"Шантаж от Версаче" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)Глава 15Звонок мобильного застал Киса на выходе с дачи Тимура. Ваня отчитался: среди нескольких статей, явно или не явно рекламировавших марку Версаче, была одна, которую он счел наиболее интересной: она была подписана Александрой Касьяновой. "Изысканный и капризный, с ощутимым привкусом роскоши, всего того, что называют словом «люкс», стиль Версаче завораживает и притягивает. Версаче любят не за качество – кто из уважающих себя кутюрье не предложит вам превосходного качества? – его любят за ту линию в одежде, за ту маленькую деталь, за то колдовское сочетание формы, фактуры и цвета, которое делает облик человека неповторимо-индивидуальным, которое делает его – Я сделал ксерокс с нее, – сообщил он. – С других делать? – Думаю, что ты нашел именно то, что нам нужно, – медленно проговорил Кис. – Другие вряд ли понадобятся… По дороге домой Кис спросил Реми, что он думает о Версаче. – Я? – удивился тот. – Я о нем ничего не думаю. Он мне не по карману. – Ну а был бы по карману? – Я предпочитаю одеваться у кого-нибудь из французов… Тед Лапидус, Даниель Хештер, Хьюго Босс… Что-нибудь поспокойней. У Версаче слишком кричащий стиль… У нас в Париже его не очень жалуют. – А вот Александра написала о нем статью, в которой хвалит его за «колдовское» сочетание цвета и формы. – Вот как? Впрочем, о вкусах не спорят. – Вряд ли это вопрос вкуса… Думаю, статья заказная. – Я думал, что Александра – независимая журналистка. – Когда хорошо платят – все зависимые. – Что ж ей, по-твоему, Версаче платил? – Бог с тобой, конечно, нет. У нас кто-то в него деньги вкладывал, раскручивал марку. И судя по тому, как раскручивал, деньги были большие. Очень большие. – Статья недавняя? – Давняя. Пару месяцев спустя после убийства модельера. – И ты думаешь, что это Андрей заказал? – Если допустить, что мы на верном пути и Андрей Зубков участвовал в продвижении Версаче на русском рынке – то тогда и Александра вписывается в картину. Она его давешняя подружка, репутация у нее как у журналистки отменная, статья, подписанная ею, должна была прозвучать мощно – это примерно то, что ему нужно было… Он ей, полагаю, заплатил хорошие деньги – она ему и услужила. – Кис, а что мы, собственно, во всем этом ищем? – Сам не знаю. Не нравится мне, что Зубков нам наврал. Не нравится, что реклама на одежду Версаче была втиснута каким-то обходным способом – в рекламные ролики других фирм, которые выложили немалые денежки агентству за свою рекламу и заодно – не ведая того – за Версаче. Я только не понимаю: зачем надо было морочить себе голову и устраивать этот акробатический трюк с рекламой на Версаче, а не просто прикарманить деньги за нее? – А объем продаж? Им же надо было как-то отчитаться перед заказчиком! Если объем продаж не возрастает, то заказчик начинает беспокоиться, начинает вникать: а ну, покажите-ка мне рекламу, да как она сделана, да отчего не работает, не производит эффекта и не приносит прибыли? А так – реклама, хоть и завуалированная, проходит, доходы фирмы-заказчика растут, и никто не интересуется, какая такая реклама умножает их доходы – лишь бы умножала… – Вот я и говорю: Андрей с Тимуром аферы проворачивал, а нам что сказал? Что едва знаком! Припрем Андрея к стенке, посмотрим, что он расскажет. Да и вообще в этой истории странно все. Надо заметить, что девушки положили удачное начало со всеми своими выдумками. Мы завязли до зубов в странностях и продолжаем успешно в них барахтаться! Евдокия, слышишь, уборщица, сильно удивилась, когда я сказал ей, что Варя, по моим