"Обнажённый Бог: Феномен" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Питер)

13

Некоторым представителям человечества перспектива межзвездных путешествий казалась реальной задолго до запуска на орбиту первого искусственного спутника Земли. Начало этому положили такие мечтатели, как Циолковский и Годдард [Годдард Роберт, американский ученый (1882 – 1945), один из пионеров ракетной техники.], да эксцентричные писатели-фантасты прошлых веков. Подхватили и продолжили их идеи одержимые космосом энтузиасты, желавшие доказать, что деньги, вложенные в эту область, дело выгодное. В двадцать первом веке, с началом разработки рудников на Ореоле О'Нейла и Юпитере, концепция приобретала практический смысл: к тому времени начинали обживать астероиды. Для преодоления пропасти между Землей и Проксимой Центавра людям требовалось решить финансовые и технические проблемы. Предполагалось, что двигатели, работающие на термоядерном топливе и антивеществе, увеличат скорость и доведут ее до 5 – 20 процентов от скорости света. Разброс в цифрах зависел от того, к какому физику обращались с этим вопросом. При таких скоростях, однако, астронавты в ползущих, как улитки, кораблях, проживали за время полета целую жизнь и там же умирали в надежде, что дети доберутся когда-нибудь до места назначения.

Печально, но такова человеческая натура: полеты, длящиеся столетие, не вдохновляли правительства на инвестиции в строительство космических ковчегов, и мечта о колонизации далеких миров оставалась недостижимой. Стоимость неизбежно становилась еще одним сдерживающим фактором: ведь вложенные средства не окупались. Так что на энтузиастов смотрели как на мечтателей и идеалистов.

Упрямый мечтатель Джулиан Вэн оказался настойчивее других и настоял на том, чтобы корпорация Нью Конга занялась научными исследованиями и решила проблему скорости, доведя ее до величины, превышающей скорость света. Он предлагал небольшой дешевый проект, целью которого была проверка наиболее сомнительных уравнений квантовой теории. Задачу могли решить несколько физиков-теоретиков при наличии неограниченного компьютерного времени. В случае удачи коммерческий успех был бы феноменальным. Благородная забота о человечестве и жажда чистого знания во внимание не принимались.

В 2115 году Нью Конг успешно провел испытание двигателя ЗТТ, и от концепции летающего ковчега быстро и спокойно отказались. В память компьютера университетской библиотеки загрузили великолепно разработанные планы и проекты многочисленных ассоциаций, занимавшихся космическими полетами. Они заняли там свое место наряду с забытыми технологиями создания атомной бомбы, строительства туннеля под Ла-Маншем, геостационарными солнечными станциями и способом рождения континента (так называемый проект подъема Атлантиды, в котором с помощью термоядерных бомб предлагалось усилить тектоническую активность). В 2395 году обнаружили мир тиратка – Геспери-ЛН, причем оказалось, что колония была основана астронавтами летающего ковчега. Старые планы человечества снова ненадолго востребовали: студенты пожелали сравнить, как эти проекты соотносятся с уже доказанным фактом существования летающего ковчега. Вспыхнувший было академический интерес держался не более десяти лет.

Джошуа, считавший себя космическим энтузиастом, увидел тускло поблескивающее световое пятно: на него среагировали сенсоры «Леди Макбет». Пятно двигалось вокруг Геспери-ЛН по эллиптической орбите, с 12 000 км в перигее и 400 000 км в апогее. Джошуа посчитал чрезвычайно удачным то обстоятельство, что спутник отделяло от планеты тиратка расстояние в триста тысяч километров.

Сами они находились на безопасном расстоянии от Геспери-ЛН, в двух миллионах километров, и сенсоры платформ стратегической обороны планеты не могли их там обнаружить. Мир тиратка не отличался активностью с точки зрения развития астронавтики. У них было несколько причальных низкоорбитальных станций, промышленное производство, платформы стратегической обороны, оборудованные спутниками связи и сенсорами. Оборону осуществлял флот Конфедерации. О пиратской деятельности там можно было не беспокоиться: ведь тиратка не производили товаров, которыми можно было бы торговать на человеческих рынках. Конфедерацию больше беспокоила перспектива шантажа со стороны беспардонного капитана космического корабля, который мог бы угрожать ксенокам оружием. Пусть у них не было товаров, зато они добывали золото, платину и алмазы для собственных нужд. Колония была основана еще в 1300 году до н.э., и слухи о немыслимых богатствах, скопленных там более чем за тысячелетие, упорно ходили среди людей. Об этом шли разговоры и в барах, и на обедах. Всегда находился кто-нибудь, кто знал кого-то, а тот, другой, сам ходил по бесконечным пещерам, наполненным блестящими драгоценностями.

Поэтому флот и организовал недорогое сторожевое охранение, способное предотвратить потенциальный инцидент, но все прекратилось в одночасье, когда тиратка разорвали контракт. Моника и Самуэль сказали экипажу «Леди Макбет», что тиратка не смогут долгое время держать платформы стратегической обороны в рабочем состоянии.

– И все же они могут попробовать, – сказала Моника. – Их посол очень настойчиво просил нас не вмешиваться в их дела.

Джошуа и Сиринкс исходили из предположения, что платформы находятся в полном боевом порядке, и в соответствии с этим строили свою тактику. Целью миссии была высадка команды на «Танджунтик-РИ» и попытка найти в старинной электронике летающего ковчега ссылку на Спящего Бога. Вот только как туда незаметно проникнуть?

Оба корабля осторожно вошли в звездную систему тиратка. Совершив прыжок, Джошуа временно отключил двигатели: так корабль никто не заметит. В то же время он задал «Леди Макбет» должный вектор, чтобы в случае опасности быстро приблизиться к летающему ковчегу и открыть защитный огонь, когда «Энон» придется спасать команду. Экипаж использовал пассивные сенсоры с химическими верньерами; установил второстепенные системы в режим ожидания; свел к минимуму потребление энергии и эмиссию тепла. Выходная энергия генератора поглощалась и уводилась в теплоотстойники, хотя такое положение могло сохраняться не более двух дней: терморадиаторные панели должны были выпустить тепло. Хотя и эту проблему можно было решить: отвести радиацию от сенсоров стратегической обороны. Надо быть уже полными неудачниками, чтобы тиратка их заметили.

– С системы стратегической обороны поступают радарные импульсы, – доложила Болью. – Но они очень слабые. Нас никто не сканирует, и корпусная обшивка гасит такой уровень спокойно.

– Хорошо, – сказал Джошуа. – Лайол, а как насчет космического движения?

– Инфракрасное излучение показывает: над планетой сейчас двадцать три корабля. Большинство курсирует между низкоорбитальными станциями и платформами стратегической обороны. Четыре корабля, судя по всему, держат курс к полярным орбитам. Ускорение не слишком высокое, максимум 0,5 g. Но корабли большие.

– Тиратка предпочитают именно такие корабли, – сказал Эшли. – Чтобы свободно передвигаться в камерах жизнеобеспечения. Там у них прямо как в соборе.

– Потенциал опасности?

– Если они оснащены боевыми осами, опасность значительная, – сказал Лайол. – Судя по двигателям, это межпланетные корабли. У них имеется дюжина населенных астероидов, и они там производят все, что нужно для космической промышленности. Так что корабли эти я назвал бы высокоманевренными военными платформами.

– Замечательно, – Джошуа включил новый биотехнический процессор (его установили перед самым полетом). – «Энон», как дела?

– Все идет по плану, Джошуа. Мы причалим к «Танджунтик-РИ» через сорок две минуты. Команда надевает костюмы.

В отличие от «Леди Макбет», «Энон» способен был после появления над планетой набирать скорость и маневрировать. Снижая искажающее поле до минимума, космоястреб мог сохранять ускорение 0,5 g. На таком расстоянии спутники не улавливали незначительную рябь в пространстве. Имелся, однако, и недостаток: уменьшенное искажающее поле не давало космоястребу полного обзора окружавшего его пространства. Если бы тиратка вздумали заминировать подступы к «Танджунтик-РИ», экипаж не узнал бы этого, пока не приблизился бы к нему вплотную.

Сиринкс терпеть не могла зависимости от сенсорных пузырей и пассивных электронных антенн. Способность космоястребов проникать сквозь огромный сферический объем космоса была чрезвычайно важна для полета.

– В свое время нам это удавалось,– невозмутимо сказал «Энон».

Стоя на капитанском мостике, Сиринкс улыбнулась. Потребление энергии сейчас у них, как и у «Леди Макбет», было сведено к минимуму.

– Ты имеешь в виду то время, когда мы были молоды и глупы?

– Нашу миссию глупой не назовешь,– проворчал космоястреб. – Вин Цит Чон считает ее чрезвычайно важной.

– Я тоже. Просто ударилась в воспоминания.

О Тетисе, хотя она и не упомянула его. Последнее время она начала задумываться, удалось ли ее брату избежать потусторонья, как предсказывал этот чертов Латон.

– Как думаешь, где лучше причалить?– спросил «Энон».

Как всегда, космоястреб знал, когда требовалось отвлечь ее от грустных размышлений.

– Я пока и сама не знаю. Покажи мне, что там такое.– Она посмотрела те немногие файлы о «Танджунтик-РИ», что хранились в бортовых процессорах, и попыталась сравнить их с тем, что показывал ей сейчас космоястреб.

«Танжунтик-РИ» забросили окончательно, не прошло и пятидесяти лет, как он прибыл в звездную систему Геспери-ЛН. С человеческой точки зрения, такой поступок выглядел неблагодарным. С точки же зрения несентиментальных тиратка, летающий ковчег выполнил все, чего хотели его давно умершие строители. Ему стукнуло пятнадцать тысяч лет, и он пролетел тысячу шестьсот световых лет для того, чтобы раса тиратка не погибла вместе с их взорвавшейся звездой. По пути следования тиратка успешно основали пять колоний. Каждый раз, когда летающий ковчег останавливался в какой-нибудь звездной системе, тиратка перестраивали его, заправляли топливом и продолжали свой крестовый поход ради сохранения расы. Однако даже у самой прочной техники имеются пределы жизнеспособности. После освоения Геспери-ЛН «Танжунтик-РИ» оставили крутиться вокруг планеты.

Воспользовавшись сенсорными пузырями «Энона», Сиринкс все лучше различала подробности, так как они шли на сближение. «Танжунтик-РИ» представлял собой темный цилиндр диаметром два с половиной километра и длиною – шесть. Поверхность его была испещрена неглубокими кратерами. Остатки машин образовывали причудливую топологию линий из почерневшего металла. Космическое влияние прошедшего тысячелетия не прошло для него даром. На месте башен и панелей радиаторов размером в озеро остался крепеж как напоминание о былом величии. На переднем конце летающего ковчега пятен было больше, там сохранились остатки медной решетки.

Учитывая скорость летающего ковчега, превышавшую пятнадцать процентов от скорости света, попадание в его корпус камня могло вызвать катастрофу. Поэтому в полете «Танжунтик-РИ» защищал плазменный буфер, облако электрически заряженного газа, разбивавшее и поглощавшее космический мусор. Облако это, в форме гриба, летело перед летающим ковчегом, а на месте его удерживало магнитное поле, генерируемое решеткой-сверхпроводником. В центре решетки находился космопорт, совмещенный с осью вращения летающего ковчега. Концепция космопорта у тиратка была та же, что и у эденистских обиталищ, а форма – другая. Она представляла собой коническую структуру, составленную из уложенных ярусами дисков. Вершина конуса скрывалась под поверхностью летающего ковчега, словно наконечник огромной стрелы из забытой эпохи. Самые большие диски, у вершины конуса, со временем сломались, возможно, под воздействием магнитного поля. Те, что оставались, были повреждены: концы их болтались, как лохмотья, а плоская поверхность медленно истончалась. С тех пор, как тринадцать столетий назад здесь побывала последняя ремонтная команда, толщина металлических листов дошла до нескольких сантиметров, и поверхность ее продырявили тысячи мелких метеоритов.

«Энон» демонстрировал летающий ковчег не только Сиринкс, но и маленькой команде исследователей, которая, не теряя времени, облачалась в защитные костюмы. Учитывая секретный характер миссии, команду возглавляли Моника Фолькс и Самуэль. Из инженерного состава с ними шли только двое: Ренато Велла, главный помощник Кемпстера Гетчеля, и Оски Катсура, начальник отдела электроники Леймилского проекта. Они должны были восстановить электронную библиотеку «Танжунтик-РИ» и извлечь из нее файлы, касающиеся Спящего Бога. Тактическую поддержку осуществляли четыре сержанта с введенной в них личностью Ионы.

Кемпстер Гетчель и Паркер Хиггенс находились рядом с исследователями, помогая им с костюмами, если требовалось, но, главным образом, еще раз обсуждали с Ренато и Оски задачи миссии. Вся команда облачилась в черные силиконовые костюмы, поверх которых они прилаживали прочные экзоскелеты. Это стандартное боевое облачение флота Конфедерации, такое же гладкое и бесформенное, как их силиконовые костюмы, позволяло уберечь человека от воздействия разреженной среды и имело в своем арсенале боевое оружие.

Команда стала проверять качество костюмов. Посмотрели, хорошо ли сгибаются и разгибаются в локтях руки, работают ли сенсоры. Моника, Самуэль и сержанты запрограммировали оружие и прицепили его к поясу, убедившись, что процессор костюма подтвердил их подсоединение. Оски и Ренато подготовили свои блоки и чемоданчики с инструментами. Так как на поясах не хватало места, чтобы повесить все, что им могло понадобиться, остальное уложили в нагрудные карманы.

Кемпстер помог Ренато надежно приладить пакет к экзоскелету.

– Я не чувствую веса, – сообщил молодой астроном. – У меня к нему даже и программа есть.

– Чудеса науки, – пробормотал Кемпстер. – Я польщен. Путешествие ради получения астрономических сведений. По-моему, это доказывает, что моя профессия приобрела огромное значение.

– Спящий Бог отношения к астрономии не имеет, – проворчал Паркер. – Теперь мы это уже точно знаем.

