"Ричард Длинные Руки — пфальцграф" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

ГЛАВА 8

Я прикинул, что если посланцы из Авиньона добирались до Лиона за два дня, до Орлеана — за четыре, а Жанне д'Арк от Вокулера до Шинона пришлось мчаться одиннадцать суток, то средняя скорость гонцов на быстрых конях что-то около пятидесяти миль, а конного войска — тридцать, да и то если не тащат с собой телеги, что случается очень редко.

Так что у меня еще есть не меньше трех недель, пока под стенами замков Инкризера и моим Сворве покажутся новые конные отряды. А остальное войско будет подходить еще несколько недель.

Мы сделали два конных перехода, догоняя и рассеивая по пути остатки армии графа Росчертского. Все бежит перед нами в панике: никто не мог предположить, что мы двинемся в наступление с такими крохотными, даже микроскопическими силами. Всяк полагал, что движется некая орда, раз уж мы решились вторгнуться в глубину Армландии.

На третий день дозорные вернулись на взмыленных конях с тревожным сообщением. Навстречу движется большое конное войско, а за ним угадывается масса пеших. Возможно, под охраной пешего войска еще и обоз, проверить не успели, торопились доложить.

— Молодцы, — прервал я. — Сделали верно. Дайте коням отдохнуть, я пока что сам, сам…

— Там впереди лучники, — предупредил дозорный.

— Конные? — удивился я. — Гунны, что ли?

— Ваша милость, мы не знаем, кто такие гунны, но стрелять с коней умеют…

— На скаку?

— Нет, останавливаются, ваша милость.

— Точно не гунны, — сообщил я с ноткой превосходства. — А вот я немножко он самый.

— Как скажете, ваша милость! | Я не стал уточнять, что теперь я не «ваша милость», а уже «ваша светлость», я же граф, а не какой-нибудь виконт или барон, только дуракам важны такие мелкие знаки. Зайчик рванулся подо мной, навстречу ударил тугой ветер, далеко позади остались обомлевшие дозорные и войско во главе с Максом, Митчеллом и Альбрехтом, что ведут свои отряды чуточку порознь.

Долина вдали заблистала множеством искорок: осенью воздух чище, войско в дороге не задыхается от удушливой пыли, я сразу оценил, что навстречу двигается чуть ли не армия тремя отдельными колоннами. Между ними постоянно снуют легкие всадники.

Лучники небольшими группами впереди войска, одеты легко, кони тоже без доспехов и попон. Я приблизился с настороженностью, готовый в любой момент повернуть обратно, однако никто не взял лук в руки. То ли не считают одинокого всадника опасным, то ли у них на подобные встречи есть четкие указания.

Я остановил коня, далеко впереди блестят доспехи рыцарей, над их головами реют знамена. Там лорд на лорде, но рискованно ехать навстречу, оставляя за спиной столько лучников… Впрочем, это же в самом деле не гунны, у этих луки длинные, что значит — стреляют с земли, да и конь у меня не прост…

Обругав себя трусом, я неспешно поехал к группе военачальников. Угол зрения сузил, так что все затянуто пеленой, только в центре сильно прыгающая увеличенная картинка блестящих рыцарей. Я обыскал едущих во главе, охнул. Впереди на роскошном коне гордо и надменно восседает Варанг, барон Варанг, с которым мы сходились в поединке при дворе леди Беатриссы!

Я остановил Зайчика, руки держу на поводьях. Варанг не изменил аллюра, но его всадники пришпорили коней, с лязгом и грохотом помчались, взяли в кольцо. Я на них даже не смотрел, гордо и так же надменно взирал на их предводителя.

Барон придержал коня в трех шагах, вскинул руку в рыцарском приветствии.

— Рад вас видеть, доблестный сэр Ричард!

— И я вас, благородный сэр Варанг, — ответил я учтиво.

Рыцари переговаривались между собой, особой вражды я не чувствовал, как и теплоты: война есть война, здесь убивают не врага, а противника. И меня убьют совершенно спокойно, если не удастся захватить в плен.

— Мы встретили отступающие отряды, — сказал Варанг.

— Бегущие, — уточнил я.

