Глава 3

Из распахнутых дверей гостиницы спиной вперед с грохотом и воплями вылетел крупный мужчина, за ним выкатился, роняя кровавые слюни, еще один, а следом вышел, набычившись и сжимая пудовые кулаки, здоровенный бугай, поперек себя шире, остановился на крыльце.

Я поднимался по ступенькам прямо, он взглянул на меня, на женщину за моей спиной и вдруг шагнул в сторону, отвесил изящный поклон.

– Приветствую, сэр, - сказал я легко, - всегда приятно встретить учтивого человека.

Он сказал нам вдогонку:

– Гитард д’Альбре, капитан корабля «Гремящий» к вашим услугам, сэр!

Я оглянулся уже из холла, улыбнулся и махнул ему рукой. Мужчины за столами опустили кружки с вином и пивом, уставились на мою женщину.

– Наверх, - сказал я. - Не отставай, Фатима.

– Почему Фатима? - спросила она.

– Не знаю, - ответил я беспечно. - Понравилось почему-то. Ассоциативный ряд бессознательного.

– Чего-чего?

Я отмахнулся.

– Не бери в голову. Не отставай, а то уведут.

В комнате она огляделась критически, но смолчала. Возможно, вспомнила, что это я ее купил, как козу, а не она меня.

– Располагайся, - сказал я. - Извини, что нет привычной тебе роскоши. Пользуйся тем, что есть.

Она замерла, в глазах метнулся страх.

– Привычной мне? Почему ты решил, что мне роскошь знакома?

– Да ладно, - ответил я, - передо мной можешь не прикидываться. Но перед другими - продолжай. Вообще-то твое знатное происхождение видно невооруженным глазом. Думаю, всем видно.

Она сделала попытку свернуть опасный разговор в сторону:

– А как глаз может быть вооружен?

– Может, - заверил я. - Ну в общем, ты меня поняла.

Она села и, сложив руки между коленями, смотрела на меня молча и строго. Наконец поинтересовалась:

– А если я была служанкой знатной госпожи? Потому роскошь мне и знакома?

– Не хитри, - посоветовал я. - Тебе не просто знакома, а ты ею пользовалась постоянно. Не ты была служанкой, а у тебя были служанки. Это ж какими пьяными и тупыми надо быть, чтобы не рассмотреть это сразу!

Она чуть-чуть улыбнулась.

– Я хорошо копировала своих служанок. А с тобой потеряла бдительность.

– Ты просто устала.

– Да, - согласилась она. - Очень. Что собираешься делать теперь?

– У меня дел много.

– Нет, со мной!

– Извини, что это я… Забыл совсем, что в присутствии женщины нужно говорить и вообще думать только о ней, единственной и неповторимой. Что-то я расслабился, как и ты… Уже сказал, у меня своих забот хватает. Скажу честно, я бы ради тебя не полез драться с драконом, но когда можно по дороге бросить монетку и освободить существо, у которого душа, а некоторые предполагают, что у женщин тоже есть… почему не сделать доброе дело? Вся наша жизнь из упущенных возможностей сделать доброе дело. Битва с драконом когда еще будет… да и будет ли, а вот добрые дела по мелочи надо делать всегда. При любой возможности.

Она слушала внимательно, пару раз поморщилась, я видел, в какие моменты, наконец пробормотала:

– Ты говоришь, как арианин. Ничтожные и слабые люди…

– Точно?

Она пожала плечами, бледно усмехнулась.

– В данном случае они правы. Но все равно - слабый народ. Их не убивают только потому, что безобидны. Но бьют и гонят - да, за дело… Только ты неправ насчет роскоши. Я не знала ее, мой народ презирает роскошь. Прав в другом, я не простая пастушка.

Ее взгляд теперь был полон королевского величия, но я не повел и бровью. Не признал в ней знатную особу, но и не напомнил, что сейчас она моя рабыня.

– Мой отец, - произнесла она с вызовом, - верховный вождь на одном из больших островов. Я не стану говорить тебе его имя, но я из знатного рода. И если поможешь вернуться, отец и родня щедро вознаградят.

Я развел руками.

– Считай, это одна из тех упущенных возможностей, которые я постоянно прощелкиваю хлебалом. Увы, у меня своих дел невпроворот. Я тебе дам денег взамен тех, что потратила на этот костюм… он, кстати, тебе очень идет, а дальше, лапушка, сама. Никакой награды не требуется, я всегда подбирал щенков и котят, за что получал взбучку от родителей.

Она нахмурилась, явно разочарованная реакцией.

– Ты пират, - сказала она презрительно, - какие у тебя дела на суше? Если доставишь к моим родным, золота получишь много.

Я покачал головой.

– Извини. Я гуманист, всегда готов помочь, и все такое… но по отношению к себе я гуманистнее. Проще говоря, сперва все мне, а потом, если что останется, другим. Было бы иначе - мир бы рухнул. Потому мы сейчас пообедаем, а потом я пойду по своим делам.

