"Музыка судьбы" - читать интересную книгу автора (Хардвик Элизабет)

9

– Что это ты задумал? Хочешь привезти сюда девчонку?

В хриплом голосе деда, доносившемся из телефонной трубки, Алан ощутил недовольство.

– Именно так, – хмурясь, ответил он.

Прежде чем уговаривать Джулию и пытаться уладить дело с Ламбертом Уиндемом, он решил для начала справиться у деда, не будет ли тот возражать против его приезда с очаровательной гостьей.

– Здесь ведь не гостиница, мальчик! – От возбуждения провинциальный акцент старого ирландца стал еще более отчетливым. – Знаю, вам, молодым, этого не понять, но у меня есть своя собственная жизнь, – вызывающе добавил он. – Как будто я только и делаю, что сижу здесь, сложа руки, и мечтаю, когда же мой внук вновь удосужится навестить меня!

Ну и ну! Кажется, день для телефонного звонка деду выбран не совсем удачно, подумал Алан. Странно, но с утра ничто, казалось, не предвещало разочарования.

Жизнь в замке у деда текла своим чередом. Помимо основного здания четырнадцатого века поместье включало в себя парк. Имелись также сотни акров земельных угодий, часть которых отводилась под загоны для лошадей, остальные площади были поделены между арендаторами, которые к тому же снимали несколько комнат в замке. Несмотря на то, что к поместью был приставлен постоянный управляющий, старый О'Мейл сам активно занимался делами.

Забавно было слышать, как он называл своих внуков Уилсона, Кевина и Алана мальчишками, ведь всем троим уже перевалило за тридцать!

– Кроме того, – продолжал звучать в трубке голос деда, – в следующие выходные я и сам, возможно, буду принимать гостей.

– Гости? – с интересом откликнулся Алан.

– Ну, у меня же могут быть друзья, мой мальчик, – немного смягчившись, хрипло ответил старый О'Мейл. – Несмотря на почтенный возраст, я еще неплохо держусь в седле!

Алана вдруг осенило. И он, улыбнувшись, спросил:

– А этот гость случайно не женского пола, дед?

– Не дерзи мне, пожалуйста, – предупредил старый О'Мейл.

– Так, значит, я прав, и мы с тобой говорим именно о гостье, – догадался Алан, понимая теперь, что нужно, во что бы то ни стало добиваться согласия деда на приезд Джулии. – Чего стесняться, ведь ты еще многим молодым можешь дать фору!

– Следи за тем, что говоришь! – рассердился дед.

Такого внезапного осложнения, как приезд к деду его новой пассии, Алан не ожидал. И пока не знал, как правильно выйти из создавшегося положения. Ведь речь шла все-таки не о родителях, а о деде, который вел независимую жизнь, и с которым они виделись все реже и реже.

– Значит, ты отвечаешь мне отказом, так? – медленно спросил Алан.

– Нет, я этого не говорил, просто хочу подчеркнуть, что мой дом – это не то место, куда ты можешь привозить свое очередное увлечение.

– Джулия – не очередное увлечение, – перебил его Алан. – Я получил заказ написать ее портрет. Вот и все!

– Как ты сказал? Джулия? – вдруг переспросил дед. – Ты, случайно, не имеешь ли в виду манекенщицу по имени Джулия?

– Вот именно о ней я и говорю, – оживился Алан. – Хотя для меня сюрприз, что ты следишь за миром моды, – шутливо произнес он и подумал, что делать это было не так уж сложно, ведь фотографии Джулии печатались на обложках многих журналов.

– Ты далеко не все обо мне знаешь… – ответил дед.

– Я и сам теперь в этом убедился, – подтвердил Алан. Он никогда не слышал раньше, чтобы в поместье у деда гостила женщина.

– Так, когда же тебя ждать? – спросил старый О'Мейл.

– Точно не скажу. Сначала мне хотелось заручиться твоим согласием, а уже потом строить более определенные планы.

– В моем согласии можешь не сомневаться, – заверил его дед.

