"Голоса в темноте" - читать интересную книгу автора (Френч Никки)

Глава 19

Мы ели тосты в постели, крошки сыпались на простыни, но Бен опять улегся на подушку, подсунул под подбородок пуховое одеяло и всем своим видом демонстрировал, как ему уютно.

— Разве тебе не надо на работу? — спросила я.

Он перегнулся через меня посмотреть на часы. Удивительно, как быстро привыкаешь к присутствию чужого тела.

— Восемнадцать минут, — сообщил он.

— Не опоздаешь?

— Уже опоздал. Но со мной встречается человек, который приезжает из самого Амстердама. И если меня не будет, я сильно подведу его.

Я его поцеловала — притворилась, что просто клюнула.

— Перестань, — запротестовал Бен, — иначе я никогда не уйду.

— Понимаешь, — прошептала я, потому что мое лицо почти касалось его лица, — если бы я была тобой, а ты мной, я бы решила, что ты сумасшедший. Или я сошла с ума.

— Ты меня потеряла.

— Если бы человек, с которым я познакомилась, исчез, а потом объявился через пару недель, но, судя по всему, не помнил, что со мною знаком, я бы подумала, что он либо ненормальный, либо лгун. Вот и полиция разрывается между этими версиями.

— Сначала я думал, что я сумасшедший. Потом решил, что ты ненормальная. А затем не знал, что и думать. — Бен гладил меня по волосам, и я поеживалась от удовольствия. — Не представлял, что делать, — продолжал он. — Мне казалось, это невозможно объяснять. И я решил, что должен снова тебе понравиться. Не мог же я ляпнуть: «Знаешь, а ты ведь на меня глаз положила, хотя и не помнишь...» Чушь какая-то.

— У тебя не дизайнерские руки.

— Хочешь сказать, слишком грубые и мозолистые?

— Мне нравятся.

Бен принялся с любопытством рассматривать свои руки.

— Я многое делаю сам. Отбираю материал, строгаю, колочу молотком, зачищаю, но мне это нравится. Мой старик был сварщиком. Завел дома мастерскую и все выходные проводил там: сначала разбирал предметы, а потом снова их собирал. Когда я был моложе, пообщаться с отцом можно было единственным способом — пойти туда и постоянно что-нибудь подавать: гаечный ключ или какую-нибудь другую штуковину. В результате я нашел способ зарабатывать на жизнь тем, что отец считал своим хобби.

— А у меня все не так, — ответила я. — И с отцом, и с работой.

— Ты потрясающий специалист. Складываешь все воедино. Нагоняешь на нас смертельный страх.

— Иногда я сама не могу поверить, что я это делаю — или делала. Возьми, например, оценку рисков офиса. Можешь себе представить такое? Если бы это была оценка рисков буровой вышки или полярной экспедиции, но я делала то, что требовали страховые компании. Стала классным экспертом и могла профессионально оценить, что плохого может приключиться с человеком в его кабинете. В прошлом году в Соединенном Королевстве девяносто один конторский служащий пострадал от жидкости для исправления печатных текстов. Интересно, как можно повредить себя канцелярской замазкой?

— Я тебе отвечу: сначала человек пользуется мазилкой, она попадает ему на пальцы, а потом он этими пальцами трет себе глаза.

— Тридцать семь человек поранили себя калькуляторами. А это как? Они же не тяжелее упаковки для яиц. Видишь, я кое-что знаю о рисках.

Все это больше не казалось мне забавным. Я села и посмотрела на часы.

— Мне кажется, нам обоим пора.

Мы приняли душ, но вели себя вполне пристойно. Только вымыли друг друга, вытерли и помогли одеться. Одевать Бена оказалось не менее возбуждающим, чем раздевать. Но в целом ему повезло больше, чем мне: у него была свежая одежда, а мне пришлось довольствоваться тем, в чем прибежала. Надо было заскочить домой и переодеться. Бен приблизился ко мне, взъерошил волосы, поцеловал в лоб.

— Мне немного не по себе от того, что я вижу тебя в одежде Джо.

Я покачала головой:

— У нас, должно быть, одинаковый вкус. В этой самой рубашке меня похитили. Сначала я намеревалась выбросить ее в мусорное ведро или сжечь, но рубашка симпатичная, и я решила, что не перестану вспоминать о том кошмаре, если сожгу любимую тряпку.

