"Дело о немом партнере" - читать интересную книгу автора (Гарднер Эрл Стенли)

Глава 4

Перри Мейсон отпер дверь своего кабинета. Делла Стрит сидела у угла стола, пододвинув к себе телефон.

— Привет, — бросил Мейсон. — Я опоздал минут на десять. Есть вести от нашего клиента?

— Нет.

— Видимо, эта затея все-таки кончится неявкой. Что ж, будем считать, я навсегда излечился от дурной привычки назначать встречи в конторе ночью.

— А что с Эстер Дилмейер? — спросила Делла.

— Ее повезли в Хастингс Мемориал Хоспитал. Я созвонился с доктором Уиллмонтом. Он сейчас как раз мчится туда, чтобы успеть самому встретить машину «Скорой помощи». Похоже, то был какой-то наркотик, но пока говорить слишком рано. Иногда с помощью препарата, вызывающего сонливость, пытаются скрыть действия какого-нибудь другого яда. Мне, однако, кажется, что мы успели вовремя и она выкарабкается.

— Вы что, припугнули Мейгарда? — спросила Делла.

— Можно сказать, что припугнули, вернее, лейтенант Трэгг припугнул.

— Голос у него был совершенно усмиренный.

— Он звонил?

— Да. Он позвонил, сказал, что, как ему сообщили, вы были в «Золотом роге» вместе с полицейским и пытались получить некоторую информацию. Сказал, что требуемую информацию он полицейскому уже предоставил, и поинтересовался, не может ли он быть вам чем-нибудь полезен. Мейсон издал короткий смешок.

— И что ты ему ответила? — спросил он..

— Я поблагодарила его и сказала, что это очень любезно с его стороны.

Мейсон взглянул на часы.

— Ну что же, ждать больше нет смысла. Впредь это будет мне хорошим… Постой-ка. Кто-то идет.

Из коридора до них донеслось быстрое перестукивание каблучков: клик-клак-клик-клак-клик-клак… Мейсон открыл дверь.

— Огромное вам спасибо, что дождались меня, мистер Мейсон, — сказала, входя, Милдред Фолкнер. — Извините за опоздание. Я просто не могла приехать раньше.

Мейсон внимательно оглядел ее.

— Проходите. Мисс Фолкнер, мой секретарь, мисс Стрит. В это кресло, пожалуйста. Вы взволнованны и совсем запыхались. Не хотите сигарету?

— Нет, спасибо. Я должна действовать без промедления, мистер Мейсон.

— Что случилось?

— Это долгая история. Даже не знаю, с чего начать.

— Начните с середины, а там видно будет, — посоветовал Мейсон.

Она рассмеялась.

— Дело в следующем. Моя сестра Карлотта и я создали корпорацию «Фолкнер Флауэр Шопс». Это было еще до того, как Карлотта вышла замуж. Каждая из нас имела сертификат на половину общего пакета акций, за исключением небольшой доли в пять процентов, которую мы выделили одной из наших работниц, чтобы ее можно было оформить как третьего члена совета директоров. Гарри Пивис — наш самый крупный конкурент. Он контролирует большую часть розничной торговли цветами здесь, в городе. Мне он всегда нравился. Он довольно наивен в некоторых вещах, но как бизнесмен он проницателен, настойчив, порой даже несколько бестактен, и одарен большими способностями.

— Какое отношение он имеет к вашему делу? — спросил Мейсон.

— Ему удалось приобрести те пять процентов акций, которые принадлежали нашей работнице.

Мейсон нахмурился:

— Зачем? Он что, хочет влезть к вам в дело?

— Поначалу я так и подумала. Когда он сегодня предъявил сертификат, чтобы я зарегистрировала передачу ему этих пяти процентов, он даже пошутил насчет немого партнерства, но теперь я думаю, что у него гораздо более зловещие планы.

— Продолжайте.

— Чуть больше года назад моя сестра вышла замуж — полтора года, если быть точной.

— Кто ее муж?

— Роберт К. Лоули.

— Чем он занимается?

Она сделала короткий жест рукой, выразительнее всех слов говоривший об ее отношении к Бобу.

— Он управляет капиталом моей сестры.

— Этого капитала достаточно, чтобы нагрузить его работой?

— Было достаточно, когда он начинал.

— Насколько я понимаю, под его руководством дела пошли менее успешно, — улыбнулся Мейсон.

— Вы правильно понимаете.

— А что об этом говорит ваша сестра?

