"Тайна лорда Моргана" - читать интересную книгу автора (Романова Галина Львовна)

Глава 13

Теперь к патрулированию я относился с максимальной серьезностью. Обрадованная этим Берегиня тут же нацепила на меня кольчугу, которая отражала стрелы, арбалетные болты, копья, метательные ножи и бумеранги, а также заставила выучить шесть боевых заклинаний. Перед началом очередного похода она проверила, как я их запомнил, и в результате этой «проверки» я сейчас волочился в хвосте нашей маленькой колонны, еле передвигая ноги от усталости. Да еще кольчуга сама по себе была тяжеленной.

В этот раз нас было пятеро — нежданно-негаданно свои услуги предложил… кто бы вы думали? Безумный Проповедник! Дело в том, что прошлой ночью кое-кого все-таки заметили. По школе в самом деле бегал некто незнакомый. Черный Вэл — патрулировала его группа — погнался за ним, но упустил. И мы были убеждены, что нападем на след.

Привидения знали обо всем. Прилежный Ученик рвал на себе волосы и причитал, что должен был разнюхать и опознать незнакомца или хотя бы успеть предупредить учителей. В результате он самоустранился от дальнейших поисков, и его место занял Проповедник. Ради такого случая он даже сменил гнев на милость относительно магии и сейчас плыл возле Берегини и вещал, перебирая четки:

— Нет сомнения, что здесь мы имеем дело с кознями Сатаны… прости, Господи, — перекрестился он. — Ибо только Враг Рода Человеческого способен так изменить свою личину, что даже обитатели потустороннего мира не могут его узнать! И только Он может принять какое угодно обличье, ибо Он многолик, хитер, коварен и поджидает на каждом углу. Только пост, молитва, покаяние и самоуничижение способны очистить нас от его поползновений. И если мы все покаемся в грехе чародейства…

— Заткнись, — прошипела Берегиня. — Я из-за тебя не могу прислушаться!

— О женщина, вместилище пороков! Ввергнувшая человека в грех и лишившая нас благодати Рая! — возопил Проповедник. — Покайся в помыслах своих нечистых и делах твоих грязных! Ибо ежели бы не ты…

— То не было бы и человечества! — оборвала его Берегиня. — Жили бы только Адам и Ева!.. Лучше поблагодарил бы женщин за то, что существуешь!

— Разве это — существование? — взвыл Проповедник, но Берегиня сделала перед его носом пасс, и он заткнулся, беззвучно хлопая ртом, как рыба.

— Там кто-то есть! — прошипела боевой маг. — Слетай, погляди!

Я замер, прислушиваясь. Мы стояли в двух шагах от лестницы, ведущей наверх. Наш маршрут пролегал мимо нее, к переходу на нижние этажи. Стояла мертвая тишина, и я был просто удивлен, как это Берегиня смогла что-то учуять. Дама Труда пискнула и спряталась за колонну. Спурий, снова в обличье волка, вздыбил на загривке шерсть. Лилита быстро вскинула руки.

Проповедник продолжал беззвучно махать руками и корчить рожи, но не трогался с места. На его пухлом лице было написано: «Пытайте, как хотите — все равно мы победим!» Правильно истолковав его пантомиму, Берегиня отмахнулась от привидения, сделала знак Спурию, чтобы выдвигался вперед, и оборотень шагнул вперед.

Но не успел он поставить лапу на первую ступеньку лестницы, как сверху раздался грохот. Сверкнула вспышка…

Берегиня умела двигаться бесшумно. Она просто размазалась в воздухе, устремляясь к невидимой цели. Спурий ненамного отстал, одним прыжком покрывая сразу половину пролета. Мы с Лилитой рванули следом, бросив даму Труду и Проповедника. И, клянусь чем угодно, но я слышал топот убегавших ног!

Боевой маг умела двигаться не только бесшумно, но и быстро, однако ее опередили. Спурий, вылетев на этаж, прыжками умчался в темноту, а я, поднявшись, обнаружил Берегиню стоящей на коленях над распростертым телом. В воздухе сильно пахло паленым и магией.

Лилита крутнулась на месте:

— Здесь был бой.

— Знаю, — рыкнула Берегиня. — Лучше помоги!.. Ох, Иван-царевич, что же ты наделал!

Я сделал шаг и рухнул на колени. Кольчуга вдруг показалась мне неимоверно тяжелой — может быть, оттого, что воздух тут был просто пропитан враждебной магией, а может быть, от зрелища, открывшегося моим глазам.

Это был не настоящий этаж, а пространство МЕЖДУ этажами, так сказать, запасной этаж. Вдаль уходил узкий ряд колонн, а возле лестницы в стене находились две низкие двери. Одна из них была распахнута настежь, и на пороге лежал Адам Лекс.

