"Жертва" - читать интересную книгу автора (Карлтон Гарольд)

ГЛАВА 4

Июль 1978 года

За последние два года Марчелла опубликовала еще три рассказа в журнале «Космополитэн», каждый раз получая за свою работу по пятьсот долларов. У нее уже был тайный денежный вклад в банке, а дома имелась тщательно скрываемая папка, содержащая письма с благодарными отзывами читателей.

Несмотря на то, что редактор журнала «Космополитэн» пообещала Марчелле встретиться как-нибудь за ленчем, эта встреча так и не состоялась, и наша начинающая писательница пока оставалась за воротами чарующего писательского мира. Самым лучшим почитателем ее таланта была по-прежнему Нэнси Уорнер, к которой Марчелла продолжала ходить на занятия.

Во время совместных ленчей Нэнси всячески потворствовала тому, чтобы Марчелла взялась за написание нового романа.

— Я стараюсь, стараюсь, — заверила ее Марчелла. — Но это так нелегко. Мне, наверное, не под силу написать целый роман, Нэнси. Иногда я часами просиживаю, обхватив голову обеими руками, в результате не написав ни одной строчки.

— Ну, это уже начало, — одобрительно покачала головой Нэнси.

— Не забывайте, что мне приходится еще и выполнять домашнюю работу, бегать по магазинам, готовить еду на четырех членов семьи! — посетовала Марчелла. — Я имею возможность работать над книгой только до половины пятого, когда мне надо забирать детей из яслей…

Кроме перечисленных обязанностей Марчелле приходилось еще кормить обедом Гарри, готовить ко сну Соню, расчесывать ее густые, черные волосы, наблюдая в отражении зеркала ее нахмуренный вид. Иногда Соня ей казалась прекрасной чужестранкой, которая посвящала в свои радости и горести, планы и переживания, а также обнимала и целовала только своего отца, и никого другого. Похоже, что только Марк догадывался о том, как чувствовала себя при этом мать. Марчелла и Марк настолько хорошо понимали друг друга, что мать разговаривала с маленьким сыном как со взрослым человеком, способным понять очень многое. Марчелла по-прежнему выманивала у Альдо плату за уроки музыки своего сына, обещая, что Марк обязательно станет продолжателем музыкальной традиции «семейства Балдуччи», которой так гордился ее отец и к которой Марк проявлял выдающиеся способности.

Пока были готовы лишь приблизительный план романа и первая глава. Роман был почти автобиографичен. Главная героиня романа Мануэлла, забеременев, под нажимом своих родителей выходит замуж за упрямца соблазнителя. В процессе супружеской жизни Мануэлле удается выработать свой собственный жизненный стиль, сохранить свои маленькие тайны. Будучи дочерью испанских эмигрантов и имея горячий темперамент, она кидалась в такие авантюры, до которых самой Марчелле было слишком далеко. С самой первой главы Мануэлла проявляет поистине бешеный интерес к мужчинам. Оказавшись на рынке, она отдается одному красивому продавцу, который, нежно уложив ее на расположенный в холодильном отсеке рынка стол, доводит до полнейшего экстаза. Ежедневно дополняя сцену все новыми и новыми деталями, Марчелла с упоением описывала дерзкие любовные игры продавца вплоть до того момента, пока не иссякла его фантазия.

На написание первой главы ушел целый месяц ее бесценных полуденных часов. Это значило, что книга будет готова только через два года! До того как будут потрачены многие часы на написание романа, ей очень нужно получить консультацию у профессионала, потому что Нэнси вряд ли справится с такой задачей.

Открыв чулан, Марчелла снова бросила взгляд на книгу, с обложки которой, как будто бы подмаргивая, смотрела на нее любимая писательница Эми Джаггер. Взяв в руки книгу, Марчелла не могла оторвать взгляда от ее озорных, смеющихся глаз. Скорее всего, она откажется от помощи, если вообще захочет ответить. Ну а что же теряла Марчелла, кроме расходов на отправление письма?

Марчелла потратила многие часы на составление письма Эми Джаггер, адресовав своему кумиру пронизанное криком о помощи послание.

«Дорогая мисс Джаггер (Марчелла где-то прочла, что после многочисленных замужеств Эми предпочитала обращение мисс). Вы, очевидно, ежедневно получаете письма подобного рода. Но я обращаюсь к Вам впервые — прошу простить меня за такую дерзость. Прежде всего мне бы хотелось поблагодарить Вас за то удовольствие, которое Вы доставляете мне своими книгами. Каждый раз, прочитав очередную Вашу книгу (а я прочла все Ваши романы), я чувствую, что я не одинока, что в мире полно женщин с судьбами, похожими на мою. Мои чувства и мысли созвучны с Вашими. Ваши книги дали мне огромный стимул. Я также согласна и с тем, что Вы пишете о мужчинах. Мне тоже импонируют те части мужского тела, которыми восхищаются героини Ваших романов. Но моему мужу, однако, не нравится, когда его ласкают по гладкой поверхности кожи в том месте, где выдаются ребра. Когда я намереваюсь дотронуться до этой его части тела, он демонстративно отталкивает мою руку. Я думаю, Вы уже догадались, какая у нас с ним интимная жизнь! Я все должна делать так, как нравится ему. Поэтому творчество — единственная интересная сторона моей жизни, которую я по праву могу считать своей личной. Именно поэтому я так дорожу ею. Если бы не двое очаровательных детей, я бы давно ушла от мужа.

Я бы никому не смогла открыть этот свой секрет, кроме Вас, потому что совершенно уверена, что только Вы можете правильно меня понять. Все Ваши произведения пронизаны идеей великого гуманизма. В своих книгах Вы с любовью относитесь к мужчинам, но не меньшее уважение и почтение Вы оказываете и женщинам. Сейчас я намереваюсь написать роман, предназначенный для чтения совершенно иной женской аудитории. Я надеюсь, что им понравится моя работа, хотя, конечно же, я не могу сравнивать себя с Вами. Мою работу только однажды напечатали в журнале «Космополитэн». У меня отсутствуют сила воли, дисциплина и время, необходимое для написания этого романа, поэтому я так нуждаюсь в чьей-либо поддержке. Если я услышу от Вас доброе напутствие, это станет замечательным и самым важным событием моей жизни. Может быть, у Вас найдется время прочитать вложенные в конверт страницы моего романа? Пока это то немногое, что я осилила. Пожалуйста, напишите мне, есть ли хоть проблеск надежды на то, что я смогу когда-нибудь стать романистом. Только скажите мне всю правду! Я готова к любому ответу. Ваш ответ станет напутствием для моей будущей писательской карьеры.

Заранее благодарна, Марчелла Б. Уинтон».

Отослав письмо в издательство, где печатали Эми Джаггер, Марчелла почувствовала большое облегчение и старалась больше не думать о нем.

