"Шантаж от Версаче" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)Глава 7К Андрею Зубкову они поехали вдвоем с Реми. Реми, конечно, по-русски не понимал, но полезен мог быть. Препираясь и посмеиваясь друг над другом, оба прекрасно знали достоинства каждого – ведь не зря, поработав на пару, задружились! – и знали также, что друг друга в чем-то дополняют. У каждого была интуиция, но – у каждого своя. Интуиция ведь вещь составная: тут перемешаны догадливость, способность к предчувствиям, телепатия, чувство фальши, понимание психологии, знание жизни и прочее, прочее. Понятно, что у каждого в этой области свои сильные стороны, свои одаренности и способности – ведь всегда так, у каждого свои таланты: один силен в рисунке, другой в живописи, хотя оба называются словом «художник»; прибавьте теперь личный опыт, культурный и интеллектуальный багаж обладателя интуиции – и вы получите совершенно разные интуиции. По той же схеме – разные логики, разные системы анализа – разные инструменты работы, одним словом. Потому и результаты хороши были в сопоставлении и дополнении. Андрей их ждал, казалось, у дверей – едва Кис прикоснулся к кнопочке звонка, как дверь распахнулась. Круглоголовый молодой человек, темные волосы стрижены коротко, две девичьих ямочки на загорелых щеках, карие близорукие глаза; подтянутый, в хорошей физической форме – бассейн небось, бег, борьба, что-нибудь в духе дзюдо, – прикинул Кис. Одет по-сибаритски в роскошный шелковый халат шоколадного цвета – золотая марочка какая-то на груди… Кис в них не разбирался, а Реми легко опознал медузу Версаче. Квартира была сибаритской, как ее хозяин, – портьеры из тяжелого шоколадного шелка, такого же цвета диван и два глубоких кресла; стены обиты светло-бежевым штофом, овальная стеклянная столешница низкого столика крепилась золотыми клепками к ножкам из слоновой кости, гармонировавшим с маленькими сливочными подушками на диване; бронзовые старинные подсвечники отливали тусклым золотом в мягких шоколадных сумерках, царивших, несмотря на яркий солнечный день, в этой квартире; кремовая лестница уходила, изгибаясь винтом, на второй этаж… Ясно было, что при оформлении интерьера своей квартиры Зубков не считался ни с какими другими соображениями, кроме своей личной прихоти и вкуса, и она необычайно соответствовала своему хозяину. Сыщики, следуя гостеприимному жесту Зубкова, сели на диван и растворились в недрах шоколадного, кремового и золотого. Здесь не хотелось суетиться, здесь не хотелось думать о проблемах – здесь хотелось отдыхать, слушать хорошую музыку, говорить о поэзии, о живописи… Да, к вопросу о живописи: на стене висел натюрморт голландской школы. Кис даже не осмелился предположить, что это подлинник, только подпихнул локтем Реми и вопросительно кивнул в сторону полотна, на котором тихо сияли золотые кубки в окружении пузатых тыкв и баклажанов и мертвая цветистая птичья шея печально свешивалась с края дощатого стола. Тона картины прекрасно вписывались в интерьер. Реми приблизился. – Чудесная работа, – сказал он по-английски. – Согласен с вами, – откликнулся Андрей на превосходном английском, стоившем английского Киса и Реми, вместе взятых. – Это оригинал, – добавил он. – Такая картина должна потянуть не меньше, чем вся эта квартира, – предположил Кис. – Ну, мне она обошлась только в стоимость ремонта, – охотно откликнулся Андрей. – Что будем пить? Он разлил виски по стаканам, принес в хрустальной чаше лед, серебряными щипчиками звонко опустил каждому по два кубика и устроился в кресле напротив. – Чем могу быть полезен? – любезно и непринужденно поинтересовался