"Чертова миссия" - читать интересную книгу автора (Некрасова Мария Евгеньевна)Глава XI Канат и собакиСобак я не боюсь. Это глупо, бояться тех, у кого нет ни рук, ни членораздельной речи. Что она сделает, собака-то? Обругает? Морду набьет? Ну вот и я про то же. Однако если собак полный двор, они носятся, лают и прихватывают зубами каждого, кто рискнет попасться на глаза, это уже как-то нервирует. Мы сидели на кухне, мать разглядывала свору в окно, отец меланхолично читал газету. Собаки носились по двору как ненормальные. Лаяли, бросались на всех. У одной бабульки вырвали авоську с луком – зачем? Не иначе бешеные, здоровой собаке лук без надобности. Мать, наверное, думала о том же. Она нервно мешала чай и поглядывала на отца. – Интересно, откуда они здесь? Отец только плечами пожал: – Заблудились, наверное. – В таком количестве? – Стая. Мать допила свой чай, встала, еще раз глянула в окно: – Стая-то стая, а как мы на работу пойдем? – Молча. Я монтировку возьму. Сашку проводим. Сашке, между тем, еще предстояло гулять с Жоржем. Родители про это как будто забыли. Во всяком случае, мать поймала меня уже в коридоре: – Ты куда? – С собакой. – Подожди, отец с тобой пойдет. Я не стал ждать, мне не терпелось проверить бесов в деле. Тихо выскользнул за дверь, нащупал в кармане пальто фигурку… Говорить ничего не стал, пусть привыкают защищать меня без команды. Вышел из подъезда, самоуверенный такой… И получил прямо в глаз собачьим чугунным лбом! В другой глаз! В бок! Под дых! Жорка заходился лаем и рвался с поводка. Собаки бросались на нас, но не кусали, а только таранили головами. Странное поведение… – Саша, уходи оттуда! – мать высунулась в окно и звала меня. Вот не лень было окно расклеивать! – Все нормально, мам, они не кусают! Сейчас я с Жоркой догуляю! Жорж, поняв, что ничего ему не грозит, торопливо обнюхивал кусты. Я летал за ним на поводке и только отбрыкивался от таранящих собак. Они теперь даже не лаяли! Что у бесов за способ защиты такой? Или бесы ни при чем? Я изловчился и в момент удара поймал одну псину за шкирку, чтобы рассмотреть поближе. Псина была в наморднике! И эта, и эта… Вся свора в намордниках и только и может, что драться головой. Интересные дела! Я прекрасно помню, как, наблюдая собак еще из дома в окно, слышал лай. Слышал лай, видел, как кого-то укусили… В общем, сомнений не остается: в намордники собак нарядили бесы, как только я вышел. Ай молодцы! – Саша, иди домой быстро! – Мать все еще торчала в окне. Ох и влетит мне сейчас! – Иду. Телохранители и правда молодцы. Я, признаться, побаивался, что они учинят псам кровавую расправу. А тут – все чисто, все гуманно и остроумно. Надеюсь, бесы потом не забудут снять с собак намордники. А то как они есть-то будут? – Ну и как это называется?! Я тебя спрашиваю?! – Мать нацелилась дать мне подзатыльник, но промахнулась и попала по стене. – Уй! Пальцы отбила из-за тебя! Тебя же покусать могли, балда, понимаешь или нет?! – Извини, мам. Но они правда не кусаются. – Я видела, как они бросались! – Они играли. Мать недоверчиво оглядела меня: куртка целая, рожа довольная, как будто и правда все хорошо. – Не пугай так больше! – Не буду. В школу я все равно пошел под конвоем отца с монтировкой и мамой с нотациями. Спасибо, что хоть не до самой школы вели, так, проводили через двор – и все. Да и это было лишнее: когда мы вышли, собаки уже успели разбежаться. На урок я пришел как триумфатор, жаль, триумф длился недолго. Если день начинается с физры, считай, что он потерян. Напрыгаешься с утра, растрясешь голову, мысли разбегутся, потом сидишь целый день на уроках, красный и мокрый, ничего не соображаешь. Хорошо, если не спросят! А если спросят, то двойка обеспечена. Я бежал по кругу за Витьком и думал, охраняют ли бесы от двоек? Если они – Как успехи? – шепнул бегущий впереди Витек. – Отлично! Во дворе с утра свора собак объявилась, так бесы на них… – Иванов, кончай болтать! – У физрука Саныча слух как у филина. – На канат – живо! Я невольно вздрогнул: ненавижу канат, ненавижу физру, физруков и Саныча в особенности! Хотя что это я? Канат так канат – мне не трудно, я под охраной. Класс у нас вообще-то ничего, дружный, только есть одна проблема: все слишком давно друг друга знают, чтобы проявлять какую-то деликатность. А уж о моих способностях канатолаза знают все. Собственно, о них и знать-то можно лишь то, что их нет, и это знание растлевает умы моих одноклассников. Все притормозили бег (хотя вызвали из колонны только меня) и приготовились смотреть