"Лили (Том 1)" - читать интересную книгу автора (Гэфни Патриция)

Глава 4

Клейтон Дарквелл во второй раз дернул за шнурок колокольчика, и почти тотчас же на пороге библиотеки появилась запыхавшаяся горничная.

– Кофе! – приказал молодой хозяин. – Большой кофейник, да поживее.

Девушка поклонилась и вновь скрылась за дверью.

– В чем дело? – продолжал он. – Что ты на меня уставился?

Дэвон проследил взглядом за Клейтоном. Тот плюхнулся на тахту и прикрыл глаза рукой.

– Когда ты где-то пропадаешь до самого утра, – сухо ответил старший брат, – приятно знать, что ты всего лишь напился в стельку, а не натворил чего-то еще более дурацкого.

quot;Какой же я лицемер”, – подумал Дэвон с горькой полуулыбкой. Не далее как неделю назад он сам напился в стельку, причем сделал это сознательно и хладнокровно. Пятая годовщина смерти жены показалась ему отличным предлогом, чтобы вытащить пистолет и устроить в доме тир.

Клей потер переносицу и застонал.

– Честное слово, это все ром. Мы его пили у Джона Полтрейна. Подумать только, он уплатил таможенный сбор за такое пойло! Зато я выиграл у него в мушку двадцать гиней, так что все-таки есть Бог на свете.

Дэвон не ответил на его вымученно-дерзкую улыбку.

– Ну я не знаю, какого черта ты корчишь из себя праведника. Ты тоже не спал всю ночь! Я сам видел у тебя свет, когда наконец завалился в дом. Вся разница между нами в том, что я пью с друзьями, а ты напиваешься в одиночку.

И без того суровое лицо старшего брата помрачнело еще больше, и Клей виновато опустил глаза, сожалея о своих словах.

– Тебе бы следовало поехать с нами, – продолжал он через минуту, переходя на прежний легкомысленный тон. – Мы потом отправились в “Осиное гнездо”.

Дэвон сложил пальцы домиком под подбородком и хмыкнул безо всякого интереса.

– Там появилась новая девица, Дэв: есть на что посмотреть, есть за что подержаться. Весит, наверное, больше, чем я. Ее зовут Евлалия. Я не шучу! – Клей радостно рассмеялся, увидев, что Дэвон наконец-то выдавил из себя что-то похожее на улыбку. – Почему бы тебе не повеселиться с нами? Джон и Саймон каждый раз о тебе спрашивают. Тебе понравится, ей-Богу, понравится!

Лорд Сэндаун встал из-за заваленного бумагами стола и, подойдя к застекленным от пола до потолка дверям на террасу, расположенным между двумя высокими шкафами, распахнул их настежь. Комната сразу же наполнилась приглушенным шумом морского прибоя. Стая куликов с пронзительным свистом пронеслась над берегом.

– Да нет, не думаю, – ответил он, неподвижно остановившись в дверях и загораживая открывающийся вид широко расправленными плечами Горничная вернулась с кофейником. Дэвон выждал, пока она не вышла из комнаты, а Клей тем временем вытянулся на тахте во весь рост, поставив чашку с блюдцем на живот.

– Ты обдумал то, о чем мы говорили раньше? – спросил Дэвон.

Клей тотчас же напрягся, и его настороженное выражение заставило старшего брата саркастически выгнуть бровь:

– Да я уж вижу, что нет.

– Я был занят.

Бровь поднялась еще выше.

– Черт возьми, Дэв, я еще слишком молод, чтобы похоронить себя на руднике!

– Я же не прошу тебя спускаться в забой! Я хочу, чтобы ты управлял рудником.

– Для этого я тоже слишком молод.

– Но не слишком молод, чтобы рисковать своей глупой башкой, перевозя контрабандный коньяк! Клей согнул колени и скрестил руки на груди.

– Я тебя умоляю, не будем начинать все сначала. Ни одному из нас не выиграть этот бой. Дэвон с трудом перевел дух.

– Я тоже не хочу ссориться.

Это было правдой. Если бы он начал спорить и настаивать на своем, если бы слишком сильно надавил на брата, Клей мог запросто уехать и продолжить свою безумную авантюру с контрабандой из какой-нибудь скрытой от посторонних глаз бухты на побережье. Лучше уж иметь его тут, под боком, где можно оказывать на него хоть какое-то влияние. Видит Бог, оно не слишком велико.

