстяк говорил своим соседям:

– Это господин Кимберон Вайт, новый хранитель Музея истории, преемник покойного магистра Лерха. Он вовсе не так и плох. Между прочим, этот парень дружен с принцем. А мы-то знаем друг друга уже очень давно…

Киму было больно слушать это, но он промолчал. Это сражение скорее всего окажется последним для всех; просто одни погибнут чуть раньше, а другие попозже, и все прежние обиды не имеют значения.

Где-то посреди ночи – Ким уже потерял всякое чувство времени – перед ними вновь предстал капитан и улыбаясь доложил, что саперы сделали так, что мост обрушится даже от пробежавшей мыши. Следующее утро окажется для некоторых рыцарей довольно сырым.

– Ким, я горжусь фольками. Вы такие маленькие и слабые на вид, но работа, которую вы проделали в течение последних двенадцати часов, просто превосходна, – заявил Фабиан. – В вас скрыто гораздо больше, чем принято думать.

Кима обрадовала похвала. И действительно, народные ополченцы сделали все, что от них зависело. Но самое трудное им ещё только предстояло.

А теперь приходилось ждать, и Ким понял, что это ожидание и является самым тягостным. До сих пор от мыслей о грядущем дне его отвлекали дела. Теперь же, после того как все было готовы и оставалось время, чтобы немного подремать или просто отдохнуть, в голову полезли мысли.

Над Эльдерландом нависла таинственная тишина. Смерть затаила дыхание в преддверии богатого урожая, который обещал принести ей завтрашний день. Туман рассеялся, после того как задул ветер и затянул всю небо тучами, словно желая скрыть от него весь ужас предстоящего дня.

– Хорошо, – спокойно произнес Фабиан. – Туман помогал нам во время перехода сюда, но в сражении он был бы скорее на руку врагу. Теперь же наши лучники смогут показать все, на что они способны.

Ким же видел в темных облаках лишь одно недоброе предзнаменование.

Фабиан сидел напротив него, прислонившись к дереву, и дремал. Ким огляделся по сторонам. Всюду он видел фольков-ополченцев. Одни прикорнули на корточках, другие лежали на сырой земле, прикрыв голову руками. Некоторые молились.