— Эта рубашка принадлежала Джо. Она купила ее в Барселоне. Или ты тоже покупаешь вещи в Барселоне?

— Ты уверен?

— Да.

Я замолчала и лихорадочно думала. Этот факт что-то да значил. Только что?

Уже на лестнице мы снова поцеловались. Мгновение мне казалось, что я не сумею уйти. Вцеплюсь в Бена и буду чувствовать себя рядом с ним в безопасности. Но затем приказала себе не глупить.

— Придется возвращаться в этот ужасный мир.

— Что ты намереваешься делать?

— Сейчас поеду домой — то есть в квартиру Джо — и переоденусь. Нельзя же ходить в одном и том же.

— Я не это имел в виду.

— Сегодня или завтра тот человек обнаружит, что убил не меня. И снова начнет охоту. Может быть, попытаюсь узнать, куда подевалась Джо. Хотя мне кажется, что из этого ничего не получится. — Надежда, которую я питала, когда лежала с Беном в постели и ела тост, начинала улетучиваться.

Бен глубоко задумался и поигрывал ключами от машины.

— Сегодня позвоню родителям Джо. Они должны вернуться. Посмотрим, может быть, что-то прояснится.

Я поцеловала его, для чего мне потребовалось подняться на цыпочки.

— Это означает «спасибо». И еще — что ты не должен рисковать ради меня.

— Не говори глупостей, Эбби. Я тебе позвоню. — Он подал мне визитную карточку, и нас обоих развеселила официальность его жеста. — А меня ты всегда найдешь по одному из этих телефонов.

Мы снова поцеловались. Я почувствовала его ладонь на своей груди и накрыла ее своей рукой.

— Не могу избавиться от мыслей о том человеке из Амстердама.

Я лежала в ванне, повязав голову полотенцем, и думала, как он станет рассуждать. Он вот-вот обнаружит, что я еще жива. Не исключено, что уже знает. И еще одно: мой неосторожный звонок на мобильник. Телефон у него — это его трофей. Я тогда представилась Джо. Не мог ли он решить, что я пытаюсь организовать на него охоту?

Я оделась в вещи Джо. Специально выбрала серые брюки из рубчатого вельвета и кремовый, толстой вязки, свитер. Ничего подобного я раньше не носила. Пусть считается, что Эбби Девероу умерла. А я — одна из тех миллионов, кто бродит сейчас по Лондону. Как он сумеет меня найти? Но вот другой вопрос: смогу ли найти его я?

Затем я сделала то, что должна была сделать раньше: сняла трубку и набрала по памяти номер отца Терри.

— Слушаю, — ответил он.

— Ричард, это Эбби.

— Да, Эбби. — Голос был вежливо-ледяным.

— Понимаю, как все это ужасно... И переживаю за Терри.

— Рад слышать это от вас.

— Его отпустили?

— Пока еще нет.

— Я уверена, что это сделал не он. И предприму все возможное, чтобы ему помочь. Скажите об этом его адвокату.

— Хорошо.

— Я дам вам свой номер... Хотя нет... лучше перезвоню. Или позвоню Терри, когда он вернется. Договорились?

— Хорошо.

Последовала пауза, а затем мы попрощались друг с другом.

Я стояла в самом центре гостиной Джо и осматривалась. Это была та неприятная стадия поисков, когда человек что-то не нашел в этом месте, но пришел повторить попытку. Но со мной все обстояло еще хуже: я не представляла, что искала. Хорошо бы обнаружить дневник. Из него я бы выяснила, какие планы были у Джо. Однако в столе я уже успела порыться и ничего подобного не нашла. Я прошлась по комнате, снимая с полок предметы и опять водружая их на место. На подставке у окна стоял горшок с растением. Моя мама определила бы, что это такое, сказала бы даже латинское название. А я понимала одно — оно желтело. Земля была твердой и потрескалась. Я принесла с кухни стакан воды и побрызгала на несчастный цветок. Вода быстро скрылась в трещинах почвы. Мне пришло в голову, что такая женщина, как Джо, не уехала бы отдыхать, оставив растение погибать. Заодно я полила и баньян.

