"Шалости нечистой силы" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)

В вояж!

Но любить, однако ж, Марине хотелось. И то: в ее возрасте – как не любить? Как не ходить парочкой, не класть нежно голову на плечо, не искать жадные губы беглым поцелуем в самых неподходящих, в самых что ни на есть общественных местах?

Марина жгуче завидовала всем этим парочкам. И чувствовала себя несправедливо обделенной, обойденной судьбой. Да, она никого не любила; да, боль от папиной женитьбы (предательства!), утихнув, оставила после себя выжженную пустошь; да, она привыкла к своему одиночеству, – но все это как бы временно, не навсегда. Просто в ожидании счастья, в ожидании любви, которая придет однажды… Должна же прийти?

Но почему-то никак не приходила. Марина рассуждала вслух, забравшись вечером в свою одинокую кровать с яблоком в одной руке и детективом в другой, глядя поверх того и другого в пространство перед собой, в мягко клубившийся сумрак спальни, освещенный чуть розоватым ночником. Пространство внимало ей почтительно, впитывало ее слова внимательно и молчаливо одобряло ход ее рассуждений. Шанька свернулась аккуратным серым калачиком у ее колен и мирно сопела, лишь иногда недовольно приоткрывая один глаз, когда Марина меняла положение ног.

"А все дело в том, что мужчины, с которыми я знакома, знают, что я богата. И я не могу отделаться от мысли, что их ухаживания вызваны интересом к моему состоянию. И, даже если я не права, я все равно не сумею через это переступить, я все равно не смогу отделаться от этой паршивой задней мысли…

Следовательно, мне нужно найти мужчину, который ничего обо мне не знает!"

В этом месте ее рассуждений пространство ответило ей одобрительным хрустом надкушенного крепкими зубами яблока.

«Правильно, – кивнула Марина, соглашаясь с веселым звуком, – именно так. А поскольку мои коллеги и мои сокурсники все обо мне знают, то мне нужно найти мужчину где-то в другом месте – там, где меня не знают. Из чего следует, что я должна проявлять инициативу. Иначе я рискую остаться старой девой».

Список мест, где можно встретить новое лицо, оказался очень ограниченным: улица, ресторан, дискотека, гости. Подумав, Марина добавила:

«клиенты». Но тут же вычеркнула: клиенту ничего не стоит навести о ней справки на работе, где каждый охотно расскажет, чья она дочь и в каких примерных цифрах измеряется состояние ее отца – провокационная статейка в одной бульварной газетке оповестила (хоть и наврала) всех любопытствующих о размерах состояния владельцев ведущих московских фирм.

Улица, разумеется, тоже была вычеркнута: это, извините, пошло – знакомиться на улице. Ресторан? Тоже как-то сомнительно: придешь одна – кинутся «снимать», не одна – никто и не подойдет… Вот разве что дискотека или гости?

Или путешествия! Вот что Марина забыла: путешествия! Путешествовать можно инкогнито; можно сочинить любую биографию и назваться любым именем; можно соврать про возраст и про работу, можно… Да все, что угодно!

Решено: немедленно в круиз!

Правда, отпуска пока не намечалось… Но надо же иметь хоть какие-то дивиденды от своего привилегированного положения: шеф не посмеет ей отказать!

И Марина на следующий же день обзавелась проспектами турфирм, расписывающими красоты экзотических островов и комфорт роскошных кораблей…

Да, это будет очень кстати – круиз! Заодно отдохнуть от дивной супружеской пары: отец и путана Наташка! Марина как примерная дочь исправно навещала родительский дом и неизменно уходила в расстроенных чувствах, вызванных одним только видом профессионального рта мачехи.

В круиз!

«Вояж, воя-аж!» – напевала Марина французскую песенку, разглядывая красочные рекламные буклеты, взятые ею в нескольких турагентствах. Она придирчиво сравнивала и выбирала, вглядываясь в фотографии, запечатлевшие убранство кают, салонов, баров, бассейнов и прочих славненьких мест, существовавших на бортах современных круизных лайнеров. А что, если из Марселя до Нью-Йорка, к примеру? До Марселя самолетом, а там на корабль… Дорого безумно; но папочка деньги даст, в этом Марина практически уверена: с той самой поры, когда папа в одностороннем порядке выселил Марину из квартиры, он чувствовал себя виноватым и всячески пытался вину загладить. Чем Марина и пользовалась, и даже не без злорадства, будто мстила отцу за нелепый, постыдный брак с Натальей. Так что, хоть из Марселя в Нью-Йорк, хоть из Сиднея на Северный полюс – папа не откажет!

Марина уже видела себя на палубе, в купальнике, в шезлонге на бортике бассейна… И какой-то неопределенной национальности красивый мужчина с бронзовым загаром на упругой коже, облекающей лепнину мышц, подсаживается к ней и заводит разговор… «Ах, вы русская! – скажет мужчина по-английски (не потому, что он англичанин, а потому, что в распоряжении Марины было только это средство международного общения). Как это романтично! Русские девушки – красивые девушки, – скажет он, плотоядно разглядывая Марину, – а как вас зовут?» А она ему ответит: «Людмила».

Хотя, почему Людмила? Можно Светлана. Или Татьяна. Все равно! Лишь бы не Марина. Лишь бы создать образ, который абсолютно не соответствует тому, что она есть… Потому что ей просто хочется стать, хоть ненадолго, другой.

Девушкой, лишенной биографии.

Той биографии, в которой мама заканчивает жизнь самоубийством, и Марина, придя из школы, находит ее на полу заполненной газом кухни; в которой папа, предавая память о маме, погубленной его собственным неудержимым честолюбием, женится на мерзкой блуднице Наташке; в которой сама Марина катастрофически одинока, потому что папины деньги, папино честолюбие, папина женитьба и папино предательство создали у нее род комплекса, страха и недоверия ко всем особям мужского пола, претендующим на отношения с ней…