— Бегущие, — согласился он. — Уж не знаю, как вы сумели разгромить такое многочисленное войско…

— Воюют не числом, а уменьем, — сказал я. — Мне искренне жаль, что погибли такие доблестные рыцари, как Глицин, Байэр, граф Ансельм и граф Росчертский… и еще погибнут очень достойные люди, что не видят очень ясных знаков, посылаемых нашим Господом…

Я благочестиво перекрестился. Некоторые рыцари с явной неохотой последовали моему примеру. Другие смотрели холодно и враждебно, словно каждому из них погибшие доводились близкими родственниками.

Варанг спросил с холодком:

— Цель вашего похода? Если не ошибаюсь, вы захватили и замок благородного сэра Инкризера? Я засмеялся громко и беспечно:

— Дорогой барон! Сэр Инкризер оказался умным и даже, не побоюсь этого слова, мудрым человеком. Он примкнул ко мне, даже не зная, что со мной уже идет известный расчетливостью Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля! Мы прекрасно отдохнули в замке благодаря гостеприимству сэра Инкризера, разгромили огромное и нестабильное войско графа Росчертского… К великому сожалению, от наших рук пало множество известных воинскими подвигами рыцарей… позвольте я еще раз перекрещусь…

Рыцари снова перекрестились вслед за мной, я сказал с глубоким вздохом:

— Жаль, Господь не надоумил их. Не знаю, где уж они прославились, но у нас даже не хрюкнули. Воинскую добычу, доспехи, коней и оружие мы оставили графу Инкризеру. Он у нас теперь вроде интенданта. А сами налегке преследуем…

— Остатки войска графа Росчертского?

Я покачал головой:

— Что мне граф? Он пал от моей длани, как и граф Ансельм, но я не держал и не держу на них зла. А вот на графа Хоффмана, учинившего непотребства в замке леди Беатриссы…

— Что он сделал? — спросил барон громко.

Я понял, ответил так же громко:

— Он не только перебил всю посуду, изрубил столы и мебель, он изорвал платья леди Беатриссы, сам везде срал и пачкал, а также изрубил святой крест в ее покоях, надругался над ним, а такое святотатство может совершить только продавший душу дьяволу!

Среди рыцарей пошли обеспокоенные разговоры. Я видел хмурые озабоченные лица, и хотя не заметил изрубленного креста, но это мелкая деталь, Хоффман вполне мог изрубить и надругаться, если уж изорвал все платья и порубил туфли. Человек, ломающий женские туфли, только бы досадить женщине, вполне способен и на распятье плюнуть.

Варанг тоже нахмурился, сказал медленно:

— Все мы знали, что Хоффман слишком далеко отошел от церкви… но чтоб вот так… гм…

— Нельзя отойти от церкви, — сказал я, — и не приблизиться к дьяволу. Так не бывает. Он согласился, все еще хмурясь:

— Да, несдержанный нрав завел Хоффмана слишком далеко. Но все же, сэр Ричард… это ваше войско показалось там?

Я оглянулся. Наши отряды, благодаря некоторому сепаратизму Митчелла и Альбрехта, идут широкой полосой, создавая видимость несметного войска, а также вроде бы готовность обхватить противника с флангов, окружить и перебить.

— Мое, — сказал я. Варанг вздохнул:

— Сэр Ричард… Я понимаю ваши чувства. Могу добавить, что я осуждаю сэра Хоффмана за его несдержанность. Однако я, как хозяин Аргентейля, так называются мои земли, не могу пропустить вас через них. Это будет нарушением моих прав, которые я не позволю попирать даже императору!

Рыцари довольно зашумели. Некоторые вытаскивали до половины мечи из ножен и с лязгом бросали обратно. Часть из них повернула коней в сторону скачущих к нам тяжеловооруженных всадников.

