"Из глубины веков и вод" - читать интересную книгу автора (Линде_ Бреттшнейдер Г., Бреттшнейдер Э)

ПАРУСА УХОДЯТ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Следы викингов в Америке

Когда Христофор Колумб после долгих странствий на своей каравелле «Санта Мария» пересек Атлантический океан и пристал 12 октября 1492 года к низким берегам Багамских островов, он и не подозревал, что открыл Америку. До конца своей жизни генуэзец, находившийся в испанском услужении, был твердо уверен, что открыл западный морской путь к восточному побережью Индии. Но заблуждался не только Колумб. Заблуждались и те, кто прославлял Колумба как открывателя Америки и первого европейца на Американском континенте. На самом деле великий итальянский мореплаватель имеет право претендовать лишь на вторичное открытие материка, обнаруженного почти за полтысячи лет до него и впоследствии забытого. Почти за полтысячи лет до Колумба европейцам уже удалось пересечь Атлантический океан. Этими бесстрашными людьми были викинги.

О походах викингов к берегам Северной Америки подробно повествуют две саги, записанные по устным преданиям в Исландии около 1320 года. Обе – и «Гренландская сага», или «Сага об Эйрике Рыжем», и «Сага о Торфинне и Гудрид» – представляют собой не только сказания о героях, но и содержат удивительно достоверные сообщения о реальных событиях того времени. Тот факт, что Америка была открыта викингами около 1000 года, не вызывает больше сомнений в современной науке. И тем не менее в течение многих лет историки ищут подтверждения этому в археологических изысканиях.

Из древних сказаний явствует, что викинги, отплыв из Гренландии, которую они открыли, по-видимому, в 875 году и заселили сто лет спустя, достигли после долгих блужданий по океану Американского континента в районе Лабрадора и вошли в устье реки Св. Лаврентия. Вначале морские походы викингов носили чисто разведывательный характер. Лишь в четвертое путешествие они отправились с целью найти на побережье, названном ими впоследствии Винландом, земли для поселений.

В сагах говорится, что однажды викинг Бьярни Херюльфсон, отнесенный штормом к юго-западу, увидел неизвестную землю. Лейв, сын главы викингов и колонизатора Гренландии Эйрика Рыжего, решил во что бы то ни стало проверить эти весьма сомнительные сведения. Летом 1000 года он с командой в 35 человек вышел на корабле Бьярни в открытое море. Миновав пустынное каменистое побережье, которое он окрестил Хеллуландом (вероятно, Лабрадор), а затем лесистую местность, названную им Маркландом (по-видимому, остров Ньюфаундленд), он высадился два дня спустя на берегу какого-то острова. Так как на этом острове, кроме пшеницы и деревьев, рос дикий виноград, Лейв назвал его Винландом.

После того как Эйрик, вернувшись на родину, рассказал о новой земле, весь его род покинул Гренландию. Торвальд, брат Лейва, в сопровождении 30 человек также отправился на запад, чтобы поселиться на этой «благодатной земле». Но Торвальд пал в бою с аборигенами – «скрелингами» (индейцами или эскимосами).

Загадочная страна Винланд еще и поныне занимает умы многих исследователей. Колонизация викингами Винланда была вполне возможна: ведь морской путь от Гренландии до восточного побережья Канады и на север США почти вдвое короче, чем до Норвегии – родины гренландских поселенцев. Для быстроходных кораблей викингов преодолеть это расстояние не составляло никакого труда.

В 1893 году, когда отмечалось четырехсотлетие со дня открытия Колумбом Америки, корабль, представлявший собой точную копию корабля из Гокстада, выйдя из Норвегии в США, за 43 дня пересек Атлантический океан.

Истина и фальсификация

В настоящее время Америка располагает большим количеством археологических находок, доказывающих, что еще в X веке викинги достигли восточного побережья Американского континента и основали там поселения. Загадочная башня в Ньюпорте, находящемся в Род-Айленде, самом маленьком штате США, имеет некоторое сходство с сохранившейся до сегодняшнего дня старинной датской церковью на острове Борнхольм. Не меньший интерес вызывал в течение долгого времени камень с таинственными руническими надписями, найденный в конце прошлого столетия при осушении болота в Кенсингтоне в штате Миннесота. Надпись на камне, которую отнесли к 1362 году, гласит, что восемь готландцев и двадцать два норманна, вернувшись с рыбной ловли, нашли десять своих товарищей обагренными кровью и бездыханными.

Однако датский ученый, профессор Брёнштед, проделав тщательные исследования, пришел к выводу, что руническая надпись на этом камне существенно отличается от всех известных рунических письмен и что ее языковой строй характерен скорей для 19-го, чем для 14-го столетия. Следовательно, заключает профессор Брёнштед, этот камень явная фальсификация. Но при раскопках руин викинговых поселений в Гренландии археологи нашли следы американской флоры. Некоторые предметы, найденные на Американском континенте, бесспорно, относятся к эпохе викингов: меч, обнаруженный в 1930 году неподалеку от озера Нипигон, топор и шлем времен викингов, а также скелет с остатками кольчуги и железные орудия с острова Ньюфаундленд. На полуострове Лабрадор, в штатах Огайо и Виргиния, были найдены железные изделия, относящиеся к доколумбовой эпохе, а так как известно, что индейцы не умели плавить железную руду, эти находки, по всей вероятности, могут служить вещественным доказательством пребывания викингов в Америке.

Исследователи считают местом высадки Лейва и его последователей бухту Чесапикского залива (штат Виргиния). Они ссылаются на то, что на двух скандинавских географических картах, относящихся к 1590 и 1605 годам, «Promontorium Vinlandiae» находится в одном и том же месте – на северной оконечности острова Ньюфаундленд. Некоторые географические названия и события, упоминаемые в древних хрониках и считавшиеся долгое время плодом фантазии, также находят теперь свое объяснение. Так, например, разрешилась загадка страны одноногих. Как известно, у многих эскимосских племен танец на одной ноге служил знаком предостережения в случае опасности.

Индюк открывает Европу

В качестве свидетеля походов викингов в Америку неожиданно выступает индюк – типичная североамериканская птица. В 1280 году стены церкви в Шлезвиге были отделаны фресками, которые с большой достоверностью изображали различных животных и птиц, в том числе индюков. Незадолго до второй мировой войны при реставрационных работах были обнаружены эти рисунки, вызвавшие в ученом мире настоящую сенсацию.

Согласно Брему, первый индюк пересек Атлантику в 1523 году. В европейской литературе он впервые упоминается лишь в 1535 году. Однако искусствоведы упорно стояли на своем: роспись стен Шлезвигской церкви по стилю и технике живописи относится, несомненно, к 13-му столетию.

Очевидно, художник или сам бывал в Винлакде, или какой-нибудь скандинавский мореплаватель показал ему изображение индюка. А может быть, между Европой и Винландом существовало постоянное сообщение, и кто-нибудь привез индюка с собой. Но все это еще ничего не доказывает. Убедительным доказательством появления викингов за океаном могло бы служить лишь открытие на американском побережье следов былых поселений и погребений викингов.