– А я?

– По своим, - отрубил я.

Она выпрямилась, во взгляде было презрение. Затем спросила с непередаваемым достоинством, словно подавала милостыню нищему:

– А если я сама приду в твою постель?

– Дорогуша, - ответил я кротко, - я понимаю, что я - лучший мужчина на свете и все такое, но я еще и с комплексами, как в высшей степени одухотворенная личность. В смысле, чувствительный такой… Ты скакнешь в мою постель, ошалелая от моей неслыханной красоты и прочих достоинств, а я буду думать, что хочешь отблагодарить за спасение! Это изранит мою чувствительную гордость, как моргенштерном по младенцу. Так что лучше не надо, поняла?

Она долго всматривалась в мое напыщенное лицо, я старался выглядеть как интеллигент, которому предложили выйти на субботник и убрать за чужой собакой, но все еще вглядывалась, наивная, пытается рассмотреть то, что я чувствую на самом деле. Вообще-то все женщины - блондинки, как мне кажется все чаще. Мужская душа - потемки. Мало ли что распространяем слухи, что мы - просты, а женщина - непредсказуема, но как раз все ее движения просты и понятны, а вот мы так и сами не понимаем, почему и что творим, и наутро после пьянки не раз хватаемся за голову: ну что за дурак, знал же, ну зачем все это снова…

Я высунулся в коридор, заорал:

– Эй! Вина и мяса в мою комнату!.. И живо!.. А еще хрюктов.

– Каких?

– Всяких! - ответил я лихо, как и подобает гуляющему вовсю пирату. - Разных!

Она наблюдала за мной с интересом. Некоторое время вроде бы пыталась переломить себя и держаться подобно служанке, но тут же отбросила притворство.

– Меня зовут Маргарита де Меркер, - произнесла она хмуро. - А никакая не Фатима.

– Маргарита де Меркер? - спросил я и тут же добавил: - Не горячись, мне все равно. Меня зовут Ричард Длинные Руки, это настоящее имя.

Она вспыхнула, сказала раздраженно:

– Маргарита - мое подлинное имя!

– Красивое имя, - сказал я примирительно. - Хоть тебе и не идет.

– Почему?

– Маргарита - это какой-то бледный цветок, да?.. А ты вон какая яркая. Трояндой бы лучше назвали!

Она невольно улыбнулась, но сказать не успела: стук в дверь, слуга принес еды на целый экипаж, а также вина и две корзины самых разных фруктов.

Я ел быстро, вино только попробовал, на десерт съел большую истекающую медовым соком грушу. Маргарита поглядывала, как я жру, сама сперва крепилась и не ела, а кушала, но голод взял свое, вскоре разрумянилась, глаза заблестели.

С десертом я мог закончить быстрее, но затянул, чтобы она не осталась насыщаться в одиночестве, а то вдруг да смутится, женщины всегда переживают, что жрут больше других.

Я подумал насчет кофе, но в дверь постучали. Хозяин вошел непривычно осторожно, посматривал чуть ли не боязливо. Я указал на свободный стул.

– Вина налить?

Он бросил искоса взгляд на Маргариту, она смотрит прямо перед собой, в изящных пальцах бокал с вином, все решаю я, помотал лохматой головой.

– Нет, но спасибо за предложение. Вы, наверное, не знаете, но с недавних времен в этих краях появился свой маг. Хоть он и не маг, но все-таки маг…

Я спросил настороженно:

– Слыхивал о нем. А как это - маг, но не маг?

– Грамотный, - пояснил он неуклюже. - Очень. Читает даже самые старые книги. Разгадывает амулеты. Не все, но многие. А тем, у кого есть пустые Спасения, снова дает им целебную силу…

Я пробормотал:

– Это немало.

Он вздохнул тяжело, будто тащил из каменоломни глыбу мрамора.

– Беда в том, - сказал он угрюмо, - что еще он дал вам сутки на то, чтобы убраться из маркизата.

В комнате повеяло холодом. Бокал в руке Маргариты остановился на полпути к губам. Я удержался от желания поежиться, но внутри противно заныло. Только начал успокаиваться, что затерялся среди пиратов…

– Какой добрый, - пробормотал я. - А не знает, что следующий багер только через месяц?

Хозяин покачал головой.

– Багерами здесь не пользуются, как вы понимаете. А за сутки как раз можно успеть хоть до королевства Альвасет, хоть до Диегаррона. Если, конечно, конь хороший.

– Какой добрый, - повторил я уже злее. - А хотя бы сутки на раздумывание?

Он развел руками.

– Маг все подумал за вас.

– Какой добрый, - повторил я снова.

– Он добрый, - согласился хозяин. - Другой бы не стал лечить пиратов, помогать им, а этот для них сделал многое. Потому его чтут, уважают! Все непонятное, что захватывают на кораблях, тащат ему.