Клей попытался развеять его сомнения.

– Послушай, я же ничем не рискую, уверяю тебя. Люди у меня опытные, к тому же они преданы мне душой и телом, а уж быстрее моего шлюпа нет ничего на всем Ла-Манше. – Его лицо осветилось неотразимой мальчишеской улыбкой. – Пойми, Дэв, это же забава! Мне чертовски весело!

– Вот посмотрим, как ты будешь веселиться, когда тебя повесят.

– Да им в жизни меня не поймать!

– Дурак ты, Клей. Ты ведь только того и ждешь, чтобы эта чертова луна пошла на ущерб, не так ли?

– Нет, – виновато соврал Клей. – Я просто приехал тебя навестить, ты же мой единственный брат. Дэвон презрительно фыркнул.

– Если бы ты нуждался в деньгах, это еще можно было бы хоть как-то понять.

– Ну.., может, мне они и не нужны, но тут в округе полно нуждающихся, – с достоинством возразил Клей.

– Ах, да, я было и забыл. Ты же у нас филантроп и занимаешься контрабандой исключительно в благотворительных целях.

– Так оно и есть. Во всяком случае, отчасти. – Клей опять весело рассмеялся. – Я этим занимаюсь ради острых ощущений.

– А также ради славы.

– Ну и что? Ничего тут смешного нет. Женщины находят меня неотразимым. Терпение Дэвона лопнуло.

– Разрази меня гром, тебе же двадцать три года, а ты ведешь себя как дитя малое! Рано или поздно тебя поймают, это лишь вопрос времени.

– Да не поймают они меня! Таможенные суда ползают, как улитки, ты бы их видел! Никогда им не догнать “Паучка”! И я спрятал его, знаешь где?

– Ради Бога, Клей, я не хочу знать! – перебил его Дэвон, с отвращением качая головой. – Тебя поймают на суше, это самое слабое твое место. Акцизные чиновники рыщут повсюду, и у них полно платных осведомителей. Никому доверять нельзя. Интересно, каким образом ты превращаешь контрабандный товар в деньги для бедняков? Ты же запросто попадешься на перепродаже! – предупредил он, угрожающе наставив на брата указательный палец. – О тебе чирикают все воробьи на всех окрестных крышах! Таможенникам нужно только одно: застать тебя на месте преступления.

– Они меня не застукают ни на море, ни на суше, – самоуверенно заявил Клей. – У меня есть посредник. Это он занимается перепродажей.

– Кто это? Нет, погоди, я не хочу знать. Дэвон не смог сдержать улыбку, и Клей, увидев ее, радостно рассмеялся. Немного помедлив, старший брат неохотно спросил:

– Ты ему вполне доверяешь.., этому посреднику?

– Да, конечно. Безоговорочно. Да брось, Дэв, не надо обо мне беспокоиться, даром только время потеряешь.

Дэвон прислонился к дверному косяку.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты образумился! Почему бы тебе не поработать у меня? Я подарю тебе этот чертов рудник, если хочешь.

Клей поморщился.

– Расскажи это Фрэнсису Моргану.

– Он работает на меня. А мог бы работать и на тебя.

– Черта с два! Мы друг друга терпеть не можем.

– Да, я знаю. Не могу только понять почему.

– Да ну его к черту! Хлыщ с поджатым задом!

– Вовсе нет. Но даже если и так, какая разница? Ты что-то еще против него имеешь?

– Что толку об этом говорить? К тому же ты ведь собирался продать ему долю!

– Ну, это пока еще только планы. Если ты будешь управлять рудником, я завтра же передам его тебе. В полное владение.

Клей поднялся с дивана и потянулся.

– Но ты же сам только что признал, что деньги мне не нужны.

Лицо старшего брата окаменело.

– Человек обязан работать.

– Ты слишком много работаешь, – устало бросил в ответ Клей: ему надоело обороняться. – Может быть, я и шалопай, зато ты впадаешь в другую крайность. Никуда не ездишь, шагу не хочешь ступить за ворота Даркстоуна. Вспомни, когда ты в последний раз переступал порог нашего лондонского дома? Ты не навещал матушку в Девоншире с прошлого Рождества! Не думаешь же ты в самом деле, что тут все развалится, стоит тебе отлучиться на пару недель? Кобб прекрасно справится в твое отсутствие.

