"Голоса в темноте" - читать интересную книгу автора (Френч Никки)Глава 2Пока Терри сверкал на меня глазами, я выбралась из ванны, завернулась в полотенце, отправилась в спальню и по разным углам отыскала, что надеть: в мусорном пакете старые джинсы, в ящике комода темно-синий вызывающий зуд свитер, в шкафу сбитые кроссовки и те самые мятые черные трусики. Но они были по крайней мере чистыми. На полке над ванной обнаружилась лента, и я дрожащими пальцами перевязала мокрые волосы. Терри сидел в плетеном кресле в углу гостиной. Это кресло дождливым субботним утром купила я — в магазине «секонд-хэнд» на нашей улице. И сама принесла домой, прикрывая зонтом. Терри подался вперед и затушил сигарету в пепельнице. Той самой, которую я прихватила из кафе, где когда-то официантничала. Он вынул новую сигарету из лежащей на столе пачки и опять закурил. С медно-рыжими волосами и бледной кожей Терри казался красивым. Вот таким он был, когда я с ним познакомилась. Проблемы начались, когда он заговорил. — Ты так и не спросишь меня, как я себя чувствую? — поинтересовалась я. Хотя никакого толку в этом не было. Если человек не интересуется твоим здоровьем, не имеет смысла задавать вопрос, любят ли тебя. — Что? — Терри произнес это слово не с вопросительной, а с утвердительной интонацией. — Что происходит? — Вот и я хотел бы знать. Ты выглядишь ужасно. И этот порез... — Ты что, не знаешь, я была в больнице? Он глубоко затянулся и медленно, смакуя, выпустил дым, словно это было ему гораздо интереснее, чем я. Передо мной оказалось два злых Терри: крикливый, тот, которого я мельком видела в ванной, и тихий, спокойный, саркастичный — сидевший в плетеном кресле и куривший сигарету. — Слышал, — ответил он. — Случайно. Сообщила полиция. Они приходили сюда. — Я пыталась тебе дозвониться, — сказала я. — Тебя здесь не было. — Я уезжал. — Терри, — продолжала я, — у меня было, м-м... самое ужасное, самое ужасное время. Я хочу... — Я запнулась. Я не знала, какое из моих желаний было главным. Но определенно не хотела сидеть в холодной комнате со злым мужчиной. Наверное, было бы приятно от ободряющего объятия, чашки какао и если кто-нибудь сказал, что рад моему возвращению домой. Нужно, чтобы я почувствовала себя с ним в безопасности. — Ничего не могу вспомнить, — наконец проговорила я. — Все как во тьме. Помоги мне разобраться. — Никакой реакции. — Я будто умерла. Опять долгая чертова затяжка. Он это специально? Лишний пустой такт перед каждым словом, как будто во всем, что он говорил, скрывался ироничный подтекст, которого я не понимала. Говорят, некоторые могут предсказывать приближение бури — начинают болеть их старые военные раны. Мне этого никогда не удавалось. Но когда находило на Терри, я всегда предчувствовала. Однако на этот раз и во мне шевельнулась злость. — Терри, ты слышал, что я сказала? — возмутилась я. — Я, кажется, чего-то недопонимаю. — Что? — Странный способ возвращаться. — Меня выписали из больницы. Вот и все. Что тебе сказали? Ты что-нибудь обо мне слышал? Мне так много надо рассказать. Господи, ты не поверишь... — Я осеклась и тут же поправилась: — Но все это, естественно, правда. — А не слишком ли поздно? — Прости? Мне кажется, тебе тоже есть что сказать. Где ты был? Терри рассмеялся, словно залаял, и оглянулся, будто испугался, что его увидят. Я закрыла глаза, затем открыла опять. Он никуда не исчез — так и сидел в плетеном кресле, а я так и стояла перед ним. — Ты пьян? — Это что, издевательство? — Ты, о чем? — Способ отомстить? Я тряхнула головой, чтобы прояснить мысли, но в ней всколыхнулась дикая боль. Мне казалось, что я смотрю сквозь серый туман. — Послушай, Терри, о'кей? Меня похитил сумасшедший. Ударил по голове, и я потеряла сознание. Не знаю всего, что произошло. Только какую-то часть. Но я могла умереть. Потом