"Жизнь взаймы" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий Дмитриевич)Глава 7На дело пошли ночью, спустя восемь дней после памятного для Паленого разговора в "Привокзальном". Всю неделю он пытался не думать о том, что ему предстоит. Это была настоящая мука, потому что разные мысли, преимущественно мрачные, словно взбесились, не покидая его голову ни ночью, на работе, ни днем, когда он бодрствовал. Даже во время сна ему снилась разная чертовщина – пожары, кровь, вампиры и еще фиг его знает что. Очнувшись от очередного кошмара, Паленый вскакивал и как умалишенный метался по своему подземному жилищу, не понимая, где он находится. Поэтому, когда Шуня встретил его в очередной раз у Папы Карла и сказал, что все тип-топ, он почувствовал огромное облегчение. Теперь пан или пропал, назад ходу нет… Для осуществления своего замысла Шуня выбрал субботу. – Этот конь с яйцами по субботам топчет молодых кобылок на даче, – объяснил он Паленому. – Проверено. А в пятницу он приволок домой целый майдан.[8] Тяжелый, сам наблюдал. А когда утром уезжал на своем "джипе", то вышел с пустыми руками. Значит, наше дело почти в шляпе. – А где его жена? Шуня довольно хохотнул. – Обычно в субботу она остается дома, по магазинам вышивает. А чего ей не вышивать? Бабок куры не клюют. Личный водила и телохранитель в качестве грузчика. Но три дня назад наш хитрован отправил ее с детьми принимать солнечные ванны, – сказал он, довольно потирая руки. – И наверное, за бугор. Так что скоро она не вернется. Как раз этого момента я и ждал. Хаза чистая. – Неужто он оставил дом без охраны? – Да там менты по улице сутками топчутся. Ты же знаешь. Это снаружи. А внутри козырная сигнализация. Шуня хитро ухмыльнулся. – Но мы тоже щи не лаптем хлебаем, – сказал он уже серьезно. – Все продумано, Санек. В половине двенадцатого у нас сбор. И смотри, чтобы никаких бумажек и ксивы в карманах не было. Оденься попроще, в какое-нибудь тряпье. – Да я и так вроде не во фраке… – Паленый критически посмотрел на свою одежду. – Эти шмотки уже многим примелькались. Вдруг найдется какой-нибудь Соколиный Глаз. И шапочку не забудь. – Не забуду, – пообещал Паленый. – Тогда вперед. Только хорошо отоспись, чтобы потом скулами не трещал, когда пойдем на дело. – Попытаюсь… Они подошли к особняку рекламного магната со стороны парка. Паленый посмотрел на трехметровой высоты забор и сокрушенно покачал головой. – Плохо… – прошептал он на ухо Шуне. – Не видно, что творится во дворе. Вдруг там сторожевые псы? – Знамо дело, есть такой факт. – Но тогда как… – Учись, пацан, пока я живой. С этими словами Шуня бросил во двор несколько камней. И сразу же они услышали басовитый лай. Довольно ухмыляясь, Шуня достал из кармана полиэтиленовый пакетик, и, подождав, пока пес не окажется совсем рядом, но по другую сторону стены, отправил его содержимое вслед камням. – Прикормка… – шепнул он Паленому. – Ни один кобель не устоит, чтобы не схавать. Проверено. Личный рецепт. – Отрава? – Что ты! Я же не зверь какой-то, чтобы несчастную животину травить. Снотворное… Они ждали недолго. Пес успокоился, и стало слышно, что он начал есть прикормку. Немного подождав, Шуня смело забросил на гребень забора веревочную лестницу с крюками, обернутыми тряпками – чтобы не стучали. Пес на шум не среагировал. – Кемарит, – довольно осклабился Шуня. – Малинка[9] что надо. – Я полезу первым, – храбро сказал Паленый. – Нет уж, братэла, в бой должны идти старики. Профессионалы. Так что придерживай лестницу, чтобы она не болталась, как бычий хвост, а я пойду на штурм. Сумку с инструментами ты потащишь. Не забудь! – Не забуду, – пообещал, дрожа от возбуждения, Паленый. Пес и впрямь сладко спал, положив лобастую голову на мохнатые лапищи. Это был кобель какой-то неизвестной породы; он немного смахивал на кавказскую овчарку, только имел длинную шерсть в мелких завитках – как у овцы. – Если проснется раньше времени, – сказал Паленый, – нам капут. Вон какие клыки… – Не дрейфь, будет спать до утра. Я впрыснул в мясо двойную дозу. Это и для слона достаточно. Все, потопали. Только тихо! Они подошли к особняку и, притаившись в тени под стеной, стали ждать. – Чего ждем? – спросил Паленый. – Затмения, – нервно хихикнув, ответил Шуня. Его тоже немного трясло от воровского азарта. Наверное, мыслями он был уже внутри здания. Им пришлось томиться под особняком не менее получаса. Шуня уже не скрывал волнения и тихо матерился: – Ну, ежели этот козел меня подведет… Ей-ей, замочу, как последнего