"Неотразимая" - читать интересную книгу автора (Брокуэй Конни)

Глава 5

– Пойдем с нами, Том. Нельзя все время сидеть здесь, корабль без тебя не пропадет, – позвал Робби.

– Послушайтесь его, Томас. Робби знает, что говорит. Невозможно все время заниматься делами. – Френсис Джонстон подошел к столу, за которым сидели Томас и Робби, выдвинул свободный стул, сел и жестом попросил хозяйку принести ему чашечку кофе, простонав при этом: – Боже! Уже три часа пополудни, а я никак не приду в себя. Что же я вечером буду делать?

– Ну, один вечерок можно провести и поспокойнее, – сухо посоветовал Томас. Он откинулся на спинку стула и положил руку себе на ногу.

– И пропустить маскарад у Портмана? – Светлые брови Френсиса удивленно взметнулись. – Это же событие сезона! Ожидается такое столпотворение! Говорят, разбиты даже дополнительные шатры позади дома.

– Да, похоже, вечер будет веселый, но я, скорее всего, проведу его с Пипом, – отозвался Томас.

– О Господи! – простонал Джонстон. – Дай ты этому семейству хоть немного отдохнуть от себя. У них, наверное, уже глаза на тебя не смотрят.

– Успокойся, Джонстон, – ответил Томас. – За прошедшие две недели я посетил Пипа всего пять раз. Мои визиты не отразятся на состоянии их кошелька.

– Знаешь, мне очень не хочется говорить тебе об этом, – начал Джонстон, голос его смягчился, – но твое присутствие у них в доме может быть неправильно истолковано. Могут решить, что ты претендуешь на руку Сары.

Томас нахмурился. Он никогда бы не поставил Сару Лейтон в неловкое положение. Неужели в своей тревоге за здоровье Пипа он перешел границу дозволенного?

– Черт побери! – пробормотал он. – Неужели я настолько слеп?

– Вот именно, – одобрительно подхватил Робби, – поэтому тебе и не стоит идти туда сегодня вечером. Идем лучше с нами.

Томас отозвался не сразу. Ремонтные работы на корабле «Звезда Альба» заняли времени больше, чем он предполагал. Если так пойдет и дальше, он не успеет доставить груз к Новому году, как обещал. Возможно, удастся убедить Джеймса пойти вокруг мыса Доброй Надежды на новом корабле «Морская колдунья» несколько раньше. А как только «Звезда Альба» будет готова, он отправится на ней более коротким маршрутом вдоль северного побережья Африки. Над этой идеей стоит подумать и поговорить с Джеймсом при следующей встрече. Лицо его сделалось серьезным.

Томас редко виделся с Джеймсом после того злополучного утра, когда ворвался в дом Фиа. «Нет, – поправил он себя с жестокой честностью, – не просто ворвался в дом, а едва не набросился на самое Фиа». Такое поведение непростительно. В очередной раз острая ненависть к Меррику стоила ему потери самоуважения. И все же, как только он увидел смертельно бледное лицо Пипа, ненависть к Меррику вспыхнула с новой силой. И эта ненависть привела его в дом Фиа. «Лучше всего мне никогда не видеть Фиа», – подумал Томас. На протяжении прошедших двух недель он старался держаться от нее подальше.

– Ну, пойдем же с нами, – настаивал Робби, – по крайней мере, тебе будет о чем рассказать Пипу в следующий визит.

– Почему ты думаешь, что это его заинтересует? – вопросительно посмотрел Томас на Робби. – Разве леди Макфарлен тоже будет там?

– Леди Макфарлен? – подмигнул Робби. – Нет, не думаю. Знаешь, всю прошедшую неделю она не появлялась в обществе. – Робби закусил нижнюю губу. – Затаилась, не высовывается.

– О ней сейчас такое говорят... Говорят, что это из-за нее пострадал Пип, – торопливо вставил Джонстон.

Томас перевел взгляд на Джонстона. Тот безмятежно улыбнулся, но обмануть Томаса не смог: конечно, он слышал о его визите к Фиа. «Что ж, мне нет дела до Фиа, пусть только не вовлекает в свою паутину Джеймса», – решительно подумал Томас.