Кемпстер улыбнулся, глядя на повернувшегося к нему спиной помощника. Ренато оповестил процессор «Энона» о готовности. Космопорт «Танжунтик-РИ» находился теперь от них на расстоянии сто пятьдесят километров, и сенсорные пузыри космоястреба удерживали его в фокусе. Большие диски отделяла друг от друга центральная колонна, сделанная из сотен оплетенных труб. Диски находились друг от друга на довольно большом расстоянии, самое маленькое – сто метров, так чтобы корабли спокойно могли туда причалить. Флот тиратка использовал их как ангары, закрепляя корабли специальными якорями. Диски эти превратились сейчас в плоские листы разлагающегося металла.

– Мы ведь не будем на них причаливать? – спросил Ренато Велла. – По-моему, они ненадежны.

Самуэль ответил ему с помощью биотехнического процессора, встроенного в костюм.

– «Энон» причалит на диск в конце конуса.

– Проблемы не будет, – опять же через процессор сообщила Моника. – Археологи с Ореола О'Нейла причалили спокойно.

– А было это сто тридцать лет назад, – сказал Кемпстер. – Разрушения в «Танжунтик-РИ» могут создать дополнительные трудности. Первоначальный путь, возможно, заблокирован.

– Проект этот был не археологический, – возразила Моника. – Мы сможем проложить себе дорогу, если придется. И разрушение нам только поможет. Меньше будет сопротивления.

Кемпстер поймал взгляд Паркера. Оба возмутились. Вот еще что выдумали: дорогу прокладывать!

– Во всяком случае, у нас есть файл с планом внутренних помещений, – сообщил через процессор Оски Катсура. – Если бы у нас его не было, вряд ли стоило бы и пытаться.

– Да, – согласилась Моника. – Как случилось, что тиратка допустили сюда университетскую команду?

– Вопрос неуместен, – сказал Паркер. – Почему бы им не пустить? Тиратка никогда не могли понять нашего интереса в летающем ковчеге. Вы, наверное, знаете, что они после смерти владельцев дома закрывают его и никогда больше туда не ходят. Так вот, «Танжунтик-РИ» тот же случай. И дело тут вовсе не в почитании, которое мы проявляем к своим могилам. Они не считают свои реликвии или кладбища священными местами.

– Странные существа, – удивилась Моника.

– Нас они тоже считают странными, – сказал Паркер. – Разные Повелители Руин неоднократно приглашали их присоединиться к Леймилскому проекту: другая точка зрения всегда ценна. Но каждый раз получали один и тот же ответ: артефакты им просто неинтересны.

На последних километрах «Энон» сжал искажающее поле чуть ли не до нуля. Летающий ковчег совершал оборот вокруг своей длинной оси каждые четыре минуты, и за прошедшие с тех пор столетия колебаний почти не было. Этот факт говорил сам за себя: им идеально удалось просчитать равномерное распределение массы, подумала Сиринкс.

Они проскользнули под последний диск, диаметр которого составлял только семьдесят метров. Ширина поддерживающей колонны, выходившей из центра диска и погружавшейся в летающий ковчег, равнялась двадцати пяти метрам.

– Должно быть, на последний диск причаливали транспортные средства, аналогичные нашим МСВ, —предположила Сиринкс. – А большие межпланетные корабли причаливали сверху.

– Это логично, —согласился «Энон». – Интересно, как они выглядели.

– Думаю, так же, как и те, которыми тиратка пользуются сейчас, —сказал Рубен. – Новшествами они не увлекаются. Как придумают что-нибудь, так ничего и не меняют.

– Но ведь в этом нет здравого смысла, —недоумевала Серина. – Откуда вы знаете, что сделали что-то хорошее, пока не сделаете анализ и не повозитесь с дизайном? Велосипед – хороший, эффективный способ транспортировки из одного места в другое, но на его место пришел автомобиль, потому что велосипед нас уже не устраивал.

– Да, я как-то и не подумал об этом, —согласился Рубен. – И, в самом деле, как подумаешь, тысяча триста лет – слишком долгое время, чтобы пристраститься к одному проекту, а если прибавить к этому еще и путешествие, получается еще больше. Мы все еще работаем над нашими термоядерными двигателями, а ведь они у нас придуманы лишь шестьсот лет назад.

– К тому же они намного лучше, чем те, что использует тиратка, —подхватил Оксли. – Мы продавали им новинки с тех самых пор, как установили с ними контакт.

– Ты стараешься применить к ним человеческую психологию,– сказал Рубен. – У них нет нашей интуиции и воображения. Если машина работает, они и не пытаются что-то в ней изменить.

– Да нет, воображение у них есть, —запротестовал Кейкус. – Без воображения вы летающего ковчега не построите.

– Спроси Паркера Хиггенса,– сказал Рубен. В его сродственной связи послышалась оборонительная нотка. – Может, он сумеет это объяснить. Думаю, неспешные и последовательные рассуждения в конце концов разрешат эту загадку.

Сиринкс разглядывала покалеченные трубы и фермы, из которых состояла колонна летающего ковчега. Подчиняясь ее молчаливому желанию, «Энон» расширил искажающее поле, чтобы она могла проникнуть в структуру. Перед ней предстала картина из переплетенных друг с другом прозрачных трубок. Количество разрушений в металле и композите устрашало, как и истонченность трубок.

– Уж очень они хрупкие,– объявила она. – Самуэль, прошу, будь осторожнее на выходе. Космопорт может в любой момент оторваться.

– Спасибо за предупреждение.

«Энон» осторожно повернулся и обратил к серой шахте переходной люк. Самуэль смотрел на покореженный металл. Несмотря на то, что это всего лишь механическая структура, к тому же сильно покалеченная, сразу было видно, что создал ее не человек. Аккуратность, решил он, в ней отсутствовала аккуратность, элегантность, свойственная астрологическому строительству. Тиратка устанавливали простые устройства в тандеме. Когда одно выходило из строя и отправлялось в ремонт, они пользовались другим. Очевидно, такова была их философия, которая себя оправдывала. И существование «Танджунтик-РИ» являлось наглядным тому доказательством.

Движение космоястреба прекратилось. Вокруг его корпуса сгустились тени. Гравитация в переходном люке пропала вместе с исчезновением искажающего поля.

– Дальше нам уже не залететь,– сказала Сиринкс. – Команда археологов вошла туда над несущим кольцом.

Самуэль выплыл из люка. Найти проходы трудности не представляло. Правда, неизвестно, в какой из них входили археологи. Он выбрал тот, что находился на расстоянии десяти метров от огромного несущего кольца. Из крошечных форсунок закрепленного на спине маневрового устройства пыхнул азот, и Самуэль приблизился к проходу. С одной стороны тянулась погнутая труба, с другой – кабелепровод в полуразрушенной оболочке. Самуэль вытянул левую руку в защитной перчатке и осторожно взялся за потрепанный кабель. Пыль покрыла пальцы, а тактильные рецепторы ладони дали знать, что кабель в руке слегка сжался. И все же не развалился. Слава Богу: Самуэль больше всего боялся того, что все, к чему они прикоснутся, двигаясь вдоль опоры, рассыплется, словно хрупкий фарфор.

– Порядок, материал пока держится, – сообщил он членам команды. – Можете двигаться за мной. Я вхожу.

Он зажег свет на шлеме и запястьях, осветив черное пространство пещеры. Всмотрелся. Когда подшипники опоры заело, вращающий момент, вызванный инерцией космопорта, разломал сотни балок, а вместе с ними и множество труб и кабелей. Произойди это внезапно, все диски космопорта оборвало бы. Процесс замедления вращения шел несколько недель, и все же верхние диски отломились.

В результате внутреннее пространство опоры заполнилось обломками. Самуэль включил блок, указывающий дорогу. На дисплее вспыхнули ярко-зеленые линии, обозначавшие маршрут, и он двинулся вперед. Тонкая молекулярная дымка поднималась от медленно разлагавшегося металла.

Проход становился все уже, обломки царапали защитное облачение. Самуэль снял с пояса десятисантиметровый нож. Под ярким желтым светом, исходившим от лезвия, виднелись стренги серого, как пепел, металла. Нож прошел насквозь без малейшего усилия.

– Я тут словно викторианский аристократ, прокладывающий путь сквозь джунгли,– обратился он к экипажу «Энона».

Металлические обломки вихрились вокруг него, подпрыгивали и отлетали в углы лабиринта. В проеме появилась вторая одетая в защитный костюм фигура: Ренато Велла. Извиваясь, он быстро двигался следом, за ним – один из сержантов, потом Моника, за нею еще один сержант, потом Оски Катсура. Сиринкс, вместе с другими членами экипажа, смотрела на них через сенсорные пузыри, пока все не скрылись из виду.

– Пока все хорошо,– сказала она, ощутив спокойное удовлетворение остальных членов команды.

Паркер Хиггенс и Кемпстер Гетчель поднялись к ней и уселись в предложенные кресла.

– Они хорошо идут, – сказал Эдвин пожилым ученым. – При такой скорости Самуэль доберется до главного переходного шлюза через десять минут. Ну а к месту назначения прибудут через два часа.

– Надеюсь, так и будет, – сказала Тула. – Чем раньше отсюда уберемся, тем лучше. У меня здесь просто мурашки бегают. Как вы думаете, души тиратка следят сейчас за нами?

– Интересное замечание, – сказал Паркер. – Пока нам не приходилось слышать, что вернувшиеся из потусторонья души встречали там ксеноков.

– Куда же тогда они попадают? – спросил Оксли.

– Этот вопрос среди прочих мы зададим Спящему Богу, – весело сказал Кемпстер. – Я полагаю, что это весьма тривиально по сравнению... – он замолчал на полуслове, заметив, что все эденисты замерли и одновременно закрыли глаза. – Что?

– Корабль, – прошептала Сиринкс. – «Энон» почувствовал его искажающее поле. А это означает, что и сенсоры тиратка его тоже почуют. О... черт возьми.

– Я вас вижу, – злорадно сказал «Стрила».

«Этчеллс» не понял, что адамистский корабль сопровождает космоястреб, пока не выпрыгнул над Геспери-ЛН и не начал сканировать пространство в поисках корабля, за которым он устремился после подрыва станции. Над планетой ксеноков двигались с большим наклонением могучие невозмутимые корабли. Похоже, они несли защитные функции наряду с платформами стратегической обороны.

В гравитационных полях двойных лун, в полумиллионе километров от Геспери-ЛН, происходили постоянные пертурбации. Заметил он и сенсорные спутники. Над поясом Ван Аллена поднималось необычно густое пыльное облако. «Этчеллс» передвигался небольшими прыжками, чтобы искажающее поле охватило все пространство вокруг планеты.

Адамистский корабль он обнаружил без труда и стал создавать мелкую рябь в искажающем поле, фокусируя ее на корпус и внутреннее оборудование корабля. Интересно, как они будут на это реагировать. Что-то не похож он на корабль флота Конфедерации: у тех двигатели на антивеществе не работают. У этого же корабля термоядерные генераторы были отключены, а камеру жизнеобеспечения обслуживали два токамака. Самое интересное, что терморадиаторные панели задвинуты. Выходит, корабль явился сюда тайком.

Вот те на! Космический корабль Конфедерации с секретной миссией в системе тиратка. Должно быть, миссия эта имеет огромное значение, раз они пошли на риск межрасового столкновения, да еще в такое неспокойное время. «Этчеллс» был уверен, что это каким-то образом связано с проблемой одержания. Иначе Конфедерация такой полет бы не допустила. Экстраполировав траекторию корабля, «Этчеллс» обнаружил, что целью его является спутник планеты. Порывшись в памяти, обнаружил, что спутник этот не что иное, как летающий ковчег, брошенный здесь более тысячи лет назад после того, как тиратка покинули свою взорвавшуюся звезду. Знания истории народа тиратка были у него почти на нуле, но основополагающие факты ему были известны. И все же никак не мог найти связующего звена между древним кораблем и кризисом одержания.

Быстрый маневр, и вот он уже в тысяче километров от «Танжунтик-РИ», то есть адамистский корабль он опережал теперь на несколько часов. Тут-то он и заметил затаившийся космоястреб, чуть ли не касавшийся поверхности летающего ковчега.

Радость открытия омрачило нараставшее беспокойство. Какого черта они тут делают? Видно, что неспроста. Должно быть, ситуация критическая, а это означает угрозу ему самому. Что бы там ни было, одно ему стало ясно. Им нужно помешать, чего бы то ни стоило.

– Это капитан Сиринкс с космоястреба «Энон». С кем я говорю?

– «Этчеллс», черноястреб Капоне.

– Немедленно покиньте эту систему. Мы не остановимся перед применением силы.

– Серьезная сучка. С какой стати я должен отсюда уйти? Лучше скажи, что вы тут вдвоем делаете.

– Наша задача – не твоего ума дело. Убирайся, живо.

– Ошибаешься, это мое дело. —«Этчеллс» направил в летающий ковчег боевую осу и тут же совершил прыжок. В ста километрах от адамистского корабля загрузил поисковую программу в другую боевую осу и, выпустив ее, скрылся из виду.

Как только Сиринкс предупредила Джошуа о появлении черноястреба, он тут же приступил к боевой операции. Деваться некуда: укрытие обнаружено. Заработали главные генераторы, вышли из гнезд сенсоры, пришли в боевую готовность осы. Алкад Мзу и Питер Адул поспешно привязались к противоперегрузочным креслам.

– В ста километрах открывается терминатор, – предупредила Болью.

То, что черноястреб так близко, не случайность, видимо, у него точные координаты.

– Лайол, вдарь по ублюдку из мазера.

– Сию минуту, Джош.

Три мазерные пушки дали залп. При таком расстоянии, по законам физики, они не могли убить черноястреба немедленно. Да Джошуа на это и не рассчитывал. Он просто хотел вытеснить его из пространства. Ну а если тот вздумает начать лучевую дуэль, «Леди Макбет» выдержит радиацию лучше, чем любая биотехническая конструкция.

Дуэли черноястреб не захотел: выпустил единственную боевую осу по «Леди Макбет». Под скрестившимися лучами заколыхался и принял форму узкого овоида, утыканного серыми механическими модулями. Он крутился во все стороны, увертываясь от лучей. Прошли три секунды маневрирования, и черноястреб выпрыгнул из системы. Джошуа выпустил четыре боевые осы на перехват осы «Этчеллса» и снова поменял курс. Команда его застонала, когда ускорение достигло величины 10 g. Взревели двигатели, и пространство за «Леди Макбет» ярко засветилось: это боевые осы выпустили свои подзаряды.