сведениям, – домработница. «Что вы, Варвара скорее домоправительница здесь. А домработница – это я… Она просто скромная, Варя, при посторонних умеет себя вести, свое место знает. Вот кто-то и решил, что она домработница. А так – она у нас тут главная. Вместе с мужем. У них, конечно, своя работа есть – Варя вещами и покупками ведает, Паша делает по хозяйству кое – какую работу – мужскую, что называется. Что надо – починит, кусты пострижет, пьяного гостя вынесет…» Ну, не странно ли? Что ты на это скажешь? – «Скромная»?! Я бы скорее сказал, что она была любовницей Тимура – уж больно глаза распутные, – да только слабо представляю себе, как это при муже они устроились? Да и муж ли он? – Евдокия подтвердила, что муж. Кто его знает, может, Тимур его просто купил? – Я видел такой фильм… Там один богач покупает жену у ее мужа… Но это же кино? В жизни разве так бывает? – Эх, друг мой француз, у нас еще не то бывает! На этой философской ноте они подъехали к дому Андрея Зубкова. Кис решил не звонить и глянуть, как выглядит шоколадная квартира и ее обитатель, когда являются незваные гости. Однако в этой квартире гостей ждали. Но только не Киса с Реми. Растерянный Андрей по-женски вытирал руки о фартук, по квартире носились вкусные запахи, стол, в центре которого царила бутылка белого бордо, был сервирован на двоих. Намечался ужин при свечах… Реми был смущен их с Кисом бесцеремонным, без предварительного звонка вторжением. Кис подмигнул: ничего, мол, подумаешь, работа у нас с тобой такая, – и заверил хозяина, что они совсем ненадолго. – Только ответьте мне на вопрос, почему вы сказали нам не правду, и мы сразу уйдем, – ласково обратился он к Андрею. – Что значит – «не правду»? – Андрей неохотно присел на боковой валик шоколадного дивана. – Ваша фирма занимается среди прочего «от кутюр», как вы нам сказали. И, полагаю, ваш основной протеже – это Версаче, правильно? – Ну, положим. – Положим, положим. Вы договорились с Тимуром, что он вставит в различные рекламные ролики, заказанные другими фирмами, актеров, одетых в вещи от Версаче. – Я не… – Погодите! Это был не вопрос, это было утверждение. Вы получили от фирмы, раскручивающей у нас Версаче, деньги на рекламу, но эти деньги вы не заплатили агентству «Феникс», а поделили на двоих с директором «Феникса» – с Тимуром. – Как вы смеете… – Доказать это будет совсем не трудно. Есть видеоролики, – а контракта с «Фениксом» нет… И денег, которые предназначались на рекламу, – тоже нет. Это не понравится вашему клиенту!.. Впрочем, я ошибся: вы поделили деньги не на двоих, а на троих: кто-то в вашей фирме должен был вас прикрыть и провести для клиента несуществующую рекламу как сделанную… – Что вам от меня нужно? – сдался Андрей. – Правду. Вы скрыли, что Тимур был вашим преподавателем по марксистско-ленинской философии на журфаке. Вы скрыли, что Александра, как и вы, знакома с ним. Зачем? – Мой принцип – как можно меньше информации. Я не скрыл именно о Тимуре и не с какой-то определенной целью – я скрываю все и всегда: чем меньше обо мне знают, тем лучше. – И об Александре? – Этот принцип распространяется и на моих друзей. – Кто заказывал Александре статью о Версаче? – Какую? – Андрей, не стоит… – Я имею в виду… Я заказывал. – Хорошо ей заплатили? – Хорошо. Александра – независимая журналистка, репутацией своей дорожит, и уговорить ее было не просто. – Но удалось, – закончил за него Кис. – Значит, с Тимуром они были прекрасно знакомы. И – встречались время от времени? – Почем мне… – Андрей! Ну, полно! У вас, здесь, к примеру. Встречались? – Да, – неохотно признал тот. – Мы отмечали