"Королевский подарок" - читать интересную книгу автора (Гарвуд Джулия)

Глава 11

Николя проснулась от жуткого грохота в ушах. Она долго не могла понять, откуда доносится этот шум, пока не попыталась пошевелиться. Тогда она и почувствовала Ройса. Они лежали на боку. Она прижималась спиной к груди Ройса, а его рука обнимала ее за талию. Грохот исходил от мужа – он громоподобно храпел.

Ноги Николя были зажаты между его ног. Она осторожно вытащила их и уже хотела было перевернуться на живот, как вдруг он крепко сжал ее и притянул назад к себе.

Этим движением Ройс чуть не убил ее. Николя показалось, что голова у нее разрывается на части. Она замерла. Неприятные ощущения в желудке сразу же прошли, а в голове – нет. Боже правый, что случилось вчера? Она ничего не помнила. С мужем у нее ничего не было. Только в этом она была твердо уверена. Об остальном приходилось догадываться. Удалось ли ей напоить его или она сама напилась? Николя закрыла глаза. В голове стучало, сосредоточиться было невозможно. Может, поспать еще немного и тогда, на свежую голову, вспомнить будет легче?

Очень скоро проснулся и Ройс. Сквозь незашторенное окно в комнату лился утренний свет. Ройс поднял голову и посмотрел на жену. Глаза у Николя были закрыты. Он подумал, что она, возможно, притворяется спящей.

Ройс осторожно тронул ее за плечо. В ответ послышался приглушенный стон.

– Николя, – прошептал он.

На нее это подействовало так, будто над самым ухом раздался раскат грома. Рука ее взметнулась и закрыла ухо.

– Ты еще спишь? – спросил Ройс. Он перевернул ее на спину и склонился над ней.

От этого движения Николя едва не стошнило. Она медленно открыла глаза и посмотрела на него.

Вид у него ничуть не больной. Наоборот, он выглядел хоть куда и вполне счастливо. Прядь волос, спадавшая на лоб, придавала ему мальчишеский вид. Если бы у нее хватило сил пошевелиться, она вернула бы эту прядь на место. «Ему достаточно совсем немного сна», – подумала Николя. Глаза у Ройса смеялись, казалось, что он готов обнять весь белый свет.

В свою очередь, Ройс отметил, что вид у Николя просто ужасный: лицо с каким-то зеленоватым оттенком, глаза налились кровью – смотреть без сострадания невозможно. «Выпила слишком много эля, – решил Ройс, – а потому сейчас ей придется помучиться».

Пока он смотрел на Николя, она опять задремала. Он наклонился и поцеловал ее в бровь. Затем повернул на бок и медленно встал с постели. Движение разбудило Николя. Она вцепилась в одеяло, чтобы успокоиться – ее трясло.

– Тебе нехорошо? – спросил Ройс, заметив ее состояние.

Если он не перестанет кричать, она сейчас умрет.

– Со мной все в полном порядке, – с трудом прошептала она. Голос у Николя звучал хрипло, будто ее душили.

Ройс засмеялся.

У этого человека по утрам рот не закрывается. Николя поклялась исправить этот недостаток. Одеваясь, Ройс говорил без умолку. Господи, он вполне доволен жизнью! Как было бы хорошо заткнуть ему рот. Николя понимала, что думать так грешно, но ничего не могла поделать с собой.

Ройс прокричал: «До свидания», – и нарочно громко хлопнул дверью. на этом его издевательства не кончились. Внизу, у лестницы, он увидел Клариссу и велел принести поднос с завтраком для Николя к нему в комнату.

Как только Кларисса поднесла завтрак к кровати, Николя как ветром сдуло с постели, и через мгновение она уже была у ночного горшка.

…На восстановление сил ушло все утро. К полудню Николя, наконец, почувствовала себя лучше. Она даже надела зеленое платье, но быстро сменила его на другое, когда Кларисса заметила, что платье удивительно сочетается с цветом ее лица. В светло-голубом она выглядела бы гораздо лучше, так, во всяком случае, заметила горничная.

Николя крепко стиснула зубы, когда Кларисса начала расчесывать ей спутанные волосы, а потом крепко связала их сзади голубой лентой.

– Неужели вы не расскажете, что произошло вчера вечером? – спросила Кларисса.

– А я и не знаю, что случилось, – прошептала Николя.

– Но на вас же ничего не было, когда вы встали с кровати, миледи. Что-то все-таки произошло?

– Господи, неужели я была голая? Кларисса, я совсем ничего не помню. Что же теперь делать?

Горничная пожала плечами.

– Придется вам спросить у господина, но сначала надо хорошенько проветриться. Свежий воздух прояснит голову.

– Да, пожалуй, пойду погуляю. Может, головная боль пройдет, и я все вспомню.

Кларисса кивнула:

– Миледи, вы не чувствуете никакой особенной слабости?

– Голова у меня точно слабая.

– Я не это имела в виду, – сказала Кларисса, подавая Николя накидку.

– А что? – спросила Николя.

– Не важно, – проговорила Кларисса. – Подышите свежим воздухом. Обязательно все вспомните.

Николя надеялась, что так все и случится. Ей очень хотелось вспомнить, что она наговорила Ройсу. Но больше всего ей хотелось вспомнить, что же произошло в спальне.

Николя вышла во внутренний двор. Холодный воздух прояснил мысли, стало намного легче, но вспомнить ничего не удалось.

Николя перехватила мужа, когда он шел из внешнего двора во внутренний, и поспешила к нему.

– Ройс, мне бы хотелось расспросить тебя о прошлой ночи.

– Слушаю.

Она придвинулась к нему поближе, чтобы никто случайно не услышал их, и, потупив взор, спросила:

– Ты вчера выпил много эля?

– Нет.

– А я – много.

– Да, – сказал он серьезно, но не сердито.

– Я ничего не помню… Что я делала?

– Ты просто говорила.

– А ты?

– Я слушал.

– Прошу тебя, не усложняй моего положения, сказала Николя, не скрывая своего недовольства. – Скажи, о чем я говорила. Я очень хочу вспомнить.

– Мы поговорим об этом вечером, – заявил Ройс, пытаясь уйти. Он решил немного помучить ее.

– Прошу тебя, – прошептала она, схватив его за рукав. – Ответь мне сейчас всего на один вопрос.

– Хорошо, – согласился он и повернулся к ней.

– Ты остался доволен мной?

Робость в ее голосе и румянец смущения на щеках доказали ему, что именно она имеет в виду. Она жаждет узнать, удовлетворила ли она его в постели. Он соединил за спиной руки и выждал, пока она посмотрит ему лицо. Когда наконец она подняла на него взгляд, он покачал головой:

– Не очень.