В 1960 году норвежский ученый и писатель Хельге Ингстад отплыл из Братталида – бывшей резиденции Эйрика Рыжего – и взял курс на запад. Он считал, что название «Винланд» надо понимать скорее как «Вейдемарк» – «пастбище» и что, следовательно, эта земля находится значительно севернее, чем считали раньше. Небольшой отряд ученых исследовал каждый километр на побережье Лабрадора и Ньюфаундленда. Летом 1961 года они нашли на северной оконечности острова поселение с ясно выраженными чертами древнескандинавского архитектурного стиля, а также следы плавки железа из болотной руды. В июне 1962 года туда вновь отправилась группа из семи археологов, возглавляемая Ингстадом. Ученые откопали семь построек и остатки стен, кузницу, яму для выжигания угля и фундамент, по очертаниям которого можно судить, что это был дом с пятью помещениями и характерным для эпохи викингов длинным залом, в котором сохранилась каменная наковальня. В другом «здании» нашли каменную лампу, имевшую большое сходство с лампами древней Исландии. Доктор Ингстад полагает, что деревня Ланс-о-Медоу была поселением викингов, основанным Лейвом Эйриксоном. Хельге Ингстад послал сообщение о колонизации викингами Северной Америки Национальному Географическому обществу в Вашингтоне.

Тем временем американские и канадские водолазы, воодушевленные богатыми находками в реках Канады, вели розыски не только вдоль побережья, но и в глубине континента. На дне быстрых рек они нашли много затонувших каноэ; рядом лежали заржавленные мушкеты, топоры, копья и секиры, медные котлы, огромное количество бус, горшки с киноварью, слитки олова и медные пуговицы. То были торговые лодки. С конца XVI до середины XVIII века много отважных людей нашло свою смерть в стремительных водоворотах канадских рек. А тот, кому удавалось спастись, вынужден был навсегда распрощаться с лодкой и товарами, которые он собирался обменять у индейцев на ценные меха.

Затонувшие каноэ и их груз представляют собой очень важные находки, проливающие свет на этот бурный период истории Америки. Теперь ученые надеются вырвать из глубин канадских рек многие другие тайны еще более древнего мира. Некоторые исследователи предполагают, что викинги заплывали по этим рекам гораздо дальше в глубь континента, чем много веков спустя торговцы из Монреаля и других городов европейских колонизаторов. Водолазы надеются в скором времени дать ответ на этот, а также и на множество других вопросов. Какие американские земли открыли викинги к западу от Атлантического побережья? Насколько они продвинулись в глубь континента? Действительно ли они основали постоянные поселения и, что стало с ними и с кораблями?

Заграждения па дне Роскилле-фьорда

Один из самых поразительных исторических документов хранит старинный собор города Байё в Нормандии. Его стену покрывает ковер, вернее, гобелен, изображающий в семидесяти сценах плывущие парусники, наступающую конницу, батальные сцены, пышные шествия. Знаменитый гобелен из Байё отражает покорение Англии Вильгельмом Завоевателем и события, предшествовавшие этому.

Вильгельм Завоеватель был потомком вождя викингов Роллона, получившего в 911 году от французского короля Карла Простоватого ту часть Франции, которая и поныне зовется Нормандией в честь заселивших ее норманнов.

В течение многих десятилетий историки, особенно скандинавские, тщательно изучали гобелен из Байё. Они сравнивали изображенные на нем корабли викингов с местными находками древних кораблей. Но лишь в последние годы подводным археологам удалось воссоздать форму скандинавских торговых судов X века.

Как это часто бывает, ученых навело на важный след предание. Еще сегодня рассказывают рыбаки Роскилле-фьорда в Дании о таинственном затонувшем корабле королевы Маргариты, который вот уже около тысячи лет лежит в фарватере между двумя островками. Рыбачьи сети цепляются за мачты, а во время шторма судам грозит опасность разбиться о борт погибшего судна.

Узкий фьорд ведет к датскому городу Роскилле, некогда богатому торговому центру, лежавшему на пути из Скандинавии в Европу. Такому портовому городу постоянно приходилось опасаться нападения врагов. В истории старого датского государства нет сведений о том, кто угрожал Роскилле, но из поколения в поколение передается легенда о корабле, потопленном для того, чтобы блокировать врагу вход во фьорд.

Однако отдельные обломки корабля, которые были подняты на поверхность еще раньше, говорят о том, что это судно относится к эпохе викингов. Мысль об останках этого корабля не давала покоя ученым датского Национального музея в Копенгагене, и летом 1957 года они отправились в первую серьезную подводную археологическую экспедицию. Руководство этими исследованиями было возложено на молодого магистра Национального музея Копенгагена Олафа Ольсена.

Деликатный шланг

Неделями осваивал Олаф Ольсен в гавани Копенгагена технику подводного погружения, прежде чем опуститься вблизи Скюльлелева на дно Роскилле-фьорда. Три лета подряд работали там фрогмены и подтвердили догадку о том, что на дне фьорда покоится корабль времен викингов.

Вместо одного корабля аквалангисты обнаружили сразу несколько. «Корабль королевы Маргариты» в действительности оказался широким заграждением, состоящим, по меньшей мере, из шести судов. Наполненные камнями, лежали они на дне фьорда рядом или друг на Друге.

Оснащение спасательной экспедиции было весьма примитивным и в то же время полностью соответствовало условиям работы, ибо корабли лежали на незначительной глубине – не более трех метров. На большом плоту находился всего один человек, который, словно актер какого-то гигантского кукольного театра, управлял спасательными линями и воздушными шлангами. Он следил за их исправностью, а также за работой пожарного шланга, который профану мог показаться чудовищным орудием, абсолютно непригодным для подъема кораблей тысячелетней давности.

На самом же деле пожарный шланг был важнейшим инструментом в руках маленькой водолазной команды. За метр от объекта давление водной струи настолько снижалось, что она очищала хрупкие обломки не менее осторожно, чем тонкая кисточка.

Олаф Ольсен сообщал в печати о ходе работ «Путем промывки постепенно обнажили каменный балласт. Предстояло убрать камни. Самые крупные из них, весом около ста пятидесяти килограммов каждый, удалялись при помощи больших клещей. Менее крупные камни мы складывали на платформу, которая была подвешена к раме, установленной на двух нефтяных бочках. Как только платформа наполнялась камнями, ее опускали глубоко в воду и опрокидывали. Таким образом, мы постепенно приближались к затонувшим кораблям. Наконец, мы добрались и до самих кораблей; дубовое дерево, из которого они были сделаны, хорошо сохранилось. Но так как деревянные гвозди уже ослабли, нам приходилось все время следить, чтобы течение не унесло мелкие обломки после удаления камней. Поэтому мы ограничивались обнажением лишь небольших участков».

Из-за плохой видимости водолазы натянули вдоль корабельного заграждения Роскилле-фьорда стальной трос с метровыми делениями. Пользуясь этим тросом, они вычертили карту дна фьорда. Во время работы водолазы ориентировались по этой карте, без нее подводные исследования, продолжавшиеся три лета подряд, вряд ли дали бы полное представление о характере заграждения.