– Мы в безопасности, – сообщила Болью. – Наши осы сбили его боевую осу.

Джошуа проверил данные, полученные сенсорами. Облако плазмы, возникшее в результате взрывов, сначала порозовело, а потом стало растворяться, и вот уже снова заблистали звезды. Джошуа снизил ускорение до 4 g и опять поменял курс.

– Ну вот и закончилась наша осторожная тактика, – проворчала Сара.

– Да, – согласился Дахиби. – Не знаю, что за одержатель у этого черноястреба, только в тактике он понимает. Одна боевая оса вреда не причинит, зато платформы стратегической обороны нас тут же засекут.

– И не только нас, – сказала Болью.

В этот момент сенсоры зарегистрировали еще одно столкновение боевых ос в нескольких сотнях километров от «Танжунтик-РИ».

– Сиринкс, куда он подевался? – обратился Джошуа к капитану «Энон». – Можешь определить?

– Выпрыгнул в районе лун, – ответила Сиринкс.

Джошуа уже вызвал файл с альманахом звездной системы. Он изучал сведения о двойных лунах. Это были безвоздушные каменные образования, диаметр которых составлял три тысячи километров. Если бы они не вращались вокруг Геспери-ЛН, их можно было бы назвать очень большими астероидами.

– Они ничего собой не представляют, – заявил он. – Тиратка даже не ведут там раскопки: месторождения совсем бедные.

– Знаю. Думаем, там можно спрятаться. И сенсоры стратегической обороны туда не достанут. Тиратка, наверное, не знают, что он там.

– Ну ладно. Команду тебе удалось выпустить?

– Да. Они уже внутри. «Энон» сейчас в ста километрах от «Танжунтик-РИ»: мало ли, черноястреб заявится да и выпустит еще несколько ос. Летающий ковчег дряхлый, Джошуа. И ядерной атаки не выдержит. Так что мы сейчас совершенно открыты, и сенсоры стратегической обороны нас обнаружили.

И верно, полетный компьютер известил, что три радара нацелились на корпус «Леди Макбет».

– Черт, – Джошуа отключил двигатели. – Они и за нами наблюдают, – сказал он Сиринкс. – Что будем делать?

– В зависимости от ситуации. Будем ждать.

Через восемь минут с низкоорбитальной станции пришло обращение к «Леди Макбет», и «Энону».

– Человечьи корабли. Вам здесь находиться нельзя. Вы стреляли возле нашей планеты. Это военное действие. Уходите немедленно. Не возвращайтесь.

– Кратко, но других толкований не допускает, – сказал Эшли, когда обращение стали повторять. – Удивительно, почему не пригрозили.

– Можно сказать, что пригрозили, – сказала Болью. – На перехват идут три корабля. Ускорение – 1,2 g.

– Если судить по их стандартам, то они несутся во весь опор, – прокомментировал Лайол. – Тиратка терпеть не могут высокие скорости.

– Еще три двигателя заработали, – сказала Болью. – Один идет к нам. Два других – к «Танжунтик-РИ».

– Хорошо, что они не могут достать нас боевыми осами с платформ, – сказал Лайол. – Это было бы неприятно.

– Как ты на это смотришь? – спросил Джошуа Сиринкс.

Он начал прогонять траектории кораблей тиратка через программу тактического анализа. И в это время к летающему ковчегу направились еще два корабля.

– Ситуация пока терпимая, – ответила она. – При условии, что не будет ухудшения.

– Да. Я сейчас рассматриваю варианты. Мы должны быть уверены, что команда делает свое дело. Тебе нельзя допустить черноястреба к «Танжунтик-РИ».

– Мы можем выпрыгнуть возле лун и заняться им, но в таком случае команда остается без защиты. Похоже, один из кораблей тиратка намерен обследовать летающий ковчег. Хоть они и флегматики, но наверняка захотят выяснить, что мы тут делаем.

– Оставь это мне. Я их отвлеку. А ты лети к лунам.

– Понял, – Джошуа поднял голову и улыбнулся экипажу.

– О Господи, – простонала Сара в непритворном страхе. – Терпеть не могу, когда ты так улыбаешься.

– Смотри веселей. Мы сейчас оккупируем Геспери-ЛН.

Самуэль прорезал стену и вплыл в просторное помещение. Светильник на шлеме автоматически расфокусировался и осветил всю комнату. Помещение было цилиндрической формы, пятнадцать метров в диаметре. Стены облицованы похожим на пемзу материалом с тысячами углублений, с равными промежутками между ними. Каждое такое углубление примерно соответствовало копыту тиратка.

В помещении были три переходных люка, большие круглые устройства с громоздкими электромеханическими замками. Посреди комнаты находился поворотный круг, вращающийся затвор, через который тиратка переходили из летающего ковчега в космопорт. Рабочей жидкости теперь там не было, и компоненты устройства рассыпались.

Ренато Велла, извиваясь, вплыл в помещение, сшибая большие куски материала с краев проделанного Самуэлем отверстия.

– О древние века, – сказал он. – Украшениями они явно не увлекались.

Первый сержант, вплывший за ним, отбил еще больше кусков. В противоположной стене было почти такое же отверстие, разве только побольше. Самуэль, от углубления к углублению, осторожно перебирая руками, продвигался по стенке к этому отверстию.

– Должно быть, именно здесь шли археологи, – сообщил он товарищам. – Подождите. Да. – Сенсоры его защитного костюма обнаружили пластмассовую коробочку, прикрепленную к неровному краю отверстия. Темно-синяя поверхность была на одну треть исписана красными буквами. – Видимо, коммуникационный блок. И кабели идут через дыру, – он подключил висевший на поясе коммуникатор и подал стандартный позывной. – Ответа нет. Похоже, энергия давно исчерпана.

– Жаль, – прокомментировал Ренато. – Удобно было бы иметь здесь коммуникационную сеть.

– Мы можем это дело исправить, – ответила Оски. – Прошло всего сто лет, процессоры должны функционировать.

– Забудь об этом, – сказала Моника. – У нас же есть биотехнические процессоры, и мы прекрасно общаемся друг с другом и «Эноном». Мы что же, обживаться здесь намерены? Надолго мы тут не останемся.

– Надеюсь, что так и будет, – заметил Самуэль.

Вся команда к тому времени собралась на промежуточном пункте, и Самуэль, расфокусировав освещение шлема, вплыл в отверстие.

Археологи прорезали себе путь в широкий коридор, в конце которого находился один из заклинившихся переходных люков. Пол здесь тоже напоминал пемзу, а вдоль стен шли трубы. Не успел Самуэль оглядеться, как Сиринкс сообщила о появлении черноястреба. Она вкратце обрисовала ситуацию, когда другие члены команды собрались в коридоре.

– «Энон» сейчас отправляется к лунам, вслед за черноястребом, – сказала им Сиринкс. – «Леди Макбет» будет отвлекать тиратка.

– И как долго? – спросила Моника.

– Как можно дольше, – вмешался в разговор Джошуа. – Самое худшее, если у нас ничего не получится. Их первый корабль прибывает на «Танжуитик-РИ» через пятьдесят три минуты, учтите.

– Плохо. К тому времени мы не успеем подняться даже на второй этаж.

– Давай поменяемся местами.

– Извини, Джошуа. Я не в претензии. Откуда черноястребу известно, что мы здесь?

– Возможно, шел за нами с самой станции, – сказала Сиринкс. – Все очень просто.

– Благодарю, капитаны, – сказал Самуэль. – Постараемся справиться как можно быстрее.

– Если будет очень тяжело, дайте знать, – сказал Джошуа.

– Придется поторопиться, – обратился Самуэль к команде. – Каждая минута впоследствии может оказаться решающей.

Он привел в действие маневренный блок и поплыл по коридору к первому большому переходному люку. Моника сделала то же самое и последовала за ним.

Люк представлял собой типичный пример технической мысли тиратка: толстый лист титана в форме квадрата, с закругленными углами, крепкий и надежный, поставленный на место с помощью вакуумной сварки. Археологи решили задачу входа: вырезали в титане круг диаметром в один метр и вставили туда собственный люк, простой, механический. Посередине красная ручка, наполовину утопленная, со стандартной инструкцией, нанесенной по трафарету.

Самуэль закрепил себя и потянул ручку. Она поднялась и повернулась на девяносто градусов.

– Один ноль в пользу человеческой мысли, – объявил Ренато.

– Я бы не согласилась, – возразила Оски. – Все дело в том, что мы теперь больше знаем о материалах. Человеческий люк рассчитан на долговременное пребывание в вакууме. Их люк сделан в расчете на регулярный ремонт.

Сержант снова закрыл за ними крышку люка. Они увидели перед собой точно такой же коридор, с таким же большим титановым люком, в который был вставлен такой же человеческий люк. Самуэль снова потянул на себя ручку. Сенсоры защитного костюма предупредили его об изменении окружающей среды.

– Пропускает, – сообщил он. Очень маленькое выделение азота, минимальное загрязнение. Нужно уравнять давление.

– Открывай, – вмешалась Моника. – Там не может быть настоящей атмосферы. Мы теряем время.

Серебристая пыль взвилась вокруг Самуэля, когда крышка люка откинулась.

– Сколько же здесь еще коридоров? – спросил Рентао, когда, вплыв в отверстие, он увидел перед собой еще такой же коридор.

– Судя по нашему файлу, это последний, – ответил Самуэль.

В люке с человеческой заглушкой имелась и маленькая металлическая пластинка.

Ренато подплыл к посеребренной табличке после того, как отодвинулась Моника.

– Ну что ж, хорошенькое начало, – прокомментировал он. – Археологи не нашли никакой ссылки на Бога тиратка.

– Мы это знали с самого начала, – возразила Оски. – Тем более сомневаюсь, чтобы они такую ссылку искали. Они загрузили в память лишь файлы, имеющие отношение к устройству корабля. Нам нужно пойти намного глубже, чтобы найти что-то полезное.

Самуэль перевел внимание своих сенсоров с таблички на люк.

– Я чувствую себя здесь кладбищенским грабителем.

– Бывали задания и похуже, – заметила Моника. – Как у тебя, так и у меня.

Самуэль не ответил. Он взялся за ручку люка и потянул. В этот раз газ пошел заметной струей.

– Вот оно, – сообщила Оски. – Смесь, похожая на земную: азот, кислород и следы других газов. Три процента от стандартного атмосферного давления. Влажности нет. Очень низкая температура, тридцать градусов ниже нуля.

– Совпадает с файлом, – подтвердила Моника. Самуэль откинул крышку и скользнул внутрь. Археологи провели на «Танжунтик-РИ» шесть недель.

За такое время вряд ли они провели тщательное исследование. Но главные сектора были переведены на карту, двигатели и оборудование летающего ковчега изучены. В «Танжунтик-РИ» было три этажа, расположенные по оси вращения и представлявшие собой цилиндрические камеры шириною шестьсот метров. В каждом таком помещении имелся неглубокий водоем, осуществлявший функцию биологического кругового процесса. Озерцо окружали полусферические пещеры, соединенные широкими километровыми коридорами. Этот этаж был занят системами обслуживания полета. В пещерах стояли машины: от термоядерных генераторов до химических фильтрационных агрегатов, кибернетические устройства и хранилища минеральных удобрений. В удаленных от центра пещерах держали топливо для генераторов.

На втором этаже располагались восемь помещений, вырубленных из скальной породы астероида и обитых огромными металлическими обручами. Помещения эти были прямоугольного сечения, шириною пятьсот и высотою сто метров. Там находились дома-башни, окруженные зелеными лужайками. Созданный на компьютере дизайн отвечал представлениям тиратка об идеальном городе.

– Нам нужен третий этаж, кольцо пять, – сказала Оски, как только они вошли в последний люк. – Археологи обнаружили там офисы, – в мозгу ее раскрылась карта в трехмерном изображении. Блок-путеводитель проложил зеленую линию от места, где она в этот момент находилась, через туннели к кольцу пять.

Последний люк привел команду в стандартного размера коридор, окружавший передний конец летающего ковчега. От него отходило свыше ста других коридоров. Гравитация тут была едва заметна. Моника привела в действие маневровый блок и подлетела к уложенным штабелями упаковкам. Холодная атмосфера сделала белый пластик чуть кремовым. Оски прочитала некоторые наклейки.

– Нам здесь ничего не подходит, – объявила она. – Это все их лагерное имущество. Силиконовые навесы, аппараты жизнеобеспечения, микрогенераторы и все такое.

– А освещение? – поинтересовался сержант.

– Хороший вопрос, – Моника развернулась, изучая другие наклейки. – Да, монохромные прожектора, радиус освещения триста метров. Хотя вряд ли ими сейчас можно пользоваться.

– Оставь, – сказал Самуэль. – У нас нет времени.

Заработал его маневровый блок, и он поплыл по коридору. В стене были арки, ведущие во внутренние помещения, однако сенсоры защитного костюма не в состоянии были исследовать их глубину. Здесь где-то должен быть лифт. А! – Возле пятой арки к стене был приклеен пластмассовый диск величиною с ладонь. Когда-то он служил маячком. Самуэль не мог не удержаться, чтобы не тронуть его пальцем. Свет, разумеется, не вспыхнул: энергия источника истощилась несколько десятилетий назад.

Газ из маневрового блока энергично вырвался наружу, и он устремился под арку. Пятнадцать метров по коридору, и перед ним появилась дверь лифта. Металлическая панель, десять метров в ширину и три метра в высоту. Команда возле нее даже не притормозила. По обе стороны от нее были двери поменьше, а за ними шли наклонные спуски, оборачивавшиеся вокруг лифтовой шахты до самого низа. Одна из этих дверей была открыта, к ней был приклеен мертвый маячок.

– Похоже, нам надо спуститься почти на километр, – объявил Самуэль.

– Ничего, спуск пройдет гладко, – успокоил Ренато. – Слава Богу, что тиратка не пользуются лестницей. Можете вы себе представить, какие бы они отгрохали ступени?