оказалась в больнице. Тебя не было — я не могла дозвониться, ты не отвечал. Наверное, закутил? Но вот, я вернулась домой. Теперь выражение лица Терри совершенно изменилось — стало озадаченным, скорее, обалдевшим. Сигарета догорала у него между пальцами, словно он совершенно о ней забыл. — Эбби... я ничего не понимаю. Я опустилась на диван. Диван Терри. Его давным-давно прислала ему мать. Протерла глаза. — С тобой разговаривали полицейские, — осторожно проговорила я. Мне не хотелось много ему сообщать. Это тоже было нелегко. — Что они сказали? Настала очередь осторожничать Терри. — Спросили, когда я тебя видел в последний раз. — И что ты им сказал? Новая неспешная затяжка дымом. — Просто ответил на их вопросы. — Они остались довольны? — Я сообщил им, где был. Они сделали пару звонков — решили проверить. И кажется, удовлетворились. — А что рассказали обо мне? — Что ты ранена. — Ранена? — удивилась я. — Так и сказали? — Что-то вроде этого, — пожал он плечами. — На меня напали. — Кто? — Не знаю. Мне не удалось увидеть его лицо. — Как это так? — Терри разинул от удивления рот. — Как это вышло? — Не помню. Меня ударили по голове. Сильно. В памяти образовались провалы. Целые дни. Много дней. Я видела, что Терри хотел задать мне массу вопросов, но не знал, с какого начать. — Он меня захватил. Хотел убить. Но мне удалось убежать. При этих словах, жалобно подумала я, любой человек воскликнул бы: «Как ужасно!» — встал, подошел и обнял бы меня. Но Терри продолжал сидеть, словно не слышал, и вел допрос дальше: — Ты сказала, что не видела его? — Мне завязали глаза. Я все время сидела в темноте. — О! — удивился он. И после долгой паузы: — Господи! — Да. — Извини, Эбби — смутился он. Но я не видела сочувствия на его лице. — Что предпринимает полиция? Вот вопрос, которого я боялась. И поэтому не хотела вдаваться в детали. Хотя и сознавала, что права, я стеснялась даже перед Терри и в то же время немного злилась на себя из-за этого. — Они мне не верят. Считают, что этого не было. — А как же твои ссадины? Эти синяки? У меня вытянулось лицо. Захотелось заплакать, но я не собиралась показывать слабость в присутствии этого говнюка Терри. И это тоже составляло проблему. — Насколько понимаю, те, кто на моей стороне, полагают, что я все вообразила. Те, кто не на моей стороне, — что я сочинила. И те, и другие считают, что делают мне благо, поскольку не выдвигают обвинений в умышленном введении в заблуждение полиции. Меня бросили на произвол судьбы и лишили всяческой защиты. — Я ждала, что теперь-то уж точно он ко мне подойдет, но Терри не двинулся с места. На лице озадаченная мина. Я набралась смелости и спросила: — А что случилось с моими шмотками? Кто их забрал? — Ты сама, — ответил он. — Что? — Две недели назад. Пришла и взяла. — Я их взяла? Терри поерзал в кресле. — Это правда? Ты что, ничего не помнишь? Я покачала головой. — Все очень смутно, будто покрыто черной пеленой. Я неясно помню, как была на работе и здесь. А все остальное меркнет. Так ты утверждаешь, что это На этот раз смутился Терри — хлопал глазами, словно старался быстро принять какое-то решение. А затем снова успокоился. — Ты от меня ушла. — Как это так? — Вспомни, ты грозила это сделать миллион раз! И не смотри на меня так, будто это моя вина. — Терри прищурился: — Ты в самом деле не помнишь? — Полный ноль. Он снова закурил. — Мы поцапались. — По поводу чего? — Не помню. Какая-нибудь ерунда. Но видимо, она стала последней каплей, которая переполнила чашу. — Снова взялся за штампы? — Вот видишь? Может быть, тебя разозлило, что я говорил так, а может, то, что взял не ту ложку. Как бы то ни было, мы поругались. Ты заявила, что с тебя довольно. Я решил, что ты шутишь, и ушел, а когда вернулся, ты собирала свое шмотье. Во всяком случае, большую часть. Забрала