— Примерно год назад у Карлотты начались боли в сердце. К врачам она обратилась гораздо позже, чем следовало бы. Несмотря ни на что, она как одержимая продолжала заниматься делом, и когда в конце концов ей все-таки пришлось сдаться, болезнь оказалась изрядно запущенной. Врач говорит, что теперь потребуется долгое время, Прежде чем она сможет вернуться к нормальной жизни. И на протяжении всего периода лечения ей абсолютно нельзя волноваться или нервничать.

— Она знает об истинном состоянии ее финансов? — спросил Мейсон.

— От души надеюсь, что да, — с чувством произнесла Милдред Фолкнер.

— Но вы ее никогда об этом не спрашивали?

— Мы вообще избегаем говорить о ее муже. Мне он никогда не нравился. Карла считает, что я предубеждена против него.

— Она его любит?

— Боготворит. А он достаточно хитер, чтобы поддерживать в ней это чувство. Ей ведь много не нужно: чуть-чуть лести, маленькие знаки внимания — этого вполне достаточно для любой женщины. Ну, вы знаете, как ведут себя мужья богатых жен. Стыдно, конечно, что все другие не могут усвоить этого простого правила, но похоже, только те, кто каким-то образом наживается на этом, берут на себя труд ухаживать за своими женами.

— Я вижу, вы с самого начала не одобряли этот брак.

— Разумеется, не одобряла. Я всегда считала Боба размазней, обманщиком, охотником за легкими деньгами.

— И это ему, видимо, известно?

— Известно. О, мы всегда пытались соблюдать приличия. В общем и целом уживались мы неплохо. Иногда — еще до того, как у Карлы заболело сердце, — мы все вместе выезжали куда-нибудь на уик-энд, и Боб был так внимателен ко мне, так предупредителен, ну просто мед. В этих случаях Карла многозначительно посматривала на меня, словно говоря: «Неужели ты не видишь, какой он грандиозный парень, Милли?»

— И какова была ваша ответная реакция?

— Я пыталась быть такой же обходительной и сладкоречивой, как и он, но внутри у меня все клокотало. Я еще могу вынести мужчину, который ни от кого не скрывает, что ему в действительности нужно, но медоточивых лицемеров просто ненавижу.

— Что ж., в этом плане ситуация более-менее ясна. Что дальше?

— Карла слепо доверяет Бобу. Когда у нее начались проблемы с сердцем, Боб взял в свои руки ведение всех ее дел. Если она чем-то интересовалась, он говорил, что не время ей сейчас беспокоиться о делах, что все идет просто превосходно.

— Но вы этому не верили?

— Я знала, что это не правда.

— Каким образом?

— Видите ли, примерно с неделю назад Боб попал в аварию. Никто бы и не обратил на это особого внимания, но он вдруг ни с того ни с сего стал все подробно рассказывать и объяснять, причем как-то уж слишком подробно. Когда вы раскусите Боба, узнаете, что он за человек, он становится для вас открытой книгой. Если он собирается соврать, он так тщательно все продумает и отрепетирует, так подгонит каждую деталь к целому, что… ну, получается слишком гладко, чтобы быть правдоподобным. Знаете, как бывает, когда видишь золоченую лилию или написанную красками розу.

— Значит, он лгал вам про аварию?

— Да, когда я спросила его о ней.

— И вы решили проверить достоверность его рассказа?

Она слегка покраснела и сказала:

— Когда Пивис зашел в магазин и попросил зарегистрировать передачу ему пяти процентов акций в книгах корпорации, я надолго задумалась. Я вдруг поняла, что, если кто-то, имея эти пять процентов, сможет потом заполучить акции Карлы, у него в руках окажется контрольный пакет. Наверное, с нашей стороны это была большая ошибка — я имею в виду все те же пять процентов, — но тогда никто и не задумывался, чем это может обернуться. Ведь корпорация была нашим семейным делом. Я даже забыла об этом сертификате, потому что мы с сестрой продолжали вдвоем вести все дела и сами принимали все решения. Собрание директоров так ни разу и не созывалось, а последняя встреча с маклером состоялась три года назад. Однако, как бы то ни было, те пять процентов представляют собой сейчас баланс власти.

— Насколько я понимаю, вы ведете к тому, что ваш зять сумел завладеть пакетом акций, принадлежавших вашей сестре..

— Да, именно об этом и речь. Только все еще хуже. Судя по всему, Боб совершенно зарвался. Карла верит ему безоговорочно. Она оформила на него доверенность, передала ему все свои ценные бумаги и право представлять ее во всех делах на то время, пока она больна. Доктор настоял, чтобы ее не беспокоили деловыми разговорами. Я почти уверена, что Боб так или иначе приложил к этому руку; наверняка именно он подсказал врачу эти слова. Это было бы совсем нетрудно сделать; достаточно намекнуть, что Карла принимает очень близко к сердцу все, связанное с нашими магазинами.