Юноша потерял сознание, запрокинувшееся лицо его было бледным и пустым. Берегиня дрожащими руками расстегивала на нем куртку. Пальцы ее были перепачканы в чем-то темном.

— Иван-царевич, Иван-царевич, бормотала она. — Ох, мальчик мой! Ну зачем тебе…

Я заметил, что Адам был в доспехе и защитном снаряжении — ученическом комплекте. Рядом валялось его оружие. Когда Берегиня добралась наконец до его груди, он застонал.

Лилита наконец присоединилась к Берегине, и они вдвоем захлопотали над юношей. Я, оставшись не у дел, обратил внимание на дверь, возле которой он лежал.

Крошечная каморка была погружена во тьму. Из нее пахло нежилым помещением, сыростью и плесенью. Осторожно, на четвереньках, я подобрался к проему и заглянул внутрь.

— Куда? — прошипела мне в спину Берегиня. — Назад! Там опасно!

— Что это за комнатка? — спросил я.

— Неважно. — Боевой маг отстегнула лишние детали доспеха и, подсунув руки под плечи и колени Адама, с усилием встала, неся юношу на руках. — Пошли.

Адам опять застонал.

— Спурий! — позвала Лилита.

— Не…когда ждать, — с натугой выдохнула Берегиня и, чуть пошатываясь под тяжестью ноши, заковыляла к лестнице.

Навстречу ей выплыл Безумный Проповедник. Он все еще не мог говорить, но глаза его полезли на лоб при виде Адама.

— Охраняй, — приказала ему Берегиня.

Лилита осталась возле каморки, ожидая Спурия, а я пошел вместе с Берегиней. Адам не шевелился и не стонал. Руки и ноги его болтались, словно у мертвого, голова беспомощно запрокинулась. Боевой маг шла медленно, ступая очень осторожно, а я только семенил рядом, понимая, что ничем не смогу помочь. Я видел, с каким трудом даются ей шаги, особенно последний подъем к медпункту. Дважды Берегиня споткнулась, но устояла на ногах. Лицо ее словно окаменело, и мне казалось, что она с трудом сдерживает слезы. Адам Лекс был ее любимцем, и если он умрет, она будет переживать больше нас всех, вместе взятых.

На наше счастье, Невея Виевна сразу почувствовала наше присутствие. Берегиня со своей ношей еще не успела переступить порог больницы, как лихоманка уже выплыла навстречу. Глубокие провалы на месте ее глаз сузились, когда она увидела ожоги и раны на груди юноши.

— Клади, — распорядилась Невея, указывая на ряд пустых коек. Болеть в ЭТОЙ больнице никому не хотелось.

Берегиня со стоном уронила тяжелого Адама на постель и начала раздевать. Упал на пол стеганый доспех, за ним последовали сапоги, поддоспешник и рубашка, потом штаны. Все это время Невея вертелась подле, то и дело заглядывая через плечо боевого мага, а однажды приблизилась к постели с другой стороны, и я затаил дыхание. Наша целительница сразу может определить, будет жить больной или нет. Если она хоть раз подойдет к изголовью — все, можно заказывать гроб. Человек промучается еще несколько часов или дней, но умрет, несмотря ни на что. Невея остановилась у груди Адама, покачала маленькой сухой головой и отошла.

Вскоре она вернулась, протянула Берегине горшочек:

— Натри ему грудь. — И встала, делая пассы руками. Я отступил подальше, чтобы меня не задело потоком ее целительных сил.

Мазь была жуткой на вид. При свете двух свечей она напоминала болотную тину и воняла так же отвратительно. Закончив дело, Берегиня уселась в изножье Лексовой кровати. Юноша лежал бледный, не подавая признаков жизни. Только хриплое дыхание, вырывавшееся из его груди, говорило, что он еще жив.

— Чего сидишь? — Невея опять закружила вокруг постели, как стервятник возле падали. — Иди к себе.

— Он будет жить? — каким-то странным, надломленным голосом спросила Берегиня.

— Утром узнаешь. Уведи ее, — кивнула лихоманка мне.

Я робко тронул боевого мага за плечо. Старуха нехотя поднялась, и мы попятились к дверям. Последнее, Что я увидел, была нежить, склонившаяся над самым лицом Лекса.

Враз постарев, Берегиня цеплялась за мой локоть. Я видел, как блестят ее глаза. Лекс был ее любимцем. Боевой маг не имела детей и ко всем своим ученикам относилась, как к родным внукам. Вряд ли она сможет работать в школе, если Адам умрет.

— Я провожу вас? — осторожно предложил я.

Старуха кивнула.

Весть о ночной трагедии разнеслась по школе, как вихрь. Уже за завтраком все знали о ней, и история обрастала подробностями с каждым пересказом. Сюжет был таков: на боковом этаже была обнаружена тайная комната, где прятался тот, кто пакостил в школе. Адам Лекс выследил злодея и сразился с ним, но тот оказался сильнее и ранил юношу. Теперь Лекс умирает в медпункте, и ничто не в силах ему помочь.