Моника, зависнув в дверном проеме, направила индивидуальное освещение в пропасть. Склон был едва различим. Она сняла с пояса еще одно устройство и выдвинула первый диск. Юпитер снабдил их маленькими биотехническими сенсорами – совершенно прозрачными дисками диаметром в сантиметр. Родственная связь составляла несколько километров, достаточно для этой миссии. Она прижала сенсор к дверному косяку. Он тут же приклеился. Подала на процессор команду: обеспечить родственную связь с сенсором, и диск выдал изображение коридора с плавающими рядом с дверью фигурами.

– Ну что ж, предупреждение нам обеспечено. В сенсоре есть триггер: он сработает, если позади нас будет движение.

– Тогда вперед, – скомандовал Самуэль. Маневровое устройство толкнуло его в шахту. Биотехнические процессоры принесли членам команды тревожное восклицание Джошуа:

– Боюсь, к вам гости, – объявил он.

На расстоянии четверть миллиона километров от северного полюса Геспери-ЛН «Леди Макбет» ускорилась до 6 g. Две армады, по пять кораблей тиратка в каждой, шли на перехват с ускорением полтора g. Джошуа они не волновали. Не беспокоили его и три корабля, шедшие на двойные луны. Была еще одна группа из четырех кораблей. Они летели на «Танжунтик-РИ» и в этот момент находились в семидесяти пяти тысячах километров от «Леди Макбет».

– Курс на перехват, – подтвердила Болью. – Похоже, им хочется знать, что здесь происходит.

– Замечательно, – проворчал Джошуа. – Единственный способ остановить их – дать понять, что мы настроены к ним враждебно.

– Думаю, они это уже знают, – сказала Сара, вложив в свои слова столько иронии, сколько ей позволяли это сделать 5 g.

Ускорившись, Джошуа выпустил три боевые осы. Он не прицеливался, выпустил их просто в сторону планеты. При запуске была дана программа: сдетонировать в десяти тысячах километров от верхних слоев атмосферы. Но тиратка этого, разумеется, не знали. Все, что они увидели, это взрывы ядерных снарядов, направленных в сторону их планеты. Неспровоцированная атака человеческого корабля, продолжавшего вести себя враждебно. ..

Джошуа снова изменил курс и спустился ниже кораблей, шедших на «Танжунтик-РИ». Логически, с этой позиции он мог бомбардировать планету. Из пусковых установок в направлении четырех кораблей вылетели еще две боевые осы.

Это был хороший тактический ход, и он себя почти оправдал. Три корабля из четырех сменили курс, обороняясь от боевых ос, и помчались за «Леди Макбет». Четвертый же упрямо шел к летающему ковчегу.

– Тринадцать кораблей идут прямо на нас, – сообщила Болью. – Двенадцать платформ стратегической обороны тоже взяли нас под прицел. Боевые осы пока не выпускают.

Джошуа снова запустил тактическую программу, в мозгу зашевелились красные и оранжевые линии. «Леди Макбет» шла теперь в противоположном по отношению к последнему кораблю тиратка направлении. Отвлечь его он не мог. Оставался единственный выход – атака, что на деле выходом не являлось. Прежде всего для этого пришлось бы поменять вектор и скомпенсировать изменение скорости, на что потребовалась бы уйма времени, потом ему пришлось бы вступить в бой сразу против трех кораблей с потенциально большим запасом боевых ос.

Положение неприятное. Экипажи тиратка ни в чем не виноваты, они просто пытаются защитить себя и свой мир от агрессивных ксеноков. Хотя, если посмотреть на это с абстрактной точки зрения, то они стоят на пути команды исследователей, желающих избавить человечество от одержания. Разве можно позволить дюжине тиратка погубить целую расу?

Воспользовавшись биотехнической антенной, Джошуа вызвал команду исследователей и сообщил о приближавшемся корабле.

– По нашим прикидкам, он причалит через сорок минут, – сказал он. – Сколько времени вам понадобится?

– Если все пойдет удачно, два часа, – ответила Оски. – Но, думаю, день – это реальнее.

– Об этом не может быть и речи, – заявил Джошуа. – Если очень постараюсь, подарю вам около часа.

– В этом нет необходимости, Джошуа, – сказал сержант. – Корабль очень большой. Если они причалят, им надо будет еще найти нас.

– Не так уж это и трудно с инфракрасными сенсорами.

– Это если смотреть на ситуацию как на обычную погоню. Раз уж мы знаем, что они сюда идут, постараемся затруднить им задачу. Ведь мы, в конце концов, расходный материал.

– К тому же наше вооружение гораздо совершеннее, – добавила Моника. – Раз уж секретность нам теперь не соблюсти, используем настоящую огневую мощь.

– А как потом выбраться наружу? – задумался Дахиби.

– Ни к чему планировать заранее. Это пустая трата времени, – сказал Самуэль. – Решим по ситуации.

– Ладно, – нехотя согласился Джошуа. – Ваше дело. Помните: мы здесь, только позовите.

И опять вернулся к анализу тактической ситуации. Для Геспери-ЛН они представляли потенциальную опасность, но «Леди Макбет» при этом могла не бояться оборонительных сил планеты: слишком уж далеко находились они от кораблей тиратка и от платформ стратегической обороны. При таком расстоянии боевой осе понадобится как минимум пятнадцать минут чтобы долететь до них, корабль за это время десять раз успеет совершить прыжок.

– Что ж, зададим жару ублюдкам, – сказал Джошуа. Подал команду на компьютер, и на планету полетела еще одна боевая оса.

Они пролетели половину гигантского винтового спуска. Очень просто: сиди себе да скользи. Черный иней, взвиваясь, оседал на стенах, казалось, то были причудливые ползучие растения. Моника, как и все, ехала на пятой точке, постепенно набирая скорость и совершенно не заботясь о том, как выглядит со стороны. То и дело она налетала на неровный участок и, подскакивая на метр, пролетала по воздуху. Хотя с ростом гравитации такие полеты становились короче.

– Приближаемся ко дну, – возвестил Самуэль. Монику отделяли от него два человека, почти скрытые отвратительной черной пылью. Лучи индивидуального освещения хаотично дрожали, отбрасывая на стены гротескные тени.

Моника попробовала было руками притормозить движение. Не получилось.

– Как же нам остановиться? – спросила она.

– Маневровое устройство, – Самуэль включил его на полную мощность и ощутил плавное снижение скорости. Сержант, следовавший за ним, тут же налетел на него. – Всем тормозить, немедленно.

Спуск вдруг заполнился жемчужно-белым туманом: это частицы льда смешались с азотом, повысив давление.

Моника почувствовала, как снизилась скорость. Теперь она могла притормозить и руками. По льду протянулась десять прямых глубоких борозд. Остановилась на сравнительно плоском участке. Радар показал ей, что конец спуска в пятнадцати метрах от нее. В этот момент, элегантно скользя, к ней присоединились и другие фигуры в защитных костюмах. Белый туман исчез так же быстро, как и появился.

Все поднялись и внимательно огляделись. Спуск оказался на пересечении восьми коридоров. Маячки приклеены были к каждому арочному входу. Лед возле каждого входа был слегка примят: так истираются под ногами в течение столетий каменные плиты. Ничто больше не напоминало здесь об археологической экспедиции.

– Здесь нам необходимо разделиться, – предложил один из сержантов. – Двое из нас оставят горячие следы, а вы все идите к пятому кольцу.

Моника посмотрела на карту в файле археологической экспедиции и загрузила ее в блок-путеводитель. В сенсоре вспыхнули оранжевые линии, указывая на коридор, по которому они должны были пойти. Она вынула еще один сенсорный диск и приклеила его на стену.

– Хорошо. Только будьте осторожны. Они будут здесь через двадцать минут. Оски, Ренато, пошли.

Четверо людей и двое сержантов двинулись по коридору длинными прыжками: гравитация здесь составляла одну треть от нормы.

Сержанты разделились, и личность Ионы равномерно распределилась на четыре независимые части. Одна ее личность выбрала коридор, который, как показывала карта, вел к химическому мини-заводу. Она вынула лазерный пистолет и, запрограммировав его на очень низкую мощность, стала выпускать разряды каждые три секунды. Передвигаясь длинными прыжками, она описывала им короткие дуги, повернув дуло вниз. Вокруг ног появлялись теплые точки. Лед они не растапливали, но след оставляли. В инфракрасных лучах должно было показаться, что по коридору шли несколько человек.

За освещаемым костюмными огнями узким участком коридора стояла абсолютная темнота. И это действовало на нервы. Слабым утешением была лишь родственная связь ее с тремя ее личностями и Самуэлем.

Это мой третий опыт за пределами Транквиллити, хотя туннели здесь мало чем отличаются от Айякучо. Но впечатление более угнетающее, а ведь сейчас одержимые за мной не гонятся.

Остальные члены команды испытывали не меньшую подавленность. Впереди сейчас шла Моника, специальные программы помогали ей двигаться легко и уверенно в атмосфере низкой гравитации. Несмотря на мрачную обстановку, шли они уверенно. У нее с самого начала были опасения относительно исхода их миссии. Более всего она боялась этой фазы операции. Еще во время полета она представляла себе «Танжунтик-РИ» в виде огромного скопления обломков, таких, что составляли Кольцо Руин. На самом деле все оказалось много лучше. Внутри летающего ковчега все было в целости, разве только холодно и пусто. Она даже могла вообразить себе его восстановление. Если запустить генераторы, пустить энергию по распределительной сети, то свет и тепло обязательно бы вернулись.

– Как случилось, что они его забросили? – спросила она. – Отправили бы на астероид да использовали в промышленных целях.

– А во что это обойдется? – откликнулась Оски. – Эта штуковина взаимозависимая. Нельзя ведь поддерживать кольцо жизнеобеспечения, а все остальное не трогать. А он такой большой. Чтобы поддерживать его в рабочем состоянии, нужно слишком много усилий. Как говорится, овчинка выделки не стоит. Для них лучше построить небольшое астероидное обиталище.

– Неправда, тиратка могли бы нажить на нем целое состояние, если бы использовали его в туристских целях.

– Во всем виноват их флегматизм. Им это попросту неинтересно.

Через пять минут они вышли к большой полусферической пещере высотою в двести метров и стенами, окольцованными трубами. В центре ее стояла огромная машина, опиравшаяся на десять поднимавшихся из земли труб трехметрового диаметра. Из верхней части машины выходили опять же десять труб и исчезали под потолком. Команда, встав у входа, направила освещение на металлического монстра. По бокам машины шли длинные стеклянные колонны, покрытые изнутри почерневшим от высокой температуры хромом. Лампы, катушки, реле, двигатели, аккумуляторные пластины, высоковольтные трансформаторы и насосы торчали из устройства, словно металлические бородавки.

– Что, во имя Христа, это такое? – воскликнул Ренато.

– Сверься с файлом, – предложила Оски. – Это что-то вроде биологического реактора. Они в нем выращивали органические компаунды.

Ренато шагнул к большой трубе и заглянул под реактор. Корпус треснул, видимо, после того, как летающий ковчег остыл, и оттуда вытекла какая-то синевато-голубая жидкость, залила основание и застыла в виде сосулек. На полу виднелись пятна, оставленные другими жидкостями.

– Что-то здесь не так, – сказал Ренато.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Самуэль.

– Ты только посмотри на это, – молодой астроном похлопал рукой по трубе. Даже в разреженной атмосфере аудиосенсоры костюма ощутили слабый звон. – Это... что-то бессмертное. Я не могу представить, чтобы здесь что-нибудь находилось с того самого дня, как они покинули свою звезду. Ведь они могли бы сто раз перестроить ее за время путешествия. И я знаю, что они решают инженерные задачи наскоком. Непонятно, почему за пятнадцать тысяч лет ничего не изменилось. Ничегошеньки. Как можно поставить крест на своей технологии и сказать, что более ничего делать не будешь?

– Скоро тебе представится возможность задать этот вопрос им самим, – заявила Моника. – Их корабль причалит сюда через десять минут. Послушай, Ренато. Я понимаю, все это чрезвычайно занимательно, только времени у нас на это нет. Понял?

– Да. Извините. Я просто терпеть не могу неразгаданных загадок.

– Это и делает тебя хорошим ученым. И я рада, что ты вызвался помочь нам. Вот это коридор, который им нужен.

Моника приклеила сенсорный диск на одну из труб и пошла вперед. Ренато бросил последний взгляд на старинный реактор и последовал за ней. Замыкали шествие два сержанта.

– Корабль тиратка причаливает, – сказала Болью. – Они сравняли скорость с «Танжунтик-РИ».

– Сволочь, – простонал Джошуа.

Наслаждаясь небольшим затишьем, они играли в трехмерные шахматы. «Леди Макбет» на высоте сто семьдесят пять тысяч километров шла с ускорением в 1 g над полюсом Геспери-ЛН. К планете летели со всех сторон восемнадцать боевых ос – классический глобальный маневр. Ближайшая оса должна была достичь их через четыре минуты. Черноястреб пока им не досаждал. Сиринкс сообщила, что они преследуют «Стрилу» возле двойных лун.

– Лайол, сообщи, пожалуйста, команде плохую новость.

Джошуа подал на полетный компьютер команду о прыжке. Чуть ли не в подсознании он удивлялся, что действует так уверенно в космическом сражении. Разве можно сравнить его поведение и спокойную работу команды с теми дикими криками и выплеском адреналина, что были над Лалондом? Казалось, они перенеслись в другую Вселенную. А может, все дело в том, что это он начал атаку и вызвал огонь на себя.

– Дахиби?

– К прыжку готовы, капитан.

– Замечательно. Ну-ка, проверим, насколько мы точны.

Двигатели взревели, и он начал прыжок.

Тиратка увидели, как опасный агрессор вдруг исчез из-под ливня их боевых ос, и сенсоры стратегической обороны одновременно зарегистрировали его появление в пятидесяти тысячах километров от места прыжка. Двигатель его снова заревел, и он устремился к планете, угрожая ее населению. Все корабли изменили курс и бросились в погоню.