– Хорошо, я позвоню тебе в конце недели, чтобы подтвердить точную дату приезда. Идет? – на всякий случай спросил он.

Как раз через час у него была назначена встреча с Ламбертом Уиндемом, после которой ему станет известно, сможет ли Джулия поехать с ним в Ирландию. Гораздо охотнее он решил бы этот вопрос с самой Джулией, но, раз уж заказчиком портрета был Ламберт, Алан все-таки решил переговорить с ним.

Уже два дня прошло с тех пор, как Джулия заезжала к нему домой. Два бесконечно долгих дня, в течение которых Алан едва ли мог думать о чем-нибудь еще. Но он намеренно выдержал эту паузу, прежде чем договорился о встрече с Ламбертом Уиндемом. С одной стороны, этого времени было достаточно, чтобы гнев Джулии понемногу улетучился, с другой – ему не хотелось выглядеть нетерпеливым!

Главным, конечно, было второе.

Каждое утро при пробуждении он думал о Джулии, вспоминал свои ощущения в те краткие мгновения, когда она была в его объятиях, вкус ее нежных губ. О'Мейл не мог припомнить, чтобы какая-то другая женщина овладевала его душой так сильно. Теперь это случилось, но при этом эта красавица продолжала оставаться неприступной как крепость!

– Отлично, – послышался в трубке голос деда, прервавший грустные размышления Алана. – Но, пожалуйста, позаботься о том, чтобы сообщить мне точный день своего приезда.

– Постараюсь не застать тебя врасплох, – заверил он, все еще до конца не понимая, как отнестись к новой подружке деда, хотя, если принять во внимание ее возраст, вряд ли такой термин можно было считать подходящим.

– Искренне надеюсь, что ты будешь вести себя учтиво, мой мальчик, – сурово предупредил старый О'Мейл. – Я не потерплю твоих замечаний и тем более колкостей в адрес моей гостьи.

– Буду вести себя как истинный джентльмен, – пообещал. Алан.

– Да уж, постарайся, – попросил на прощание дед и положил трубку.

Поразмыслив несколько минут, Алан поднялся с кресла. До назначенной встречи оставалось немного времени. Необходимо было переодеться.

Разочарование вновь вернулось к нему, когда часом позже, войдя в гостиную дома Уиндема, он не обнаружил там Джулии. Наверное, она сегодня снова работает, уныло подумалось ему.

Ламберт Уиндем был одет официально: на нем был темно-серый костюм, белая рубашка и красно-серый галстук. Светлые волосы были коротко подстрижены, на висках отчетливо проступала седина. Последнее обстоятельство даже добавляло ему некоторую привлекательность. В пятьдесят с небольшим лет Уиндем был довольно симпатичным мужчиной и выглядел весьма респектабельно.

Но, взглянув на него, Алан вдруг осознал, какую сильную неприязнь он испытывал к этому человеку! И дело было не только в его высокомерии, которое проявилось при первом же общении. Этот мужчина жил с Джулией, проводил с ней каждый день и, может быть, каждую ночь! Алану была ненавистна сама мысль об этом.

– Присаживайтесь, – коротко бросил Ламберт. – Хотите выпить что-нибудь? – холодно предложил он, когда Алан уселся в кресло. – Чай? Кофе? Или предпочитаете что-нибудь покрепче?

В его голосе Алан ощутил легкую насмешку.

– Нет, благодарю вас, – столь же холодно отказался Алан, – Я приехал, чтобы поговорить о портрете Джулии.

– Ах, да! – кивнул Уиндем, притворившись, что вспомнил. – Так что же вы решили?

Антагонизм к этому человеку еще более возрос, и Алан решил, что надо поскорее изложить суть дела и отправляться восвояси!

– Я согласен ускорить темпы работы, – просто ответил О'Мейл. – Но только не здесь. Я решил, что лучше это будет сделать в Ирландии, в поместье моего деда.

– Мистер Уиндем, мисс Джулия проснулась, – доложила вошедшая в гостиную экономка.