Дэвон промолчал, и Клей воинственно сунул руки в карманы.

– Я прекрасно понимаю, зачем ты здесь торчишь, – продолжал он упрямо. – Точь-в-точь как наш отец.

– Правда? – бесцветным голосом спросил Дэвон. – Чем же я на него так похож?

– Как и отец, ты остаешься здесь из-за моря. Матушка говорит, что море приносило ему успокоение. Помогало сохранить рассудок.

Дэвон медленно повернул голову и выглянул в окно, туда, где зубчатые утесы замыкали собою парк, уступами спускавшийся к морю, а дальше виднелась сверкающая на солнце гладь воды и синева неба. Да, он не может жить без моря. Вряд ли это чрезмерная плата за сохранение рассудка. Нельзя сказать, что он многого требует от жизни.

– Кстати, о матушке, – Клей вдруг заторопился и заговорил подозрительно беспечным тоном, – она собирается вскоре тебя навестить. И на сей раз привезет с собой Алисию.

Дэвон тяжело вздохнул и скрестил руки на груди.

– Ну почему бы тебе на ней не жениться и не положить конец их страданиям?

– А почему бы тебе на ней не жениться?

– Мне? – Клей пришел в ужас. – Ты должен жениться первым, ты же старший.

И тут же, спохватившись, он покраснел и опустил голову.

Дэвон скрипнул зубами, но сдержался и проговорил спокойно, даже небрежно:

– Извини, я уже был женат, и если ты будешь ждать, пока я женюсь во второй раз, то так и останешься бобылем.

– Значит, мы оба останемся закоренелыми холостяками. Это еще не худший исход.

– Да, наверное.

Дэвон бросил на брата теплый взгляд, и Клей ответил ему любящей улыбкой.

Внимание братьев привлек какой-то шум в дверях.

– Заходи, Кобб, – сказал Дэвон высокому чернобородому управляющему, увидев, что тот замешкался на пороге.

– Не хотел вас беспокоить.

– Все в порядке, мы с Клеем уже закончили.

– Как поживаешь, Кобб? – вставил Клей, кивая управляющему в знак приветствия.

– Жив-здоров, сэр, большое спасибо.

– Съездишь со мной сегодня в Лаксулиан? – спросил Дэвон. – Я хочу, чтоб ты взглянул на стадо Оди Тревиска. Он продает половину своих баранов.

– Съезжу. – Кобб потоптался на месте, теребя пальцами единственной руки широкие поля своей шляпы. – Вчера у Росса Минторпа несчастье стряслось, – сказал он.

– Что за несчастье?

– Его овцы сломали ограду с северной стороны. Две дюжины свалились с утеса и потонули, остальных спасла его собака.

– Он был пьян?

– Точно не скажу.

– Понятно. Хорошо, я с ним переговорю.

– Как вам будет угодно. Флетчер говорит, хмелесушилку починить надо. На прошлой неделе дождь был, так у нее крыша потекла.

– Доброе утро, Дэвон, – раздался новый голос. Хозяин дома обернулся.

– Фрэнсис! Я думал, мы до обеда не увидимся. Что-то не в порядке на руднике?

Фрэнсис Морган вошел в комнату, перебросив через плечо свою щегольскую трость черного дерева.

– Нет-нет. Не хочу показаться нескромным, но я как раз хотел сказать, что удалось наладить механический насос в новом разрезе, и он теперь работает отлично. Все дело было в подшипниках, как я и говорил. Нет, я пришел потолковать о сегодняшних торгах в Труро. О, привет, Клей, извини, я тебя не сразу заметил.

Клей не сделал никакой попытки подняться.

– Фрэнсис, – протянул он в виде приветствия, оглядев высокую изящную фигуру управляющего рудником от начищенных до блеска сапог до белоснежного галстука и пудреного парика, а затем пренебрежительно опустил глаза и загородился газетным листом.

– Есть затруднения? – спросил Дэвон, подходя к Фрэнсису.

– Надеюсь, что нет, но прежде, чем начнется подача заявок, мне бы хотелось обсудить с тобой один план, который я придумал.

