"Чума питонов" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик)

Глава 10

К утру четвертого дня пребывания на острове Оаху Чандлер ориентировался в обстановке достаточно хорошо, чтобы подписывать в банке Триплера расписки о получении денег со счета Коицки. Но больше он не узнал почти ничего, кроме кое-каких бытовых деталей: например, где можно поесть или где находится бассейн с пресной водой. Он убивал время в бассейне, когда во время прыжка с десятифутовой вышки почувствовал себя захваченным.

Чандлер тяжело плюхнулся в воду и, вынырнув, захихикал.

– Прости дорогой, – извинился он сам перед собой. – У нас разное распределение веса. Будь умницей, возьми свой прямоугольный… как его там?.. и через двадцать минут приходи с этой штукой к сигнальной мачте.

Он узнал голос, хотя производил его собственными голосовыми связками. Это была женщина, которая подвезла его после беседы с Коицкой и которая сказала, что спасла ему жизнь на суде.

Чандлер выбрался из бассейна и направился к своему жилищу, вытираясь на ходу. Конечно, теперь ее послал Коицка – значит, «испытание» подходило к концу.

Хотя он оделся довольно быстро, она уже ждала его возле своей низкой спортивной машины, беседуя с одним из служителей парка. На руке у нее висела цветочная гирлянда, и хотя женщина носила серебряный венец – очевидный знак ее статуса – садовник, похоже, не испытывал перед ней страха.

– Поедем, любовь моя, – сказала она Чандлеру. – Коицка хочет видеть твою штуковину. Сунь ее в багажник, если войдет, и отправимся к Вайкики-вики-вики. Хорошо я произношу? Но мне удается провести только малихини, вроде тебя.

Она перестала болтать, когда спортивная машина дала задний ход, обогнула зеленые насаждения и выехала из ворот парка. Свежий ветер обдувал их лица, ярко сияло солнце, небо поражало своей голубизной. Сидя рядом с этой прекрасной женщиной, Чандлер почти забыл, что она принадлежала к разрушителям его мира. Но ненависть не исчезла, она всегда оставалась с ним. Странно было испытывать такую ненависть и в то же время чувствовать, как она растворяется в этом море зла.

Даже Коицка казался недостаточно страшным врагом, чтобы сосредоточить на нем всю накопившуюся ярость. Лишенная объекта ненависть переполняла Чандлера, и если он не мог ненавидеть своего бывшего друга Джека Саутера, который убил его жену, то почти так же трудно оказалось ненавидеть неведомого захватчика тела Саутера.

Тем захватчиком мог быть Коицка. Или даже эта женщина, сидевшая рядом с Чандлером. Вполне вероятно, что развлекаясь в свойственной им манере, исполники были способны вселяться в тела противоположного пола. Почему бы и нет? Странные жестокие нравы, несовместимые ни с какой человеческой моралью.

Но Чандлер не мог, сидя рядом с ней, думать о ненависти. Они промчались по широкой дороге через Гонолулу и поехали вдоль берега к Вайкики.

– Посмотри, дорогой. «Бриллиантовая голова»! Такое нельзя пропустить. Это все равно, что не посмотреть, как ночью расцветает цереус в Пунахоу Скул. Ты ведь видел его, не правда ли?

– Боюсь, что нет…

– Розали. Зови меня Розали, дорогой.

– Боюсь, что нет, Розали. – Имя почему-то казалось ему знакомым.

– Ай-яй-яй, какой стыд! Говорят, позапрошлой ночью это было чудесно. На вид обычный кактус, но…

Наконец Чандлер вспомнил.

– Розали Пэн! Теперь я знаю!

– Что ты знаешь? Ты хочешь сказать, – она объехала «бьюик», вызывающе стоявший в пяти футах от тротуара, – что не знал, кто я? Подумать только, а ведь я платила пять сотен в год своему пресстагенту.

– Прости, – улыбнулся Чандлер, почти расслабившись. – Я всегда плохо разбирался в музыкальных комедиях. Подожди-ка, кажется, что-то писали про твое исчезновение…

Она кивнула, взглянув на него.