он на все том же превосходном английском. – Я хотел расспросить о вашем жильце… Но, с вашего позволения, сначала хотел бы узнать немного о вас, – произнес Кис, удивленно вслушиваясь в собственную речь, в которой зазвучали светские и почтительные интонации. – Обо мне? Мне тридцать три года, разведен, имеется дочка… она живет с матерью. Коммерсант. – В какой области? – В области коммерции. – Уточните, пожалуйста. – Фирма «Орхидея». – И чем занимается орхидея, кроме того, что цветет и пахнет? – Коммерцией. – Послушайте… – Кис начал злиться. – Вы, конечно, не обязаны мне отвечать, я не милиция, но играть со мной в игры все же не стоит! – Помилуйте, какие игры? Кто же может вам ответить на вопрос, чем занимается коммерческая фирма? Да всем! Мы продаем все! И покупаем – все! Вчера лес, сегодня лекарства, завтра произведения искусства, послезавтра – куриные ножки! – Это куриные ножки приносят такой доход? – Кис сделал жест, опоясывающий квартирное пространство. – А вы как думали? – удивился Андрей. – Вы, наверное, никогда не занимались торговлей? А то бы знали, что на дешевом товаре делаются дорогие деньги – конечно, если товар массового потребления… Вас смущают мои доходы? Вы, может, из налоговой инспекции? Я ведь не спросил ваши документы! – Пожалуйте. – Кис выложил на стеклянный столик свое удостоверение. – Меня ваши доходы не колышут. Меня смущает ощущение, что вы мне говорите не правду. Нехорошее начало для разговора. Андрей надел очки в тонкой золотой оправе и, рассмотрев удостоверение Киса, сказал примирительно: – Послушайте, Алексей… Я директор по маркетингу коммерческой фирмы. Вот вам моя визитка, – вложил он в руки Киса переливающийся кусочек картона, на котором изящной вязью было написано «Орхидея», причем "О" представляло собой символическое изображение цветка. «Коммерческая фирма» – было добавлено внизу мелким шрифтом. – И мы действительно фирма многопрофильная, – продолжал Андрей, – вкладываем деньги в товары, в проекты, в шоу-бизнес, в «от кутюр»… А в подробностях о деятельности нашей фирмы я рассказывать не буду. По многим причинам. Вы и не поймете, и секреты у нас есть, как у любой другой фирмы… Я ведь вас не спрашиваю, зачем вам мой жилец понадобился, понимаю: у вас свои секреты! Человек убит, и кто-то хочет знать, кем убит да зачем убит, правильно? Милиция тоже хочет знать, тоже меня расспрашивали… Так что давайте поговорим о нем. Ох и не нравился Кису этот Андрей! Вежлив, доброжелателен, казалось бы, придраться не к чему – а не нравился люто! Не хотелось ему уступать и менять тему, хотя по существу этот Андрей был прав… Не говоря уж о том, что на вопросы частного сыщика он вообще не обязан отвечать и имеет право выставить их за дверь в любую минуту… А он вполне любезно просит вернуться к теме, на которую и согласился поговорить с детективом, когда тот позвонил Андрею с просьбой о встрече… Так что, хочешь не хочешь (не хочешь, не хочешь!) – а придется ему последовать вежливому предложению Андрея и сменить предмет разговора… Выручил Реми. – У вас превосходный английский, – полувопросительно адресовал он комплимент хозяину. – Учил в школе, потом в институте, но главное – это практика! У нас партнеры – да и немало клиентов – иностранцы, говорим и ведем дела на английском… – А вы где учились? Какое у вас образование, я имею в виду? – встрял снова Кис, боясь, что услышит в ответ «высшее» и тогда уже не сдержится, психанет. – Журналистское, – услышал он, к своему облегчению. – Ну и как, пригодился журналистский диплом в коммерции? – все же, не удержавшись, съехидничал Кис. Андрей посмотрел на него своими