– Спасибо, миссис Харди, – кивнул тот. – Скажите, что через несколько минут я поднимусь к ней.

– Джулия больна? – не выдержав, спросил Алан, когда они вновь остались одни. Ведь на часах было уже два пополудни! Болезнь никак не укладывалась в его планы.

Что-то мелькнуло в глазах Уиндема в ответ на слишком очевидное беспокойство О'Мейла. Раздражение? Негодование? Неприязнь? Однако этот тревожный огонек быстро погас, сменившись вежливой улыбкой, которая едва ли была искренней.

– Ничего особенного, – беззаботно ответил Уиндем. – Она ведь нежное создание. Малейшая неприятность приводит к потере душевного равновесия.

Хозяин дома, казалось, осторожно подбирал слова, и в то же время О'Мейл чувствовал, что это происходило намеренно. Он не мог согласиться с мнением Ламберта о том, что Джулия слишком хрупка и нервозна. Временами она, конечно, выглядела несколько натянутой и возбужденной, и порой хотелось, чтобы она чаще улыбалась. Но все равно у него сложилось твердое убеждение в том, что Джулия в силах побороть любые невзгоды.

– Грустно слышать об этом, – нахмурился Алан.

Ламберт Уиндем слегка наклонил голову.

– Джулия сообщила мне о вашем приглашении съездить в Ирландию.

– И что же? – разом напрягся Алан.

Его собеседник пожал плечами.

– Не вижу причины, по которой мы не могли бы принять ваше приглашение.

– Мы?

Обрадовавшись, что Ламберт будет за границей, Алан ради приличия тогда посетовал, Джулии на то, что ее жених не сможет присоединиться к ним. Он и не собирался приглашать его с собой в Ирландию. А теперь все оборачивалось, как нельзя хуже!

– А Джулия уверяла меня, что вы не сможете поехать, – как бы невзначай проронил он.

– Разве? – переспросил Ламберт и спокойно ответил: – Мои планы изменились. Так что оба с удовольствием составим вам компанию.

– У Алана изысканный вкус, – удовлетворенно пробормотала Грейс, глядя на Джулию, стоящую перед зеркалом в новом платье. Потом она отошла немного в сторону, чтобы еще раз взглянуть на результат своей работы.

Алан был, конечно, известным художником, но наличие хорошего вкуса в списке его достоинств Джулия раньше ставила далеко не на первое место.

Она с трудом поверила своим ушам, когда Ламберт важно объявил о том, что договорился с О'Мейлом о поездке в Ирландию в ближайшие выходные. А она-то думала, что реакция ее жениха на это предложение будет отрицательной. Но он даже отложил деловую поездку в Австрию, чтобы составить ей компанию!

Вот почему она стояла сейчас перед зеркалом в примерочной у Грейс О'Халлоран за день до начала поездки.

– Скажите же, наконец, что вам это нравится, – не выдержала Грейс.

Нельзя было не сделать комплимент модельеру по поводу замечательно сшитого платья. По ее просьбе был выбран полупрозрачный материал золотистого цвета, при этом плечи оставались обнаженными, а верхняя часть платья плотно облегала грудь, лента на талии подчеркивала стройность фигуры.

– Платье превосходно, – сказала она, благодарно сжав руку Грейс.

– Как вы думаете, понравится ли оно Алану? – вдруг забеспокоилась та.

Джулия с трудом сдержалась, чтобы не сказать, что ей до этого нет никакого дела. Она прекрасно знала, что помимо того, что Грейс являлась преуспевающим модельером, она еще была замужем за двоюродным братом О'Мейла, Кевином.

– Ему оно наверняка придется по душе, – хрипло проговорил Алан, незаметно подошедший сзади.

Джулия резко обернулась, щеки ее сразу запылали, но потом кровь мгновенно схлынула, как только она увидела нескрываемое восхищение во взгляде художника. Она тут же попыталась убедить себя, что он в восторге лишь от платья. Но каждый раз почему-то, когда она видела этого человека, то ощущала себя саму совершенно другой.

