"Афера" - читать интересную книгу автора (Фрей Стивен)

Глава 1

Февраль 1996 года

Фэлкон вглядывался в цифры отчета. Не надо было быть финансовым гением, чтобы понять их смысл. Товарищество с ограниченной ответственностью, занимающееся обеспечением компьютерных программ для медицинской промышленности, основанное четыре года назад им и Ридом Бернстайном, располагало всего десятью тысячами долларов наличных — этого не хватит даже для пятничной зарплаты. А поступлений, по крайней мере в ближайшие две недели, не предвидится, а если они и будут, то окажутся скудными, явно недостаточными для текущих расходов и опять-таки очередной недельной зарплаты.

Фэлкон откинулся на мягкую спинку удобного стула и начал подсчитывать крохотные трещинки в протекающем кафельном потолке. Если не случится чего-то экстраординарного, притом в ближайшее время, товарищество пойдет ко дну. Как говорится на Уолл-стрит, «падай и гори ясным пламенем, малыш. Падай и гори».

Фэлкон насчитал пятьдесят трещинок в одной кафельной плитке, понял всю бессмысленность этого занятия и, развернувшись на стуле, вгляделся через большое окно позади стола в здания и улицы городка. Отсюда, из кабинета, расположенного на четвертом этаже, он хорошо видел шпиль часовни Принстонского университета. Она величественно устремлялась в безоблачное, лазурное небо. День в средней части штата Нью-Джерси выдался великолепный.

Эндрю с шумом выдохнул воздух. Сейчас их товариществу следовало бы уже прочно стать на ноги, а его первоначальному пятисоттысячному вкладу принести десятки миллионов прибыли. Но юный мистер Бернстайн, этот якобы компьютерный бог и разработчик первоначального продукта фирмы, проморгал убийственный вирус в программе. Вылечить систему ему тоже не удалось, и замыслы Фэлкона превратились в дым, а его пятьсот тысяч долларов — в груду никому не нужной, по мнению большинства, бумаги.

Эндрю медленно повернулся к столу и посмотрел через стеклянную дверь кабинета на свою новую секретаршу. Она печатала какое-то письмо. Дженни Кейгл была привлекательной девушкой. Весьма привлекательной. Ее длинные каштановые волосы свободно падали на плечи, подчеркивая тонкость черт лица, бездонность голубых глаз, прикрытых пушистыми темными ресницами, полные и мягкие губы, гладкую кожу. Эндрю набрал в грудь воздуха.

Тут тоже есть свои проблемы. У Дженни три дырочки в мочке левого уха, цепочка на шее с выгравированным на ней именем хозяйки. Нередко на щеках у нее слишком много румян, а помада наложена кричаще толстым слоем. Да и туши на ресницах могло бы быть поменьше. В общем, это не тот стиль, к которому Эндрю привык в Нью-Йорке. Впрочем, большую часть недостатков легко устранить, если Дженни нанесет хоть один визит в какой-нибудь салон красоты на Пятой авеню. А пока требовать многого не приходится. В конце концов, Дженни — всего лишь девчонка из рабочей среды Джерси. И хотя познакомились они совсем недавно, знал ее Эндрю, можно сказать, всю жизнь.

Его взгляд скользнул по глубокому вырезу легкого свитера, едва прикрывавшему полную грудь девушки. Как-нибудь Эндрю придется поговорить с ней о фасоне платьев. Инженеров компании такой стиль одежды полностью обезоруживает.

Заметив, что Дженни поднимается со стула и направляется к нему в кабинет со стопкой писем, Фэлкон поспешно отвел взгляд.

— Эндрю?

Он притворился, будто полностью погружен в бумаги.

— Эндрю, — повторила Дженни, не повышая голоса.

— Да, Дженни? — Он оторвался от колонок с цифрами.

— Вот письма, которые были вам нужны.

— Отлично, давайте их сюда. Сразу же и подпишу.

Дженни смотрела, как он быстро раскладывает письма. Такие, как Эндрю Фэлкон, прежде ей не встречались. Высокий мужчина, больше шести футов двух дюймов ростом, с угольно-черными волосами, точеным лицом и широкими плечами. Но не только внешность делала Фэлкона таким привлекательным. У него было то, что Дженни называла «изюминкой» — скрытая, но несомненная уверенность в себе, что выражалось в голосе Эндрю, походке, чуть кривоватой улыбке, в том, как он постоянно и методично разминал левую руку. Глядя, как Эндрю подписывает письма, Дженни вдруг ощутила, что ее очень тянет к нему. Впрочем, глупости все это.