Вид у Николя был совершенно потерянный.

– Мне жаль, если я тебя разочаровала, – прошептала а. – В первый раз всегда… немного неловко, правда?

– Нет, – голос его звучал жестко, – тебе должно было быть легко.

Она удивленно вскрикнула. Этот человек не имеет сердца. Глаза ее наполнились слезами.

– У меня совсем нет опыта, Ройс, – пробормотала она.

– Я так и понял, – согласился он.

– И это вызвало твое недовольство?

– Разумеется, – ответил он. – Николя, говорить правду всегда легко, это не зависит от опыта.

Глаза у нее округлились. Боже правый, они говорят разных вещах. Она облегченно вздохнула. Но облегчение оказалось коротким. Ройс улыбался. Она подумала, что он нарочно сбивает ее с толку.

– Я имела в виду совсем не это, – пробормотала Николя.

– Знаю.

Господи, как он жесток! Николя решила, что дальше с ним говорить бесполезно и повернулась, чтобы уйти. Он схватил ее за плечи и силой повернул к себе.

– Я уже сказал, об этом мы поговорим вечером.

Она все еще хмурилась, когда он неожиданно притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. Мимо проходили воины, но Николя ничего и никого не замечала. Она была на вершине блаженства, ей хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался, и она страстно отвечала на него.

– Я доволен тобой, – проговорил он, наконец отстраняясь от нее.

– Спасибо! – растаяла Николя. – Я очень этому рада.

Он улыбнулся.

– Завтра я пошлю за Ульриком и Джастином. Ты довольна?

Вместо ответа она радостно обняла его.

В это мгновение Ройса окликнул Лоренс. Николя отпустила мужа и поспешила в замок. Она так обрадовалась предстоящему возвращению Ульрика и Джастина, что едва сдерживала чувства. Надо подготовиться к их возвращению, предстоит многое сделать. Она решила, что Джастин займет ее комнату, а Ульрик будет спать вместе с ней и Ройсом.

Когда вечером они встретились за ужином, она рассказала ему о своих приготовлениях. Но Ройс сразу остудил ее возбуждение.

– Ульрик займет свою прежнюю комнату, а Джастин будет спать вместе с остальными воинами.

– Но он же мой брат, – возразила Николя. – разве он не…

Рука Ройса легла на ладонь Николя и слегка сдавила ее. Николя перестала спорить. За ними наблюдал Хью, и Николя решила, что муж не хочет спорить при нем.

– Ладно, поговорим об этом позже, – с улыбкой согласилась Николя, глядя на Хью.

– Нет, – возразил Ройс, – все уже решено.

Он с силой сдавил ей левую ладонь. Она улыбнулась ему ангельской улыбкой, положила правую ладонь поверх его руки и сильно нажала на нее. Хью с трудом сдержал улыбку, ошеломленный ее дерзостью.

– Завтра я уезжаю в Лондон, – сообщил Хью. – Николя, надеюсь, сегодня вечером мы еще сыграем разок в шахматы?

– А если я опять обыграю вас, вы очень огорчитесь?

Хью усмехнулся.

Николя было подумала, что его усмешка вызвана ее вопросом, но потом поняла, что он наблюдает за молчаливой дуэлью, которая шла между ней и мужем. Она все еще пыталась освободить руку, но Ройс крепко держал ее.

– Меня ничто не огорчает, Николя, – ответил Хью. – В любом случае на этот раз я собираюсь обыграть вас. До сих пор я просто подыгрывал вам. Но раз уж утром я уезжаю, хочу одержать победу. Так что готовьтесь, огорчаться придется вам, миледи.

Подобная самоуверенность вызвала у Николя смех.

Ройс улыбнулся.

– Мне жаль разочаровывать тебя, Хью, – вмешался он, – но после ужина Николя будет занята. Нам надо о многом поговорить, правда, Николя?

Теперь он сдавил ей обе ладони, показывая, что ждет от нее согласия. Николя не понравился ни взгляд его глаз, ни решительно сжатые челюсти. Такой вид Ройс принимал всякий раз, когда начинал выговаривать ей.

Хью очень не хотелось терять последнюю возможность поиграть с Николя в шахматы.

– Я унижусь до мольбы, – обратился он к Ройсу.

– Можно сыграть одну партию, – поддержала Хью Николя. – На это не уйдет много времени. Я быстро обыграю его. А пока мы играем, ты сможешь прочесть мне все свои наставления.

Самой Николя такой ход событий очень нравился, а Ройс недовольно насупился.

– Я вовсе не собираюсь читать тебе нотации, – возразил он, – просто нам надо многое обсудить.

Николя бросила недовольный взгляд на Ройса. Она была готова фыркнуть.

– Так же, как мы обсуждали по пути в Лондон, когда ты непрерывно говорил всю дорогу, а мне оставалось только слушать? – Не дождавшись от него ответа, она повернулась к Хью. – Я называю эти обсуждения наставлениями, – пояснила она.

Хью изо всех сил старался сдержать смех. Казалось, Николя нарочно злит мужа. Да и сам Ройс не был похож сейчас па счастливого супруга. Он отпустил ее и откинулся на стуле, сложив руки на груди. Его взгляд, казалось, был способен испепелить все вокруг. Николя стоило больших усилий не рассмеяться, но сдаваться она не собиралась.

– Это просто мое наблюдение, – заявила Николя.

Никуда не годится – она спорит с ним в присутствии гостя. Не важно, что Хью его друг. Он хочет обсудить с ней очень личные вопросы, которые касаются только их двоих. Нельзя так бездумно посвящать в них посторонних.

– Ладно, можешь сыграть, но только одну партию, – согласился он. – Ты не против, Хью?

Его друг тут же направился к камину, на полке которого лежали деревянные шахматы. Он потирал руки, предвкушая удовольствие.

Николя улыбнулась и повернулась к Ройсу спиной.

– Я тоже согласна, – сказала она.

– Согласна с чем? – Ройс удивленно приподнял бровь.

– Сыграть одну партию.

– Но я и не спрашивал твоего согласия, Николя, – произнес с улыбкой Ройс.

– Иногда с тобой так трудно, Ройс, – ответила она.

– Только иногда?

Николя искренне обрадовалась, когда Элис начала убирать со стола и разговор прервался.

– Очень надеюсь, что твое настроение изменится в лучшую сторону, – прошептала она мужу.

Она встала из-за стола и принялась помогать Элис, стараясь не смотреть на насупленное лицо Ройса.

