"От десятой луны до четвертой" - читать интересную книгу автора (Галанина Юлия)

Глава восьмая ДОМА

Дома спор у сопротивленцев разгорелся с новой силой. Друзья сестры тоже были на ипподроме, но на восточной трибуне. И тоже запоминали все до мелочей.

Они отчитались перед Ножом, а он методично сбивал все данные в единую картину и поэтому в общей ругани, к своему сожалению, не участвовал.

Лично я из их спора узнала поразившую меня новость: у Сопротивления не было оружия. Вот это номер! Оказывается, последние три года в пансионате напрочь отрезали нас от всех событий и новостей.

После победы Сильных население разоружили. Теперь обладание оружием каралось смертью и самое грозное, что было у сопротивленцев, это кухонные ножи и декоративные кинжалы. Несолидно как-то. Лезть с этим на армию? Ну-ну… Я думала, сестра занимается чем-то более серьезным.

— …хотя бы теми же попытками заиметь своих людей среди их офицеров, — в унисон моим мыслям язвительно говорил Утренний.

Видимо, и он, и Нож, и сестра были представителями самых серьезных отрядов, потому что именно они спорили до хрипоты, остальные в спор встревали периодически.

А может, и не так.

— А я говорю, что именно сейчас, когда старая власть разрушена, а новая еще не устойчива, можно наиболее эффективно провести операции по дестабилизации… — с каменным лицом сообщила сестра.

Значит, злится, но знает, что не совсем права, раз заговорила таким казенным языком.

— План великолепен, но, интересно, как мы его будем осуществлять? Зубами глотки грызть? — ехидно спросил Утренний. — Говорил и говорю — рано пришли. Надо было организовать нападение на какой-нибудь небольшой гарнизон, оружием разжиться, тогда сюда и спешить.

— Ты, может, не знаешь, Утренний, что около Хвоста Коровы нет маленьких гарнизонов?! — гневно фыркнула сестра. — А издалека мы бы даже с оружием не дошли.

— Это точно! — поднял голову от бумаг Нож. — Нас бы ловили на всех дорогах, может быть, даже сам Легион этим занимался.

— Ловили бы — не значит поймали, — не сдавался Утренний. — Зато сейчас мы сидим здесь практически в полном составе в пяти шагах от верхушки, но кроме твоих острых ногтей, Светлая, оружия у нас нет.

— А я тебе в глаз дам! — сбилась с официального тона сестра.

По всему было видно, в их Сопротивлении каждый сам себе вождь. Это вообще привычка Умных. Очень вредная иногда.

— Может, ногти и есть мое единственное оружие, — продолжала обидевшаяся сестра. — Но и ты не очень-то преуспел в попытках заиметь своих людей среди Сильных. Сколько времени пыжитесь и по нулям, а Пушистая не успела в город выйти, уже с каким-то легионером общий язык нашла. Вот как работать надо.

— Пушистая Сестричка, неужели правда? — удивился Утренний.

— Ничего я не нашла! — постаралась отпереться от сомнительной славы я. — Он мне даже заплатил, чтобы я от него отстала.

Тут уж заинтересовались все.

— Покажи-ка!

Я с неохотой выбралась из-за шкафа и достала полученные монеты. Они были совсем новенькие, только что из под чекана, в хождении таких еще не было.

Вызванная на консультацию тетушка не удивилась, а с легкой завистью сказала:

— Это пригласительные билеты для вас, девочки, в казармы Легиона. Там у них свои развлечения, пускают не всех.

— Так это тебя в качестве развлечения пригласили? — невинно поинтересовался у сестры Нож. — Женщина — отдых воина?

— Завидуешь? — парировала сестра.

— Перестаньте ссориться! — словно маленьких детей урезонила их тетушка. — Просто там вечерами собирается весь Легион, и в зале они предпочитают видеть не старых плешивых подхалимов, а красивых молоденьких девушек. Вот и пускают по пригласительным. Это очень модно — побывать в казармах Легиона.

— Понятно, — сказал Нож. — Значит, идти туда — чистое безумие.

Эти слова для сестры были все равно что шпоры для коня.

Разумеется, этим же вечером мы отправились по указанному тетушкой адресу.

Казармы Легиона находились на каменистом острове посредине Плети, режущей город. Назывался островок прелестно: Родинка.

Легион "Обрубленный Хвост" всегда старались размешать изолированно от остальных войск из-за буйного нрава и непредсказуемого поведения, поэтому и спихнули на Родинку, надеясь (в случае чего) блокировать там, разобрав два моста, соединяющие остров с правым и левым берегом.

Зря надеялись, как показали последние события.

В подвалах помятой временем крепости, занимавшей всю Родинку и служившей Легиону родной матерью, был устроен зал для свободного времяпрепровождения Обрубленных Хвостов.

В сумерках мы подъехали к мосту на остров.

Час Дракона уже кончился, начинался Час Горностая.