Самое трудное при подъеме затонувших судов, очищенных от каменного балласта, ракушек, водорослей и песка, – уберечь их от разрушения. Если бы остовы кораблей подняли из воды, они на воздухе сразу же превратились бы в пыль. Поэтому участники экспедиции осушали зону раскопок с помощью шпунтовых стенок. При помощи насосной установки медленно снижали уровень воды в железном бассейне. Оросительная установка смачивала дерево.

Картина постепенно прояснялась. Некогда жители фьорда покрыли днища кораблей матами из веток лиственных деревьев, чтобы не повредить их при загрузке камнями, а затем потопили их. Между близлежащим островом и этим заграждением был оставлен узкий зигзагообразный проход к фьорду, которым, впрочем, могли пользоваться лишь те, кто хорошо знал местность. На основе исследований пакле-смоляного уплотнения обшивки и «матового» настила двух кораблей, производившихся с помощью радиоактивного углерода С14, удалось приблизительно установить время затопления кораблей.

Наконец-то подлинные торговые суда!

Доктор Олаф Ольсен подытожил результаты исследования: «Эти суда не принадлежали эпохе королевы Маргариты. Их следует отнести к более раннему периоду, примерно к 950 году. Находка представляет особую ценность, потому что теперь мы впервые сможем с, большой вероятностью реконструировать торговые суда времен викингов».

Торговые суда времен викингов были известны до сих пор по фрагментарным находкам. Вблизи Скюль-лелева удалось реконструировать корабли того времени. Кроме того, найденные суда дают единственную в своем роде возможность проследить за развитием судостроительной техники викингов и убедиться в ее высоком уровне. Затопленные корабли можно датировать одним и тем же временем. Но хотя они по своей конструкции и относятся к одному классу, каждый из них все же обладал индивидуальными особенностями.

Длина торговых судов, найденных на дне Роскилле-фьорда, составляет от пятнадцати до двадцати, ширина – от четырех до пяти метров. Они обладают большой грузоподъемностью, но в то же время очень эластичны и не боятся ударов волн. Их шпангоуты были выдолблены, чтобы в них могли – подобно кровельной черепице – закрепляться внакрой отдельные планки обшивки. В отличие от них военные корабли того времени имели ровные шпангоуты и дощатая обшивка крепилась к ним деревянными гвоздями, ибо для этих судов грузоподъемность не имела существенного значения. На торговых судах в противоположность военным кораблям не было обычных рядов весел, а только места для весел на носу и корме. И мачта у них была установлена неподвижно, тогда как у военных кораблей она в целях маскировки была откидная. Так говорится в сагах.

Исследование этих викинговых кораблей еще далеко не закончено. И в бухте Кёге вблизи Копенгагена, южнее острова Амагер, скрыто много интересных для истерии обломков кораблей. Олаф Ольсен говорит: «Можно надеяться, что осуществление этого большого плана подводных поисков даст совершенно новые сведения по истории и по судостроению. Лишь одно нас не интересует – кладоискательство, несмотря на слухи о горах золота и серебра, которые якобы скрыты на бортах многочисленных судов, затонувших близ датского побережья».

Быть может, с помощью этих обломков и затонувших культурных ценностей исследователям удастся пролить свет на историю овеянных легендами викингов. Несомненно, эти находки дадут важный материал для изучения образа жизни бесстрашных мореходов, которые бороздили на своих кораблях моря и бурные реки, устремляясь на юг и на запад.

Викинги на службе у императоров

Викинги плавали на парусных судах к берегам Шотландии, Англии, Ирландии, Фрисландии, Франции и Испании. Они сочетали при этом торговлю с морским разбоем, завоевывали и опустошали такие богатые и могущественные города, как Лондон, Кентербери, Гамбург и Антверпен, превращали их жителей в рабов и продавали в другие страны. Начиная с 840 года, викинги все чаще поднимаются вверх по французским рекам, не раз доходят до Руана, Нанта, Бордо и Тулузы; они осаждают Париж и селятся в различных частях Франции. Позднее викинги появляются также у стен Лиссабона и Севильи. Под их натиском рушились феодальные княжества Европы.

Викинги, или норманны, как их называли в западноевропейских странах, основывали свои государства в Ирландии и Англии, которая в 1066 году была полностью покорена Нормандией. Они отправлялись в качестве наемников в Италию, помогали итальянским князьям сражаться с арабами и греками и в конце концов подчинили себе итальянские княжества. В 1030 году все завоеванные викингами земли Италии были объединены в «Королевство обеих Сицилии».

А шведские викинги, Готар и Свер, открыли путь в далекие страны на Востоке. На своих кораблях они шли вниз по течению Днепра до Черного моря и оттуда в Константинополь, или – как они его называли – Миклигард. В 866 году они впервые появились у стен «Золотого города» на Босфоре.

Побывать в Миклигарде для варяга считалось тогда в скандинавских странах делом чести. Многие викинги заслужили там свои первые шпоры. Варяги охотно становились телохранителями византийских императоров и наемниками в войнах против арабов в Африке.

Скандинавские драгоценности, оружие и камни с руническими надписями, которые находят на Британских островах и даже на побережье Черного моря, свидетельствуют о походах викингов, и многое из того, о чем повествуется в многочисленных северных сагах, уже получило свое подтверждение. И то, что викинги достигли берегов Америки задолго до Колумба, нам теперь точно известно. Безусловно, подводная археология даст современным историкам новые и более достоверные сведения о походах викингов.

Зейдер-Зе – кладбище судов

В Голландии находится самое большое кладбище судов в Европе – залив Зейдер-Зе. Сколько судов затонуло в нем на протяжении веков? Судов самых различных стран? В наши дни Зейдер-Зе напоминает архив, который дает справки о судоходстве и корабельной технике многих народов и, несомненно, явится еще источником не одного сенсационного открытия.

Район Зейдер-Зе относится к издревле заселенным землям Западной Европы. Первые письменные упоминания о нем появляются уже во времена Римской империи. Ученый Помпоний Мела сообщает об озере Флево, которое находилось, по-видимому, южнее Зейдер-Зе и доходило до восточной границы современного северо-восточного Польдера. Там были найдены сосуды бесспорно римского происхождения. Время от времени на территории, где впоследствии появился залив Зейдер-Зе, поселялись чиновники римской администрации. Небольшие суда римлян плавали по Флево-Зе.

В период позднего средневековья, в двадцатых годах 13-го столетия здесь разразилась страшная катастрофа – вторжение моря. Бурные потоки воды, хлынувшие на побережье, смыли насыпную дамбу между озером и морем. Маркен и Шокланд стали в 1250 году морскими островами. Исчезли под водой старинные города Нагеле, Энс и другие, находившиеся на территории современного северо-восточного Польдера. И только средневековая легенда, в которой говорится, что этот «всемирный потоп» был послан обитателям этих земель в наказание за их высокомерие, поведала нам о трагических событиях того времени.