Когда стол освободили и насухо вытерли, Хью положил шахматную доску на середину и начал расставлять фигуры. При этом одна упала на пол. Николя тревожно воскликнула:

– Хью, прошу вас, будьте осторожней. Эти фигурки вырезал мой отец. Мне очень хочется сохранить их.

Хью поднял фигурку и принялся протирать ее рукавом.

– Ну вот, совсем как новая, Николя. Эти фигурки действительно вырезал ваш отец? Взгляни, Ройс. Прекрасная работа! Посмотри, какая корона. У вашего отца были золотые руки, Николя.

Ройс взял фигурку и поднес ее к свече, чтобы получше разглядеть. Николя подошла к Ройсу и встала у него за спиной. Она положила руку ему на плечо и наклонилась, чтобы тоже посмотреть на фигурку.

– Видишь вот эту щербинку на короне? Я помню, как она появилась. Когда отец вырезал королеву, он рассказывал нам одну смешную историю, которую мы слышали не менее дюжины раз. И когда он дошел до конца, то так смеялся, что порезал себе палец, а у королевы сделал щербинку в короне, вот здесь. – Она наклонилась еще больше вперед, упершись грудью в плечо Ройсу, и показала крошечную выемку в короне.

Голос Николя звучал так тепло, что Ройс немного оттаял.

– А вы смеялись вместе с отцом, когда он рассказывал свою историю в очередной раз? – спросил он.

Николя ответила не сразу. Она улыбнулась, в глазах у нее сверкнули искорки, от которых внутри у Ройса все сжалось. «Как она хороша, когда беззаботно улыбается», – подумал он.

– Конечно, смеялись. Мама говорила, что отец обидится, если мы не будем смеяться.

– Значит, твоей матери чувства отца были не безразличны?

Николя кивнула головой.

– Так же, как мне твои, – сказала она с очень серьезным видом. – Чему ты удивляешься? Разве жене могут быть безразличны чувства мужа? – спросила она. – Это же в порядке вещей.

Казалось, что Николя не в состоянии остановиться. Ройс смотрел на нее так пристально, будто она говорит на чужом языке, а он старается понять ее. Ей хотелось, чтобы сердитые морщинки у него на лице разгладились. Она поцеловала его.

Эта неожиданная ласка поразила Ройса. Николя смутилась и отпрянула от него, но он не отпустил ее, удержав за рукав.

– Расскажи мне об остальных фигурках, – попросил он ворчливо.

– Тебе правда интересно или ты просишь просто из вежливости?

– Не забывай, – усмехнулся он, – я человек не вежливый, а грубый.

Он явно дразнил ее.

– Знаешь, у тебя в глазах такие замечательные серебристые искорки.

Она не заметила, что сказала это достаточно громко. Ройс укоризненно покачал головой, Николя залилась румянцем и села за стол напротив Хью.

– Видите, белая королева чуть заметно клонится влево? Это Джастин хотел подровнять ей основание. Ему тогда было лет восемь-девять, отец не стал сердиться на него. Он сказал, что Джастин хотел помочь. Мы все помогали отцу делать эти шахматы.

– А что ты делала? – спросил Ройс. – Какие фигурки?

– Нам с мамой отец поручил раскрашивать и наносить глянец. Белые делала я, а черные – мама.

– Очень красивые шахматы, – сказал Хью, а потом резко добавил:

– Хватит болтовни, Николя. К игре!

– Вы наш гость, ваш ход первый.

– Готовьтесь к поражению, – сказал Хью.

– Я готова, – ответила Николя. Она подмигнула Ройсу, чем несказанно удивила его, а потом добавила:

– С этими шахматами у меня связаны лучшие воспоминания. Это все, что осталось у меня от родителей. Я должна помнить все, чтобы потом рассказать нашим детям.

Хью долго обдумывал первый ход. Николя едва взглянула на доску и подвинула пешку.

– Обычаи очень важны для тебя, Николя, не так ли? – спросил Ройс.

Хыо барабанил пальцами по столу, обдумывая следующий ход. Казалось, он ничего вокруг не замечает. Чтобы не помешать Хыо, Николя прошептала:

– Для меня традиции очень важны. А для тебя?

– Обычай всегда говорить правду для меня имеет огромное значение.

Она недовольно взглянула на мужа, но тут Хыо сделал очередной ход. Николя немедленно ответила па него.

– А другие обычаи важны для тебя? – продолжила она.

– Я как-то не думал об этом. – Он пожал плечами.

– Для меня важна эта игра, – проворчал Хью. – Хватит болтать, женщина. Надо думать о том, что делаешь.

Игроки в молчании сделали еще по три хода. Николя опять повернулась к Ройсу и заметила, что он внимательно следит за игрой и после каждого ее хода улыбается. Интересно, о чем он думает?

– Они должны быть важны для тебя, – вырвалось у нее.

– О чем ты?

– Об обычаях.

– Почему? – Он наклонился вперед, чтобы лучше видеть шахматную доску.

– Потому, что они важны для меня. Вам шах, Хью!

– Не может быть!

– Ваша королева в ловушке. – Николя с сочувствием посмотрела на него.

– Нет, не может быть, – огорченно отозвался Хью.

Николя спрятала улыбку, сделала ход ладьей и сняла королеву Хью с поля.

Ройс с трудом верил своим глазам. После первых двух ходов он решил, что мастерство, с которым играет Николя, лишь видимость. Но когда она сделала очередной ход, ему пришлось изменить точку зрения. Играла она великолепно. Она вся была великолепна.

– Всего за восемь ходов! – сокрушался Хью, в отчаянии опуская голову на руки.

Николя протянула через стол руку и похлопала его.

– С каждым разом вы играете все лучше, Хью.

– Нет, это не так, – проговорил он, распрямляясь. – Просто у вас доброе сердце, вы не хотите огорчать меня, Николя.

– Вовсе нет, – вырвалось у нее. Она бросила быстрый взгляд на мужа. – Вы действительно стали играть много лучше.

Хью фыркнул и встал из-за стола. Он вежливо, но холодно поклонился Николя и объявил, что идет спать.

– Твоей жены мне будет не хватать куда больше, чем тебя, Ройс, – громко сказал он, направляясь к выходу.

– При дворе Хью слывет за сильного игрока, заметил Ройс.

Николя улыбнулась. У нее на щеке появилась ямочка.

– Я играю лучше.

Ройс ничего не мог противопоставить такому самоуверенному утверждению. Она на самом деле играет лучше.

– Да, ты играешь лучше, – признал он, – но и я тоже.

– Возможно, – снизошла Николя, – но с тобой я состязаться не буду, потому что тебе будет больно, когда я выиграю.

Это замечание так удивило его, что он рассмеялся.

– Тебе не победить меня, жена, мои чувства не пострадают.

