"От всего сердца" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 10

Нат выиграл пари. Кроме него, никому в «Фениксе» и в голову не приходило, что Грею понадобится целая неделя, чтобы покорить Беркли. Когда мальчика спрашивали, как ему удалось угадать заветную цифру, он отвечал: «Уж коли мисс Шоу решила испытывать терпение Всевышнего, Ему пришлось дождаться седьмого дня». Под одобрительный смех

Нат, радостно улыбаясь, получил свой выигрыш — триста долларов.

«Ухаживать, да еще всерьез, — утомительное занятие», — размышлял Грей, облокотившись о стойку бара. Все началось с цветов. Он буквально завалил ими комнаты Беркли. После обеда они катались в коляске, по вечерам ездили в театр и оперу, в субботу отправились в путешествие на пароходе по реке Сакраменто. У Грея созрел план — не давать Беркли ни минуты покоя, пока она не согласится выйти за него замуж, только чтобы отдохнуть. В самом крайнем случае ей пришлось бы перебраться к нему, чтобы освободить в своих комнатах место для цветов.

Грей наблюдал за Беркли, прокладывающей путь в толпе. Несколько раз ее останавливали постояльцы и игроки, и она находила минуту для каждого, но не забывала взглянуть на Грея и убедиться в том, что ее покровитель рядом. Он оттолкнулся от стойки, собираясь подойти к ней, однако остался на месте. Грей не был уверен, что Беркли нуждается в защите, а самолюбие заставляло его подождать, когда девушка сама приблизится к нему.

Наконец она остановилась перед ним и мягко коснулась его руки.

— Все в порядке? — Беркли внимательно вгляделась в его лицо. Челюсти Грея были крепко сжаты, на щеках чуть заметно играли желваки, глаза пылали жарким огнем.

Он поймал пальцы Беркли и подтянул ее к себе.

— Все просто замечательно, — отозвался Грей. Все хорошо. Беркли с ним, рядом. И сама подошла к нему. — Никаких сожалений.

Беркли неуверенно улыбнулась:

— Ты спрашиваешь, жалею ли я о чем-нибудь? Или хочешь сказать, что сам о чем-то сожалел?

— Я спрашиваю.

Беркли огляделась. Сегодня вечером в «Фениксе» было полно народу, но вокруг Грея образовалось свободное пространство, словно огороженное невидимым полукругом.

— Нет, я ни о чем не жалею. Мне было нужно семь. дней, чтобы убедиться в этом. — Беркли уступила, понимая, что не дождется от Грея ни заверений, ни обещаний.

— А по-моему, ты тянула с этим делом, чтобы Нат выиграл спор.

Глаза Беркли лукаво блеснули.

— Ждешь, что я признаюсь, будто знала об этом пари?

Грей обнял ее за талию.

— Хочешь сегодня уйти пораньше? Никто не обидится, если накануне свадьбы тебе захочется отдохнуть несколько лишних часов.

Забота Грея тронула Беркли. Его рука теплым кольцом обвивала ее талию, внушая уверенность и покой.

— Да, я не прочь.

Грей кивнул и отнял руку.

— Еще бы. — Он догадался, что Беркли сама хотела просить его об этом, и рада тому, что ее опередили.

Грей замечал, что в последнее время она быстро утомляется, часто ложится вздремнуть после обеда и начинает зевать задолго до наступления ночи. Большую часть времени Беркли проводила у себя в номере, покидая комнаты лишь по просьбе Грея. Казалось, такое положение устраивает ее как нельзя лучше. Цветы, прогулки, поездки в театр — все это совершалось по инициативе Грея. Беркли ничего не просила, и Грей видел, что она не знает толком, как отнестись к знакам его внимания. Он решил, что девушка ошеломлена его натиском, и теперь терзался вопросом — покорил ли он ее или взял измором.

— Грей? — услышал он голос Беркли. — Что случилось?

На мгновение ему почудилось, что он высказал свои мысли вслух. Но нет, он молчал. Просто Беркли увидела мелькнувшую в его глазах тень сомнения. Лицо Грея приняло непроницаемое выражение.

— Иди, — сказал он. — Поднимись по кухонной лестнице. Если выскользнешь через черный ход, гости еще долго не заметят твоего исчезновения.

Беркли помедлила, внимательно вглядываясь в него. Как бы ни мечтала она покинуть зал, ей не хотелось разлучаться с Греем. Будь у нее хоть капля отваги, она попросила бы его оправиться вместе с ней, посидеть рядом, пока она не уснет, а то и лечь с ней, обнять ее, прикоснуться к ней, прижаться губами, ласкать ее… Она стосковалась по нему, но даже талант не помогал Беркли угадать, разделяет ли он ее желания. Завтра они станут мужем и женой, а Грей так и не сказал, что любит ее. Ухаживая за Беркли, он предпочитал обходиться без нежных признаний.

— Спокойной ночи, — сказала она.

Грей кивнул и проводил Беркли взглядом. На мгновение ему почудилось, что она хочет позвать его с собой. «Глупо», — сказал он себе. Долгие семь дней Беркли держала неприступную оборону, если, конечно, это была оборона. Может быть, Беркли попросту не любит его.

— Я отнесу ей выпить, Сэм. — Грей повернулся к бару. — Подай-ка мне бутылку.