Насчет умирания Адама Лекса дети, конечно, преувеличили, но остальное оказалось чистой правдой. В каморке при свете дня нашли пропавшие из библиотеки книги по черной магии, кое-какие колдовские вещи и баночку с кровью. Владельца этих вещей отыскать не удалось — Спурий, кинувшийся в погоню, за первым же поворотом потерял след и, как ни гонялся по школе до утра, выследить преступника не сумел. Правда, его можно было вычислить — среди книг нашли несколько старых, двадцатилетней давности, брошюр и листовок, которые печатала секта Белого Мигуна. На обложках брошюр отыскался ЗНАК Мигуна…

— Мы должны немедленно поставить в известность Инквизиторский Совет, — бушевала дама Морана. — Совершено нападение на ученика! В школе действует секта! Необходимо изолировать всех детей, чьи родители были в секте!

— Но это же дети! Поймите, они…

Но завуч не слышала директора.

— Они вышли на тропу войны! Сегодня пострадал Лекс, кто следующий?

— Ученик Лекс пострадал по собственной вине! Никто не просил его самостоятельно заниматься поисками преступника.

— За это он понесет наказание, когда поправится, — кивнула дама Морана. — Но мы обязаны принять меры. Это наш долг!

— А я бы повременил с таким решением, — стоял на своем директор. — В конце концов, у нас есть шанс…

— Какой? Что преступник раскается и сам придет с повинной?

— Да! Не забывайте — это ребенок! Ни в одном ребенке зло не может сидеть НАСТОЛЬКО глубоко, чтобы он не осознавал, что натворил!

— Дети более жестоки, чем взрослые. Они действуют по велению души, в то время как…

— В то время как души их еще не отравлены ядом взрослой жизни. Каждый ребенок добр — просто не у всех получается проявлять свою доброту. Я работаю педагогом уже несколько веков, я знаю, что говорю. Злых детей нет!

— Скажите это Адаму Лексу!.. Нет, я завтра же поставлю в известность Инквизиторский Совет!..

Я не стал дослушивать спор директора и завуча до конца и тихо ушел к себе. Мне было особенно тяжело, потому что это напрямую касалось меня. Ведь Белый Мигун — или его сообщники здесь — охотился за мной как за потенциальным Хранителем Тайны Мортонов. Уже несколько раз я мог оказаться в их руках — всякий раз меня спасала случайность. Но однажды все случайности будут учтены и тогда…

В тот день на шестом курсе у меня была контрольная по хищникам. Я раздал опросные листы, засек время и стал наблюдать, как школьники скрипят перьями. Обе группы — девушки и юноши — сидели вместе. И я заметил, что Кристиан Шульц вместо того, чтобы отвечать на вопросы, смотрит куда-то через плечо.

— Ученик Шульц, в чем дело?

Он так и подпрыгнул:

— Н-ничего.

— Тогда займитесь делом.

— Но мастер Мортон, Крис…

— Что?

Кристиан смотрел не на меня.. Проследив за его взглядом, я увидел, что его сестра-близнец Кристина полулежит на парте, закрыв лицо руками. Вероника, сидевшая с нею, осторожно обнимала подругу за плечи.

Я подошел к девушкам:

— Что случилось?

— Это из-за Адама, — объяснила Вероника, и Кристина громко всхлипнула. — Они… ну, в общем, они дружили и…

Контрольная была забыта. Кое-кто на задних партах даже вскочил, чтобы лучше видеть и слышать. Я потрепал Кристину по плечу:

— Ученица Шульц… Кристина!

Девушка подняла голову. Она плакала, и цветные дорожки от размазавшейся косметики бежали по ее щекам. Вероника глядела на меня жалобными глазами.

— Контрольную можешь не писать, — сказал я Кристине. — Сходи умойся в живом уголке и посиди там немного. Когда успокоишься, вернись в класс… А все остальные продолжают заниматься делом!

После уроков мы с Кристиной отправились в больницу к Лексу. Вероника увязалась с нами — якобы поддержать подругу. Но на самом деле в глубине души я знал, что девушка пошла ради меня. Я ей нравился и кажется, она мне…

В больнице народу было неожиданно много. В коридоре торчал весь седьмой курс в полном составе, а у постели больного столпились остальные «Царевичи» во главе с Берегиней. Боевой маг была в своей учительской мантии, и я понял, что она тоже только что вела уроки. Просто удивительно, какая у нее сила воли!

Белый как полотно, Адам Лекс лежал на постели. Кристина, ахнув, кинулась к нему, и Берегиня еле успела перехватить девушку, удерживая на месте.