Ответ пришел через две недели. Марчелла получила серый конверт с оттиснутыми на нем темно-синими печатными буквами «Эми Джаггер». Присев на софу, Марчелла стала вскрывать конверт. Готовясь к худшему, она долго не решалась развернуть находящиеся в конверте листы бумаги: вдруг она найдет там отпечатанное на машинке послание, извещающее о том, что мисс Джаггер не занимается личной перепиской.

Но, вскрыв письмо, она тут же увидела, что оно не содержало напечатанного на машинке отказа. Сердце ее учащенно забилось, когда она дважды прочла содержание письма.

«Дорогая миссис Уинтон! Давайте отбросим ко всем чертям эти фамильярности. Разреши называть тебя просто Марчеллой, потому что по отношению к тебе у меня возникло такое чувство, будто мы с тобой давние друзья. Отвечаю на твой первый вопрос: да, я действительно ежедневно получаю огромное количество писем, среди которых редко встретишь такие сердечные и теплые, как твое. Самое главное, что ни разу мне еще не приходилось обнаружить в этих посланиях такое интересное приложение, как первая глава твоего нового романа! Отвечаю на твой второй вопрос. Ты безусловно талантлива! Черт возьми, я даже завидую силе твоего таланта, Марчелла. И кто обучил тебя так замечательно излагать свои мысли? Я подозреваю, что ты писатель-самоучка, не так ли? У тебя невероятно богатое воображение по части описания сексуальных сцен, и мне, признаться, никогда еще не доводилось сталкиваться с такими оригинальными способами их изображения. А ведь моими учителями были такие великие романисты, как Хенри Миллер, Джон Апдайк, Эрика Джонг. В том месте, где ты описываешь рыночный эпизод, я начинаю ощущать идущий от продавца запах одеколона, липнущие к подошвам моих туфель опилки, разбросанные по полу холодильной комнаты, и видеть подвешенные к потолку свиные туши. Вот это да! Что ты за женщина? Ты же ничего о себе не написала. Ты должна однажды, плюнув на своего мужа, встретиться со мной. И тогда мы вволю наговоримся, посмеемся и выпьем! Я возьму на себя роль неофициального агента и передам твою первую главу работающему в моей редакции «Вольюмз» Скотту Макэвою. Возможно, я буду жалеть об этом всю свою жизнь, или, если он заинтересуется, я сама обращусь к официальному агенту и выжму полагающиеся мне десять процентов. В своем письме ты забыла указать номер домашнего телефона, поэтому я оставляю тебе свой. Позвони мне и давай договоримся о встрече, во время которой мы обсудим твои творческие планы и твою личную жизнь. С любовью, Эми».

— Марк! — закричала Марчелла. Малыш тут же вбежал в комнату. — Она мне написала, Марк! — вопила Марчелла, размахивая страницами полученного письма. — Мне ответила та писательница, которую ты видел на обложке книги.

Посмотрев на мать, Марк поинтересовался:

— Это хорошо?

— Она хочет увидеться со мною! — радовалась Марчелла, обнимая Марка. — О, Марк!

— Ленч! Мы должны непременно встретиться за ленчем, — громко возвестила Эми Джаггер по телефону, когда Марчелла наконец осмелилась позвонить ей на следующей неделе. — Выберем местечко получше. Ты первый открытый мною талант, так что встреча должна быть на должном уровне. По этому случаю я, пожалуй, надену шляпу! А ты, случайно, не можешь принести с собой еще одну главу?

Поколебавшись, Марчелла ответила:

— Я пока написала только одну. Понимаете, это мой первый роман и…

— Но далеко не последний, — возразила Эми. — Давай встретимся в ресторане «Ле Серк» в час тридцать в среду. Наше знакомство должно проходить на самом высоком уровне. Привыкай к дорогим злачным местам, Марчелла. Ничто не должно помешать твоему движению вперед!

Повесив телефонную трубку, Марчелла почувствовала легкое головокружение. Все оказалось так легко и просто! Ленч в ресторане «Ле Серк»! «Ничто не должно помешать твоему движению вперед!» До среды необходимо устранить всевозможные препятствия, которые могут оказаться на ее пути и сорвать назначенную встречу. Если вдруг знакомая по детскому саду мамаша не сможет забрать вечером детей, ей нужно будет подстраховаться и попросить это сделать кого-нибудь другого.

— Я готовлю сюрприз для своего мужа! — соврала она.

Во вторник вечером голова Марчеллы шла кругом от всевозможных задумок. Первое, что необходимо было сделать, это хорошенько обдумать тему разговора с Эми Джаггер. Да и свою семейную жизнь представить таким образом, чтобы она не казалась столь безнадежной.

Гарри вернулся вечером домой очень возбужденным: сослуживцы его отдела заработали приличную сумму денег.

— Они получили эти деньги, воспользовавшись офисными информационными данными. Знаешь, сколько они поимели? — Достав из холодильника банку пива, он сказал: — Полмиллиона баксов!

— Неужели служащим разрешается пользоваться такой информацией? — поинтересовалась Марчелла.

— Разрешается? — с усмешкой повторил вопрос Гарри. — Все это делают, Марч. — Сидя на стуле, широко расставив ноги, он пил пиво большими глотками.

— А что, если в один прекрасный день им придется расстаться со своим полумиллионом? — поинтересовалась Марчелла. — Им никогда не приходил в голову этот вопрос?

Отрицательно покачав головой, Гарри принялся объяснять:

— Нет абсолютно никакого риска потерять свои полмиллиона, потому что у этих ребят находится в руках информация. Они просто звонят человеку, которому чем-то обязаны, и советуют ему купить наиболее выигрышные акции. И никому это не наносит никакого ущерба. Все довольны и счастливы.

— И их никто никогда не ловил за руку? — поинтересовалась она.

Пожав плечами и допивая одним залпом пиво, Гарри ответил:

— Время от времени полиция хватает за руку одного-двух клерков в назидание остальным. Обычно попадаются какие-нибудь олухи, которые…

— Никогда не занимайся такими делами, Гарри, — посоветовала ему Марчелла. — Пусть лучше твои коллеги и их жадные жены бодрствуют по ночам, беспокоясь о том, когда к ним наведаются полицейские.

— О, Марч, — глубоко вздохнув, посмотрел на нее Гарри. — Ты по-прежнему не научилась мыслить масштабно.

— Зато я сплю спокойно, — ответила Марчелла. — Какой толк с больших денег, если ты можешь оказаться за решеткой?

Изобразив на лице недовольную гримасу, Гарри полез в холодильник за новой банкой пива.

— Послушай, — обратился он к Марчелле, открывая банку, — я занимаю очень неплохую должность в отделе, поэтому сам Бог велел мне пользоваться случайным, но очень выгодным для нас приработком.

Марчелла снова взялась за приготовление ужина, теперь уже вполуха слушая своего мужа, которого одолела жажда красноречия, в то время как ей нужно было поразмыслить над собственными проблемами.