– Одну минутку. Кобб, мы закончили?

– Да вроде бы. Зайду с вами вместе к Минторпу, если хотите. В десять вам удобно?

– Да, прекрасно. Встретимся у ворот.

– Погоди, Кобб, я пойду с тобой, – Клей поднялся с дивана. – Увидимся, Дэв.

Он небрежно кивнул на прощание Фрэнсису Моргану, и тот ответил тем же.

Клей и Кобб в дружеском молчании вместе дошли до конюшни. Там они расстались. Кобб направился к хмелесушилке, а Клей вошел в конюшню и кликнул конюха:

– Маклиф! Ты здесь? Гэйлин, мальчик мой, ты дома?

Услышав шум позади себя в дверях конюшни, он обернулся.

В дверях стояла Лили.

Она вспыхнула, разглядев в полутьме просторного амбара, кто перед нею, а многозначительная ухмылка Клея лишь усугубила ее смущение. Стыдно было вспомнить, как этим утром она стояла перед ним в спальне дура дурой. Слава Богу, тут как раз из своей каморки рядом с кладовой, где хранилась упряжь, показался Маклиф и отвлек от нее внимание Клея. Больше всего на свете Лили хотелось бежать со всех ног, но Лауди поручила ей доставить старшему конюху послание чрезвычайной важности, да к тому же еще секретное. Поэтому девушка вжалась спиной в стенку ближайшего стойла и постаралась сделаться как можно менее заметной, пока мистер Дарквелл-младший велел Маклифу седлать Тэмера, своего любимого жеребца.

Ожидая своей очереди. Лили исподтишка изучала его. Хотя между братьями Дарквелл, несомненно, имелось определенное фамильное сходство, в сущности, они сильно отличались друг от друга. Молодой хозяин был ниже ростом и более хрупкого сложения, а его мягкие волосы казались светлее, чем у старшего брата, но дело было даже не в этом. Главное отличие, решила она, заключалось в манере держать себя. Лицо Клейтона было простым и открытым, а движения – небрежными, даже ленивыми. Дэвон Дарквелл, напротив, держался замкнуто и сухо, он был угрюм, мрачен, и его манеру никак нельзя было назвать небрежной или ленивой, а лицо – открытым. Словно едкая кислота прожгла две глубокие складки в уголках его рта. За внешней холодностью Лили различала в его бирюзовых глазах безысходное отчаяние.

Когда Клей подошел поближе и улыбнулся ей, девушка сообразила, что слишком пристально его разглядывает.

– Еще раз с добрым утром, – сказал он приветливо.

– Доброе утро, сэр, – и она присела в запоздалом реверансе.

– Я вижу, ты наконец оправилась от потрясения.

Лили почувствовала, что опять краснеет, и посетовала на себя.

– Стараюсь, сэр. Это его позабавило.

– Как тебя зовут?

– Лили Траблфилд.

Клей засмеялся и обрадовался, когда она улыбнулась в ответ.

– Откуда ты взялась. Лили Траблфилд?

– Я из Лайм-Риджиса. То есть вообще-то я родом из Килдэра [4], но мы давно оттуда уехали.

– Из Килдэра, говоришь?

– Да, сэр.

Казалось, он что-то хотел заметить по этому поводу или, хуже того, спросить, и она поторопилась отвлечь его внимание.

– Это ваш конь? Какой красавец!

Уловка сработала: Клей отвернулся от нее и принялся наблюдать за тем, как Маклиф седлает его великолепного серого жеребца-трехлетку.

– Это точно. Я собираюсь записать его на скачки в Эпсоме через месяц.

– На милю с четвертью?

– Возможно. Или на полторы мили.

– Только полегче на Таттенемском повороте! [5] Там такой крутой спуск – тяжеловато для молодой лошадки. Но, по-моему, он хороший ходок.

Тут она поняла, что сказала лишнее, но было уже поздно. Клей уставился ей в лицо, не скрывая своего изумления, Маклиф, забыв продеть удила в зубы лошади, тоже повернулся, чтобы взглянуть на нее.

Лили смущенно откашлялась.

– Папаша у меня был большой дока по этой части. Брал меня с собой в Донкастер и в Ньюмаркет.., ну и в другие места.