Нат вышел на улицу с ведром с кухонными отбросами. Сквозь закрытую дверь он услышал голос Энни Джек:

— Отнеси их подальше! Энни не хочет, чтобы у ее кухни шныряли собаки!

Нат деловито спустился с крыльца и пересек двор. Он уже собирался вытряхнуть мусор, когда кто-то выхватил у него ведро и потянул мальчика кверху за воротник.

— Сюда, — сказали ему на ухо. — Сейчас ты нам кое-что объяснишь.

Беркли проходила через кухню, когда Энни, распахнув дверь, позвала Ната и велела ему вынести второе ведро.

— Ох уж этот сорванец! — воскликнула она. — Не может и двух шагов пройти, не заблудившись. Куда он запропастился?

— Я могу чем-нибудь вам помочь? — спросила Беркли. Энни оглядела ее платье цвета слоновой кости и туфельки, подобранные в тон ему.

— Забавно было бы посмотреть, как вы ковыляете по двору в этом наряде вот с этими огрызками.

Беркли взяла у нее ведро.

— Да, забавно, — отозвалась она и вышла на крыльцо. — Нат! Ты забыл… — Беркли умолкла, услышав шорох и приглушенный крик, донесшиеся со стороны конюшен. — Нат! Что случилось? Ты не один?

— Иду! — отозвался мальчик.

Энни что-то сказала за ее спиной, но Беркли взмахом руки велела ей умолкнуть. Прищурившись, она вглядывалась в тень у стены конюшни. Девушка уже собиралась спуститься с крыльца, когда от стены отделился Нат и бросился к ней. Беркли вновь посмотрела на конюшню. Темное пятно исчезло.

Нат протянул руку к ведру:

— Я вынесу его, мисс Шоу. Беркли покачала головой:

— Пусть Энни пошлет кого-нибудь другого. А ты пойдешь со мной. — Она схватила его за руку. — Сейчас же.

Подходя к своим апартаментам, Грей заметил свет, проникающий из-под двери. Ему казалось, что он, уходя, погасил лампу, но, как видно, забыл это сделать. То, что в его комнатах может кто-то оказаться, ему и в голову не пришло.

Беркли, накинув на плечи шаль, свернулась клубочком в большом кресле у камина. Нат лежал на софе, одна его нога в носке свисала, другую он перекинул через подлокотник. Беркли и Нат крепко спали.

Грея заинтересовало, кто из них открыл замок. Потом он решил, что они справились с запором общими усилиями. Во всяком случае, так они ему скажут — ни Беркли, ни Нат нипочем не станут взваливать вину друг на друга. Грей удивленно покачал головой и, сев на корточки возле Беркли, положил ладонь ей на колено. Он несколько раз шепотом окликнул ее, прежде чем она очнулась.

— Ох… — сказала Беркли. — Ты вернулся.

Ее чуть сонная, милая улыбка на мгновение лишила Грея дара речи. И все же он спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Все тот же сонный взгляд Беркли скользнул по лежащему на софе мальчику.

— Не отнесешь ли Ната в его комнату? Он ждал твоего возвращения и хотел сам поговорить с тобой, но уж очень устал. — Беркли зевнула. — Я тебе все объясню. — Перехватив настороженный взгляд Грея, она добавила:

— Обещаю, на сей раз ты все поймешь.

— Так и быть. Идем со мной. Ты откроешь его дверь.

Грей вынул из кармана Ната ключ от его комнаты и поднял мальчика с софы. Узнай Нат о том, что его таскали на руках, как младенца, он счел бы это оскорблением. Однако мальчик не проснулся даже тогда, когда его раздели до нижнего белья и уложили в постель. Беркли поцеловала мальчика и погасила лампу.

— Ты заменила ему мать, — сказал Грей, когда они с Беркли вышли из комнаты Ната. — Он зовет тебя мисс Шоу, но думает о тебе как о родной матери.

— Знаю. — Беркли бросила взгляд на Грея. — Надеюсь, ты не против?

— Нет. А что?

— А то, что мои отношения с Натом накладывают определенные обязанности и на тебя.

— Я понял это в тот самый день, когда ты привела его в «Феникс». — Грей открыл дверь в свои апартаменты и жестом пригласил Беркли войти. — А знаешь, он вполне мог бы оказаться нашим сыном. Он очень похож на тебя волосами и овалом лица. Зато глаза у него — мои.

— И ум! — Беркли порывисто обернулась к Грею. Она была очень серьезна, глаза блестели, а голос слегка дрожал. — Ты смог бы полюбить его, Грей? Как родного сына? Смог бы ты простить его, сделай он что-нибудь, грозящее…

— Беркли! — Грей схватил ее за руки. — В чем дело? Что случилось? — Он повел девушку к софе. — Хочешь что-нибудь выпить?

Она покачала головой и села.

— Сможешь ли ты простить меня?

Грей взял Беркли за подбородок и приподнял ее лицо.

— Что все это значит?

— Из-за нас с Натом тебе грозит опасность. Кто-то узнал о тебе и о Грэме Денисоне. О человеке, которого ты убил. Кто-то узнал о нем.

Грей отпустил подбородок девушки и вздохнул. Он видел, что Беркли взволнована, но не разделял ее тревогу.