Мейсон кивнул.

— Где, по-вашему, эти акции могут находиться сейчас? — спросил он.

— Скорее всего, они попали к человеку по имени Линк. Он является одним из владельцев «Золотого рога». Девушка, сидевшая в машине моего зятя в момент аварии, работает в этом клубе и служит прикрытием для… Кстати, ей пора бы уже быть здесь. Она и есть тот самый свидетель, о котором я вам говорила по телефону. Она, видимо, появится с минуты на минуту.

— Она не придет, — коротко сказал Мейсон.

— Что вы хотите этим сказать?

— Кто-то послал ей коробку отравленных конфет. Она позвонила мне около одиннадцати тридцати, к этому времени она уже едва могла говорить. Судя по всему, она потеряла сознание в момент разговора.

— Послал ей коробку отравленных конфет?! — изумленно воскликнула Милдред Фолкнер.

Мейсон кивнул.

— Но кому могла прийти в голову такая мысль?

— В коробке с конфетами обнаружили карточку со словами: «Надеюсь, они поднимут тебе настроение». Карточка была подписана «М. Ф.». Вы знаете об этом что-нибудь?

Она посмотрела на него округленными глазами:

— Но, мистер Мейсон… Эта карточка… Да ведь это я ее послала!

— С конфетами?

— Боже милостивый, нет! Понимаете, мистер Мейсон, я начала небольшое расследование. Ключом ко всему мне послужила автомобильная авария. После визита Пивиса я поняла, что могу оказаться в ужасном положении, если Боб что-нибудь сделает с сертификатом Карлотты. Я знала, что она переписала на него все бумаги и доверила ему распоряжаться ими.

— Но вы, кажется, говорили, что акции у Л инка.

— Я думаю, либо Пивис с самого начала подключил его к этому, либо Линк просто предложил Пивису купить у него попавший к нему сертификат.

— Ясно. Расскажите мне про карточку.

— Итак, как только Боб пустился в пространные объяснения по поводу аварии, я тут же сообразила, что если дела действительно плохи, эта авария должна иметь к ним какое-то отношение. Я видела, что в этой истории есть нечто, что он пытается от меня скрыть. Поэтому я решила навести кое-какие справки. С этим у меня не возникало практически никаких проблем, поскольку пострадавший водитель заявил об аварии в отдел дорожно-транспортных происшествий. Было похоже, что столкновение произошло, когда Боб ехал из «Золотого рога» и с ним в машине находились некто Синдлер Колл, который, как я полагаю, является игроком, и Эстер Дилмейер.

Не думаю, что Боб по доброй воле решил бы передать кому-то эти акции и получать под них деньги, чтобы играть на скачках. Скорее всего, его убедили, что он может играть в кредит. Боб немного зарвался и проиграл довольно крупную сумму. Потом ему, скажем, предложили поставить на лошадь, которая непременно должна была прийти первой, и он решил выиграть сразу побольше, прежде чем ему придется оплачивать свои долги.

— Хорошо, а как же быть с карточкой?

Она рассмеялась:

— Похоже, я и сама ничем другим не занимаюсь, кроме как пытаюсь дать более-менее гладкие объяснения, не так ли? Ну да ладно. Я отправилась в «Золотой рог», и мне удалось разыскать там Эстер Дилмейер и познакомиться с ней. Сегодня вечером она была в довольно мрачном настроении. Насколько я могла понять, она и Синдлер Колл были… очень нежно относились друг к другу, а потом, очевидно, он…

— Так, хорошо. Что же насчет карточки?

— Я послала ей несколько орхидей.

— Когда?

— После того как ушла. Ей было грустно, а я рассказала ей, что владею цветочными магазинами.

— Это она сообщила вам о сертификате?

— Нет, не о самом сертификате, а в общих чертах о том, что происходит.

— Пивис вернет этот пакет, если вы пригрозите подать на него в суд?

— Только не Пивис, — ответила она. — Стоит ему уцепиться за что-нибудь, и он уже не выпустит добычу из рук, будет сражаться до последнего. Возможно, им и удалось бы получить эти акции назад, но на это ушло бы пять лет непрерывной тяжбы — мы с тем же успехом могли бы продать ему контрольный пакет. Однако скажите мне, мистер Мейсон, как случилось, что вы подумали, будто в конфетах была моя карточка? Ведь она была с орхидеями.

— Кто-то вынул ее из посылки с орхидеями и положил в коробку конфет. Каким способом вы отослали орхидеи?

— С посылочным «Вестерн Юнион».

— Они были упакованы?

— Да, они были в коробке.

— Коробка размером примерно с конфетную?

— Да.