Если Эми Джаггер сумела разглядеть в Марчелле задатки талантливого писателя-романиста, то у нее должна начаться совсем другая, отчасти сказочная жизнь. Издатели, редакторы, владельцы книжных магазинов со счастливой улыбкой на устах будут приветливо встречать ее. Наконец-то они сами убедятся в наличии той искорки таланта, которая дремала в ней. Обуреваемая приятными мыслями, она долго не могла уснуть этой ночью.

Следующим утром, прошагав четыре квартала, она уже в третий раз согласовала с живущей поблизости знакомой родительницей вопрос о том, чтобы та забрала детей Марчеллы и отпустила их поиграть на улице, отправив их затем отмыться в ванной. Аккуратно накрасив розовой помадой губы и тщательно подкрасив веки, Марчелла нарядилась в недавно купленное платье фирмы «Пуччи», которое изящно обтягивало ее слегка похудевшую фигуру, поскольку сразу же, получив письмо от Эми Джаггер, Марчелла села на жестокую диету. Стоя у зеркала, Марчелла всматривалась в свое отражение: лицо, ноги, платье — все было в полном порядке. В двенадцать тридцать дня в скромно обставленной чистенькой квартире было спокойно и тихо. Перед уходом Марчелла долго и внимательно осматривала квартиру так, будто собиралась в долгое путешествие. Она предчувствовала, что после этой встречи за ленчем с Эми Джаггер ее жизнь должна измениться радикальным образом.

— Вы гостья мисс Джаггер? Ну конечно же, добро пожаловать в наш ресторан «Ле Серк», — улыбаясь, встретил Марчеллу метрдотель, при виде которого наряженная гостья тоже расплылась в улыбке.

Добираясь до ресторана на метро, она очень боялась помять свое новое платье. Ее воображение рисовало огромную толпу лакеев, которые, выстроившись в линию и опустив головы, будут встречать ее на каждой ступеньке длинной ресторанной лестницы.

Но здесь не было никаких ступенек, и ее приняли так, как будто она была самым желанным гостем. Проходя по залу, Марчелла на ходу посмотрелась в зеркало: слава Богу, это был один из тех редких дней, когда она чертовски хорошо выглядела. Она следовала за метрдотелем, поправляя на ходу каштановые волосы, которые неукротимым водопадом струились по ее, плечам. При виде приятных округлостей ее тела, большой груди и стройных бедер в ней безошибочно можно было угадать женщину, которая могла стать предметом обожания мужчин, знающих толк в действительно красивых женских фигурах. В этот день в залах ресторана находилось много гостей, которые при виде Марчеллы, прервав свой ленч, с любопытством глядели ей вслед. В этом гудящем шикарном ресторане мужчины привыкли видеть худосочных великосветских дам. В зале присутствовала разнообразная публика: блестящие, беспечные, надменные кавалеры, которые, вальяжно поглощая пищу, делали вид, что внимательно слушают своих собеседниц, а сами тем временем украдкой рыскали глазами по залу.

Дойдя до центральной части зала, метрдотель внезапно остановился, будто не желая нарушить границу строго отведенной ему территории. Кивнув официанту и перепоручив ему Марчеллу, он стоял, улыбаясь и желая приятно провести время за ленчем.

Следуя за своим новым гидом, она шла, оглядываясь по сторонам. Сидевшие за столами люди разговаривали, смеялись, обменивались взглядами, флиртовали друг с другом. По телу Марчеллы пробежала приятная дрожь: не успев поближе познакомиться с этой богемной жизнью, она уже ее полюбила. Чем дольше она находилась тут, тем больше ее захлестывали чувства. Ей очень хотелось поразить этих сдержанных, слегка занудных людей, которые могли чувствовать себя несчастными только из-за того, что их посадили не за тот столик в ресторане, который бы им хотелось занять.

— А вот и мисс Джаггер! — проходя мимо необыкновенно роскошного оформления из экзотических цветов, которые Марчелла не видела ни разу в жизни, официант подвел ее к столику, за которым сидела рыжеволосая женщина.

— Ты и есть Марчелла? — задыхаясь от волнения, спросила мисс Джаггер низким грудным голосом. Затем вскочила со стула и, обежав стол с распростертыми объятиями, направилась к Марчелле, восклицая: — Дорогая моя!

Мисс Джаггер выглядела ниже ростом, симпатичнее и старше, чем на тех фотографиях, которые Марчелле доводилось видеть на обложках. Обдав Марчеллу крепким запахом духов, мисс Джаггер в течение нескольких минут обнимала Марчеллу за плечи, поражая молодую гостью необыкновенной силой своего худенького тела. Наконец, отойдя на шаг от Марчеллы, она осмотрела ее сверху вниз.

— Обалденная женщина! — воскликнула она. Затем, внимательно разглядывая волосы Марчеллы, поинтересовалась: — Это твой натуральный цвет? У тебя такой цвет кожи, как на картинах Ренуара. Ну что же, дорогая, садись на стул, я очень хочу послушать тебя.

Густо покраснев при таком неожиданном сравнении с красавицами Ренуара, Марчелла плюхнулась на стул, который терпеливо придерживал сзади официант.

Эми тоже села, подперев кулачком подбородок и пожирая Марчеллу взглядом замечательных изумрудных глаз. Первое, что так сильно поражало окружающих, были ее глаза. Только немного позже, когда Марчелла оторвала взгляд от ее зеленых озорных глаз, она заметила вокруг них ровные полоски дугообразных морщинок. У Эми была бархатистая кожа, которая, похоже, никогда не покрывалась загаром, а легкий налет веснушек на лице делал ее похожей на простую девушку-подростка и явно не гармонировал с утонченными чертами ее лица. Вьющиеся огненно-рыжие волосы имели слишком уж красный для натурального цвета оттенок, а на худеньком теле выделялась узкая талия, которая, по-видимому, являлась объектом нередких мужских объятий.

— Вот это то, что нам предлагают поесть, — обратилась к Марчелле Эми, держа в руках меню.

Марчелла была не прочь подкрепиться. Просматривая меню, она продолжала удерживать уголком глаза свою новую учительницу. На Эми был темно-красного цвета замшевый приталенный пиджак, а на ногах — изящные, в тон, туфли-лодочки. В глаза бросались ее руки с ярко-красными ногтями. А пушистый воротник белого свитера из ангорки придавал лицу ореол какого-то таинственного великолепия. На фоне такой утонченной внешности ее грубый, с бруклинским акцентом голос прозвучал довольно неожиданно. По-видимому, для Эми Джаггер вообще не существовало никаких запретов, поэтому она не старалась звучать поделикатнее.

Официант наполнил шампанским бокалы в форме тюльпана.

— Я пью за свою новую подругу! — произнесла тост Эми. Ударившись хрустальными бокалами, Марчелла стала маленькими глотками отпивать вино.

Ле-ле-ле… Пузырьки лопались у нее во рту.

— Это французское? — поинтересовалась она, и Эми подтвердила это кивком головы. — Это первое настоящее шампанское, которое я когда-либо пила в своей жизни, — призналась Марчелла, жадно осушая бокал.