— Кто? — осведомился он. — Кто узнал о нем?

— Декер и Колин Торны.

— Понятно, — произнес Грей, хотя, конечно же, ничего не понимал. — А кто это такие?

Беркли положила руку на кулон, висевший у нее на шее, прикоснулась пальцем к золотой капельке.

— Это те люди, которые дали мне серьгу. Это они заплатили мне и моему отцу, чтобы мы отправились в Сан-Франциско. Мы должны были найти Грэма Денисона. Но их деньги пропали впустую. Замысел моего отца с самого начала был чистым мошенничеством. — Беркли отвела взгляд. — Впрочем, нет. Не совсем так. Я была с ним, помогала ему все это устроить. Я не меньше Андерсона виновата в том, что мы оказались здесь.

У Грея сжалось сердце. Беркли говорила о том, в чем не хотела признаться еще неделю назад. Теперь же, накануне свадьбы, она открыла это ему, решив, будто у нее нет иного выбора.

— Продолжай, — невольно сказал он, хотя ему хотелось остановить Беркли. — Что за аферу вы придумали?

— Мне неизвестно, откуда мой… отец узнал о Торнах. Он умел находить тех, кому могут понадобиться его услуги. Андерсон никогда не полагался на волю случая. Еще до того, как Торны пригласили нас в свой дом в Бостоне, мой отец знал о них больше, чем они предполагали. В этом и заключалась наша хитрость — предложить свои услуги и убедить людей в том, что мы способны выполнить некое задание. Талант моего отца состоял в. том, чтобы заставить клиентов считать, будто замысел принадлежит им. А мой дар… — Умолкнув, Беркли насмешливо и печально улыбнулась. — Ты сам знаешь о моих способностях, хотя не веришь в над до конца.

— Да. Не до конца. — Грей встал, подошел к буфету и налил себе полбокала виски. — В чем конкретно заключались ваши обязанности?

Беркли беспомощно развела руками.

— Мы должны были искать различные предметы. Чаще всего занимались поисками фамильных драгоценностей, потерянных документов. Я оценивала антиквариат и камни. Иногда мне поручали найти человека.

— Как часто ты пускала в ход свой дар? И в какой степени результат зависел от усилий Андерсона?

Беркли пожала плечами:

— Точно не знаю. Андерсон полностью не доверял мне, но и пренебрегать моими способностями не решался. Как я уже говорила, он никогда не полагался на волю случая. Мне не нравилось помогать ему, и он знал об этом. О моем даре он узнал от матери, но так и не решил, стоит верить ей или нет. Мать открыла ему мою тайну на смертном одре, потому-то у него и возникли сомнения. Но все же мать заставила его пообещать, что он не бросит меня.

— Он держал слово.

— Да. Андерсон не отпускал меня ни на шаг.

Крайне встревоженная, Беркли побледнела, Она заложила за ухо светлую прядь, и Грей заметил, что у нее на виске бьется жилка.

— Что еще ты хотела мне сказать, Беркли? Она вздрогнула.

— Колин и Декер Торны — братья. У них был третий брат, младший. Грейдон. Их разлучили в детстве. Это произошло в Лондоне, после того как убили их родителей. Тогда Грейдон был совсем маленький. Единственной его приметой была серьга, очень похожая на ту, что висит сейчас на моей шее. Это копия, Колин заказал ее в мастерской. Настоящие серьги были изготовлены для коронации Елизаветы. — Заметив, что Грей сомневается, Беркли добавила:

— Это действительно так. Сейчас обе серьги находятся у жены Декера. Возможно, ты слышал о ней. Ее зовут Джоанна Ремингтон. Грей отставил бокал.

— Те самые Ремингтоны? Владельцы компании «Ремингтон шиппинг»?

Беркли кивнула.

— Именно они наняла моего отца. Джоанна хотела помочь своему мужу и Колину найти Грейдона. Она узнала об Андерсоне Шоу, но не думай, что это вышло случайно. В ту пору мой отец собирался отправиться в Калифорнию, надеясь там разбогатеть. Ему нужен был человек, который согласился бы оплатить поездку.

— Его выбор пал на Торнов.

— Совершенно верно. Наша работа приносила немалый доход. Если нам удавалось отыскать тот или иной предмет либо выявить подделку, люди не скупились. Однако деньги текли сквозь пальцы отца как песок. Большую часть он проигрывал. — «Большую часть того, что не успел пропить или истратить на шлюх», — подумала Беркли. — Отцу всегда не хватало денег. Нам никак не удавалось скопить на два билета до Калифорнии.

Грей опустился в кресло-качалку, подался вперед, положил руки на колени и начал вертеть бокал в пальцах.

— И он убедил Торнов поручить вам поиски Грейдона.

— Не совсем так. Последним владельцем настоящей серьги был Грэм Денисон. Декер не знал о ней до исчезновения Грэма. Ее нашли в особняке Ремингтонов вскоре после того, как он там побывал.

— Стало быть, Декер и Грэм были знакомы?

— Да.

— Но Грэм — не брат Торнов?

— Никто не знает. Чтобы выяснить это, пришлось бы найти Грэма. Только он мог объяснить, откуда у него серьга.