Разумеется, я находилась вне пределов тетушкиного дома абсолютно незаконно. В это время воспитанницам пансионата быть на улице запрещалось.

Нас привез Нож, который правил тетушкиным экипажем. Всю дорогу он посмеивался. Сестра игнорировала его смешки. Я же вертела головой во все стороны, рассматривая столицу.

Караул, перекрывавший еще на берегу вход на мост, остановил нас и вежливо попросил предъявить пропуск.

Я показала две полученные от легионера монетки, караул они устроили, и нас беспрепятственно пропустили.

Второй караул стоял уже у входа в крепость. Эти осматривали монеты дольше, но тоже согласились признать их пропуском.

Пройдя длинным, похожим на туннель, входом, мы попали во внутренний, весьма загаженный двор, где около одной из дверей полыхали в металлических тазиках два костра, обозначая место веселья.

Следуя подсказке, мы спустились вниз и безошибочно попали в нужный нам зал.

Это оказалось низкое, заполненное народом помещение, где публика размещалась на простых скамьях, а по центру возвышался квадратный помост, выкрашенный в режущий глаза желтый цвет. Было шумно и дымно.

Оглушенные гулом, мы скромно присели на первые же попавшиеся свободные места, чувствуя себя примерно так же, как наша надзидама, попади она в мужской сортир.

Не знаю, что думала по этому поводу сестра, но я, конечно, не рассчитывала, что вечерами Легион развлекается поэтическими состязаниями. Да и скачки на ипподроме по сравнению с тем, что происходило здесь, были верхом утонченности и изысканности.

На помосте дрались один на один. Без оружия, на кулаках.

Обнаженные бойцы, из одежды на которых были только кожаные плавки, дубасили друг друга почем зря.

Правила, наверное, были, только я их не заметила. На мой взгляд, взгляд новичка, они просто старались в меру сил и умения убить друг друга.

Ломались переносицы и трещали ребра. Текла кровь из разбитых носов, из рассеченных бровей. Летели на желтый пол сплевываемые кровавые сгустки.

Ни у одного из бойцов не было целых ушей — они были отрезаны, как у бойцовских собак (наверное, чтобы не отгрыз противник). Волос тоже было по минимуму — или наголо бритый череп, или короткий ежик.

Зрители, притиснутые друг к другу на узеньких, в одну доску, скамейках, бесновались еще чище, чем на ипподроме. Суммы пари на бойцов были огромны. В глазах людей плескалось острое наслаждение, они просто впитывали в себя драку. Как вампиры.

Мне вдруг стало тяжело дышать, подобралась к горлу тошнота, голова закружилась. Не то от спертого воздуха, не то от гомона, не то от тесноты вокруг. Поплыл в сторону сводчатый потолок над головой. Содержимое желудка вдруг тоже захотело посмотреть, чем мы тут развлекаемся.

Внезапно на нашей скамье как-то разом образовалось много пустых мест. Сразу стало легче. Тошнота уменьшилась.

Потом скамейка хрустнула: на нее сел громадный легионер.

— Привет, девчонки! — раздался уже знакомый бас. Да, в шлеме он выглядел куда интригующе.

Под шлемом, как оказалось, пряталась круглая голова, в которой были проколупнуты тусклые глазки, прорублен широкий рот и вбит клин носа. Все это было сделано добротнее некуда. На века.

К нам в пансионат таких ни разу не присылали. Подбирали, значит, красавцев. Учитывали легкомысленность молодых особ…

— Ну что, давайте знакомиться, — перебил мои мысли легионер. — Меня зовут Ряха. А вас?

Имя очень к нему подходило. Интересно, это его мама прозвала или уже в Легионе кличку дали?

— Двадцать Вторая, — представилась первой я.

Хоть сестра и ненавидит мой номер, ну пусть уж лучше он здесь прозвучит, чем имя. Номер здесь уместнее.

— Двадцать Первая, — буркнула, к моему удивлению, сестра.

Интересно, а почему двадцать первая? Почему не двадцать третья?

— Нравится вам? — продолжил светскую беседу Ряха, ткнув пальцем в сторону помоста, где одному из бойцов, похоже, пришел-таки конец.

Второй его уже просто добивал, не встречая никакого сопротивления. Зрители орали от восторга.

Мы с сестрой, не сговариваясь, ответили одновременно:

— Да! — сказала она.

— Нет! — сказала я.

Ее "да" и Сильный бы понял, знай он сестру поближе. То, что легионеры так каждый вечер друг друга изводят, ее очень устраивало. Но Ряха, к счастью для себя, сестры не знал и принял слово за чистую монету.

Мое "нет" тоже в комментариях не нуждалось. Ну не люблю я, когда кровь веером брызг летит. Не умею ценить красивый удар. Бестолочь, одним словом.

— Это мой друг! — показал на побеждающего бойца Ряха. — Хотите, после боя подойдем и я вас познакомлю?

— Да! — сказала я.

— Нет! — сказала сестра.

Ее "нет" было чистой воды кокетством, мол, "очень надо".