По взгляду, которым она его одарила, Ройс понял, что она ему не верит. Она хотела было встать и положить шахматы назад на полку над камином, но Ройс остановил ее, накрыв ее руки своими.

– Останься на месте, жена. Пора нам поговорить. С этими словами Ройс поднялся. Николя тихонько вздохнула. Она отвела назад волосы, положила руки на стол и улыбнулась Ройсу. Он обошел стол и остановился напротив нее.

– Я готова выслушать тебя, – объявила она.

– Я хочу поговорить о вчерашнем вечере.

– Да?

– Ты опять пыталась обмануть меня, не так ли? Ройс терпеливо ждал, что она начнет отрицать, будто хотела споить его. Потом он собирался заставить ее рассказать все начистоту, даже если на это уйдет вся ночь. Он хорошо продумал, что сказать.

– Да, Ройс, я хотела споить тебя.

Это безропотное признание обезоружило Ройса, но он быстро пришел в себя.

– Не получилось, да?

– Не получилось.

– Ты помнишь, что говорила мне?

У Николя затекла шея от того, что приходилось держать голову высоко поднятой, чтобы видеть его лицо. Хоть бы он сел или отошел немного назад.

– Кое-что, отдельные слова, – призналась она. – По-моему, я сказала тебе, что Ульрик – сын моего брата. Или ты сам догадался?

Ройс хотел было ответить, но передумал.

– Хорошо, Николя, – сухо произнес он. – Какую игру ты затеваешь на этот раз?

– Я не играю, Ройс.

– Тогда почему ты столь любезна со мной? Она изящно пожала плечами.

– Я же обещала быть предельно честной с тобой.

– И ты считаешь, что прошлой ночью была честна со мной?

– Я собиралась поведать тебе многое, – отозвалась она, – откровенно рассказать о своей семье. Да, я была честна с тобой. Я уверена.

– Но для начала ты хотела споить меня?

– Думала, что так тебе будет легче услышать правду, – призналась Николя.

Ройс покачал головой:

– Ты хотела обмануть меня.

– Ну это как посмотреть, – возразила Николя. – Признаю, Ройс, план был глупый. Ты этого добиваешься?

– Начало неплохое.

– Да, я пошла на это, думая, что так тебе будет легче. А еще мне хотелось бы начать нашу жизнь заново.

– Заново?

Николя опустила глаза.

– Мне бы хотелось, чтобы мы жили в согласии. Грусть в ее голосе не ускользнула от внимания Ройса.

Он долго молча смотрел на нее, не в состоянии решить, откровенна она с ним сейчас или опять пытается обвести вокруг пальца.

– Это так важно для тебя? – спросил он.

– Да, очень важно. А тебя это забавляет?

– Я очень доволен и я не забавляюсь, Николя. Я хочу того же – чтобы мы жили в согласии. – На самом деле Ройс поверил ей.

Николя поразилась искренности его слов. Она молчала.

Черт, он уже забыл почти все, о чем собирался говорить, и чувствовал себя подобно юному оруженосцу, не знающему своих обязанностей.

– Я рад, что мы понимаем друг друга, – наконец продолжил Ройс.

Она кивнула и хотела было встать. Он повернулся и сложил руки за спиной.

Николя опять села. Она знала, что сейчас начнется. То, что она так легко согласилась с ним, еще ничего не значит. Настал час наставлений.

– Муж должен быть совершенно уверен, что жена всегда говорит ему правду, – твердо заявил Ройс.

– Но ты же не был раньше женат, – не удержалась Николя. – Откуда тебе знать, как должно быть?

– Николя, разве необходимо обжечься, чтобы узнать, сколь разрушителен огонь?

Николя нашла это сравнение довольно странным, но, увидев пристальный, напряженный взгляд мужа, решила оставить свое мнение при себе.

Я старше тебя, – опять начал Ройс. – Ты должна полагаться на меня – я знаю, что говорю. Так вот, Николя, что касается доверия между мужем и женой…

Господи, как же он любит читать нравоучения!

Ройс говорил и вышагивал по комнате. Николя склонила голову и принялась мысленно составлять список всех дел, которые необходимо сделать до возвращения Джастина и Ульрика. Надо хорошенько отмыть полы поскольку малыш уже ползает и она не хочет, чтобы он пачкал коленки. Надо велеть кухарке приготовить любимые кушанья Джастина, чтобы брат остался доволен. Завтра на ужин у них будет фазан с запеченными яблоками. Джастин очень любит фазана. И она сама поможет кухарке украсить блюдо разноцветными перьями, чтобы придать ужину праздничный вид…

– …Ты согласна со мной, Николя?

Услышав свое имя, Николя вздрогнула и вскинула голову. Ройс глядел на нее в ожидании ответа.

– Да, Ройс.

Он кивнул и продолжил:

– Семейная жизнь похожа на карту.

– На что? – изумленно спросила Николя.

– На карту, – повторил Ройс. – Не перебивай меня. В семейной жизни всему должно быть свое место, как названиям на карте.

Он сказал это как обычно, не повышая голоса. Ройс отлично управляет своими чувствами. Честно признаться, его выдержка достойна восхищения. А еще он очень добрый.

Николя постаралась вникнуть в его слова, но очень скоро опять задумалась о своем. Она понимала, что Ройс наставляет ее с одной целью, – он хочет облегчить ее вхождение в новую жизнь, хочет, чтобы она была счастлива. Чем дольше он говорил, тем больше она убеждалась в этом.

Он любит ее, возможно, не меньше, чем она его. Да, она любит его. Иначе она не сидела бы здесь сейчас, делая вид, что ей интересно каждое его слово. Николя вдруг поняла, что ведет себя точно так же, как ее мать с отцом. Отец обожал рассказывать одни и те же давно надоевшие истории по многу раз, и каждый раз по окончании мать делала вид, что ей ужасно смешно.

Ройсу доставляло удовольствие наставлять ее. Значит, надо притворяться, что ей это необычайно интересно.

Традиции сохраняются.

Теплое чувство охватило Николя. Матушка могла бы гордиться ею, ибо точно так же, как мать щадила чувства отца, Николя щадит чувства Ройса…

– …Поэтому, жена, думаю, тебе каждый день следует рассказывать мне о том, какие обязанности ты собираешься исполнять, – заключил Ройс. – Это поможет нам упорядочить нашу повседневную жизнь.

– Я, что, должна вставать перед тобой каждое утро и перечислять все, что собираюсь сделать в этот день?

– Да.

Глаза у Николя округлились.

– Ты собираешься расписать заранее всю нашу, не оставляя места для неожиданностей, муж? – Удивленно спросила она.