Залив Зейдер-Зе превратился в бухту Северного моря, которая – несмотря на всевозможные заградительные сооружения – сохранилась вплоть до строительства в 1932 году шлюзованной дамбы. С этого времени люди начали отвоевывать у стихии, затопленные некогда земли. Зейдер-Зе, разделенный плотиной на две части, получил название Эйсел-Мер. Землекопы, которые рыли в этом «море» осушительные канавы, натолкнулись на обломки корабля. Находки такого рода попадались все чаще, и, в конце концов, стало ясно, что имеет смысл начать раскопки. Было создано рабочее содружество из чертежников, судостроителей и археологов, работающих в тесном контакте.

Каждый найденный обломок тщательно очищается, измеряется и фотографируется. В большинстве случаев исследуют только основные части затонувшего корабля: корму, форштевень, шпангоуты, пяртнерс мачты, кусок палубного настила и т. д. Ученые фиксируют место находки, не поднимая само судно на поверхность. Иначе в музеях не хватило бы места для всех кораблей, которые ждут своего освобождения из плена Зейдер-Зе.

Датирование найденных обломков производится с помощью других находок. Если археологам сопутствует удача, они находят монеты или трубки. Трубки существуют в Нидерландах с 1600 года, и так как изготовлявшие их мануфактуры хорошо известны, можно точно установить время их производства; так же обстоит и с керамикой. Если не удается обнаружить подобных предметов, приходится исследовать слои грунта.

Судно, затонувшее примерно в 1400 году, напоминает по конструкции носовой части корабли викингов. Оно было нагружено кирпичами, употреблявшимися в го время для строительства монастырей, замков и крепостных стен.

У восточного побережья острова Шокланд затонуло судно XVI века, которое при ближайшем рассмотрении оказалось рыбачьей лодкой, переоборудованной в грузовое судно.

Когда судно откопали, в нем нашли останки рыбака; в кармане его брюк лежали монеты. На корме был отгорожен закуток, где стояла кирпичная плита для варки пищи. Дожила до наших дней и обычная сковородка с ручкой. Ученым даже удалось определить, какую рыбу жарил рыбак.

Первоначально лодка была оснащена двумя мачтами. Но так как в месте углубления фок-мачты был найден груз, следовало сделать вывод, что лодка уже не использовалась как парусник, а буксировалась другим парусным судном. Груз состоял из эрратических валунов, которые могли попасть сюда только из Дании; в то время в Нидерландах из них строили крепости и береговые укрепления. Лодка имела «клинкерную» конструкцию, которая начиная с XV века, уже не применялась для крупных судов. Неровности обшивки были выровнены, а щели заполнены мхом и шерстью животных. Через каждые десять сантиметров был вбит большой гвоздь ручной ковки. Судно затонуло в 1630 году вследствие перегрузки.

На дне залива Зейдер-Зе лежат обломки кораблей, перевозивших некогда гречиху, строительные материалы, гончарные изделия, кожу и многое другое. Было найдено также «водоналивное судно» XVII века; в середине его корпуса имелись отверстия, через которые в трюм поступала вода, необходимая для сохранения улова. К тому же времени относятся оснащенные небольшими пушками торговые суда, на борту которых находились тали и другие погрузочные приспособления.

У довольно большого судна XIII века обнаружили только один пяртнерс мачты. Следовательно, у него могла быть только одна мачта с квадратным парусом – тип корабля, известный до сих пор лишь по изображениям на гербах. Вплоть до 18-го столетия все суда строились из тяжелого дуба и были очень прочные. Некоторые из них носят следы неоднократного ремонта, из чего можно заключить, что они нередко находились в эксплуатации на протяжении многих десятков лет. Около двухсот обломков кораблей, найденных в Зейдер-Зе, уже зафиксированы в толстом каталоге судов, а результаты систематизации чертежей и заметок ученых позволяют надеяться, что в недалеком будущем будет опубликована история судостроения.

Ганзейский ког у берегов Везера

День за днем все глубже врезается в левый берег Везера бельгийский землесосный снаряд «Алезьенн». Вода Везера уже покрывает большую часть территории, которая будет полностью затоплена после сооружения нового водоема для бременской гавани.

С работой приходится спешить. Сырой, туманный и холодный октябрь уже возвещает наступление холодов. Но прежде чем зима вступит в свои права, строителям нужно сделать как можно больше.

Десятого октября 1961 года землечерпалка неожиданно наталкивается на дерево. Крановщик тотчас останавливает машину. Он инстинктивно чувствует, что ему встретилось что-то необыкновенное. Но он и не подозревает, что случайно проник в глубь далекого средневековья. Зато приглашенный на место происшествия директор бременского музея Фоке доктор Клоос при виде торчащих из ила корабельных шпангоутов сразу же понял, в чем дело.

Появляются и другие специалисты. Осторожно высвобождают дубовую обшивку и шпангоуты. Эксперты быстро убеждаются, что здесь, на берегу Везера, сделано важное научное открытие. Правительственный директор – распорядитель отдела искусства и науки при бременском сенаторе по вопросам образования доктор Лютце – заявил в прессе: «Нам еще не удавалось обнаружить комплекс, подобный этому. Мы думаем, что нашли средневековый ког неизвестной до сих пор формы».

Длина корпуса корабля составляет 25,5 метра, ширина 6 метров, а высота палубы над килем 3,5 метра. Он действительно оказывается когом, одним из тех пузатых парусных судов, которые во времена Ганзы бороздили океаны. После того как обнажили треть корабля, эксперты увидели все типичные признаки ганзейского крупного грузового судна: прямой ахтерштевень с высокой кормой, прочную носовую часть корабля с кран-балками, а также пять толстых палубных бимсов, проходящих через борт корабля. Эксперты относят бременский ког к периоду между 1250 и 1400 годами. Его грузоподъемность составляла, по-видимому, около ста ластов* (Ласт – единица веса корабельных грузов, распространенная до начала XX века в торговле многих стран. (Прим. перев.)), то есть примерно двести брутто-регистровых тонн – огромная величина для торгового судна того времени.

Ког, найденный в водах Везера, – первый большой корабль, обнаруженный на территории Ганзы. Хотя конструкция такого вида кораблей нам известна, тем не менее, все сведения о когах мы черпаем лишь из рисунков, летописей, изображений на монетах и печатях. Но архивным источникам – древним летописям, портовым журналам, таможенным книгам – нельзя полностью доверять. Они расходятся в обозначении классов судов. Несмотря на это ученым удалось собрать множество данных, для подтверждения которых не хватало только исследования оригинала, коим и оказалась бременская находка.

В единоборстве со стихией

Подъем кога ведется наперегонки со временем. Скоро появится лед, а затонувшее судно лежит к тому же в полосе приливов. Ученые считают необходимым установить шпунтовые стенки, чтобы преградить доступ воде. Сооружение этих стенок должно обойтись в полмиллиона марок. Но на это у правительства ФРГ нет денег. Бременский комитет по вопросам искусства и науки может на столь важные для всего мира работы предоставить лишь жалкую сумму в 25 000 марок. И тогда археологи решают поднимать ког по частям.

