"Шалости нечистой силы" - читать интересную книгу автора (Гармаш-Роффе Татьяна)Белый коверВрачи засуетились вокруг Анатолия, и Вера отошла в угол и уселась прямо на пол, на белый пушистый ковер, чтобы не мешать, чтобы не быть под ногами, – хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас сидеть рядом с Толей, держать его леденеющую руку, передавая ему, как при переливании крови, свою энергию. Она сидела в углу, подобрав под себя ноги, ни о чем не думая, ничего не понимая, ничего не слыша… В голове стояла одуряющая пустота, словно ее черепная коробка была комнатой, из которой съехали жильцы, оставив ободранные обои и не закрывающиеся двери; и теперь там, где раньше была жизнь, только гулко прогуливался ветер… Этот ветер выдул последнее тепло, когда она услышала слова «остановка сердца». Внутри все смерзлось, превратилось в острую льдышку, которая больно колола виски. Так больно, что зрение Веры расфокусировалось и она никак не могла уловить, что происходит в комнате, что делают белые халаты, сгрудившиеся над Толей, что означают слова «кардиограф» и «дефибриллятор», что может означать словосочетание «клиническая смерть»… Только спустя некоторое, неизвестно какое время, ее сознание зафиксировало движение: белые халаты разогнулись. А Толя остался лежать. И не шевелился. И глаз не открывал. – Толя, – позвала Вера, – Толенька, ты спишь? Люди в белом странно посмотрели на нее. Очень странно. Вера медленно выбралась из своего угла, нетвердыми шагами приблизилась к кровати, на которой неподвижно лежал Анатолий, и взяла его холодную руку. – Ты слышишь меня, Толя? – настаивала Вера, потряхивая эту тяжелую, безответную руку, словно капризный ребенок, старающийся обратить на себя внимание матери, занятой взрослым разговором. – Слушай: у нас будет малыш. Я думаю, девочка… Ты хочешь девочку? А может и мальчик… Еще рано, чтобы сказать точно… Она устроилась на кровати рядом с неподвижным Толиным телом и положила его руку к себе на живот, поглаживая. Один из врачей взял ее за плечо. – Вы жена? Вера кивнула. Конечно, жена, кто же еще? – Дело в том, – начал врач и запнулся, – дело в том, что… – Тс-с, – приложила Вера палец к губам, – Вы его разбудите. Врач немного растерялся и отступил на шаг, раздумывая. Вера вдруг поднялась, аккуратно пристроив руку Анатолия на кровати, и, ни на кого не глядя, прошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался морозный зимний воздух. – Свежий воздух… – задумчиво произнесла Вера. – Ему нужен свежий воздух. Нам всем нужен свежий воздух… С этими словами она забралась на подоконник и, выпрямившись, сделала шаг в морозную тьму, разделявшую окно на седьмом этаже и снег под ним… Она еще успела подумать: юбка за что-то зацепилась. Порвется, дыра будет, нехорошо с дыркой на юбке… Тот, который успел ухватить ее за юбку, вряд ли сумел бы удержать Веру за край ненадежной ткани, если бы двое других мгновенно не среагировали и не бросились бы на помощь. В три пары рук они втащили Веру в комнату и уложили на полу. На белом ковре. – Е-мое, – сказал врач, мужчина лет сорока семи, закрывая дрожащими руками окно, и голос его сорвался. Он склонился над Верой: «Обморок». – Может, нашатырь? – предложил другой. – Не. Сейчас придет в себя. Полез за сигаретами, вышел в кухню, открыл форточку, чиркнул спичкой, закурил. Затянулся слишком сильно и закашлялся, выпуская сизый дым. – Все было, – глухо донеслось с кухни, – с того света сколько раз вытаскивал, а вот из окна еще не доводилось… – Да, блин, история… – ответил ему другой, помоложе, и достал из кармана фляжку со спиртом. – Вовремя ты ее отловил, Вить, а то бы так и сиганула в окно, идиотка… – Он отхлебнул спирта и вытер рот рукавом. – Знаете что, мужики, – сказал пожилой фельдшер, бессильно опускаясь на подлокотник кресла, – я вот что вам скажу: первый раз вижу, чтобы жена так мужа любила, чтобы из-за его смерти – в окно… И он покачал головой, то ли уважая, то ли осуждая, то ли завидуя чужой любви… – Вить, будешь? – протянул молодой флягу со спиртом старшему коллеге, вернувшемуся в комнату. Виктор молча глотнул и снова склонился над Верой. – Ну все, очнулась… Сложите пока аппаратуру, – распорядился он. Вера, действительно, зашевелилась, глубоко вздохнула, закинула руки за голову, открыла глаза и вдруг резко приподнялась на локте, обводя непонимающим взглядом комнату. – Я не… Не умерла разве? – Ты