Ройс возмущенно посмотрел на нее:

– Нет, разумеется. Ради всего святого, Николя, неужели ты не слышала ни слова из того, что я говорил?

Николя догадалась, что о неожиданностях Ройс уже говорил. Она не решилась улыбнуться.

– Да-да, – торопливо проговорила она, успокаивая его. – Я многое усвоила, но я только хотела уточнить, как ты относишься к неожиданностям.

Объяснение прозвучало жалобно-беспомощно, но Ройса оно успокоило. Николя позволила себе улыбнуться.

– Ты закончил? Уже поздно, Кларисса обещала подготовить для меня ванну перед сном. Не хочу, чтобы вода остыла.

Ройс разрешил ей уйти. От долгого сидения у Николя затекли ноги, и она медленно направилась к выходу. Господи, сколько же времени она сидела?

Николя обернулась пожелать Ройсу спокойной ночи. Он стоял к ней спиной и укладывал шахматы на место. Она дождалась, пока он обернется.

– Спокойной ночи, Ройс.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

– Сегодня ты будешь спать со мной.

Ройс произнес эти слова жестко, тоном, не допускающим возражений, но Николя не испугалась. Он просто дает ей знать, что принял решение. Да ведь и она тоже. Пора им стать мужем и женой, разделить супружеское ложе. Да, ей немного страшно, но это не важно. В глубине души она знает, что он никогда не причинит ей боли…

…У нее в комнате поставили большое деревянное корыто. Николя долго сидела в нем, убеждая себя, что все будет хорошо. Потом вдруг поняла, что читает наставления сама себе, и улыбнулась.

Кларисса хлопотала вокруг нее, словно мать, но, когда убедилась, что Николя точно представляет, что ее ждет, успокоилась и оставила эту щекотливую тему.

Однако Николя не была до конца откровенна с Клариссой. У нее не было полного представления об отношениях мужчины и женщины. За прожитые годы она кое-что узнала о близости между мужем и женой, но далеко не все. А мать говорила об этом только намеками, в общих словах.

«Ройс, конечно, знает, что делать… надо только заставить себя перейти из своей комнаты к нему», – подумала она про себя.

Кларисса расчесала ей волосы, помогла надеть пеньюар.

– По-моему, прошлой ночью у вас ничего не было, – прошептала она, – иначе вы бы обязательно поняли.

– Да, кажется, он даже не прикоснулся ко мне, – прошептала Николя в ответ. – Это было бы неблагородно с его стороны.

Николя перехватила пеньюар поясом. Под пеньюаром на ней была тонкая полотняная рубашка. Николя хотела надеть поверх пеньюара теплую накидку, но Кларисса ей отсоветовала.

Переход в комнату Ройса длился целую вечность, но Николя не испытывала никаких колебаний. Она открыла дверь и вошла.

Ройс стоял перед камином на коленях. Он уже снял сапоги, грудь его была обнажена. Широкие плечи, мощные мышцы – все произвело на Николя огромное впечатление. Ройс подбросил в огонь толстое полено.

Николя стояла и наблюдала за ним. Она возблагодарила Небо за то, что он не успел снять штаны. Ей не хотелось, чтобы Ройс видел, как она краснеет.

Николя почувствовала, как по ногам потянуло холодным сквозняком. Она прикрыла дверь, а когда обернулась, увидела, что Ройс успел встать и прислониться к камину, не сводя с нее глаз.

Николя попыталась улыбнуться.

Он не улыбнулся в ответ.

– О чем ты думаешь, муж? – спросила она, не понимая, чем вызвано хмурое, насупленное выражение его лица.

– Думаю о том, что взял в жены очень красивую женщину.

Сердце Николя учащенно забилось. Она шагнула вперед.

– Знаешь, по-моему, это первый комплимент, который я услышала от тебя.

– Нет, был еще один. – Он покачал головой.

– Разве?

– Я считаю, что ты очень хитро придумала, когда прикинулась монахиней. Помнишь, что я говорил тебе, когда мы во второй раз встретились в аббатстве.

– Я помню, – улыбнулась Николя, – но не сочла это за комплимент.

– А почему? Это ведь много важнее внешности.

– Почему ты так считаешь? – смутилась Николя.

– Женщина не в состоянии изменить внешность. Она красива или нет. А вот характер – другое дело. Теперь понимаешь?

– Понимаю, что ты совсем меня запутал, – отозвалась она. – Но мне все равно приятно, что ты находишь меня красивой. Не имеет значения, какой комплимент существеннее.

Николя радовалась, что голос ее не дрожит, а вот о ногах этого не скажешь. Она не хотела, чтобы Ройс заметил, что она страшится предстоящего. Она теперь его жена, у нее нет повода для смущения. Но лицо ее пылало.

Ройс протяжно вздохнул. Николя отчаянно пыталась скрыть от него свой страх, но даже через разделяющее их расстояние он видел, как дрожат у нее плечи. Она непрерывно завязывала и развязывала концы пояса, что тоже говорило о большом волнении.

– Запереть дверь?

– Да.

Она кивнула головой, сбросила башмачки и пошла в сторону кровати, забыв в волнении, что так и не заперла дверь.

У кровати Николя остановилась. Она никак не могла справиться с охватившим ее волнением, ее трясло.

– Комплимент характеру более важен, потому что поступки зависят от человека, а комплимент внешности стоит немного, поскольку внешность от человека не зависит. Ты не спал со мной прошлой ночью?

Николя так неожиданно переменила тему, что Ройс не сразу сообразил, о чем она говорит.

– Нет, я не спал с тобой.

Николя принялась лихорадочно развязывать пояс.

– Я знала, что не спал, – прошептала она, – но мне нужно было спросить. – Наконец она сняла пеньюар и аккуратно положила его на кровать. – Ты хочешь, чтобы я легла с тобой?

– А ты сама этого хочешь?

Она посмотрела на постель, потом на Ройса и опять на постель.

Морщинка прорезала ее лоб. Ройс подумал, что она ведет себя так, будто ей на плечи взвалили вселенскую ношу.

– По-моему, мне еще не хочется, – проговорила она задумчиво.

– Тогда и не надо, – ответил Ройс.

– Почему ты так уступчив? – Николя робко посмотрела на него.

– В тихом омуте черти водятся.

– Что это ты вдруг?

– Это не я, это ты сказала вчера вечером, – ответил Ройс.

Он улыбнулся так неотразимо, что у Николя полегчало на сердце.

– Вчера я выпила слишком много, – ответила она, поправляя волосы и стараясь сосредоточиться на разговоре. – Мне стыдно за свое поведение. Обещаю, это больше не повторится. Ты заметил, сегодня за ужином я пила одну воду?

