"Хлеб могильщиков" - читать интересную книгу автора (Дар Фредерик)

13

Для поездки в Ноффле я взял автомобиль другой марки, потому что боялся, что кто-нибудь мог запомнить машину, на которой я ехал ночью. Надо было соблюдать осторожность, ведь самые хитроумные комбинации могут лопнуть из-за самых незначительных деталей.

В три часа пополудни мы позвонили у ограды сельского домика, над которым развевался трехцветный флаг. С порога какой-то жандарм без кепи пригласил нас войти. Это был здоровый детина с лысеющей головой и носом картошкой, его круглые неподвижные глаза напоминали утиные.

– В чем дело?

Я протянул ему повестку. Он кивнул, вышел из комнаты и позвал бригадира.

Вернувшись, жандарм предложил нам два пыльных стула.

– Мы хотели бы знать... – начал было я.

Он жестом прервал меня, уставился на Жермену и, ожидая появления своего начальства, принялся скручивать сигаретку с помощью какой-то машинки.

Бригадир был молод, с тонким и чистым лицом.

– Мадам, месье...

Он поправил свое кепи, делавшее его похожим на новобранца.

– Вы мадам Кастэн?

Жермена слегка кивнула. Она как-то сжалась, став внимательной и собранной.

Бригадир разглядывал ее. Она так нравилась ему, что он и не думал скрывать свое восхищение.

– Вы нашли его? – спросил я.

– Да.

– Он... мертв?

Парень следил за реакцией Жермены, боясь, что она упадет в обморок. Но она оставалась неподвижной, подняв подбородок и недоверчиво глядя на жандарма.

– Где? – продолжал я.

– В болоте возле железной дороги. Должно быть, он упал с поезда и его тело было наполовину скрыто зарослями.

Ну, наконец-то, с этим покончено... Мы не знали, о чем говорить. Мне кажется, что фараоны были смущены еще больше нашего.

– Когда это обнаружилось? – спросила Жермена.

– Вчера утром. Железнодорожник проверял пути и заметил его. Как только мы установили его личность, мы тотчас же уведомили полицию вашего округа. Комиссар дал нам ваш адрес, попросив вызвать вас и месье. Вы родственник?

Я покраснел.

– Не совсем... Я был служащим у Кастэна.

Бригадир насторожился, вероятно, поняв, что наши отношения с Жерменой были далеки от законных.

– Его, должно быть, сбросили с поезда? – поинтересовалась Жермена.

– Следствие определит. Во всяком случае, у него ничего не взяли. Я нашел у него документы, деньги, около двадцати тысяч франков. И его часы.

– А следы ранений? – спросил я.

– Нет, за исключением небольшой ссадины на подбородке, вероятно, от падения. Я попросил бы вас опознать труп...

Жермена побледнела.

– Я... – пробормотала она побелевшими губами.

– Вы боитесь не совладать с собой, мадам? – спросил бригадир.

Она заколебалась.

– Нет.

– Тогда прошу вас следовать за мной.

* * *

Останки Кастэна лежали на тележке. Старый брезент закрывал тело. Бригадир снял его, поглядывая на нас. Жермена не осмеливалась взглянуть. Она, казалось, не верила в происходившее. Наконец, она рискнула бросить быстрый взгляд на то, что было когда-то ее мужем. Я стоял рядом, готовый поддержать ее.

– Это ужасно, – выдохнула она.

При свете дня труп Кастэна уже не пугал меня. Он вызывал лишь жалость, как и все прочие наши клиенты: самый обычный мертвец, грязный и смердящий. Кастэн и живой-то был заморышем, а смерть не придала ему величия...

– Идем, – прошептал я, беря Жермену за руку, – зачем разглядывать "это"?

– "Это" – мертвый человек, – проворчал бригадир, закрывая тело брезентом.

Когда мы вернулись в приемную, перед зданием с шумом затормозила черная машина, набитая какими-то типами. Среди них я узнал комиссара, навещавшего нас в Париже. Его сопровождали еще двое. Он подошел к нам с озабоченным видом.

– Мадам Кастэн, примите мои соболезнования.

– Благодарю вас...

После этого он представил нам своих спутников:

– Старший инспектор Шарвье и инспектор Удэ!

У старшего было покрытое веснушками лицо, стального цвета глаза и самая глубокая ямочка на подбородке, какие мне только приходилось видеть. Комиссар, должно быть, рассказал ему о нас, поэтому он обратился ко мне так, будто знал тысячу лет:

– Что вы об этом скажете?

– Что я могу сказать? В некотором смысле, это облегчение.

– Для кого?

– Для мадам Кастэн прежде всего и для меня. Не очень-то приятно чувствовать, что пропавший так и не найден...

Шарвье фамильярно взял меня под руку, как это делают итальянцы, прогуливаясь вечерами.

– Скажите-ка, вы живете с этой дамочкой, насколько можно судить?

– Да, вас это шокирует?

