"Роза и тис" - читать интересную книгу автора (Кристи Агата)

Глава 15

У каждого нашлось что сказать по поводу Гэбриэла и Милли Барт, и каждый раньше или позже сообщил об этом мне. В лихорадочной активности подготовки праздничного вечера моя гостиная превратилась в некое подобие кулуаров. Люди приходили выпить чашку чаю или рюмку хереса. Тереза, разумеется, могла бы не пускать посетителей, но, к счастью, она этого не делала, чем я был очень доволен, так как меня крайне заинтересовала быстро нараставшая волна слухов, злобы и скрытой ревности.

Конечно, между Милли Барт и Джоном Гэбриэлом ничего предосудительного не было. Романтическое преклонение со стороны Милли и дружеское отношение и жалость со стороны Гэбриэла – не больше.

Но все-таки я вынужден был признать, что эти отношения в дальнейшем могли получить и то развитие, которое приписывала им злобная молва. Формально невиновная Милли Барт уже почти влюбилась в Гэбриэла, хотя, возможно, сама еще этого не сознавала, а Джон Гэбриэл был существом чувственным, и рыцарское благородство в любой момент могло трансформироваться в нем в страсть.

Вообще мне казалось, что, не будь выборов, их дружеские отношения уже давно бы превратились в любовную связь. Такой человек, как Гэбриэл, по-моему, нуждается в том, чтобы его не только любили, но и неизменно восхищались. Его желчная, всегда раздраженная натура могла бы на время умиротвориться, если бы у него было кого любить, лелеять и защищать, – а Милли Барт была именно такой женщиной, которую нужно и любить, и защищать.

Не без цинизма я подумал, что это было бы одним из лучших вариантов адюльтера, – ибо в его основе лежало бы не плотское влечение, а любовь, жалость, доброта и благодарность. Однако это все равно был бы адюльтер, и большая часть электората в Сент-Лу не стала бы учитывать никаких смягчающих обстоятельств и, следовательно, отдала бы свои голоса сушеному педанту Уилбрэхему, с его безукоризненной частной жизнью, или вообще осталась бы дома и воздержалась от голосования. Честно или не очень, но на этих выборах Гэбриэл собирался опереться лишь на свои личные качества, личное обаяние, так что зарегистрированные избиратели отдали бы голоса за Джона Гэбриэла как носителя этих качеств, а не как за сторонника Уинстона Черчилля. Между тем Джон Гэбриэл ходил по тонкому льду.

– Мне, вероятно, не следовало бы упоминать об этом, – тяжело дыша после быстрой ходьбы, сказала леди Трессилиан. Расстегнув легкое пальто из серой фланели, она села рядом со мной и с удовольствием принялась пить чай из старинной чашки – этот сервиз принадлежал когда-то бывшей хозяйке Полнорт-хауса, мисс Треджеллис. – Не знаю, говорил ли вам кто-нибудь, леди Трессилиан с заговорщицким видом понизила голос, – о миссис Барт... и нашем кандидате.

Она посмотрела на меня, как встревоженный спаниель.

– К сожалению, вы правы, – сказал я. – Люди говорят.

Доброе лицо леди Трессилиан стало еще более озабоченным.

– О Господи! Лучше бы они этого не делали. Милли очень славная. Право же, славная... Совсем не такая... Я хочу сказать... это так несправедливо! Если бы между ними было что-то такое... что следовало скрывать... они были бы осторожны, и никто ничего не узнал бы. А им-то нечего скрывать! Вот они и не подумали...

В этот момент энергичной поступью вошла миссис Бигэм Чартерис. Она была крайне возмущена чем-то, касавшимся лошадей.

– Позорная небрежность! На этого Барта абсолютно нельзя положиться! Он пьет все больше и больше, и теперь это сказывается на его работе. Разумеется, я всегда знала, что он безнадежен, когда дело касается собак, но с лошадьми и коровами он пока справлялся. Фермеры слепо в него верят. Однако я слышала, что корова у Полнита подохла во время отела. Это случилось только из-за халатности Барта. А теперь еще и кобыла Бентли... Если Барт не образумится, он себя окончательно погубит...

– Я как раз говорила... капитану Норрису о миссис Барт, – все еще тяжело дыша, сказала леди Трессилиан. – Я спросила, не слышал ли он...

– Сплошной вздор! – уверенно заявила миссис Чартерис. – Но он запоминается. Теперь пошли разговоры, будто именно поэтому Барт и запил. Ерунда! Он пил и поколачивал жену еще задолго до того, как здесь появился майор Гэбриэл. Тем не менее надо что-то делать. Следовало бы поговорить с майором.

– Кажется, Карслейк пытался это сделать.