– Конечно, писали, дорогой. Я едва не замерзла от холода, пока добиралась до аэропорта. Конечно, все это было не зря, как я потом узнала. Если бы меня не забрали, я бы погибла. Ты помнишь, что случилось с Нью-Йорком примерно через час?

– Наверное, у тебя были друзья… – начал Чандлер и умолк. Молчала и Розали. Через некоторое время она снова заговорила об окружающем пейзаже, показывая на кирпично-красные и пурпурные цвета бугенвиллии и рассказывая о том, как выглядело побережье, прежде чем его «расчистили».

– О, тут были целые тысячи каких-то убогих домишек. Так что по крайней мере здесь мы сделали доброе дело, – самодовольно заявила она и стала осторожно расспрашивать о его жизни. Но вскоре они остановились у Центра Воздушной Связи, и Розали сказала: – Это было очень интересно, любовь моя. А теперь иди. Коицка ждет тебя. Увидимся позже. – И глаза ее добавили: «Я надеюсь». Чандлер вышел из машины, повернулся… и почувствовал себя захваченным. Его голос оживленно произнес:

– Zdrastvoi, Rozali, d'yeh Koitska?

Нисколько не удивившись, она показала на здание.

– Кто говорит?

Голос Чандлера ответил по-английски с оксфордским выговором:

– Это я, Рози, Калман. Где игрушка Коицки? О, вижу, спасибо. Я возьму и отнесу ее. Надеюсь, там все в порядке. В последнее время поломки уже надоели.

Тело Чандлера легким неторопливым шагом приблизилось к багажнику машины, достало генератор прямоугольных сигналов и прошло в здание. Оно крикнуло что-то на том же языке, и сверху послышался сиплый голос Коицки:

– Zdrastvoi. Kto? Kalman? Idite suda, ko mneh.

– Koneshno! – отозвался голос Чандлера, и, поднявшись по лестнице, он прошел в комнату, где в обтянутой кожей инвалидной коляске сидел толстяк. Два человека стали разговаривать, осматривая генератор, и это продолжалось довольно долго.

Чандлер не понял ни слова, пока не сказал самому себе:

– Послушай, как там тебя зовут?

– Чандлер, – подсказал за него Коицка.

– Скажи-ка, Чандлер, тебе известно что-нибудь о волнах субмиллиметрового диапазона? Скажи Коицке. – На короткое время Чандлер ощутил себя свободным; он утвердительно кивнул и опять был захвачен; Коицка повторил его кивок. – Хорошо. Расскажи Коицке, какой у тебя опыт.

Снова освободившись, Чандлер ответил:

– Я работал в одной группе в Калифорнийском Технологическом Институте, мы проводили спектроскопические измерения в диапазоне миллиона мегагерц. Я не проектировал аппаратуру, но помогал ее собирать. – Он перечислял свои занятия до тех пор, пока Коицка не поднял свою безжизненную руку.

– Dostatoshno. Если мы дадим тебе схемы, ты сможешь построить?

– Конечно, если будет оборудование. Наверное, мне понадобится…

Но Коицка снова остановил его.

– Я знаю, что тебе понадобится, – сказал он раздраженно. – Достаточно. Мы поняли. – В ту же секунду Чандлера захватили, и его голос некоторое время участвовал в обсуждении этого дела с Коицкой; потом Коицка пожал плечами, отвернулся и, похоже, собрался вздремнуть.

Когда Чандлер покинул комнату и вышел на подъездную аллею, его голос сказал ему:

– Ты получил место. Возвращайся в Триплер и жди, пока мы не дадим тебе знать. Думаю, это будет через несколько дней.

И Чандлер был снова свободен.

Но и одинок. Женщина в «порше» уже уехала.

Дверь здания Центра закрылась за ним на замок. Чандлер огляделся по сторонам, выругался, пожал плечами и направился к стоянке с другой стороны здания, надеясь, что там для него найдется какая-нибудь машина.

К счастью, она нашлась – их оказалось четыре, и все с ключами. Он выбрал «форд», отыскал дорогу, с наибольшей вероятностью идущую в Гонолулу, и завел машину.