Пока официант наполнял новой порцией вина бокалы, Эми изучающе смотрела на Марчеллу.

— Да, это очень забавная вещь — привычка к изысканным вещам, — согласилась мисс Джаггер. — Но моя жизнь начиналась очень скромно, Марчелла. Мой отец был счастлив, когда в холодильнике появлялась хоть какая-нибудь банка пива. Никто тогда и думать не смел о французском шампанском! Но у меня были неплохие мозги, и еще я была очень сексуальная. Эти два качества до сих пор находятся в противоречии друг с другом.

В момент, когда Эми перешла почти на визг, Марчелла даже прыснула от смеха.

— Принесите жареной осетрины! — крикнула Официанту Эми.

— И мне тоже, — облегченно вздохнув, попросила Марчелла.

— Мне доставляет такое наслаждение знакомиться с новыми людьми! — обращаясь к Марчелле и пожимая ее руку, говорила Эми.

Бросив взгляд на третье, пустующее, за их столом место, Марчелла поинтересовалась:

— Мы еще кого-нибудь ждем?

— Скотт Макэвой, мой редактор, выразил желание пожаловать на ленч, — сказала Эми. — Но я ему разрешила присоединиться к нам только в конце нашей встречи, когда подадут десерт.

— А какова цель его прихода, Эми? — поинтересовалась Марчелла.

Подняв брови, Эми ответила:

— Любой прочитавший первую главу твоего романа человек захочет встретиться с тобой. Скотту так и не терпится посмотреть, кто выиграет пари.

— Какое пари?

Эми, усмехнувшись, пояснила:

— Мы поспорили о том, как ты выглядишь. Я была уверена, что ты хороша собой, а он утверждал, что написанные тобой романы являются для тебя своего рода компенсацией за твою неприглядную внешность. Поэтому до того, как мы начнем обсуждать твою работу, он должен будет выложить мне двадцать пять проигранных долларов.

— А каково его мнение по поводу написанной мною главы? — полюбопытствовала Марчелла.

— Ну, как тебе сказать, — растягивая слова, начала Эми. — Если у него будет мнение, сходное с моим…

Те словечки, которыми оперировала Эми, а также принятая доза шампанского очень развеселили Марчеллу. Вскоре язык у Марчеллы развязался, и наша юная писательница начала рассказывать Эми все о своей жизни.

Эми была великолепным слушателем. Она ни разу не перебила рассказчицу, и лишь ее зеленые глаза время от времени расширялись, словно выражая удивление по поводу неслыханных дотоле вещей. Марчелла взяла на вооружение этот замечательный прием, при котором рассказчик мог чувствовать себя хозяином положения. К тому моменту, когда официант принес заказанные блюда, Марчелла уже чувствовала себя искушенной в житейских вопросах женщиной.

— Итак, ты недовольна своим мужем, — начала Эми. — У меня тоже самые лучшие рассказы получаются именно в тот момент, когда мне наставляют рога.

Улыбнувшись, Марчелла попробовала объясниться:

— Нет, это совсем не то, что вы подумали, Эми. Я чувствую себя какой-то опустошенной и всем своим нутром требую внимания к себе. Когда мужчина смотрит на меня взглядом, которого я достойна, я отвечаю ему тем же и хочу его не меньше, чем он хочет меня. Поэтому лучше уж я буду сидеть дома и заниматься творчеством.

— А почему ты думаешь, что это лучше? — поинтересовалась Эми, разрезая на кусочки принесенную рыбу. — Ты что, и вправду думаешь, что твой муж не заводит шашни с каждой встречной девчонкой?

— Не знаю, — ответила Марчелла, стараясь получить удовольствие от запеченной осетрины, но аппетит у нее явно пропал. — Каждую ночь Гарри все больше и больше хочет меня в постели. Если бы он еще с кем-то крутил, то тогда вряд ли.

— Забудь об этом! — прервала ее Эми. — Мой второй муж гулял от меня налево и направо и все равно каждую ночь хотел меня в постели. Правда, — призналась она, наклонившись поближе к уху Марчеллы, — мне это очень нравилось!

Не успели они допить бутылку шампанского, Эми тут же заказала другую. Марчелле казалось, что она, отрезанная от реалий земного существования, парит где-то высоко в небесах.

— Эми, я даже не знаю, благодарить мне свою судьбу или проклинать за то, что я родилась такой сверхчувствительной женщиной, — выпалила Марчелла — Я даже боюсь показать открыто те чувства, которые меня одолевают. Если бы я не вышла замуж за Гарри, я, наверное, превратилась бы в распутную девку. По-видимому, я наделена даром чувствовать гораздо больше остальных людей…

— Конечно, это так, — согласилась с ней Эми, как будто это было вполне нормальным явлением. — Сотни тысяч женщин, не задумываясь, отдали бы очень многое, чтобы испытать то же, что и ты. Будучи писателем, тебе придется пройти суровую школу жизни тех женщин, у которых нет ни времени, ни темперамента для того, чтобы ощутить то же, что ощущаешь ты.

Официант унес тарелки и предложил им меню для десерта.

Нагнувшись к Марчелле, Эми сказала:

— Давай поговорим о деле до прихода Скотта. Я хочу стать твоим агентом, Марчелла.

Марчелла, запинаясь, начала спрашивать:

— Я понятия не имею о том, в чем заключаются обязанности агента.

Заказав две чашки кофе, Эми сказала:

— Я потолкую с издательством о цене на твою книгу, — сообщила она Марчелле. — А это значит, что тебе заплатят аванс за книгу в счет авторского гонорара. Я лично просмотрю под увеличительным стеклом каждую строчку твоего контракта. Мы еще поторгуемся насчет того авторского гонорара, который ты сможешь поиметь в новозеландских и еврейских издательствах. Ну и все такое прочее!

Марчелла поинтересовалась:

— Что заставляет вас помогать мне?

— Дело в том, что я в течение многих лет выполняла работу агента бесплатно, — пояснила Эми. — Неизвестные писатели постоянно посылают мне рукописи, и если они мне нравятся, я отсылаю их агентам или издателям. Знаешь, какой ревнивый народ эти писатели? Если бы я почувствовала в тебе соперницу, я бы выцарапала тебе глаза. А так мы остаемся друзьями, да еще вдобавок я получаю десять процентов!

— Что касается меня, то я «за»! — согласилась Марчелла — Для меня большая честь иметь такого агента, как вы!

Вдруг Марчелла заметила остановившегося рядом с их столиком бородатого мужчину. Ему было за тридцать, и аккуратно подстриженная бородка была намного темнее его светлых волос. Он не спускал с Марчеллы своих проницательных карих глаз. На нем был темно-синий костюм с ярко-розовым шелковым галстуком. Демонстративно вытащив свой кошелек, он положил на стол двадцать пять долларов.