– Я искренне рада, что тебе понравилось, – с очевидным облегчением в голосе проговорила Грейс.

– Превосходная работа, – снова заверил ее Алан, подойдя поближе. На нем были обычные джинсы и черная облегающая футболка, подчеркивающая спортивную фигуру.

– А ты, я смотрю, постригся, – вдруг поняла Грейс, когда присмотрелась к нему.

В самом деле, постригся, отметила Джулия. Слишком длинным черным волосам он теперь предпочел короткую стрижку едва ли не в римском стиле. При этом грубая мужская красота сделалась еще более отчетливой!

Алана, похоже, не обрадовало наблюдение Грейс. Проведя рукой по волосам, он бросил:

– Я подумал, что богемные прически уже выходят из моды.

Грейс тихо рассмеялась.

– Тебе-то как раз все это шло, – сказала она. – Ладно, пойду, приготовлю кофе. – И буквально выбежала из примерочной.

Джулия, оставшись наедине с Аланом, с досадой поняла, что боится встретиться с ним взглядом.

– Даже не знаю, как следует отнестись к последнему замечанию Грейс, – наконец сухо пробормотал О'Мейл.

Молодая женщина поначалу не поверила, – он ведь явно лукавил. Грейс, очевидно, обожала всех членов семейства и никогда не позволила бы себе оскорбить кого-либо. Кроме того, нельзя было не признать, что Алан О'Мейл обладал магнетической привлекательностью, поэтому неважно, как он был пострижен.

– Пойду, переоденусь, – торопливо сказала Джулия, все еще отводя взгляд в сторону.

– Но это платье и есть твоя одежда, – медленно ответил О'Мейл. – Его стоимость будет включена в стоимость портрета, и Уиндему придется за него заплатить, – добавил он, когда увидел, что брови Джулии поползли вверх.

– Да. Конечно, – спохватилась она. – Тем не менее… – И направилась к ширме, но уже без прежнего изящества в движениях. Проходя мимо Алана, она, не выдержав, тяжело опустилась на стул.

О'Мейл инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать ее, и пальцы нежно обхватили запястье.

– Теперь тебе лучше? – тихо спросил он, озабоченно разглядывая бледное лицо Джулии.

– Лучше? – нахмурилась она, но потом догадалась: несколько дней назад, когда он заезжал к Ламберту, она не вышла встречать его. – Да, остались лишь небольшие боли в животе.

Алан еще не освободил руку. Он по-прежнему стоял совсем рядом, и от его дыхания у Джулии на висках колыхались завитки волос.

– Мне показалось, что Уиндем имел в виду что-то другое, – медленно проговорил он.

– Должно быть, ты неправильно его понял. – Джулия приняла благодушный вид. В действительности она получила еще одно тревожное письмо, однако не собиралась даже полусловом обмолвиться об этом.

Он пристально посмотрел на нее и мягко возразил:

– Нет, не думаю, что неправильно.

Женщина неопределенно пожала плечами, беззаботно улыбнулась и сказала, желая сменить тему:

– Итак, значит, завтра мы выезжаем в Ирландию…

– Да, едем, – сухо подтвердил Алан. – А что случилось? Насколько я понял, Уиндем не доверяет тебе, боится отпустить одну? Всего-то на пару дней!

Джулия бросила на О'Мейла быстрый взгляд и многозначительно заметила:

– Думаю, дело не во мне.

Догадавшись, Алан самодовольно ухмыльнулся и удовлетворенно пробормотал.

– Что ж, не исключено, что он прав!

Учитывая предыдущее поведение этого человека, Джулия не сомневалась в этой правоте! Хотя так же знала, что не могла претендовать и на собственную полную безупречность. Ведь она никак не воспротивилась объятиям и поцелуям Алана!

Странно, что Грейс почему-то слишком долго готовит кофе, подумалось ей.

– Ты еще не звонила своей матушке?

Джулия невидящим взглядом уставилась на Алана.

– Матери?

Он нетерпеливо поморщился.

– Послушай, мы ведь с тобой отправляемся в Ирландию. Там живет твоя мать. Или, может быть, ты уже забыла об этом?