Грей молча смотрел в бокал. Его рука чуть заметно дрогнула, и по поверхности янтарной жидкости побежала рябь.

— Мог бы, если бы вы его нашли. Если бы я не убил Грэма.

— Да. — Беркли поднялась и подошла к Грею. Опустившись перед ним на колени, она осторожно вынула бокал из его пальцев и отставила в сторону. — Я не хотела сюда ехать. — Она взяла руки Грея в свои. — С самого начала я пыталась убедить Андерсона в том, что нам нельзя связываться с Торнами. После встречи с ними мои подозрения переросли в уверенность. Они не из тех, кого можно безнаказанно водить за нос.

— И все же ты согласилась принять участие в затее отца.

— Отказать ему было не так-то просто. Ты даже не представляешь, что это был за человек. И не знаешь особенностей моего дара. Я уже объясняла тебе, что не всегда могу управлять им. Познакомившись с Торнами, я поняла, как опасно восстанавливать их против себя. Мне казалось, что я сумею вынудить их отказаться от нашего предложения, но эти серьги… они оказались сильнее меня. Держать их в руках — все равно что носить платье Айвори. Я заговорила помимо воли. Я не смогла притвориться, будто ничего не чувствую, не сумела солгать. Я рассказала Торнам о том, что поведали мне серьги: Грэм Денисон мертв. И мой… отец передал им слова, которые я произнесла, прежде чем упала в обморок. Он сказал, что доказательства гибели Грэма следует искать в Сан-Франциско.

— Значит, на самом деле ты не рассчитывала найти его здесь?

Беркли покачала головой:

— Я вообще не видела смысла искать его. И уж конечно, не надеялась найти в Сан-Франциско его убийцу.

— Как же мне надоели все эти разговоры об убийстве. — Грей тяжело вздохнул.

— Жаль, что я рассказала тебе о нем. Промолчи я — и Нат ничего бы не узнал. Нет-нет, я не обмолвилась ему ни словом, — торопливо добавила Беркли. — Он подслушал нас.

— Господи! — пробормотал Грей. — Какой кошмар! — Он потер затекшие мускулы шеи. — Думаю, теперь ничто не мешает тебе рассказать все до конца.

— Я написала Декеру Торну и сообщила ему о смерти Грэма Денисона. С тех пор прошло немало времени. Разумеется, у меня не было доказательств, и я не хотела упоминать твое имя…

— Большое спасибо,

— …поэтому я лишь повторила то, что знала наверняка:

Поиски Грейдона Торна зашли в тупик. Что-то в моем письме, вероятно, его краткость, внушило Торнам подозрения. Судя по всему, они отправили в Сан-Франциско своих людей искать серьгу. Я знаю, эта серьга стоит немало, но к числу фамильных драгоценностей Торнов она не принадлежит. Колин велел изготовить ее, чтобы изобличить меня в мошенничестве. Я распознала фальшивку в тот самый миг, когда взяла ее в руки, и решила, что имею полное право оставить ее у себя.

— Должно быть, они считают иначе.

— Теперь я и сама это вижу. Ты даже не представляешь, как они богаты, Грей. Просто удивительно, что Торны так дорожат этой вещицей.

— Как в это дело затесался Нат?

— Они взялись за него, обнаружив меня в «Фениксе». Не знаю, что у них на уме, но Торны не сделали бы этого без определенной цели.

— Ты уверена, что это они?

— До сих пор я не видела их в Сан-Франциско, но Нат назвал мне их имена.

Грей нахмурился.

— Продолжай.

— Помнишь, как Нат сбежал из «Феникса» несколько недель назад?

— Да.

— Тогда я решила, будто он украл серьгу, желая, чтобы отправилась его искать. Теперь он говорит, что об этом его попросили Торны и посулили ему кучу денег.

— Стало быть, он передумал?

— Да. Он решил избегать их и с той поры все время держался неподалеку от «Феникса». Видимо, это подстегнуло Торнов. Сегодня вечером они пришли за ним сюда.

— Торны были в зале?

— Нет. Прятались во дворе.

— Значит, им удалось застать Ната одного.

— Буквально на минуту, пока он выполнял задание Энни. Они припугнули его, но Нат сказал им, что серьги у него нет. Он решил, что этим все кончится.

— Все только начинается. Что еще они сумели из него вытянуть? Что-нибудь насчет Грэма Денисона? Нат сказал им, что я убил его?

Беркли кивнула.

— Я уже говорила тебе, что Нат подслушал наш разговор. Но он не хотел выдавать тебя. Торны здорово его запугали.

Грею казалось, что он неплохо изучил характер Натаниэля Корбетта. Вырвать у него такую ужасную тайну можно было только очень серьезной угрозой. Причем он боялся не за себя, а только за близких.

— Они угрожали покалечить тебя, — догадался Грей. — Нат опасался за твою жизнь.

В глазах Беркли заблестели слезы.

— Мальчика поставили перед мучительным выбором. Прошу тебя, не сердись на него.

Грей усадил ее к себе на колени. Она уткнулась лицом ему в шею и заплакала.

— Я не сержусь, — шепнул он. — Как я могу сердиться? У него просто не оставалось выбора. Нат любит тебя. Полагаю, он поступил правильно.

— Он и тебя любит.