— Твоя взяла, — сказал он, протягивая деньги Эми. Марчелла прыснула от смеха, залившись ярким румянцем смущения.

— Скотт, познакомься с Марчеллой Балдуччи-Уинтон, которую я по праву смогу назвать своей редкой находкой и клиентом одновременно, — сказала Эми.

Скотт, нагнувшись, поцеловал руку Марчеллы.

— Я никогда раньше не делал этого, — признался он. — Но вы именно та женщина, которой просто нельзя не целовать руку.

— А как же я, Скотт? — спросила Эми. — Ты мне, может быть, тоже что-нибудь поцелуешь?

— Твой зад, — мрачно произнес Скотт, усаживаясь на стул. — Извини, Марчелла, просто Эми очень любит своих коллег Рабелайзенов.

Немного смутившись при появлении такого симпатичного мужчины, Марчелла заулыбалась. Почему редактор Эми, которого Марчелла представляла суровым, профессорского типа интеллектуалом с огромными очками в роговой оправе на носу, оказался пышущим здоровьем, аккуратно подстриженным молодым человеком с резко выраженными чертами лица и нетипичной для чистокровного американца вульгарной бородой? Пока Эми развлекала его разговорами, он смотрел на Марчеллу смешливым и одновременно очень чувственным взглядом.

— Марчелла согласна, чтобы я стала ее агентом, Скотт! — с гордостью в голосе сказала Эми.

— Неужели? — нахмурился Скотт. — С каких это пор ты вступила на тропу агентского рэкета?

По-дружески обняв Марчеллу, Эми ответила:

— Полчаса назад!

Официант принес меню десертных блюд, которое Скотт принялся с интересом изучать.

— Я съем только шоколадный мусс, и если он не вреден для здоровья, — сказала Эми, обращаясь к официанту, — мы закажем его вместе с Марчеллой.

— Салат из свежих фруктов, — заказал Скотт, — и большую чашку кофе. Похоже, благоразумие здесь не будет лишним.

Эми закурила.

— Очевидно, раньше ты не обращал никакого внимания, — сказала Эми, — а теперь, когда стал главным редактором, и подавно, на то, что я была сама себе агент в течение многих лет! В книжном бизнесе нет такого, чего бы я не знала, — похвалилась Эми.

— Вот это как раз то, чего я и боюсь, — пробормотал Скотт.

Эми налила ему шампанское в бокал, и он поднес его к бокалу Марчеллы.

— Выпьем за твою новую писательскую карьеру, — предложил он. — И за твою новую карьеру агента, — сказал Скотт, обращаясь к Эми.

Он смотрел на Марчеллу таким взглядом, который попросту доконал ее. Выпитое вино приятно горячило кровь. И когда Скотт уперся в колено Марчеллы, она не отодвинулась. Исходящее от его тела тепло передалось и ей.

— Ты решила стать агентом после того, как изрядно выпила? — спросил Скотт.

— Роман Марчеллы ждет издательство «Вольюмз», — продолжала дразнить Скотта Эми. — Чего же мне еще желать?

Скотт несколько раз тяжело вздохнул, чем еще больше привлек внимание Марчеллы.

— Но у меня нет пока романа целиком. Я написала всего лишь одну главу, но это вовсе не значит, что я смогу его закончить…

— Мы, агенты, на то и существуем, чтобы заставить человека не останавливаться на полпути, — сказала Эми.

— И помимо прочего, выплачиваем заранее авторский гонорар, обязывая этим писателя закончить свою работу, — дополнил Скотт.

Поданный как нельзя кстати шоколадный мусс зарядил Марчеллу энергией, а Эми, съев лишь крошечную порцию десерта, сидела с таким блаженным видом, как будто только что испытала оргазм.

После десерта Эми, спрыгнув со стула, пошла проводить Марчеллу до туалета.

— Ну, как он тебе? — процедила сквозь зубы вопрос Эми, когда они вдвоем оказались в тихой зеркальной туалетной комнате. — Не очень сексапильный для редактора?

— Он превзошел все мои ожидания, — пролепетала Марчелла.

— Ну-ну. — Рассматривая свое отражение в зеркале, Эми сказала: — Одним из условий моей агентской деятельности является пункт, согласно которому я должна быть в курсе всего, что между вами будет происходить!

Марчелла не сводила глаз с приглаживающей свои волосы Эми.

— Что между нами должно произойти? — спросила Марчелла.

Эми подмигнула:

— Насколько я знаю Скотта, он обязательно пригласит тебя в свой офис сразу после нашего обеда. Будем надеяться, что теперь он обзавелся, по крайней мере, софой.

Волна возбуждения пробежала по животу Марчеллы.

— Но я… — выпалила она, — совершенно не знаю, как вести себя с таким типом мужчин. Пожалуйста, Эми, пойдем с нами вместе!

Эми кинула на Марчеллу испепеляющий взгляд:

— Дорогая, разве тебе не нужны тесные, дружеские связи с собственным редактором?

— Не знаю, — ответила Марчелла. — А это очень нужно?

Открывая вместе с Марчеллой дверь, Эми быстро ответила:

— Это просто необходимо.

Предположения Эми оправдались, и в три тридцать Скотт пригласил Марчеллу в свой офис, решительно пожелав при этом, чтобы Марчелла пришла одна, без Эми.

Сердце Марчеллы бешено колотилось, когда она позвонила своей соседке, попросив ее посидеть с Марком и Соней до шести тридцати вечера.

С поцелуями и обещаниями надежды на скорую встречу Эми распрощалась с Марчеллой, шепнув ей на ухо:

— Я позвоню тебе завтра!

Явно нервничая, беседуя на ходу, Марчелла шла рядом со Скоттом в направлении Шестой авеню, туда, где находилось десятиэтажное здание редакции «Вольюмз».

— Думаю, мне пока не понадобится контракт или аванс за мою книгу, — смеясь, объясняла она. — Боюсь, что это будет помехой для дальнейшей работы. По-видимому, это звучит глупо, но…

В этот момент он мягко взял ее под локоть, направив в сторону находившегося поблизости здания редакции. Двери пустого лифта закрылись, и Скотт повернулся к Марчелле, глядя на нее таким восхищенным дружеским и вопрошающим взглядом, что у Марчеллы учащеннее забился пульс. Он опустил глаза на перед своих брюк.

— Видишь, что ты со мною делаешь? — спросил он. Она молча продолжала смотреть ему в глаза, стараясь справиться с охватившим ее возбуждением. — Хичкок в свое время сказал, что лучшая женщина та, которая, несмотря на прекрасное воспитание и элегантность, может быть проституткой в постели. Что ты думаешь на этот счет?

— Насколько мне известно, в постели проститутки занимаются лишь тем, что раздвигают ноги, — шутливым тоном сказала Марчелла, — потому что этим они зарабатывают на жизнь.

— А как бы повела себя твоя героиня, если бы ее захотел мужчина? — полюбопытствовал Скотт.