публикацию статьи… Она очень подняла количество контрактов на марку Версаче. После того, как его убили, все будто сочли, что марка перестанет существовать, – его вдруг перестали покупать, начали перекидываться на другие имена… А фирма есть! Фирма существует, и марка существует! Ничего не изменилось! И нам было совершенно необходимо поддержать престиж марки. – И вложенные деньги. – Разумеется. – В каких отношениях были Тимур с Александрой? – Я не в курсе… – Андрей, что же вас надо все время уговаривать! Я человек мирный, но могу ведь и настучать вашим клиентам о том, как вы распоряжаетесь их деньгами, если выведете меня из терпения! – Ох, не люблю я это – рассказывать за спиной… – покачал головой Андрей. – Спросите у Саши! – И у нее спросим, не волнуйтесь. Вы ведь ждете гостей? – Кис обвел взглядом нарядный стол. – Или скорее гостью… так ведь? Тогда не будем терять времени! А то, представьте, как глупо выйдет: девушка явится, а тут два чужих дядьки развалились в креслах, вопросы задают. Что она о вас подумает? – Вы просто шантажист по природе! – Угу, – не стал спорить Кис. – Так отношения Александры с Тимуром? – Откровенно говоря… – Именно! Именно говоря откровенно! – патетически всунулся Кис. Андрей, скользнув взглядом по циферблату золоченых настенных часов, хмуро посмотрел на него исподлобья. – Во враждебных. Александра его не любила еще со студенческих времен. Он ей всегда ставил плохие отметки… Да и вообще она не любила этот предмет. – Этим трудно кого-нибудь удивить! – Верно, но только все не любили, но и не рыпались. А Александра вела себя вызывающе. Тимур ее постоянно срезал на семинарах, придирался, а она… Саша его ненавидела. – Коли так, надо полагать, что после окончания университета Александра не поддерживала отношений с бывшим преподавателем? – Андрей кивнул. – И встретились они спустя много лет здесь, у вас, по случаю выхода ее статьи? Еще один молчаливый кивок, и он снова посмотрел на часы, на этот раз демонстративно. – И как прошел вечер празднования статьи? – В том же духе, что и двенадцать лет назад на семинарах. Александра была язвительна, презрительна и холодна. О, Кис это представлял! Это Александра может! Это она умеет, Снежная Королева, ледяная и надменная, которую ему отчего-то постоянно хочется растопить… Вот так, развести костерок рядышком и смотреть, подбрасывая в огонь веточки, как она будет таять и плакать, и молить о пощаде. И вот тогда Кис смилостивится… Вот тогда он……. и потом еще… Кис поймал на себе внимательный взгляд синих глаз Реми, который, померещилось Кису, будто считывал его грешные мысли и грезы. Мгновенно придав лицу невинное выражение, Кис старательно уставился на Андрея. – А зачем в таком случае вы их собрали вместе? – продолжил он расспросы. Андрей не ответил, глядя в сторону. Заговорил Реми: – Об этом вас попросил Тимур, – тихо произнес он, – не так ли? Андрей глянул на него с нескрываемым раздражением. – Александра ему нравилась? – Понятия не имею, – бросил Зубков. – Александра была с ним дерзка… Некоторых мужчин это сводит с ума, – Реми скосил глаза на Киса с едва заметной усмешкой. – Этот вечер вы устроили по просьбе Тимура, да? Молчаливый кивок. – Как события развивались дальше? – Не знаю. – И, поймав взгляд Киса, который явно собирался снова напомнить ему об их афере с рекламой, он торопливо добавил: – Клянусь, не знаю! Кис принял этот ответ, хоть и с долей недоверия, и детективы откланялись. Уже в дверях Андрей, запинаясь и даже покраснев от несвойственной ему унизительной интонации, произнес: – А вы… Вы не будете… Вы правда не будете пользоваться