Мое "да" вылетело спонтанно. Мне интересно было послушать, сможет ли говорить и улыбаться девушкам человек, которому, похоже, челюсть набок своротили окончательно.

— К сожалению, нам пора! — решительно поднялась сестра, сворачивая разговор тугим ковриком.

— Почему? — искренне удивился Ряха. Скамья под ним опасно затрещала.

— Правила запрещают нам находиться вечером в общественных местах. Если донесут Ректору, у нас будут неприятности, — обстоятельно объяснила сестра, всем своим видом выражая глубокое сожаление.

— А давайте я вашему Ректору уши отрежу? — от всей души предложил расстроенный Ряха. — Совсем рано, еще бы посидели, тут такой кабак хороший за углом. Душевный.

— Договорились! — встряла я к неудовольствию сестры. — Ты ему уши отрежешь, тогда и посидим.

— Иди, милая, — безжалостно подпихнула меня к выходу рассердившаяся сестра.

Конечно, Ректор-то не ее. Легионер тоже встал.

— Цвет Ректора? — оказался достаточно осведомленным в титулатуре наставников благородных девиц Ряха.

— Серый, — не стала делать тайны я.

Знать цвет нашего Ректора еще никому не запрещалось.

— Заметано! — хлопнул меня по плечу Ряха.

Это приблизило меня к двери шага на три без всяких усилий с моей стороны.

За спиной взревел зал: наверное, друг Ряхи окончательно добил своего противника. Легионер махнул нам на прощание и обернулся к помосту.

Мы смотреть в ту сторону не стали, быстро выбежали вон, поднялись по истоптанным ступенькам, миновали караулы и очутились под звездным небом.

По мосту пробежали над черной водой, текущей внизу. На берегу нас терпеливо ждал Нож.

— А чего невеселые? — спросил он. — Вы же вроде веселиться шли.

— Мы очень веселые, — твердо сказала сестра. — В таком разгуле веселья, как сегодня, я еще не участвовала.

По ночному Хвосту Коровы мы ехали домой, и вдруг я вспомнила то, что давно знала.

— Оружие есть в Пуповине, — робко сказала я Ножу.

Смело сказать побоялась, еще засмеет. Это среди Сильных я умная, а здесь, у своих, как бы полной дурой не оказаться.

— О чем ты, Пушистая Сестричка? — удивился зевающий Нож.

— О курганах.

— Каких курганах?

— В Пуповине курганы, в курганах оружие, — выдавила я, чувствуя, что все-таки опростоволосилась.

— Да, это так, — охотно согласился Нож. — Но представляешь, Пушистая Сестричка, — прямо, как маленькой, принялся объяснять он, — сколько курганов нужно вскрыть, чтобы вооружить даже отряд. В каждом захоронении лежит вождь со своим конем, мечом и копьем. А над ним слой земли и каменных плит в пять хвостов толщиной, а то и в десять[4]. А сам он в каменном ящике.

— Но в гробнице Молниеносного лежит целая армия. В одной гробнице, — упрямо сказала я.

Экипаж остановился.

Этого они, оказывается, не знали. Они же не воспитывались последние годы в пансионате, надзидамы их не пичкали историей Сильных по пути сюда. Они были очень умные, но они не знали. Просто не знали.

— Ну-ка, поподробнее, — попросил Нож.

Я рассказала все, что знала.

— Это стоит обдумать, — сказать Нож. — Давайте-ка завтра съездим на разведку к этой Пуповине. Надо на месте посмотреть. Светлая, ты не против?

— Всецело за! — ехидно сказала сестра. — Ее пора убирать из города, пока не произошли крупные разрушения. Она уже сговорилась с одним молодцом из этих бесхвостых, что он принесет ей уши Ректора ее пансионата.

— Он сам первый предложил! — огрызнулась я. — А начала разговор про Ректора ты. Это от тебя он узнал о его существовании. Скажешь, вру?

— Я это сказала лишь для того, чтобы побыстрее уйти оттуда, — фыркнула сестра. — А у тебя сразу глаза загорелись.

— Если бы ты с ним жила бок о бок в изолированном от остального мира месте, ты бы тоже его ушей захотела.

— Не ругайтесь, барышни! — сказал Нож. — Лучше сразу подеритесь. Тем более теперь вы знаете, как делать это по всем правилам.

— Будешь выступать, попрошу у Ряхи твои уши! — пригрозила ему сестра.

— Ряха? Как поэтично, — заметил Нож. — Рад, что вы обрастаете такими ценными знакомыми. Тем более что здесь ничего нельзя сказать наперед. Сегодня он просто Ряха, а завтра Ряха Первый Непобедимый и через определенное количество лет такие же, как мы, будут шуровать в его гробнице в поисках оружия для восстания.

Самое смешное, что он был прав.

Теперь ничего нельзя сказать наверняка и где гарантия, что мы с сестрой не болтали сегодня вечером с будущим солдатским императором?