Туман горячих ионов обдал переднюю часть «Танжунтик-РИ»: это корабль тиратка завершил свой маневр. По остаткам сверхпроводящей решетки ударили электрические разряды, прожигая хрупкую поверхность. Пилот об осторожности и не подумал, приближаясь к коническому космопорту. Он остановился менее чем в километре от летающего ковчега, игнорируя потенциальное разрушение старинного летающего ковчега.

Корабль его – типичное для тиратка межпланетное судно (у них и модель-то была одна): простой цилиндр шириною в сто пятьдесят метров и длиною в триста метров. В отличие от человеческих кораблей, у которых к опорной раме пристраивались необходимые модули и капсулы, в их корабле все находилось в одном алюминиевом корпусе. Корабль этот был некрасивый и грубый, краска на нем с годами потемнела под воздействием температуры и ультрафиолетового излучения звезды. В переднем конце его на равноудаленном расстоянии находились прямоугольные люки, а сзади торчали дула пяти термоядерных ракет.

Снизив скорость, он приблизился к космопорту летающего ковчега. Вспыхнули ярко-желтым пламенем маленькие химические ракеты, толкая корабль к оси вращения и одновременно поворачивая его к порту. Потом химические ракеты в носу корабля разогнались до максимума, а одновременно с ними и термоядерные ракеты. Плазменное облако прошло сквозь центр космопорта. Тепловой удар длился не более двух секунд, к тому же они был и не особенно мощным, однако принес колоссальные разрушения. Металл и композит, сдетонировав, обратились в пар.

Ослабленная структура космопорта не могла этого выдержать. Конус оторвался и ухнул в пространство, отдельные диски, разламываясь на части, посыпались в разные стороны. Один диск столкнулся с летающим ковчегом и развалился, словно бумажный. От поддерживающей колонны космопорта осталась десятиметровая культя. Она сильно накренилась, когда прямо на нее уселся массивный корабль тиратка. Открылись два люка, и из них выскочило несколько десятков бледных яйцевидных фигур. Сначала их помотало в пространстве, словно листья на ветру, затем на спинах пыхнули струйки газа, и они полетели к сломанному концу опорной колонны.

Двойные луны Геспери-ЛН гостеприимностью не отличались. Их противоборствующие гравитационные поля с самого начала притягивали огромное количество космического мусора и до сих продолжали этим заниматься. Солнечный ветер, высокоэнергетические частицы и небольшое давление время от времени поднимали пыль и песок и сдували их к звездам. Но более крупные куски оставались. Мелкие камешки, валуны и целые астероиды, угодив однажды в эллиптическую орбиту, медленно вращались здесь вот уже тысячу лет, так как постоянно менявшаяся гравитация не давала им уйти на новую орбиту. Вращались они, в конечном счете, вокруг центральной точки Лагранжа, на равном расстоянии друг от друга. Эта замусоренная стокилометровая зона, если смотреть на нее с Геспери-ЛН, напоминала серую поношенную заплатку, а вся композиция – на галактику, в центре которой собрались самые большие астероиды, окруженные камнями меньшего размера.

Использовать здесь лазерные лучи и боевые осы было абсолютно невозможно. Можно было оставаться посреди обломков и наблюдать за бесстрастно дожидавшимся вас снаружи врагом. Да и то если вы могли отразить вихри постоянно несущегося на вас гравия на периферии скопления Лагранжа.

Попытки «Энона» преследовать черноястреба внутри скопления закончились ничем. После двадцати минут опасного слалома, в результате чего удалось выиграть сто метров у черноястреба, Сиринкс решила, что ей хватит. Они безрассудно тратили энергию ячеек, увертываясь от града камней. А ведь эта энергия понадобится им позднее, каков бы ни был результат на «Танжунтик-РИ». Сиринкс попросила «Энона» остановиться и выровнять орбитальный вектор по окружавшим их частицам.

Поняв, что его больше не преследуют, «Этчеллс» остановился. Между ними было не больше пятнадцати километров. Хотя знали они об этом только благодаря искажающим полям, так как визуальное или радарное наблюдение было невозможно.

– Не думай, что у нас статус-кво,– сказала Сиринкс черноястребу. – К нам движутся три корабля тиратка. Ты не можешь вечно находиться в скоплении. Покинь систему.

– Ну уж нет,– ответил «Этчеллс». – Придется вам остаться вместе со мной. А это значит, что выиграл я. Вы не можете сделать то, ради чего сюда явились. А ваши адамистские приятели по уши в дерьме. Они тоже нейтрализованы.

– С некоторыми издержками я это наблюдение принимаю,– сказала она, стараясь не выдать себя эмоциями. По всей видимости, он не знал, что они отправили команду на «Танжунтик-РИ». Теперь оставалось лишь удерживать его на месте, пока Оски и Ренато не завладели файлами.

– Держите его под присмотром,– сказала она команде. – А я тем временем изучу сложившуюся ситуацию. Может быть, нам придется поспешно уйти отсюда.

– Ну конечно,– согласился Кейкус.

– Рубен, подготовь новые генераторы. И быстренько перезаряди энергетические ячейки «Энона». Я хочу оставить этого черноястреба далеко позади, когда уйдем отсюда.

– Понял.– Рубен загрузил в процессор соответствующую программу.

Спускаясь к кольцу 5, команды исследователей вынуждены были тормозить шипами ботинок по обледеневшему полу и, при увеличившемся давлении, неизменно оставляли после себя предательские следы.

Здесь, на дне, находился большой переходной люк, с дверями, которые подошли бы скорее банку, чем космическому кораблю. Здесь тиратка выстроили первую линию обороны в случае бреши в верхних этажах, поэтому и дизайн исходил из этой их философии. На этом этаже пещеры и кольца летающего ковчега сохранили следы прежней атмосферы, даже после тринадцати столетий забвения.

Перед дверью в конце спуска стояли сделанные человеческими руками машины: два микрогенератора, терморадиаторы, гидравлические тараны и электромеханические приводы. Все это было связано друг с другом свободно соединенными кабелями и гибкими шлангами. Археологическая экспедиция использовало это, чтобы открыть массивный люк. Он и был сейчас на четверть открыт, что позволило им проникнуть в кольцо 5. Внутри стояли маленькие джипы, стандартные транспортные средства, предназначенные для лишенной воздуха планеты. С большими шинами, рассчитанными на низкое давление, и шасси из композита. Выглядели они до смешного элегантными по соседству с окружавшими их машинами.

Самуэль подошел к ним и осветил приборную доску.

– Контрольный процессор дает ответную реакцию, – сообщил он. – Главные энергетические ячейки не функционируют. Во второстепенных сетях след энергии.

– Неважно, – отозвалась Моника.

Подав высокое напряжение на лампы костюма, задействовала сенсоры и загрузила изображение в буферную память нейросети. На досуге она этим займется.

Но даже индивидуальное освещение не смогло разогнать темноту. В результате эффект кривизны был утрачен. Она стояла в металлической пещере, стены, пол и потолок которой облицованы были миллионами алюминиевых пластин, припаянных к голому камню и соединенных друг с другом с помощью сварки. На металлических решетках, укрепленных вдоль стен, застыли увядшие без воды и света высокие растения. Пришедший сюда холод навечно их заморозил.

Потолок был похож на крыши человеческих складов: перекрещенный толстыми трубами и рельсами, он производил впечатление промышленного объекта. Освещалось помещение тысячами больших круглых дисков из закопченного стекла, выглядывавших из углублений.

– Волшебный ледяной дворец, – сказала Моника. – Даже если его построили черти по приказу Дьявола.

– Как они, Господи прости, могли здесь жить? – удивился Ренато. – Это же просто машина. Почему не сделали его приятным и уютным? Разве можно провести здесь всю жизнь? Тут свихнуться можно.

– Мы можем, – уточнила Оски. – Но только не они. У них совсем другая психика.

– У них и чувства прекрасного нет, судя по всему, – подтвердил Самуэль. – Хотя им, скорее всего, наши обиталища придутся не по вкусу.

– Тиратка здесь, – сообщил один из сержантов.

Все увидели это через сенсорный диск, который Моника оставила на первом этаже. Свет шел от люка возле опорной колонны. Большие зазубренные фрагменты титановой пластины вылетели в коридор и, ударившись о стены, выбили каскады ледышек. Появившиеся вслед за этим тиратка легким галопом двинулись к спиральному спуску. Защитные костюмы не позволяли определить, кто из них солдат, а кто – производитель. Хотя Государственный промышленный институт много раз пытался продать им программируемые силиконовые костюмы, приспособленные к их психологии, они упрямо носили собственные.

Защитные костюмы тиратка были изготовлены из прочного гибкого материала, серебристо-голубого, похожего на металлический шелк, и напоминали комбинезоны, свободные и мешковатые, так что крупные тела тиратка свободно туда входили. Для рук и ног материал кроился особо, вроде гармошки. Надев костюм, они, вместо того чтобы надуть его кислородом, закачивали в него густой гель. При том количестве конечностей (и, соответственно, суставов), что был у тиратка, такая концепция четко справлялась с проблемой обеспечения давления на каждый сустав. На лице у них были простые облегающие маски, а кислородные контейнеры, механизм регуляции и теплообменник помещались в мешке на спине. Дополнительное оборудование они носили на шее.

– Кажется, и утонченность не та черта, которая роднит их с нами, – заметила Моника. – Они, должно быть, взорвали все люки первого коридора, чтобы войти внутрь. Сенсорный диск регистрирует в коридоре движение большого количества газа. Их не беспокоит то, что «Танжунтик-РИ» выпустит имеющуюся у него атмосферу.

– Если они не беспокоятся, то и мы не будем, – решил Ренато. – На нашей миссии это не отразится.

– Они все вооружены, – объявил Самуэль. – Даже производители.

Все тиратка несли по два длинных тускло-черных ружья, подключенных проводами к источникам энергии, что висели на шее. Моника быстро загрузила файл из библиотеки вооружения и посмотрела каталог.

– Мазеры, – сказала она. – Наше оружие выдержит их удар, если только не окажемся под обвальным огнем. А у них есть и другое оружие, если я рассмотрела, управляемые ракеты и гранаты. Сделаны людьми.

– Интересно, кто это им продал? – задумалась Оски. – Насколько я знаю, Конфедерация не разрешает продавать оружие тиратка.

– Неважно, – сказал Самуэль. – Пойдем, нам надо найти центр управления, который нашла экспедиция.

Они двинулись вперед, и Моника перевела свое освещение в инфракрасный режим. Вокруг нее материализовались здания тиратка: сужавшиеся кверху башни, испускавшие бледно-голубое люминесцентное излучение, похожее на замороженное пламя на черном фоне. Холодный некрополь с совершенно одинаковыми улицами и зданиями. Казалось, все там вышло из-под одного штампа. Деревья со спутанными ветвями осаждали башни. Склоняясь, стволы поддерживали друг друга. Безжалостный мороз сделал зелень твердой и черной, как чугун. Фантастические листья, цветы причудливой формы и раздувшиеся стручки, все это приобрело оттенок тусклого угля.

– Вот черт! Смотрите, как быстро передвигаются эти тиратка, – удивился Самуэль.

За какие-нибудь десять минут те подошли к первому спиральному спуску. Сенсорный диск показал одного из них. Самуэль поводил портативным электронным сканером над полом, а остальные стояли позади в ожидании. Группа разделилась на три части и последовала за термальными следами.

– За нами идут восемнадцать, – сообщила Моника. – Среди них четверо производителей. Они крупнее остальных.

– Я вернусь ко входу, – сообщил один из сержантов. – Успею оставить несколько фальшивых горячих следов, прежде чем они доберутся до этого кольца. Тогда они опять разделятся. Может, удастся закрыть дверь в переходной люк. В любом случае это ослабит их силу.

– Спасибо, – ответила Моника.

Сержант развернулся и пошел от них.

Ионе хотелось узнать как можно скорее, что замыслили тиратка. Такое знание обязательно поможет ей продумать тактику, с помощью которой она отвлечет их от команды. Два ранее отставших от группы сержанта хлопотливо оставляли горячие следы возле нескольких больших машинных отделений на втором этаже. В этот момент она обнаружила, что карта, составленная археологами, была неточна. Несколько раз ей приходилось использовать блок-путеводитель, чтобы определить, где же она находится, когда коридоры не совпадали со схемой археологов. Факт этот необходимо учесть на будущее: возможно, это пригодится при отступлении. Тиратка находились в лучшем положении: точная топология летающего ковчега им-то уж наверняка известна. Знания эти переходили из поколения в поколение.

Один из сержантов вошел в этот момент в просторное полусферическое помещение. Там, похоже, проходили процессы очистки. Повсюду стояли стеклянные конструкции: колоннады, шары, минареты создавали город в миниатюре. Все они соединялись сложным переплетением стеклянных труб. Разноцветная жидкость в контейнерах превратилась в лед. Повсюду видны были трещины. Если подать тепло, все неминуемо обрушится.

Кроме двери, в которую вошел сержант, в помещении имелись еще три арочных входа. Один из них вел к спуску. Сенсорные диски на двери показали Ионе, что тиратка идут по коридору. Иона выжидала. Она знала, что тепло, испускаемое ее костюмом, тиратка немедленно заметят, стоит им войти в стеклянную комнату. Они увидят ее, словно красную карликовую звезду на фоне арктического коридора.

Вошел первый тиратка. Остановился. Поднял сканер и направил прямо на нее. Коммуникационный блок на ее костюме уловил зашифрованные сведения. Целая колонна тиратка остановилась. Затем еще двое подошли к тому, что со сканером. И разошлись по периметру стеклянной комнаты, что ухудшило ей возможность для прицеливания.

– Черт,– сказала она. – Думаю, о засаде мы можем забыть. Все остальные ждут, хотят узнать, что будет дальше.

– Этого следовало ожидать,– откликнулся Самуэль. – Они же в конце концов солдаты. Их готовили к столкновению. И производителям не требуется загружать в себя тактические программы. Их знание инстинктивно.

Сержант Иона вышла из-под ненадежного укрытия, дав задание коммуникационному блоку открыть канал на частоте, используемой тиратка, и в это время солдаты выстрелили из мазерных ружей. По защитному облачению сержанта ударили лучи, чуть не уничтожив при этом распылявшую энергию сетку. Иона подпрыгнула, и низкая гравитация значительно усилила ее движение. Одновременно с прыжком выпустила гранаты, поразившие входные двери стеклянного помещения. Четыре камнепада, обрушившись, погребли под собой троих тиратка.