шоу. Рыжий заранее хихикал (ох он у меня получит!), девчонки перемигивались, в общем, случай явно не из тех, когда приятно быть в центре внимания. А мне было все равно. То есть нет: мне было интересно, как бесы выйдут из положения? Наделят меня сверхспособностями или мат лишний подстелют внизу, когда я буду падать? Под дружное хихиканье, прерванное Витькиным «Молчать!», я подошел к канату. Ненавижу этого удава! Ненавижу, ненавижу… Салатный пол спортзала удалялся с каждым моим движением. Да еще эта веревка раскормленная норовила выскользнуть из рук. Руки, кстати, уже начали уставать, а ведь я не долез еще и до середины! В животе закололо. Эй, бесы! Вы что себе думаете-то, а? «Погибай, хозяин»? Пальцы соскользнули, я неосторожно дернул ногой. Канат мазнул по носу и животу, зато рукам сразу стало легче. Если кто не понял – падаю я, медленно и плавно вхожу ногами в воду, поднимая фонтан брызг… Эй, а вода здесь откуда?! Я вынырнул, отфыркиваясь, и совершенно четко успел разглядеть бассейн, плитку, бортики для подъема… А потом все исчезло. Я стоял на ногах под канатом в школьном спортзале, мокрый с головы до ног. – У Саши недержание, – ляпнул кто-то. Класс дружно захохотал. Хохот пытался перекричать верный Витек, который орал: «Заткнулись все!» Но никто и не думал затыкаться. – Иванов, что с тобой? – Саныч тоже едва сдерживал улыбку. – Марш в раздевалку, на урок можешь не возвращаться. – И памперсы поменяй! – крикнул кто-то. Я молча показал классу кулак, развернулся и пошел в раздевалку. Проклятые бесы! Ну сейчас я кому-то вломлю по первое число! В раздевалке я закрыл дверь на чей-то носок и достал из кармана фигурку: – Бес, покажись! Разноголосое хихиканье было мне ответом. – Покажись, я сказал! – Браниться будешь, хозяин? Я вздрогнул – не привык еще разговаривать с бесами. Так, спокойно: не показывать слабость, не показывать слабость… – Да я не то что браниться, я вас обратно заточу! Вот прямо здесь и сейчас разведу костер, не пожалею школьных полов! – В доказательство я резко встал, схватил джинсы Рыжего. Рыжий курящий, у него зажигалка есть! Думаю, он простит, если я одолжу ее на некоторое время. – Не надо, хозяин! – Не надо! – Не надо! – Не надо! Сколько же там этих бесов?! Они повторяли свое «Не надо!» на десятки голосов, перебивая друг друга, как воробьи в парке. – Надо! – Пугать так пугать. Я шарил по карманам джинсов, а зажигалку все не находил. За этим занятием и застал меня Рыжий. Он толкнул дверь так, что носок улетел под банкетку, ворвался в раздевалку. Увидел меня со своими джинсами в руках и сделал неоригинальный вывод: – Ты че, Сань, мелкими кражами промышляешь?! Да я тебе!.. – Зажигалку ищу! Срочно надо! Я бы вернул! – Не свисти, ты не куришь! – А некурящему зажигалка не нужна? На конопатой физиономии Рыжего отразился напряженный мыслительный процесс. Ему хотелось начистить мне лицо просто за то, что я брал в руки его драгоценные джинсы. Но просто за «брал джинсы» никого не бьют. Бьют за мелкие кражи. Одалживание зажигалки, пусть и без ведома хозяина, мелкой кражей не считается. Но, с другой стороны, Рыжий не знает, правду я говорю или нет. И предполагать может все, что угодно. А тут и ошибиться можно: начистить лицо ни в чем не повинному человеку или не начистить лицо очень даже виноватому… Одно сплошное противоречие! Я решил додавить: – Зажигалку дай! Сколько у тебя здесь карманов, с ума сойдешь! – Пятнадцать, – на автопилоте ответил Рыжий. – Перебьешься. Он от души замахнулся, ударил и… – Уй-е… – Правильно, долбанул кулаком по стене. Мало приятного, а нечего было замахиваться. Какие хитрые бесы! Вовремя подлизаться решили, а то бы я уже посадил их обратно в заточение! Рыжий согнулся пополам, прижав к животу ушибленную руку. Я не удержался, отвесил ему в назидание подзатыльник: – Я же тебя по-хорошему просил, балда! Но нет, рыжие не сдаются. – Я тебе это припомню, Санек! – процедил он сквозь зубы. Рука распухала на глазах, по-моему, он ее сломал. – Припоминай, пожалуйста, я здесь, вот он. Свидетелей нет… Рыжий посмотрел на свою распухшую синюю руку и оценил: – Потом. – Потом, суп с котом, Рыжий! – Я быстро переоделся и вышел, гордый, как индюк. Пакет с мокрой спортивной формой противно похлюпывал в руке. Я вышел в вестибюль – никого нет, все на уроках, – достал фигурку и несильно долбанул о стену: – Шмотки высушили, быстро! – Да, хозяин! Раз-два-три – пакет сухой, вот это я понимаю! Фигурка в руках поблескивала зелеными глазами. Я сунул ее в рюкзак. – Прощены. Пока что. |
||
|