этим… этой информацией? Я, если хотите, мог бы заплатить… – Я шантажом не занимаюсь, молодой человек, – сухо ответил ему Кис. – Все, что мне от вас нужно было, – это правдивые показания. Возможно, понадобятся еще. Но денег мне больше не предлагайте! – закончил он и величественно покинул квартиру Андрея. Реми вышел вслед за ним. Ксюшу не удовлетворил ответ сестры. Она чувствовала, что Александра хочет уйти от темы, связанной с человеком с перстнем. Тогда, у Киса, – и Ксюша готова в этом поклясться – никто не сказал, что найденный в реке жилец этой проклятой квартиры имеет примесь азиатской крови. Саша будто бы сделала этот вывод из его имени – Тимур, – но… Но дело в том, что имени его в тот вечер никто не называл! А вот Саша знала, что его зовут Тимур… И Ксюша видела – теперь она уверена в этом! – Тимура в подъезде Александры! Опять совпадение? Нет, увольте. Совпадения бывают, конечно, и ее ужасная, дурацкая, кошмарная выдумка – тому доказательство, но чтобы Но Александра, значит, за себя испугалась. Потому что они были знакомы. И если они были знакомы, то… То выходит, что Александра знала, что отправляет Ксюшу в квартиру Тимура. И что же получается? Что сестра… Отправила ее с Реми стирать отпечатки в квартиру, хозяина которой убили… Отпечатки… Александры? Мотор Кисовой «Нивы» уже урчал, готовый к бегу, когда Кис вдруг выключил его и взялся за ручку дверцы, открывая. – О халате забыли спросить! – посмотрел он на Реми. Реми тонко улыбнулся: – А я-то думаю, неужто ты действительно собрался уезжать, так и не поглядев, кто идет в гости к Андрею?.. У вас в гости ходят к которому часу? – По-разному. Начиная с шести примерно. Реми посмотрел на часы. Было начало восьмого. – Значит, гостья уже на подходе? – Весьма вероятно. – Тогда пошли спрашивать о халате. Кис запер машину, и детективы, снова обогнув дом, в котором жил Зубков, вошли в подъезд и поднялись на нужный им этаж. Дверь в квартире Андрея не была прикрыта до конца, и свет из нее пробивался на лестничную площадку. Детективы переглянулись и крадучись подошли к двери. «…Давай сюда свое пальто… Что это? – раздавался негромко голос Андрея. – О-о-о, у тебя хороший вкус, спасибо… Можно, я тебя поцелую за такой чудесный подарок?..» Детективы замешкались. Как-то, право, неловко врываться в дом в такой момент… «Проходи в комнату… Ох, смотри-ка, я дверь не закрыл». Послышались шаги, и детективы отступили было на шаг, прижавшись к стенке, как до них донеслось ответное: «Это, должно быть, я не закрыл… Извини», – произнесенное приятным молодым мужским баритоном. Не теряя времени, Кис кинулся к двери и произвел два одновременных действия: нажал кнопку звонка и вставил ботинок в просвет. Изумленный Андрей распахнул дверь, и Кис с Реми увидели позади него миловидного юношу лет шестнадцати, испуганно смотревшего на них, заливаясь мучительным девическим румянцем. – Извините, – сказал деловито Кис, – что беспокою вас опять. Забыл один важный вопрос: вы дарили халат от Версаче Тимуру? Андрей растерянно крутил головой, не понимая, что происходит. Это неожиданное и нахальное вторжение в его квартиру не оставило ему времени для размышлений, и его гость торчал на пороге комнаты, не сообразив скрыться от глаз посторонних… Теперь уж было поздно его прятать, и Андрей беспомощно отступил назад, впуская детективов. Все, что ему оставалось сделать – и что он немедленно сделал, – это придал своему лицу непроницаемое и холодное выражение. Впрочем, это служило весьма сомнительным прикрытием, учитывая, что его гость стоял пунцовый, как вишня, и с нескрываемым ужасом смотрел на двух