— Нет. Он уважает меня, может быть, даже восхищается… Беркли вскинула голову. Ее глаза сверкали.

— Его чувства к тебе гораздо сильнее. Ты сам сказал, что Нат мог бы быть нашим сыном. Он любит тебя как отца, я знаю. Вот почему мальчик так мучительно стыдится того, что произошло сегодня вечером.

— Все в порядке. Что сделано, то сделано.

Беркли нетерпеливо смахнула слезы с ресниц.

— Мы с Натом понимаем это. Мы проговорили весь вечер. Нам лучше уехать.

— И бросить меня одного!

— Нет! Все совсем не так!

— Но именно так я воспринял бы ваш отъезд. А я никуда отсюда не уеду. Здесь мой дом. — Грей вынул из кармана носовой платок и подал его девушке. — Скажи мне одну вещь, Беркли. Когда ты говорила о женщине, которая усложнит мою жизнь, ты имела в виду себя?

— Мне и в голову не приходило запугивать тебя.

— Я и не думал об этом. Но мне интересно: знала ли ты, чем это кончится для меня, еще до того, как я сам обо всем догадался?

— О чем ты?

— О том, что я безумно и безнадежно полюблю тебя. Губы Беркли задрожали. Пытаясь преодолеть смятение, она вытерла нос, аккуратно сложила платок и сунула его за рукав платья.

— Мог бы и подождать минутку, — с достоинством заметила она. — Я не в лучшей форме.

— Это уж точно.

— Тебе следовало бы возразить!

— Я уже убедился, что спорить с тобой — пустое занятие.

— Ох…

У Беркли перехватило дыхание. Губы Грея прильнули к ее рту. Она обняла его за шею и всем телом подалась навстречу ему. Кончик ее языка прикоснулся к его губам и скользнул внутрь. Грей стянул платье с плеч Беркли, обнажив ее грудь. Он почувствовал, как от его прикосновений ее сердце забилось сильнее. Она прижала его к себе и замерла на мгновение.

Беркли впилась в Грея жадным поцелуем и застонала, когда он начал маленькими кругами массировать ее соски. Его ласки приводили Беркли в состояние сладостного безумия. Ее сознание затуманилось, но тело само знало, что делать, без вмешательства разума. Отвечать на ласки Грея было так же естественно, как дышать.

Они пошли в спальню Грея, сбрасывая по пути одежду. Платье Беркли осталось лежать в библиотеке. Судя по кипе нижних юбок, им пришлось надолго задержаться у камина. Брюки, носки, чулки, корсаж… До постели они добрались нагими.

Беркли вытянулась под Греем. Он легонько сжал ее запястья. Прижавшись к губам девушки долгим поцелуем, он вдруг подумал, что вкус у нее точь-в-точь такой же, как и она сама, — сладкий, но терпкий. От этой мысли Грей улыбнулся.

Он чуть приподнял лицо, и Беркли увидела его улыбку — озорную, самоуверенную и победоносную. Но это ничуть не уязвило ее. Она любила Грея таким, каким он был — гордым, порой чуть грубоватым и восхитительно-бесстыдным. «Самый настоящий благородный пират», — оценила Беркли, обворожительно улыбнувшись ему в ответ.

Глаза Грея потемнели.

— Впусти меня.

Он отпустил ее запястья. Руки Беркли обвили его шею, бедра обхватили ноги Грея. Она приподняла колени и подалась ему навстречу, давая понять, что уже готова и ее разгоряченное тело жаждет любви. Почувствовав первый мягкий толчок, Беркли подавила стон и закрыла глаза.

— Милая, любимая Беркли… — шептал Грей. — Ты все еще такая застенчивая. Я хочу видеть тебя…

Он глубоко вошел в ее лоно, и ресницы Беркли распахнулись.

— …и слышать… — Грей немного подался назад, но Беркли чуть слышно вскрикнула, и он с силой ворвался в ее тело. — Да, вот так, — прошептал Грей. — Вот так…

Они задвигались в едином ритме, их сердца бились в унисон. Казалось, в их жилах пульсирует одна и та же кровь, а сами они сливаются в единое целое.

Ноги Беркли все крепче обхватывали бедра Грея. Прерывисто дыша, она устремлялась навстречу ему. Собравшись с силами. Грей ждал, когда к ней придет оргазм, и едва это произошло, крепко прижал ее к себе, задвигался мощными рывками, все ускоряя темп, и, наконец, тишину комнаты разорвал его хриплый стон.

Беркли провела рукой по шее Грея и запустила пальцы в его темные волосы. Отделившись от нее. Грей перекатился на спину и закрыл глаза. Беркли примостилась на его плече

Прошло несколько минут. Грей уже подумал, что девушка задремала, и удивился, когда она спросила, не спит ли он.

— Нет, не сплю.

— Хм-м…

— Ты что-то хотела? — спросил он, наконец.

— Нет.

— Понимаю. Беркли улыбнулась.

— Нет, не понимаешь. Ты говоришь это слово всякий раз, когда чувствуешь себя не в своей тарелке.

— Понятно, — повторил Грей. — Ты отлично меня изучила.

Беркли приподнялась на локте.

— Именно об этом я только что думала. Только все совсем наоборот.

— Наоборот… Понятно.