— Он еще не приходил в себя, — сказала она.

Невея Виевна, вся в белом, как никогда сильно напоминая хрестоматийный образ Смерти — не хватало только косы в костлявых пальцах, — курсировала туда-сюда между коек и ворчала:

— Даже во время эпидемии бубонной чумы у меня в больнице не было столько народа! Куда катится мир? — однако к постели Адама она не приближалась, и я счел это добрым знаком.

Из-за ширмы, где обычно хранились лекарственные препараты, вышел Черный Вэл собственной персоной, неся пробирку, которая воняла нашатырем и еще чем-то. Решительно отстранив ревниво встрепенувшуюся Берегиню, он склонился над больным:

— Сейчас он очнется…

Действительно, Адам вздохнул и медленно открыл глаза. Кристина молча заплакала, а Вероника крепко схватила меня за руку.

Берегиня устремилась к своему любимцу:

— Адам! Адам, ты меня слышишь?

Юноша повел глазами по сторонам и остановился на Черном Вэле.

— Вы были правы, — прошептал он еле слышно. — Это был он… Я хотел его остановить… Простите меня…

— Все хорошо. — Вэл погладил юношу по волосам.

— Он ушел, — прошептал тот. — Я не сумел…

— Тебе не за что себя винить.

— Все равно…

Услышав разговор, Невея встрепенулась.

— Это что еще такое? — завопила она, кидаясь к постели. — Что за допросы на моей территории? Вэл, ты опять? Уйди немедля!

— Не подходи, — прошипел зелейник, вскакивая и вставая между лихоманкой и Адамом.

— Ты его убьешь своей вонючкой!

— А ты — своим прикосновением!

— У него лихорадка!

— Нет! Он будет жить. Он важный свидетель!

— В самом деле, Невея, — подала голос Берегиня, — ты хочешь убить ученика?

— Кое-кто уже чуть не убил его, когда послал на смерть, — парировала та. — Насколько я понимаю, твой «Царевич» не случайно оказался возле тайной комнаты? Его туда послали!

Боевой маг обернулась на Вэла. Как и я, она слышала слова Адама: «Вы были правы». Значит, Адам и Черный Вэл знали, кто находится в комнате.

— Вэл, — видимо, мы с Берегиней подумали об одном и том же, — что это значит?

Зелейник скривился, словно от зубной боли.

— Я должен был кое-что проверить, — процедил он и вышел.

Вероника все еще цеплялась за мою руку. Я отодвинул от себя девушку. Мне надо было хорошенько подумать.

До самого вечера я не находил себе места. И даже после ужина продолжал мерить шагами свою комнату. Адам и Черный Вэл были союзниками. Они вместе следили за… за кем?

Ответ на первый вопрос напрашивался сам собой — в школе происходят странные события, и связаны они с возрождением секты Белого Мигуна. Черный Вэл — бывший боевик этой секты, он любил Мигуна и до сих пор сохранил светлые воспоминания о своей юности. И он…

Я остановился, как будто напоролся на стену, и хлопнул себя по лбу. Цепочка выстроилась мгновенно и была такой четкой, что мне стало страшно.

Адам Лекс. «Иван-Царевич» Берегини, ее любимец и будущий боевой маг. Недели три назад он попросил о дополнительных занятиях, чтобы защищаться. Попросил после того, как с ним о чем-то переговорили Эмиль Голда и Антон — приятели Даниила Мельхиора. Даниила Мельхиора, чей отец тоже был сектантом и отдал жизнь за свободу Белого Мигуна. Совсем недавно Черный Вэл допрашивал Даниила о том, как умер его отец.

Адам Лекс следил за Даниилом по просьбе Черного Вэла! Круг подозреваемых сузился до пары имен — Вэл и Даниил. Оба связаны с сектой, оба могут способствовать ее возрождению. У Черного Вэла колоссальный опыт, а у Даниила — черная магия, которой лишен Вэл. Сначала они могли быть даже союзниками, но когда встал вопрос о власти, их пути разошлись. Маг, лишенный магии, ничто в волшебном мире. По возрасту и опыту именно Даниил должен подчиняться Вэлу, но мальчишка не захотел этого. И тогда лорд-зелейник решил применить силу. А то и вовсе задумался об устранении конкурента. И подговорил на это Адама.

Да, все так и происходило. Я чувствовал это, но одновременно меня не оставляла мысль, что где-то в стройные ряды умозаключений вкралась ошибка.

Адам Лекс не умер, хотя все еще находился в больнице. И дама Морана все еще не сообщила о делах в школе Инквизиторскому Совету. Наверное, она тоже проводила собственное расследование или же хотела, чтобы директор совершил ошибку и можно было обставить дело так, чтобы мессира Леонарда сместили с должности. Но, как бы то ни было, жизнь шла своим чередом.