– Конечно, я помню, – воскликнула Джулия, одновременно отдернув руку и освободившись от цепкой хватки О'Мейла. – Но моя мама и Ламберт… – Осекшись, она сделала вдох, раздумывая, что сказать дальше, хотя это совершенно не касалось О'Мейла!

– Твоя мать и Ламберт… – задумчиво повторил Алан и восторженно произнес: – Догадываюсь! Она не одобряет кандидатуру пожилого жениха!

Джулия поморщилась и раздраженно заметила:

– Ламберт вовсе не пожилой. И нет такого закона, согласно которому она обязана одобрять мой выбор.

– А-а… значит, Уиндему, не нравится твоя матушка! – догадался О'Мейл. – Ничего удивительного, ведь этот жених всего на десять лет моложе ее самой! Но я оставлю при себе все эти выводы, – сухо пообещал он.

– Вот именно, при себе! – гневно воскликнула Джулия. – Алан, все это тебя вообще не касается!

– Абсолютно. Ты совершено права, – согласился он, отступив на шаг и скрестив на груди руки. – Скажи-ка мне, а твой жених вообще хоть кому-нибудь нравится? Кроме тебя, конечно?

Джулия едва не задохнулась от гнева.

– На этот раз ты зашел слишком далеко!

– Ну, не так уж далеко, как хотелось бы, – усмехнулся О'Мейл.

– Нисколько не сомневаюсь в этом…

Алан был сам себе на уме, и одному только Богу известно, что за уик-энд ждал ее в Ирландии! В общем, чем скорее будет завершен этот портрет, тем лучше. Ей не придется больше видеться с Аланом О'Мейлом, и она ощутит настоящее облегчение!

Да куда же, черт возьми, запропастилась Грейс!

– Забыл предупредить тебя по поводу одного важного обстоятельства, связанного с предстоящей поездкой, – медленно проговорил Алан.

– Какого? – напряглась Джулия.

– Дело в том, что у моего деда устоявшиеся и несколько старомодные взгляды. Так что предупреждаю, в замке вас с Ламбертом разместят по разным спальням.

Ах, вот в чем дело! Джулия почувствовала, как помимо ее воли щеки опять покрылись румянцем.

– Не волнуйся, ни у меня, ни у Ламберта не возникнет на этот счет никаких проблем, – холодно ответила она.

Лицо О'Мейла потемнело.

– Мне все равно, что по этому поводу будет чувствовать Уиндем, – сказал он. – Кого мне хотелось бы избавить от проблем, так это тебя.

– Очень заботливо с твоей стороны. А теперь, прошу прощения, мне все же необходимо снять с себя это платье.

И она повернулась, чтобы выйти.

– Да, вот еще, Джулия… – сказал Алан.

Она замерла на месте, потом медленно обернулась.

– Я слушаю.

В глазах Алана мелькнул лукавый огонек, значение которого Джулия пока не уловила. Непонятен был и успокаивающий тон его голоса.

– Это очень старый замок, ему сотни лет, но дед предусмотрительно позаботился об установке современных удобств.

– Надеюсь, туалеты не на улице? – язвительно спросила Джулия, подняв брови.

– На самом деле я имел в виду другое. Дело в том, что дедушке так и не удалось решить проблему скрипучих дверей и полов.

Скрипучие двери и полы? Вместе с негодованием она ощутила в душе легкий стыд. До нее дошло, что О'Мейл предупредил: при любых ночных хождениях – будь то она или Ламберт – их шаги могут быть легко услышаны всеми обитателями старого замка!

Ее взгляд застыл на лице Алана.

– Я уверена, что нам с Ламбертом удастся выдержать пару ночей, – ледяным тоном произнесла она. – Теперь все?

И, не дожидаясь ответа, Джулия решительно пошла переодеваться.

Да как он посмел? Как? Так бессовестно думать о ней!

Ему следовало бы знать, что они с Ламбертом, даже живя в его доме, всегда занимали раздельные спальни!