карими близорукими глазами и мягко произнес: – Вы знаете, Алексей, ведь в торговле главное – это уметь наладить контакт с людьми. Чтобы циферки складывать – для этого у нас есть специалисты: бухгалтеры, консультанты, финансовый директор, наконец, – это его епархия. А в контактах с людьми – может, вы уже обратили внимание на то, что я до сих пор вас не выгнал и даже не повысил тона? – я силен. И журналистское образование пригодилось. Вы знаете, что на Западе эта профессия входит в блок специальностей, относящихся к паблик релейшнз? Так что не беспокойтесь за мой диплом, не зря я учился. Кису показалось, что он сейчас просто задушит этого наглеца. Выручил опять Реми. – Человек, снимавший у вас квартиру, работал с вами? – спокойно сменил тему француз. – Нет, совсем нет. У него было свое рекламное агентство. – Вы с ним давно знакомы? – снова Реми. Алексей переводил дух, утихомиривая волну гнева. – С тех пор, как он снял мою квартиру… Два года. – Почему Тимур снимал квартиру, а не купил себе что-нибудь площадью с квадратный километр? – снова включился Кис. – Трудно сказать. Я ему такого вопроса не задавал… У него есть дача в Подмосковье. Он там проводит все выходные. А в городе… Может, ему просто не нужна своя квартира, не хотел вкладывать деньги? Или из соображений безопасности? Вы же знаете, нынче народ все больше за город стремится, за высокие заборы с надежной охраной. – Адрес дачи есть? – Я там никогда не был, и адрес мне как-то ни к чему… А вот телефон есть, Тимур оставил для связи. Сейчас поищу. – Он направился к небольшому дубовому секретеру и вернулся с коричневой с золотым обрезом (в тон к квартире, что ли?) записной книжкой в руках. – Вот, записывайте… – Там кто-нибудь живет? – спросил Кис, переписывая номер. – Да, там молодая пара. Работники. Парнишка вроде бы сторож, а девушка – домработница. – Фамилия Тимура, кстати, какая? – Алимбеков. Вы не знали? – с легкой поддевкой спросил Андрей. – Проверял просто, – буркнул Кис, – может, она у него разная для разных людей! Этот Алимбеков не был женат? – Разведен. У него семья осталась в Узбекистане. – Узбек, значит? – Наполовину. Московского разлива. – Родители живы? – Я не настолько осведомлен о его личной жизни… Мать, кажется, умерла. А отец… – Мать русская? – Да, отец узбек… У него теперь другая семья в Узбекистане. – Стало быть, отец Тимура подался на родную землю, а сын, полукровка, остался в Москве? – Тимур как-то обронил, что он у себя на родине изгой, что семья отца его осуждает за развод… К тому же у него с мусульманской религией нелады… Не помню точно отчего. – А семье помогал, не знаете? – Боюсь что-нибудь сказать. Ездил он туда – это точно. Привозил мне фрукты, дыни в подарок. Наверное, помогал, у них семейные традиции сильны. Они женщин презирают, но материально обеспечивают – иначе не мужчина, не джигит. Да и дети там у него. – О прошлом его что-нибудь знаете? Чем занимался до рекламного агентства? С какого поля ягода? – Не в курсе. Да и что вам это даст? Сейчас в делах все пришлые – кто из армейских, кто из партийных чинов, кто из профессуры, кто из рабочих, творческой интеллигенции и даже крестьян, – все смешалось. Кого из нас учили делать деньги? Кого из нас учили азам бизнеса, маркетинга, рекламы, банковского дела? Никого! Мы все – талантливые самоучки. – Больше всего мне понравилось в вашем рассуждении слово «талантливые». – Неталантливые в хрущобах живут. – А может, просто честные? Андрей удивленно посмотрел на Киса и перевел взгляд на Реми. На лице Реми не выразилось ровным счетом ничего – ситуации, в которых Реми позволял своему лицу выражать