Барон Варанг и ближайшие к нему рыцари смотрели на меня холодно и враждебно. Я только раскрыл рот, чтобы предложить поискать какой-то компромисс, как барон Варанг резко прервал:

— Сэр Ричард, не нужно лишних слов!… В моих землях ценят рыцарство и рыцарский дух. И везде, где удается, мы стараемся поступать согласно рыцарскому уставу…

— Весьма благородно, — пробормотал я, — однако же чем это может…

— Всем! — прервал он еще резче. — Я предлагаю поединок! Между вами и мной. Если одолеете меня, получите свободный проход через мои земли. Если же я одолею, вы станете моим пленником, а все ваше войско будет распущено.

Его рыцари одобрительно зашумели. У меня на языке вертелось, что барон Варанг уже однажды был мною бит в поединке, или он всерьез поверил, что за битого двух небитых дают, но смолчал, подумал, ответил уже спокойнее:

— Несколько неравноценные условия, барон.

— Почему?

— На одной чаше весов — всего лишь свободный проход, на другой — плен. Если вы так уж уверены, то я предлагаю чуточку скорректировать, чтобы условия выглядели по-рыцарски, а не по-адвокатски. Если победите вы — я становлюсь вашим пленником, а если победа остается за мной — вы признаете себя моим вассалом.

Рыцари зашумели, начали переговариваться. На полном скаку приблизились Митчелл и Килпатрик, с ними с десяток рыцарей, остальные явно по настоянию осторожного барона Альбрехта остались с войском, что приближается медленно, но неуклонно и грозно, как смена дня и ночи. Митчелл держался воинственно, обнаженный меч в руке, но выслушал и с великой неохотой вложил в ножны.

Барон Варанг вздохнул с явным облегчением. Он снова повернулся ко мне, лицо суровое и непривычно грозное.

— Сэр Ричард, вы полагаете, что я перед лицом своих рыцарей устрашусь таких условий? Они верят в мою победу! И я знаю, что еще не встречал равного себе бойца. Так что вы очень опрометчиво предложили такие условия.

— Все-таки я готов, — ответил я. Барон что-то недоговаривает, но что? Из этих рыцарей никого не было с ним в замке леди Беатриссы, так что никто не видел, что я уже однажды выбил меч из рук барона, после чего тот прекратил схватку. — И, если не боитесь, мы сразимся на этих условиях…

Он гулко и демонстративно захохотал.

— Я? Боюсь?… Сэр Ричард, помолитесь своим демонам да приготовьтесь познакомиться с моей подземной тюрьмой.

— Я смотрю на вас, — ответил я в свою очередь весьма любезно, — как на своего вассала, которым вы станете после этого поединка…

Варанг зловеще усмехнулся, легко и красиво соскочил с коня. На левой руке очутился щит, в правой блеснул меч, барон смотрел на меня грозно и весело.

— Ну, сэр Ричард, еще есть время передумать!

— Нет уж, — ответил я, — от такого вассала не откажусь.

— Вы так верите в победу?

— Победа становится неизбежной, — сказал я скромно, — если для поражения не остается ни одного шанса.

— Защищайтесь, сэр Ричард!

— Да я больше привык наступать… Но чтобы сделать вам приятное…

Барон ринулся в атаку с таким пылом, что куда там наступать, я в самом деле едва успевал принимать удары на щит, парировать мечом, отступать шаг за шагом. В ушах непрерывный звон, лязг, рука устала держать щит, на него как будто обрушиваются тунгусские метеориты.

Меч барона возникает сразу со всех сторон, я краем глаза видел восторг на лицах его рыцарей, а Митчелл, Килпатрик и остальные мои рыцари мрачнели с каждой минутой. Барон показывал себя в полном блеске, я постоянно отступал, делал вид, что вот-вот буду повержен, на лице изображал то ужас, то полное отчаяние, а ликование рыцарей Варанга становилось все более громким.

Наконец подъехали и остальные знатные рыцари нашего войска: Макс, сэр Растер, барон Альбрехт… Последний смотрел с великим напряжением, я исхитрился и подмигнул ему, успел увидеть, как на лице отразилось великое изумление. Дальше он следил за мной очень внимательно, я же дал подсказку, и, думаю, он единственный, кто заметил, что я с риском для жизни играю спектакль.