– Он участвовал в скачках?

– Да нет, сам он в скачках не участвовал, но страсть как любил пари держать. И больше всего ему везло на проигрыш, понимаете? – честно призналась она. – Но был случай, когда его двухлеточка взяла главный приз Сент-Леджера [6]. Двадцать пять гиней.

Лили улыбнулась, вспоминая, как это было. Она тогда пыталась уговорить отца пустить выигрыш на оплату части долгов, но ей это не удалось: два дня он пропьянствовал с приятелями в какой-то таверне в Паркхилле, отмечая победу, и спустил все до последнего фартинга.

Клей и Маклиф обменялись взглядами. Конюх взял лошадь под уздцы и вывел во двор. Не обращая внимания на деревянную подставку. Клей прямо с земли легко вскочил в седло и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Лили, стоявшую в дверях.

– Я собираюсь на “Таттерсоллз” [7] в августе, мисс Лили Траблфилд. Хотите поехать со мной? Поможете мне выбрать парочку крепких гунтеров [8].

Она засмеялась.

– Вернемся к этому разговору ближе к августу, мистер Дарквелл, я не могу так далеко заглядывать вперед.

– Что ж, может быть, – он с усмешкой подмигнул ей, повернул жеребца и пустил его легкой рысцой, а затем быстро перешел в галоп.

Маклиф подошел к Лили, одарив ее задорной щербатой ухмылкой. Она улыбнулась в ответ. Ей никак не удавалось понять, каким именно глазом он на нее смотрит при разговоре. Обычно его правый глаз косил немного в сторону, но стоило ей повнимательнее заглянуть в левый, как тот тоже начинал куда-то уплывать, зато правый вставал на место и начинал смотреть прямо, приводя Лили в полное замешательство. Ей не раз приходило в голову, что Маклиф делает это нарочно.

– Как поживаете, Гэйлин? – спросила она приветливо.

– Неплохо, спасибо за заботу. А вы как, мисс Лили?

– Отлично. У меня для вас весточка от Лауди.

Маклиф старательно разыграл сцену глубокого разочарования.

– У-У-У, а я-то думал, от вас самой, прекрасная барышня.

Она шутливо вздернула плечико.

– Лауди говорит, что может встретиться с вами у озера после ужина, но только на часок. Физиономия Гэйлина просияла.

– Скажите ей, что я приду. – Тут он опять вспомнил о своей репутации сердцееда и изобразил на лице игривую улыбочку. – А вам не хотелось бы прогуляться к озеру, а, мисс Лили?

– Нет, мистер Маклиф, я туда не пойду.

– Жаль, жаль. Уж мы бы втроем вскипятили это озеро, а? – Гэйлин оперся рукой о стенку за ее плечом и наклонился к ней близко-близко. – А что же эта старая перечница повариха готовит мне сегодня на обед? Уж это вы мне скажете, а, сердце мое?

Лили дерзко улыбнулась. Если бы Лауди не принимала все так близко к сердцу, она с удовольствием бы пококетничала с Гэйлином Маклифом.

– Телячьи отбивные в комнату миссис Хау, а для остальных рагу из макрели с картошкой.

– Черта с два!

Лили опять было рассмеялась, но тут заметила двух мужчин, приближавшихся со стороны дома. Это были Фрэнсис Морган и сам хозяин.

Странное предчувствий заставило ее отпрянуть в сторону от руки Маклифа, упиравшейся в дверь конюшенного амбара, и только потом ей пришло в голову, что в этом движении было что-то виноватое. Хозяин и управляющий рудником прошли мимо. Фрэнсис Морган был занят разговором и не заметил ее, зато острый взгляд хозяина прошелся по ней точно граблями. Лили не сомневалась, что Дэвон Дарквелл посмотрел на нее с презрением, – видимо, решив, что у нее шашни с конюхом.

Она поймала себя на мысли, что ей хочется броситься за ним следом и объяснить, что к чему. Лили перебила Маклифа на полуслове и извинилась, объяснив свой внезапный уход тем, что экономка станет ее бранить, если она немедленно не вернется к работе. Попрощавшись, она поспешила обратно к дому. В тот же день миссис Хау заставила ее мыть стены судомойни в наказание за самовольную отлучку.