— Кофе хотите? — спросила Дженни, забирая у него письма.

— Да неплохо бы, спасибо.

Дженни немного потопталась на месте. Ответ его прозвучал слишком формально, слишком отчужденно.

— Все нормально?

Не отрывая головы от бумаг, Эндрю кивнул. Дженни направилась к двери, и боковым зрением он заметил, как при ходьбе легко колышется ее коротенькая юбка, едва прикрывающая бедра.

— Да, Дженни, послушайте-ка...

— Да? — Дженни остановилась на пороге.

Фэлкон подавил искушение вновь посмотреть на нее.

— Вам удалось разыскать Рида?

Казалось, Дженни разочаровал этот вопрос, словно она ожидала чего-то иного. Девушка покачала головой, и ее длинные каштановые волосы, как опахало, прошлись по лицу.

— Нет. Несколько раз звонила домой. В машину. Даже в университете, в кабинете профессора Байрона, искала. Увы!

— Ясно. Ищите дальше, ладно? Он мне очень нужен к половине пятого, когда здесь будет лорд Фроуворт.

— Конечно. — Дженни чуть задержалась в дверях, словно хотела спросить о чем-то, но потом передумала и вышла в приемную.

Эндрю вновь погрузился в мрачные финансовые прогнозы. Компания явно не сводила концы с концами, и хотя деньги еще не закончились, корпоративный счет тощал на глазах. Изначальная идея была довольно проста: связать врачебные кабинеты со страховыми компаниями напрямую, через компьютерную сеть, так чтобы заказы выполнялись немедленно, еще до того, как пациент выйдет на улицу. В результате врачи будут получать свои гонорары в течение не месяцев, а дней, и к тому же у них заметно поубавится бумажной работы. Страховые компании, в свою очередь, сильно сократят накладные расходы, а стало быть, и сэкономят много денег на налогах на заработную плату. Товарищество создает программное обеспечение, продает его страховым компаниям и врачам и прилично зарабатывает — не только на самих дисках, но и на обслуживании, а также усовершенствовании системы.

Словом, хорошо всем, кроме несчастных ублюдков, которым не останется места в страховых компаниях. И разумеется, пациентов, правдами-неправдами добивающихся бесплатного медицинского обслуживания. Впрочем, наплевать и на тех, и на других. Снижение расходов — вот ключ к бизнесу девяностых. Большое количество рабочих мест открывало шлюзы для предпринимателей, получающих возможность заменить людей компьютерами, — компьютерами, которые не заламывают суммы в трудовых договорах, не считают пропущенные по болезни рабочие дни, не создают эмоциональных проблем, оборачивающихся простоями и неэффективностью в работе. Крохотные компании по производству компьютеров обогатились буквально в одночасье, когда процветающие производственные предприятия начали платить сотни миллионов долларов за «решения». Вот тогда-то эти компании приобрели широкую известность, а их владельцы, как в сказке, рванули из грязи в князи.

Сотни миллионов долларов прибыли — столько должно было получить к этому времени товарищество с ограниченной ответственностью. Но не получило. Прошлой осенью в программе завелся вирус. Поначалу Рид Бернстайн, инженер, с которым Фэлкон организовал фирму, сказал, что это ерунда, избавиться от вируса — минутное дело. Но октябрь сменился декабрем, а теперь вот и февраль подошел, а проблема все еще не решена, видно, коренится она в самой сути огромной программы. Больше того, положение стало даже серьезнее, чем вначале, хотя Фэлкон призвал на помощь нескольких знакомых профессоров из Принстонского университета. Бернстайн воспротивился участию ученых, но в трубу-то вылетают не его деньги, а Фэлкона, так что партнеру пришлось уступить.

На прошлой неделе из-за этой самой проблемы договор с фирмой расторгли ее крупнейшие клиенты — две гигантские страховые компании. А ведь они обеспечивали семьдесят пять процентов годовых доходов товарищества, так что этот отказ от дальнейшего использования продукта делал практически невозможными и иные продажи. Обе компании выражали готовность возобновить сотрудничество, как только проблему разрешат, но скоро не будет ни товарищества, ни тем более продукта — если только Эндрю не наскребет денег, чтобы удержать дело на плаву, пока продолжаются попытки избавиться от этого чертова вируса.