«Очень удачно, – подумал он, – что здесь оказалось несколько машин». Если бы была только одна, он бы не осмелился ее взять, чтобы не оставить без средств передвижения Коицку или какого-нибудь другого исполника, который, рассердившись, запросто мог уничтожить своего нового служащего. Чандлеру не хотелось присоединяться к тем несчастным у Монумента.

Удивительно, как скоро страх стал частью его жизни.

Конечно, теперь он получил работу. Но не было представителя профсоюза, чтобы оговорить условия труда, как и ни малейшего намека о рабочем времени и обязанностях. И абсолютно никакого упоминания о зарплате. Чандлер не имел понятия о своих правах – если они вообще были – и о том, какое наказание его ждет за те или иные прегрешения.

Искалеченные жертвы у Монумента, конечно, подсказывали кое-какие ответы. Он не мог поверить, что такая кара следует за незначительные проступки. «Даже обычная смертная казнь едва ли применяется за мелкие просчеты», – думал он.

Но уверен он не был. Несомненным казалось одно: теперь он стал рабом, настоящим рабом, рабом до самой смерти. На материке существовала возможность попасть в рабство, но только для тела и только на небольшой срок. Здесь, по соседству с исполниками, он становился рабом навсегда и только чудо могло вернуть ему свободу.

На следующий день, вернувшись после завтрака, он обнаружил в своей комнате полицейского, который сидел на краю его кровати. Когда Чандлер вошел, полисмен встал.

– Так, – проворчал он. – Долго возишься! Вот. Схемы, списки деталей и все прочее. Получишь все за три дня, считая сегодняшний, и мы начнем.

Полицейский тряхнул головой, равнодушно посмотрел на Чандлера и вышел, оставив толстый конверт на подушке. На конверте неразборчивым почерком было написано: «Все схемы секретны! Никому не показывать!»

Чандлер открыл конверт и высыпал его содержимое на кровать. Через час он понял, что в течение последних шестидесяти минут не испытывал страха. «Хорошо заниматься привычной работой», – подумал он, и эта мысль тотчас улетела, он снова погрузился в изучение схем и мелко напечатанных технических условий.

Это была не просто работа, это была сложная и увлекательная работа. Чандлер знал достаточно о сверхкоротких радиоволнах, чтобы понять: теперь речь идет не об испытании на профессиональную пригодность. Очевидно, создавалась некая новая сложнейшая установка. Но чем больше он размышлял, тем меньше понимал ее назначение. Здесь имелись и передатчик, и приемник. Как ни странно, ни тот, ни другой не имели направленности: это исключало, например, радар. Чандлер сразу отверг предположение о том, что излучение использовалось для спектрального анализа, как в проекте Калифорнийского Технологического Института, в котором он принимал участие. Установка выглядела слишком сложной – едва ли она могла быть простым передатчиком. То есть, вероятно, могла бы, если бы вместо субмиллиметровых волн использовались обычные метровые. Возможно ли такое? Не слишком ли будет велико ионосферное рассеяние? Или это не имело значения, поскольку требовалось передавать сигналы на короткие расстояния между островами Гавайского архипелага? Но тогда к чему такая мощность? И для чего эта фантастическая электронная панель площадью в несколько сотен квадратных футов, хотя все остальное было миниатюризировано? В некоторых технических деталях Чандлер просто не мог разобраться: схема телефонной сети Соединенных Штатов, вероятно, выглядела бы проще. Он сложил все бумаги, прислонился к стене и, закурив, стал вспоминать все, что ему было известно о субмиллиметровом диапазоне.

При частотах свыше полумиллиона мегагерц начинают действовать законы квантовой теории. Молекулы газов с небольшим набором энергетических состояний непосредственно реагируют на радиоволны. Чандлер вспомнил полуночные беседы в Пассадене. Там говорилось о том, что в этой области существуют огромные возможности; правда, только возможности, поскольку нет технических средств для их реализации, нет даже ясной теории. В принципе, возможны даже такие фантастические вещи, как, например, радио без приемника. Может, и здесь было нечто подобное?