С большой осторожностью приступают они к делу. Около корпуса судна, наполовину занесенного илом, забиваются крепкие сваи. На них сооружается рабочий понтон, на который с помощью лебедок поднимают отдельные части корабля.

Производить раскопки можно не больше трех-четырех часов в день. Вода все время мешает работе и намывает все новые и новые массы песка. Для откачки воды и ила приходится пользоваться насосами. Вязкое дно, илистая глина затрудняют подъем судна. Не обойтись и без водолазов, ведь останки кога даже и при отливе лежат под водой на глубине четырех метров. Фрогмены ведут поиски в мутной воде ощупью, почти в абсолютной темноте. С помощью подмывочных трубок удаляют из пазов корпуса судна песок и ил. Аквалангисты высвобождают отдельные части, которые затем поднимаются наверх, где их снабжают ярлыком, надписывают и фотографируют.

Постепенно воссоздается облик редкостной находки. Судно имело одну мачту, которой, однако, не нашли. Палубные надстройки, как тогда было принято, помещались в виде эстакады на корме корабля. Там же находились шпиль и брашпиль – лебедки, служившие для подъема и спуска якоря или сезеней. К корпусу найденного кога, походившего на коги, изображенные на старинных миниатюрах и гравюрах, были прикреплены сбитые между собой деревянными гвоздями планки длиной 8 метров, шириной 0,5 метра и толщиной 5 сантиметров.

Дубовое дерево, из которого ког был построен почти целиком, при минимальном использовании металла, каким-то чудом прекрасно сохранилось. Двадцатисантиметровый слой местного камня – слоя грунта, затвердевшего под действием перегноя или окиси железа, который образовался в течение многих сотен лет, – герметизировал занесенный песком ког.

Не покидая верфи

Вначале ученые полагали, что судно сотни лет тому назад опрокинулось в бывшей излучине Везера, попав на мель. Однако весной 1963 года после тщательных исследовании выяснилось, что ког даже не успел покинуть верфи. Хотя судно было уже проконопачено, то есть все пазы уплотнены, однако его еще не просмолили. Нашли даже бочку древесной смолы. Никаких признаков того, что ког был в эксплуатации.

По-видимому, во время сильного шторма судно было сорвано с верфи и унесено течением. Затем оно, очевидно, перевернулось килем вверх и затонуло. Когда в октябре 1961 года обнаружили ког, он был покрыт четырехметровым слоем песка. И только землечерпалке «Алезьенн» удалось нарушить его многовековой непробудный сон.

Бременский ког поможет нам составить представление о ганзейских судах: об их оснащении, парусном вооружении и о том, в каких условиях плавали некогда ганзейские моряки.

Второе рождение “Вазы”

По старой традиции в летний период стокгольмская «Королева Меларен»* (Королева красоты, ежегодно выбираемая в Стокгольме. В ее обязанности входит встречать иностранные суда, прибывающие в порт Стокгольма. (Прим. перев.)), встречающая иностранные корабли, под звуки бравурных маршей все еще совершает в сопровождении своей свиты прогулки по шведской столице. Но уже давно «Королева Меларен» всего лишь аттракцион номер два. В Стокгольме появился новый аттракцион, привлекающий ежегодно сотни тысяч зрителей, – музей под открытым небом на острове Беккхольмен. Три кроны за осмотр «Вазы»! Бывший королевский фрегат требует поистине королевской дани!

Единственный рейс „Вазы”

Десятого августа 1628 года флагманский корабль «Ваза» должен был выйти в свой первый рейс. Был теплый вечер, слабый ветерок слегка рябил воды стокгольмской гавани. Незадолго до этого королевский фрегат, строившийся в течение двух лет, был отбуксирован в Логарден с верфи Блазихольмен, находившейся в центре шведской столицы, оснащен пушками, снабжен продовольствием и укомплектован командой. Свой первый рейс он должен был совершить в Сёдермальм.

Капитан Сёфринг Хансен приказал отдать швартовы. Выйдя из гавани Стокгольма, корабль прошел несколько сот метров. У острова Беккхольмен поставили паруса, и гордая «Ваза» с поднятыми стеньговыми флагами величественно поплыла мимо людей, столпившихся на Кастельхольмене.

Внезапно сильный порыв ветра обрушился на паруса фрегата и вызвал бортовую качку. На берегу в толпе раздались крики. «Ваза» накренилась. Не успели еще отгреметь орудийные залпы, как через широко раскрытые пушечные порты на нижнюю палубу хлынула вода. Хотя капитан Хансен принял все необходимые меры, корабль сильно накренился и, по свидетельству очевидцев, «с поднятыми парусами, флагами на мачтах и всем, что находилось на борту, затонул в течение нескольких минут».

Сколько человек было на борту, точно никто не знает. Экипаж корабля состоял из 133 человек. Кроме того, там находились 300 солдат для обслуживания пушек и несколько семей, ехавших в небольшой приморский городок Ваксхольмен. По всей вероятности, судно увлекло с собой в пучину не менее 50 человек.

«Ваза» была хорошо оснащенным кораблем, длиной около 50 и высотой 14 метров. Богатая резьба украшала корпус судна. На двух палубах были установлены 64 пушки, отлитые из бронзы. Гибель корабля повергла в траур весь Стокгольм.

Капитана Хансена, которому с трудом удалось спастись, тотчас взяли под стражу и предали военному суду.

Однако суд не вынес обвинительного приговора. Дело было прекращено так же внезапно, как внезапно затонул корабль. Ведь король сам установил конструктивные размеры корабля и по его приказу работы велись в лихорадочной спешке. Для осуществления своих планов в Северной Европе шведский король Густав II Адольф нуждался в сильном военном флоте: шел десятый год Тридцатилетней войны; поэтому он настаивал на выходе корабля в море. «Ваза» должна была присоединиться в шхерах к резервной эскадре, в то время как большая часть шведского флота блокировала Данциг и другие порты Балтийского моря.

Пушки под водой

О трагической судьбе королевского флагманского корабля вскоре забыли. Более важные события – поход Густава II Адольфа в Германию, его участие в Тридцатилетней войне – вытеснили из памяти Стокгольма гибель «Вазы». И только подводные кладоискатели занимались некоторое время поисками затонувшего корабля. В последующие десятилетия было предпринято много попыток поднять судно. Но из-за низкого уровня техники того времени ни одна из них не увенчалась успехом. Еще в 1628 году английский инженер Ян Балмер пытался поднять корабль. Но единственное, что ему удалось, – это поставить «Вазу» на киль на глубине тридцати двух метров, что в значительной мере облегчило подъем судна в наши дни.

В дальнейшем при спасательных работах на поверхность поднимали лишь то, что предвещало выгоду и легко демонтировалось с палубы. Наибольшая удача сопутствовала проживавшему в Швеции немцу Гансу Альбрехту фон Трейлебену. В 1644 году ему удалось поднять большую часть ценных бронзовых пушек «Вазы». По сей день остается загадкой, как фон Трейлебен смог сделать это с помощью одного лишь водолазного колокола.