Несмотря на то что здесь было намного севернее, чем у меня на родине, в воздухе чувствовалась весна. Сугробы начали оседать и таять. Небо синело, в полдень сладко пахло сырой водой и прелью, а воздух в роще звенел от птичьих голосов. У самца-единорога испортилось настроение — начинался период гона. Он стал злобным, пробовал кусаться и подчинялся только девушкам. Самка тоже нервничала и, напротив, слушалась только меня.

Я выгуливал единорогов в школьном парке. Правда, я был не один — самца пасли сразу две девушки, по очереди окликая огромного зверя. Самочка бегала кругами, игриво подкидывая задние ноги, и самец то кидался за подругой, то рыскал вокруг в поисках соперника. Причем всякий раз за неимением других единорогов врагом номер один он выбирал меня. И если бы не девушки…

Моими спутницами были Вероника и Инга. Кристина все дни пропадала возле Адама и сейчас сидела возле него, благо было воскресенье. А Вероника за последнее время стала моей спутницей. Правда, официально это называлось «занятие в кружке», и я иногда с волнением думал, что будет, если узнают правду.

А правда пугала меня еще больше, чем мысли о возрождении секты Белого Мигуна. Состояла она в том, что Вероника мне нравилась.

Это было какое-то наваждение. Но девушка снилась мне чуть ли не каждую ночь, а когда я видел ее, то всякий раз начинал улыбаться, вне зависимости от того, что думал и делал в этот момент. Иногда мне стоило огромных усилий скрывать свои чувства, но я должен был давить в себе посторонние мысли потому, что продолжал оставаться для нее учителем, и еще меня пугала внезапность вспыхнувшей симпатии.

Прижав уши, единорог опять пошел на меня в атаку, но Вероника подскочила ко мне и взмахнула рукой:

— Стоять, Дымка!

Единороги не все белые. Наша пара была серого цвета. Имя Дымка придумали самцу уже давно, а самочка все еще была безымянной. Услышав свою кличку, самец замер, прядая ушами. Он косился на меня недоверчиво, но Вероника подняла руку, и он подошел и стал нюхать ее ладонь.

Самочка капризно заржала, гарцуя по поляне, и самец встрепенулся. Он разрывался между своей ветреной подружкой и собственными инстинктами.

— Иди, гуляй, — разрешила Вероника, и Дымка галопом умчался догонять подругу.

— Здорово он тебя слушается, — сказал я. — Тебе надо идти на единорожью ферму. У тебя талант.

— Только для его сохранения надо заплатить слишком дорого, — возразила девушка.

— Не бери в голову. Это я так.

Инга ходила в сторонке, иногда поднимая со снега веточки или просыпавшиеся с кленов семена. Я и радовался ее присутствию, и злился — она мешала мне побыть с Вероникой наедине.

— Скорее бы лето… — Девушка запрокинула голову, Улыбаясь ярким солнечным лучам. — Мне так надоела зима…

— Летом будут экзамены, — напомнил я.

— Зато летом тепло. И можно сходить к озеру. Вы хотите?..

Я не успел ни ответить, ни сделать девушке замечание за ее не совсем школьные мечты, но не успел — мимо нас промчались единороги. И самец, пробегая, нарочно задел меня боком.

Я покачнулся, зацепился за что-то в сугробе и упал. Вероника кинулась мне на помощь, и мы вместе рухнули в снег.

— Мама! — вскрикнула девушка, падая мне на грудь.

Словно молния пронзила меня — настолько сильно было внезапное желание. Миг наваждения был краток, но за эту долю секунды, что я не владел собой, наши губы соприкоснулись.

— Максимилиан, — прошептала Вероника.

Я оттолкнул девушку и быстро встал.

— Извини, это больше не повторится.

— Но Максимилиан…

— Мастер Мортон, — прошипел я. — Запомни это!.. Мы не должны это делать! Никогда! Ни под каким видом!

— Но почему?

— Потому что я — твой учитель. А ты — школьница. И если кто-нибудь узнает, плохо будет нам обоим! Вставай. И пошли в школу. Единороги уже нагулялись.

Я свистнул — и самочка тут же помчалась ко мне, с разбегу ткнувшись носом в подставленные руки. Самец Дымка уже нацелился ревниво бодаться, но я вытащил из кармана морковку, и единорог уступил своем желудку, захрустев угощением. Я обхватил теплую шею самочки, почесывая ей холку. Меня била нервная дрожь. Какое счастье! Я целовался с девушкой!.. Какой ужас — я целовался со своей ученицей! Это не просто преступление — это нечто большее. Единороги чувствовали мое волнение. Самочка перебирала ногами, фыркала и прижимала уши, а самец сверлил меня таким тяжелым взглядом, что по сравнению с ним выговор дамы Мораны за аморальное поведение не казался чем-то ужасным.