Наконец он сдался. Конечно, эта проблема будет мучить его до тех пор, пока он не найдет ответ, но сейчас у него была работа, которую ни в коем случае не следовало откладывать. Пропустив ленч, он внимательно изучил список основных компонентов, переписал всё необходимое, а конверт с документами положил в сейф, находившийся в приемной, и поехал на автобусе в Гонолулу. В магазине «Детали в изобилии» Си прочитал список с недовольством, переходившим в изумление. Закончив чтение, он несколько секунд молча смотрел на Чандлера.

– Ну что, Си? Ты можешь все это достать?

Владелец магазина пожал плечами.

– Коицка сказал – через три дня.

Си удивленно поднял брови, потом сказал:

– Это относится уже ко мне? Ладно, подожди минуту.

Он исчез в служебном помещении магазина; Чандлер слышал, как Си разговаривал, очевидно, по внутреннему телефону. Через несколько минут он вернулся и просунул список Чандлера через щель в запертую дверь.

– Берту будет нелегко, – пояснил он. – Ему придется работать всю ночь, зато я могу не беспокоиться до завтра. К тому времени он выяснит, чего у нас нет, а я уже постараюсь это достать.

Он опять пожал плечами, лицо его оставалось хмурым. Чандлер недоумевал, как можно достать, к примеру, клистрон на тридцать мегаватт. Но это была проблема Си.

– Ладно, до понедельника.

– Подожди, Чандлер. – Си пристально посмотрел на него. – У тебя ведь нет особых дел, не правда ли? Давай пообедаем вместе. Может, я узнаю тебя лучше. И отвечу на кое-какие твои вопросы, если хочешь.

Они доехали на автобусе до бульвара Капиолани и, пройдя несколько домов, зашли в ресторан Мамаши Чи. Похоже, Си здесь хорошо знали. Он провел Чандлера в кабину в дальнем конце зала, кивнул официанту и сделал заказ, не глядя в меню.

– Кормят тут только рыбой, – предупредил он. – Мясо подают только там, где бывают исполники… Скажи мне одну вещь, Чандлер, что у тебя на лбу?

Чандлер потрогал свою рану почти с удивлением. После того как врачи обработали ее, он просто забыл о ней.

– К чему тебе это? Тоже меня проверяешь? Хочешь посмотреть, совру я или нет?

– Извини, – усмехнулся Си, – по правде говоря, так и есть. Я знаю, что значит «С». Мы уже видели здесь таких людей. Немного, правда. И обычно они долго не протягивают. Если, конечно, не работают на того, кого это не раздражает.

– Значит, ты хочешь знать, симулировал я или нет на самом деле? Какая разница?

– Очень большая, черт возьми! Мы рабы, но не скоты! – Чандлер задел его за живое.

Владелец магазина, похоже, и сам удивился своей горячности.

– Извини, Си. Мне тоже не все равно. Да, я не симулянт. Я был захвачен, как и другие, только не смог ничего доказать. Мне очень не повезло, потому что это произошло на фармацевтическом заводе. Считалось, что там единственное место в городе, где людей не захватывают. Все так думали. И я тоже. До тех пор, пока не попался.

Си кивнул. Подошел официант. Си посмотрел на него оценивающим взглядом, а потом сделал нечто странное. Он быстро схватил его левое запястье своей правой рукой и тут же отпустил. Официант как будто ничего не заметил. Со знанием дела он разлил вино, разложил маленькие розовые салфеточки, одним движением вытряс и протер пепельницу, а затем – столь быстро, что Чандлер усомнился, видел ли он это на самом деле – схватил запястье Си таким же жестом, повернулся и ушел.

Си взглянул на Чандлера.

– Я верю тебе. Хочешь узнать, почему с тобой так случилось? Мне кажется, я могу объяснить. Исполники получили все антибиотики, которые им были нужны.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Они оставили в покое некоторые места, пока не накопили запасов на обозримое будущее. Ведь ты бы тоже так поступил?

– Возможно, – осторожно ответил Чандлер. – Если бы был одним из них.

– Ешь. Пока есть время, я расскажу тебе, что знаю. – Он одним глотком осушил свою рюмку. – Они, в основном, русские – ты, наверное, и сам уже понял. Все это началось в России.

Чандлер кивнул.