фраера! – Ты это о ком? – спросил Паленый. – Есть один кореш… Он должен перерубить кабель от подстанции, которая питает Сироткин квартал. Что-то он задерживается. – Ему известно, что мы?.. – Ничего он не знает, – сердито ответил Шуня. – Что-либо знать ему не положено. Его дело маленькое – обесточить сигнализацию и получить свои бабки. Все. Как ни ждали они этого момента, но свет погас совершенно внезапно. Они даже вздрогнули от неожиданно наступившей тишины и полной темноты. Умолкли на какое-то время даже собаки, брехавшие то там, то сям. – А теперь, Санек, надо торопиться… – Шуня поднялся по ступенькам к входной двери и достал связку отмычек. – Посмотрим, что тут за диво… – пробурчал он, осветив на мгновенье замочную скважину крохотным фонариком. Шуня управился с двумя дверными замками минут за семь. – Буржуи хитры, а мы – смекалисты, – нервно хихикнул Шуня, распахивая бронированную дверь. – Нам и не такие нутряки приходилось отжимать.[10] Входи… Очутившись внутри особняка, Шуня первым делом замкнул двери. – Зачем? – удивился Паленый. – А вдруг наш бобер вернется раньше времени? Все может быть… тьфу, тьфу! Так мы услышим, что кто-то шебаршит, и спрячемся. Тут есть, где зарыться, домина как Дворец культуры. Шуня накаркал. В поисках денег и ценностей они успели осмотреть только четыре комнаты (без особого успеха), как вдруг раздался шум автомобильного мотора, затем мужские голоса, потом открылись ворота гаража, в который можно было въезжать прямо с улицы (он находился в полуподвальном помещении особняка), и машина мягко вкатилась внутрь здания. Из гаража был выход на первый этаж; это Паленому и Шуне было известно. – Мать твою!.. – выругался Шуня. – Не было печали… – Мы попались! – трагическим шепотом сказал Паленый. – Не хорони себя раньше времени. Лезем на чердак. Особняк был трехэтажным. На чердак вела крутая деревянная лестница, которую Паленый и Шуня преодолели в один момент. Затаившись за какими-то ящиками и коробками, они стали ждать дальнейшего развития событий. Судя по голосам, приехали двое – скорее всего, хозяин особняка и еще кто-то. Первый ругался, как сапожник, сетуя на перебои с электричеством, а второй помалкивал, лишь изредка поддакивая густым басовитым голосом. Но вот хозяин немного успокоился, и где-то с полчаса они говорили о своих делах мирным тоном. Паленому и Шуне не были отчетливо слышны слова собеседников, да они особо и не прислушивались. Их занимала одна-единственная мысль: каким образом сбежать из особняка, чтобы их не заметили? – Хорошо, что въезд в гараж прямо с улицы, а не через центральные ворота, – шепнул Шуня на ухо Паленому. – Почему? – По кочану. Соображать надо. Представляешь картину – заходит наш клиент во двор, а там бобик кемарит, да так, что хрен его с пушки разбудишь. Что он подумает? Если, конечно, не совсем дурак. То-то… Сразу ментам начнет названивать. – Хорошо бы и дальше нам так везло… – тоскливо сказал Паленый. – Ни хрена себе везение! Мы в этот момент уже должны были улов дуванить, а нам приходится здесь торчать… как гвоздь в дерьме. Ладно, ты, главное, не дрейфь. Их там всего двое. Ежели что, дергаем на арапа. – Это как? – Напролом. Тараном. Руки в ноги – и айда. За домом деревья большие растут, прямо возле забора. Лезешь на ветку и, как мартышка, на другую сторону – прыг, скок. А там парк. Понял? – Ну… – Только не бойся! Тем более, что на улице до сих пор темно. И сумку с инструментом нельзя потерять. Там у меня отмычки от самого папаши Фрола – был такой классный спец. – Я не боюсь. – Вот и ладушки… эй, что это!? На вопрос Шуни можно было и не отвечать. Он задал его по инерции. Два приглушенных выстрела один за другим ударили по туго натянутым нервам, вызвав у незадачливых взломщиков временный столбняк. Не сговариваясь, они замолчали, словно мгновенно онемели; в этот момент тело каждого из них превратилось в одно большое ухо. Они слышали, как кто-то ходит туда-сюда по комнате, где только что шла мирная беседа. Затем раздался такой звук, будто двигали мебель. А еще через какое-то время под ногами убийцы скрипнули ступеньки лестницы, которая вела на первый этаж, и в особняке воцарилась тревожная тишина. – Интересно, кто кого замочил? – спросил дрожащим голосом Шуня. Паленый промолчал. Его словно переклинило. Они продолжали сидеть в своем укрытии, не зная, что им предпринять. Но вот раздался шум мотора и машина выехала на улицу. – Н-надо уходить… – наконец прорвало и Паленого. – Надо, – согласился Шуня. Они спустились на второй этаж, и