— Инга! — позвал я. — Бери Дымку и пошли в школу!

Девушка послушалась. Мы направились к выходу из парка. Когда я обернулся, Вероника все сидела в сугробе.

— Вставай, — сказал я. — Пошли.

— Я ногу подвернула, — плачущим голосом сообщила эта хитрюга. — Помогите!

— Доведешь единорогов до живого уголка? — повернулся я к Инге.

— Доведу, — кивнула она и посмотрела на меня так, что мне захотелось отшлепать обеих девчонок за то, что поставили меня в идиотское положение.

В тот вечер я подошел к учительской — мы отправились в очередной патруль — как в воду опущенный. Берегиня сразу заметила мое состояние.

— Что случилось? — спросила она.

Я промолчал. Не хватало еще трезвонить по всей школе, что со мной творится что-то непонятное. Боевой маг вгляделась в мое лицо и понимающе хмыкнула:

— Весна-весна, пора любви… Что ж, мальчик, вот ты и вырос!

— Уверяю вас, это не то, что вы думаете!

— Мы все понимаем, Максимилиан, — проворковала Лилита, аккуратно складывая рубашку Спурия, который уже готовился превратиться в волка. — И даже не спрашиваем, кто она.

— Да не влюбился я ни в кого! — закричал я.

— А это не мой нос! — хохотнула Берегиня. — Я старше, чем ты и все твои родственники, вместе взятые, и знаю, что такое любовь!

С последним мне трудно было спорить — у Берегини над узкой, по-военному заправленной койкой висела картина Константина Васильева «Дунай», в память о ее так и не рожденном ребенке и умершем муже. Но не признаешься же, что влюблен в ученицу! Благо здесь, кажется, никто не сомневался во врожденном благородстве наследника семейства Мортон.

Спурий наконец закончил превращение, и мы отправились в обход школы.

Уже несколько дней в школе царила тишина. Днем как обычно, шли уроки, вечерами дети готовили домашнее задание или находили себе дела по интересам, ночами педагоги обходили жилые этажи, чаще всего в одиночку, а иногда в компании с привидениями. Странное зеркало исчезло, тайную комнатку закрыли на три слоя заклинаний, и, по словам Прилежного Ученика, никто из учеников вот уже четыре ночи не пробовал выходить из своих рекреаций. Словом, все шло, как должно. Но именно это меня настораживало.

Берегиню, как выяснилось, тоже. Старуха таскала на себе такое количество оружия, что оставалось лишь удивляться, как вообще она ходит. Благодаря ей я научился отличать саблю от меча и топор от алебарды. Путался пока только в метательных ножах и не отличал гладиуса от скрамасакса[2]. По словам Берегини, это уже было немало.

То, что произошло этой ночью, я целиком склонен списывать именно на царивший в школе покой. Мы расслабились. Пустив Спурия по следу, мы неспешно шли по залу, и боевой маг между делом учила меня распознавать ножи и кинжалы. Она тащила их на себе штук двадцать, вытаскивая из рукавов, отворотов сапожек, из-за пояса и с ножен на груди. Один достала с ловкостью фокусника даже у меня из-за спины! Каждый я должен был внимательно рассмотреть, а потом на ощупь отличить.

Дама Труда семенила рядом с нами, а Лилита вырвалась чуть вперед. В руках она несла одежду Спурия.

— Чему вы учите юношу? — на ходу обернулась она к нам. — Разве в этом состоит главная цель в жизни?

— У твово Спурия полна пасть клыков, но даже ему польза в ножах — будет знать, когда воткнут, — откликнулась Берегиня. — А парень должен разбираться в железках. Что это за мужик, который не знает, с какой стороны за меч хватаются!

— Оружие! Фи! — Лилита гордо отвернулась.

В это время в воздухе возникла легкая дымка, и перед нами материализовалась Студентка-Неудачница. Привидение колебалось, словно под порывами ветра.

— Скорее! — закричала она. — Я опять перепутала заклинания! И там он…

Откуда-то снизу пришел гулкий звук, словно эхо Далекого взрыва.

Выхватив у меня из руки скрамасакс, который я как раз изучал, Берегиня длинными прыжками умчалась вдаль. Мы поспешили за нею. Дама Труда, впрочем, скоро отстала, и мы с Лилитой прибыли на место происшествия вовремя.

Вовремя — чтобы понять, что опоздали. Берегиня, держа в каждой руке по сабле, присев, крутилась на месте посреди колонн в холле первого этажа. Вокруг нее были разбросаны части доспехов. Сдавалось впечатление, что по холлу прошелся ураган.

Рядом что-то скрипнуло. Я отшатнулся — и из-за колонны на то место, где я только что стоял, рухнул еще один доспех. Лилита завизжала — в железной кирасе торчала рукоять топора.

— Пригнись!