– Похоже, что так… Но Россия так же разрушена, как и остальные страны. Все русское правительство погибло, разве нет?

– Они не из правительства. Для исполников коммунизм значит не больше, чем Декларация Независимости. Им плевать на то и на другое. Все очень просто, Чандлер, это проект, вышедший из-под контроля.

– Все началось три года назад в России, – рассказывал Си, – в последние дни второго сталинистского режима, перед тем, как в результате январского путча неохрущевисты пришли к власти. Западный мир, конечно, плохо понимал, что там происходит.

Россия стала еще более непонятной и изолированной после появления судов маоистского типа и возрождения такой старой советской организации, как ГПУ. Этот период получил название «Обледенения», сталинисты захватили власть именем Отца Народов и стали готовиться к мировой революции с помощью тяжелых межконтинентальных ракет и спутников. В свою очередь, неохрущевисты полагали, что мед привлечет больше мух, чем уксус. И хотя после чисток периода «Обледенения» осталось мало явных приверженцев их доктрины, они все же остались. Потом из одного экспериментального цеха Донбасса им пришло неожиданное подкрепление.

Там создали оружие и даже больше, чем оружие. Скорее, инструмент управления миром, который мог раз и навсегда положить конец всем спорам.

Это был обычный передатчик – по крайней мере, с виду, но он работал в необычном диапазоне и обладал замечательным эффектом: он мог управлять человеческим мозгом. Мозг служил для него «приемником». С помощью небольшого портативного передатчика, встроенного хирургическим путем в мозг оператора, вся личность последнего излучалась в виде определенной волновой структуры, которая могла проникнуть в мозг любого другого человека и подчинить его своей воле.

– В чем дело? – Си прервал свой рассказ, глядя на Чандлера. Чандлер перестал есть, его рука застыла на полпути ко рту. Он тряхнул головой.

– Ничего. Продолжай.

Си пожал плечами и продолжил:

– Пока Западный мир праздновал Рождество – последнее Рождество перед тем, как мир узнал об одержимости – человек, который изобрел эту установку, тайно показывал ее другому человеку. Оба они сейчас мертвы. Изобретатель был поляк, его собеседник – бывший партийный начальник, который четыре года назад спас отца изобретателя от сибирского лагеря. Партийный начальник имел все основания поздравить себя с неожиданной удачей. Существовало лишь три действующих модели передатчика – впоследствии его усовершенствовали, и он приобрел вид серебристого венца, как у Коицки и Розали, – но этого оказалось достаточно для январского путча.

Сталинистов свергли. К власти пришли неохрущевисты.

Целый завод в Донбассе переключился на производство миниатюрных передатчиков: наладить выпуск оказалось несложным, потому что прибор имел сравнительно простое устройство. Даже хирургическое вмешательство стало необязательным, потому что индукционные катушки могли улавливать внутримозговые ритмы. Только усилительное устройство оставалось очень сложным и громоздким. Но одного усилителя хватало для ретрансляции тысяч миниатюрных передатчиков.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросил Си.

Чандлер отложил вилку, закурил и подозвал официанта.

– Все в порядке. Я просто хочу еще выпить.

Ему требовалось выпить, потому что теперь он понял, что делает для Коицки.

Официант принес виски и унес почти нетронутую еду. – Мы точно не знаем, что произошло потом, – продолжал Си. – Но так или иначе оружие вышло из-под контроля. Думаю, его захватили те, кто работал на заводе. Да иначе и быть не могло. – Он мрачно усмехнулся. – Могу себе представить, как партийные боссы на заводе, стараясь удержать рабочих в узде, ломали головы – что делать: подкупать или запугивать? Раздавать им дачи или отправить часть в Сибирь? Конечно, все было тщетно; нельзя подкупить человека, которому достаточно протянуть руку, чтобы завладеть всем миром, так же как нельзя испугать человека, который может заставить вас перерезать себе глотку. Во всяком случае, в следующее Рождество эти люди захватили мир. И они уже не хранили верность партии. Некоторые из них были чехами, венграми, поляками, и прежде всего они хотели свести счеты. Вот так! Прежде чем развалить весь мир, они покинули Россию на двух крейсерах; потом принялись запускать все баллистические ракеты, которые только могли найти… и они нашли все, раньше или позже. А когда стало безопасно, они перебрались сюда.