Между прочим, если есть возможность весело провести время на маскараде и если там наверняка не будет Фиа, почему бы не отправиться туда с друзьями? Оттого что он будет все время торчать в доке, корабль быстрее не приведут в порядок.

– А костюм нужен?

– Нет, никакого костюма! – воскликнул, рассмеявшись, Робби. – Иди на маскарад в чем есть, все будут уверены, что ты в костюме. Ты же просто вылитый...

– Кто? – не понял Томас.

Робби и Джонстон посмотрели друг на друга и ухмыльнулись.

– Настоящий пират, – хором произнесли они.

Портманы строили свой огромный дом восемь лет. К сожалению, когда Тилнбер-Хаус был завершен, его архитектурный стиль уже успел выйти из моды, но, по крайней мере, место для дома было выбрано исключительно удачно. Он располагался всего в полумиле к северу от Гросвенор-сквер.

Надо полагать, пройдет немного времени, и дом окажется в черте города. А поля вокруг него, где сейчас пасутся стада овец, превратятся в людные площади и улицы. Но пока Тилнбер-Хаус стоял на той самой черте, где заканчивался город и начиналась сельская местность. Фасад дома приветствовал городских соседей, а тыльная его часть выходила в огромное поле.

Все, что сказал Джонстон, оказалось очень точным. Под синим небом были разбиты полосатые шатры. Дальше за ними вилась тропинка, уходящая в поле. На шестах укрепили фонари. Гостей развлекали бродячие музыканты и труппа актеров. На поле, поблизости от дома, была устроена большая площадка для деревенских танцев. Вокруг нее по периметру круга тоже располагались шесты с фонарями. Над центральной частью круга повесили шар, покрытый кусочками зеркала, который отражал свет от фонарей. В замысловатых блестящих шелковых костюмах, расшитых серебром и золотом, танцующие выглядели весьма фантастично.

Томас стоял в стороне с бокалом вина, чуть ли не насильно врученным ему слугой, и наблюдал за присутствующими. Похоже, позади дома на воздухе одновременно находились около пятисот человек, и еще не менее половины этого числа – в доме. Все гости были в костюмах. Среди них – около полдюжины Клеопатр, не менее дюжины испанцев, несколько китайцев, индийских принцесс, большое число мужчин в женском платье и бесчисленное множество пиратов.

Томас уступил правилам маскарада. Он вдел в ухо золотую серьгу, занял у кого-то поношенный сюртук и нарядился пиратом. Изысканные маскарадные костюмы и маски скрывали гостей. Томас понимал, что большинство присутствующих сочли бы слово «скрывали» неуместным, но никак не мог выбросить его из головы, потому что перед ним проносилась вереница анонимных, скрытых под масками и домино, лиц.

Вокруг текли реки вина, а слуги, ловко сновавшие между гостями, предлагали им весьма крепкий пунш, который уже подействовал на многих. Из дома вынесли и установили на веранде карточные столы. То тут, то там раздавался громкий смех. Танцующие уже едва не падали в объятия друг друга, хотя танец, который исполнялся в тот момент, этого совсем не требовал.

– Ну и костюм, можно было получше что-нибудь придумать, – раздался голос рядом с Томасом.

Он обернулся и увидел статного мужчину, обернутого в красную тогу, который остановился рядом с ним.

– Вы так полагаете? А мне казалось, что у меня отличный пиратский костюм.

– Да нет, – снисходительно возразил неизвестный, – на пирата, конечно, похоже. Я и сам когда-то наряжался пиратом.

– Да что вы! – пробормотал Томас, стараясь определить, кто перед ним. Судя по виду, довольный жизнью банкир.

– Хм-м. – Незнакомец кивнул. – Я, знаете ли, и с пиратами сталкивался к северу от Мадагаскара. Пиратское судно захватило корабль, на котором я плыл. Я хотел принять участие в сражении, но капитан не позволил. Нас взяли на абордаж, – незнакомец замолчал, смачно рыгнул и продолжил: – настоящие язычники, просто зверинец какой-то. Черные, желтые, такие же загорелые, как вы. Да, пожалуй, для пирата у вас цвет лица самый подходящий, но настоящий пират никогда бы не надел такое поношенное платье.