Но в последующие два года фон Трейлебен не сумел больше ничего найти, и о «Вазе» и о месте ее гибели окончательно забыли.

Почти триста лет спустя, летним днем 1920 года, шведский рыбак обнаружил в Балтийском море у маленького островка Викстен вблизи Нюнесхамна семь бронзовых пушек, украшенных богатыми узорами, которые принадлежали военному кораблю «Рикснюкэльн», затонувшему в том же 1628 году. При изучении документов шведского государственного архива, относившихся к этому кораблю, ученые Стокгольма натолкнулись на интересные, неизвестные до сих пор сведения о гибели «Вазы».

Ничего, кроме ила

В один из августовских дней 1956 года в водах стокгольмской гавани Стрёммен появляется маленькая лодка. Хотя сидящий в ней молодой человек и не рыболов, каких много в Стокгольме, время от времени он забрасывает в воду удочку. Так проходит час за часом. Неожиданно на крючок попадается кусок дерева. «Здесь! Он здесь! Я уверен!» – восклицает он взволнованно.

Этот молодой человек – шведский ученый Андрэ Францев, а то, что он искал и, наконец, нашел, – шведский флагманский корабль «Ваза». Еще школьником Андрэ Францен прочел в газете сообщение о пушках и обломках кораблей, затонувших в 17-м столетии и обнаруженных в шхерных водах Стокгольма. По поводу этих находок один профессор говорил тогда, что по сравнению с затонувшей «Вазой» они не представляют никакой ценности. «Ваза» – это настоящая сокровищница, которая покоится где-то на дне Стрёммена. С того дня настольной литературой Францена стали старинные фолианты, документы и книги. А сам он специализировался на изучении «Вазы».

И вот сейчас, когда он, стоя в лодке, держит в руке кусок старого дерева, ему реально представляется множество трудностей: технических, организационных, научных и в первую очередь финансовых, ибо шведские власти не отличаются щедростью. К счастью, Францен состоит на службе в морском ведомстве и вдобавок он в хороших отношениях с водолазом военно-морских сил Пэром Эдвином Фальтингом, одним из опытнейших ныряльщиков Швеции.

Четвертого сентября 1956 года Фальтинг уходит под воду и сразу погружается в ил. «Ничего, кроме ила», – передает он по телефону. Видимости никакой. Вокруг кромешная тьма. Он пробирается ощупью, с вытянутыми вперед руками. Неожиданно он натыкается на деревянную стену. «Сейчас я влезаю на борт, – сообщает он. – Вот прямоугольное отверстие. А вот и другое, на несколько метров выше». Следовательно, это корпус корабля с двумя закрытыми орудийными палубами. Таких кораблей было немного. Все они зарегистрированы и известны Францену. Он сразу же делает вывод: корабль, на котором находится Фальтинг, – «Ваза».

Францен пытается заинтересовать своими планами правительство. Подъем корабля должен стоить десять миллионов крон, утверждают эксперты. Государство не может предоставить такую сумму. Одно из добровольных обществ выражает готовность принять на себя часть расходов. Проводится сбор пожертвований. Пивоваренный завод начинает выпускать пиво «Ваза». Подъем королевского фрегата становится увлекательным приключением, в котором участвует вся Швеция.

Францен уговорил руководителя водолазной школы проводить учебные занятия водолазов у затонувшего судна. С их помощью были проведены первые подготовительные работы. Из предосторожности водолазы срубили фок-мачту высотой 24,5 метра, а затем извлекли на поверхность более семисот предметов, часть которых представляет большую ценность. Среди них носовое украшение корабля – лев с поднятыми передними лапами и широко разинутой пастью, приготовившийся к прыжку. Эта двухтонная дубовая скульптура, позолота которой почти полностью сохранилась, – по-видимому, одно из старейших в мире носовых украшений, дошедших до наших дней. По форме туловища и гривы фигура льва напоминает мраморных львов Пирея (сейчас они находятся в Венеции), на которых были обнаружены рунические надписи викингов. Извлекли также бушприт, румпель и бронзовую пушку с искусной чеканкой.

Около года продолжались предварительные работы на двух понтонах и спасательном судне и, наконец, 20 августа 1959 года, через 331 год и 10 дней после гибели королевского фрегата «Ваза» приступили к его подъему.

В стальной сетке

«Ваза» е ее трехсоттонным каменным балластом и общим весом около семисот тонн, занесенная пятиметровым слоем ила, предохранившим корпус от разрушения, лежит на глубине тридцати двух метров. Чтобы, не повредив судно, извлечь его из ила, обладающего большой поглотительной способностью, водолазы с помощью гидромониторов прорывают под килем корабля шесть туннелей.

Прокладка туннелей – опасное дело. Над головами водолазов корпус корабля. Стоит ему немного опуститься, как он сразу же перережет воздушные шланги, или похоронит под собой водолазов. Однако рискованная затея удалась. Сквозь туннели пропускают тяжелые стальные тросы, и уже летом 1959 года судно оказывается в стальной сетке.

Удастся ли сохранить корпус корабля? А вдруг он рассыплется на части? Понадобились бы многие годы, чтобы решить гигантскую головоломку – вновь собрать его из отдельных кусков. Но тогда общественность потеряет интерес к этой работе и, следовательно, не удастся раздобыть необходимые средства.

Двенадцать стальных тросов, толщиной в человеческую руку, прикрепляются к двум понтонам, расположенным на поверхности воды справа и слева от «Вазы», Оба понтона, грузоподъемность которых составляет 2400 тонн, заполняются водой, и тросы натягиваются. Затем с помощью насосов понтоны опорожняются.

Спустя три часа подъемная сила понтонов достигает 300 тонн. Их движение уже становится заметным. Двадцатитрехлетний водолаз Свен Олаф Нюберг сообщает, что корма продвинулась вверх на тридцать – сорок сантиметров.

«Ваза» медленно поднимается со своего ложа и благополучно преодолевает первые четыре метра. Подвешенный на стальных тросах корабль поворачивают и отводят к берегу, в точно определенное место, туда, где можно установить киль. Там находит «Ваза» свое первое пристанище. В 1960 году этот маневр повторяется в течение двух недель. Понтоны заполняются водой, тросы натягиваются, понтоны опорожняются, и «Ваза», поднимаясь, каждый раз на очередные четыре метра, останавливается в следующем, отведенном ей месте. Ее ближайшая цель – мелководье у берегов Кастельхольмена. Там она проводит несколько месяцев. Прежде чем начнется дальнейший этап в новой жизни «Вазы», ее нужно тщательно обследовать, очистить от ила, освободить от оснастки, чтобы она смогла выдержать столь большую нагрузку, как подъем на поверхность.

На последнем причале

Заключительный этап возрождения «Вазы» начинается год спустя. Шестого апреля 1961 года над корпусом корабля устанавливаются два понтона с подъемными кранами. С обоих спасательных судов под воду уходят водолазы, направляясь к кораблю, лежащему на глубине восемнадцати метров. План подъема разработан до мелочей. Сначала водолазы укрепляют остов корабля деревянными рейками. Затем судно выпрямляют и начинают поднимать – медленно, сантиметр за сантиметром.