— Да, так оно и есть. Я знаю о тебе много важных вещей, но слишком мало подробностей.

— Например.

— Мне известно, что ты осторожный человек, но я по-нятия не имею, где ты родился.

— Разве ты не можешь определить это по моему произношению? — спросил Грей, мягко растягивая слова.

— У тебя заученная интонация: то мягкая и тягучая, как мед, то холодная и отрывистая. Нарочито-искусственная. Ты мог бы быть и аристократом-плантатором, и торговцем-янки.

Возможно, я и то и другое.

Вот как?

Грей чуть нахмурился.

— Ты знаешь, Беркли, что я хозяин отеля и игорного дома. Еще я владею частью паев железной дороги и земельными участками в Сан-Франциско, которые со временем пущу в оборот. Я такой же туповатый и твердокаменный делец, как и любой банкир или торговец в городе. В одном ты права. Я — человек осторожный.

— И родился ты…

— На корабле.

Зеленые глаза Беркли расширились.

— На корабле… — негромко повторила она. Грей кивнул.

— В самом центре Атлантики, в нескольких сотнях миль от Чарлстона. Я побывал в портах Лондона и Парижа, Бостона и Сингапура, Шанхая, Буэнос-Айреса и Рима. Может быть, отсюда и мое произношение.

— Не исключено. Стало быть, твои родители были не просто пассажирами.

— Нет.

Беркли ждала продолжения, но Грей молчал, и она не стала допытываться.

— Как ты оказался в Сан-Франциско?

— Кит повредил корпус нашего корабля, и нам пришлось направиться к берегу. Мы высадились неподалеку отсюда. Слухи о «золотой лихорадке» только что достигли побережья, и к тому времени, когда мы выбрались на сушу, палатки и хижины уже опустели. Наш корабль оказался первым заброшенным судном в бухте.

— Иными словами, у тебя не было иного выбора, кроме того, чтобы остаться в городе.

— Да, но это не имело значения. Мне понравилось здесь. Я сразу набрел на золотую жилу. Взяв все, что лежало на поверхности, я продал участок людям, которые были готовы вкалывать не покладая рук, лишь бы добыть остальное. Вернувшись в город, я увидел, что здесь можно сколотить состояние. Первый свой игорный дом я устроил на том самом корабле.

— Он все еще здесь?

— Нет, он сгорел. Я спас только его носовое украшение.

— Рею?

— Да. Мне пришлось еще дважды спасать эту дамочку, когда огонь пожирал все остальное.

— Я слышала об этих пожарах и прибыла сюда вскоре после того, как случился последний из них. Даже не представляю себе такую страшную катастрофу. Доннел сказал, что она погубила большую часть города.

— Верно. Но стоило остыть углям, и город сразу начинали восстанавливать.

— Вот почему ты назвал отель «Фениксом». Ты поднял его из пепла.

Грей намотал на пальцы локоны любимой.

— Иди ко мне, — попросил он, и Беркли тотчас прильнула к нему. Грей впился в нее долгим поцелуем. Казалось, она тает от его прикосновений. Когда Беркли вновь положила голову ему на плечо, Грея охватило ощущение покоя и уюта. — Ты проведешь эту ночь со мной, — сказал он.

— Да, до утра.

— Ты останешься здесь и утром.

— Хорошо, Грей.

Он опустил взгляд на ее золотистую голову. Грея терзали сомнения, особенно после того как Беркли упомянула о том, что намерена покинуть его.

— Как быть с Натом?

— Нат будет на свадьбе, но прежде ты должен поговорить с ним. Скажи ему, что ни в чем не винишь.

Грей и сам понимал, что побеседовать с мальчиком необходимо.

— Мне не в чем винить Ната. Во всяком случае, в том, что касается Торнов.

— О чем ты?

— Я еще не разобрался до конца, но многое в этой истории кажется мне странным. — Грей нежно провел пальцем по ее плечу. — Почему эти люди не обратились прямо к тебе? Зачем им понадобился Нат?

— Понятия не имею.

— И если я, как ты утверждаешь, похож на Грэма Денисона, то почему Декер Торн не заинтересовался мной? Ты говорила, что Грэм был его другом.

— Возможно, никто, кроме меня, не замечает этого сходства. Все, чем я располагаю, — это рисунок, опубликованный в газете.

— Но главное — серьга. Если это действительно копия, зачем Торны предпринимают такие усилия, чтобы вернуть ее себе?

Сначала Беркли показалось, что Грей не верит ей. Она сжала серьгу в кулаке.

— Но это действительно копия!

— Я верю тебе.

— Извини. Мне показалось, что ты сомневаешься. Капитан Торн едва не вынудил меня выбрать одну из двух оставшихся. Понимая, чего хочет от меня Андерсон, я тем не менее взяла эту.

— Ты призналась ему?

— Нет. Я не так глупа. Он считал, что это серьга Грейдона.

— Не мог ли он кому-нибудь рассказать о ней?

— Например, одному из «сиднейских гусей»? Может, даже тому человеку, кто его убил?

Грей кивнул:

— Мы почти ничего не знаем о той драке, в которой погиб Андерсон, но не исключено, что он проболтался о серьге. Может быть, он предложил ее в качестве обеспечения своих карточных долгов.