– Правда?

– Да, настоящие пираты любят экипировку понаряднее, любят покрасоваться.

– Возможно, я не самый удачливый пират, – отозвался Томас.

– А я слышал другое, – произнес незнакомец, чуть подавшись вперед и прижимая палец к щеке.

– Что именно?

– Я слышал, – человек украдкой посмотрел по сторонам и улыбнулся, – я слышал, что вы-то как раз очень удачливы. Вы удачно вложили свои деньги. Может, мне следует арендовать у вас судно для моего следующего груза, а? Вы удвоите мои доходы?

Томас улыбнулся ленивой улыбкой, однако внутренне насторожился. За последние дни он не раз слышал подобные высказывания, но когда просил собеседников объясниться, те прикидывались, что ничего не ведают. Сейчас, пожалуй, впервые он оказался лицом к лицу с человеком, которому что-то известно.

– Боюсь, я не совсем вас понимаю.

– Господи, вы же не Бартон! – Незнакомец вгляделся в лицо Томаса более пристально и, как шаловливый мальчишка, прикрыл ладонью улыбку. – Ради Бога, простите! Я не хотел вас обидеть. Я думал, что разговариваю с вашим компаньоном. Вы с ним так похожи, такие же загорелые, – раскланялся незнакомец и поспешил прочь.

Томас остановился в раздумье: то ли пойти за ним и постараться выудить еще что-нибудь, то ли остаться. «Вряд ли маскарад подходящее место для ведения деловых бесед, – решил он, – пожалуй, лучше выждать».

Занятый этими мыслями, он выбрал одну из темных тропинок.

– Какая неудача, мосье пират, – негромко произнес у него за спиной женский голос с французским акцентом.

Прежде чем Томас успел повернуться, он почувствовал, как ему в спину уперлось дуло пистолета. Слишком знакомо это ощущение, чтобы ошибиться. – Ну-ну, разве вам нечего сказать? – спросила женщина. Томас несколько расслабил мышцы.

– Нечего пока.

– Неужели? Значит, вы предвидите, что в скором времени красноречие вернется к вам? – Ствол пистолета крепче прижался к его спине.

– Не знаю, могу ли я обещать особое красноречие, миледи, но несколько слов все равно скажу.

Женщина рассмеялась, и Томас неожиданно для себя улыбнулся.

Просто какое-то сумасшествие! Она не только угрожала ему, но и заставила улыбнуться в такой ситуации. А ведь они всего в нескольких ярдах от остальных. Неужели она рассчитывает, что может угрожать ему здесь совершенно безнаказанно для себя? Но разве можно выбрать вору более удачное место, чем ночь и маскарад?

– Можно мне повернуться? – произнес Томас, поднимая руки.

– Конечно, – прошептала она. Он медленно повернулся и увидел перед собой рукоятку веера из слоновой кости. Ее-то он и принял за дуло пистолета. Он поднял взгляд, и его поразили необыкновенно синие глаза. Хотя было довольно темно, Томаса будто ослепил их яркий блеск. Верхняя часть лица женщины была прикрыта серебристой маской. Она оставляла открытыми пухлые влажные капризно изогнутые губы, четкий подбородок и длинную грациозную шею, которую ему внезапно захотелось сдавить своими руками.

– Надеюсь, тебе здесь нравится, Фиа? – Он узнал бы ее в любом наряде в любом месте.

– Не Фиа! Но нравится, – кокетливо призналась она, игриво раскрывая веер и прикрывая им нижнюю часть лица.

Элегантное перо, закрепленное в ее прическе, спускалось вниз, нежно лаская грудь и привлекая внимание к молочно-белой коже и глубокому декольте платья. На ней был серебристо-черный костюм. Совершенно черный и удивительно легкий материал, отражая дрожащий свет фонарей, становился серебристым, рождая удивительную игру света и тени.