тут Шуня, вместо того, чтобы идти к выходу, потянул Паленого за собой в комнату, где только что случилось убийство. – Ты куда!? – всполошился Паленый. – Посмотрим… – неопределенно сказал Шуня. Он уже полностью оправился от потрясения и был как наэлектризованный. Комната оказалась просторной, шикарно обставленной, гостиной. Она освещалась старинным канделябром. Окна были закрыты тяжелыми плотными портьерами. Возле кожаного дивана лежал человек. Рядом с ним валялся пистолет. Кровь уже успела впитаться в толстый ковер, но он был песочно-желтого цвета с модным абстрактным рисунком, а потому большое темно-бордовое пятно неправильной формы на его светлом фоне выделялось как нарисованное. – Бобер… – почему-то шепотом сказал Шуня, посмотрев на лицо убитого. – Два выстрела. Второй – контрольный, в голову. Ну, бля, дела… – Смываемся! – нервно сказал Паленый. – Пока не поздно. – А куда нам спешить? – как-то уж очень спокойно, даже с ленцой, сказал Шуня. – Как это – куда? – опешил Паленый. – Если нас прихватят в доме возле свежего трупа, то сразу впаяют пожизненное. – Остынь… Кто знает, что этот бобер отбросил копыта? Никто. За исключением нас и того, кто его шлепнул. А он точно не побежит звонить в ментовку. – Хочешь сказать, что?.. – Само собой. А иначе, зачем было огород городить? Мы не должны уйти отсюда с пустыми руками. – Но… – Никаких "но"! – отрезал Шуня. – Деньги где-то здесь, я их нюхом чую. Паленому пришлось согласить с доводами Шуни. У него просто не было иного выхода. Шуню снова разобрал охотничий азарт, и он начал быстро, но методично, обыскивать гостиную. – Вот сука! – воскликнул он, указывая себе под ноги. – Опередил нас, гад! Паленый подошел к нему и увидел, что ковер в этом месте сдвинут, а в паркете зияет неглубокое прямоугольное отверстие. – Здесь лежали наши денежки, здесь! – Шуня был безутешным. – А тот поганый "мокрушник" увел их. Мудак! – бросил он в сторону трупа гневный взгляд. – Не мог найти тайник получше. – Фиг с ними, с этими деньгами, – сказал Паленый. – Пойдем отсюда. – Ну, нет уж! – гневно воскликнул Шуня. – Чемодану с бабками приделали ноги, тут нам не повезло, но я уверен, что где-то здесь имеется сейф. Он быстро подошел к стене, на которой висела картина, и сдвинул ее в сторону. За картиной был спрятан вмонтированный в стену сейф. – Примитив… – презрительно бросил Шуня. – Дай! – обернулся он к Паленому. Паленый понял, что он хотел сказать, и протянул Шуне сумку с инструментами. Достав оттуда связку отмычек, тот начал колдовать над замком. Процесс вскрытия сейфа был недолгим – от силы пять минут. – Нашли чем удивить… – с удовлетворением бормотал Шуня, прислушиваясь к тихим щелчкам, которые раздавались изнутри сейфа, когда он орудовал отмычками. – У этих западных буржуев никакой фантазии. Все поставлено на поток. Папаша Фрол как-то сделал на заказ одному хитрому бобру замок – еще в те времена, при Советах, – так его не смог открыть сам король "медвежатников" Зяма Ципурский. Вот это уровень. А тут… фуфло. Сим-сим, откройся! Шуня потянул на себя дверку сейфа и они увидели, что тот далеко не пуст, как думал Паленый. Там лежали деньги и какие-то бумаги. – Бери половину филок себе, – приказал сияющий Шуня. – Потом сосчитаем и разделим пополам. А это не трожь! – вскричал он, когда Паленый взял в руки красивое и, наверное, очень дорогое колье. – Почему? – удивился Паленый. – По-моему, эти камушки – бриллианты. – Нет, ты точно лох. Из-за этих побрякушек нас заметут в два счета. А если учесть, что тут произошла "мокруха"… Оставь это барахло. Все, на хода! Нам тут больше делать нечего. Отойди, я замкну сейф. – Зачем? – Менты должны искать убийцу, а не спеца по замкам и сейфам. Пусть думают, что это обычный "заказ". Впрочем, так оно и есть, скорее всего… Ты перчатки не снимал? Шуня настоял, чтобы они надели тонкие медицинские перчатки, дабы не оставлять следов. Паленый только сейчас в полной мере оценил предусмотрительность своего приятеля. – Нет, – ответил он. – Молодца, – похвалил его Шуня. – А теперь рвем когти! Очутившись в парке, Паленый и Шуня невольно перешли на бег. Страх, который они до сих пор тщательно скрывали внутри, наконец вырвался наружу, добавляя прыти ногам. В небе появился тонкий лунный серп. Его только что достала из мешка большая туча, висевшая над городом с вечера. В парке пели соловьи, где-то далеко ухнул филин, в озере плеснула рыбина. В ночной тишине все звуки были слышны особенно отчетливо. Часовая стрелка приближалась к цифре "три". |
||
|