Фэлкон неровно поерзал на стуле. По природе он отличался хладнокровием, неправдоподобным хладнокровием, особенно в трудных обстоятельствах. Но сейчас потолок того и гляди обрушится. Взгляд Эндрю медленно скользил по цифрам отчета. Под откос шла его жизнь, и Фэлкон, что было ему прежде совершенно несвойственно и даже чуждо, чувствовал подступающую панику.

— Ваш кофе, Эндрю. — Дженни неторопливо прошла в глубь просторного кабинета Фэлкона, неся перед собой дымящийся кофейник.

— Спасибо. — Он даже не оторвал взгляда от стола.

Дженни опустила кофейник на подставку и украдкой посмотрела на босса в надежде, что он оторвется от этих дурацких цифр. Правда, она понимала, что сейчас ему не до того — слишком много на него навалилось. Дженни вдруг сообразила, что глядит прямо в пронзительно-голубые глаза Фэлкона.

— Чем-нибудь могу быть полезен? — Фэлкон вопросительно изогнул бровь.

— Э-э... да нет... нет, пожалуй. Я просто подумала... не надо ли послать за этим сэром Фротвисом машину на вокзал?

— Не Фротвис, а Фроуворт, и машины никакой не надо. Но все равно спасибо. Он прилетит из Нью-Йорка на вертолете, и я попросил одного из наших техников встретить его.

На сей раз Фэлкон не посмотрел вслед секретарше, а повернулся к окну. После ужина компаньонов, казавшегося теперь таким далеким, у него на банковском счете, даже после уплаты налогов с той гигантской премии, осталось больше семисот тысяч долларов. Теперь не было почти ничего, если не считать двадцати пяти тысяч на номерном счете в «Сити-бэнк», который ему удалось утаить от Бернстайна. Но двадцать пять тысяч удержат его на плаву не более шести месяцев. Да что там говорить, если только по закладной надо платить три тысячи, да еще за «порше» по шестьсот в месяц.

Фэлкон медленно потер подбородок. И все же товарищество способно выжить. Все, что нужно, — еще один раунд финансовых рисков. Он был убежден в этом. Еще один крупный вклад, и трудные времена останутся позади и все пойдет в гору. Последние несколько месяцев Фэлкон пытался найти деньги на стороне, чтобы дело не останавливалось, пока идет борьба с вирусом. Но выяснилось, что проблемы, с которыми столкнулась компания, весьма затрудняют привлечение инвесторов. Сейчас из всех потенциальных партнеров, с которыми Фэлкон вел переговоры, остался лишь один — лорд Фроуворт, владелец крупной английской венчурной фирмы. Вообще-то Фроуворт заинтересовался предложением Фэлкона и подумывал о вложении, но выложить пятьсот тысяч, необходимые Эндрю, не решался. Между тем товариществу, чтобы удержаться на плаву, деньги требовались срочно, ибо волки подвывали уже у самых дверей.

Скрестив на груди руки, Фэлкон наблюдал, как сверкающий, цвета морской волны, вертолет мягко касается брюхом огромного посадочного знака в форме буквы X на вертодроме, расположенном в дальнем конце дороги номер 1. Не отрывая глаз от вертолета, Эндрю слегка повернул голову.

— Эй, Дженни!

— Да, сию минуту, — донесся голос из приемной.

В двери из вертолета появились две фигуры, спустились по трапу и, пригибаясь под вращающимися стальными лопастями, поспешно прошли к поджидающему их «бьюику».

Наблюдая за ними, Фэлкон стиснул ладони. Вот еще один из тех редких моментов, что определяют направление жизни. Предстоящая встреча с лордом Фроувортом решит, стоит ли хоть чего-то его полумиллионное вложение в начатое дело или ему придется вернуться в Нью-Йорк и заняться поисками работы, связанной с финансами. Некогда Эндрю пошел на огромный риск, после чего у него осталось лишь несколько долларов в кармане да изрядно обветшавший гардероб. От встречи с Фроувортом зависит все — а Бернстайна нет как нет.

Фэлкон смотрел, как «бьюик» со своим драгоценным грузом выезжает на дорогу номер 1; в этот час дня она была почти свободна. У поворота к зданию, где располагался офис товарищества, машина слегка притормозила и въехала на стоянку. Фроуворт вот-вот будет здесь.