— Куда вы направили их?

— В «Золотой рог».

— Коробка была адресована ей лично?

— Да.

— Как?

— Что вы имеете в виду?

— Чем вы писали адрес: карандашом, чернилами, отпечатали на машинке или…

— О, чернилами. Я просто написала ее имя на коробке — то есть на бумаге, в которую она была завернута.

— Ваша коробка была размером с трехфунтовую коробку от конфет?

— Пожалуй, да.

— Кто-то вполне мог взять эту посылку в «Золотом роге», пообещать передать ее Эстер, затем вынуть коробку с орхидеями и упаковать в ту же самую бумагу коробку с отравленными конфетами.

— Наверное, мог бы.

— Это можно было бы проделать с еще большей легкостью, если человек, получивший ее в клубе, имеет там определенный вес.

Милдред Фолкнер сосредоточенно разглядывала кончики своих пальцев в перчатках.

— Я, помнится, сказала мальчику, что ему не обязательно вручать посылку лично адресату, но он должен быть уверен, что она к ней попадет… Я не могу вообразить…

— Вероятно, он отдал ее швейцару, — предположил Мейсон. — Швейцар клуба выглядит очень представительно.

— Это вполне могло случиться.

— Во сколько оценивается ваш пакет акций? — спросил Мейсон.

— Для меня его цена гораздо выше его действительной стоимости. Вы представляете, о чем я говорю. У меня три магазина. Все три приносят доход. Я сама себе хозяйка. Я определяю политику, по которой развивается мой бизнес. Я хорошо на нем зарабатываю, прекрасно устроена, и дело постоянно расширяется. Для меня эти акции стоят гораздо больше курсовой стоимости фонда. Другими словами, каждая тысяча долларов, которую я получаю с дела при данном раскладе, эквивалентна приблизительно двадцати пяти тысячам долларов капитальных вложений. Но, разумеется, я не могла бы продавать пакет на таких условиях.

— Занимаясь вашим делом, мне, возможно, придется выплатить некоторую сумму. Как высока она могла бы быть?

— Если понадобится, вы можете заплатить до десяти тысяч долларов, — не раздумывая, ответила она.

— Но не больше этого?

— Н-нет. По крайней мере, не посоветовавшись предварительно со мной.

— Надеюсь, однако, мне не придется платить ни цента. Если же встанет вопрос о деньгах, я думаю, сумма не будет очень высока, но… что ж, я сделаю все, от меня зависящее. Делла, позвони в «Золотой рог». Постарайся выяснить у Мейгарда, где находится эта берлога Линка.

Милдред Фолкнер при этих словах открыла сумочку, достала из нее сложенный лист бумаги, потом вдруг остановилась в нерешительности, попробовала незаметно убрать лист назад в сумочку, поймала на себе испытующий взгляд Мейсона и сказала:

— Он у меня здесь — адрес Линка в Лиловом Каньоне.

— Откуда он у вас?

— От Эстер Дилмейер. Только не выдавайте ее.

— Хорошо, не выдам. Делла, бери такси, поезжай домой и немного поспи. Я позвоню вам через час или через полтора, мисс Фолкнер.

Мейсон подошел к шкафу, надел пальто и шляпу и ободряюще улыбнулся Милдред, смотревшей на него с озабоченным видом.

— Ну-ну, не волнуйтесь, — сказал он, — и не переживайте так. Все будет хорошо. Эти люди содержат игорный дом под прикрытием «Золотого рога», поэтому в их позиции по меньшей мере полдюжины слабых мест. Одно из них — мистер Мейгард, партнер Линка. Я побывал сегодня в «Золотом роге» с лейтенантом Трэггом из отдела по расследованию убийств. Швейцар попытался нам помешать, но Трэгг быстро поставил его на место. К тому времени, когда Мейгард вернулся, он уже знал, что в клубе побывала полиция. Теперь он из кожи вон вылезет, лишь бы его оставили в покое.

— Сейчас я впервые за последние несколько часов чувствую себя увереннее. Все это обрушилось на меня так внезапно.

— Что ж, мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал ей Мейсон.

— Вы… ваши возможности кажутся безграничными, — сказала она с коротким смешком. — У меня такое чувство, будто все уже устроилось. Вы сами решили съездить в «Золотой рог»?

— Нет, если Линк не вернулся в клуб, я еду в Лиловый Каньон.

— Чем бы ни кончился ваш разговор — победой, поражением или просто ничем, позвоните мне сразу же, как только… м-м, в любом случае позвоните мне до трех часов. Я буду ждать.

— Позвоню обязательно, — заверил ее Мейсон. — Закрывай контору, Делла, и гаси свет. Я уехал.