— И когда выяснилось, что серьги у него нет… — Это было так похоже на Андерсона — садиться за карты без гроша в кармане. Он поплатился жизнью. — Андерсон мог рассказать о серьге и по другим причинам.

— Таких причин множество. Не важно, почему Андерсон проговорился. Главное — он мог это сделать.

— Думаешь, что Нату угрожали «гуси»?

Грей кивнул.

— Однажды я сказал тебе, что они еще возьмутся за меня… правда, тогда они не знали, как это сделать. Но потом у меня появились вы с Натом. «Гуси» знают, что могут отомстить мне, убив или покалечив вас.

Беркли промолчала. Она и сама пришла к тому же выводу.

Грей почувствовал, как напряглась девушка. Он понимал ее без слов.

— Не надо, Беркли. Ты не отвечаешь за их поступки. И Нат тоже. Я не хочу, чтобы вы исчезли, считая, будто этим защитите меня. Неужели мне надо еще раз спросить, выйдешь ли ты завтра за меня замуж?

— Может, отложим свадьбу на несколько недель? Мы с Натом куда-нибудь уедем, а ты тем временем наладишь отношения с «гусями». Они ничего не сделают тебе, если нас не будет рядом.

— А я буду сходить с ума, гадая, где вы и как вы.

— Мы как-нибудь проживем.

— А я — нет.

Беркли села на кровати и провела ладонью по его лицу.

— Ты это серьезно? — Ее голос дрогнул. — Ты действительно не можешь без нас?

— Неужели ты до сих пор не поняла этого?

— Я была не уверена. Не так-то просто заглянуть в душу другого человека, когда боишься того, что таится в твоей душе.

— Верно. — Грей поднес, к губам руку Беркли. — Ну а сейчас? Ты все еще боишься?

— Немножко.

— Я тоже.

Беркли удивленно посмотрела на него. Слова Грея были для нее полной неожиданностью. Он сжал ее пальцы.

— Такого чувства, как к тебе, я никогда еще не испытывал, это все равно, что нырнуть в набегающую волну. Никогда не знаешь, сокрушит она тебя или понесет на своем гребне, опоздал ли ты с прыжком или нырнул слишком рано. И не узнаешь до тех пор, пока не окунешься с головой.

Беркли смущенно отвела взгляд.

— Может, скажешь что-нибудь? — спросил он.

— Все, что связано с тобой, внове для меня, — наконец проговорила Беркли. — И дело не только в том, что я люблю тебя. Твоя доброта, порядочность, сила… Вряд ли мне удастся стать достойной спутницей такого человека, как ты. Порой я бываю мелочна, ревнива. Я погрязла в грехе — дала, ты все прекрасно знаешь… Игры, которыми забавляются посетители «Феникса», честнее того, чем промышляли мы с Андерсоном. Я лгала тебе, навлекла на тебя множество неприятностей. Я притащила сюда кошку, привела уличного мальчишку, из-за меня чуть не погиб Майк, тебя осаждают «сиднейские гуси», и я…

Грей заставил ее умолкнуть долгим крепким поцелуем.

Когда он, наконец, отодвинулся, Беркли смотрела на него затуманенным взглядом.

— И я не смогу оставить тебя одного, — прошептала она.

— Вот и хорошо. — Грей помедлил. — Если не ошибаюсь, ты сказала, что любишь меня?

— Всем сердцем. — Она улыбнулась, увидев, как на его лице отразились облегчение и радость. Прильнув к Грею, Беркли прижалась к нему губами.

Они вместе окунулись с головой в набегающую волну.

Нат плюнул на пальцы и начал разглаживать непокорный завиток волос, торчавший на макушке. Не добившись желаемого результата, он досадливо поморщился.

— Попробуй вот это. — Грей протянул мальчику маленький горшочек с помадой. — Нужно совсем немного, а действует долго. Зачерпни самую малость.

Стоя за спиной юного шафера, Грей наблюдал за ним в зеркало. Взяв ароматный крем на кончик мизинца, Нат нанес его на упрямый завиток. Грей одобрительно кивнул:

— Вот так. А теперь расчеши волосы гребешком.

Нат благодарно улыбнулся:

— Большое спасибо, мистер Джейнуэй, что помогли мне с этим вихром. Я знаю, вы не хотите, чтобы я испортил настроение вам и всем остальным, и ценю вашу доброту. Сегодня мне было бы неприятно выглядеть пугалом. Сэм говорит, в такой день во всем должен быть порядок.

Грей коснулся плеча мальчика.

— И ты отлично в этом преуспел. — Он взял горшочек с помадой, отставил его и, забрав у Ната гребешок, провел по волосам мальчика. Вихор исчез. — Что касается моего настроения, ты никак не можешь его испортить. Ты показал себя настоящим храбрецом, не сбежав поутру из «Феникса».

— А я собирался. Думал, вы будете сердиться.

— Только не на тебя, Нат. Я сержусь на тех людей, которые воспользовались тобой, чтобы добраться до меня. Можешь гордиться тем, что не побоялся вчера вечером поведать мисс Шоу правду, а сегодня повторить свой рассказ мне.

Нат польщенно улыбнулся:

— Спасибо, сэр.

Грей взъерошил волосы мальчика.