Томас внимательно посмотрел на нее и впервые заметил, что она спрятала черные локоны под замысловатым серебристым париком, украшенным черными розами.

– Ты хочешь узнать мое настоящее имя? – дразнила она низким грудным голосом. – Ты хочешь узнать, кто я на самом деле?

Она придвинулась ближе, зашуршали юбки. Медленно, очень медленно она подняла изящную руку, словно хотела коснуться его. Томас ждал, внезапно его охватило неожиданное беспокойство, которое так хорошо известно всем мужчинам. Ее рука замерла рядом с его щекой.

Синие глаза смотрели ему прямо в глаза. На губах медленно заиграла улыбка. Затем рука опустилась.

– У меня много имен, – произнесла она, отступая назад. Он последовал за ней, словно притягиваемый магнитом. – Королева Ночи, Черная Дева... – Ее глаза сверкали в темноте. Ее губы улыбались, однако в глазах веселья не было. —...Леди Желание.

Она прошла, оставив его позади, и почти растворилась в темноте. Он ждал, наблюдая за ней. Ее юбки шуршали по траве, от них исходил сладкий аромат. Прежде чем окончательно исчезнуть, она остановилась, поклонилась ему, прощаясь:

– Доброй ночи, мой слабый сердцем пират.

Она дразнила его. Несколькими шагами Томас нагнал ее, схватил за руку и резко повернул к себе лицом. Он ожидал сопротивления, но она спокойно позволила обнять себя, словно ожидала этого. Надо отпустить ее, надо уйти. Он ведь видит улыбку победительницы у нее на лице. Она же все это заранее рассчитала, знала, что так и будет. Но почему она так близко? Неужели он сам притянул ее к себе? Он прижал ее прямо к сердцу и посмотрел на скрытое наполовину маской лицо, повернутое к нему. Не похоже, чтобы она испугалась. Синие глаза сияют, в них можно прочесть триумф, злость, все, что угодно, только не страх.

Томас был раздавлен. От нее шел соблазнительный аромат, дыхание было нежно и едва различимо. Неожиданно для себя он понял, что она очень маленькая и легкая, ее так просто обидеть. Так просто остановить.

Так просто поцеловать. Томас отпустил ее руку. Она снова рассмеялась, будто и это предвидела. А почему бы и нет? Она ведь очень опытна в таких делах. Она играла с ним с той же легкостью, что и с Бартоном.

– Мне не нравится эта игра, Фиа.

– Но почему ты упорно называешь меня Фиа? – спросила она. – Я же сказала тебе, что я не та леди, за которую ты меня принимаешь.

– Есть только один способ выяснить это, не так ли? – Томас поднял руку к маске. Улыбка на ее лице застыла. Она учащенно задышала.

– Ты не снимешь с меня маску, – прошептала она.

– Почему нет?

– Потому что ты пришел на маскарад, а значит, молчаливо согласился принять его правила. А самое главное правило – не открывать лица тех, кто этого не хочет. – Томас погладил перья, которые украшали края маски. Она продолжила: – И потом я попросила тебя не делать этого.

– Ты так уверена во мне?

– Я знаю таких, как ты.

– Каких?

– Ты джентльмен.

Томас рассмеялся на это. Пожалуй, эта женщина действительно не Фиа. Однажды, еще в замке Уонтон-Блаш, Фиа Меррик была свидетелем того, как он совсем не по-джентльменски предал дружбу ее брата. Помня тот случай, Фиа, конечно, никогда не приняла бы его за джентльмена. И вела она себя совсем не как Фиа, как бы ни возмущался он ее поведением. Фиа двигалась и говорила как настоящая леди, с подлинным изяществом, а эта женщина больше похожа на цыганку. И смеется она так охотно и так громко. И глаза ее, похоже, того же цвета, что у Фиа, но все-таки маска мешает рассмотреть их более ясно. Они искрятся и сверкают подлинным весельем, а глаза Фиа, хоть и такие же синие и глубокие, смеются редко.