– Этот человек начисто лишен такта! – решительно сказала миссис Чартерно. – Наверное, Гэбриэл вышел из себя.

– Да, – подтвердил я. – Именно так и случилось.

– Гэбриэл просто глуп! И слишком мягкосердечен – вот в чем беда. Миссис Чартерис задумалась. – Гм, пожалуй, кому-то следует поговорить с Милли. Намекнуть, чтобы она держалась подальше, пока не пройдут выборы.

Я полагаю, у нее нет ни малейшего понятия о том, какие ходят слухи. Агнес, – обратилась она к своей невестке, – ты должна поговорить с Милли.

Лицо леди Трессилиан стало пунцовым.

– О Мод, я не знаю, что нужно говорить... – жалобно протянула она. Право же, я совсем не подхожу для этого!

– Но иначе мы рискуем, что Милли все узнает от миссис Карслейк, а эта женщина – настоящая язва!

– Совершенно верно! – с жаром поддержал я.

– По-моему, эти слухи, – сказала миссис Бигэм Чартерис, – во многом исходят от самой миссис Карслейк.

– О нет, Мод! Она, конечно, не стала бы делать ничего такого, что снизит шансы нашего кандидата.

– Ты, Агнес, даже представить себе не можешь, что мне пришлось повидать в полку, – мрачно сказала миссис Бигэм Чартерис. – Если женщина злобствует, она не желает считаться ни с чем и пожертвует всем чем угодно, даже карьерой собственного мужа! Если хочешь знать мое мнение, миссис Карслейк и сама была бы не прочь пофлиртовать с Джоном Гэбриэлом.

– Что ты говоришь. Мод!

– Спроси у капитана Норриса. Он постоянно здесь, а, как говорится, со стороны виднее.

Обе дамы выжидающе смотрели на меня.

– Мне так не... – начал было я, но передумал. – Впрочем, пожалуй, вы правы, миссис Чартерис!

Я неожиданно припомнил многозначительность некоторых взглядов и незаконченных фраз, произнесенных миссис Карслейк, и подумал, что такое вполне возможно, несмотря на кажущуюся невероятность подобного предположения. Она не только не предприняла ничего, чтобы пресечь слухи, но, скорее всего, сама тайно их поощряла.

Подумать только, как непригляден мир, в котором мы живем!

– Уж если кто и сможет убедить Милли Барт, так это капитан Норрис, неожиданно сказала миссис Бигэм Чартерис.

– Нет! – воскликнул я.

– Вы ей нравитесь. К тому же у инвалида всегда привилегированное положение.

– О, я с тобой полностью согласна! – горячо поддержала леди Трессилиан, обрадованная подобным оборотом, освобождающим ее от неприятной обязанности.

– Нет-нет! – продолжал я протестовать.

– Сейчас Милли помогает украшать Длинный Амбар. – Миссис Бигэм Чартерис решительно поднялась с места. – Я пришлю ее сюда. Скажу, что здесь ее ждет чашка чаю.

– Не буду делать ничего подобного! – снова выкрикнул я.

– Будете, будете! – невозмутимо сказала миссис Бигэм Чартерис недаром она была женой полковника. – Мы все должны что-то предпринять, чтобы не допустить в парламент социалистов.

– И помочь нашему дорогому мистеру Черчиллю, – подхватила леди Трессилиан. – Особенно после всего, что он сделал для страны.

– Теперь, когда Черчилль выиграл для нас войну, – сказал я, – ему нужно писать историю этой войны – ведь он один из лучших писателей нашего времени! – и хорошенько отдохнуть, пока лейбористы окончательно осрамят себя скверным управлением в мирное время.

Миссис Бигэм Чартерис отправилась в Длинный Амбар, а мы с леди Трессилиан продолжали нашу беседу.

– Черчилль заслуживает отдыха, – повторил я.

– А вы представляете, что могут натворить лейбористы – воскликнула леди Трессилиан.

– Представляю, что и другие могут натворить не меньше. После войны очень трудно ничего не натворить! Вам не кажется, что было бы лучше, если бы на выборах победила не наша партия? – Я услышал звуки приближавшихся шагов и голоса. – Все-таки лучше было бы вам самой поговорить с Милли Барт. Услышать такие вещи от мужчины ей будет неловко.

Однако леди Трессилиан решительно затрясла головой.

– Нет! – сказала она. – Нет-нет! Мод права. Лучше всего это сделать вам. Я уверена, она поймет.

Очевидно, «она» относилось к Милли Барт, однако сам я очень сомневался в том, что «она» поймет.

Миссис Бигэм Чартерис ввела Милли Барт в комнату, точно большой эскадренный миноносец, конвоирующий торговое судно.

– Ну вот! – оживленно сказала она. – Налейте себе чашечку чаю, садитесь и развлекайте капитана Норриса.