Двадцать четвертого апреля 1961 года – через 4 года после начала спасательных работ и через 332 года 8 месяцев и 14 дней после катастрофы – «Ваза» вновь появляется на поверхности. Тысячи зрителей собрались на Кастельхольмене. Под звуки музыки все выше и выше поднимается корпус корабля. И вот, наконец, водную гладь пробивают две резные колонны – отшлифованные илом и водой, потерявшие свою форму деревянные скульптуры.

Корабль «Ваза» – уникальный музей, насчитывающий до 20 000 экспонатов. В глубине корабля из мягкого ила торчит козлиная нога ухмыляющегося Пана. Деревянный ангел распростер свои двухметровые крылья. Одна из интереснейших находок – солнечные часы карманного формата. Предполагают, что они были соединены с корабельным компасом. Обнаружены великолепные резные изделия из дуба – почти окаменевшие, орудийные лафеты, остатки форменной одежды, оловянные кружки, матросские сундучки, кожаные кошельки, набитые монетами, пушечные ядра, бочонки из-под масла, истлевшая обувь и многие другие предметы.

В то время как армия археологов занимается исследованием корабля, очисткой его корпуса и обработкой находок, эксперты пытаются предохранить от гибели само судно. Июньское солнце грозит иссушить и разрушить дерево. Все выступающие из воды корабельные части покрывают, прежде всего, длинными прозрачными пластмассовыми чехлами. Мелкий искусственный дождь беспрерывно орошает корпус судна. До сих пор вода, ил и глина надежно защищали корабль в его мрачной могиле. Теперь, когда он оказался во власти воздуха и света, ему приходится опасаться деформации, трещин и грибковых агрессий. В дерево вводится консервант, полиэтиленгликоль, который изгоняет из древесины влагу и превращается в твердую неразрушающуюся массу.

На восточном берегу острова Беккхольмен, в стокгольмском зоологическом саду недалеко от художественной выставки Лильефорса открывается новый музей шведской столицы: музей «Ваза». После трехсот лет забвения становится здесь на свой последний причал флагман шведского короля Густава II Адольфа. Реставрированный по подлинным чертежам и оборудованный внутри, как три века назад, корабль, установленный на огромном плавучем понтоне из железобетона, со всеми его надстройками, парусами и флагами заключен в самый большой футляр из всех существующих в мире. Отныне тысячи посетителей могут с застекленных галерей и сооруженных над кораблем мостков любоваться этим свидетелем былого величия Швеции.

На территории музея предали земле скелеты членов экипажа и пассажиров, затонувших вместе с судном. Таков финал судьбы королевского фрегата, вышедшего некогда в свой единственный и, увы, слишком короткий рейс. В ту пору он был военным кораблем. В наши дни он представляет собой экспонат редчайшей ценности для археологов всего мира.

Сокровища бухты Виго

Мрачные тяжелые стены укрепленного замка возвышаются над городом Виго. От замка открывается вид на бухту длиной в пятнадцать миль и шириной в три мили. На протяжении веков символизирует собой эта крепость облик древнего города на северо-западной оконечности Испании, который в наши дни превратился в обычный провинциальный городок, ничем не отличающийся от десятков других. И только район старой гавани, его узенькие улочки, замшелые ветхие дома, аркады, забитые бочками, и множество небольших площадей, где на камнях сушатся рыбачьи сети, хранят еще следы далекого волнующего прошлого. Лишь некоторые отмели своими названиями, полученными от местных рыбаков, напоминают о том, что здесь бесславно погиб самый большой испанский Серебряный флот. Вместе с кораблями пошли ко дну и несметные сокровища. В последующие столетия искателям приключений и дельцам оставалось лишь мечтать о затонувших богатствах, а археологам – надеяться обнаружить на погибших кораблях хотя бы небольшую часть награбленных испанцами сокровищ инков, майя и ацтеков.

В старинных документах, хранящихся в архивах Мадрида и Барселоны, говорится, что при Карле V из Америки ежегодно отплывали в метрополию две испанские флотилии: из Мексиканского залива и от берегов Южной Америки.

Для защиты от пиратских нападений и во избежание всякого рода контрабанды испанское королевское правительство объединило корабли в крупные соединения. Ежегодно из Кадиса выходили галионы; тяжело нагруженные, под охраной, возвращались они назад.

В 1702 году на родину должен был вернуться караван судов, прибытия которого Испания с нетерпением ожидала уже около трех лет. Пиратские засады и неблагоприятная погода препятствовали выходу кораблей в море. Обе флотилии стояли на якоре под надежной защитой Гаванской цитадели. В течение этих трех лет и без того уже нагруженным галионам пришлось еще два раза принять на борт ежегодную дань испанских колоний за океаном: с материка и островов Южной Америки – золото, серебро, драгоценные камни, кампешевое дерево, кожу, какао и кошениль; сокровища Мексики, Центральной Америки и Карибских островов; и, наконец, китайские изделия – затканные серебром и золотом шелка, украшения из жада и слоновой кости, фарфоровые вазы и статуэтки. Филиппинский галион доставил китайские товары в порт Мексики Акапулько.

Никогда еще Испания не доверяла таких богатств морской стихии. Этого бы никогда и не произошло, если бы у метрополии не иссякли деньги. Положение было катастрофическим. Испанское правительство вынуждено было даже обращаться к ростовщикам. Испания и Франция боролись с коалицией Австрия – Голландия – Англия за господствующее положение в Европе. Исход войны, судьба Испании и ее союзников зависели в значительной мере от благополучного прибытия перегруженных галионов. Одиннадцатого июня 1702 года в сопровождении французской эскадры под командованием вице-адмирала графа Шато-Рено корабли с поднятыми флагами вышли из Гаваны и взяли курс на родину.

При испанском дворе многие серьезно опасались за исход этого плавания. Но никто и предполагать не мог, что, уже дойдя до берегов Испании, эта флотилия так и не доставит свой ценный груз к месту назначения. Испанские корабли, спасаясь от преследования англоголландского флота, вынуждены были искать убежища в глубоководной бухте Виго, где их и постиг трагический конец. Ничто не могло предотвратить несчастья: ни поспешное восстановление фортов, ни укрепление берегов, ни сооружение заграждения в самом узком месте бухты. Вечером 23 октября 1702 года началось сражение. Бухта превратилась в настоящий ад.

Французский адмирал Шато-Рено, не в силах видеть, как рушатся его укрепления, как теряют маневренность и тонут его корабли, приказал своим капитанам потопить флот. Тогда испанский адмирал Веласко, вне себя от бешенства, велел поджечь свои корабли или сделать в них пробоины. Огонь бушевал в трюмах, языки пламени лизали резные балюстрады и гербы, поднимаясь до самых мачт. Зловещее зарево разгоняло мрак наступающей ночи. Гигантские факелы – гордые галионы и военные корабли – один за другим скрывались под водой.