– Я вижу, что ты уже успокоилась, – рассмеявшись, сказал он. – Это все, что мне нужно.

Она улыбнулась. Ей и правда стало легче, когда она поняла, что Ройс не собирается торопить события. Он, должно быть, понимает, что ей нелегко, и сознательно дает время успокоиться, отбросить страх. Как только Николя подумала об этом, все ее страхи улетучились. Она подошла к нему ближе.

Ее уже не пугало, что он возвышается над ней, словно гора, а вот его обнаженная грудь непонятно волновала и притягивала. Боже, как он удивительно хорош собой! На душе у нее потеплело. Тело Ройса отсвечивало бронзой, он был огромен. На руках играли бицепсы. Мощная грудь, густо покрытая темными вьющимися волосками, смотрелась великолепно. Ближе к талии волосы сужались и полоской уходили под пояс. Николя взволнованно, учащенно дышала, вид его возбуждал.

«Как глупо, – пронеслось у нее в голове, – я столько раз видела его без рубахи!» Правда, тогда он не собирался спать с ней, а сейчас собирается.

Николя заметила длинный тонкий шрам, пересекающий его грудь снизу вверх. Она прикоснулась к шраму пальцем и провела по нему сверху вниз. Мускулы на животе у Ройса сжались, когда она коснулась его.

– Ты мог умереть от этого удара, – прошептала она. – Ты, наверное, заговоренный, Ройс. От стольких ран ты давным-давно должен бы лежать в земле.

Ройсу стоило большого труда прислушиваться к се словам. Пальцы Николя выводили круги у него на животе, едва касаясь кожи. От этой нежнейшей ласки у него учащенно забилось сердце.

Ей нравилось прикасаться к нему. От его кожи исходил удивительный жар. Мускулы у Ройса были на удивление твердыми, и в то же время весь он был теплый-теплый. Николя решила, что тело отражает его душу. В сражениях Ройс не знает пощады к врагу, а с ней поразительно нежен. В мощном воинском теле скрывалось добрейшее сердце.

Он обвил ее талию руками и притянул к себе, ее щека прижалась к его груди.

– Ройс, ты объяснишь мне, что должно произойти?

Она спросила так робко, что Ройс невольно улыбнулся. Он поцеловал ее в макушку, хотя жаждал поцеловать в губы. Она откинула назад голову и заглянула ему в лицо.

– Не скажешь?

– Нет. – Он крепко взял ее за подбородок, чтобы она не могла отвести лицо, и медленно наклонился. Почти дотронувшись до ее губ, он тихо произнес:

– Не скажу, а покажу, Николя.

Николя еще не успела подумать, что лучше, как Ройс уже прижался к ней губами. Поцелуй был далеко не нежный, напротив, это был жаркий, полный огня поцелуй, зовущий и требовательный. Ройс воспользовался большим пальцем, чтобы шире открыть рот Николя, язык его устремился внутрь.

Господи, какой удивительный вкус!

Ройс никак не мог насытиться. Руки его ласкали ее спину, потом медленно опустились ей на талию. Он крепко обхватил Николя, приподнял ее и прижал к своей напрягшейся плоти. Почувствовав эту твердость, она попробовала было отстраниться, но он не отпустил ее, а только еще крепче прижал к себе. Он припадал губами к ее губам снова и снова, пока она не перестала сопротивляться и не начала отвечать на его поцелуи.

Звуки их дыхания – его редкого и ее легчайшего – смешались с ударами их сердец.

Ройс не отступал, он продолжал свой нежный натиск. Он хотел действовать медленно, не спеша, наслаждаясь каждым мгновением волшебной близости. Когда Николя будет готова пойти дальше, она сама даст ему знать.

Он стоял, широко расставив ноги, опершись спиной о камин, и страстно целовал Николя. Ройс быстро справился с ее робостью.

Она начала отвечать на его ласки, руки ее заскользили по его рукам, плечам, спине. Она беспокойно прижалась к нему.

Его отвердевшая плоть оказалась между ног Николя. Она ощутила ее всем телом даже сквозь материю. И вдруг эта плоть начала двигаться вперед и назад, стараясь крепче прижаться к ней. Но Ройс не потерял самообладания. Он отстранил Николя от себя, чтобы прекратить эту пытку. Нет-нет, еще слишком рано, он должен сдерживаться, напомнил он себе, но, если это невинное создание не прекратит сладчайшую из всех пыток, он за себя не ручается.

Руки его ласкали ей плечи, потом спустились на грудь.

Она задрожала от удовольствия, приподнялась, обвила руками его шею и первая поцеловала его в губы.

Господь всемогущий, как она хороша! Раньше он всегда брал женщину быстро, не тратя времени на предварительные ласки, но с девственницей имел дело впервые. Николя – его жена, и он хочет, чтобы их первая ночь стала для нее ночью неземного блаженства. Он видел, как действуют на Николя его ласки, и ему начало казаться, что с ним это тоже происходит впервые. Руки у него дрожали, а приятное томление от напряженной плоти стало почти невыносимым.

– Николя, сними рубашку, – почти беззвучно прошептал он.

Ему пришлось расцепить ей руки, обвивающие его шею, чтобы она смогла повиноваться. Она наклонила голову, повернулась и медленно подошла к кровати. Она слегка удивилась, что еще в состоянии стоять на ногах. После его жарких поцелуев Николя испытывала странную слабость и необычайную легкость.

Она торопливо бросила рубашку в изножье кровати, приподняла одеяло и юркнула в постель.

Не спуская глаз с Николя, Ройс быстро разделся. Он видел, что она все еще немного волнуется, поскольку закрыла глаза, чтобы не видеть его. Нагота Ройса явно смущала ее. Он улыбнулся ее невинности и затушил свечу. Теперь только мягкий золотистый свет, исходивший от горящих поленьев в камине, освещал лицо Николя.

Больше Ройс ничего не видел, потому что она натянула одеяло до самого подбородка.

Он подошел к ней и отбросил одеяло. Николя не успела ни прикрыться, ни увернуться. Он опустился на сверху, упершись локтями в кровать, чтобы не раздавить ее своей тяжестью.

Почувствовав Николя всем телом, Ройс едва не потерял самообладание. Ничего более восхитительного он в жизни не испытывал. Она так нежна! Неожиданно Ройсу захотелось дотронуться до каждой ее клеточки. Сердце у него билось так, что, казалось, еще немного – и оно выскочит из груди. Он медленно и глубоко вздохнул, чтобы остудить свой жар.

Ощущение тела Ройса наполнило Николя необыкновенным блаженством. Он такой твердый, огромный, горячий. Казалось, он в состоянии запросто проглотить ее. Когда же он силой раздвинул коленями ее ноги, Николя вдруг замерла, почувствовав его упершуюся твердую плоть.