Барон Варанг наносил удары с умением великого мастера, я успевал перехватывать только за счет своей скорости. Его рыцари напряженно следили за каждым выпадом, уж они-то знают толк. Я наконец перестал отступать и сделал вид, что дерусь из последних сил, лучше погибну, но больше не отступлю…

Барон провел эффектную атаку, его люди закричали восторженно, целый каскад великолепных приемов, я отмахиваюсь почти вслепую… и вдруг меч барона вылетел из его руки, я быстро дал ему подножку и толкнул.

Варанг обрушился на землю с таким металлическим грохотом, словно упал строительный кран. Я тут же приставил острие меча к его забралу.

— Вы побеждены, барон! Сдавайтесь! Он ответил хрипло, задыхающимся голосом, но услышали все:

— Ни за что! Я лучше умру!

Я убрал меч, ответил четко, чтобы слышали все:

— Не сомневаюсь. Тем более что, признаю, вы были к победе ближе, чем я… Но сейчас вы побеждены, барон. А по условиям нашего поединка вы становитесь моим вассалом. Итак, где оммаж?

Он с трудом поднялся, обеими руками снял шлем, обнажив красное распаренное лицо. Подошли рыцари, он передал им шлем, поколебался, затем преклонил колено и сказал нехотя:

— Я, сэр Варанг, барон Аргентейля, Альтха, Денрига и Фоггса, приношу вассальную присягу сэру Ричарду на основании условий поединка. Обязуюсь приходить к вам по первому зову, защищать ваше имя и ваши интересы. Однако моя клятва верности не распространяется на верных мне рыцарей, сэр Ричард.

— Встаньте, сэр Варанг, — сказал я. — Конечно же, ваши рыцари свободны от служения мне. Хотя я буду рад, если кто из них захочет присоединиться к моему войску. Где еще можно получить воинскую славу, как не в доблестных сражениях?… Я обещаю, что проведу свое войско от одной победы к другой. И всякий, кто пойдет со мной, получит полные пригоршни славы и воинских почестей… а также такие несущественные мелочи, как богатая добыча, земли, замки, деревни, которые я распределю между своими сторонниками.

Он спросил вежливо:

— Можно мне будет узнать ваши планы?

— Конечно, — ответил я. — Это лучше будет сделать…

Я запнулся. За время нашего поединка в сотне шагов воины быстро и умело поставили шатер, перед входом воткнули копье и повесили на него щит с гербом барона Варанга.

— Вы правы, — сказал барон с любезной улыбкой, — поговорить лучше в моем шатре. Следуйте за мной.

Я шел за ним, не задавая вопросов, так же молча нырнул под полог палатки. Он обернулся, на губах странная улыбка.

Я спросил шепотом:

— Что вы затеяли?

Он усмехнулся:

— А вы не догадываетесь?

— Просто боюсь поверить.

— Поверьте, — предложил он. — Вы, кстати, догадались сразу, как мне показалось. И умело подыграли. Все были уверены, что только чудом ускользаете от моих сокрушительных ударов. Я сам бы поверил, если бы не сходился с вами в поединке раньше…

— Так зачем же? — спросил я. Он прямо посмотрел мне в глаза.

— Я не хочу быть в коалиции с таким мерзавцем, как граф Хоффман. Но и с вами не могу — зачислят в предатели. А так я просто вынужден либо остаться в стороне, либо пойти с вами.

Я подумал, кивнул:

— Интересно. А что предпочитаете сами? Он тоже смотрел с интересом.

— А как бы хотели вы? Я развел руками:

— Знаете, граф… Хотя со стороны и кажется, что у меня отчаянное положение, но на самом деле я уверен, что добьюсь своего так или иначе. Вне зависимости от того, будете вы со мной или нет. Но, признаюсь, мне приятно ваше общество. Добавлю, что после победы предстоит большой передел собственности. Кто-то из воевавших против нас потеряет все, кто-то часть… Должен же я буду поощрить своих сторонников и в материальном плане?

Он смотрел на меня задумчиво.

— Для столь юного рыцаря вы слишком… практичны.

— Даже меркантилен, — согласился я. — Я полагаю, что своих сторонников лучше наградить землями и замками, чем почетными грамотами и даже орденами. Материалист я, хоть и не вольтерьянец.