Холодное пасмурное утро застало в бухте безмолвие и мертвое оцепенение. На поверхности воды плавали обломки судов. Не было больше ни испанского, ни французского флота. Лишь несколько галионов и линейных кораблей Франции достались англичанам и голландцам.

Британцы сразу же послали своих водолазов по следам затонувших кораблей. Целыми днями вели они розыски на дне бухты Виго. Их попытки не увенчались успехом: они извлекли только лесоматериалы и бронзовые пушки.

В Роскилле-фьорде (Дания) ведутся раскопки заграждения из кораблей времен викингов.

Подъем шведского флагманского корабля 'ваза', затонувшего в 1628 году близ Стокгольма.

Транспортировка 'Вазы' в док.

Англичане полагали, что добыча их ничтожна; но по прибытии в Лондон выяснились ее истинные размеры. После вскрытия трюмов захваченных галионов в Тауэр были доставлены драгоценные металлы и различные товары стоимостью полтора миллиона фунтов стерлингов. Еще никогда не знал Лондон такого притока сокровищ. Голландцы же вернулись домой с еще большей добычей.

В Англии и Голландии были выбиты памятные медали с поучительными изречениями. А в Париже, Мадриде и Севилье в отчаянии рвали на себе волосы. Однако большая часть сокровищ испанских галионов так и осталась лежать на дне бухты. Обломки судов постепенно заносились илом. Первое время на морских картах еще отмечались места гибели кораблей, как отмели, опасные для судоходства. Но в 19-м столетии о них помнили одни лишь рыбаки, потому что в этих местах часто рвались сети.

Хорошо сохранившаяся древняя скульптура и одно из самых крупных якорных веретен с 'Вазы'.

Еще и поныне покоятся на дне бухты корабли, недоступные для всех тех, кто на протяжении двух с половиной веков с огромным упорством и предприимчивостью пытался завладеть сокровищами затонувших талионов. Кое-что из ценностей подняли из воды – не во имя науки, а ради наживы. Слитки серебра, золотая посуда, старинные золотые и серебряные монеты, жемчуг, даже пушки и оружие, которые можно было пустить в переплав, – все это сулило верную выручку. Потомки, видимо, никогда не узнают, какая добыча попала в руки кладоискателей. Сплошь и рядом поиски велись тайком, иногда даже ночью. Охотники за подводными кладами вводили в заблуждение местные власти и утаивали добычу от судовых команд. То, что сегодня рассказывают о находках в бухте Виго, зачастую так же мало правдоподобно, как и истории о спасательных работах, начавшихся уже через два-три месяца после гибели флотилии. Много экспедиций побывало здесь. Никто их не регистрировал. Никто не знает, сколько их было.

Не щадили ни средств, ни человеческих жизней, чтобы отвоевать сокровища у ила и воды. Составляли утопические проекты, даже пытались претворять их в жизнь. В большинстве спасательных экспедиций принимали участие опытные специалисты, применявшие тщательно продуманное техническое оборудование и хитроумные устройства. С самыми радужными надеждами отправлялись кладоискатели в бухту Виго, разочарованные возвращались они обратно.

Не сопутствовала удача и американской спасательной экспедиции 1956 года во главе с инженером Джоном Поттером. Даже самая современная техника не смогла победить ил.

Захват голландцами Серебряного флота в бухте Матансас на Кубе в 1628 году; в медальонах – портреты адмиралов. (С гравюры 1742 года).

В распоряжении небольшой водолазной команды имелся прочный баркас с символическим названием «Dios Те Guarde»- «Храни тебя Бог». Баркас, оснащенный подъемником, мощной лебедкой, компрессорами, насосами и двигателями, представлял собой образец небольшого спасательного судна. Около борта в воду был спущен эжектор. Аквалангисты окрестили его «airlift» («воздушный лифт»). Он состоял в основном из гибкой трубы диаметром пятнадцать сантиметров, к отверстию которой с помощью обычного резинового шланга подавался сжатый воздух. Все предметы втягивались наверх и улавливались металлическим ситом. Водолаз на дне бухты управлял трубой «воздушного лифта». Нередко к отверстию трубы подвешивался балласт, и тогда аппарат функционировал самостоятельно.

Вооруженные этим устройством, водолазы Поттера вступили в бой с илом. Были вырыты огромные воронки, ибо, чем глубже проникали водолазы в толстый слой ила, тем сильнее оседали внутрь края «буровых скважин». Для укрепления стенок «шахтных стволов» на дно вертикально установили большие металлические цилиндры, которые по мере углубления скважин постепенно оседали. Иногда труба землесоса натыкалась на деревянную обшивку. И тогда пенистый поток ила с шумом выбрасывал обломки на поверхность.

В каждом заржавленном куске металла водолазам мерещились головка эфеса шпаги, пистолет или остатки мушкета. Вместе с небольшими пушечными ядрами и ружейными пулями в сито попадали полуистлевшие кожаные подошвы, подбитые деревянными гвоздями, разбитые горшки с изогнутыми ручками чудесного изумрудного цвета, цветные осколки фонарей, кости, шлифовальные камни, чаши с разноцветными узорами, а также деревянные части такелажа, которые в воде прекрасно сохранились, но высохнув сразу же рассыпались.

Это были интересные находки. Интересные для науки, но не для Поттера. Предприимчивого американца интересовали только доллары. А черепки не покроют даже его расходов на снаряжение «Атлантик Сэлвидж Компани» («Атлантической спасательной экспедиции»). Но иногда водолазам Поттера попадалось и кое-что получше: изделия из благородных металлов и серебряные пиастры.

Вдоль и поперек изрыли фрогмены из команды «Храни тебя бог» бухту Виго. Они обыскали ее всю, вплоть до островов Сьес. Эти три огромные гранитные глыбы высотой в сто и двести метров лежат при входе в бухту. Высокие скалистые берега круто опускаются в воду. Море отшлифовало их и покрыло глубокими бороздами. Если верить сообщениям того времени, здесь после сражения ушел ко дну британский корабль «Монмаус» вместе с захваченным испанским галионом. Этот галион был одним из самых богатых во всей флотилии. Водолазы Поттера разделили в этом месте морское дно

на небольшие квадраты, расположенные в форме раскрытого веера, концы которого направлены к западу и югу. Длина сторон квадрата составляла 150 метров. Аквалангисты, каждый из которых был снабжен двумя двойными баллонами сжатого воздуха, систематически, день за днем обследовали один квадрат за другим.

Подобно своим предшественникам, они обнаружили только остатки затонувших галионов. В том же 1956 году большая ежедневная газета южной Испании опубликовала статью на двух столбцах: «Hombres-Ranas, фрогмены мистера Поттера, нашли знаменитые сокровища бухты Виго». Испанское радио подхватило эту газетную утку и раздуло ее еще больше.

В действительности же море и поныне хранит тайну испанских галионов. Их сокровища остаются, как и прежде, недоступными для водолазов. И все-таки аквалангисты Поттера – в отличие от своих предшественников – собрали важный материал, которым в будущем смогут воспользоваться историки, чтобы раскрыть тайну погребенного на дне бухты Виго испанского Серебряного флота.