Иона поднялась. Прыжок отбросил ее на пятьдесят метров назад. Она едва успела увернуться от обрушившегося потолка. Мелкие каменные обломки, крутясь и подпрыгивая, лениво катились в ее сторону. Сенсорные диски в стеклянной комнате фиксировали пыльное облако, а другие сенсоры показывали поспешно удалявшихся тиратка. Потом преследователи разделились и двинулись по другим коридорам. Там сенсоров не было.

– Плохая новость – то, что они выбрали стрельбу, а не политические методы, —сказала она. – Кажется, им неинтересно, зачем мы здесь.

– Этого следовало ожидать,– повторил Самуэль. – Вы не перевоспитаете целую касту, воспитанную на агрессии, даже если у вас в них нужда. Социальная структура тиратка основана на клановой иерархии. И за территорию свою они держатся. А мы тем не менее на нее покушаемся.

– Да. Ну хорошо, вы знаете, чего ожидать, когда они придут в кольцо 5. А я лучше уберусь отсюда, пока они не выскочили из укромного места и не подстрелили меня.

Центр управления находился в четырехстах метрах от спирального спуска. Несколько обыкновенных комнат: стены облицованы алюминиевым сплавом, пол из композита, во всех помещениях громоздкие компьютеры с двойными клавиатурами, приспособленными для пальцев тиратка, над компьютерами длинные экраны-дисплеи. Своего рода капитанский мостик «Танжунтик-РИ».

Здесь было не так холодно, поэтому археологам и удалось тогда без особого труда активировать несколько электронных систем. Центр управления с самого начала был изолирован от других помещений, к тому же тиратка закрыли люки, прежде чем покинуть летающий ковчег, и уровень влажности здесь, как следствие, был значительно меньше, чем в более сырой атмосфере кольца 5.

Археологи понимали, что комнаты изолированы не зря. Воспользовавшись внутренней коммуникационной сетью летающего ковчега, они обнаружили, что главный узел находится внутри интересующих их помещений. С большими предосторожностями, так же, как делали это на первом этаже, вставили свои люки в заклинившие люки тиратка. О загрязнении атмосферы не беспокоились (раз уж вода замерзла), однако им хотелось сохранить среду в неприкосновенности. Как-никак первая человеческая научно-исследовательская экспедиция на принадлежащий чувствующим ксенокам артефакт. Этика имела для них первостепенное значение, пусть даже сами тиратка относились к таким вещам с полным равнодушием.

Большие титановые люки, ведущие в помещения Центра управления, были активированы, крышки открыты и откинуты, так что в отверстие можно было войти сразу троим. Моника и четверо ее товарищей стояли возле люка, выставив сканеры.

– Нам туда, – объявила Моника. – Вот и люки, вставленные археологами. Они поставили их только здесь.

– Разве здесь побывала еще одна экспедиция? – удивился Ренато.

– Если и побывала, то об этом ни Земля, ни Юпитер, ни Кулу ничего не знают, – заявил Самуэль. – А такое вряд ли возможно.

– А если и побывала, то почему бы не воспользоваться люками археологов? – не отставал Ренато. – Мы убедились, что они в рабочем состоянии, а люки тиратка – попробуй-ка, открой.

Оски осторожно приблизилась к краю и повела сенсором но кромке.

– Электрических импульсов не улавливаю, но люк этот открывали совсем недавно. Имеются очень слабые термальные следы. Чтобы привести люки в рабочее состояние, их, скорее всего, предварительно разогрели.

Моника еле удержалась, чтобы не оглянуться по сторонам. Микрорадар сканировал окружающее пространство на случай подозрительных движений. Холод летающего ковчега каким-то образом пробрался к коже.

– Когда это произошло? – спросила она.

– Дней пять назад.

– И это были не люди, – уверенно заметил Ренато.

– Почему ты так думаешь?

– Очевидно. Люди вошли бы через люки археологов. Кто бы это там ни был, габариты у него внушительные, и через человеческие люки ему не пройти.

– Должно быть, это киинты, – догадался Самуэль. – В конце концов, из-за них мы все и затеяли. Иона и Келли оказались правы: Либерия проявила интерес к Спящему Богу, а место это очевидное для хранения информации. Должно быть, они телепортировались сюда чуть ли не сразу после того, как покинули Транквиллити. И попросту открыли старинный люк. Такой элегантный жест в их характере. Это вам не тиратка. Мы видели, что они делают с дверями, которые не открываются.

– Почему же они не телепортировались непосредственно в Центр управления? – спросила Моника.

– С космической точки зрения, эти помещения чрезвычайно малы. И такая операция требует немыслимой точности, если принять во внимание расстояние, отделяющее Йобис от Геспери-ЛН, – свыше трехсот световых лет.

– Пожалуй. А может, они до сих пор здесь?

Оски выставила сенсор в короткий туннель люка.

– Нет, насколько я могу судить.

– А время уходит, – заявила Моника. – Войдем же туда.

В Центре управления было заметно теплее. Сенсоры костюмов зафиксировали концентрацию тепла возле трех компьютерных терминалов во второй комнате.

– Это центр астрогнозии, – сказала Оскп. – Наша информационная цель. Если мы хотим узнать что-то о Спящем Боге, то сведения должны быть здесь.

– Начнем, – призвала Моника.

Сенсорные диски показали, что тиратка на втором этаже вошли в комнату с биологическим реактором. Там они приостановились в связи с попыткой сержантов устроить диверсию и подозрительно осматривали каждую комнату. Более трех солдат в помещение не входило. И все же, судя по всему, на спиральном спуске, ведущем к кольцу 5, они появятся через какие-нибудь пятнадцать минут.

Оски и Ренато присели возле одного из терминалов и разложили приборы. Моника, Самуэль и последний сержант быстро осмотрели остальные комнаты и вернулись к кольцу 5.

– Нужно пойти назад и разбросать фальшивые тепловые следы, – распорядилась Моника. – Это даст нам несколько дополнительных минут.

– Вряд ли, – усомнился Самуэль. – Стоит им прийти сюда, они тут же догадаются, что нам нужен Центр управления. Диверсии не сработают. Придется устроить оборону. Черт, надеюсь, до этого не дойдет, ведь это – тактически проигранная позиция. Они могут напасть на нас со всех сторон, а выхода наружу у нас больше нет.

– Зато у нас современное оружие. Хотя лучше бы его не применять.

– Хорошо. Раз уж мы у цели, пора подумать, как отсюда выбраться.

Второй сержант-диверсант заминировал сто пятьдесят метров коридора. Простая засада. Длина коридора позволит уничтожить сразу двенадцать ксеноков. Но когда первый тиратка приблизился к заряду, он тут же приостановился, а за ним встали и все остальные. Иона выругалась, когда солдат осторожно двинулся вперед, покачивая сканером. Должно быть, она оставила слишком большой термальный след в коридоре, пока раскладывала заряды.

Тиратка смотрел на дисплей сканера, подняв дуло мазерного ружья в потолок.

Иона в раздражении привела в действие триггер и обрушила пятиметровую секцию потолка. Ни один из тиратка не пострадал. Быстро вернувшись назад, они разделились, вероятно, для того, чтобы обойти затор и выявить тепловой след, оставленный сержантом-диверсантом. Сенсорных дисков у Ионы больше не было, так что, где в данный момент находятся тиратка, она не знала, поэтому пошла в глубь летающего ковчега: надо хотя бы опережать их.

Оски оказалась в своей стихии. Как только они с Ренато сняли задние панели и обнажили схемы, физический страх ее улетучился. Электроника тиратка отставала от современной на несколько поколений, если не столетий. С такой грубой техникой она не сталкивалась со времен изучения обязательного курса по истории электроники, когда готовилась к защите диссертации.

Ренато умело следовал ее инструкциям. Оп присоединил главный силовой кабель к одной из энергетических матриц, которые привезли с собой. Тут же зажглись маленькие цветовые символы.

– Слава Богу, что у них ни капли воображения, – заметила Оски. – С нестандартной системой мы за это время не справились бы.

– Я по-прежнему считаю это парадоксом, – ответил Ренато. – Ведь воображение – источник свежих идей. Без него невозможно спроектировать космический корабль. Воображение – сиамский близнец любопытства.

– Любопытством они тоже не могут похвастаться.

– Но изучение окружающей среды – основа выживания. Ты должен знать, не угрожает ли тебе что-то, если намерен жить. И если угроза существует, делаешь все, чтобы от нее избавиться.

– Я не спорю. Поговорим об этом в другой раз, хорошо? – Оски начала присоединять привезенные с собой процессорные блоки к шинам данных, разматывая длинные ленты оптоволоконных кабелей с разъемами на концах. В файлах Транквиллити имелись спецификации известных электронных систем, но она, разумеется, изучила и доклады археологической экспедиции. Системы «Танжунтик-РИ» были идентичны современным, вплоть до размера и конфигурации розеток. Полторы тысячи лет стандартизации! Ренато прав, это не только странно, это совершенное волшебство.

Разъемы, щелкнув, мягко вошли в розетки, и блок подтвердил, что высокоплотная фотонная связь установлена. Странно. А она-то собиралась применить аэрозоль, чтобы облегчить установку разъемов. Состав спрея был разработан ее отделом и предназначался для очистки оптических контактов, подверженных воздействию вакуума, пыли и общих разрушительных процессов Кольца Руин. И на Лалонде они много его истратили.

Она убрала баночку спрея и взяла маленький сканер.

– Я понимаю, что их электроника находится в лучшем состоянии, чем наши леймилские модули, – заявила она. – Среда здесь более благоприятная, но чтобы так... это просто невероятно, – на дисплее появились разноцветные криптограммы, отражавшие структуру терминала. – Все в порядке, нет ни одного неработающего элемента. Похоже, киинты даже провели здесь ремонтные работы и довели все до безупречного рабочего состояния. Некоторые элементы здесь совершенно новые.

– И сколько же элементов они заменили?

– Судя по тому, что показывает мой сканер, – это просто процессоры и средства обеспечения. Память не тронута. И это понятно. Им, как и нам, нужна информация.

– Ты можешь ее достать?

– Без проблем, – язык программирования тиратка был им известен, а защищать свою информацию от нежелательного доступа тиратка и в голову не приходило. Перед полетом эксперты подготовили поисковые программы, которые могли изучить информацию, содержавшуюся в памяти тиратка. Оски загрузила первую, заранее подготовленную программу в структуру компьютера. Некоторые программы нацелены были на поиск прямых ссылок, другие классифицировали информацию в соответствии с типом файла. Оба исследователя изучали результаты поиска.

– Вряд ли стоит ожидать прямой ссылки на Спящего Бога, – заявил Ренато.

– Да и на необычное космологическое событие тоже, – заметила Оски. Просмотрев указатель файлов, загрузила новую партию поисковых программ. – У нас много фиксаций.

– Я хочу, чтобы программы нашли список звездных фиксаций, которым они пользовались для настройки коммуникационного лазера во время полета. Это даст нам, по меньшей мере, идею об их контактах с другими летающими ковчегами.

– Хорошая мысль. Посмотрю, сохранились ли здесь сведения о полетах других летающих ковчегах.

Коммуникационный лазер обнаружил несколько десятков тысяч звездных фиксаций, означавших межзвездные контакты. Восемьдесят пять процентов из них были осуществлены в течение первых шести тысяч лет полета, после чего количество переданных и полученных сообщений значительно снизилось. На последних стадиях полета звездные фиксации осуществлялись исключительно ради настройки лазера на пять планет, которые заселил «Танжунтик-РИ».

Установив фиксации, Оски начала искать связанные с ними файлы.

– Здесь послания не сохранились, – сообщила она. – Я хочу узнать код к файлам, где отражена их связь с планетами, но система тут совершенно другая.

– Ты его не узнала? – спросил Ренато.

– Пока нет, – и загрузила новую партию поисковых программ. – А как твои дела?

– Неприятное известие. Тиратка построили более тысячи летающих ковчегов.

– Господи, помилуй.

– Да. И если они залетели так же далеко, как этот, перед нами открываются необычайно обширные просторы для поиска их Спящего Бога. Целая галактика, хотя и небольшая. Но все относительно. Паркеру и Кемпстеру это бы даже понравилось.

На дисплее Оски стали появляться ответы на заданные вопросы.

– А, ну вот. Файлы, которые нам нужны, хранятся в главном архиве. У меня есть к нему код.

– Но ведь то, что нам нужно, там может быть где угодно. Нужно время, чтобы это найти.

– Да. Нам нужно все, что связано с главными системами летающего ковчега. Надо активировать один из терминалов и вызвать генеральную схему.

Луч мазера ударил Иону по бедру, когда она проходила по полусферической комнате. Иона нырнула за огромную машину. Электронный блок зафиксировал точку, из которой стреляли. Тиратка укрылся в коридоре.

Она загрузила координату в пусковую установку, и граната, взлетев над машиной, обрушила вход в коридор. По облачению сержанта ударил еще один луч. Иона быстро прокатилась по полу, одновременно нажав на спуск, и вторая граната уничтожила коридор вместе с солдатом тиратка.

– Они, черт бы их побрал, двигаются слишком быстро,– сказала она своим двойникам и Самуэлю. – К тому же и двухсторонний охват применили, – сенсоры костюма прощупали коридор, не обнаружив там ни движения, ни аномального инфракрасного источника.

– Назад тебе нельзя,– предупредили сержант и Моника с Самуэлем. – Ты же знаешь, они идут следом за тобой.

– Да,– она отстегнула от пояса магазин, вставила его в многоствольную пусковую установку и вошла в единственный оставшийся целым арочный вход. В темном туннеле выпустила с двухсекундным интервалом три заряда и прижалась к стене.

Все три заряда снабжены были нейтронными боеголовками. Они взорвались одновременно, насытив пятисотметровый коридор смертельным количеством радиации. Если там и затаились тиратка, нейтронная бомбежка должна была мгновенно их уничтожить. Сжимая в одной руке набитую зарядами пусковую установку, а в другой – лазерный пистолет, сержант Иона осторожно пошла по радиоактивному коридору.