эмоции, были крайне редки в его жизни; но пребывал он в полнейшем недоумении – он бы лично никогда не стал подначивать, как Кис, своего собеседника, согласившегося дать ему нужную информацию, и тем более почти прямо обвинять его в чем бы то ни было. Да чего там, он бы подобный тон не позволил себе даже с другом! У русских странная манера вести беседы… – Честные? – нисколько не обидевшись, переспросил Андрей и покачал головой, словно Кис сморозил глупость. – Вот если бы, господин детектив, вы мне показали человека, причем неимущего, которому предложили, скажем, миллион долларов, уточнив, что деньги эти краденые, и этот человек от миллиона отказался, я бы назвал его честным. Такие люди, возможно, существуют, но их, должно быть, крайне мало на этом свете. А остальные… Вы знаете, Алексей, пространство вокруг нас просто наполнено деньгами. Миллионами, миллиардами дензнаков. Они летают вокруг вас. Они перетекают ежедневно по жилам банковских счетов, они перекочевывают из кармана в карман, из рук в руки… Суметь сделать так, чтобы этот поток омывал и ваш карман, ваш счет, ваши руки, – это и есть талант. И большая, трудная работа. А не суметь завернуть этот поток в свою сторону – отсутствие таланта. И лень. Вот и все. Зачем называть это честностью? – Ну да, а то, что в этом потоке, омывающем карманы таких, как вы, крутятся… Алексей хотел сказать: «невыплаченные пенсии и зарплаты людей, которым жрать нечего!» – но не договорил. То ли почуял невысказанное удивление Реми, то ли сам ощутил их бессмысленность и неуместность, но продолжать не стал. Какого черта он полез к этому Андрею с нравоучениями? В самом деле, как мальчишка… – Впрочем, не будем вдаваться в дебаты, – примирительно сказал он, – лучше расскажите, что можете, о вашем квартиросъемщике. – Я, право, не знаю… – У него были, по-вашему, враги? – Как у всякого обычного человека – наверняка, и как у дельца – тем более. Но он со мной не откровенничал, друзьями мы не были – пару-тройку раз выпили с ним, и вся дружба. – Что-нибудь о его рекламном агентстве знаете? Чем они занимаются? – Рекламой! – удивился вопросу Андрей. Кис подавил подступающее раздражение: – Я догадался, хоть это и было трудно, что рекламное агентство делает рекламу. Я хотел бы узнать – для кого, как, какую? – Слушайте, я сейчас попробую найти его визитку, и то, что в ней написано, равно тому, что я знаю. Подождите, – бросил он, выходя из гостиной. Похоже, Кис все-таки достал этого Андрея и выдержка, которой тот хвастался, начала изменять ему. Кис злорадно хмыкнул. Андрей вернулся с кусочком картона и протянул его Алексею. – Я туда съезжу, – сообщил Кис, разглядывая визитку. – Вот-вот, это будет лучше всего, – поддакнул Андрей. «Сейчас придушу», – подумал Кис. Андрей встал, давая понять, что вечер вопросов и ответов считает закрытым. – Вы с Александрой давно знакомы? – проигнорировал жест хозяина Кис. Андрей, помявшись, неохотно сел обратно и, сделав заметное усилие, снова придал своему лицу любезное выражение. – Со студенческих лет, по журфаку. Это имеет значение? – Какие у вас отношения с Александрой? – не ответил на вопрос Андрея Кис. Андрей посмотрел на Киса с нескрываемым раздражением. Достал его детектив, достал! Кис нежно улыбнулся ему в ответ и ласково повторил свой вопрос: – Так какие у вас отношения с Александрой? Поколебавшись мгновение – видимо, решал, нахамить Кису или ответить спокойно, – Андрей решился в пользу последнего и произнес сухо: – Нежно-дружеские. Она талантлива (угу, – мысленно согласился Кис), умна (угу!), независима (угу!), красива, наконец (угу, угу, угу!), – редкая