зачем в окно прыгала? – строго спросил ее Виктор, словно нашкодившую девчонку. – Что за дела? Вера легла обратно на ковер и вытянула руки вдоль тела. – Я не хочу жить, – сказала она, глядя в потолок. – Мою душу уничтожили. Тело тоже. – Ты мне это брось! – еще строже произнес Виктор. – Надо же такое придумать! Жить она не хочет! Кто ты такая, чтобы решать? Бог дал, – бог взял! – Вы ведь не верите в Бога. Зачем говорить? – слабо произнесла Вера. – А ты откуда знаешь? – рассердился Виктор. Это он нарочно рассердился – старался втянуть женщину в разговор, надеясь, что несостоявшийся суицид был вызван шоком, и, придя в себя, она сама испугается своего жеста. – Знаю, – равнодушно ответила Вера. – Ну и что, что не верю? – не стал спорить Виктор. – Все равно: это справедливо. Как философия. Никто не имеет права отнимать у человека жизнь. Даже у самого себя. А как ты все же догадалась? – Я чувствую… – Вера прикрыла глаза. – Толя умер? Его нельзя спасти? Виктор не ответил. Вера перевернулась на живот и уткнулась лицом в пол. В белый ковер. Виктор дотронулся до ее плеча. Вера не шелохнулась. – Слушай, – он присел на пол подле нее, – я понимаю, ты мужа, видно, очень любила… Правда? И, не дождавшись ответа, продолжил: – … Только пойми, горе, даже очень большое, оно все равно не стоит смерти… Это только в первый момент так кажется, что жить больше не хочешь… Поверь мне, я самоубийц повидал… Они все умоляли: «спасите, доктор!» Все, без исключения, понимаешь ты? Думали, что не хотят жить, а оказалось – хотят… Только вот не всех спасти можно было… Это страшно, девушка… Тебя как зовут? – Вера… – еле слышно проползло сквозь густой ворс ковра. – … Это страшно, Вера… Не делай глупостей, очень тебя прошу! Ты молодая, красивая женщина, ты еще будешь счастлива… Я понимаю, сейчас ты в это не веришь и даже не хочешь быть счастливой без него – без человека, которого ты любила… Но ты должна жить, ты не в праве лишать себя этого дара… А будешь жить – будешь и счастлива… Слышишь, Вера, ты мне пообещай, что больше глупостей не будешь делать, а? Он погладил ее по плечу. Плечи дрожали. – Поплачь, поплачь, это самое лучшее в такой ситуации. Худо, когда слез нет… Вера приподнялась на локте и посмотрела на врача. На ее лице не было никаких следов слез, более того – оно было спокойно и почти безмятежно. – Обещаю, – внятно произнесла она. – Больше глупостей не буду делать. Виктор вгляделся в ее лицо, в эту странную и очень подозрительную безмятежность. – Знаешь что, милая девушка, давай-ка мы тебя в больницу отвезем. Тебе нельзя оставаться одной… – Я никуда не поеду. – Полежишь пару дней, отойдешь от шока… – Нет. – У тебя шок, понимаешь? Мало ли, вдруг плохо станет… – Не станет. Я в полном порядке. Виктор недоверчиво молчал. – Все в порядке, уверяю вас! Не стоит воспринимать это всерьез… Это так… Нервы. Шок, как вы говорите. Но он уже прошел. Больше не буду. И Вера снова спрятала лицо в ворсе ковра, занавесившись волосами. Виктор с сомнением покачал головой. Он ей не верил. – Послушай, денечка два полежишь – и домой пойдешь! За тобой там последят, нервишки в порядок приведут, психологическую поддержку окажут… – Я сама психолог. В поддержке не нуждаюсь. Виктор снова пустился в уговоры ехать в больницу, но получил такой же решительный отказ. – Ладно, я тогда тебе укол успокоительный сделаю… – Виктор надеялся, что под действием укола женщина окажется сговорчивее. – Не спорь! Вера не спорила. Казалось, она была готова на что угодно, лишь бы ее поскорее оставили одну. Фельдшер оголил Верину руку, протер кожу спиртом, аккуратно ввел иглу, выдернул и прижал ватку к месту укола. – Пойдем в другую комнату, а? – предложил Виктор. – Ты там на диване сможешь полежать. Негоже на ковре-то… – Меня изнасиловали, – вдруг выдохнулось и утонуло в пушистом белом ворсе. – У Толи на глазах… Виктор еще не успел толком осознать услышанное, как Вера вдруг застонала. Спина ее выгнулась, пальцы вцепились в ворс ковра, колени заерзали. Врачи захлопотали вокруг нее, не понимая, в чем дело. «Перенесем ее на диван, – распорядился Виктор, – помогите мне». Он приподнял Веру, фельдшер подхватил ее ноги, и только тогда они увидели, как на белом ковре, там, где только что находилось ее тело, расцвело алым цветом кровавое пятно. – Срочно в гинекологию, – произнес Виктор. – Кажется, не будет у нее ни девочки, ни мальчика… |
||
|