— Моя героиня будет держаться до последнего, чтобы не отдаться во власть жаждущего ее мужчины. Она добьется того, чтобы мужчина умолял ее об этом.

— И тебе нравится, — спросил он, придвигаясь к ней поближе, — когда мужчины умоляют тебя?

Отрицательно покачав головой, она ответила:

— Я же говорю не о себе, а о своей героине.

В течение нескольких секунд дрожавшее от волнения тело Марчеллы то полыхало, охваченное жаром, то становилось ледяным. Наконец открылись двери лифта, и Скотт проводил ее через лабиринты кабинетов и офисов. Следуя за широкоплечей фигурой Скотта, Марчелла вошла в кабинет, на двери которого виднелась табличка с фамилией главного редактора.

— Я на собрании, — предупредил он сидевшую в холле секретаршу.

Захлопнув и заперев на ключ, Скотт прислонился спиной к двери. Огромная комната офиса была застелена серым ковром. Как и предупреждала Эми, здесь не было софы, зато стояло много растений, огромный стол и две большие композиции из цветов. Окна офиса находились на уровне верхних этажей соседних небоскребов.

— Это что, теперь называется собранием? — спросила Марчелла.

Скотт подошел к ней. Платье фирмы «Пуччи» прилипло к телу Марчеллы, и ее единственным желанием теперь было поскорее снять его с себя для того, чтобы предаться той неге, которая разлилась по ее томному телу.

— А почему нельзя назвать собранием встречу мужчины с женщиной? — спросил он, переходя на шепот.

Она попыталась цинично улыбнуться, но Скотт уже гладил рукой у нее между ног, вырывая из ее груди легкие стоны. В этот момент она так сильно жаждала близости с мужчиной, что не могла, как ни силилась, выдавить из себя подобие улыбки.

Даже если бы сейчас она вздумала повернуться и уйти, ее тело все равно бы воспротивилось этому. После роскошного обеда и бесконечных перипетий этого дня Марчелле захотелось немного расслабиться, что оказалось достаточно просто благодаря изрядной порции выпитого шампанского. Она жаждала увидеть на себе его нагое, чистое, здоровое, прекрасно пахнущее тело. Ей хотелось, чтобы он, раздвинув ее ноги, коснулся своей аккуратно подстриженной бородкой и поласкал языком ее самое интимное место.

Подобно укротителю, стоящему перед диким животным, Скотт старался прочесть ее мысли. Ноги ее подкашивались, и она сползла на пол, вульгарно упав перед ним на колени. Он тоже встал на колени, склонившись над ней, и Марчелла приоткрыла свои губы, чтобы встретить его поцелуем. В это время Скотт скользнул рукой под платье Марчеллы. Очень многое зависело от первого прикосновения. Марчелла раздвинула свои колени, чтобы Скотт мог беспрепятственно коснуться ее нежного органа. Когда же он протиснул свои пальцы под ее шелковые трусики и начал робко гладить ее между ног, Марчелла стала учащенно вздыхать, постанывая от удовольствия. Встав перед Скоттом, она осторожно сняла через голову платье. Сняв с нее лифчик и трусики, Скотт, встав на колени, принялся внимательно рассматривать тело своей партнерши. Чувственная грудь Марчеллы ожидала прикосновений его губ. Зарывшись в нее лицом, Скотт, закрыв глаза, водил сосками по своим векам. Когда он разделся, Марчелла сняла с себя серьги, часы и кольцо. Ее охватило непреодолимое желание ощутить прикосновения его мужского органа к своему телу.

Каждый раз, когда Марчелла вступала в очередную интимную связь с мужчиной, она делала все новые и новые открытия для себя. Сейчас ей было приятно наблюдать за тем, как рассматривает ее голое тело мужчина, гладя округлости и изгибы, и как наливается силой и становится упругим его член. Лежа спиной на полу, Скотт нашептывал:

— Сползай потихонечку вдоль моего тела так, чтобы сперва меня коснулись соски твоих грудей…

Его нежные наставления вызвали у Марчеллы прилив еще большего возбуждения. Раскинувшись на поверхности его тела, она стала медленно сползать вниз, касаясь грудью его груди, двигая сосками о его соски, вздрагивая всякий раз, когда его волосы приятно щекотали ее тело. Когда он вставил между ее ног свой член, она, предвкушая приятное вторжение, взяла его в руки, переполненная чувством ожидания этой долгожданной минуты. Направив его орган в нужном направлении, она, затаив дыхание, дивилась тому, как плавно, спокойно и размеренно он вошел в нее. В течение нескольких минут Скотт оставался неподвижен, давая о себе знать лишь негромкими стонами. Затем он, ловко перевернувшись и не выпуская Марчеллу из своего приятного плена, оказался в положении сверху. Марчелла лежала, изогнув свое тело в сильных руках Скотта, который, постепенно наращивая темп и касаясь поверхности ее тела, сильными движениями все глубже проникал в нее. При каждом новом толчке партнера из груди Марчеллы вырывались сладострастные стоны. Подыгрывая страсти партнера, Марчелла хотела, чтобы он просто сокрушил ее силой своего темперамента. Двигаясь одновременно с ним, она пребывала в состоянии почти полного экстаза. Не в силах проронить хотя бы одно слово, приоткрыв губы и крепко сомкнув веки, она находилась в преддверии мощнейшего оргазма.

Через несколько секунд они оба достигли кульминации, и тело Марчеллы парализовала приятная истома, а Скотт, потираясь своей щетиной о ее щеку, лежал, прислушиваясь к учащенному сердцебиению дрожавшей от удовольствия женщины.

Медленно открыв глаза и увидев под собой толстое ковровое покрытие, Марчелла снова вернулась к реальности. Наблюдая за красивым лицом любовника, который, закрыв глаза, лежал, наслаждаясь последними минутами блаженства, Марчелла подумала: а смогла бы она влюбиться в такого человека? Опустив взгляд на его руки, она заметила на его пальце обручальное кольцо. Конечно же, он был женат! Ну и что с того, она ведь тоже замужем!

Она была уверена, что не сможет поймать такси, а уж если ей так повезет, то машина непременно попадет в поток интенсивного транспортного движения, сопровождаемого постоянными пробками у светофора. Она не сомневалась также в том, что Гарри, который обычно возвращался с работы домой поздно вечером, обязательно придет сегодня, впервые за все время, намного раньше. Все ее предположения оказались верными.

— Где тебя черт носит? — заорал Гарри, как только Марчелла ступила на порог.

Соседка, дождавшись наконец семи часов вечера, отвезла детей домой, и они, застав в пустой квартире одного разъяренного папу, начали горько плакать.

Сбрасывая туфли и подхватывая на руки детей, чтобы как-то успокоить их, Марчелла лихорадочно соображала, что бы придумать в свое оправдание.