незнакомых мужчин. Кис с Реми оставили мальчика в покое и не стали смущать его разглядыванием – они и так увидели все, что хотели увидеть, – и спокойно смотрели на Андрея, ожидая ответа. – Дарил, – безнадежно ответил он. – И вы были… Андрей перебил: – И на даче бывал. Это все? – Варя эта – кем она там? – Домработница. – Уверены? – Тимур ее так представлял. – И… – И муж ее сторож. Все? – Варя – любовница Тимура? – Он мне не докладывал. Кис повернулся к выходу, но снова остановился: – А личное впечатление? Кису показалось, что Андрей его сейчас ударит – до того тот был зол. – Ах, личное? – процедил Зубков. – А не пошли бы вы?.. – Нет, – быстро ответил Кис. – Не пойдем. Личное впечатление, и не будем ругаться – сила не на вашей стороне… – Б…ь! – Не понял? – Б…ь эта девка! У нее на морде написано – вот вам личное впечатление. – Что ж, извините за беспокойство, приятно провести вечер! Кис протянул руку, которую Андрей потряс с нескрываемым отвращением. Реми с рукопожатием экспериментировать не стал и покинул квартиру первым. "Вот это номер, чтоб я помер! – пробормотал Кис, садясь за руль. – А я-то хорош: «Что о вас ваша гостья подумает!» – передразнил он самого себя. – В России с какого возраста наступает совершеннолетие? – спросил Реми. – С восемнадцати. – Как у нас, значит… А парнишке этому восемнадцати-то еще нет. Я полагаю, что в вашем Уголовном кодексе, как и в нашем, половые связи с несовершеннолетними… – Слушай, Реми, я скажу тебе одну вещь, с которой ты, может, и не согласишься, но… Видишь ли, я против одного: насилия. А если полюбовно… Скажи мне, почему двое шестнадцатилетних могут заниматься любовью безнаказанно, но если одному из них есть восемнадцать, а другому нет – то это становится преступлением? Логики мало, а? Гомик он или нет – их дело, в конце концов, лишь бы никто никого не принуждал, не насиловал ни морально, ни физически. Но мальчик сам пришел в гости, ты же видел – с подарком… Так что никуда стучать я не буду, не мое это дело. Пусть тешатся, раз их так природа устроила… Я это мало понимаю, но… Не все, наверное, можно на свете понять. – Да я вовсе не предлагаю тебе в вашу полицию сообщать. Это я так, проверяю, насколько прочно мы его держим. – Держим мы его прочно, хотя больше страхом, чем реальной угрозой: уголовное дело еще доказать надо, – кивнул Кис. – Ты к Ксюше? Я тебя довезу, а потом попробую к Рите наведаться – к той девице, которая «официантками» ведала… Где вы встречаетесь? – У Александры дома. Я приглашен на обед. – Везет тебе! И девушка есть любимая, и обедом накормят… – А ты позови Александру поужинать. Она ведь тебе нра… Извини, не мое это дело… Но отчего не пригласить? И мне услужишь: побуду с Ксюшей наедине. – Простой ты, парень. С какой это стати она пойдет со мной? Думаешь, ей не с кем по ресторанам шататься? Ты понимаешь, что такое известная журналистка? Да вся московская элита с ней дружбу водит, и половина мужской части за ней ухаживает! Куда уж тут мне, со свиным рылом да в калашный ряд… – Что? – не понял Реми русское выражение. – Придется тебе с этой дуэньей сидеть, вот что. Между прочим: о наших открытиях о знакомстве Тимура с Александрой, как ты понимаешь, ни слова – ни той сестрице, ни другой. Ну, а мне звать старшую в ресторан ни к чему: все равно откажет, не пойдет. – Как знать… Что-то в ее глазах есть странное, когда она на тебя смотрит. Что-то такое… Похожее на сожаление. – Ага, она так же и на стенку смотрит: жалеет, что та стенкой уродилась и что судьба у нее – стеночная. Ты славный парень, и я ценю твою тактичность, только давай не будем, Реми… |
||
|