— Дженни?..

— Да, да. — Дженни стояла в нескольких шагах от Фэлкона за его спиной. Прежде она никогда не слышала, чтобы он говорил таким напряженным тоном.

— Когда вы последний раз звонили Бернстайну?

— Пять минут назад.

Фэлкон рванул трубку стоящего на столе аппарата и набрал домашний номер инженера. Вслушиваясь в ужасающе-монотонные гудки, он не сводил взгляда с Дженни.

— Из-за Рида все может пойти прахом. Черт, он ведь уже три недели назад предупрежден об этой встрече. Я ему каждый день напоминал. На технические вопросы мне самому не ответить.

— Не поможет ли вам какой-нибудь другой инженер?

Фэлкон покачал головой:

— Нет, Фроуворот хочет говорить с Бернстайном. — Он повесил трубку. — Ступайте встретьте Фроуворта. И почаще улыбайтесь. Вы понимаете, о чем я.

Дженни молча вышла из кабинета.

Через пять минут она вернулась в сопровождении двух людей, прилетевших на вертолете.

Лорд Фроуворт, высокий и худощавый человек лет шестидесяти пяти, для своего возраста, по мнению Эндрю, выглядел вполне прилично. Длинные седые волосы аккуратно зачесаны. Дорогой и явно сшитый на заказ костюм сидел на нем, как влитой, а узконосые туфли были начищены до блеска.

Фэлкон встретил гостей у дверей.

— Добрый день, лорд Фроуворт, рад наконец-то воочию видеть вас, а то мы раньше только по телефону разговаривали. — Голос Эндрю звучал неестественно, а ведь если вы держитесь слишком дружелюбно или, напротив, слишком враждебно, эти акулы-инвесторы сразу чуют вашу неуверенность. А если они уловят хоть малейший намек на это — все, встреча станет для вас последней. Бог знает отчего, но им больше нравится, когда вы выказываете равнодушие. Они думают, что не очень-то вам и нужны деньги, и вот это и заставляет их с какой-то безумной страстью вкладывать их. — Спасибо, что нашли время выбраться к нам из Нью-Йорка, — продолжал Эндрю, проводя гостей в кабинет.

— Мне так или иначе надо было посетить Принстон, — сказал Фроуворт с аристократическим английским акцентом, и тон у него был еще более натянутым, чем у Фэлкона. — У меня тут сестра в университете занимается. Кажется, есть какая-то программа научных обменов между Оксфордом и Принстоном, хотя, убей бог, не пойму, зачем ей понадобилось на четыре года уезжать из Англии в Соединенные Штаты. — Фроуворт подошел к окну и выглянул наружу.

Фэлкон пожал руку помощнице Фроуворта — маленькой, как мышка, даме с коротко стриженными каштановыми волосами. Она робко улыбнулась Фэлкону, но тот почти не удостоил ее внимания — решения принимает не она.

— Прошу вас, садитесь, лорд Фроуворт.

— Спасибо.

Фэлкона раздражал его акцент, но ему были нужны деньги этого человека — очень нужны.

— Кофе?

— Чаю. Горячего чаю, — откликнулся Фроуворт, усаживаясь вместе со своей спутницей на стулья возле стола Фэлкона. — А то ведь вы, американцы, под чаем разумеете, кажется, исключительно чай со льдом. — Высказав это нехитрое наблюдение, Фроуворт засмеялся. Мышка тоже.

Фэлкон кивнул Дженни. Та закатила глаза и вышла из кабинета, виляя бедрами больше обычного. Эндрю откинулся на спинку стула, и в этот самый момент перехватил сальный взгляд Фроуворта. Тот не сводил глаз с развевающейся юбки.

— Кресла у вас кожаные, мистер Фэлкон? — Фроуворт повернулся к Эндрю.

— Да.

— Дорогое удовольствие, надо полагать.

— Честно говоря, не знаю точно, сколько они стоят. — Фэлкон понимал, куда ветер дует. Капиталистам-спекулянтам не нравится, когда хоть четвертак идет на что-нибудь сверх необходимого — по крайней мере, до появления на рынке. А уж потом они начинают швыряться деньгами, чтобы придать компании роскошный вид и сделать ее максимально привлекательной для инвесторов. — Это подарок друга, — пояснил Эндрю, умолчав о том, что друг этот — девушка. Главное, чтобы гость не подумал, будто у него есть какие-либо иные серьезные увлечения, кроме самого дела.