— Я была в верхней части города, села на поезд и вдруг почувствовала сильное головокружение, — соврала Марчелла. — Я боялась, что потеряю сознание, поэтому поспешила выйти из поезда. Потом я никак не могла дождаться какого-нибудь проходящего поезда, поэтому потратила уйму времени, чтобы поймать такси… — Правдой было лишь то, что она действительно чувствовала головокружение. Только причиной этому был секс!

— А почему ты такая нарядная? — спросил Гарри. — Когда ты купила себе это платье?

— Сегодня! — соврала Марчелла, уводя детей в детскую комнату. — Тебе нравится моя обновка? — повернув голову, веселым тоном спросила Марчелла. Два профессионала сегодня обещали ей успех, богатство и всеобщее признание. Красивый мужчина, упиваясь любовной игрой, удовлетворил ее полностью, доставив огромнейшее наслаждение. Теперь у Марчеллы не было причин бояться своего мужа.

— А почему ты не подготовил детей ко сну? — спросила Марчелла, обращаясь к вошедшему вместе с ней в детскую Гарри. — Мог хотя бы привести в порядок Соню! Ты же знаешь, на кого она бывает похожа, если ей…

— У меня был сегодня чертовски трудный день! — оборачиваясь к жене, со злостью выпалил Гарри. — На рынке серебра сегодня произошел кризис, и наша компания потеряла очень много денег. И потом я совсем не знаю, как обращаться с детьми, когда они начинают плакать. Мы даже начали думать, что ты попала в аварию, — сердито заметил Гарри.

— Поставь на плиту ужин, — небрежно кинула Марчелла Гарри, раздевая Соню. — Тебе только и надо было сделать, что включить плиту. — Хорошо, что еду она приготовила заранее. Оставалось лишь разогреть ее.

Марк с упреком в глазах следил за тем, как она натягивала на Соню пижаму.

— Мы уж подумали, что ты ушла от нас! — неожиданно выпалил Марк.

— С чего это ты такое выдумал? — спросила Марчелла, обращаясь к Марку и укладывая полусонную дочь в кроватку. Свесив ноги, Марк уселся на невысокий комод, глядя на мать глазами, в уголках которых сверкали невысохшие слезинки. — Дорогой мой, тебе скоро исполнится восемь, и мне очень хочется, чтобы ты вел себя как взрослый.

Она обняла Марка за плечи, а он забрался к ней на руки и, прижавшись, обхватил ее сзади ногами. По дороге на кухню Марчелла спросила сына, шепнув ему на ухо:

— И как тебе могла прийти в голову мысль, что я бросила вас? Особенно тебя? — Она еще сильнее прижала к себе сына, понимая действенность и притягательность таких вот теплых объяснений, которые еще больше скрепляли дружбу матери с сыном.

— Мне очень понравился цвет твоего нового платья, — сказал Марк, когда они вошли в кухню, где сидел красный от злости Гарри.

— Правда? — спросила Марчелла, усаживая Марка. — А вот папе твоему, похоже, абсолютно все равно…

Нагнувшись поближе к плите, она сказала:

— Гарри, ты включил слишком сильный огонь! — «Нужно, чтобы он почувствовал себя неправым, — подумала она. — Нужно изначально прибегнуть к атаке».

После ужина, закрывшись в ванной комнате, она наконец оказалась на долгожданном уединенном островке. Приняв теплую ванну, она окончательно смыла с себя воспоминания о пылких приключениях этого невероятно интересного дня. Она чувствовала себя так, как будто бы только что прилетела с Луны. И все свои ощущения она должна держать в тайне от Гарри.

На следующее утро, как только она привела детей из школы, зазвонил телефон.

— Ну, как он тебе понравился? — послышался в трубке хриплый голос Эми. — Или он вел себя прилично? Он разговаривал с тобою о контракте? Упоминал сроки, цены?

Глубоко вздохнув, Марчелла подумала, что, видно, ей придется кое-чем пожертвовать, чтобы приобщиться к правилам поведения высшего общества, представители которого совершенно спокойно, так, словно речь шла о пустой болтовне, могут обсуждать по телефону вопросы интимного характера.

— Поведение Скотта не выходило за рамки приличий, — соврала Марчелла. — Я же предупреждала вас, что в моей жизни не может быть места любовным романам. Тут из-за какого-то ленча хлопот не оберешься!

— Тебе тоже попался ревнивый муж? — проскрипела Эми. — Я просто терпеть этого не могу. Я хочу, чтобы ты стала моим новым другом. Мне хочется проиграть с тобой сценарий пьесы «Пигмалион», сделав для тебя как можно больше добра, которого ты заслуживаешь. Ведь чертовски интересно наблюдать за тем, как ты будешь проходить тот же путь, который прошла я. И я снова смогу насладиться этим процессом, сопереживая тебе. На Скотта ты произвела хорошее впечатление. Поэтому приведи в порядок свои записи и давай попробуем вытянуть из него побольше денег, пока он проявляет к тебе интерес. Определи себе крайний срок, в течение которого ты справишься с заданием. И позвони мне, если возникнут какие-нибудь вопросы по содержанию книги.

— Я буду стараться, — пообещала Марчелла. — Спасибо тебе большое, Эми, за самый чудесный в моей жизни ленч!

— У тебя много впереди таких вот встреч, дорогая! — ответила Эми и положила трубку.

Потом позвонил Скотт, поинтересовавшийся у Марчеллы, когда они снова смогут увидеться.

— Но вы же женатый человек! — удивилась Марчелла.

— Ну и что? Ты ведь тоже замужем.

— Да, но ведь не шлюха какая-нибудь… — глупо возразила Марчелла.

— Неужели? — засмеялся Скотт. — Значит, ты меня очень хорошо окрутила.

— Вам понравился тот вечер? — не сдержавшись, спросила она.

— А ты как думаешь? — хриплым голосом ответил он. — Редакторам не всегда удается разгуляться. Обычное наше занятие — редактировать тексты.

— В этом-то и заключается главность трудность, Скотт. Я не умею сдерживать свои чувства. Просто в этот вечер на меня сильно подействовало шампанское. Ведь мы выпили целых две бутылки!

— Это плохо, — ответил он. — Но мы ведь будем встречаться, Марчелла. Эми сказала, что через месяц у тебя будет готов черновой вариант романа. Надеюсь, мы сможем встретиться для предварительной беседы?

Положив трубку, Марчелла решила устроить в предстоящие выходные праздничный обед по случаю удачного начала своей творческой деятельности. Она приготовит ласанью по рецепту, который очень нравился ее отцу. Они выпьют много «Кьянти», и, может быть, тогда, под действием принятого алкоголя, Гарри сможет окунуться в головокружительный водоворот бушующих в ней чувств.

Субботний ужин был по-настоящему праздничным. Даже Гарри пребывал в хорошем настроении, и все собравшиеся за столом члены семьи пили и ели именно так, как было принято во время субботних ужинов в доме Балдуччи.

Как обычно, не успев доесть десерт, Ида помчалась на кухню мыть посуду, несмотря на настоятельные просьбы Марчеллы не делать этого. Но домашняя работа была единственным и главным хобби Иды, от которого она не могла стоять в стороне.