Незнакомка протянула руку и погладила его по щеке кончиками пальцев. Горячее желание, с которым невозможно было совладать, мгновенно проснулось в нем. Томасу это не понравилось, но незнакомка успела понять, что с ним произошло.

– Слабый сердцем не добьется леди, мосье пират. Почему ты останавливаешься, когда мы почти достигли понимания? – Голос звучал немного натянуто, но за ним слышалось другое чувство. Гнев Томаса мгновенно улегся, и он подумал о возможностях, которые предоставляет ситуация. Он посмотрел на незнакомку, пытаясь определить, кто все-таки скрывается под маской. Фиа? А если нет? Что тогда нужно от него незнакомке?

– О каком понимании ты говоришь?

– Ну, – незнакомка кокетливо склонила голову, – о понимании, которое возникает между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине. Ты же знаешь, как утолить свое желание, так поделись своим знанием со мной. – Голос ее звучал сейчас как-то горько, но она не пыталась этого скрыть.

– А чего желаешь ты?

– Господи, неужели мужчинам это интересно?

– Если ты думаешь, что отношения между мужчиной и женщиной обязательно заканчиваются тем, что мужчина доставляет себе наслаждение, зачем ты ищешь понимания между нами?

Лицо незнакомки сделалось серьезным. Томас понял, что она не ожидала такого вопроса. И это ей не понравилось.

– Фу, сэр, – она с неудовольствием отвернулась от него, – вы самое простое удовольствие превращаете в скучную работу.

– Что-то подсказывает мне, мадам, что простые удовольствия вам не знакомы.

Она опять повернулась к нему, на лице ее снова сияла улыбка. Кажется, ее настроения такие же подвижные, как ртуть, как игра света и тени на ее платье.

– Быть может, сэр, вы и правы. Удовольствие, ради которого надо потрудиться, ценится выше.

– Вы говорите туманно, мадам. Прошу вас, объяснитесь.

– Хорошо, постараюсь, – промурлыкала она, упершись руками в бока. – Меня часто обвиняли... – Неожиданный порыв ветра зашуршал юбками и приподнял локоны на парике. – Но если вы хотите начистоту, я скажу вам, что имела в виду. Я имела в виду игру случая, карточную игру. – Она указала в сторону одиноко стоящей пустой скамьи неподалеку от них.

С невольной осторожностью Томас посмотрел в ту сторону. Черт побери, все-таки она – Фиа. Ни одна другая женщина не смогла бы так подействовать на него.

– А ставки?

Она приложила палец к губам, призывая к молчанию, однако Томаса было не так-то просто одурачить. Он не сомневался, что для себя она уже давно решила вопрос о ставках, а здесь перед ним разыграла спектакль, который придумала заранее, предвидя все, что произойдет. Томасу очень не понравилось, что его так легко обвели вокруг пальца, использовали как простую марионетку.

– Что ж, – проговорила она, не пытаясь скрыть вдохновения, неожиданно охватившего ее, – поскольку вы уверены, что я дама из общества, которую вы знаете, если вы выиграете, я позволю вам снять с меня маску.

– А если выиграете вы?

– Тогда... тогда я получаю право поцеловать вас.

– По-моему, ставки неравные, – хищно произнес Томас. – Разве я могу проиграть?

В ответ она улыбнулась, но ее улыбка была такой же хищной, как и его голос.

– Не очень-то вы любезны, я надеялась на большее. Ее слова укололи Томаса, но он не сомневался, что именно такова была ее цель.

– Вы не считаете особой наградой разрешение поцеловать себя? Вы цените себя так дешево?

– Ах, – она игриво погрозила пальчиком, – как похоже на мужчину – слышать то, что он хочет услышать, а не то, что говорят. Я сказала: я поцелую вас, а не наоборот. А вы должны будете оставаться совершенно неподвижным. Что вы скажете?

Томас принял серьезный вид. По крайней мере, она выбрала игру, в которой не относилась предвзято к сдающему. Он никогда бы не стал играть с ней в фараона. Дочь Карра была воспитана за игорным столом, и Фиа, если эта леди и в самом деле Фиа, конечно, имела массу преимуществ.

– Что ж, миледи, начнем!