– Оски, как дела? – запросила Моника. Сенсорный диск показывал, что тиратка столпились на верху спирального спуска, ведущего к кольцу 5. – Нам здесь жарковато приходится.

– Я сейчас в генеральном каталоге. Еще секунда, и выясню местоположение архива. Киинты с этим терминалом поработали, а значит, мы на верном пути.

– Оски, – обратился к ней Самуэль, – загрузи, пожалуйста, план как можно подробнее. Быть может, он поможет нам выбраться отсюда.

– Выбраться? – переспросила Моника.

– Да. У меня одна идея.

– Интересно было бы услышать.

– Минуточку.

– Сиринкс?

– Да, Самуэль. Как дела?

– Не так хорошо, как того бы хотелось, но движутся понемногу. Если не удастся выбраться отсюда, Оски передаст тебе и «Леди Макбет» собранную нами информацию.

– Но ведь возле «Танжунтик-РИ» всего один корабль тиратка. «Энону» ничего не стоит с ними справиться. Вам надо лишь добраться до опорной колонны космопорта, и все будет в порядке.

– Не так-то это просто. Солдаты тиратка, как обнаружили наши сержанты, очень неплохо подготовлены. И они прекрасно понимают, куда мы должны вернуться. Им ничего не стоит устроить нам засаду.

– Что ты предлагаешь?

– Мы с Моникой были свидетелями того, как доктор Мзу покинула Транквиллити.

– Минуточку,– запротестовала Сиринкс.

– Я смогу это сделать,– сказал «Энон». – Если это сделал «Юдат», то и я смогу,– в ментальном голосе космоястреба заметно было оживление.

– Нет,– возразила Сиринкс с инстинктивным желанием защитить. – «Танжунтик-РИ» гораздо меньше Транквиллити. В его кольцо тебе ни за что не попасть.

– Но я могу причалить к первому этажу.

– Именно это я и собирался предложить,– сказал Самуэль. – Нам нужно успеть туда добраться. Черноястреб вряд ли за вами увяжется. А вот если вы приблизитесь к кораблю тиратка, ситуация ваша осложнится.

– Я смогу,– настаивал «Энон».

– Ты уверен? Это не бравада?

– Ты знаешь, что я смогу. Тем самым мы почтим память «Юдата».

– Ладно,– Сиринкс не удалось скрыть распиравшую ее гордость и волнение. – Самуэль, мы попытаемся забрать вас из аксиальных помещений.

– Благодарю,– растрогался Самуэль.

Оски и Ренато почти бежали из Центра управления. Программы защитных костюмов чуть притормозили их, чтобы они не расшибли себе головы о потолок люка.

– Я нашел архив, – Ренато на бегу направил через нейросеть Монике, Самуэлю и сержантам файл с планом помещений. – Он находится с другой стороны кольца, в километре отсюда.

– Идем, – распорядилась Моника. Блок-путеводитель, проанализировав новые данные, вставил их в существующие файлы.

– Судя по файлу, эстакада сразу за архивом. Она ведет наверх, ко второму этажу, – сообщил Самуэль. – Как только вы завладеете информацией, я взорву люк и мы эвакуируемся оттуда.

– Хорошая мысль, – одобрил Ренато.

Пятерка длинными низкими прыжками передвигалась по темным улицам, полностью полагаясь при этом на программы-путеводители. Вокруг ничего не изменилось. На каждом повороте были все те же заиндевевшие одинаковые дома.

– Тиратка спускаются к кольцу, – объявила следившая за входом сержант Иона. – Я заминировала люк. Если хотите, взорву его.

– Нет, – возразила Моника. – Подожди, пока они не спустятся в кольцо, тогда и взрывай.

– Ты хочешь запереть их здесь? – спросил Ренато. – Вместе с нами?

– Хорошая тактика, – одобрил Самуэль. – Если мы блокируем их сейчас, то не узнаем, где они находятся. А вот когда они войдут сюда, то выйти им уже нелегко, а мы при этом сможем наблюдать за ними с помощью сенсорных дисков. Со стратегической точки зрения, мы будем в выигрышном положении.

Инфракрасное свечение в конце коридора напоминало осенний рассвет. Иона остановилась и вставила в пусковое устройство магазин с самонаводящимися снарядами. Сенсоры костюма обнаружили такое же свечение позади нее.

– Окружена,– оповестила она клонированных близнецов. – Будьте настороже. Они хорошо обучаются.

Выпустила два снаряда с нейтронными боеголовками в группу, что шла за ней, и побежала. Такие же снаряды полетели вперед, пробили защитные костюмы тиратка и, углубившись в тела ксеноков, сдетонировали.

Снаряды взрывались, и в ярко-красных вспышках не видно было инфракрасных лучей. Правую ногу ее поразило средней величины ядро. Ее подбросило к потолку и с силой швырнуло на пол. Хрустнули внутренние кости. По всему экзоскелету пошли трещины.

Она тряхнула головой, стряхивая со шлема обрушившиеся на него обломки. Двинула руками, активаторы сопротивлялись, не давая обрушившемуся потолку придавить ее к полу. Два солдата тиратка кинулись к ней. Иона дождалась, пока они не приблизятся к ней на пятнадцать метров, и метнула две гранаты.

Сенсорный диск возле спирального спуска на первом этаже уловил превышение температуры против установленных параметров и подал сигнал тревоги. Визуальное наблюдение выявило еще двадцать тиратка.

– О Господи, – вздохнула Моника. – Только их нам и не хватало.

– До кольца 5 они дойдут через сорок минут, – если Оски не добудет того, что нам нужно, сомневаюсь, что это будет иметь значение.

Миновали последний дом. До стены кольца оставалось пятьдесят метров, по ней метались лучи, отбрасываемые пятью комплектами освещения. Над мертвыми листьями замерзших лиан шевелились маленькие ауры.

– Там, – объявил Ренато и рукой указал, хотя все остальные и сами увидели.

Дверь в люк архива была точно такой же, как и в Центре управления, и тоже открыта.

– Открыто недавно, – сообщила Оски. – Несколько слабых инфракрасных следов, очень похожих на те, что были в Центре управления.

– Моника, иди с ними, – предложил Самуэль. – А я пойду, заложу снаряды: надо открыть лестницу, по которой будем отходить.

Моника сняла с пояса лазерное ружье и привела гранаты в боевую готовность. Почувствовав прилив уверенности, вошла в открытый люк. У Оски и Ренато имелся такой же арсенал, что и у нее, но никакие боевые программы не превратят ученых в приличных солдат. Сюрпризы ее не поджидали, и Моника пошла быстрее, задав сенсору максимальную мощность. Радар и инфракрасное излучение обшарили помещение архива за доли секунды. Тактическая программа выдала результат: все спокойно, можно приступать.

– Входите, – объявила она.

Помещение архива сильно отличалось от Центра управления. Это был длинный зал со сводчатым потолком высотою метров в тридцать. Несмотря на применявшиеся тиратка стандартные компьютеры и дисплеи, выглядело оно почти по-человечески.

Наверное, это оттого, что помещение напомнило ей музей, решила Моника. Вдоль всего зала вытянулись ровные ряды стеклянных пятиметровых витрин. За обледенелым и покрытым сажей стеклом индивидуальное освещение позволяло рассмотреть лишь странные темные тени. Внутри, скорее всего, находились машины: плоские поверхности и прямые углы вряд ли имели отношение к биологическим объектам.

Каждый ряд витрин был поделен на секции, а в пространствах между ними располагались компьютерные терминалы, сгруппированные вокруг центрального шестиугольного возвышения с огромными дисплеями. Оски подошла к тому, что ближе к ней.

– Эти зоны, должно быть, архивные оперативные станции, – сказала она и направила лучи вверх и вниз по витрине, а потом перевела на экран. – Здесь есть табличка, – включила программу, переводчик с языка тиратка. – Атмосферные исследования, – прочитала она. – Вероятно, каждая станция у них отвечает за отдельную дисциплину. Попробуй найти что-нибудь, относящееся к навигации или коммуникации.

– Может, увидишь, где киинты поработали с терминалами? – спросил Ренато. – Так мы сумеем сэкономить одну-две минуты.

– Ничто на это пока не указывает, – ответила Моника. Ренато пошел вдоль ряда в раздражении, оттого что за стеклами ничего не видно. Первый ряд имел отношение к минералам, второй – к поддержанию температуры, следующий – к разработке месторождений. Действуя безотчетно, он соскоблил перчаткой лед с одной из витрин и посветил в нее. Внутри был корпус какой-то машины.

– Эти системы выглядят так, словно их только что сделали, – заметил он. – Я не думаю, что это музей. Похоже, они поместили в архив действующие физические компоненты на тот случай, если что-нибудь в их электронике испортится. Тогда они всегда смогут их заменить.

– Если бы случилась крупная катастрофа, уничтожившая память, пострадали бы прежде всего эти машины, – возразила Оски. – К тому же подумай, как много нужно компонентов, для того чтобы привести «Танжунтик-РИ» в рабочее состояние. Гораздо больше, чем мы с тобой сейчас видим.

– Ну хорошо, значит, здесь собраны самые важные.

– Кажется, я нашла, – сказала Моника. – С этим терминалом поработали. Он градуса на два теплее остальных.

Оски направила сенсоры в сторону агента.

– Какая это станция?

– Пригодные для жилья планеты.

– Название не слишком-то обнадеживающее, – она поспешила к Монике и направила свет на терминал.

– Тиратка вошли в кольцо 5, – объявил сержант, стоявший на входе у лестницы. – Я взорву за ними люк.

Несмотря на чуткие сенсоры, Моника не услышала взрыва.

– Оски, у нас действительно нет больше времени на поиски. Скачай все с этого терминала, нам остается уповать на Бога, что киинты знали, что делают.

– Принято, – и специалист по электронике склонилась перед терминалом.

Иона отслеживала продвижение тиратка с разных позиций. Сейчас они шли по улицам кольца 5. После того как люк взорвался и обрушился (похоронив при этом под обломками двоих из них), тиратка вновь совершили развертывание. Сенсорные диски, уловившие импульсы радаров, помогли Ионе направить в цель несколько гранат и уничтожить троих солдат. Тиратка поняли свою ошибку и отключили радары. Тогда она выпустила самонаводящиеся снаряды: встречая на своем пути защитный костюм, они немедленно реагировали и били в цель.

Тиратка обнаружили источник опасности. Хотя, как решила Иона, и в этом случае можно было найти нечто положительное: стоя с противоположной от Центра управления и архива стороны, она отвлекала огонь на себя.

Один из сенсорных дисков показал солдата, поднявшего ружье, изготовленное, по всей видимости, людьми. Иона побежала, хотя спрятаться ей было некуда. Дом за ней обрушился, раздался оглушительный взрыв. Огромные обломки повалились на соседние дома, хрупкий бетон рассыпался. Вот уже рухнули и три дома, тяжелые облака черной пыли скрыли из виду улицы.

Моника увидела сражение через сенсорные диски. Мурашки побежали по позвоночнику и ребрам. Хотелось почесаться, но в костюме сделать это было невозможно. Оски и Ренато она ничем помочь не могла. Они обнажили электронные схемы терминала и присоединяли теперь привезенные с собой блоки к примитивным компонентам. Работа шла успешно. На клавиатуре загорелись огоньки, а на экране монитора появились зеленые и красные линии.

Моника пошла вокруг витрин в поисках следов, оставленных киинтами. Это все, что она могла сейчас делать. Правда, вряд ли это имело значение. Когда же она стала во второй раз обходить станцию, почувствовала вдруг безотчетную тревогу, настолько сильную, что остановилась и пригляделась к затемненным витринам. Тени за стеклами больше не казались ей такими уж правильными и прямоугольными.

Беспокойство сменилось страхом. Энергично соскоблив лед со стекла, Моника посветила в витрину. Визуальные сенсоры поменяли фокус. Моника невольно попятилась. У нее перехватило дыхание. Медицинская программа предупредила о внезапном учащении сердечного ритма.

– Самуэль? – позвала она.

– Что случилось?

– У них здесь ксеноки. Таких мне еще видеть не приходилось.

Сенсоры, просканировав находившееся в витрине существо, загрузили его изображение в файл и отправили эденисту. Существо было двуногое, поменьше человека. Из середины туловища росли четыре симметричные руки. Локтевые и коленные суставы отсутствовали. Конечности двигались как единый орган. Все четыре руки заканчивались короткими и толстыми кистями с четырьмя похожими на когти пальцами, а ноги – округлыми лапами. Голова конической формы, с толстыми складками кожи вокруг широкой шеи. Судя по всему, голова способна была поворачиваться на 180 градусов. На лице имелось вертикальное отверстие. Это мог быть нос, а, может и рот... и глубокие впадины, должно быть, там были когда-то глаза.

– Господи, Самуэль, это же чувствующее существо. Смотри, – она направила свет на руку. На сморщенной темной коже блестел серебряный браслет. – Кажется, это часы. Явно, что это прибор, а не украшение. Выходит, они поймали разумное существо и сделали из бедняжки чучело, чтобы дети их на него смотрели. Господи, помилуй, с чем мы тут имеем дело?

– Ты склонна к фантастическим предположениям, Моника.

– Тогда объясни, зачем оно тут выставлено. Говорю тебе, его тут специально выставили на обозрение. Должно быть, они его привезли с собой с какой-нибудь планеты.

– Ты же в архиве, а не в зоопарке.

– Так что из этого? Это должно меня обрадовать? Допустим, его выставили здесь для научной цели, а не ради развлечения. Зачем они вздумали его изучать? Это же разумное существо, а не лабораторное животное.

– Моника, согласен, это ужасно, но к нашей миссии это никакого отношения не имеет. Извини, но сейчас ты должна об этом забыть.

– Черт бы все побрал!

И направилась к терминалу, возле которого работали Оски и Рснато. Гнев душил ее. Пройдя несколько шагов, остановилась и снова осмотрела витрину. Направила свет на лед и, растопив его, снова увидела воплощение горя и страдания.