Вволю наобнимавшись со своими внуками и положив их затем спать, Ида повторила свою любимую фразу:

— Женщинам лучше всего удаются семейные обязанности…

При этих словах вся натура Марчеллы восставала.

Альдо попытался выяснить у Гарри, что тот подразумевал под словом «перспективы». В эту минуту Марчелла, подключась к разговору, внимательно вслушивалась в объяснения мужа относительно сытого и обеспеченного будущего.

Ида нетерпеливо схватила новую стопку посуды.

— Подожди, мама, — попыталась остановить мать Марчелла, дотронувшись до ее руки. — Мне очень интересно послушать этот разговор.

Марчеллу всегда поражало то, как преображался Гарри, если предметом разговора становились его деньги или работа. Может быть, она сама виновата в том, что свела на нет его мужское начало и как результат единственным аспектом, где бы он мог проявить себя как мужчина, стало добывание как можно большего количества денег?

Ида сделала несколько ходок на кухню, каждый раз увеличивая порцию уносимых тарелок. Не выдержав, Марчелла наконец встала, чтобы помочь матери.

— Сейчас в полном разгаре волна женского движения за равноправие, — полушутливым тоном сказала Марчелла. — Поэтому совсем не обязательно заниматься мытьем посуды во время мужских дискуссий. Иногда мужчины даже помогают женщинам в домашних делах!

Ида покачала головой.

— Вечно ты хочешь быть неординарной, Марчелла, — сказала она, направляя струю теплой мыльной воды на сковородку.

Марчелла, в свою очередь, покачала головой и, встав на свое привычное по левую руку от матери место, занялась мытьем посуды. Ей очень хотелось поделиться с Идой удачами прошедшей недели, но она знала, что мать не одобрит ее начинаний. Альдо, узнав об ее успехах, конечно же, будет гордиться своей дочерью. Поэтому Марчелла, снова примкнув к «мужскому кругу», немного наклонившись, обняла отца за плечи.

— Ты устроила знатный ужин, — похвалил ее Альдо. Перед уходом Гарри проводил Иду в детскую комнату.

Встав рядом, Альдо сказал, обратившись к Марчелле:

— У тебя двое прелестных Детей. И Гарри тоже отличный парень. — Сказав это, Альдо сунул ей в руку двадцатидолларовую банкноту. — Купи им что-нибудь…

— Спасибо, папа, — целуя отца в щеку, ответила Марчелла. — Марк делает большие успехи в музыке.

Кивнув головой, Альдо ответил:

— В жилах нашего рода течет кровь истинных музыкантов.

Она смотрела на отца сияющими от радости глазами, сгорая от желания рассказать ему о том, что в ее жизни скоро произойдут огромные перемены. Она будет мерно качаться на волнах управляемой ею лодки и делать то, что ей очень долго запрещали.

— Два ангела, — возвратившись в коридор, сказала Ида и, несмотря на теплую ночь, накинула на плечи шаль.

Вылив в стакан остатки вина, Марчелла залпом выпила его. Вино было слишком сладким, даже отдаленно не напоминавшим вкус того французского шампанского, которое они с Эми пили на прошлой неделе. Подумать только, это было всего лишь на прошлой неделе! А ей показалось, что прошла целая вечность!

Гарри вызвался проводить родителей, но они отказались от услуг зятя, уверив, что сами благополучно доберутся до дома.

— Как только приедете, сразу позвоните мне, — попросила Марчелла.

Вздохнув и закрыв за родителями дверь, Марчелла пошла на кухню и убрала вымытую посуду. Войдя в ванную комнату, она стала рассматривать в зеркало свое обнаженное тело. «Нужно всегда следить за своей фигурой, — напомнила она себе. — Оставаться в неизменно хорошей форме». Затем она принялась внимательно рассматривать свою грудь, выискивая в ней ту привлекательность, которую отметил Скотт при первой же встрече.

Гарри лежал на кровати, ожидая, когда Марчелла уляжется спать. Он не сделал ни одной попытки романтизировать их отношения в постели. Одетый в нижнее белье, он лежал на простыне, предвкушая бурную ночь. Марчелле не оставалось ничего другого, как смириться с этим наказанием, потому как ее отказ мог вызвать очень неприятные для нее последствия. Легче было уступить домогательствам мужа. Нанеся духи на шею, грудь и руки, Марчелла решила представлять в постели Скотта вместо Гарри. Она будет вспоминать, как он учил отдаваться, соприкасаясь обнаженными телами, сильно возбуждая при этом друг друга.

Марчелла устроилась сверху, как это было со Скоттом, но Гарри очень скоро перевернул ее, придавив массой своего тучного тела. Несмотря ни на что, Марчелла продолжала предаваться своим фантазиям, представляя перед собой стройное, загорелое тело редактора, его бороду у своего лица, его первое, робкое прикосновение, после которого ей так захотелось впустить его в себя… В этот момент Гарри, спустив трусы, без всякой любовной прелюдии, как всегда торопливо, не дождавшись, когда подготовится организм Марчеллы, вошел в нее, вызывая лишь неприятные болевые ощущения. Пытаясь как-то приноровиться, Марчелла начала мягкими движениями двигаться ему навстречу. В тот момент, когда он, посапывая, тяжело дышал ей в лицо, резко зазвенел стоявший рядом с постелью телефон. Подняв трубку, Марчелла вдруг вспомнила, что прошло слишком много времени с момента, как ушли ее родители. Добравшись до дома, они могли позвонить ей еще час назад.

— Слушаю, — сказала она.

Говоривший в трубку незнакомец представился работником местной больницы, в реанимационное отделение которой только что привезли родителей Марчеллы. Услышав это сообщение, Марчелла выпрямилась, сбросив с себя Гарри.

— Почему они оказались в больнице? Что с ними случилось? — закричала она.

— Они попали в аварию, — ответил мужской голос.

— Боже мой! Насколько серьезно они пострадали? — спросила она.

— Вам лучше сейчас же приехать.

Сидя за рулем машины, пьяный водитель который тоже погиб в аварии, разворачивая машину, заехал на тротуар, придавив к стене родителей Марчеллы. Альдо получил тяжелую черепно-мозговую травму. В больничной палате, увитая множеством трубочек со всевозможными лекарственными препаратами, боролась со смертью не приходившая в сознание Ида. Крепко схватившись за Гарри рукой, Марчелла стояла, как парализованная, не в силах даже закричать. В три часа утра Марчелла дала расписку докторам об отказе реанимировать отца с помощью аппарата искусственного дыхания. В эту холодную ночь одна лишь фраза вырвалась из ее уст: «Этого не может быть! Нет!» Одна и та же мысль неустанно сверлила ей мозг, раздирая на части ее душу: никогда, никогда! Она стояла, оцепенев от сознания своей греховности, ни на минуту не сомневаясь в том, что несчастье с родителями было возмездием за ее прелюбодеяние.