Агнес, ты мне нужна. Что ты сделала с призами?

Обе женщины поспешно вышли из комнаты. Милли Барт налила себе чашку чаю, подошла и села около меня.

– Что-то случилось, да? – Милли было явно не по себе.

Не произнеси она этой фразы, я бы, пожалуй, увильнул от возложенной на меня миссии. Вопрос, заданный Милли, помог мне выполнить поручение.

– Вы, Милли, очень славная женщина. Но вы когда-нибудь задумывались над тем, что многие люди отнюдь не такие славные?

– Что вы имеете в виду, капитан Норрис?

– Послушайте, Милли, вам известно, что о вас и майоре Гэбриэле ходят неприятные слухи?

– Обо мне и майоре Гэбриэле? – Она удивленно смотрела на меня, и лицо ее медленно покрывалось краской от Шеи до корней волос. Это меня так смутило, что я отвел взгляд. – Вы хотите сказать, – неуверенно произнесла Милли, – что не только Джим... другие тоже говорят?..

– Когда идет предвыборная кампания, кандидату приходится быть особенно осторожным, – назидательно вещал я и сам себе был противен. – Он должен избегать, как говорил Святой Павел, даже видимости зла. Понимаете?

Такие обычные в другое время поступки, как пригласить даму в кафе или встретить ее на улице и поднести покупки... этого достаточно, чтобы люди начали злословить.

Милли смотрела на меня испуганными карими глазами.

– Но вы мне верите? Вы верите, что ничего не было?

Он никогда и слова не сказал! Только был очень-очень добр.

Больше ничего! На самом деле – ничего!

– Ну конечно, я вам верю. Но кандидат не может позволить себе даже быть добрым. Этого требует нравственная чистота наших политических идеалов, – добавил я с горечью.

– Я бы никогда не причинила ему вреда! Ни за что на свете!

– Разумеется, Милли! Я в этом уверен.

– Что я могу сделать, чтобы все исправить? – Она умоляюще смотрела на меня.

– Я бы вам посоветовал... гм!., держаться в стороне, пока не пройдут выборы. Постарайтесь, если сможете, чтобы вас не видели с ним вместе.

– Да, конечно! – Милли кивнула. – Я вам так благодарна, капитан Норрис, за то, что вы мне сказали. Я никогда бы не подумала... я... он был так добр ко мне.

Милли встала, собираясь уходить, и все бы кончилось благополучно, не появись именно в этот момент на пороге Джон Гэбриэл.

– Привет! Что тут происходит? Я прямо с собрания.

Говорил, пока в горле не пересохло. Херес есть? Виски сейчас нельзя: дальше у меня встреча с мамашами, а от виски сильный запах.

– Мне пора идти, – сказала Милли. – До свидания, капитан Норрис! До свидания, майор Гэбриэл!

– Подождите минутку! – остановил ее Гэбриэл. – Я пойду с вами.

– Нет-нет! Пожалуйста, не надо! Мне... мне нужно спешить.

– Хорошо! – воскликнул Гэбриэл. – Раз нужно спешить, я откажусь от хереса.

– Ну пожалуйста! – Милли вспыхнула от смущения. – Я не хочу, чтобы вы шли. Я... я хочу идти одна.

Она почти выбежала из комнаты. Гэбриэл резко повернулся ко мне.

– Кто ей наговорил? Вы?

– Да, я.

– С какой стати вы лезете в мои дела?

– Мне наплевать на ваши дела. Это касается консервативной партии.

– А вам разве не наплевать на консервативную партию?

– Если хорошенько подумать, – пожалуй, наплевать! – признал я.

– Тогда зачем совать во все свой нос?

– Если хотите знать, Милли Барт мне симпатична, и я не хочу, чтобы она чувствовала себя несчастной. А она будет винить себя, если каким-то образом из-за дружеских отношений с ней вы проиграете на выборах.

– Я не проиграю выборы из-за моих отношений с миссис Барт.

– Вполне возможно, что и проиграете. Вы недооцениваете силу грязного обывательского воображения.

Гэбриэл кивнул.

– Кто вам посоветовал поговорить с ней?

– Миссис Бигэм Чартерис и леди Трессилиан.

– Старые карги! И леди Сент-Лу?

– Нет. Леди Сент-Лу не имеет к этому отношения.

– Если бы я узнал, что это старая ведьма отдала приказ!.. Я бы повез Милли Барт куда-нибудь на уик-энд – и пусть все они катятся к черту!

– Это бы великолепно завершило дело! А я думал, вы хотите выиграть на этих выборах.

Гэбриэл неожиданно ухмыльнулся. К нему вернулось хорошее настроение.

– Я и выиграю. Вот увидите!