– Меня нет, я видал и не такое. Но это доказывает, что у вас... ну, симпатия друг к другу. Ну а поскольку я полицейский, то я спрашиваю себя, не проявилась ли эта симпатия раньше. Улавливаете мою мысль?

Я был непроницаем.

– Превосходно. Вы считаете, что если мы любим друг друга, то могли помочь Кастэну исчезнуть?

– В целом, да. В полиции, знаете ли, мышление извращенное.

Он был спокоен, но его серые глаза приводили меня в замешательство.

– Вы не ответили на мой вопрос: были ли вы любовником Жермены Кастэн до исчезновения ее мужа?

– Было такое... Но мне и в голову не приходило сунуть его под поезд из-за этого...

– Нет?

– Нет!

– Однако рогатый муж – помеха.

– Только не он.

– Почему же?

– Потому что, пока он был жив, мы с Жерменой не собирались жить вместе.

– Однако чувство переходит в такое желание...

– Вы не знаете Жермену. Она из разборчивых женщин...

– Все имеет свои границы, не так ли?

– Если ее плоть и слаба, то характер – отнюдь... Только после исчезновения Кастэна она согласилась уехать со мной. Скажем так: я воспользовался ее растерянностью.

Инспектор неожиданно оставил меня и, не сказав ни слова Жермене, куда-то исчез. Комиссар полиции последовал за ним, но вскоре вернулся.

– Ну вот, – вздохнул он, – мертвые никогда подолгу не прячутся.

Жермена выглядела подавленно после того, как увидела останки своего мужа.

– Вот одна из ваших раскрытых тайн, месье комиссар...

Он нахмурил брови.

– Одна из моих тайн?

– Бог мой, да я о том случае отравления. Что вы нам рассказывали, помните?

Полицейский пожал плечами.

– О, это дело прояснилось через три дня.

– Вот как?

– Да, очная ставка между служанкой Креманов и аптекарем, у которого она брала, как утверждала, порошок от колорадского жука, все разъяснила. На самом деле, мадам Креман заказывала ДДТ. Более того, врач подтвердил свои выводы о естественной причине смерти Кремана.

Я был готов заплакать. Я подвергался огромному риску, я трясся от страха всю ночь, я спускался в могилу, возился с трупами, чуть не сломал ногу, я... Но, по крайней мере, Жермена отныне была вдовой. Мы попользуемся наследством папаши Кастэна и поженимся... Одним словом, я не потерял впустую время.

Появился старший инспектор Шарвье. Мы все трое смотрели на него.

– Странно, – пробормотал он, – у него не было с собой билета. Хотя, насколько я могу судить о нем по рассказам, он не был склонен к опрометчивым поступкам.

– Может быть, он его потерял при падении? – предположил я.

– Мы прочешем место происшествия. Странно также, что его никто не видел на вокзале. И потом, не мог ли он приехать в Париж в компании с кем-нибудь из своих знакомых?

– Он мне это говорил...

Вмешался комиссар.

– Он вам говорил об этом друге до или после нашей встречи в доме Креманов?

– После.

– Когда?

Я поразмыслил над ответом. Как бы не попасться...

– Мы поехали в церковь. Пока я устанавливал катафалк, Кастэн вышел к фургону за черной обивкой. Задержался... Потом он мне сказал, что встретил друга, который возьмет его в Париж...

– А потом? – настаивал Шарвье.

– Потом ничего. Он пожал мне руку и ушел.

– А вы?

– Что я?

– Что вы делали?

– Я разложил цветы, затем пошел в магазин, мадам Кастэн вам это подтвердит.

– А после обеда?

– Я занимался счетами.

– Не выезжая из города?

– Я не покидал города до самого отъезда в Париж десятью днями позже.

Инспектор сделал знак своему коллеге, который что-то писал.

– Запиши-ка адрес этих людей!

Тот записал сведения под мою диктовку.

Когда он закончил, я спросил:

– А сейчас какая у нас программа?

Шарвье пожал плечами:

– Ничего особенного. Готовьте похороны. Они могут быть сразу после вскрытия.

Это слово несколько встревожило меня, но я обладал хорошей выдержкой. В конце концов, вскрытие не могло выявить ничего нового. Я убил Кастэна, задушив его толстым сукном. А ведь смерть от удушья – это естественная смерть. Или, скорее, естественная смерть, фатально следующая за удушением.

Мне нечего было бояться. НЕЧЕГО!

Легавые ничего не добьются. Меня спасало то, что все дело прошло в два этапа. Во-первых, убийство с исчезновением трупа. Затем, обнаружение тела далеко от города, но у меня безупречное алиби.

Эти господа будут вынуждены вынести заключение о несчастном случае, при наличии железнодорожного билета или без него. Не будут же они держать нераскрытое дело из-за такой мелочи.

Я все больше и больше жалел, что выдумал этого друга. Фальшивая нота резала мне слух... Да какая разница, все, может быть, еще уладится. Я протянул руку Жермене. Мы вышли, чувствуя затылками нацеленные на нас глаза полицейских.