Когда они только вступили на борт летающего ковчега, Моника думала, что души тиратка наблюдают за ними. Сейчас все мысли ее были о неизвестном ксеноке, покинутом и одиноком, плачущем в отчаянии о своих родных. Видит ли он ее сейчас? Обращается ли к ней из ужасного потусторонья с мольбами? Должно быть, его не слышат даже собственные его божества.

Медицинский монитор предупредил Монику, что дыхание ее сбилось. Она сделала над собой усилие и постаралась дышать правильно.

– Оски, как дела?

– Сама не знаю. Тут есть несколько файлов, похожих па коммюнике. Мы копируем сейчас все, что есть. Позже проанализируем.

– Сколько на это уйдет времени?

– Программирование почти закончено. Для того чтобы перенести все в наши процессоры, понадобится полчаса.

– Мы не можем себе этого позволить.

– Знаю. Биотехнические процессоры могут перебросить информацию прямо на «Энон» и «Леди Макбет» в реальном времени. Будем надеяться, тиратка не придут сюда, пока мы все не закончим.

– Думаю, все получится. Сначала они погоняются за нами.

– Как, черт возьми, они туда попали?– спросила Иона.

По меньшей мере, трое солдат тиратка неслись во весь опор по рамам потолка кольца 5. Узкие металлические конструкции, проложенные среди труб, тряслись под тяжестью их громоздких тел, но все же держали. Тиратка получили явное преимущество.

Над кольцом поднимались шесть пыльных облаков: свидетельство обрушившихся во время перестрелок зданий. Повсюду валялись истекающие кровью тела тиратка. Один из последних двух сержантов сильно хромал: на ногу ему свалился большой обломок. Процессоры на его поясе пришли в негодность: их поразил огонь мазеров.

К нему шел сейчас лишь один солдат тиратка, что было плохо с тактической точки зрения. Остальные отправились вслед за горячими следами. Четверо, включая одного производителя, собрались возле открытого люка, ведущего к Центру управления.

– Они поняли, что мы туда вошли, – сказал Самуэль.

– Те, что на рамах, ищут нас, – сообщила Иона. – И скоро увидят.

– Мы закончили программирование передачи файлов, – сказала Оски. – Данные поступают сейчас на корабли.

– Замечательно. Выходите из архива, я взорву люк. Иона, можешь уничтожить солдат, тех, что на рамах?

– Попробую.

– Береги себя. Ты нам будешь еще нужна, хорошо? Нам при отходе понадобится прикрытие.

– Поняла. Учтите, осталась я одна.

Раненый сержант Иона подняла пусковое устройство и выпустила два последних самонаводящихся заряда. В темноте вспыхнули два ярких желтых огня. Хромая, она побежала по направлению к архиву сквозь сгустившееся пыльное облако. Потом сняла с пояса магазин с нейтронными зарядами. Только четыре из двенадцати оказались в рабочем состоянии. Она все же вставила магазин в пусковое устройство.

Команда отошла к винтовой лестнице... теперь она может устроить неприятный сюрприз солдатам тиратка, оставшимся в кольце 5.

Самуэль и последний сержант поджидали Монику, Оски и Ренато возле архива. Мысли Моники все еще были с несчастным ксеноком.

– На рамах все еще есть несколько солдат, – сообщил Самуэль. – Правда, теперь это уже не имеет значения, – и он взорвал снаряды, заложенные в люк.

Они были не слишком далеко, поэтому видели взрыв. Ослепительное белое пламя быстро погасло.

Самуэль побежал. Надо было одолеть сто пятьдесят метров. На бегу он проинструктировал остальных, и все привели в действие пусковые устройства. Стоявшие полукругом здания разом обрушились, как только снаряды попали в нижние этажи. Взметнувшиеся пыльные облака закрыли пространство непроницаемым черным занавесом.

Люк, ведущий к винтовой лестнице, перекосило после взрыва, устроенного Самуэлем. Толстая титановая пластина сложилась, словно пластмассовая. Камень, вывалившийся из стены, сузил отверстие. Ботинки выбили несколько мелких обломков, когда он подтянулся наверх. Пролезть можно было, повернувшись боком. За ним протиснулась Моника и другие члены команды. Последней в отверстие вошла сержант Иона.

К «Леди Макбет» приближались восемнадцать боевых ос. Платформы стратегической обороны планеты Геспери-ЛН выпустили за час уже третий залп. Каждый раз «Леди Макбет» совершала прыжок, и заряды беспомощно рыскали в пространстве, отыскивая цель.

– Хорошо, что по пути сюда тиратка не встречали врага, – заметил Джошуа. – Я хочу сказать, что в звездных войнах они ничего не петрят. Ну вот зачем они продолжают стрелять, когда видят, что мы каждый раз с легкостью от них уходим?

– Они хотят, чтобы мы возомнили о себе и расслабились, – весело сказал Эшли. – Они примерно поняли, куда мы выпрыгнем в следующий раз, и прицелились в ту сторону.

– Ну уж нет. Координаты прыжка должны выбираться совершенно неожиданно. В звездной войне – это правило номер один.

– Супероружия у них все равно нет, – заявил Лайол. – Создание его требует недюжинного воображения. А у них оно попросту отсутствует.

– Они догматики, – сказал Дахиби. – И военного корабля у них, способного помериться с нашим, нет и быть не может. Так что, возможности их ограничены.

– Верно, ограничены, – согласился Джошуа. – Но не совсем, – он изучал тактическую программу. Ближайшая оса была уже на подходе, через две минуты она выпустит подзаряды. – Приготовьтесь к прыжку. Сара, ты готова?

– Нет проблем, Джошуа. Биотехническая антенна принимает нагрузку.

– Замечательно, – он удерживал корабль в стабильном состоянии с помощью ионных пусковых установок. Полетный компьютер показал ему уровень энергии, зафиксированный сенсорами. – Пошли, – они оказались в сорока тысячах километров от роя боевых ос. Система стратегической обороны Геспери-ЛН зафиксировала положение лишь через три минуты.

– Ну что, выпустить еще залп? – спросил Лайол.

– Пока не надо, – ответил Джошуа и с помощью биотехнической антенны установил связь с исследователями. – Где вы сейчас?

– Подходим ко второму этажу, – откликнулась Моника. – Изолировали за собой лестницу, так что засады не ждем. На первый этаж поднимемся через двенадцать минут.

– Хорошо, спасибо, Моника. Сиринкс, пора заканчивать.

– Согласна. Возможно, нас снова будет преследовать черноястреб.

– Я отвлеку его несколькими прыжками. Может, и ты сделаешь то же самое?

– Без проблем. Только определи координату встречи.

– Это уже труднее. Диверсии не прошли даром для нашего вектора. Попробую немного отрегулировать его на второй планете. На Туманности Ориона снова им займемся. После этого избавимся от черноястреба.

– Очень хорошо. «Энон» выпрыгнет ко второй планете, как только заберет команду. Там и увидимся.

В пещере второго этажа стоял огромный термоядерный генератор: три металлические сферы, поставленные одна на другую, возвышались на восемьдесят метров. Опирался он на трубы и кабели, как на виадуки, проходившие сквозь стены и пол. Окружал генератор квинтет теплообменников. Из клапанов его и мест соединения труб вытекла жидкость и застыла цветными многослойными лентами. Счетчики Гейгера зашкалило, как только команда вошла в помещение.

– Это здесь, – сказал Самуэль. – Сократим путь.

– Да и жизнь сократим с таким уровнем радиации, если не поостережемся, – заметила Моника. – Какое они топливо использовали?

– Бог их знает, – Самуэль приложил сенсор к трубам. – Любое из этих трех, – и показал криптограммы, появившиеся на дисплее. – Судя по файлу, что Оски скачала в Центре управления, – это трубопровод с термальным газом. Он поступал к водоемам на первом этаже, чтобы согревать воду. Отсюда до первого этажа кратчайший путь. Так что нам надо их разрезать.

Моника не стала с ним спорить, несмотря на зашевелившиеся у нее сомнения. Она была членом команды, и ей казалось, что она всю жизнь с ним работала. Теперь они знали, что могут положиться друг на друга. Она сняла с пояса лазерное ружье, запрограммировала его на постоянный режим работы и прислонила к трубе, на которую он указал.

Пять рубиновых лучей продырявили трубу. Яркие капли расплавленного металла медленно падали вниз, теряя окраску при сближении с полом. Радар Моники уловил движение за секунду до того, как луч мазера ударил по ее костюму. Из пускового устройства выскочили две ракеты и разнесли вход в коридор, из которого выстрелил в нее солдат тиратка.

Отдача при взрыве бросила ее на землю. Она схватилась за основание теплообменника. Инфракрасный сенсор уловил движение с другой стороны помещения. Радар здесь был бесполезен: слишком много машин стояло на его пути.

– Они здесь, – предупредила она.

– Оски, Ренато, заканчивайте резку трубы, – распорядился Самуэль. – Мы ими займемся.

В этот момент заряд тиратка взорвался и пробил дыру в генераторе. Моника выпустила два самонаводящихся заряда. Самуэль прыгал, как кенгуру, возле теплообменника, выпуская гранаты по входам в коридоры. Его обстреливали мазерными лучами. Сенсоры Моники обнаружили источник, и она отправила туда самонаводящиеся заряды. Помещение потрясли взрывы, и входы в коридор завалило.

– Труба разрезана, – объявила Оски.

– Входите, – приказал Самуэль. – Мы вас прикроем.

Моника нырнула под опоры и повела сканером. Нижняя часть четырех горячих ног тиратка предстала перед нею. Она ударила по ним лазером. Большие капли странной на вид густой крови брызнули на пол и опоры машины. Тиратка споткнулся и упал. Моника пальнула ему в бок лазерным лучом. Хлынул поток такой же густой жид кости, тело вспучилось и обмякло.

Маневровое устройство Оски заработало на полную мощь и подняло ее к потолку пещеры. Включилась программа, подавлявшая страх, и она сама себе удивлялась: до чего же спокойно она реагирует на то, что ее обстреливают. Программа-путеводитель уверенно вела ее по лабиринту труб, и она поднималась все выше и выше. Как только она миновала двухметровую секцию трубы, концы ее раскалились, и труба сложилась.

Луч мазера ударил по ногам, и тактическая программа среагировала: из пускового устройства в сторону нападавшего вылетела граната. Теперь она видела перед собой только отверстие в перерезанной ими трубе и неслась к нему как стрела. Край отверстия оцарапал ей плечо и руку, зато она была уже внутри. Ориентироваться здесь она могла только на радар, и он показал, что ей надо миновать еще триста метров. Маневровое устройство снизило скорость передвижения, так как и гравитация упала. В трубе появилась еще одна фигура в защитном костюме.

– Ничего себе побег, – поразился Ренато.

«Этчеллс» и понятия не имел, что «Энон» вот-вот спрыгнет с двойных лун. В тот момент, когда это случилось, экипаж как ни в чем не бывало изводил его обещаниями и пропагандой. И почувствовал это, только когда в его искажающем поле произошел массивный разрыв.

– Что вы делаете?– спросил он.

Корабли тиратка были от них в нескольких часах лету.

– Мы уходим, —заявил Рубен. – Вот ты почему домой не возвращаешься? Вспомни, о чем мы тебе говорили.

В сродственной связи произошел сбой. «Этчеллс» заметил, что «Энон» увеличил количество энергии и выпрыгнул с орбиты. Они вернулись на этот чертов летающий ковчег!

– Зачем вы здесь?– не отставал он. – На что вам сдался этот корабль?

– Захочешь с нами разрешить кризис, узнаешь, —сказала Серина.

– Да пошли вы с вашей психоидной чушью! —и стал направлять энергию в клетки и почувствовал с неудовольствием, как много он ее истратил, пока увертывался от космического мусора в точке Лагранжа. Выпрыгнул и появился в реальном пространстве, в двадцати километрах от летающего ковчега.

«Энон» осторожно ощупывал искажающим полем старинный корабль (зачем он это делал, «Этчеллс» понять не мог). А в этот момент возле носа летающего ковчега появился большой корабль тиратка. Не хватало «Этчеллсу» вступать в бой с ксеноками, да еще на стороне таких ненадежных союзников, как эденисты.

«Энон» готовился к новому прыжку.

– От меня не уйдешь,– сказал «Этчеллс».

– Хорошо, —ответила Сиринкс с холодным превосходством. – Следуй за нами.

«Этчеллс» и рад бы последовать, да оказалось, что это невозможно. Они совершали прыжок внутрь ковчега. Полости там были, он их чувствовал. Пузыри в твердой породе. Очень маленькие.

Не осмелился. Такая точность ошеломляла.

Корабль тиратка поднялся над летающего ковчегом и выпустил в «Этчеллса» пятнадцать боевых ос. Пришлось немедленно выпрыгнуть.

Пещера первого этажа летающего ковчега быстро и бесшумно наполнялась светом, обнажая бесцветную поверхность воды с замороженной навечно рябью и маленькими волнами. Над ледяными поверхностями поднимались плоские каменные стены, охваченные металлическими обручами. Возле одной из стен ощущался микроскопический источник тепла. Там находились пять фигур, одетые в защитные костюмы. Они следили за расширявшимся источником света.

Потом, потускнев и сузившись, он осветил гладкий голубой корпус «Энона», его пассажирский отсек. Огромный космоястреб обогнул замерзшее озеро и грациозно приземлился на шаткую древнюю раму.

– Ты и представить не можешь, как мы тебе рады, —сказал Самуэль, и сродственная связь наполнилась благодарностью и облегчением.

– А я – вам,– ответил «Энон». – Я знал, что сумею это сделать.

«Этчеллс» признал свое поражение. Он не стал выяснять, зачем туда явились два корабля. Не время. «Энон» был внутри летающего ковчега не более пяти минут, и тут же совершил прыжок. Появился он уже над второй планетой системы. Туда же выпрыгнул и адамистский корабль.

«Этчеллс» присоединился к ним, но слишком приближаться не стал. Увидел, как адамистский корабль облетел планету и выпрыгнул. «Этчеллс» попытался следовать за ним, но тот, должно быть, совершил серию последовательных прыжков, и «Этчеллс» не смог определить его координаты. Сильно истощив энергетический запас и питательную жидкость, он в одиночестве отправился в долгую дорогу к Новой Калифорнии. Надо будет рассказать обо всем Кире и Капоне.