– Ну да, - пробормотал я саркастически, - очень добрый. Зато из пиратской добычи себе оставляет самое ценное.

Он сказал возмущенно:

– Он за все время ни одной монетки не присвоил!

– А вещи Древних?

– Вещи Древних ему и так приносят! А какие удается разгадать, возвращает пиратам. Над остальными думает.

По моей спине пробежали крупные мурашки. Можно себе представить, сколько пираты награбили древних артефактов, и сколько этот колдун оставил себе, отдавая пиратам всякую мелочь!

– А если я не уйду… - проговорил я.

Он равнодушно кивнул.

– Убьют. Для этого не обязательно посылать демонов. Слова мага хватит. Это пиратский край, господин. Здесь убивают легко и с удовольствием. Я чувствую, ты сильный воин. Возможно, у тебя есть какие-то тайные трюки. Но ни один герой не выстоит против враждебного края.

Он ушел, я сидел молча, обдумывая ситуацию. Маргарита задвигалась, я услышал ее тихий голос:

– Надо уходить. Я же сказала, моя родня заплатит, когда привезешь меня.

– С какой стати? - спросил я.

Она удивилась:

– А как иначе?

Я ухмыльнулся.

– Думаю, они тебя и продали. Из-за твоего характера. Ладно, шучу. Никуда я тебя не повезу… Нет-нет, вовсе не потому, что хочу оставить для себя. Я сам бы заплатил кому-нибудь, чтоб тебя забрали. Увы, своих дел по горло. Так что тебе придется потерпеть мое присутствие еще какое-то время.

Она пропустила мимо ушей выпады, взгляд ее зеленых глаз был прям, как луч лазера.

– Какое-то?

– Да, какое-то.

– Это будет недолго, - заметила она сухо. - Если он дал тебе всего сутки.

– Сутки, - сказал я, - это много. Это очень много.

Она покачала головой, не сводя с меня взгляда.

– Ты сумасшедший.

– Если лошадь говорит, что ты сумасшедший, - сказал я, - то так оно и есть. Но моя лошадь промолчала.

– Но я же говорю?

Я оглядел ее с головы до ног.

– Ну, на лошадь ты не тянешь. Впрочем, все мы лошади… Извини, у меня в самом деле времени мало.

Она непонимающе смотрела, как я неторопливо надеваю перевязь с мечом.

– Что ты задумал?

– Колдун возжелал меня изгнать, - объяснил я.

– Это я слышала.

– Понятно, я должен пойти к нему и спросить: ты чего, мужик?

Она покачала головой.

– Думаешь, ответит?

– А почему не ответить? - сказал я серьезно. - Я не уверен, что сделает потом, когда ответит… Но сперва ответит. Такая у нас психология. Может быть, даже закатает длинную лекцию об устройстве мира и своем понимании базовых ценностей. Ну, такие мы, сами над этим смеемся, а делаем. Может быть, простое недоразумение? И я смогу его разрешить?

Она хмыкнула.

– Он тебя разрешит от жизни.

– Оставайся, - велел я. - Еду будут приносить сюда. Я распоряжусь.

– Как долго? - спросила она. - Мне ждать тебя год, два, десять?.. Прежде чем уйти?

– Думаю, за сутки управлюсь, - ответил я. - Ладно, я пошел, спасибо.

Она спросила с удивлением:

– За что?

– За общество, - ответил я отстраненно, уже думая о своем. - Обед в обществе красивой женщины превращает его в пир.

Меч занял свое место за плечом, лук рядом, молот на поясе смотрится, как будто там и живет. Маргарита наблюдала за мной молча, взгляд оставался загадочным.

Когда я шагнул к двери, она сказала внезапно:

– А ты сам из благородных.

Судя по ее виду, собиралась смутить, мол, сам попался, я рассмеялся:

– Дорогуша, даже не представляешь, сколько нас среди пиратов! И прочего сброда.

Внизу в зале я щелкнул пальцами. Вспыхнуло красное зарево, возник красный демон. Угрожающе покачиваясь, он смотрел в одну точку, молчаливый и грозный.

Раздался вопль ужаса, народ шарахнулся в разные стороны. Я оглядел всех тяжелым взглядом, примолкли и смотрят испуганно, выждал положенное время и велел демону голосом абсолютного хозяина:

– Охраняй женщину, которая сейчас в моей комнате. Если она выйдет - охраняй везде. Кто посмеет ее задеть - рви в клочья! А теперь иди… Ах да, стань невидимым, чтобы не пугать народ зря.

Демон молча исчез, а я, отряхнув одежду, молча вышел из здания и пошел к конюшне.

Конь ржанул, узнавая меня уже как своего нового хозяина. Я потрепал его по шее, вывел во двор. На втором этаже шевельнулась штора на окне. Я помахал рукой, но ответа не увидел.