Все улики, которые я обнаруживала, были словно миражи. Возникали маревом в воздухе, но стоило мне броситься в их сторону и попытаться ухватить, как тут же растворялись.

Я жила в этой квартире. Не исключено, что Джо, уезжая в отпуск, оставила меня в ней. И рассчитывала, что я буду поливать ее цветы.

Я покосилась на стопку корреспонденции, которую уже профильтровала в поисках крупицы полезного. Но снова перебрала конверты — не найдется ли все-таки чего-нибудь полезного? И один конверт приковал мое внимание: счет за газ, который я еще не успела оплатить — иссякли мои капиталы. Конверт имел прозрачное окно, в котором был виден адрес и фамилия. Я прочитала и издала возглас изумления. «Мисс Л. Дж. Хупер». И тут же бросилась звонить Бену на мобильник. Мне показалось, что он занят и куда-то спешит. Но вот он меня узнал, и его голос потеплел. Я улыбнулась. И почувствовала прилив нежности. Как втюрившаяся четырнадцатилетняя девчонка.

— Как ее первое имя? — закричала я в трубку.

— Что?

— Понимаю, это глупый вопрос. Но вот передо мной один из ее счетов. Здесь два инициала: первый "Л", второй «Джей». Так как же ее звали?

Бен хмыкнул.

— Лорен. Как Лорен Бэколл[13]. Ее еще этим дразнили.

— Лорен, — онемела я и почувствовала, как у меня задрожали колени. Пришлось привалиться к стене, чтобы не упасть. — Келли, Кэт, Фрэн, Гейл, Лорен, — сказала я в трубку.

— Что это такое?

— Тот человек, называл мне имена женщин, которых он убил.

— Но... — последовала долгая пауза. — Может быть, это просто совпадение.

— Лорен... Имя отнюдь не в первой десятке среди самых распространенных.

— Не скажи... Сейчас и не такие дают. К тому же она никогда им не пользовалась. Не любила это имя.

Я принялась что-то бормотать — больше себе, чем Бену, так что ему пришлось переспросить, что я там говорю.

— Извини, я хотела сказать, что понимаю ее чувства, — повторила я. — Она назвала ему это имя, потому что это был единственный способ отвергнуть его издевательства. Притвориться, что он унижал и запугивал не Джо, а ее официальное "я".

Я нажала кнопку и заставила себя вспоминать. Что он говорил о Лорен? Келли плакала, Гейл молилась. А как вела себя Лорен? Лорен сопротивлялась. И долго не протянула.

Мне стало дурно. Теперь я знала, что Джо умерла.

Когда меня узнал Джек Кросс, его голос посуровел и в нем появились усталые нотки.

— Ах это вы, Эбби, — произнес он. — Ну, как дела?

— Ее звали Лорен, — объяснила я, пытаясь сдержать слезы.

— Вы о ком?

— Джо. Ее первое имя Лорен. Помните? Имя Лорен было в списке женщин, которых он убил.

— И что из того?

— Разве вам это не кажется важным?

— Возьму себе на заметку.

Я рассказала ему об одежде — одежде Джо, которую я носила.

— Это ничего не значит, — осторожно заметил полицейский. — Мы уже выяснили, что вы проживали в квартире Джо. Почему бы вам не надевать ее одежду?

Я опустила глаза на серые вельветовые брюки Джо и сорвалась:

— Какие вам нужны улики, чтобы вы сочли их стоящими? — И услышала тяжелый вздох на другом конце провода.

— Поверьте, Эбби, я на вашей стороне. Если хотите знать, только несколько минут назад освежал в памяти ваше дело. И даже поручил его одному из коллег. Так что мы о вас не забыли. Но чтобы ответить на ваш вопрос, мне нужны улики, которые способны убедить тех, кто до сих пор вам не верит.

— Вы, черт возьми, их получите! — выкрикнула я. — Дождетесь своего.

Я хотела треснуть трубкой по аппарату, но в квартире Джо стоял беспроводной радиотелефон, конструкция которого не позволяла отвести душу подобным образом. Пришлось только изо сей силы нажать на кнопку.

— Эбби, Эбби, глупая ты девчонка, — подвывала я, утешая себя.