Здесь, на Острове, их около тысячи, и за пределами Островов никто даже не знает об их существовании. А если бы кто и знал – что толку? Они могут убить любого человека в любом месте. Они убивают для развлечения, но иногда и с определенной целью. Если кто-нибудь желает поразвлечься, он обязательно разрушает все средства связи и транспорта, которые ему попадаются – особенно теперь, когда они накопили все необходимое на ближайшие лет двадцать. Мы не знаем, что они собираются делать, когда двадцать лет пройдут. Может, им наплевать?

Чандлер осушил свою рюмку и покачал головой.

– Один вопрос, – сказал он. – Кто это «мы»?

Си аккуратно вскрыл пачку, достал сигарету и закурил. Похоже, она не доставляла ему особого удовольствия; сигареты в последнее время стали отдавать затхлостью.

– Не спеши, – сказал он.

Чандлер вспомнил странные жесты, которыми обменялись Си и официант; последний, пока они ели, все время неприметно находился рядом. Си ждал, когда этот человек подойдет.

Вскоре официант вернулся, глядя прямо на Чандлера. Он обхватил пальцами свое собственное запястье и кивнул. Си тихо заговорил:

– «Мы» – Общество рабов. Конечно, мы все тут рабы, но к обществу принадлежат лишь немногие. Мы…

Послышался звон разбитого стекла. Официант уронил поднос.

Выражение лица Си внезапно изменилось. Его левая рука лежала на столе, правая застыла над ней. Очевидно, он собирался еще раз показать Чандлеру тот же знак.

Но он не смог этого сделать. Его рука затрепетала, как пойманная птица, – она и была поймана. Из уст Си и его голосом зазвучала легкая мелодичная речь Розали Пэн.

– Какая приятная встреча, любовь моя! Не ожидала увидеть тебя здесь! Приятного аппетита!

Чандлер поднес к губам свою рюмку, прежде чем сообразил, что она пуста.

– Спасибо, – проговорил он хрипло. – Ты часто сюда заходишь?

Это походило на банальный разговор из учебника иностранного языка, и никак не вязалось с тем, что только что произошло. Чандлер был потрясен.

– Да, я это люблю, – проворковал Си, осматривая тарелки. – Я вижу уже все съели. Жаль. Твой друг, похоже, ест немного.

– Вероятно, он был не голоден, – выдавил Чандлер.

– Зато я голодна. – Си наклонил голову, словно актер, неуклюже игравший женскую роль. – Вот что! У тебя есть сейчас какие-нибудь дела, любовь моя? Я знаю, ты уже ел, но я была хорошей девочкой и теперь могу поесть по-настоящему: я имею в виду не чужими зубами, и чтобы калории шли куда надо. Что, если мы встретимся на пляже? Там есть одно место, где готовят чудесное луау.[1] Я могу туда прийти через полчаса.

Чандлер задышал ровнее. Почему бы и нет?

– Буду рад.

– Ресторан называется «Луиджи Варф Рэт». Но чтобы тебя туда пустили, скажи что ты со мной… Он особый. – Си прикрыл глаза, как делала Розали.

– Через полчаса, – сказал он и вновь стал самим собой.

Его затрясло.

Официант принес виски и стоял рядом, пока Си пил.

– Страшно, – сказал Си через некоторое время. – Но, похоже, мы выкрутились. Тебе лучше идти, Чандлер. Договорим с тобой в другой раз.

Чандлер встал. Но он не мог так оставить Си.

– Как ты себя чувствуешь?

Си почти пришел в себя.

– О, нормально. Не в первый раз повисаем на волоске. Рано или поздно волосок оборвется, и это будет конец, но теперь со мной все в порядке.

Чандлер медлил.

– Так ты что-то говорил про Общество рабов.

– Иди, черт возьми! – закричал Си. – Она будет тебя ждать… Извини, что я на тебя накричал. Но уходи. – Когда Чандлер повернулся, Си добавил уже более спокойным тоном: – Заходи завтра в магазин. Может, нам удастся закончить наш разговор.