— Ясно. — Фроуворт помолчал. — Ну и где этот ваш Бернстайн? Где мозг организации?

Фэлкон покорно принял этот острый удар слева и тут же напустил на себя скорбно-торжественный вид.

— Видите ли, к несчастью, сегодня утром внезапно скончался близкий родственник мистера Бернстайна, и ему пришлось срочно уехать к семье в Филадельфию. Он сказал, что постарается вернуться к половине шестого. — Фэлкон покачал головой так, словно эта смерть выбила из колеи и его. Лгать он умел, когда надо, очень убедительно.

— Весьма печально, мистер Фэлкон, весьма печально, но, видите ли, я специально взял с собой мисс Маллинз, чтобы она разобралась в программе и, естественно, в причинах сбоя непосредственно с мистером Бернстайном. — Фроуворт кивнул в сторону Мышки. — Кстати, он еврей? — Губы его слегка искривились.

— По-моему, да.

Фроуворт засопел.

— А что, это имеет значение? — Пульс у Фэлкона слегка участился. Эндрю не был ни религиозен, ни особенно близок к Бернстайну, хотя они и организовали совместно это дело, но он сохранил свойственное выходцу из рабочей семьи отвращение к любому проявлению снобизма.

— Конечно, нет. Какое мне дело до вероисповедания мистера Бернстайна?

Фроуворт не умел лгать так лихо, как Фэлкон.

Дженни вернулась с чаем для лорда Фроуворта и его помощницы.

— Горячий чай. По-американски. — Она поставила чашки на стол и, ожидая, когда Фроуворт отведает чаю, ослепительно улыбнулась гостю.

Фроуворт сделал небольшой глоток.

— Ну как? — осведомилась Дженни.

— Спасибо, отлично. — Фроуворт вдруг оживился.

Фэлкон подавил улыбку. Дженни делала все от нее зависящее.

Выходя из кабинета, она незаметно подмигнула боссу.

Фроуворт посмотрел ей вслед со сластолюбием пожилого мужчины, но стоило скрыться за дверью, как поведение его резко изменилось.

— На какой машине вы ездите, мистер Фэлкон?

«Нет, этот тип положительно невозможен, — подумал Фэлкон. — Он хочет убедиться, что я веду жизнь нищего и отсюда все мои поползновения. Мол, я на все готов, лишь бы компания добилась успеха. Какая свинья, право». Но Фэлкон не выдал своих чувств.

— На «тойоте-королле». Больше ста тысяч миль набегала. — Право, он убьет Бернстайна за то, что тот заставляет его одного терпеть все это.

— Да ну? — удивился Фроуворт.

Фэлкон молча кивнул.

— А что у вас за жилье?

— Боюсь, не совсем понимаю, что вы имеете в виду. — Прекрасно все Фэлкон понимал.

— Дом или квартира?

— Я арендую городской дом с двумя спальнями. Одну использую как кабинет.

Фэлкону опять показалось, что мышка смотрит куда-то в сторону.

— Расскажите мне о вашей семье.

Фэлкон глубоко вздохнул.

— Мой отец живет в очень небольшом доме, в том районе Филадельфии, где селятся люди, принадлежащие к нижнему слою среднего класса. Мать умерла двадцать четыре года назад. Братьев и сестер у меня нет.

Фроуворт надолго припал к чашке, затем поставил ее на блюдце и пристально посмотрел на Фэлкона.

— Ну вот, наконец-то я получил правдивый ответ. Интересно, вы унаследовали от отца умение лгать?

— От матери, — тут же отозвался Фэлкон. Ему почудилось, что по лицу собеседника скользнуло подобие улыбки.

— Что ж, дам вам, пожалуй, еще один шанс, мистер Фэлкон. Сколько у вас денег на счету в банке?

Врать уже не имело смысла. Лорд Фроуворт или, вероятнее всего, эта серая мышка провела необходимую подготовку к сегодняшней встрече. Вполне возможно, они осведомлены о его доме и «порше» лучше, чем он сам.

— Чуть больше четырех тысяч на текущем счету в местном банке и двадцать пять на номерном в «Ситибэнк».

— Отлично, мистер Фэлкон. Так, пожалуй, мы до чего-нибудь договоримся. — Фроуворт откинулся на спинку стула. — Итак, вы хотите, чтобы я вслед за вашими пятьюстами тысячами швырнул в эту прорву ровно столько же из своих честно заработанных денег? Я правильно вас понимаю?