— Сэр! — Нат прикрыл голову руками, оберегая ее от дальнейших посягательств.

Грей едва не рассмеялся. Шевелюра юнца представляла собой настоящие заросли вихров и локонов, торчавших в разные стороны. Грей аккуратно пригладил их гребешком.

— Вот так. Полный порядок. — Он расправил черную куртку на плечах Ната и одернул воротник. — Настоящий красавчик. На приеме у тебя не будет отбоя от дам, желающих потанцевать с тобой.

Нат залился румянцем.

— Думаете, мисс Шоу согласится танцевать со мной?

— Вряд ли мне удастся воспрепятствовать этому. А знаешь, мисс Шоу как-то сказала, что у меня будет четверо детей.

Нат слегка нахмурился.

— Я не знал об этом, сэр.

— Так вот, сказала. И добавила, что у меня будет еще один ребенок — мой и вместе с тем не мой. Она имела в виду приемного ребенка.

Нат хмурился все сильнее.

— Порой она говорит странные вещи. Не стоит воспринимать их слишком…

— Мисс Шоу говорила о тебе, Нат. В то время она не знала об этом, и все же говорила именно о тебе. Она заявила, то я женюсь на матери чужого сына. Она — та самая женщина, ты — тот самый ребенок.

— Уж не знаю, чего она вам наговорила, мистер Джейнуэй, но мисс Шоу — не моя мать.

— Конечно. Она выражается довольно замысловато, но, как правило, оказывается права. Мисс Шоу утверждает, что я буду относиться к тебе как к своему сыну. Так оно и вышло.

Нат прикусил губу, желая сдержать слезы.

— Я не хотел идти в «Феникс».

— Мисс Шоу заставила тебя?

— Она схватила меня за руку и целых шесть кварталов тащила за собой. И знаете, что сказала мне мисс Шоу?

Грей покачал головой.

— Что вы очень добры к тем, кому не нашлось места в этом мире.

— К бродягам, что ли?

— Нет. К таким, как я. Как она. К людям, которые никому не нужны. Она сказала, что вы сочувствуете таким людям, значит, будете добры и к нам.

— Так оно и вышло, — повторил Грей. — Я же говорил тебе, мисс Шоу всегда оказывается права. — Он поднялся, откашлялся и спросил чуть охрипшим голосом:

— Кольцо у тебя?

Нат охлопал себя сверху донизу, пока не нащупал кольцо в часовом кармашке.

— Да, сэр. Вот здесь. Хотите взглянуть?

— Нет. Держи его при себе, не потеряй.

— Не потеряю, сэр. — Нат оглянулся и посмотрел на часы. — Не пора ли нам спускаться? Мы должны прийти раньше мисс Шоу.

Грей рассмеялся:

— Весьма уместное замечание.

В игорном зале собралось не много народу. Здесь был Сэм Хартфорд, Доннел и Шоун. Энни только что примчалась из кухни и еще не успела перевести дух. Беркли не хотела обмениваться с Греем супружескими клятвами на виду у всего города. На вечер был назначен прием, куда мог прийти любой, кто пожелал бы поздравить их, но на брачной церемонии присутствовали только самые близкие.

Преподобный Эмос Уоткинс без возражений согласился провести церемонию в игорном зале. В свое время он сменил одну за другой три церкви, разрушенные при землетрясениях и пожарах, и его нынешний храм помещался в большой парусиновой палатке, угрожающе кренившейся под напором ветров. Ошеломленный размерами суммы, пожертвованной Греем на строительство новой церкви, Уоткинс был готов немного покривить душой. «Феникс» представлялся ему вполне подходящим, местом.

Грей в сопровождении Ната подошел к священнику и вступил с ним в беседу. Внезапно он заметил, что все собравшиеся куда-то смотрят. Проследив направление их взглядов, Грей увидел Беркли.

Он улыбнулся. Казалось, ей и в голову не приходит, что собравшиеся не в силах отвести от нее глаз. Приподняв юбки, она начала спускаться по лестнице. Сэм подбежал к Беркли и предложил ей руку. Девушка с благодарностью оперлась на нее и только теперь, заметив, что стала центром внимания, слегка смутилась.

Беркли отыскала взглядом Грея, и ей показалось, будто она выступила из мрачной тени на солнце. Беркли увидела, какой страстью пылают его глаза, и остатки сомнений тут же рассеялись. Все будет хорошо. Разве могла ее жизнь пойти по иному пути? Разве она не сознавала неизбежность этого события?

Взгляд Грея скользил по стройной фигуре Беркли. Лиф платья был расшит таким же жемчужным бисером, что украшал гребни в ее волосах. Переливаясь, мерцал шелк, кружева чуть слышно шелестели. Беркли сияла. На ее обнаженной шее висела серьга, превращенная в кулон. Плотно обтягивающие рукава придавали ей сходство с изящной фарфоровой статуэткой. Только сейчас Грей в полной мере ощутил ее волшебное, неземное очарование. Ему чудилось в Беркли что-то воздушное, нереальное. Она не просто отражала свет, но излучала его.

Ее пальцы скользнули по руке Грея, и он пожал их, понимая, что она вовсе не бестелесная, а соткана из плоти и крови.

Внезапно сердце его болезненно сжалось.