Я упал на колени, увлекая за собой Лилиту, — над нашими головами просвистел шлем и острым носом воткнулся в стену, будто увлекшийся дятел. Берегиня ринулась туда. В темноте послышался грохот, резкие выдохи, хеканье в такт ударам, ругань — и все стихло.

Пнув ногой стальные поножи тевтонского рыцаря, к нам подошел наш боевой маг. Она тяжело дышала, костистое лицо ее поблескивало от пота.

— Что могло их оживить? — нахмурилась она. — Это был не дух Рыцаря, точно говорю.

Студентка-Неудачница возникла в воздухе над нашими головами и принялась носиться над грудами доспехов, заламывая руки и причитая:

— Это было ужасно! Ужасно! Ужасно! И его не было! Не было среди них!

— Кого? Рыцаря?

— Да! Его здесь не было! То есть я сперва подумала, что он тут был, а потом мне стало ясно, что его слишком много.

— Понятно. — Убрав сабли, Берегиня опустилась на колени перед самой большой грудой доспехов и провела над ними руками. Доспехи вспыхнули голубоватым светом.

— М-да, — проворчала старуха, приглядываясь к сиянию. — Этому заклинанию я не учила.

Откуда-то сбоку вынырнул Спурий. Судя по озабоченно-хитрой морде, оборотень где-то прятался, пока шло сражение. Он стал бегать туда-сюда и вдруг замер, подняв правую переднюю лапу и прижав уши.

— Он взял след! — одновременно с Лилитой выкрикнули мы.

— След? — Берегиня так и взвилась. — Веди!

На бегу крикнув только-только подковылявшей даме Труде, чтобы она расставила доспехи по местам, мы помчались за оборотнем. Я вообще не привык бегать — спорт не моя стихия. Да и угнаться за боевым магом, который входит в транс быстрее, чем человек произносит свое имя, тоже непросто. Поэтому эта парочка далеко обогнала нас. Мы с Лилитой ориентировались только по лязгу доспехов Берегини и лишь в силу привычки догадывались, что след ведет нас на верхние этажи.

Тот, кто удирал сейчас от нас, явно отлично знал замок. Он поднимался наверх самым коротким путем, дважды используя тайные лестницы, и слишком торопился, чтоб хотя бы делать вид, что путает следы.

И все равно мы опоздали.

Мы увидели их возле учительской. Берегиня стояла, опустив руки с саблями, а Спурий кружил возле, нюхая пол. Потом сел, поджав хвост, и завыл.

— Он потерял след! — ахнула Лилита, подбегая.

— Нет, — боевой маг выбросила в нашу сторону руку с саблей, — нарушена стихия места. Разве не чувствуешь?

Лилита передала мне рубашку, чоботы и кожаные штаны Спурия и на цыпочках подобралась ближе, раскинув руки и шепча заклинания. Я шел за нею след в след. Женщина поравнялась с Берегиней и всплеснула руками:

— О нет!

Я подошел. Спурий, прекратив кружить, замер, уткнувшись носом в щель, где был его нож…

Именно, где БЫЛ! Ножа там не было!

Только в полнолуние, три дня в месяц, Спурий мог перекидываться в волка без особых усилий. В другое время ему нужно было пользоваться ножом, бревном или другими подручными средствами. До полнолуния оставалось дней десять, и сегодня, как обычно, он взял нож — который исчез. Без него Спурий просто не умел обращаться обратно в человека. Более того — тот, кто завладеет ножом оборотня, получает над ним власть и может приказывать зверю.

Мы с Берегиней подумали об одном и том же, потому что боевой маг сказала, поудобнее перехватывая сабли:

— Кое-кому сейчас лучше вернуться в свою комнату и покрепче запереть двери!

Спурий зарычал.

— Неужели вы будете с ним драться? — ахнула Лилита.

— Если надо — буду. Ну, чего встал?

Я попятился. Моя комната находилась недалеко — на другом конце этого же крыла. До нее было метров сто или чуть больше. Но пройти эти сто метров я должен был под пристальным взглядом желтых глаз оборотня, который сейчас видел во мне только кусок мяса. Или вот-вот увидит — смотря по тому, как скоро укравший нож отдаст ему приказ на уничтожение.

Мне повезло. Я сумел добраться до своей комнаты и наложил крепкий засов. Когда-то давно, в конце осени, Спурий предупреждал, что может напасть на меня. Я тогда приготовил пояс против оборотней. Еще один вручил мне сам Спурий после того, как неизвестный сторонник Белого Мигуна потребовал моей выдачи. Ложась спать, я надел их оба и утром все еще не снял, когда явился перед началом занятий в учительскую.