Внезапно Фэлкон почувствовал, как устал от этого надутого лорда Фроуворта и его бессловесной помощницы. За последние три месяца он часто встречался с инвесторами, но большинство из них вели себя куда скромнее, чем этот напыщенный тип. Но в общем-то все они почти одинаковы. Задают множество вопросов, скорее всего чтобы показаться и почувствовать себя умниками, однако в конце концов вкладывать деньги отказываются. «Слишком рискованно. Хорошее дело, но не для нас. Не наша область». Фэлкон это уже сто раз слышал. И Фроуворт повторит то же самое. Так что придется искать работу в Нью-Йорке. Пора примириться с этим фактом.

— Да, лорд Фроуворт, именно этого я и хочу.

Фроуворт уже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но запнулся. Посмотрев в окно за спиной Фэлкона, он покачал головой.

— Знаете, мистер Фэлкон, я собирался задать вам еще множество вопросов, как и положено в начале долгих и нудных переговоров. Но, вникнув в цифры и проблемы с вашей программой, думаю, нам не стоит тратить времени. Ведь если вы даже партнера своего не можете привести...

Окончания этой фразы Фэлкон не расслышал. Его отвлек шум, нарастающий за закрытыми дверями кабинета. Слышались голоса, звучавшие все громче; раздались какие-то удары, кто-то оглушительно барабанил в дверь. Фроуворт умолк и повернулся к двери. Мышка прижалась к стене.

Услышав, как вскрикнула Дженни, Фэлкон вскочил со стула. Дверь с грохотом распахнулась, и кто-то втолкнул девушку в кабинет. Она упала на колени и истерически разрыдалась. Вслед за тем спокойно вошел Рид Бернстайн и закрыл за собой дверь. В руках он держал большое ружье. Фэлкон сразу признал в нем двухстволку, которую несколько недель назад одолжил Бернстайну, собравшемуся якобы на утиную охоту.

— Рид, во имя всего святого... — Фэлкон сделал шаг к Дженни, полагая, что ей нужна помощь.

— Заткнись, Фэлкон. Устал я от всего твоего словесного поноса. Заткнись! — Бернстайн угрожающе ткнул в его сторону ружьем, и Фэлкон инстинктивно отступил к окну.

Дженни рыдала, прижав ладони к глазам.

— И ты заткнись, шлюха ты эдакая, идиотка. Уж как я тебя обхаживал, а ты — ноль внимания. Ну конечно, раз Фэлкон здесь, для тебя больше никого не существует. Ненавижу! — Бернстайн злобно пнул Дженни носком ботинка, и она ничком упала на пол. Фэлкон снова подался к ней, а Бернстайн тут же навел на него ружье. Но на сей раз он спустил курок. Позади Фэлкона с грохотом брызнуло вдребезги разлетевшееся стекло.

— Ты что, рехнулся?! — Фэлкон почувствовал, что ему обожгло щеку. Он вскочил и шагнул к Бернстайну.

— Фэлкон, стой где стоишь! — прошипел тот и опустил ружье, так что оба ствола оказались на уровне груди Фэлкона. — Ясно?

Фэлкон застыл на месте и посмотрел в глазок направленного на него дула. Он вдруг вспомнил, что постоянно задавал себе вопрос, как поведет себя, оказавшись под прицелом. Но сейчас ему совсем не хотелось выяснять это.

Бернстайн повернулся к лорду Фроуворту:

— А ты, наверное, и есть та акула из Англии, что должна была стать нашим избавителем? Вставай. — Бернстайн посмотрел на пожилого господина с презрительной ухмылкой. В ней было что-то безумное.

«Все ясно, — подумал Фэлкон. — Напряжение последних месяцев, безуспешные попытки излечить программу довели Бернстайна до края». Фэлкон метнул быстрый взгляд на Фроуворта. Тому тоже явно не приходилось прежде стоять под прицелом.

Фроуворт медленно поднялся.

— Я — лорд Фроуворт. — Его глухой голос явственно дрожал. — Я руковожу...

— Да по мне хоть Махатмой Ганди. — Бернстайн с ухмылкой повернулся к Фэлкону: — Отчего это я вдруг Ганди вспомнил? Надо как-нибудь на досуге подумать об этом. — В голосе его послышались серьезные нотки, но затем Бернстайн расхохотался.