все, что влезло в машину, и укатила. — Ты говоришь правду? — Оглянись вокруг, Эбби. Кому, кроме тебя, может понадобиться твой СД-плейер? — Так ты утверждаешь, что мы поссорились? — Это была одна из наших самых серьезных ссор. Мне стало грустно, я замерзла. Не имело смысла что-то недоговаривать. — Я много чего забыла, — проговорила я. — Но хорошо помню, что наши размолвки кончались тем, что ты меня бил. — Это неправда. — Ты меня ударил? — Нет, — ощетинился он. Но в то же время на его лице появилось пристыженное выражение. — Видишь ли, это одна из причин, почему мне не поверили. Я жертва. И это известно. Женщина, которую били. Я вызывала полицию. Помнишь тот вечер? Наверное, нет? Ты много пил, и мы поругались. Из-за чего, не могу сказать. Это не в тот ли раз ты разозлился, когда я постирала твою рубашку, которую ты хотел надеть, а она оказалась влажной? А я ответила: в чем дело — стирай сам. Или тогда ты опять заявил, что я, прилепившись к тебе, угробила твою жизнь? Трудно сказать. Мало ли из-за чего мы ругались. Но кончилось тем, что ты схватился за кухонный нож, а я позвонила в полицию. — Не помню, — ответил Терри. — Ты все преувеличиваешь. — Ничего подобного, я говорю о том, что получается, когда ты пьешь. Сначала становишься веселым, потом агрессивно-веселым, затем плаксивым, жалеешь себя, а после четвертой рюмки начинаешь злиться на меня. Не собираюсь изображать из себя мстительную мегеру и перечислять все, что ты вытворяешь, когда напьешься. Не понимаю, почему я тебе верила, когда ты начинал плакать и обещать, что это больше никогда не повторится. Терри затушил сигарету и зажег новую. Четвертую или пятую? — Эбби, это очень напоминает ту самую чертову ссору. — В таком случае я хотела бы ее вспомнить. Мне нравится та я — женщина, которая собралась и ушла. — Мне тоже, — внезапно устало ответил Терри. — Извини, что не навестил тебя в больнице. Я собирался, когда узнал. Потом заквасил. И вдруг ты тут как тут — в моей ванной. — Ничего. Так где мои вещи? — Не знаю. — Как это так? — Ты что забыла: ты же ушла? — Когда? Какого числа? — М-м-м... в субботу. — В какую субботу? Терри бросил на меня взгляд, словно подозревая, что я нарочно задаю ему загадки. — Суббота, двенадцатое января. В середине дня, — добавил он. — Но это шестнадцать дней назад. Ничего не помню. — К глазам опять подступили слезы. — Я оставила адрес, куда направляюсь? — Кажется, собиралась остановиться у Сэди. Но только на одну ночь. — А потом? — Без понятия. — Боже, — простонала я и схватилась за голову. — Куда же мне теперь деваться? — Если хочешь, можешь какое-то время пожить здесь. Пока не разберешься, что к чему. Я не возражаю. А мы с тобой потом обо всем переговорим... Я посмотрела на сидящего в углу в облаке дыма Терри и подумала о той женщине, которую не помнила, — обо мне, шестнадцать дней назад принявшей решение уйти из этого дома. — Нет. Надо начинать разбираться. Во всем. — Я окинула взглядом комнату. Ведь говорят же: если оставляешь где-нибудь что-нибудь из своего, значит, рассчитываешь туда вернуться. А я по этой же причине решила что-нибудь унести. Все равно что. И, заметив на камине маленький глобус, подаренный Терри мне на день рождения — единственный, который мы справляли с ним вместе, — схватила его с полки. Терри удивленно посмотрел на меня. — Он мой, — заявила я и направилась к двери, но вдруг кое-что вспомнила. — Извини, Терри, пропал мой кошелек. Ты не мог бы одолжить немного денег? Десять фунтов. Двадцать. Сколько не жалко. Он тяжело вздохнул, направился к дивану, взял пиджак и достал бумажник. — Я дам тебе пятнадцать. Прости, больше не могу. Самому потребуется вечером. — Ничего, все нормально. Он отсчитал деньги, словно расплачивался по счету: десятифунтовую банкноту, три монеты по фунту и кучу мелочи. Я взяла все. |
||
|