женщина. «Молодец, садись, „пять“, – подумал Кис. – С минусом: про „стерву“ забыл». – Вы тут так убедительно рассказали о роли журналистского образования в паблик релейшнз, что навели меня на вопрос: Александра сотрудничает с вами? Она ведь тоже журналистка! – Из этого не следует, что все журналисты непременно должны укреплять связи с общественностью различных предприятий! – Как понимать ваш ответ? – Александра со мной не сотрудничала. – Допустим… Кто жил раньше в той квартире? – Я. С родителями. – Они живы? – Да, к счастью. Живут за городом. – «За высокими заборами с надежной охраной»? – Что-то в этом роде. – В вашей квартире есть третья комната… – Я ее оставил за собой, – подхватил Андрей. – Я держу там свои вещи, и она всегда заперта. – У Тимура был ключ от нее? – Нет. – А от квартиры у вас остались ключи? – Нет. Я отдал их Тимуру и никогда не приходил туда без его ведома. – Даже если вам нужно было что-то взять в квартире? – Мне нечего там брать. Все, что нужно, я уже давно забрал. А в закрытой комнате хранится никому не нужная мебель и хлам, который я почему-то пожалел выбросить. – Александра бывала у вас на той квартире? – Конечно, в студенческие годы. – Она была знакома с вашим жильцом, Тимуром этим? – Сомневаюсь. Лично я их не знакомил. – Вы ей сказали, что жилец уехал в командировку? – Было дело. Она мне позвонила… – Когда? – быстро спросил Кис, словно пытаясь уловить несовпадения в словах Андрея и девушек. – Во вторник. – Она вам объяснила, почему интересуется вашим жильцом? – Ксюша, ее младшая сестра, хочет снять квартиру… И Саша спрашивала у меня, не освободилась ли моя. Ну, я объяснил. – Вы сказали ей, что ваш жилец уехал в командировку? – Да, она спрашивала, когда он думает съезжать да нельзя ли осмотреть квартиру… Ну, я и сказал, что вернется из командировки – спрошу. – Что она вам на это ответила? – Почему вас интересует Саша? Вы ведь пришли спрашивать о моем жильце? В намерения Киса вовсе не входило посвящать этого шоколадного Андрея в историю сестер, и потому он только переспросил: – Что она вам ответила? Андрей пожал плечами: – Спросила, когда вернется. Я ответил – в эту пятницу. – Когда вы видели последний раз вашего жильца? – В четверг на прошлой неделе. В пятницу он должен был уехать в Узбекистан. – За границу Тимур летал? – Бывало. – Не знаете, летал ли он в прошлом году в Швейцарию? – Не могу сказать. – Ладно, – сказал Кис, вставая. – Спасибо. Андрей с большим облегчением проводил их до дверей. На свежем воздухе, пронизанном октябрьским неярким солнцем, Кис вздохнул полной грудью – ему казалось, что еще чуть-чуть, и он бы задохнулся в шоколадных сумерках. Переговорив с Ваней по телефону и велев ему подтягиваться к дому на Бережковской набережной, Кис завел машину и произнес, глядя на Реми: – Врет? – Недоговаривает. – Где? Реми подумал, пристегивая ремень. – С работой – раз. Но не знаю, интересует ли нас это. – А два? – Я не уверен. – Все-таки? – С жильцом. – Совпадает. Знает больше, чем хочет это показать? – Осторожничает. Деловой человек – зачем ему лишние хлопоты и опасные связи? Но что касается девушек – все сходится. – Тем лучше для них, – буркнул Кис. И, попыхтев, добавил: – Ксюша твоя… Наверно, и вправду никогда этого типа не видела… Он узбек наполовину. Если бы она это знала, то вряд ли рискнула бы настаивать, что никаких примет у него нет… – А это какой из себя – узбек? – поинтересовался Реми. – Монголоидный тип. Что, как ты понимаешь, является весьма конкретной приметой… И, заметив краем глаза, как расплылось в довольной улыбке лицо Реми, воззвал с излишней суровостью: «Поехали!» |
||
|