— Рид...

— Сказал же я тебе, Фэлкон, заткнись. — Бернстайн обвел взглядом кабинет. — Говори, когда к тебе обратятся. Именно это всегда твердила мне мать. Детей делают для того, чтобы смотреть на них, а не слушать. Да, мать у меня была старушенция что надо.

Фэлкон заметил, что из-под пыльной бейсболки с эмблемой «Бостон ред сокс», почти прикрывавшей копну темных курчавых волос, у Бернстайна стекают крупные капли пота.

— Ну что, Эндрю, англичашка раскошелился или, как все другие, соскочил с крючка? Вложит он в нас денежки или к черту пошлет?

Фэлкон ощутил на себе взгляд Фроуворта, но никак на него не отреагировал.

— Почему бы тебе у него самого не спросить, Рид?

— Черт, а ведь ты прав. И как это я сам не подумал? — Бернстайн помахал дулом перед Фроувортом. — Так что, дашь немного денег под мое маленькое изобретение, хотя что-то в нем немного и поломалось? Ну... как? — с холодной серьезностью осведомился Бернстайн.

— Э-э... трудно пока сказать.

— Нет, старичок, так не пойдет, — презрительно фыркнул инженер.

— Уверен, мы можем прийти к какому-нибудь соглашению. — Голос Фроуворта снова дрогнул. Оттуда, где притаилась мисс Маллинз, послышались рыдания.

— Лжешь! — Бернстайн решительно прицелился и выстрелил. Пуля попала Фроуворту в грудь и прошла навылет. Стена окрасилась кровью. Бернстайна отшвырнуло назад: задев стул, он рухнул на пол.

Фэлкон вжался в стену. Женщины, охваченные ужасом, закричали.

— Молчать, молчать! — Бернстайн стремительно обежал взглядом комнату, попеременно целясь в Дженни, Фэлкона, Мышку. — Заткнитесь, говорю вам!

— Брось ружье, Рид! — пронзительно крикнул Фэлкон, слыша, как Фроуворт, лежащий по ту сторону стола, ловит последние глотки воздуха.

— Эй, что это, черт возьми, здесь происходит? — прозвучал из-за закрытой двери незнакомый голос.

Не успел Фэлкон открыть рот, как Бернстайн круто развернулся и снова выстрелил, на сей раз в сторону двери, откуда донесся голос. Полетели щепки. Вновь раздался истошный женский крик.

Бернстайн мгновенно повернулся к Фэлкону и навел на него ствол. На женщин он не обращал внимания. В его остановившемся взгляде таилась смерть.

Фэлкон медленно двинулся к Бернстайну, глядя прямо в горящие глаза безумца.

— Остановись, Эндрю!

— Ты что, хочешь застрелить и меня? — Фэлкон сделал еще шаг. Отсюда он видел тело Троя Хадсона, бедняги-техника, — это ему принадлежал голос, донесшийся из приемной. Он лежал в луже крови.

— Придется. Если бы ты не убедил меня бросить работу в «Майкрософт», был бы я сейчас, наверное, и здоров, и счастлив.

— Отдай ружье, Рид, — прошептал Фэлкон. Внизу, где-то вдалеке, послышались сирены. — Все кончено, и ты это знаешь.

— Да неужели?

— Конечно, знаешь. Это ружье я одолжил тебе для утиной охоты. В нем три патрона. — Звук сирен приблизился. — И все три ты уже израсходовал.

— Нет, Эндрю, не три, а пять.

— Было бы пять, но я поставил затычку. Этого требует законодательство штата Нью-Джерси. Три выстрела. Не больше.

Бернстайн бегло посмотрел на двух женщин, лежащих на полу. Они не сводили с него глаз, боясь даже вздохнуть. Он перевел взгляд на Фэлкона, немного опустил ружье, и вид у него стал грустным.

— Все кончено, Рид. — Фэлкон преодолел напряжение. Голос его звучал ласково и мягко. — Отдай ружье.

Бернстайн кивнул.

— Ты прав, все кончено. — Он встретился взглядом с Фэлконом. — Понимаешь ли, какая штука, Эндрю: видно, разбираюсь в компьютерных программах хуже, чем думал. Но про ружья я знаю все. Я снял затычку.

Молниеносным движением Бернстайн опустил приклад на голову Фэлкона, одновременно приподняв ствол. И выстрелил.