Ну вот и все. Сейчас. Этот миг настал. Она напряглась и сжалась в ожидании боли, о которой много слышала, потом судорожно сглотнула и попыталась подготовиться к его вторжению.

Ройс поцеловал ее в лоб и внимательно посмотрел на нее. Он подождал, пока она откроет глаза, потом улыбнулся ей и ласково спросил:

– Хорошо, правда?

Господи, он, кажется, доволен собой. Да и вид у него счастливый, И ведет он себя совсем не как мужчина, охваченный желанием и страстью. Когда это дошло до нее, она немного расслабилась.

– Я чувствую себя весьма странно, – признаюсь она.

Николя потерлась ступнями о его ноги. Жесткие волоски на ногах Ройса приятно щекотали. Николя изумлялась тому, сколь различны их тела. Жар, исходящий от него, наполнял ее грудь и соски легкой тянущей болью. Она чувствовала, как его отвердевшая плоть уютно лежит меж ее бедер. Блаженное тепло, заполняющее низ живота и плавно перетекающее куда-то еще глубже, доставляло несказанное наслаждение. Это было непривычно восхитительное, но в то же время слегка болезненное ощущение. Оно удивило ее не меньше, чем внезапное открытие, что Ройса их близость нисколько не смущает.

Теперь она смотрела на мужа без страха, скорее с недоумением. Интересно, о чем он сейчас думает.

– Ты ведь правда хочешь меня, Ройс?

Николя задала этот вопрос настолько серьезно и встревожено, что он с трудом подавил желание рассмеяться. Усилие, которое потребовалось от него, чтобы сдерживать себя, стоило того. Интересно, имеет ли она хоть малейшее представление о муках, которые он испытывает, чтобы сохранить ее спокойствие? Если бы она догадывалась о том, что он собирается сделать, она бы, наверное, потеряла сознание.

– Да, я хочу тебя, Николя. Разве ты не чувствуешь, как сильно я тебя хочу? Ты не представляешь, какую боль я испытываю от этого желания.

От удивления у нее округлились глаза.

– Разве тебе больно?

Он кивнул головой, взял ее руку в свою, немного приподнялся, и его отвердевшая плоть оказалась у нее в руке. В тот миг он прижался лбом к ее лицу и испустил стон, полный боли и блаженства.

Николя была одновременно зачарована и напугана. Когда раздался этот стон, она в испуге отдернула руку, но он вернул ее назад.

Николя поняла, что ее прикосновение доставляет ему удовольствие.

– Ройс, – позвала она.

Он заскрежетал зубами, когда услышал, с каким ужасом она произнесла его имя, и с трудом выдохнул:

– Что, Николя?

– Мы не подходим друг другу.

Он приподнял голову и взглянул ей в глаза. Она смотрела на него в полном смятении. Он нежно улыбнулся.

– Не волнуйся, мы прекрасно подходим друг другу. – заверил он чуть осипшим шепотом.

Пальцы Николя сжали его плоть. Ройс закрыл глаза в неземном блаженстве. Николя не верила, что одно лишь прикосновение ее руки может доставить ему такое наслаждение. Она осмелела, почувствовав свое могущество, и сжала его плоть крепче. Ройс издал низкий стон, похожий на рычание зверя, и отвел ее руку.

Он учащенно дышал, уткнувшись ей в шею. От его жаркого дыхания по ее телу побежали мурашки.

– Я рада, что ты меня хочешь, – прошептала она. – Чем я могу помочь тебе?

Он поцеловал ее в залитую румянцем смущения щеку, потом в переносицу.

– Просто говори, когда тебе хорошо. Я хочу, чтобы ты испытала настоящее блаженство.

Она с любовью провела рукой по его лицу.

– А я хочу доставить удовольствие тебе, муж.

Губы их сомкнулись в страстном, возбуждающем поцелуе. Когда его язык уверенно проник в рот Николя, она, дразня, слегка зажала его между зубами. Низкий стон подсказал ей, что Ройсу это приятно. Потом он принялся губами и языком ласкать ей шею. Николя с наслаждением ощутила грудью жесткие волоски на груди у Ройса и внезапно ей захотелось большего. Она намеренно потерлась о него и почувствовала, как внутри у нее начало расти что-то теплое и приятное.

Ее ритмичные движения доставляли Ройсу не меньшее удовольствие, чем ей самой. Казалось, он никак не насытится. Он осыпал поцелуями ее плечи, а руки его ласкали ей грудь. Когда его пальцы коснулись сосков, Николя выгнулась навстречу, показывая, сколь приятны ей эти прикосновения.

Теперь Ройс был уже не в состоянии действовать продуманно, как вначале, самообладание его быстро улетучивалось. Он опустил ее и принялся целовать грудь. Затем взял в руку ее левую грудь и припал губами к соску. Николя тихо застонала, когда Ройс начал сосать его. Она впилась руками ему в плечи и опять выгнулась под ним.

Он целовал ложбинку меж грудей, а свободная рука его спускались все ниже и ниже. И вот, наконецquot; достигла сокровенного треугольника. Нежные завитки между, ног, прикрывающие ее девственность, были влажными от страсти. Николя попыталась убрать его руку, но не смогла.

– Тебе понравится, – пообещал он и припал к ее губам в горячем, полном страсти поцелуе.

Большим пальцем Ройс начал легко ласкать самое чувствительное место. Николя выгнулась и громко застонала. Желание горячей волной захватило ее. Она поцеловала Ройса со страстью, которая потрясла его. Ройс медленно продвигал пальцы все дальше и дальше. Он уже едва сдерживался. Капельки пота бисером покрывали его лоб. Николя пылала, между ног у нее все стало влажным, она испытывала неведомое наслаждение. Ройс опять припал к ее губам. В то время как язык Ройса двигался внутри ее рта, пальцы его скользили по самому сокровенному. Теперь она стонала от наслаждения непрерывно.

Больше сдерживаться Ройс не мог. Он широко раздвинул ее ноги и попытался медленно войти в нее. Николя впилась ногтями ему в лопатки, заерзала под ним, стараясь избежать неизбежного, но это привело лишь к тому, что он проник в нее еще глубже. Вдруг он почувствовал на своем пути преграду и остановился. Ройс хотел одолеть эту преграду как можно осторожнее, но Николя сопротивлялась. Она напряглась и попыталась оттолкнуть его.

Ройс шептал нежные слова, ласкал и гладил ее, но Николя не понимала, чего он хочет от нее. Тогда он подсунул руки под ее бедра и крепко прижал их к своим.