Спурий до сих пор пребывал в зверином обличье. Он сидел возле пентаграммы, поджав хвост, и Лилита присела возле него, гладя по загривку. Остальные учителя с опаской ходили кругами, словно в первый раз видели своего коллегу в таком виде. Вообще-то так оно и было. В стороне Берегиня шепталась с мессиром Леонардом и дамой Мораной. Завуч иногда косилась на оборотня — наверняка прикидывала, кого поставить вместо него на замену. Но был понедельник, у большинства педагогов по пять пар уроков.

— Максимилиан! — окликнула она меня. — Как специалист скажите нам — коллега Волчий Хвост опасен? Его можно подпускать к детям?

Я не успел ответить. В следующий миг Спурий развернулся, одним движением скинул с себя руку Лилиты и молча бросился на меня.

Длинное тело распласталось в прыжке. Я отпрянул, закрывая лицо руками. Мощный удар сбил меня с ног, мы покатились по полу под крики женщин. Оборотень подмял меня и отчаянно щелкал челюстями, пытаясь добраться до горла, но почему-то этого не делал. Я уже чувствовал, как слюна капает мне на шею…

А потом его отбросили в сторону. Я помню только промелькнувшее мимо черное тело, и сильный толчок Раскидал нас в разные стороны. Закричала Лилита. Я врезался спиной в ножку стола. В глазах потемнело, и я не сразу пришел в себя и понял, что произошло.

Прямо передо мной, закрывая мне обзор, замер с опущенными рогами мессир Леонард. Густая грива на его шее и холке стояла дыбом. Директор закрывал меня от катающегося по учительской клубка, в котором смешались серая шерсть оборотня и пестрый камуфляжный комбинезон Берегини. Лилита верещала так, словно ее режут, и рвалась разнимать дерущихся — ее удерживали за руки.

Перескочив через меня, к дерущимся бросился Черный Вэл, и прежде, чем кто-нибудь успел сообразить, лорд-зелейник со всего размаха ударил Спурия ногой в челюсть.

Такой удар я видел только однажды, когда случайно поймал в своей видеочаше китайский боевик. Голова оборотня мотнулась, страшные челюсти щелкнули впустую, и он отключился. Берегиня мигом оседлала бесчувственное тело и принялась заламывать его лапы назад.

— Не смейте! — кричала Лилита. — Ему же больно!

Она схватилась за амулет, готовая защищать оборотня, но Маска и Сирена повисли на ее локтях, оттаскивая коллегу прочь. Дама Труда подбежала к Берегине и протянула ей узкую веревочку, сплетенную из цветных ниток:

— Это должно помочь. Она особая!

Боевой маг кивнула, принимая помощь. Спурий задергался и завыл, когда веревочка коснулась его лап.

В учительскую вплыла Невея Виевна. Огляделась по сторонам и сказала мне:

— Вставай. Ты цел.

Я с трудом поднялся на ноги, цепляясь за стол и шерсть мессира Леонарда. У меня болели грудь, спина и слегка кружилась голова. Лыбедь подставила мне плечо, на которое я с благодарностью оперся.

— Это уму непостижимо! — первой опомнилась Дама Морана. — Вы понимаете, что произошло?

Невея склонилась над Спурием. Он был в сознании и извивался в путах, щелкая челюстями и мешая Берегине, которая сидела на нем верхом, вставить в пасть распорку.

— Он одурманен, — объяснила лихоманка. — Ему отдали приказ, и он не успокоится, пока его не выполнит.

— Какой приказ?

— Какой еще приказ можно отдать оборотню? Только убить!

Все сразу посмотрели на меня. А что я мог сказать?

— Спурий предупреждал меня однажды, что может кинуться. Я принял меры, — я задрал рубашку и показал два пояса.

— Благодарение Семерым Великим. — Дама Морана перевела дух. — И как вы только догадались?

— Нож. Кто-то украл нож Спурия.

— Мальчик совершенно прав, — вмешалась дама Труда. — Подобные предметы обычно крепко связаны со своими носителями. Тот, кто завладел ножом, завладел и душой нашего коллеги. И теперь он управляет им. Пока нож не вернется к Спурию, оборотень подчиняется новому хозяину.

— Значит, — Лыбедь прижалась ко мне, — он рано или поздно убьет Максимилиана?

— Не думаю, — сказал я. — Я нужен ему живым. — Хранитель Тайны.

Мессир Леонард внимательно посмотрел на меня. Мы с ним знали, что Тайна умерла вместе с моим отцом, но большинство продолжало думать именно так.

Спурий наконец затих, выбившись из сил. Из его пасти текла кровь. Черный Вэл переминался с ноги на ногу рядом, словно примеривался, стоит ли бить второй раз.

— Так, — завуч оглядела нас, — что будем делать?

— Спасать Спурия! — воскликнула Лилита. С этим никто не спорил — нож необходимо было вернуть, и как можно скорее. Кроме того, — все это понимали — тот, у кого нож, и есть преступник.