– Не сопротивляйся, Николя, – прошептал он.

До нее почти не доходило, что он говорит. В голове у нее все смешалось от нахлынувших чувств. Николя уже ничего не понимала, она дрожала от желания. Боль, которую он причинял, сливалась с наслаждением. Она не хотела, чтобы он делал ей больно, и одновременно жаждала, чтобы он продолжал эту сладостную пытку.

Ройс не предупредил ее. Одним мощным рывком он разорвал преграду и полностью вошел в нее.

Николя закричала от боли. Она прильнула к мужу, уткнулась в него лицом.

– Ройс, прекрати, мне больно, – со слезами взмолилась она.

Но Ройс не внял ее мольбе. Опираясь на локти и оставаясь в ней, он приподнялся, крепко поцеловал ее и зажал ладонями ее лицо.

Николя хотела вырваться, но, прижатая его тяжестью, не смогла. Слезы струились по ее лицу. Боль накатывала опять и опять, хотя уже не такая острая.

Взгляд Ройса был нежен и одновременно исполнен решимости.

– Потерпи, скоро будет легче, – прошептал он и глубоко, судорожно вздохнул. – Любимая, дай мне немного времени, и тебе понравится, я помогу тебе.

Николя не нуждалась в его помощи. Она жаждала только одного – чтобы он поскорее оставил ее в покое. Когда он попытался поцеловать ее, она отвернула от него лицо. Ройс потянулся за ней и нежно зажал зубами ее нижнюю губу, пока Николя не повернулась к нему, а потом поцеловал ее долгим, настойчивым поцелуем.

Ройс не знал, сколько еще сможет обуздывать себя. Ему казалось, он вот-вот взорвется от напряжения. Сладкая пытка обладания становилась невыносимой. Он жаждал врываться в нее снова и снова, пока семя его не оплодотворит ее. Он желал, чтобы и она захотела того же с не меньшей силой. Для него наслаждение Николя было много важнее собственного.

Чем дольше он целовал ее, тем больше она успокаивалась. Ройс намеренно выжидал, пока их тела привыкнут друг к другу, и, когда она, наконец, начала ответно ласкать его плечи, он понял, что первая боль улеглась.

Рука его скользнула вниз, но Николя схватила его запястье и попыталась остановить.

– Отпусти, Николя, – потребовал он прерывистым шепотом, – тебе понравится.

Она не сумела остановить его. Со вздохом ей пришлось признать, что он прав. Пальцы Ройса безошибочно находили самые чувственные места, их легкие прикосновения доставляли непередаваемое наслаждение. Когда же он опять начал ласкать самое чувствительное место у нее меж ног, Николя едва не упала с кровати. Чувство было острым, всепоглощающим.

Он продолжал эту сладостную пытку, пока ей не показалось, что тело ее растекается в его руках. Она невольно прижалась к нему и замерла в напряжении. Ройс застонал в ответ. Он частично вышел из нее, но лишь затем, чтобы тут же вонзиться вновь еще глубже.

Николя плохо соображала. Мысли одна за другой проносились у нее в голове и исчезали прежде, чем она могла осознать их. Напряжение внутри нее непрерывно нарастало. Она хотела, чтобы Ройс перестал ее мучить, потому что чувства, охватившие ее, ужасали, но в то же время она жаждала, чтобы он продолжал. И это противоречие пугало ее еще больше.

– Ройс, я больше не могу…

Он жарким поцелуем закрыл ей рот.

– Все хорошо, любовь моя. Не бойся, С тобой ничего не случится.

С этими ласковыми словами ее страх внезапно исчез. С ней ничего не случится. Сердце Николя приняло то, что она никак не могла осознать разумом. Она перестала думать и целиком отдалась во власть чувств. Она интуитивно раздвинула ноги шире, подняла их и обняла ими Ройса так, чтобы он смог войти в нее еще глубже, и, выгибаясь навстречу, бесстрашно прижалась к нему.

Ройс тоже перестал сдерживать себя. Он врывался в нее своей плотью раз за разом, забыв обо всем на свете. Теперь они стали мужем и женой. Кровать стонала и раскачивалась от его мощных движений.

Николя казалось, что она распадается на части в его руках. Но это уже не волновало. Она звала его по имени, а наслаждение волна за волной окатывало и переполняло ее, сметая все остальное. Она в исступлении заплакала.

Когда Ройс почувствовал, что Николя прижалась к его бедрам, и услышал ее зов, он с победным рыком излил в нее свое семя.

Николя показалось, что она умерла. Когда Ройс со стоном упал ей на грудь, она подумала, что и он испытывает подобные чувства. Ее охватила блаженная истома.

Происшедшее ошеломляло. Николя закрыла глаза и попыталась осознать, что же случилось.

Ройс долго не мог прийти в себя, у него не было сил двигаться. Волшебный аромат любви еще витал в воздухе. Ему нравился этот запах, нравился запах, который он предал Николя. Боже, какое наслаждение испытал он! Вот так и должно быть, место Николя – в его объятиях, казалось, она всегда принадлежала ему.

– Ройс!

В ответ он только вздохнул.

– Ты сейчас меня раздавишь.

Он неохотно скатился с нее и лег на спину. Она тут же прижалась к нему и положила голову на его плечо. Ее пальцы ласкали ему грудь.

– Я удовлетворила тебя, муж?

Он положил свою ладонь поверх ее.

– Да, ты удовлетворила меня.

Николя ждала похвалы, ждала долго, потом прошептала:

– Ну и…

– Что quot;иquot;? – зевнул он.

Николя все еще надеялась услышать комплименты в свой адрес, а Ройс никак не понимал, чего она ждет от него.

Оба молчали. Николя, вдруг почувствовав обиду, вздрогнула и отодвинулась от Ройса. Она уже начинала стыдиться своей необузданной страсти, а упорное молчание Ройса лишь омрачало их чудесный союз.

Николя натянула одеяло и отвернулась от Ройса. Глаза у нее наполнились слезами. Она и сама не могла понять, почему плачет, но сдержать слез не могла. Она надеялась, что он не заметит ее глупых слез, потому что, если он вдруг спросит об их причине, она ничего не сможет объяснить. Она и сама не знала, отчего ей стало так грустно.

– Николя, – голос Ройса был полон нежности, – вернись ко мне.

– Зачем?

– Твое место здесь, рядом.

Это совсем не было похоже на комплимент, но радость охватила Николя. Она прижалась к нему. Ройс обнял ее и прижал к себе еще крепче.

Не было больше ни комплиментов, ни лихорадочных признаний в любви. Ройс просто поцеловал ее в макушку Быстрым нежным поцелуем. Но этого было достаточно.